Текст книги ""Фантастика 2025-136". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Виктор Ананишнов

Глава 4

Человеческий мир – такая штука, которая прискорбно редко дает себе труд оставаться спокойным. Где-то что-то всегда полыхает, где-то кто-то в кого-то стреляет, а самое во всем этом грустное – не существует правых и виноватых. Нет, есть, конечно, в истории откровенно мразотные моменты, когда добрые соседи несут на своих плечах геноцид и тактику «выжженной земли», но это, к счастью, исключения. По крайней мере в актуальный исторический момент определить «кто прав, а кто виноват» не представляется возможным.

Разве не прав Рама в стремлении расширить свою Империю до географически красивых границ? Это – ресурсы, это – население, это – путевка к принятию в клуб Великих Держав. И разве не правы действующие члены «клуба» в стремлении сохранить колонии? Они – залог их экономического процветания и политической стабильности. Последнее в условиях цветущей и пахнущей «красной заразы» и набравших чудовищное влияние социалистов для Европы как никогда актуально.

И разве не прав я, который спокойно закрепился на отвоеванных дипломатией и «прокси» рубежах, вдумчиво налаживая экономические связи и повышая уровень жизни Богоданного податного населения – от Владивостока и до Балкан. Разве не прав я в стремлении не лезть в очередную тихоокеанскую авантюру, которая неизбежно приведет к порче отношений с таким нужным для Большой зарубы кайзером и развяжет руки остальным европейским игрокам, нарушив хрупкий баланс зон влияния и позволив им с чистой совестью начать создавать мне проблемы?

Сейчас они мне нужны меньше всего – предварительная работа далека от завершения, но лучшего момента начать действовать может и не представиться. Сейчас Великие Державы очень заняты – искрит от напряжения поделенная на три неравных куска Британия, где ежедневно случаются вялые, но неприятные провокации и скотские теракты под предлогом борьбы недобитых коммунистов с оккупантами, полыхает Африка – это дело привычное, и я здесь не при чем: уважаемые партнеры сами справляются. Буквально на днях в Америке всплыла очередная «выжившая» Аликс, а в шведской – слабейшей – оккупационной зоне в полном составе ушел в отставку потешный Парламент.

Мой тамошний доминион в виде Империи Матабеле отлично помогает подбрасывать оружия и патронов всем желающим. Сам доминион никто особо не трогает, и мы спокойно выращиваем там фрукты, какао с кофе и выкапываем из земли всякое, параллельно помогая добрым матабеле и завоеванным ими народам строить себе нормальное государство. Школа, ПТУ, завод – важность этой «тройки» для вчерашних каннибалов переоценить нельзя, равно как и цивилизующей длани Православной церкви – миссионеров там полно, а креститься в Православие сам бывший вождь, а ныне Император законодательно обязал. Самая настоящая Родезия «здорового человека», жители которой через пресловутые два-три поколения уже и забудут, что такое бегать с копьем по джунглям, устрашая обезьян голым задом.

Ну а теперь к привычным и разгребаемым в фоновом режиме проблемам добавился поверивший в себя Рама. Его перформанс подкрепился очередным витком восстаний в Индии – там я тоже не при делах, просто индусов очень много, а благосостояния у них мало. Никто иллюзий не питает – Индию доят нещадно, потому что долго удерживать ее ни у кого не хватит сил – Большая война в Европе потребует максимальной концентрации ресурсов.

Короче – способных помешать моим замыслам, даже если кайзер, французы и австрияки наплюют на договоренности о сферах влияния, в мире сейчас попросту нет. Проблемы могли бы создать США и Япония, но первые сейчас лихорадочно строят себе флот и реформируют армию после позорнейшего поражения, а вторые о моих планах в курсе и активно помогают – им там ближе, чем мне, вот и отрабатывают очень большой долг передо мной. Само собой, не без выгоды для себя – одним «долгом», будь ты хоть трижды самурай, жив не будешь.

Плоды многолетней работы на данный момент таковы: общественное мнение китайцев в массе своей избавилось от травмы, нанесенной отжатием Манчжурии и некоторым кровопролитием в ходе восстания Ихэтуаней. Благодаря приему беженцев и благополучному их возвращению в Китай у нас завелись неплохие агенты влияния. Чудовищный товарооборот – подкрепленный равным торговым договором, что немаловажно – наполнил Поднебесную очень уважаемыми китайцами, которые видят в России основу своего благополучия.

Сверху накладывается де-факто протекторат, не позволяющий Великим державам и даже ненавистным японцам «прогибать» Китай. Торговать – пожалуйста, но на нормальных условиях. Как ни странно, больше всех сложившимся положением дел недовольна Императрица Цыси – многоопытная старуха чувствует, как власть утекает сквозь пальцы, а она вынуждена подыгрывать, потому что ее Двор уже как бы и не совсем ее. Не любят вельможи, когда им мешают зарабатывать деньги. Не любят настолько, что приходится Цыси делать хорошую мину при плохой игре и не противодействовать «русской партии», которая ныне составляет три четверти китайских чиновников высшего ранга. На Поднебесную как таковую им в целом плевать – она, как известно, и не такое видала – а вот на личные интересы очень даже нет.

Хотелось бы еще пяток-другой лет Китай «помариновать». Желательно – до естественной смерти старухи-Цыси, после которой Поднебесная неизбежно погрузится в династический кризис, и, как вариант, гражданскую войну. Вот тогда был бы идеальный момент, но увы – через те же пять-десять лет мне может стать вообще не до Китая, потому что приз он хоть и архиценный, но в данный исторический момент второстепенный.

Шаг первый – агенты влияния, подкупленные чиновники, тихонечко сформированные банды политического толка и прикормленная аристократия при поддержке торговцев начинают регулярно жаловаться на то, что Небесный мандат-де у Императрицы уже не тот, и всему Китаю от этого плохо. Культ моей личности в Поднебесной уже давно очень прочный – не настолько, как в Японии, но силу там уважать умеют, а ее у меня – ого-го!

Шаг второй – под прибытие братика Миши в Манчжурию, аккурат к началу военной кампании Сиама, стягиваются все возможные сухопутные и морские силы. Официальный предлог – комплексные Дальневосточные учения «Апрель-1901». Дело не из ряда вон выходящее – дважды в год подобное раньше проводилось, а то, что масштаб сильно вырос, так оно и понятно: не абы кто в гости заглянул, а целый Великий Князь Михаил Романов.

Шаг третий – моя договоренность с Великими Державами о «Сиамской суете». Согласно им, я не мешаю, а они, помимо договоренностей о неприкосновенности Пхукета, обязуются не пользоваться акваторией около Китая. Гарантом сделки выступают японцы – им в китайскую акваторию можно, равно как и нашему Дальневосточному флоту.

Словом – границы на замке, агентура – ждет, коррупционные сети напряжены до предела, и над Запретным городом нависла зловещая туча. Третьего апреля 1901-го года, когда Миша второй день наблюдал учения у границ с Китаем, а сиамская армия рубилась с европейцами и их колониальными контингентами так, что над джунглями и пригодными для высадки берегами не смолкали канонады, я через телеграф дал отмашку, и Дальневосточный Генеральный Штаб, командующий учениями, дружно распечатал конверты с приказами. Хотел бы я видеть их лица в этот момент.

Миша не подкачал – мы с ним давно и много обсуждали подобный сценарий, поэтому он быстренько занял свое место номинального главы Дальневосточного контингента, и наша армия, к немалому удивлению китайцев, перешла границу, взяв курс на Запретный город.

Там, получив отмашку через тот же телеграф, но с задержкой в несколько часов, спрятав под богатым халатом ножик, Главный Советник Императрицы, имеющий право заходить к Цыси «без записи», этим правом воспользовался, и при полном бездействии ближнего круга охраны так долго и качественно держащей власть Императрицы спокойно и деловито перерезал ей горло, не забыв «проконтролировать» парочкой ударов в сердце. Спокойно вытерев клинок о монаршие одежды, он скомандовал:

– Готовьтесь к прибытию нового Императора, а я пока позабочусь о достойной невесте для него.

* * *

Великий князь Михаил Александрович Романов был растерян, взволнован, напуган и скован в проявлении всех этих эмоций необходимостью изображать спокойствие и уверенность. Он? Император? Да еще и не России, а Китая, в котором и не был-то никогда⁈

Как весело было обсуждать с Георгием такой сценарий! Как интересно было упражняться в конфуцианстве и даосизме, планируя пакет первых указов нового Императора – этими двумя «костылями» можно оправдать что угодно! Как упоительно было обсуждать возможные способы социальной и экономической интеграции беспрецедентного в мировой истории уровня! Нет, в единое государство объединять две столь разные стране смерти подобно, но можно разработать юридические механизмы, облегчающие движение капиталов, людей и продуктов их труда, нарастить логистические возможности и достичь практически полной независимости от других стран. И все это – относительно малой кровью! Настоящая утопия, которую можно построить буквально за два-три десятка лет!

И как страшно стало сейчас, когда обсуждаемые в уюте гостиных Зимнего и Кремля прожекты придется воплощать в жизнь собственными руками.

Далеко впереди раздались звук выстрелов. Первый раз за день, а время-то уже к темноте идет. Удивительно, но китайцы почти не сопротивляются, а напротив – массово переходят на сторону русской армии, присоединяясь к «Маршу на Запретный город». Присоединяются без оружия, в качестве по сути зрителей, растягиваясь на многокилометровую колонну – мало ли что? Вдруг китайские солдаты коварно ударят в спину?

Через десять минут к едущему в бронированной карете Михаилу подъехал «верховой» губернатор Омельянович-Павленко, который, несмотря на более чем солидный возраст, являл собой образец бодрости и воинственно топорщил пышные седые усы:

– Авангард пошумел, Михаил Александрович, нужно было шибко воинственных утихомирить.

– Спасибо, Яков Павлович, – поблагодарил Миша и снова погрузился в рефлексию.

Все встало на свои места. Многолетние занятия со скучным китайцем Фэном Зихао, зубрежка так и норовящих спрятать от читателя свой многогранный и порой откровенно туманный смысл иероглифов, изучение исполинского размера китайской истории с дотошным разбором причин и следствий того или иного события, попытки разобраться в громоздких блок-схемах структуры Двора Сына Неба. Это все – не отменяя привычных Императорскому отпрыску занятий, потребных на случай кончины предыдущего Цесаревича. И, наконец, огромный, подкрепленный практикой пласт экономико-производственных знаний, которым Михаил к этому времени овладел в полной мере.

Что ж, нужно отдать должное старшему брату – он, как известно, никогда и ничего не делает просто так. Настоящий Император, который планирует на многие десятилетия вперед, подобно шахматисту продумывая для каждой фигуры несколько возможных применений. Он называет это «сценарным планированием», и от такой его особенности воют от перенапряжения привыкшие выбирать один – как правило самый простой – путь высшие государственные чиновники, которым «переобуваться» в случае неудач совсем не нравится.

Ох не даром уже многие годы всяческие борзописцы и лидеры общественного мнения растекаются мыслью по дереву на тему «Великого плана Императора Георгия». В одном они не правы – «план» у старшего брата не один, их – великое множество, и как козыри у матерого шулера запрятаны они в бездонные Августейшие рукава. За многие месяцы до того или иного события «спускаются» исполнителям пухлые папочки с инструкциями. Печати на львиной доле из них так и остаются нетронутыми, а спустя пять лет папочки подлежат отправке в набухающий не по дням, а по часам архив – могут и пригодиться в будущем, а еще на них обучают планированию служащих из «мозговых банков», как метко окрестил три независимо друг от дружки работающих группки странноватых на взгляд Михаила личностей. Удивительной прозорливости и хитроумия кадры там содержатся, и каждый из них для Империи очень ценен, ибо исполнителей, пусть и класса «люкс», всегда полно, а вот тех, кто способен их направить, сильно меньше.

Несколько часов назад Мише донесли, что Императрица Цыси благополучно умерла. По официальной версии – от старости, мирно и с улыбкой на уставших устах, но Великий князь знал правду: паутина, кропотливо сплетенная старшим братом невидимой, но крепчайшей сетью опутала этот мир, дотянувшись даже туда, куда, казалось бы, невозможно. Дернул Георгий ниточку – и столько лет крепко державшая трон старуха умерла. А до кого еще может дотянуться Император Российской Империи прямо из своего уютного, пропахшего ароматным трубочным табаком, кабинета в Кремле? Михаил был готов поспорить с кем угодно и на что угодно – до любой переставшей быть нужной фигуры.

Отточенный механизм Императорской армии лязгнул сочленениями, и прямо как по волшебству, за считанные минуты, остановился на ночлег походным лагерем. Оброс палатками, задымил полевыми кухнями, принялся кормить уставших лошадей и ощетинился на многие километры вокруг караулами и разъездами. Всю ночь сюда будут прибывать отставшие, а завтра, ко второй половине дня, Михаил в качестве номинального главы войска въедет в Пекин. Столица не станет сопротивляться – поступающие в Дальневосточную армию донесения однозначны: обезглавленный Запретный город отправляет по всей Поднебесной приказы не сопротивляться «северным братьям, которые несут Китаю мир и процветание».

Ничего нового – многие века с Севера приходили войска, возводящие на Престол своего хозяина, и многие из них действительно устанавливали в Поднебесной мир и процветание. Порой – долгое, а порой – прискорбно короткое, которое разбивалось в пух и прах о стремления придворных евнухов заполучить как можно больше денег и власти, которые и оставить-то будет некому.

Лежа в своей палатке, Михаил слушал звуки полевого лагеря, вдыхал пробивающиеся запахи многочисленных костров и нехитрой солдатской еды. Тридцать семь тысяч штыков с ним всего, если не считать тыловые и инженерные службы. Всего тридцать семь тысяч солдат Георгий счел достаточным для установления в огромном, насчитывающим по некоторым данным под четыреста миллионов человек населения Китае, правильной на его взгляд власти – власти своего младшего брата, который на такой поворот судьбы и не рассчитывал-то!

Тридцать семь тысяч. Четыреста миллионов.

– Ну и шутки у тебя, Жоржи, – пробурчал Михаил, накрывшись колючим армейским одеялом с головой, словно ребенок пытаясь скрыться от враждебного внешнего мира.

В голове метались, сплетались и водили хороводы не дающие уснуть мысли. Пакет приказов «на первое время» добрый братец подготовил – на многие месяцы хватит. За свою жизнь Миша не переживал – пришедшие с ним в Запретный город соотечественники будут беречь его как зеницу ока. Но вот за них Михаил переживал очень сильно – ну возьмут они Запретный город, объявят его Императором, начнут наводить порядок, но… Но это же крошечный анклав, со всех сторон которого Поднебесная, в каждой провинции которого жизненный уклад и язык отличаются – порой почти незаметно, а порой – кардинально. «Малой кровью», ха! Когда это Китаю хватало «малой крови» в моменты подобные нынешнему? Ближайшие несколько лет Мише придется учиться тому, что в совершенстве умеет делать брат – грустно качая головой и вздыхая отмаливать в церкви собственными приказами уничтоженных людей. Ближайшие годы Мише придется давить всеми правдами и неправдами не желающих покориться китайцев. Да, брат поможет, но он – очень далеко, а Михаил – прямо здесь, в нескольких часах от Пекина. И с ним – всего тридцать семь тысяч солдат.

– Очень дурные шутки! – буркнув, перевернулся он на другой бок.

Внезапно, заполнив всю черепную коробку и выдавив из нее сомнения и страхи, в голове Михаила всплыло попыхивающее трубкой улыбающееся лицо брата. Брата, который перетряхнул мир так, что еще десять лет назад это казалось невозможным. Брата, который ничего не делает просто так. Брата, который счел тридцать семь тысяч солдат достаточной для захвата исполинской страны силой. Брата, который умеет вытягивать свои метафорические руки на многие тысячи километров, и, игнорируя высоченные стены, сворачивать ими шею старым императрицам.

Хмыкнув…

– Послал же Бог брата на мою голову!

…Миша закрыл глаза и спокойно уснул. Все получится, нужно лишь хорошенько поработать.

Глава 5

После эпичной попойки на поляне «выжили» только двое – я и батюшка Андрей. Казаки Конвоя не в счет – им пить на свадьбе было нельзя, что, конечно, для них очень грустно, но ничего не поделаешь – служба. Нужно отдать должное жителям Васильково – никто на осенней земле и даже лицом в тарелке ночевать не стал: разбившись на компашки, они чуть за полночь отправились по домам, с песнями и не забывая тащить на себе тех, кто послабее.

Переночевать меня приглашали все без исключений, но я выбрал избу батюшки Андрея. Староста деревни сильно от этого расстроился, но мне на это все равно – ишь ты, цаца, Царь у него ночевать не захотел!

Сейчас – начало четвертого часа утра, и мы с Андреем, его попадьей Марфой и тремя сыновьями-погодками (не послал пока Господь дочку), помолившись на всякий случай за здоровье жителей Васильково и молодоженов, отправились прогуляться по деревне. Я бы еще немного поспал, и приютившей меня семье дал поспать, но нельзя – каким бы мощным не было похмелье, с петухами начнет просыпаться вся деревня, и будет провожать меня плачем, уговорами погостить еще и прочим.

Нет, лучше уж я тихонько свалю не попрощавшись, оставив после себя подарки и приятные воспоминания. Ну и проблем у Васильково больше не останется, по крайней мере материальных. Немного денег раздать велел – это само собой, а сверху подарю лошадок, коровок да свинок с утварью сюда уже сегодня привезут изрядно. Молодая семья получит больше всего, смогут сразу же крепко на ноги встать и подарить Империи много новых подданных.

Деревня была окутана предрассветным полумраком, скрывавшим очертания домой и заборов. Пронзительную тишину изредка тревожили едва доносящиеся до нас крики просыпающихся лесных птиц. Прохладный сентябрьский воздух пах начавшей опадать листвой, отсыревшей землей, и, едва ощутимо, гарью – жгли ботву, оставшуюся после уборки урожая на огородах. Урожай в этом году добротный – это добавило вчерашнему празднику настроения, потому что жители и без государственной помощи бы с легкостью пережили наступающую зиму. Всегда бы так!

– Здесь вот Фонтаны живут, прадед нынешнего хозяина, Жака – Женьки по-нашему – с Наполеоном в Россию пришел, да тут и осел, не стал во Францию возвращаться, – указал батюшка на первую избу по левой стороне улицы Лесная. – Семейство доброе, по-французски уже и не говорят, забыли за ненадобностью.

– Чудно́, – улыбнулся я в бороду.

– Там, – указал батюшка на избу справа, – Ковровы живут. Младшенький их, Володька, в Петербурге сейчас, врачебному делу учится в учрежденном Вашим Императорским Величеством университете. Обещал вернуться, хочет Василькову помогать.

– Добро, – улыбнулся я и этому.

– А здесь, – показал батюшка на следующую избу. – Колпаковы обитают. Люди работящие, норовом добрые, никто отродясь дурного слова о них не говорил.

– От добрых людей и на Земле добро крепнет.

– Истинно так, Ваше Императорское Величество. А там вон – Ключниковы. Старший, Семен Владимирович, с турецкой войны без ноги да с «Георгием» вернулся. По первости на горькую налегал, но ничего – успокоился, деревяшку ему в Брянске доктор заместо ноги сделал, скачет теперь по деревне да полям получше многих обоеногих.

– Помню Семена Владимировича, – кивнул я. – Всех их помню, кто с «Георгием». Герои наши, и Родина этого не забудет.

Семеро в Васильковом Георгиевских кавалеров. Тринадцать ног и десять рук на всех. А сколько останется у молодой поросли русских воинов, прошедших через Большую войну? А сколько по всей такой огромной России? Не останутся прозябать, о каждом позаботимся, но рук-ног и психики никакими пенсиями да перспективами для детей и них самих не вернешь. Бессилие – вот как называется это противное чувство.

«Родина не забудет» – не пустые слова. Точнее – уже не забывает: с совершенно циничной точки зрения выплата ветеранам боевых действий повышенной пенсии является неплохим способом нарастить внутренний рынок, не шибко боясь гиперинфляции, заодно добавляя «хорошему царю» рейтинга. Ну и в целом приятно причинять подданным добро – этим, в целом, я тут много лет и занимаюсь.

– А здесь у нас беда в прошлом году случилась, – вздохнул в сторону подозрительно новенькой избы по правой стороне улицы поп. – Полыхнуло среди ночи так, что и выскочить никто не успел, восьмерых в один день отпевал, всю семью.

Перекрестились.

– Теперь другая семья живет. Вы дурного не думайте, Ваше Императорское Величество, дурных в Василькове нет, а пришлым дурным мы не интересны. Просто Настаська-старуха самогоном промышляла, вот ейные банки да фляжки и полыхнули, – добавил Андрей.

Не осуждаю, не одобряю – просто так вышло, Господь разберется.

– Но то ничего, – решив, что расстроил меня грустной историей, продолжил батюшка. – Если счел Господь нужным прибрать, значит таков его умысел.

– Истинно так, батюшка, – подтвердил я. – Есть у меня человек один, в Канцелярии личной, выходец из деревни. Страшное на первый взгляд рассказывает, о том, что смерть всегда рядом. В городах не так оно чувствуется, потому что людей сильно больше. Рассказывает, совсем малой был, у него сестра старшая в лес ушла и не вернулась. Два дня искали, нашли лаптя кусочек и лоскуток ткани в крови весь. Волки. Затем, и полугода не миновало, прадед его с лихорадкой слег и за три дня кончился. Потом, неделя едва миновала, соседский сын, друг его, ногу сломал так, что кость вышла. Бабка-знахарка травами пользовала да золой обломок посыпала, да толку с этого? Плохо без докторов людям – ушел малыш, не пожил еще совсем. И так – неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом – от похорон до похорон. В поле работают, слышат – колокол на церквушке бьёт. Шапки сымут, перекрестятся, и даже узнать кто и как помер покуда домой не вернутся некогда – люди уходят, жизнь идет. И я их ни в коем случае за это не виню – так оно и до́лжно: мертвым уже все равно, а живым о жизни думать да хлопотать и надо. Вот страшные вещи вроде, а на самом деле я так думаю: что толку жить, если смерть не придет? Короток отрезок земной, и в этом великая его ценность – всего не успеешь, волей-неволей выбирать приходится, и от этого ценность выбранного пути тоже растет: там и тут не поспел, зато вот здесь трудился на совесть, и за то имел почет и уважение. Если не от людей, то от себя самого, а ежели совесть при этом чиста осталась, то и от Господа.

– Истинно так, Ваше Императорское Величество, – перекрестился Андрей и профессионально придал моим словам несколько иной смысл. – Короток век земной, да душа вечна – о ней и думать нужно.

Впрочем, какая разница, если суть одна – будь человеком и трудись. Этот принцип прост, понятен, и только благодаря ему человечество до сих пор топчет «грешную».

– Пока мы тут, Великий князь Михаил, брат мой младший, Китай на меч берет, – из чистого озорства поведал я попу.

– А⁈ – аж подбросило батюшку.

– Вот так вот, – развел я руками. – Не пужайся, батюшка – нормально там все будет, но помолись об успехе воинов наших и здравомыслии для китайцев. Тяжело им там, цикличность порочная сложилась: крепчает Империя, затем стараниями идиотов-безбожников дряхлеет, и от этого крови много льется. Так – столетие за столетием. Жалко соседей по континенту, помочь нужно.

– Помолюсь, – вычленил из моего ответа понятное отец Андрей. – Дай Бог с победою живым вернуться, – размашисто перекрестился.

– Добро, – кивнул я. – Извинись перед Васильковым за меня – не ждут дела, спешить нужно. Добрые здесь люди живут.

– Не за что виниться, Ваше Императорское Величество, – перекрестил Андрей и меня. – Ступайте с Богом.

– Спасибо, – улыбнулся я и полез во встретившую нас на перекрестке карету.

Волнуюсь очень – мне бы самому в Пекин, но нельзя, только с огромной задержкой через телеграфы и кое-где телефоны «руку на пульсе» держать, думая о том, не помер ли уже пациент, пока до меня кардиограмма ползет?

* * *

Русское войско вошло в Пекин, будучи готовым ко всему. Да, по донесениям отправленных далеко вперед разведчиков и авангарда китайская столица не намерена сопротивляться, но утративший бдительность солдат – мертвый солдат. Погибать воины были готовы, но только если в этом будет смысл. Просто помереть без всякой пользы, как говорит Его Императорское Величество, любой идиот может, а вот с толком – это совсем другой вопрос.

Сопротивление? Как бы не так – Пекин встречал русских так, что едущий в инкрустированном золотом и драгоценными камнями паланкине Михаил Романов, глядя в окно, не мог поверить своим глазам: одетые в лучшие одежды жители столицы заполонили улицы и провожали длиннющую колонну русских воинов глубокими поклонами и однозначным, пусть и навязанным «сверху», ликованием.

Контингент в столицу вошел не целиком. Часть его создавала на ведущих в Пекин дорогах блок-посты, другая – приглядывала за подчинившимися приказу из Запретного города китайскими солдатами, сдавшими оружие и расквартированными в казармах. Еще часть принялась патрулировать улицы и приглядывать за порядком.

Инженерные и тыловые войска, не задействованные в строительстве потребных для возможной обороны столицы фортификаций, поражали местных необычными устройствами с проводами, кои крепили на фонари и крыши высоких домов. Пропаганда – великая сила, и слово нового Императора должны услышать все!

Площадь перед Запретным городом была заполнена не имеющими боевой ценности, парадными китайскими солдатами, наряженными в доспехи и вооруженных копьями с закрепленными на ними лентами. Если бы здесь оказался Георгий, он бы вспомнил фильм «Герой», но Российский Император сидел в Кремле, в организованном центре управления, откуда пристально следил за происходящим почти на другом конце континента.

Из паланкина Михаилу выходить запретили, поэтому удивленно глазеть на китайских копейщиков ему пришлось из окна. Его Конвой и сопровождающие гвардейцы смотрели на такое интересное войско с не меньшим удивлением, а члены пулеметных расчетов, развернутых на прицепленных к лошадкам телегах, мечтательно вздыхали, представляя, насколько эффективно можно применить вверенное Империей оружие против этаких плотных шеренг. Чисто теоретически – ну разве это враг? Разве есть в победе над средневековым войском хоть какая-то слава? То-то и оно.

Миновав шеренги копейщиков, передовой отряд втянулся в ворота Запретного города, где было гораздо менее людно. Солдаты под руководством командиров растеклись по узким улочкам, обеспечивая безопасность Великого князя, а сам он с Конвоем и отборными гвардейскими частями отправился ко дворцу, на ступенях которого выстроились готовящиеся встречать нового правителя высшие чиновники Поднебесной. Встречать, окружать почестями и привычно уговаривать не лезть в государственное управление, а спокойно себе заниматься гаремом с перерывами на опиумные перекуры и алкоголизм. Эти варвары все одинаковы – если дать им множество красивых женщин и окружить лестью, им и в голову не придет мешать уважаемым людям обслуживать собственные интересы.

Пока паланкин с Михаилом поднимался по ступеням, во все крупные порты Поднебесной вошли русские корабли, начавшие высаживать десант и извиняться перед который день испытывающими очень интересные чувства торговцами третьих стран – суета скоро закончится, уважаемый, и конечно же мы подумаем над тем, чтобы честно посчитать нанесенный вам нашей политической суетой экономический ущерб. Предельная рациональность – это главная черта толкового Императора, и ею Георгий обладал в полной мере: если беспределить и забивать на окружающих болт, с тобой и работать никто в дальнейшем не захочет, а торговать с соседями по планете придется еще очень-очень много лет.

Не было сопротивления и здесь – приказы из Запретного города были строго конкретными: каждый, кто помешает «уважаемым союзникам и гостям, приглашенным всем высшим чиновничеством», будет назван изменником и приговорен к позорной смерти. Этого пока хватило: беспрецедентная скорость, с которой приводился в исполнение план Российского Императора, не позволила многим миллионам недовольных и Цыси, и чиновниками, и иностранцами «горячих голов» напрячь свои «горизонтальные» связи, обдумать случившееся, выработать решение и начать действовать. Просто не успели.

Ну а головам «холодным» вообще было плевать: столица далеко, у них там свои большие разборки, а у нас тут дело маленькое – как минимум выжить, а как максимум – жить хорошо. Денег у русских много, торгуют они честно (настолько, насколько это вообще возможно), грабежей и насилия не чинят, а значит можно спокойно заниматься своими делами.

Большая часть Китая так и вовсе ничего не заметила. Огромна Поднебесная, и телеграфные линии по ней протянуть покойная Императрица не озаботилась – зачем ей оно? Местные чиновники приказы получали с задержкой, шевелили на них бровями, дергали себя за тоненькие, длинные усы и привычно отправляли ответ в Запретный город – «все сделаем, не переживайте». Делать, само собой, никто ничего не собирался – зачем суетиться, если ничего не ясно? Вот закончится суета, окрепнет новый Император Небесным мандатом, вот тогда и подумаем, чего делать дальше. Но столик в городской управе на всякий случай поставим – вдруг и впрямь нагрянет обещанный в приказе «консультант по экономической интеграции величайших Империй континента».

Физическое устранение старого правителя и коронация нового – это даже не одна тысячная дела. Физическое выживание «новичка» – тоже очень малая забота. Совсем никчемными факторами на этом фоне выглядят русские войска – с учетом высаженного десанта и спешно стягиваемых через сухопутные границы сибирских контингентов их едва три сотни тысяч «комбатантов» наберется. Немного пугают русские корабли, но прибрежными городами можно пожертвовать ради такого приза, как власть над всей Поднебесной. Главной задачей в этот непростой исторический момент является быстрый перехват управленческих цепочек и оперирование оными так, как нужно Российскому Императору.

Профильные институты все эти годы работали не покладая рук и голов. Было трудно, квалификацией пришлось во многом пожертвовать в угоду массовости, но худо-бедно вырастить говорящих на китайском и хоть как-то понимающих местную специфику прости-Господи «специалистов» вырастить удалось. Больше десяти тысяч оных уже в Поднебесной, из них половина успела даже пройти «стажировку» на новых российских территориях. Не только русскими представлены эти «консультанты», которые на самом деле чиновники и ревизоры в одном лице, а и самими китайцами, которые в свое время выбрали строить карьеру в Российской Империи. Не прогадали – те, кто выжил и не угодил на каторгу за привычные схемы (а таких оказалось не так уж и много, отчего Георгий откровенно удивлялся), ныне получили повышения и возглавили «кураторские» отделы. Со временем многие из них займут ключевые должности в обновленной Поднебесной.