Текст книги ""Фантастика 2025-136". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Виктор Ананишнов

А параллельно, на все выходные, мы с Вильгельмом покинули передовицы европейских газет – все внимание журналистов переключилось на трагедию Всеевропейского масштаба: в Сандрингемском дворце, частной усадьба династии Саксен-Кобург-Готских (в моей реальности, после вспышки продиктованной войной германофобии – Виндзоров), расположенной в Норфолке, случился пожар, унесший жизнь наследника британской короны Альберта Эдуарда. Наследником, таким образом, теперь становится сын Эдуарда, Альберт Виктор Кристиан Эдуард, герцог Кларенс и Эвондейл. В моей реальности такой фигни не было – я точно это помню. Полагаю, дело в «эффекте бабочки» – в моей реальности Эдуарду не было смысла приезжать в Берлин в эти дни. Поездка изменила график британского наследника, и его угораздило оказаться в Норфолке как раз в момент пожара – последний, полагаю, в моей реальности тоже был, но поручиться за это не могу. Так-то неплохо – Альберт Виктор, по слухам, в детстве имел задержку в развитии, о нем гуляет много слухов – в том числе о том, что, мол, он полубезумен и вообще тот самый Джек-Потрошитель. «Джеком» Альберт не является, но наследничек из него получится тот еще – например, журналюги как-то запечатлели его посещение гомосексуального притона. Более того – я помню, что он вскорости должен умереть, и после смерти Виктории Англия таким образом рискует скатиться в неприятный династический кризис. Ну а если вылечат – это еще круче, потому что специфический характер Альберта будет толкать его на интересное. Да, Британской Империей рулит не только и не столько король, сколько высшая аристократия, но и недооценивать тамошних монархов нельзя – ага, вот совсем ничего они не делают, чисто представительские функции, охотно верим! Словом – мне случившееся на руку как ни крути.

Улыбнувшись, я отложил газету, допил кофе и пошел помолиться в Красном углу. Нет, не просить Господа о новых проблемах для наших врагов, а поблагодарить за все, что он для меня и для моей Родины делает – Россия же богоспасаемая, и теперь я окончательно в этом уверился!

Глава 24

Планы пришлось перекроить – гибель Британского наследника в эти времена считается не поводом отправить сочувственную телеграмму, а поводом собраться всей европейской верхушкой на похороны. Теперь у меня есть выбор – съездить во Францию после Англии или не ехать в нее вовсе, немного поговорив с тамошним президентом прямо на похоронах: там же не отпевание да кладбище, но и многодневные «поминки», а еще никто не запрещает гулять и общаться с кем хочешь.

Я склонялся ко второму варианту – ну а о чем мне с французами говорить? О нейтралитете? Чисто народ порадовать своим присутствием? Смотрите, Жаки, вот он легендарный русский цесаревич – правда красивый? Курам на смех. Решиться помогла Дагмара – они тоже приедет на похороны, а потом отправится в Данию с матримониальными планами на Ксению. В этот раз можно маму и послушаться – совсем нет на вас времени, месье и мусью, увидимся в другой раз!

Для Дагмары случившееся стало личным горем – пожар унес жизнь не только Эдуарда, но и всей его семьи за исключением Альберта Виктора: Александры Каролины Марии Шарлотты Луизы Юлии Датской, маминой сестры и всех младших детей. Ужасно, но у меня в голове геополитика вместо чувств, поэтому не переживаю.

Дождливым воскресным вечером мы всей честной компанией погрузились в кареты и отправились в порт – морем до Англии быстрее и спокойнее.

– Прости, я не смогу подарить тебе полноценное свадебное путешествие, – держа за руку сидящую Марго, оправдывался я. – Я хотел взять тебя с собою в поездку по Европе – хотя бы предсвадебное путешествие у нас должно было быть – но судьба распорядилась иначе.

– Не переживай за это, Жоржи, – улыбнулась Маргарита. – Я уверена, что у нас с тобой еще будем много возможностей повидать мир. Европа скучна и однообразна, и я бы очень хотела увидеть Россию.

Нормально, сейчас транспорт подтянем и начнем кататься как минимум по европейской части – на дирижаблях это считаные дни, которые не помешают работе.

А работы уже скопилось изрядно – Академия наук пашет как надо, силясь оправдать надежды Императора. Не все гладко, конечно, а с задержками и пятком увольнений особо вредных старперов, но прогресс все равно отличный. Особенно хорошо продвигается работа над языковой реформой и приведением Империи к метрической системе. Неплохо продвигается и главное – КЕПС, который начал жрать деньги – отправка как своих, так и зарубежных (своих-то не хватает) геологов и прочих профильных специалистов во все концы такой большой страны штука затратная. Очередная возможность нечистым на руку золотопромышленникам подставиться – инспекция же будет опись составлять, и, если выкладки ученых мужей сильно разойдутся с объемами добычи, будет золотопромышленникам плохо.

Хуже всего дела обстоят с планом ГОЭЛРО – технологический уровень во всем мире оставляет желать лучшего, поэтому просто пригласить специалиста, который разработает ГЭС не получится. Вернее, получится, но ГЭС будет совсем не такая, как мне бы хотелось. Придется по возвращении плотно погрузиться в это направление и помочь ученым мужам выработать план, который позволит начать в ближайшее время с тем, что есть, но в дальнейшем позволит интегрировать новинки с минимумом перестройки и переделки имеющегося.

Но это все – в будущем, а пока, под зонтиками в руках слуг, проходим на жизнерадостно дымящий трубами броненосец. С нами и Вилли несколько десятков чиновников и армейцев с обеих сторон – не успели согласовать договор до конца, поэтому продолжим в плавании. Согласовать детали – основное уже обговорено и подписано. Теперь мы с Вилли не можем напасть друг на друга, а еще обязаны поддержать, если против кого-то из нас плечом к плечу встанет больше одной Великой державы. Турция таковой по настоянию Вильгельма не считается. Шаблонов начала большой европейской войны у нас два – либо я начинаю с Турции, и на меня агрятся англичане с австрияками, либо Вильгельм двигает свои части в Бельгию, и на него агрятся французы с теми же англичанами. Австрияки не агрятся, ограничившись оборонительными частями на границах – я же сидеть сложа руки не стану. Шаблона всего два, но вариантов дальнейшего развития конфликта несть числа. Лучший из них – это когда мне «скармливают» Турцию, а Вилли – Бельгию, чтобы избежать большой мясорубки. Худший для меня – это когда я начинаю ломать турок, а Вильгельму быстро скармливают Бельгию в обмен на присоединение к антироссийской коалиции. Вариант отвратительный и болезненный, но именно к нему я в меру сил готовиться и буду.

Вариант реалистичный – поначалу что меня, что Вилли будут пытаться остановить силами одной Великой державы. Для него это Франция, для меня – австрияки. Не выйдет, ясен пень, и скатывание в мировую войну неизбежно, но выглядит все равно неплохо – наши части будут копить реальный опыт и принимать закрепляющие его решения, а «новички» такой радости будут лишены, в первые месяцы играя роль мяса. Это для сухопутного театра картинка, что там на морях и в колониях вообще не ясно – мы с Вильгельмом сильно колониальную часть мира к началу «зарубы» поменяем, и плясать придется уже от актуальных данных.

Дождик, казалось, совсем не мешал набившемся в порт немцам – пришли нас проводить, и печальный повод им побоку – чужой наследник умер, не свой, поэтому улыбаемся, машем и скандируем на немецком актуальное. Мне очень хотелось махать в ответ – привычка! – но увы, не сегодня: дядюшка с тетей умерли все-таки, нужно демонстрировать скорбь.

* * *

Поджидавший нас в Ла-Манше шторм был никчемным – совсем не то, с чем мы время от времени сталкивались в Путешествии. Тогда экипажу приходилось привязываться веревками, чтобы не смыло циклопическими, достигающими кромок труб, волнами, а здесь – так, дождик и легкий ветерок, неспособные поколебать уверенно входящих в Темзу броненосцев.

Городок Грейвзенд, ставший перевалочным пунктом на нашем пути, тоже заливал дождь. Сразу достопримечательность – спрятанный под крышей, приютивший нас пирс был отлит из чугуна, и Вилли не упустил возможности пошутить на тему любви англичан к понтам. Тоже мировая практика получается!

Встретившись с привычным фоном прибытия куда угодно в виде посланников и офицеров – вояки по Европе активно тусуются по долгу службы – мы погрузились в вагоны класса «люкс» и направились в Лондон. Жадничает королева, не дала в своем поезде покататься, но все равно неплохо: позолота, кожаные кресла и красиво вышитые диваны, гобелены с картинами, настоящий камин приятно греет на контрасте с промозглой сыростью снаружи.

В пути, силами полуседого, плешивого, пышно-бородатого английского премьер-министра маркиза Роберта Гаскойна-Сесила Солсбери (такую группу как наша встречать целому премьеру как раз в пору) состоялось распределение койко-мест

– Ваше Императорское Высочество, Ваше Высочество, – обратился он к нам с Ксюшей. – Ее Императорское Величество распорядилась предоставить вам и Ее Императорскому Величеству крыло в Букингемском дворце.

– Передайте Ее Императорскому Величеству мою признательность за то, что нашла возможность лично позаботиться о нас в такие тяжелые для нее времена, – ответил я.

– Мы очень ценим многовековые партнерские отношения с Российской Империей, – ответил премьер чистую правду – такого полезного «боевого хомяка» грех не ценить. – Ваше Императорское Величество, Ваше Высочество, – обратился к Вильгельму и Марго. – К нашему великому сожалению, мы не сможем предложить вам разместиться во дворце. Можем ли мы надеяться, что вы сочтете наше гостеприимство приемлемым, разместившись в соответствующих вашему положению номерах гостиницы?

Еще ничего не началось, а англичане уже разделяют и властвуют. Подача изрядная – кайзер вам не мальчик, чтобы на него «места не хватило». Вот так и загоняют назначенного козлом отпущения правителя – немного оскорбили здесь, насовали палок в колеса вон там, «прогрели» народное мнение через СМИ, сформировали коалиции – и вуаля, вся Первая Мировая очень удобно «вешается» на одного кайзера Вильгельма.

– Отлично! – мастерски удержал лицо кайзер и вернул подачу. – Ваши дворцы несколько подвержены пожарам, поэтому мы все равно планировали остановиться в гостинице.

Самое время «обозначиться» и тем самым закрепить благополучно парафированный мной и кайзером, отправленный в Петербург на Высочайшее подписание, большой союзный договор. Договор стратегический, выступающий мощным фундаментом, поверх которого по мере необходимости будем добавлять приятные мелочи. В частности – квоты на промышленные товары со старой, невеликой пошлиной для промышленников Вильгельма и квоты на зерно для тех моих латифундистов, кто откликнулся на призыв о помощи, но не заслужил доли в золотодобывающих и нефтяных госкорпорациях.

– Я не в силах смириться с мыслью о том, что любимая невеста много дней будет находиться так далеко от меня, – замаскировал я демарш благовидным предлогом. – Сэр Роберт, прошу вас передать Ее Императорскому Величеству, что я очень благодарен ей за заботу о моей семье.

Ксюша обиженно на меня зыркнула – глупый братец откупается от старухи-Виктории ею и матерью! Вильгельм ухмыльнулся в усы – оценил жест. Маргарита подарила милую улыбку – она прекрасно поняла, что я только что сделал, но это нисколько не мешает радоваться как за брата, которого поддержали в трудную минуту попрания монаршей гордости, так и за нас с ней – будем видеться чаще, что очень приятно.

Проговорив положенные слова, британский премьер наказал меня необходимостью оплачивать гостиницу за свой счет (те еще санкции за непокорность!) и перевел разговор на нейтральные темы, перемежая их короткими вопросами, направленными на «прощупывание» наших с Вилли договоренностей – проект договора (не-секретной его компоненты) еще не представлен благодарному человечеству, и от этого очень интересен всем важным шишкам планеты. Мы с кайзером к такому повороту конечно же были готовы, поэтому с попахивающим откровенным глумлением энтузиазмом вещали о важности Интерпола – ох и заживут с его появлением все «люди доброй воли» планеты! Премьер, не будь дурак, такое поведение «зеркалил», демонстрируя удовольствие от того, что Парламент уже провел предварительную работу по «подключению» Британии с колониями и доминионами к новой организации. Штука всем необходимая, но почему-то никто не догадался собрать те «костыли», которыми пользуются ныне в единую стройную систему. Будут сложности с «экстерриториальностью» некоторых граждан на некоторых территориях, но как минимум в пределах Европы уголовникам никто не рад – для мутных делишек разведками и дипломатами все равно используются бандиты с местной «пропиской».

Дождик тем временем заканчивался вместе со световым днем – зажглись электрические фонари и их древние аналоги, территорию вокруг железной дороги окутал туман. В предместьях Лондона сквозь пелену парфюма в вагон начало проникать легкое зловоние – Темза критически заражена промышленными и бытовыми стоками. Сюда же добавлялась гарь – дождик несколько «прибил» ароматы неисчислимых заводов, но совсем избавить Лондон от него не смог. Посмотрим, что будет завтра – премьер обещал солнечную погоду, и это обещание вызвало у меня желание по возвращении домой заняться метеорологией – не самому конечно, а через бросание денег в толковых ученых.

Пересев в кареты на легендарном благодаря книжке про маленьких волшебников вокзале Кингс-Кросс – людно, потому что британцы нагнали гвардейцев нас встретить – мы разделились: немцы плюс я с кусочком свиты отправились в гостиницу, а Ксюша с основной частью соотечественников – во дворец, дожидаться там обещавшую прибыть к середине ночи Дагмару с кучкой других Романовых.

Лондон был погружен в траур: магазины, театры и прочие заведения закрылись, из тумана проступали подсвеченные, приспущенные флаги, кое-где висели траурные портреты погибших – собственно Эдуард, тетя Александра, мой кузен Георг, кузины Виктория и Мод. У портретов побольше образовались хиленькие мемориалы с цветами, платочками, тряпичными куклами и прочей мелочевкой – цветы нынче дорогие, и те подданные Британской Короны, кто не смог их себе позволить, но питал верноподданические чувства к Эдуарду принесли что смогли. Масштабы, тем не менее, не очень – английские пролетарии и крестьяне гораздо раньше своих классовых братьев из других точек планеты поняли, что государство им добра вообще не хочет. Что, впрочем, не отменяет укоренившейся в менталитете гордости за то, что ты – англичанин, а не какой-нибудь там лягушатник. В мои времена много визга о русском великоимперском шовинизме стояло, но это исключительно потому, что западные деятели обожают приписывать другим собственные недостатки. Да и какой тут «недостаток»? Просто хочется жить в сильной Империи, это у всей планеты фантомные боли по Древнему Риму.

Отель Савой, что на Стрэнде в районе Вестминстер – центр Лондона – ожидаемо оказался шикарен. Поддавшись желанию поюродствовать, я с приятным для себя ехидством вогнал Ричарда Д’Ойли Карта в шок, сняв приличный, но нифига мне не соответствующий номер на три комнаты на предпоследнем этаже. Балкон с видом на Темзу присутствует. Казачки и свита заселятся в такие же, в том же крыле – и экономия, и некоторая отсылка к спавшему на седле Суворову. Сплачиваемся на чужбине, русичи, назло врагам, на радость маме!

Вилли акт юродства оценил, одобрительно пофыркал, но от собственного – верхнего, особо шикарного – этажа отказываться конечно же не стал. Сам Ричард Карт по моей личной просьбе составлял нам компанию – по всей Европе известен в качестве импрессарио, чьи театральные постановки пользуются большим успехом. Взвесив «за» и «против», решил не тратиться на привоз его труппы в Россию – репертуар специфический, в основном из комических оперетт. Так-то тоже искусство, но мне как-то отечественная классика ближе.

Отужинав, я попрощался с премьером и другими англичанами, чмокнул Марго ручку, Вильгельму – пожал, и на высокотехнологичном электрическом лифте отбыл в номер. Велев слугам подождать с переодеванием – а ну как сфотает кто меня «в неглиже»? – и вышел на балкон, пощупать атмосферу уже почти ночного Лондона. Туман скрывал панораму Темзы, смазывал огни курсирующих по ней кораблей, приглушал уличные шумы. Что ж, Альбион действительно туманен. А вот панорамный вид на Темзу скорее минус, чем плюс – вонища стоит жуткая! А что здесь летом творится?

Глава 25

Премьер не соврал – день реально выдался солнечным и безветренным. Позавтракав, мы с Марго, Вильгельмом, немецкой императрицей Августой Викторией и другими важными шишками каретами отправились во дворец – засвидетельствовать свое сочувствие королеве перед церемонией отпевания, для которой придется переместиться в Виндзорский дворец.

– Снизу – туман, сверху – смог, а в середине они смешиваются, – поделился я наблюдением.

– Это тусклое пятно могло бы даровать этому гниющему от сырости острову хоть немного тепла, если бы англичане не загадили даже небеса! – пробурчал Вильгельм.

Рурская область на контрасте с промышленной застройкой и купажом Лондона кажется чуть ли не альпийской деревенькой.

– Милый братец, тебе всего тридцать два года, но бурчишь ты мастерски! – поддела его Маргарита.

Посмеялись, Вилли благожелательно улыбнулся – самоиронии за пределами таких триггеров как рука и «при Бисмарке внешняя политика была круче» не чужд.

С утра я успел ответить на большую кипу приглашений на всё подряд – основная масса продиктована принципом «авось прокатит», потому что посещать карнавалы на задворках Лондона (после траура) и прочую ерунду мне не по рангу и вообще неинтересно. Из важного – трехстраничный эквивалент классического сообщения «Привет, как дела? Может встретимся?» от французского президента. На него ответил согласием – завтрашним утром будет в самый раз.

Карета наехала на выбоину в мощеной камнем дороге, мы подпрыгнули, культурно чертыхнулись, и кайзер тоже решил поделиться наблюдением:

– Кузен, ты заметил, как осунулись лица наших конвойных?

Ну так братаются с соответствующим обмыванием.

– Это наши могут! – хохотнул я.

Вилли в долгу не остался:

– Наши могут не хуже!

Свой народ кайзер любит, и не раз делился историями своей учебы в гимназии с детьми крестьян и бюргеров – такой вот педагогический эксперимент.

– Наши, – тихо, словно про себя повторила Маргарита на русском.

Привыкает, что «наши» для нее это теперь те, кто носит шапку из барашка. К Конвою претензий нет – да, выпивают, но по очереди, без урона делу. Ну и вообще за бугром мне в этот исторический момент безопаснее – если англичане или австрияки (а у других нос не дорос до таких операций) решат разобраться со мной насовсем, они сделают это руками моих подданных – либо прикормленных аристократов, либо подговорив отягощенного идеалами идиота.

В центре Лондона мы столкнулись с высокотехнологичной новинкой – светофорами. Конкретная модель запатентована, но сделать свой аналог легко. Пока не нужно, но в ближайшем будущем, когда мы с Вилли (не сами, а как положено – через исполнителей) построим русско-немецкий автоконцерн с конвейерной сборкой как у мистера Форда, станет нужно.

Так-то и чисто усилиями своих подданных могу, и автомобиль все равно получится сильно лучше того, что у конкурентов, но тут есть проблема – пересесть с лошадки на гражданский автомобиль это дорого, и ёмкость внутреннего рынка ограничена. Ограничена – значит мелкосерийное производство, с риском в какой-то момент проиграть берущим массой конкурентам – работать десять-двадцать лет в «минус» я могу себе позволить, но не хочу. На паях с немцами проще, потому что к нашему добавятся их и союзные рынки. Ну и «среднего класса» в Германии сейчас больше, чем у нас.

Транспорт грузовой и специальный будем делать сами – здесь со сбытом никаких проблем, потому что армия поглотит сколько угодно единиц техники и не подавится. Чистый убыток на первых порах, но первая же выигранная война окупит все вложения сторицей – как напрямую, контрибуциями и «мародеркой» (чего уж тут нос воротить?), так и опосредованно – наборами геополитических «плюшек».

Нужно отдать англичанам должное – светофоры здесь установили не ради понтов. Да, сейчас похороны, и оттого ко дворцу устремилось множество гостей Британской короны, создав первую на моей памяти «гужевую пробку» – бывает же! – но в другое время, когда откроются кафешки, лавочки, мастерские и прочее добро, здесь будет толпиться народ попроще. Нашего с Вильгельмом коллективного статуса хватило, чтобы проехать на красный свет, потеснив к обочинам менее важных гостей. Лица смиренные – монархия, понимать надо!

Траурные мероприятия больно ударили по местному бизнесу. Это у нас на каждый чих из казны субсидии выделяют, «чтобы не обижались», а англичане не церемонятся – всё должно быть закрыто, и пофигу твои контракты с поставками. Мой Кирил уже давно не просто важная, но персоналия, а полноценный отдел при Дворе с двумя десятками помощников по всему миру, с сетью поставщиков и «решал» по тому же миру, с торговыми представительствами во всех точках потенциальных интересов, и сложа руки сидеть вообще не умеет. Пока мы едем во дворец горевать по погибшим родственникам, Кирил сотоварищи оккупируют порты, выкупая по дешевке и перенаправляя в Петербург с Москвой оставшиеся невостребованными и оттого продаваемые с большим дисконтом первому встречному грузы. Лимоны, какао-бобы, широкий ассортимент колониального добра, а бонусом идет заказ на три паровоза и несколько десятков погонных верст рельс – последнее со стандартным дисконтом за крупный заказ, и американцы сделают немного дешевле, но интенсифицировать Транссиб нужно из разных источников, чтобы материалы и техника поступали непрерывным потоком.

Мой маленький демарш в стиле «бедный родственник» не прошел незамеченным – местная биржа на траур не закрылась, и русские ценные бумаги сегодня утром торговались дешевле своей реальной стоимости, и Кирил изрядно их выкупил. Английские акции в полном порядке – смерть наследника на них не сказалась. Даже обидно как-то – разве рынок ценных бумаг должен быть настолько податливым к внешним, вообще не рыночным, воздействиям? И это при том, что о моем заселении в номер в компании Вильгельма написали всего одну маленькую заметку – местные СМИ который день заняты обсуждением трагедии. Журналистика в эти времена в массе своей правил приличия придерживается – в моей реальности большая часть борзописцев уже забила бы на смерть Эдуарда и самозабвенно ловила бы горячие инфоповоды.

А аборигены-то грязноваты! Понять можно: горячая вода стоит дорого, в общественную баню ходить каждый день тоже накладно, дивный промышленный и бытовой смог оседает не только на стенах, крышах и улицах, а и на коже с одеждой. Стирать последнюю в Темзе прямо вредно, потому что отравленные несмотря на попытки их очистить воды лишь добавят колорита и запаха. Центральные губернии Родины все еще требуют пристального изучения – там с топливом на «помывку» и другие нужды некоторые проблемы есть – но Сибирь и даже Урал, где угольком разжиться очень недорого – а кое-где местные власти тупо его по нормам в домохозяйства и бесплатно отгружают – на контрасте вспоминать было очень приятно. Да, средний английский рабочий получает жалование получше, но выглядит при этом как выбравшийся из печки в начале известного мультика домовёнок Кузя. Немцы из Рура тоже выглядят лучше – у них там Круппы и другие уважаемые господа при производствах бесплатные бани содержат.

О, вот этот покрытый сажей и бородавками джентльмен, рядом с которым стоит одетый в деревянные башмаки и ветхие, с чужого, не сильно бережно относящегося к вещам плеча, сильно великие по размеру обноски худющий мальчуган лет пяти – тоже весь черный от копоти – явно относятся к цеху лондонских трубочистов. Труб на Альбионе неисчислимое количество, и все они рано или поздно забиваются. Архитектура специфическая, дымоходы нередко идут под углом и переплетаются в причудливые лабиринты. Щетка на длинной ручке туда попросту не пролезет, равно как и взрослый трубочист, поэтому последний находит себе маленького подмастерье. Порой – выкупая за пару шиллингов у семьи бедняков, но чаще просто подбирая «бесхозного» мальчугана на улицах или в работном доме. Печальная участь ждет такого работника – ему целыми днями приходится лазить по тесным, неровным, пропахшим гарью – а порой и частично тлеющим – дымоходам, вычищая тонны сажи. Карабкаться вверх-вниз по вертикали непросто, и потому маленького трубочиста немного готовят: царапают кожу на коленях и руках, поливают раны соляным раствором, и через несколько циклов этой милой процедуры на теле подмастерья появляется нужная для профессиональных обязанностей корка.

Если мальчику везет, он благополучно «перерастает» диаметры труб и становится трубочистом сам, в свою очередь подыскивая подмастерье. Если не везет, застревает в недрах дымохода к огромному неудовольствию хозяев жилого помещения и так неприятно потратившего «расходник» трубочиста-мастера. Бывает, что застрявшего ребенка отправляют спасать другого такого же подмастерье, а потом приходится несколько дней и даже недель топить печи и камины погорячее, чтобы выжечь из кирпичного плена лишние элементы.

Но это, справедливости ради, редкость, и гибнут маленькие и взрослые трубочисты чаще от другого – дышать многолетними слоями гари очень вредно, и на бедолаг радостно накидываются туберкулез, различные формы рака и специальная «карцинома трубочиста», которая вылезает на месте, которое приличные люди на людях не показывают.

Увы, это – тоже мировая практика, и дымоходы родной страны придется долго и вдумчиво перестраивать, чтобы в них не приходилось загонять людей. Проект уже разрабатывается – очень дорого выйдет, но слишком глубокие впечатления оставил во мне рассказ о трубочистах из уст барона Федорова, услышанный в салоне графини Антоновой – еще в Петербурге дело было.

– Англичане уже половину столетия пытаются очистить отравленные воды своей Темзы, – вернул меня в здесь и сейчас Вильгельм. – Scheiße вывозят в открытое море, но с приливами оно возвращается обратно.

Ругательство заставило дам поморщиться, но это чисто ради приличий – кайзер не хуже Александра порой выражается, привыкли. Будучи воспитанной в стиле «сиди в комнате и думай про Англию» Марго ощутила необходимость защитить Лондон от наших нападок, и остаток пути мы дружно решали вопрос – компенсирует ли величественная архитектура экологические проблемы?

Миновав переполненную народом и транспортом площадь – простолюдинов отгородили от важных нас гвардейцами – мы въехали в ворота и направились к резиденции Британской короны. Туман Букингемскому дворцу пошел на пользу – тот еще архитектурный памятник, и спрятать некоторые элементы фасада, особенно с западной стороны, очень полезно – мы с Вилли не преминули отпустить по этому поводу пару шуточек к обоюдному удовольствию.

Припарковавшись в указанном важным гвардейцем месте, мы спешились, и за лично встретившим нас премьер-министром прошлись по коридорам дворца. В будущем все эти картины и статуи, уже сейчас обладающие немалой, чисто денежной стоимостью, станут для «старых денег» прекрасным способом избегать уплаты налогов. Прогрессивная шкала налогообложения и специфические законы наследования для многих английских аристократов станут причиной утраты фамильных состояний, но аристократия аристократии рознь, и кому надо, тот прекрасно нажитое сохранит. Внутренние помещения дворца местами были тесноваты, местами – избыточно-просторны, и вместе они четко давали понять, как много доработок и перепланировок пришлось пережить Букингему, чтобы соответствовать высокому статусу монаршей резиденции.

В гостиной около ведущей в часовню галереи нас попросили немного подождать – ждем Ее Императорское Величество Викторию, которая последние дни страдает мигренями. Я не против – здесь нашлись мама с Ксюшей, князь Барятинский с женой, Великий князь Михаил Николаевич, отправленный на похороны чисто ради усиления делегации и поговорить в свободное время со мной о делах государственных – пока я прохлаждался, Госсовет работал.

Имелись здесь и наши соотечественники из МИДа – посланник Егор Егорович Стааль, высокий худой пожилой мужик с могучими седыми бакенбардами, военный атташе, и заставивший меня призадуматься военно-морской атташе Зиновий Петрович Рожественский. В моей бывшей реальности этот будущий адмирал совершенно удивительным образом проявит себя в русско-японскую войну, утопив к чертям Вторую тихоокеанскую эскадру. Сам, что характерно, выжил и вернулся домой, на должность начальника Главного морского штаба. Роли личности в истории переоценивать нельзя – если эта «личность» конечно не попаданец – однако потенциал способного с высоко поднятой головой идти на заведомую гибель человека Зиновий Петрович имеет. Ох и авантюрная мысль у меня в голове сформировалась, очень рисковая и прямо «на тоненького», но… Но каким будет результат, если все получится! Ладно, потом об этом, а пока улыбаемся недовольной моим выбором жилища Дагмаре:

– Просто немного играю в «бедного родственника», – и тихонько успокаиваем. – Послезавтра интервью дам местным, чтобы не паниковали.

Мария Федоровна уже привыкла, что если у любимого сына есть какой-то план, лучше ему помочь или не мешать, потому что попытки отговорить меня обречены на провал, потому что в ходе многочасовых, нередко тяжелых и неприятных для Дагмары объяснений я все равно смогу ее убедить. А раз так – чего переживать? Пусть Жоржи развлекается в свое удовольствие.

Пока Вильгельм и его жена общались с Михаилом Николаевичем на светские темы – «ах, такая трагедия!» – а Дагмара занималась тем же с датской делегацией – жених-Кристиан присутствует – я подсел к Ксюше.

– Здесь очень неуютно, – поделилась она ощущениями от ночевки во дворце. – Сыро, пахнет плесенью, а по ночам стены скрипят и стонут так, будто дворец полон призраков! – ухмыльнувшись, добавила. – Братец, тебе стоит попробовать испытать свой дух ночевкою здесь.

– Боюсь, на такое моей силы духа не хватит, – горько вздохнул я.

Сестренка едва слышно прыснула и моментально взяла себя в руки – похороны все-таки, смеяться прямо невместно. Просто сидеть и смотреть в стену печальным взором, тем не менее, Ксюше было не интересно, поэтому она поделилась планами:

– Кристиан пригласил меня на прогулку на воздушном шаре с двигателем. Я начинаю подозревать, что мама хочет выдать меня за него замуж, ведь раньше она запрещала мне подниматься в небо, а теперь совсем не против.