Текст книги ""Фантастика 2025-136". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Виктор Ананишнов

До конца отбора «дожили» лишь двое – Федор и сын провинциального дворянина в чине лейтенанта с профильным военным образованием. Кто-то не выдержал физических нагрузок, кто-то умудрился травмироваться, кто-то облажался на диктанте, а кого-то «зарубили» после проверки анкеты. Как бы не было обидно тем, кто не смог попасть в ЧВК, провожали «счастливчиков» они как героев – сослуживцы все же, считай – свои.

Рекрутер привез обоих выдержавших отбор мужиков в Хабаровск, в филиал ЧВК. Лейтенанта поселили в офицерское общежитие, а Федю, соответственно, в общагу для рядовых. С тех пор они не виделись.

Двое суток в комфортной по сравнению с армейской казарме комнате на четыре человека, с общими удобствами в коридоре, где Федор впервые в жизни испытал на себе современные технологии – горячий душ и сияющий белизной унитаз – закончились общим построением благополучно набранной группы. Вместо ожидаемых младших офицеров или хотя бы коменданта «филиала» перед будущими воинами ЧВК выступил сам Его Императорское Величество, сидящий за обитом сукном столом на фоне Имперского флага. Не во плоти, а в виде двигающейся и говорящей картинки на натянутом между двух столбов белом полотне, куда «светили» какой-то здоровенной, жутковато тарахтящей штуковиной операторы кинопроектора и синхронизированного с ним фонографа.

– Спасибо, что откликнулись на призыв Империи, братцы, – неожиданно задушевно поблагодарил их Царь. – Вы – достойнейшие сыны России. Вы – лучшие ее воины, и я верю, что вы докажете это своею службою в забытых Богом, далеких краях. Велика Российская Империя, и интересы ее размерам под стать. Природа не терпит пустоты – как в оставленный копытом след набирается вода, так и в стратегически или экономически важные районы нашей планеты лезут наши извечные враги. Велика наша Родина, недрами богата, но отдавать врагам то, что в ближайшую войну превратится в снаряды, пушки да крейсера мы себе позволить не можем. Куда бы ни забросила вас служба в самой лучшей частной армии земного мира – в непролазные тропические джунгли, в безжизненную пустыню, в дальние уголки океана, в ледяные горы или благодатные острова, помните о главном: вы оказались там не зря. Проливать чужую кровь и стараться сберечь свою за тридевять земель от Родины русскому человеку тяжело – мы по природе своей больше всего на свете ценим мир и покой, и лишь из-за происков недобитых покуда врагов наших обзавелись мы могучими армией и флотом. Они – инструменты Империи для защиты ее добрых жителей. Так было, так есть и так будет. Частная военная компания – инструмент другой, более тонкий, но при умелом применении ничуть не уступающий в главном: в деле защиты Родины. Каждая выполненная вами задача сделает наших врагов слабее и усилит нас. Каждая выполненная вами задача улучшит положение России в грядущей Большой войне. Каждая выполненная вами задача обернется спасенными жизнями наших соотечественников.

Поднявшись на ноги, Его Императорское Величество грузно навис над столом, опершись на него руками и тяжелым, словно проникающим в самые потаенные уголки души и вызывающим в ней священный трепет пронзительным взглядом как будто заглянул каждому прямо в глаза. Лицо его торжественно «закаменело», а голосе слышались барабанная дробь, звон стали, грохот сапог по камням площадей и канонады артиллерии. Отеческой заботы в голосе и расслабленности в позе и движениях не осталось, и взглядам собравшихся предстал Хозяин одной пятой части Земли. Хозяин, железными руками и без малейших сомнений передавивший паразитов на теле Родины. Хозяин, способный одними лишь словами заставлять соседей сраться в штаны от страха. Хозяин, по воле которого перерисовываются карты мира. Хозяин, по одной лишь тени желания которого каждый на плацу был готов отправиться не то что в пустыни, джунгли (что это кстати такое?) или океаны, а самую Преисподнюю, чтобы показать чертям, кто тут рулит геополитическим процессом.

– Сыны Империи! – пророкотал Царь. – Родина ждет от вас многого. Родина верит в вас так же, как верю я! Ступайте с Богом, мои верные воины! Ура!

Федор как сейчас помнил восторженный рёв сотен глоток. Помнил свои и чужие слезы восторга на лицах. Помнил удивительное чувство в душе, словно наполнившее его свежими силами на долгие годы вперед. Это чувство заставляло его и его коллег по опасному бизнесу переносить африканский зной, превозмогать малярию в джунглях Бенгалии, километрами тащить на себе раненых товарищей, без сомнений стрелять в безоружных (ну какое «оружие» из копья? Это ж курам на смех) и почти голых негров, плотнее вжиматься в землю чужого материка, чтобы выпущенные другими бледнолицыми чужаками пули не снесли бритую, испачканную в грязи и крови голову и без пощады класть длинные очереди из пулемета, превращая беззаботную колонну тех, на кого указал командир в кровавые ошметки.

Приказ Российского Императора должен быть выполнен любой ценой! Приказы Российского Императора не обсуждаются! Служба Российскому Императору – высшая честь, доступная подданному Российской Империи! И какое же это на самом деле счастье – чувствовать внутри тот самый, дарованный самим Православным Царем, теплый и уютный шарик света, который вдали от Родины странным образом усилился, напитывая усталые тела и согревая еще более уставшие от крови и испытаний души. Может этот удивительный «шарик» и есть ощущение от пригляда Господа-Бога, которого попросил за своих воинов Помазанник?

Тяжелые минуты на службе в ЧВК казались бесконечными, но пять лет пролетели поразительно быстро, и Федор сам не заметил, что в какой-то момент дослужился до офицерского чина. Прямо перед Большой войной некоторую часть работников ЧВК перебросили в Европу, сформировав под командованием опытных командиров «войска особого назначение». «Особенностей» за три насыщенных месяца перед войной хватило так, что хоть лаптем хлебай – Феде и его отрядам приходилось грабить банки, проводить ликвидации армейских чинов Австро-Венгрии, помогать прибывшим на чужую землю химикам и взрывотехникам изготавливать, собирать и закладывать куда надо смертоносные вещества, а когда Его Императорское Величество все-таки вынудит трусливого Франца Иосифа объявить России войну, стало совсем динамично: вот Федя с отрядом забрасывают гранатами военкомат, имитируют бегство на автомобиле, бросают его в ближайшей рощице и на оснащенных небольшими, но на удивление мощными моторчиками велосипедах быстро делают полукруг, чтобы повторить процедуру на другом военкомате. Когда все силовики и добрая половина жителей городка встали на уши, и работать внутри города стало невозможно, мужики спокойно ушли лесами, не забыв на прощание подорвать пару пролетов железнодорожного моста через реку.

Вздохнув, лейтенант потушил окурок и достал новую папироску. Вспомнился отпуск двухгодичной давности, когда на полянке собралась вся деревня. Гуляли два дня, с драками, братаниями и прочими неотъемлемыми атрибутами настоящего веселья, а Федор находился в смущенных чувствах. Рассказывать о своей специфической службе всем подряд было нельзя, поэтому он пересказывал байки из служебной брошюрки «Сборник для застолий номер четыре», то есть – врал, и от того, что односельчане принимали его рассказы за чистую правду, Феде было даже хуже, чем в той деревне на границах с Матабелелендом, когда он в ужасе смотрел на мертвого негритянского мальчика лет шести. Стрелял-то он во взрослого, спрятавшегося в глиняной хижине, а получилось…

Зато потом, когда на смену большой гулянке пришли камерные посиделки с отцом, дедом и братьями под бутыль мутного самогона, Федор не выдержал и рассказал все, как есть. Рассказывал много часов, пока за окном не забрезжил рассвет. Рассказывал со слезами на глазах, запинаясь и задыхаясь как мальчишка-гимназист на первых своих экзаменах. Рассказывал о сожженных деревнях, о диверсиях, грабежах, собственноручно отрезанных головах, кои для устрашения врагов водружали на копья, рассказывал о сотнях почти безоружных покойников на своей совести. Теплый шарик, так хорошо помогавший ему выполнять царёвы приказы, куда-то делся, и больше всего на свете Федя боялся презрения деда. Он-то честный вояка, «бант» свой выслужил как положено – лицом лицу к врагам, строй на строй, штык на штык – а вот внучек как-то подозрительно похож на обыкновенного разбойника-душегуба.

Когда Федор иссяк, он прикрыл глаза и не заметил восторга и мечтательного выражения на лицах братьев. Не заметил гордой улыбки на лице отца. Не заметил, как сильно в глазах дедах отражается пламя отгремевшей войны. Не заметил, как тихонько плакали сидящие по углам женщины. Не заметил за считанные часы углубившиеся морщины на лице матери и седины, тронувшей ее доселе роскошно-черные волосы. Зато услышал короткую фразу деда, которая подобно разорвавшемуся снаряду разметала отравляющий душу мрак так, что уже и не соберешь даже если очень захочется:

– Ты, Федя, ври-то поменьше, а то вон мелочь со двора дёру даст да тоже в ЧВК проситься будет. Героев, как ты да я – мало, а дураков голову без толку сложивших – как у нас за баней говна.

Осознав услышанное, тогда еще прапорщик Чижиков похлопал на деда глазами, оценил рожи младших братьев да племянников и громко, до судорог в животе рассмеялся.

Глава 14

Годы, проведенные рядом с троном, а потом и на нем, почти смыли мою прошлую жизнь из памяти, оставив лишь полезное в реальности этой и пачку особо ярких воспоминания. В основном, конечно, детско-подростковых, и главными их героями были мама и папа. Родителей забыть невозможно. Остался в памяти и один проведенный с Серегой и Ильей вечер в баре, когда Илюха рассказывал нам о реке Исонзо. Вернее – о двенадцати (!) битвах на ней, где итальянские войска пытались прорвать оборону Австро-Венгрии. Суть «оригинальной» Первой мировой битвы при Исонззо передают ничуть не хуже пресловутого Вердена: кладем в землю несколько сотен тысяч человек, чтобы остаться «при своих».

Враги наши, слава Богу, отправившему сюда толкового государственного деятеля в моем лице (сам удивлен, что так ловко справился и справляюсь!) в силу отсталости ВПК нынче откровенно слабы, и лишь вопрос времени, когда они подпишут капитуляцию, но союзники, несмотря на мои вызывающие у них раздражение попытки давать ценные советы и даже предложения поделиться частью технологий (за деньги поделиться, но кого вообще волнуют деньги, когда на кону стоит сама История?), столь же добросовестно как враги готовились к войне «старого образца». Да соседи по карте нормальную – это камуфляжную – форму в войсках ввели чуть ли не вчера!

На днях случилась первая битва при Исонзо, где горе-союзнички в лице итальянцев умылись кровью и не достигли вообще ничего. Сейчас идет подготовка ко второй битве, и я более чем уверен, что закончится она так же. И это притом, что Австро-Венгрию «грызут» со всех сторон кроме западной! С востока, где результаты самые воодушевляющие – наша армия. Ее же часть сейчас подтягивается к выбранному нашим с немецким Генштабами для атаки направлению – на Прагу. Заодно мужики имеют возможность полюбоваться архитектурой Германии и отдать должное ее пиву и сосискам. Через две недели операция начнется. Прорывать линии обороны доверено немцам, потому что я не хочу класть свою группировку без толку. Устроить такой же Армагеддон сидящим в обороне австро-венграм как на Востоке не получится по очень грустной причине, многое говорящей мне об инертности мышления европейцев: мы предлагали немцам развернуть на удобных для налетов на вражеские территории землях Германии хоть сколько-то причальных матч с инфраструктурой для дирижаблей, инициатива разбилась о «это дорого и долго». Посмотрим, насколько «дешевле и быстрее» покажется немцам сооружение оных после череды лихих «мясных штурмов». Полагаю, что не очень, и они продолжат сливать «пачки юнитов» об укрепления до тех пор, пока я тупо не возьму Вену своими силами. Торопиться не будем – подтянуть ВПК за ближайшие год-два австрияки с французами не смогут, «козырей» еще хватает, а немцам нужно выучить болезненный урок.

Ну и – прости-Господи – чем больше солдат потеряют мои соседи без деления на врагов и союзников, тем будет лучше для нас когда начнется «раунд два».

На Юге австриякам полегче – номинально вступившие в войну балканские «лимитрофы» передвинули свои армии (наши войска там тоже есть, для поддержки морального духа и пригляда за порой излишне горячими союзничками) через границу и окопались там, не стремясь по моей рекомендации (хоть кто-то прислушивается, блин!) стачиваться о линии обороны и выполняя основную свою задачу в этой войне: создавать давление, вынуждая Франца Иосифа держать на юге достаточную для сдерживания потенциального наступления группировку.

Основные усилия «балканской коалиции» тем временем сосредоточены на главном: окончательном решении Османского вопроса. И мы таки решим его совсем скоро! И рады помочь французы с австрияками своему магометанскому союзнику, но вообще никак – на сегодняшний день Черное море целиком под контролем России и балканцев, а Средиземное представляет собой исполинскую водную площадку для веселой игры «давайте избегать генерального морского сражения от греха подальше». Это для наших врагов, а вот кайзер в свой флот фанатично верит, поэтому для немцев это игра в догонялки.

Бросать австрияков на произвол судьбы союзники не собираются: сейчас французы при поддержке испано-португальско-швейцарских контингентов готовя две большие наступательные операции. Первая – атака с Юго-Западного направления на собственно Германию, а вторая – атака на Италию, которую враги не без основания считают слабейшим звеном в нашей с Вилли коалиции и надеются после показательной трёпки принудить к сепаратному миру – минимум – или вообще к смене «команды» – это максимум.

Начало того, что в этой реальности придет на смену Вердену, можно уже сейчас наблюдать на Западном фронте. Конкретно – битва за Люксембург и его агломерацию. Попытка Вилли обойти через Бельгию основные линии французской обороны, которая в «оригинальной» реальности увенчалась пусть не быстрым, но успехом, в реальности этой забуксовала, споткнувшись о не менее могучие линии обороны, которые бельгийцы успели отгрохать при поддержке французов и австрияков. Траншеи, бетонные бункеры, артиллерийские и стрелковые позиции, длинные ряды колючей проволоки и прочие «полевые» радости даже упоминать не стоит. Гораздо интереснее выглядит сама агломерация, превращенная в город-крепость.

Не только моя армия училась современной войне на «Британском полигоне» – это делали все, и Французы с Австрияками в том числе. Городские бои – страшная вещь, и именно в них собираются заманить немецкую армию враги. Здесь мы Вильгельму помогать не станем, и немцам придется с этим смириться: моих солдат даже на Пражском направлении согласно предварительно расписанному «кто, когда, где и как обязан помогать союзнику» быть не должно, и виноваты в этом сами немцы: давным-давно, когда коалиция на Большую войну только сколачивалась, кайзер и его генералитет с вершин своего высокомерия самолично «пропололи» союзный договор, минимизировав необходимость участия «чужих» армий за пределами заранее оговоренных фронтов. Не из страха перед нашими солдатами, которые будут обижать добрых немецких бюргеров во время маршей и ночевок, а потому что считали, что это Российскую армию придется «подпирать» немцами. Я не злопамятный, я – добрый, отходчивый и вообще гуманист, но постепенно набирающая обороты «Люксембургская мясорубка» не наша проблема.

Вот такая ситуация сложилась в Европе к понедельнику финальной недели августа, когда ко мне на прием приперся американский посланник, чтобы немного пообщаться на тему Панамского канала. Присутствует и посланник немецкий – собственность-то у нас с Вилли общая.

Американцы свой откровенно авантюрный ультиматум выдвинули правильно – так, чтобы о нем знал строго ограниченный круг уполномоченных людей. Не изобрели они пока свою фирменную «шоу-политику», и американский президент не строчит в Интернет грозные посты при каждой свободной минутке. Говорить и важном в кулуарах нужно хотя бы затем, чтобы иметь возможность провернуть назад собственный «фарш». Посланный нами сигнал о готовности договариваться американцы услышали, ультиматум свой с извинениями формата «погорячились, бывает» отозвали, и теперь вот будем разговаривать.

– Надеюсь, господин Дженкинс, направившие вас сюда люди не являются сторонниками набившего оскомину тезиса «русские понимают только силу», – начал я с вежливой угрозы. – Потому что в актуальной своей форме Российская Империя силу не «понимает», она ее олицетворяет.

– Позволю себе заверить Ваше Императорское Величество в том, что никто в действующем правительстве озвученного вами тезиса не разделяет, – ответил посланник как положено.

– Добро́, – благодушно улыбнулся я. – А то есть тут у нас в Европе такие, и теперь вверенные им страны испытывают некоторые неприятности. Но не будем тратить время на обсуждение скудоумия отдельных высокопоставленных деятелей, давайте лучше приступим к делу. Прошу вас, мистер Дженкинс.

Кого Панама сильнее заботит, тот пусть предложение и озвучивает, а мы с немецким посланником поторгуемся.

– Прежде всего я бы хотел заверить Ваше Императорское Величество в том, что Президент, Конгресс, Сенат и в целом правительство США высоко ценят сложившиеся между нашими странами торгово-экономические и дружеские отношения, и лишь жестокая необходимость заботы о нашей акватории вынудила нас пойти на прискорбную эскалацию. Господин Президент Рузвельт просил передать вам его сожаления по поводу случившегося.

– Кто старое помянет – тому глаз вон, – великодушно ответил я.

– У наших держав, что актуально и для американо-германских отношений, – сделал мистер Дженкинс реверанс в сторону немецкого посланника. – Нет причин для вражды: нас разделяет огромный океан…

– Сразу, чтобы не было иллюзий, – перебил я. – Я долгие годы, неоднократно предлагал вашему руководству не ограничиваться торгово-экономическими отношениями и присоединиться к нашим с европейскими и азиатскими союзниками договорам о разделе мира на сферы влияния, но неизменно получал отказ. В этой связи резкая озабоченность вашим правительством кусочком нашей с кузеном Вильгельмом земли в стране, которая не является частью США, кажется мне странной и, если говорить откровенно, зловещей – неужели после трагического демонтажа Британской Империи бывшая колония решила занять освободившуюся позицию «хозяйки морей»?

– В высшей степени подозрительно, – поддакнул немецкий посланник.

– Уверяю Ваше Императорское Величество и стоящих за господином Шнеером многоуважаемых господ в том, что Соединенные Штаты никоим образом не планируют менять принятой доктрины, согласно которой наши геополитические интересы ограничены исключительно американской частью планеты.

Ну разве мог посланник ответить иначе?

– Замечательно, – одобрил я.

– Позволю себе перейти к цели нашей встречи, – перешел к делу американец. – История отношений между Российской Империей и Соединенными Штатами содержит в себе известный прецедент, когда в ходе честной сделки правительством вашего многоуважаемого предка Александра I Соединенным Штатам Америки была продана территория Аляски. Данная сделка была в высшей степени выгодна обеим сторонам, и теперь мы надеемся договориться с Вашим Императорским Величеством и Его Императорским Величеством кайзером Вильгельмом в не менее выгодном для всех участников сделки ключе. Конгресс и господин Президент уполномочили меня предложить Российской Империи и Германской Империи передать право владения Панамским каналом правительству Соединенных Штатов Америки в обмен на выплату каждому из нынешних совладельцев суммы в двести семь миллионов долларов в течение двадцати пяти лет.

Не выдержав, я хохотнул и начал торговаться:

– Знаете, мистер Дженкинс, я полагал, что с китайцами торговаться сложно, но заданная вами планка заставила бы их удавиться от зависти. Предложенные вами гроши за один из ключевых в стратегическом и экономическом плане проливов всего нашего мира – это все равно, что пресловутая сделка по покупке Манхеттена у индейцев.

– Сумма совершенно недостойная, – поддакнул немец.

– Какую сумму сочли бы достойной Ваше Императорское Величество и Его Императорское Величество кайзер? – спокойно спросил посол.

– Я согласен начать думать о продаже своей доли канала после озвучивания вами суммы в пятьдесят миллиардов, – пожал я плечами. – Срок выплат можно оговорить отдельно – Российская Империя не собирается исчезать с карты мира, и готова получать платежи хоть до окончания столь бурно начавшегося века. Но чем дольше – тем больше цифра. Сами понимаете: инфляция.

Пожевав губами, американец уточнил:

– Могу ли я предположить, что Ваше Императорское Величество на данный момент вовсе не рассматривает возможность сделки?

– Мистер Дженкинс, неужели вы думаете, что я стану тратить свое время, не держа в голове упомянутой вами «возможности»? – поднял я на посланника бровь.

– Приношу свои глубочайшие извинения за неверно сформулированный вопрос, Ваше Императорское Величество, – американец встал со стула, поклонился и вернулся на место. – Прошу Ваше Императорское Величество о возможности объясниться.

– Да я понимаю, – пожал я плечами. – Вы восприняли озвученный мной нижний порог для торга в качестве прикрытия моего нежелания продавать Канал. Будь это так, данной встречи бы не состоялось.

– Благодарю вас за объяснения, Ваше Императорское Величество, – снова поклонился посланник. – Его Императорское Величество кайзер согласны в такой оценке цены Канала? – спросил немца.

– Его Императорское Величество оценивают канал несколько дороже, – скромно ответил херр Шнеер. – Но готовы начать обсуждать его продажу после предложения суммы в шестьдесят пять миллиардов долларов.

– В таком случае я прошу в Вашего Императорского Величества возможности приостановить переговоры для консультации с Вашингтоном, – признался посланник в том, что такие деньги Америка платить не готова.

– Разумеется, мистер Дженкинс, – разрешил я и американец с поклонами и папочкой покинул мой кабинет.

Когда дверь за ним закрылась, я пару минут поговорил с немецким посланником о «текучке» и спровадил. Набив трубку, я открыл окно, подставив лицо почти по-июльски теплому ветерку и закурил.

Отдавать американцам канал «с концами» нельзя, и даже за большие деньги нельзя. Дай им время, и я окажусь в той же ситуации, что и СССР – в состоянии «холодной войны» с увлекательной гонкой вооружений. На данный момент технологический разрыв огромен, но со временем неизбежно сгладится, а когда дело дойдет до атомных бомб, его вообще можно будет не принимать в расчет (за пределами средств доставки и средств борьбы с ними конечно). Мне оно совсем не нужно, и первой реакцией на наглый ультиматум было желание «спустить» на Америку японцев и свои свободные силы. Некоторое число дирижаблей, опустошивших боезапас на Вашингтон, сильно поубавили бы воинственность американских элит.

Жаль. Очень жаль. Очень-очень жаль, но на данный момент воевать с Америкой нет никакого смысла. Более того – это напрямую вредно, потому что наш Дальний Восток связан торговлей с бывшей английской колонией прочнее, чем с Москвой. Вред тем не менее небольшой, но думать нужно наперед.

Вот разобьем мы австрияков с османами, и что потом? Османские земли на 80% будут присоединены к России, а остальное уйдет балканцам. Прирежем к Родине и часть территорий австрияков, немного поделившись с балканцами. Что-то заберет Вильгельм, но остальное «прирезать» нельзя: ни по договоренностям с немцами, ни из практичности. Во-первых, кто-то должен платить репарации победителям. Во-вторых, государственный аппарат банально надорвется в процессе переваривания такого большого и этнически разнообразного куска. Опыт интеграции мусульманских народов в Империю у нас огромный, и с «османским наследием» мы справимся. Но здесь, в Европе, на руинах Австро-Венгрии, гораздо выгоднее наплодить национальных карликовых государств. Так партизанщины, шпионов и прочих прелестей будет сильно меньше.

Ну а ко второму раунду большой войны мы будем готовиться несколько иначе. В первую очередь воспитывая в соседних и не очень странах подконтрольные элиты, взращивая владеющих нужными языками чиновников, которым в будущем предстоит стать основой для интеграции подлежащих упразднению по итогам «раунда 2» стран уже в состав Российской Империи.

Ну а Америка… Мы с кайзером в мыслях на ее счет солидарны – этого врага нужно давить, пока он еще маленький и не опасный. В этой связи сделка о продаже Канала выглядит весьма притягательно: никто же не требует передавать землицу США прямо вот сразу, этот процесс можно растянуть на долгие годы, не забывая получать приятные долларовые платежи, а когда придет срок Панаму покинуть… А кто сказал, что Америка к тому времени еще будет существовать?