Текст книги ""Фантастика 2025-136". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Виктор Ананишнов

Глава 24

Подготовка к учреждению Государственной Думы велась много месяцев. Административная – это понятно. Практическая – в виде предварительных выборов «на местах» и формирования партий. И ехидная, в рамках «разделения и властвования»: учреждение Народного Совета Империи, куда войдут делегаты от каждой нашей провинции. Второй орган – главнее, имеет право отправить на доработку предложенный Думой законопроект, наложить на него Вето и спускать «коллегам» задачи. Обладает законодательной властью в полной мере, но только после рассмотрения законов и указов действующим монархом – я же не идиот права вето себя лишать. Не идиот я и подставляться своей репутацией, своей рукой зарубая физически невыполнимые, нужные для набора политических очков, совершенно популистские инициативы, поэтому Дума право вето тоже получила. Конфликты неизбежны, а я не причем – все вопросы к Парламенту, а я уже и сам заскучал по подписыванию полезных для Империи бумажек.

Система Советов конечно же подрезана у большевиков. Места в Совете распределены честно, по процентам населения, поэтому крестьян и рабочих получилось абсолютное большинство. От этого уважаемые господа ощутили сильную боль – «это быдло все испортит!» – а я в ответ успокоил капиталистов кулуарными разговорами. Самых видных, но они же коллегам расскажут, что дергаться не надо – спокойно работаем как раньше, в очерченном мною коридоре, и дружно от этого богатеем и развиваемся всей Империей.

Выборы в Думу и критерии отбора прорабатывал не я, но, полагаю – не знаю, как-то не было интересно в той жизни – получилось что-то похожее на Думу первого созыва «Николаевского» образца: создано четыре курии – землевладельческая, городская, крестьянская и рабочая, которые получили квоты на выборщиков. Один выборщик на две тысячи населения в землевладельческой курии, на четыре тысячи – в городской, на 30 тысяч – в крестьянской, на 90 тысяч – в рабочей. Рука тянулась такую офигительно демократическую схему поправить в пользу собственно народа, но я заставил себя не вмешиваться: Народный Совет имеется, он вообще-то самая прямая демократия и есть, он главнее, а значит мне от недовольного податного населения вилами не прилетит. Ну мутят что-то злые бояре, так хороший царь их не слушает, он с Советами общается.

Но имущественный ценз снёс к чертям собачьим, чисто для веселья и показать, что Его Императорское Величество на толщину кошелька подданного принципиально не смотрит.

Американофилы, как ни странно, были в восторге – там, за океаном, тоже демократия очень особенная, аккуратно контролируемая теми же «выборщиками». Что ж, людям свойственно погружаться в собственные иллюзии, и вылечить от этого можно далеко не всех.

По итогам многоступенчатых выборов в Думу прошли 499 депутатов. Большинство – у центристской партии «Конституционные демократы». Второе место – у «Трудового союза», получившейся в ходе слияния не до конца системных ячеек и микропартий социал-демократического толка. Среди них – товарищ Владимир Ильич Ульянов, который решил, что профсоюзами ему заниматься не так интересно, как вещать с трибун эти свои «тезисы». Ни одной партии революционного направления допущено не было из-за прямого их попадания под статью о государственной измене. Нам не по пути, товарищи радикалы. Неплохое количество мест получила партия «Мирнообновленцев», программа которых даже под лупой от таковой у «Конституционных демократов» не отличается, и рано или поздно они от собственной бесполезности развалятся. Этнически окрашенные партии к выборам допущены не были – пожалуйте в Народный Совет, потому что вы по сути провинция, а Империя – это дело большое и общее, нефиг привилегии ничем кроме национализма не обоснованные лоббировать.

Полтора десятка мест заняли члены партии «Паназиатский Союз». Они мне нужны в качестве сигнала Востоку – помню, думаю о вас, ценю. Депутаты в основном этнически русские, но имеются китаец, сиамец, японец, кореец и даже индус. Все подданные Российской короны, разумеется.

Последняя заметная по количеству мест партия – двенадцать «кресел» – является исполинской бомбой замедленного действия, потому что состоят в ней доказавшие делами свою пользу для Империи дамы, и называется она «Всеимперский женский Союз». Пришлось надавить на некоторых выборщиков, иначе они бы так мощно подставляться не стали – вой стоял по всему миру, а в наиболее «зараженных» суфражистками странах даже перешел в небывалой величины митинги. Вилли звонил, жаловался – просто так, по-родственному, такой у нас с ним формат взаимодействия открылся с полтора годика назад, и это хороший знак: крепнет союз, и дай Бог, чтобы не рассыпался от жадности немецких «ястребов» во время передела планеты по итогам Большой войны.

«Бомбы» поменьше нужны для придания Думе нужного мне статуса в глазах общественности. Пара кресел – у «Партии любителей пива». Два – у «Партии любителей крепкого кваса». Два – у «Партии любителей патриархата». Как бы основной противовес дамам, динамику придавать. Единственным депутатом представлена Партия «Субтропическая Россия». Выступают за скорейшее улучшение климата на всем протяжении нашей необъятной Родины!

Короче – нормальный орган получился, шумный и совершенно бессмысленный. Классика демократии! Без Народного Совета народного недовольства из-за очевидной доминации очевидно подконтрольных мне «центристов» было бы очень много, а так рожи морщат только совсем ушибленные любители демократии, которые пеструю свору лоббистов, популистов, карьеристов и откровенных шутов на полном серьезе считают проводниками воли народа. Что с блаженных взять, лишь бы терактов не затевали от полной потери связи с реальностью.

Параллельно формированию полноценного двухпалатного Парламента, коим сей дуэт и является, я выпустил «Манифест о подготовке Российской Империи к принятию Конституции, упорядочиванию средств массовой информации и усовершенствованию государственного управления». Многое сделано заранее – например, закон «О свободе слова» с четко прописанными критериями «свободы» и подпорками в виде законов о запрете разжигания ненависти по профессиональному и национальному признаку (кое-кто уже «уехал»), запрета на пропаганду мракобесия: коммунизм под него попадает, а социализм – нет, закона об иноагентах и прочего добра. Словом – просто причесал и собрал в единый указ многое из того, что уже сделано.

Ну хочет народ Конституцию, значит надо ее принимать. Собственно это и стало первым моим поручением собравшемуся на торжественное первое заседание Парламенту во время приветственно-напутственного обращения. Зал – огромен, потому что здание Парламента выстроили с нуля – имеющиеся такую прорву народа не вместят. Крыла – два, по числу «палат». По собственному залу для собраний там есть, а здесь, в центре, зал общий, оснащенный техническими новинками: микрофоном и громкоговорителями, чтобы глотку уважаемые депутаты не драли лишний раз. Ну и мне сгодится.

– Доброе утро, дамы и господа, – начал я вещать, скользя взглядом по лощеным и не очень (потому что деревенский староста из-под Иркутска, успешно «выбравшись» в Совет, столичного лоска приобрести не успел бы ну никак, их и в костюмы-то переодевать за казенный счет пришлось) лицам и опершись руками на трибуну. – Сегодня – важнейший день для входящей в Новейшее время Российской Империи. Сегодня, без всякого преувеличения, мы с вами находимся в историческом моменте. Сегодня Российская Империя навсегда встала на путь свободы и демократии.

Пауза активировала оглушительные и потенциально бесконечные – пока не попрошу перестать – овации. А кинохроника и звук-то пишутся – не пропадать же «историческому моменту».

– Торить тропу там, где ранее были болота да буреломы – сложнейшая и почетнейшая задача, – продолжил я, утихомирив уважаемых парламентариев. – Многие из членов Народного Совета прибыли сюда прямо со вступающего в заключительный этап строительства Транссибирской магистрали, и не понаслышке знают о том, что я имею ввиду. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить тружеников этой важнейшей для дальнейшего развития нашей великой страны дороги. От всего сердца – спасибо за ваш вклад в наше большое общее дело.

Аплодисменты – эти жидковаты, потому что участвует в полную силу только Народный Совет, а холеные «думские» морды благодарить «быдло» в массе своей не больно-то склонны.

Далее я минут двадцать благодарил и остальных подданных, разделив их по профессиональному признаку. Никого не забыл, всем будет в газетах об этом почитать хоть немного, а приятно. Депутаты откровенно заскучали, а мне было весело – неплохо «воспользовался моментом».

– С позволения уважаемых членов Парламента, позволю себе перейти к делу – как у нас в Империи принято, прямо и без лишних расшаркиваний, – продолжил я. – Даже новый сапог приходится разнашивать, а он, при всем моем уважении к мастерам сапожного дела, несколько проще самой большой на Земле Империи. Величина ее колоссальна, и как любой колоссальный механизм, Империя обладает изрядной инерцией. Цена резких движений на пути Империи всегда одна, и платить ее приходится человеческой кровью. Допустить сего мы с вами, уважаемые дамы и господа, мы не можем, ибо свои должности занимаем исключительно волею народов Империи, а значит прямо обязаны служить их интересам. Депутат – это не холёный и озабоченный личными делами господин или дама, а слуга народа, и я уверен, что каждый в этом зале сие понимает. Сегодня, когда мы совершили беспрецедентный в тысячелетней истории нашего государства шаг, меньше всего мы должны совершать ошибки и скоропалительные действия. Предлагаю Парламенту принять в качестве основы принцип «не навреди».

Аплодисменты.

– Империя слышит своих граждан и понимает их недовольство кажущейся недостаточностью полномочий Парламента. Недоволен этим и я, и видит Господь, с радостью поручил бы уважаемым депутатам полный спектр государственных обязанностей, ограничив свою роль в Империи представительскими и церемониальными функциями, уподобившись в этом тем странам, которые прошли сей путь до нас. Однако в свете сказанных мною ранее слов, сделать этого на данный момент невозможно. Нам, всем подданным Российской Империи и ее государственному аппарату, нужно время, дабы привыкнуть к новому способу бытия. Это налагает на уважаемых дам и господ в этом зале еще большую ответственность – во многом именно от вашей созидательной работы зависит, сколько лет займет процесс интеграции Парламента в исполинский механизм Империи. Во многом именно от вас зависят конкретные полномочия и инструменты, кои будут вручены Парламенту по мере доказывания им собственной состоятельности. Уверен, вы сочтете мои слова не стремлением принизить значимость Парламента для нашей Империи, а напротив – обоснованием важности вашей, без всякого преувеличения, великой миссии.

Долгие, бурные овации. Да ладно вам!

– В качестве первого своего поручения Парламенту и главного подтверждения значимости его для Империи, поручаю вам разработку того, что в будущем станет Основным нашим Законом. Поручаю Государственной Думе и Народному Совету разработать и представить вниманию общественности Конституцию Российской Империи.

Овации выходят из-под контроля!

– На этом я от всей души желаю уважаемому Парламенту успехов в сложнейшей и тончайшей работе во благо Империи и передаю слово Общему Председателю Парламента и во многом прямому его архитектору, Сергею Андреевичу Муромцеву, – закончил я.

Начинающий седеть, сорокапятилетний благообразный дяденька с бородой «клинышком» и в круглых очках вышел к трибуне, поклонился мне, я пожал ему руку, и пошел занимать свое место в «вип-ложе» (у нас же тут театр!) под продолжающиеся аплодисменты. Не вру – Муромцев реально возглавлял отдел, которому было поручена разработка Государственной Думы. Советы формировал отдел другой – под моим личным приглядом и с привлечением собственно их авторов: социалистов из числа имеющих опыт сколачивания «сеток» и практической работы с рабочими и крестьянами. В том числе – специально по этому поводу выпущенных с каторги по УДО и полностью восстановленных в гражданских правах. Не «продались» и не «предали идеалы» – просто теперь у них появилось законное пространство для работы на благо людей.

Постучав пальцем по микрофону и вызвав этим душераздирающий и заставивший депутатов замолчать звук помех, Сергей Андреевич взялся за дело:

– Прежде всего, от лица Парламента Российской Империи и всех доверивших свои голоса депутатам и членам Совета подданных Российской Империи, я бы хотел поблагодарить Его Императорское Величество Георгия за продолжение политики Династии Романовых, ставящей своим приоритетом заботу о благе народов Российской Империи за этот беспрецедентный дар и беспрецедентные возможности.

Аплодисменты, я встал с кресла и с улыбкой помахал рукой обратившим на меня взоры депутатам. Это они еще просто не поняли, что не «дар» это, а проклятие. А кто им виноват? Сказано же – «Бойтесь данайцев, дары приносящих», а у нас тут вообще-то данайская, сиречь византийская, традиция и есть.

– Далее позволю себе напомнить уважаемым депутатам и члена Совета о том, что на завтрашнем собрании состоится приведение Парламента к Присяге народам Российской Империи и Российскому Престолу, – продолжил Муромцев. – Как Общий Председатель Парламента я выражаю уверенность пред глазами Его Императорского Величества Георгия в том, что работа над Конституцией Российской Империи и менее заметными, но столь же значимыми задачами, поставленными перед нами, будет начата в скорейшие сроки и будет выполнена должным образом.

Аплодисменты, мои благожелательные кивки – верю в вас, господа политические самоубийцы. А теперь – заготовочка в исполнении Сергея Андреевича:

– Согласно регламенту, сейчас я предоставлю возможность произнести торжественные и программные речи лидерам всех представленных в Государственной Думе фракций и уполномоченным членам Совета. Согласно принятому в нашей Империи этикету, будучи джентльменом, я не могу не предоставить таковую возможность прекрасному лидеру Всеимперского женского Союза. Юлия Михайловна, прошу вас.

Благополучно получившая Романовскую премию, титул княгини, и согласившаяся возглавить такую необычную партию и ради этого ненадолго оставившая свой «город-сказку» Юлия Михайловна Кувшинова под аплодисменты – мы же тут джентльмены! – вышла к трибуне, поприветствовала народ, поблагодарила Председателя за возможность, и выкатила эквивалентную многомегатонной атомной бомбе инициативу:

– От лица всех женщин Российской Империи – а их, как уважаемым коллегам без сомнения известно, примерно половина от всех подданных – я выражаю свое решительнейшее возмущение нынешним видом Парламента. Впрочем, иного вида он иметь и не мог, ведь ни единой женщины к голосованию допущено не было. От всей души благодарю тех господ, которым знакомы понятие «честь» и которые не утратили свойственного истинным мужчинам Российской Империи трепетного и бережного отношения к даме. От всей души благодарю и Ваше Императорское Величество за то, что личным указом даровали женщинам право хотя бы избираться.

Жиденькие, растерянные аплодисменты, инициированные лично мной.

– Вопиющую несправедливость первых в истории Российской Империи выборов мы, «Всеимперский женский Союз», склонны объяснить известной народной поговоркой – «первый блин – комом». Посему, как лидер Союза, я заверяю всех подданных Империи женского пола: мы будем бороться изо всех сил, чтобы к следующим выборам были допущены все без исключения подданные Российской Империи, а таковое право должным образом было закреплено в порученной Его Императорским Высочеством к разработке Парламентом Конституции Российской Империи.

В воцарившейся, прекрасно иллюстрирующей эпитет «ошеломленной», тишине, я получил возможность не дать «слить» эту очень нужную инициативу. Поднявшись во весь свой немалый рост, я громогласно выразил свое одобрение:

– Браво!

На третьем хлопке господа депутаты и «советчики» сориентировались, и зал утонул в овациях. Смешно – Парламента еще толком нет, а «партийная дисциплина» уже есть! Что ж, на ближайшую пару лет Парламент целиком парализован, а значит никто не будет мне мешать спокойно работать как мне удобно. Демократия – это просто восхитительно удобный инструмент!

Глава 25

Боятся! Боятся так, что вбитое палками (буквально!) воспитание и приобретенная с годами на Высочайшем посту выдержка дают сбои! Нет, пытаются держать лицо, но я прекрасно вижу дрожащие жилки на лицах, ощущаю потные ладони и совсем не те нотки в голосах, к которым привык за многочисленные прошлые встречи – «рабочие» и личные.

И это – представители древних и до невыносимости порой пафосных да чванливых Владетельных домов старушки-Европы! Что с вами, дяденьки? Вы же старше меня в среднем в два раза, лично у вас масла на хлебе при любой ситуации сильно меньше не станет, вы же самоуверенные представители «цветущего сада», а я – молодой да ранний «северный варвар»! Да в ваших глазах там, за Уралом, натурально земли песьеголовцев начинаются, а вы дрожите и тщетно пытаетесь делать хорошую мину при плохой игре! Очень прошу, не надо – вы же мною врагами назначены, совсем не жертвами: врага не жалко, а жертву – очень даже.

Исключений – три: кайзер Вильгельм (гоголем ходит широким таким, в дверной проем метафорически боком проходит), Его Величество Король Великобритании Альберт I (этому все пофигу, мы же такие хорошие друзья) и мой зятёк Кристиан-младший, король Дании (ему плевать, он плотно озабочен вопросами личной чести и производством сельскохозяйственного продукта в своей стране).

А вот «братья» с околобалканских краев явно чуют недоброе – да, сейчас они в коалиции и всячески обласканы и закиданы деньгами, но после разборки с османами исторический процесс не завершится, а значит придется крепко чесать репу на тему «придет 'Большой брат» объединять не больно-то к этому стремящихся славян или все же пронесет?«. Как бы под трио Англия-Франция-Австро-Венгрия с подключением недобитых (потому что такими 'прокси» Царьграда не освободишь) турок не легли чисто из желания уцелеть в горниле Большой войны.

Ну а я что? Я посмотрю – сценариев с очень такими объемными приложениями на все возможные к придумыванию повороты Истории у меня много, и применяться они будут недрогнувшей рукой: больно, жалко, грустно, но если я стану довольствоваться малым и почивать на лаврах, «больно, жалко и грустно» станет в разы сильнее – всё, что не добито и не привязано намертво экономико-дипломатическими связями при поддержке ультимативно невыносимой для врагов военной угрозы, неизбежно объединится, и мы получим классику в виде жизни в кольце врагов. Прямо как сейчас, но с нюансиком в виде потенциального атомного апокалипсиса – иллюзий у меня нет, как только «ядерку» получает один большой игрок, спустя десятилетие (максимум) ею обзаводится и другой.

Зал для приемов во дворце кайзера был непривычно малолюдным: первый день череды приемов в честь учреждения Лиги Наций (бумаги потом подпишем, их прямо сейчас причесывают наши сотрудники в гораздо менее приятных условиях – за столами в казенных кабинетах) представляет собой фуршет с танцами, куда допущены только монархи с супругами. В этот конкретный момент мы с лучшими друзьями (кайзером и английским королем) обосновались в углу, и вокруг нас словно возник незримый барьер, нарушать который никто не торопится – они же тоже бывалые физиогномисты, и видят, что я вижу, что им страшно, и от этого стараются попадаться на глаза поменьше. А вон там Кристиан сидит, в одиночку, сардельки с капусткой под пивко вкушать изволит, демонстрируя прекрасно развитое психологическое расстройство под названием «патологическое жлобство»: в гостях жрет как не в себя, компенсируя этим суровую диету дома.

– Бабу-то кто спрашивает? – удачно процитировал я Александра в ответ на рассказ Виктора Альберта о том, как часто они с Аликс ведут позиционную войну в рамках своей ячейки общества.

Много лет попыток, череда выкидышей и попросту «бесплодных» лет, и наконец-то, три месяца назад, у Альберта и Аликс появился первый ребенок. Увы, девочка. Сама английская королева прибыть не смогла – все еще ненавидит «коллег» и «родственников» за то, на что всем давно стало плевать. Характерная, и Альберту Виктору «война» с нею дается непросто.

Поржали – особенно старался английский король – и я улыбнулся противоположному концу зала, где собрались Августейшие дамы, в том числе конечно же Марго. Столько лет, три ребенка, а фигурка у моей валькирии все так же шикарна, не говоря уже о многочисленных нематериальных достоинствах, содержащихся в светловолосой головке. Словом – люблю.

Мистическим образом почувствовав мой взгляд, супруга повернула голову и подарила мне ответную улыбку. Я тем временем принялся накачивать дорогого кузена отменной сексистской чушью:

– Бабы – существа потусторонние. Не бесы – этой ерундой пусть развлекаются простолюдины и склонные к религиозным бредням странные личности. Мы, монархи, должны смотреть глубже. Только представьте, братья – баба наделена Господом способностью приводить в этот мир новые души и облекать их плотью.

Вилли успешно замаскировал вырвавшийся смешок кашлем, и простодушный Альберт по-свойски похлопал его по спине.

– Носить в себе этакий потенциал бабе непросто, и от этого она изначально немного сумасшедшая. Перепады настроения, эмоциональные вспышки, склонность к истерике и падкость на красивые жесты, слова и вещички – мы, мужчины, как существа более приземленные, должны воспринимать с известной толикой снисходительности.

– Это правда, – многозначительно покивал веселящийся кайзер.

– Из вышеперечисленного можно сделать простой, но почему-то неочевидный для многих безнадежно испорченных романтикой мужчин вывод: отдавать бабе лидерство в семье – все равно что добровольно забрести в болото и смиренно утонуть от собственной ничтожности.

– Я это прекрасно понимаю! – оживился Альберт Виктор. – Поэтому и не даю Аликс спуску!

– Иного от короля Великобритании я и не ждал, – улыбнулся я ему и сменил при помощи удачно оказавшегося рядом лакея бокал шампанского на полный. – Рассказывать такое, извиняюсь за выражение, тюфяку и подкаблучнику нет смысла: он уже потерян для этого мира, ибо дал себя метафорически сожрать. Ну а того, кто понимает истинную суть вещей, поддержать обязан каждый уважающий себя мужчина. Баба в первую очередь стремится дать хорошее будущее своему потомству, то есть – ищет крепкое и надежное плечо рядом. Не со зла и не из алчности она пытается перехватить контроль в семье, а потому что не может иначе: вдруг когда-то стойкий муженек размяк, расслабился и больше негоден для позиции главы семьи? Все бабьи козни, истерики, слезы и надутые от выдуманной ею же самой обиды щеки – лишь проверка своего спутника на стойкость и силу воли.

Альберт Виктор прямо на глазах начал внутренне перерождаться – в его глазах мелькали отблески прокручиваемых в голове прожитых лет, на которые он принялся глядеть с не приходившего в голову ранее угла. Кто ищет – тот найдет, и озвученная мною хрень легла на удобренную почву: теперь семейная жизнь британской четы получит качественно новый виток бытовой ненависти.

Неприятно, но немного промыть мозги простоватому кузену мне нужно по чисто циничным соображениям: несколько лет без наследника, подкрепленные регулярными личными «исполнениями» с Августейшей высоты даже под «принципиально не подлежащим замене в соответствии с традицией» британским королем заставляет трон шататься, а Парламент – тужиться в попытках купировать идиотизм так неудачно обладающего властью их всех к черту разогнать Альберта.

Не сможет Аликс такими темпами даровать миру наследника Британской Короны. А он нужен. Очень-очень нужен, и даже его одного будет достаточно, чтобы милый кузен спокойно досидел на троне отпущенный ему Богом срок. А значит нам с Вилли развод британской монаршей четы очень выгоден. Альтернатива ему – несчастный случай с Альбертом и приставка толкового регента к маленькой принцессе. Мадам Гессенская лавр Виктории не удостоится точно: она ведь королева-консорт.

Прости, Аликс – и в той реальности тебе прилетело так, что и врагу не пожелаешь, и в этой не сильно лучше.

* * *

Попойка официальная, как это обычно и бывает, органично перетекла в попойку кулуарную, в уютной гостиной с «выключенным» по причине приближающегося лета камином. Действующие лица – все монархи мужского пола без разделения на друзей и врагов. Попытка немного успокоить назначенных врагами «коллег». Полагаю, тщетная, но попытаться хочется. Все, что говорится за дверьми подобных сборищ, за ними навсегда и остается. Всегда. Без исключений. По крайней мере, прецедента не случалось, а значит можно почти уверенно экстраполировать это в будущее. Тем не менее, ничего такого, от чего я бы не смог отмазаться потом или на чистой наглости изобразить оскорбленное «не было такой фигни!» я конечно же не скажу, потому что привычка.

– Господа, нам с вами очень не повезло, – начал я и нарочито-нервно затянулся трубкой.

Сидящий через три кресла слева от меня, под гобеленом с Зигфридом и Брюнгильдой Франц Иосиф I (наконец-то познакомился со стариканом лично, впечатление отвратительные, потому что когда страх пытаются прикрывать откровенными, но замаскированными рамками Августейшего этикета панибратством и надменностью, «не отвратительно» получиться попросту не может).

– А французский президент-то и не догадывается! – гоготнул изрядно накачавшийся Никола Черногорский.

Гостиную сотряс хохот многочисленных Августейших глоток: господина Жана Казимира-Перье мы сюда не пригласили, а на входе в гостиную, куда он попытался попасть явочным порядком, его перехватил глава кайзеровского МИДа с очень вежливыми и столь же невозможными к отказу просьбами о переговорах «тет-а-тет». Пришлось преемнику Карно утереться – ты же выборной чиновник, и сколько бы там твоих предков во французском Аппарате не крутилось, кровушка жидковата.

Так старательно и последовательно мною сливаемый предшественник – Сади Карно – прошлым летом пал жертвой бурного демократического процесса, так любимого славной Францией этих лет. Много там радикалов расплодилось, и в ответ на решительную борьбу с ними господин Карно получил в лицо классический портфель с бомбой. Смерть, прости-Господи, получилась весьма символичной: теракт идиот-анархист произвел на выставке искусств, наук и промышленности. Штатным европейским «охранителям» от пера и красивых речей случившееся позволило в очередной раз сотрясти воздух и бумагу пространными размышлениями о вреде терроризма для людей и тех самых искусств, наук и промышленности, а под шумок закрутить гаечки – актуально для тех, кто этого не сделал раньше, как успешно замирившие радикалов мы с Вильгельмом. Там, где я давил ячейки нарощенными спецслужбами, повышением уровня жизни и лечением застарелых проблем государства, Вилли помогал пресловутый «орднунг»: у него там исторически спокойнее, чем у нас.

Когда смех стих, Франц Иосиф издал презрительный смешок, подкрепив его задумывавшейся грозной, но прозвучавшей пассивно-агрессивно, а потому – жалко, фразой:

– Большая война покажет, кому здесь «не повезло»!

Неловко стало даже накидавшемуся до потери реальности Николе.

– Война – это понятно, – отмахнулся я. – Но она решит уже имеющиеся противоречия, а нам, рискующим стать последними в Истории настоящим монархам, надлежит думать о том, как сохранить для потомков единственный государственный институт, способный надавать по рукам…

– Крупному над-национальному капиталу! – с видом предельно довольного собой гимназиста закончил за меня Альберт.

– Так, – с улыбкой кивнул я ему.

Хороший мальчик.

– Банкиры, – легкомысленно отмахнулся король Швеции Оскар. – У них деньги, но у нас – армии.

– Армии легко купить за деньги, – парировал вместо меня основной мой партнер по обмену размышлениями о власти капитала – Вильгельм. – Посмотри на молодежь, Оскар – они уже сейчас относятся к традициям своих предков так, словно это старые и неудобные башмаки, которые приходится надевать под страхом наказания!

Тяга к старческому брюзжанию в голове Франца Иосифа с легкостью одержала верх над желанием демонстрировать свою уникальную и сильную личность:

– Совершеннейшие кретины! Я прожил долгую жизнь, и вынужден признать правоту Вильгельма – каждое новое поколение все больше думает о деньгах, и меньше – о том, что действительно ценно!

«Ценны» в глазах монархов и их окружения как правило совершенно конкретные вещи: покорность, стремление к высококвалифицированному малооплачиваемому – в идеале вообще бесплатному или за скудный паёк – труду и готовность ходить на картечь и пулеметы по первому требованию того, кто с рождения имел власть, деньги и возможность этим всем всласть пользоваться.

– А им и не нужно, – привел я в изумление уважаемых коллег и развил мысль. – Монархия – настоящая монархия – с установившимся по всей планете так или иначе капитализмом сочетается откровенно плохо. Деньги и материальные ценности человеку приятны, и с каждым следующим поколением он все меньше понимает, что такое «сакральность власти», и почему тем, кто продает ему пестрые одежды и банальную жратву, а заодно платит жалование, нужен противовес. Торговцы – хитры, и показывают простолюдинам лишь свои отработанные улыбки. В целом логическая цепочка, вольно или невольно закладываемая банкирами в головы простолюдинов выглядит просто и оттого притягательно: зачем вообще нужны государства, если достаточно распустить армии, упразднить границы, и спокойно торговать друг с дружкой в свое удовольствие? Исключение – это коммунисты, но мы их с вами благополучно давим. Давит их и имеющий хоть какое-то масло в голове народ, чувствуя полную оторванность утопических идей господина Маркса от реальности.

– Твой подданный, между прочим, – вставил «шпильку» Вильгельму Франц Иосиф.

– Видели мы твоих подданных, – фыркнул в ответ кайзер. – Когда там последний раз они честно побеждали в хоть какой-то войне?

Народ заржал, Франц Иосиф горделивой позой и лицом показал, насколько ему плевать на каких-то там Вильгельмов.

– Господа, мы сбились с пути, – взял на себя миротворческие функции Оскар, дав мне продолжить.

– Мы в глазах торгашей и банкиров – ненужный и вредный для них рудимент. Этому же они учат и простолюдинов. Наша задача в этой связи – и решение ее займет не одно десятилетие – сделать так, чтобы простолюдинам стало на нас полностью плевать.