Текст книги ""Фантастика 2025-136". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Виктор Ананишнов

– Молись, батюшка, – велел я Савелию. – Со мной, братцы, – велел казакам и подал пример, начав подошвами сапог стирать пентаграмму – ее середину сберегло тело Аликс.

Вздохнув, я вынырнул из воспоминаний. Стоит ли удивляться тому, что уже сегодня в газетах появилась сногсшибательная новость о том, что из-за проведенного вдовствующей английской королевой сатанинского ритуала погиб нерожденный наследник Датского Престола, а сама она, как журналюги и привыкли, типа была «побеждена» мной?

Глава 17

Как-то совсем мне север Германии не нравится. В своих дипломатических потугах я ездил здесь неоднократно, и такого количества солдат, воинских частей, складов и в целом напрягающего оживления не встречал. Неладно было и в порту, куда я прибыл из Дании. Новенькие корабли – это понятно, там судоверфь у Вилли хорошая, вот «не отходя от кассы» испытывают и обслуживают. Но старичков-то зачем от угрожающего курсирования вдоль африканских берегов отвлекать? Не к добру это все. Нет, вероломного удара в спину можно не ждать – Вильгельм не кретин, и не станет жертвовать перспективой сокрушить врагов в Большой войне ради сиюминутного кусочка Польши, за который придется положить львиную долю армии и флота. Да и не готов он к серьезной войне, равно как и все остальные – мы в этом смысле идем с опережением: перевооружение почти завершено, реформы в целом проведены и внедрены в жизнь, тактические и стратегические решения отрабатываются на обильных учениях, крепнет и приумножается флот, на секретных полигонах и завода куются «козыри». Короче – не полезут уважаемые партнеры, даже если объединятся. А вот Дания… За Данию мне впрягаться не обязательно – договора такого у нас с датчанами нет, но и просто забить, позволив Вильгельму с Оскаром – неспроста же они регулярно что-то обсуждают за закрытыми дверями – попилить Данию между собой я не могу: репутационный удар будет страшен, и все мои союзнички – особенно мелкие – станут думать о том, способна ли Российская Империя вообще отстаивать геополитические интересы. Неспокойно мне, в общем.

Холодное, но яркое ноябрьское солнышко за окном создавала с никчемным настроением противный контраст. Чай в стакане казался горьким и одновременно приторно-сладким, хотя именно так заваренный и «сдобренный» сахаром я всегда и пью. Внутренний мазохизм, однако, по моему сугубо личному мнению, в той или иной степени свойственен каждому человеку, поэтому я запросил у Андреича свежие газеты, велел Петьке набить трубку – уже пятую, но абсолютное здоровье позволяет и не такие излишества – и принялся знакомиться с плодами буйной фантазии журналистов.

«По информации, полученной нашей редакцией от пожелавшего остаться анонимным источника, близкому к Датскому Двору, тело, предположительно принадлежащее Виктории Алисе Елене Луизе Беатрисе Гессен-Дармштадской, доподлинно опознать было невозможно – да простят нас уважаемые читатели, оно обгорело до полной неузнаваемости. Способна ли ведьма, коей многие считают условно-покойную свергнутую английскую королеву, подстроить свою гибель в пожаре, заменив себя какой-то околдованной несчастной девицей? Сделать вывод наша редакция предлагает вам, уважаемые читатели, а мы будем держать вас в курсе самых свежих новостей».

Ох уж эти конспирологи – лишь бы жуть на народ нагонять во славу продаж, а то, что от этого у людей тревога и стресс им пофигу. Чисты они, хроноаборигены – да, на материальном уровне бытия характер у большинства жесткий и циничный, но на всяческие «пугалки» откликаются так, что меня даже зависть берет – в прошлой жизни смотрел много ужастиков, и в какой-то момент они вообще меня пугать перестали. А я бы хотел – мурашки по спине это прикольно! Надо будет поручить своим киноделам что-то страшненькое снять. «Вий», например.

А вот и тематическая статья – первая в истории рецензия на полнометражный фильм «Александр Невский». Третий день в Питере, Москве, Париже, Берлине и прочих важных европейских городах крутят. Полотно вышло монументальное, и сливки общества билетики раскупает за страшные деньги, и от этого на пятый день их продаж пришлось организовывать аукционы. «Производственный бюджет» и даже обустройство киностудии с львиной долей вложений на разработку оборудования уже окупились сторицей, а все ответственные за кино господа неизбежно получат Романовские премии. Рядовые участники процесса – просто хорошие денежные премии.

Начать с крупного успеха в новом деле дорогого стоит. Теперь количество энтузиастов от кинематографа сильно увеличится, что неизбежно приведет к повышению качества. Не повсеместному – шлака, как и всегда и везде, будет много, но без него не бывает алмазов. Иностранцы уже вовсю прощупывают возможности закупки у нас оборудования, вваливают в производства инвестиции и лихорадочно шерстят по своим странам, пытаясь в кратчайшие сроки «родить» аналоги. Надо будет в числе прочих разговоров «перетереть» с Вильгельмом о кино – создать международную юридическую систему, обсудить культурный обмен, подготовить почву к учреждению международной кинопремии типа «Оскара». Ну а дома велеть создавать профильное учебное заведение – без специалистов, на голом энтузиазме, далеко не уедешь, нужна ее величество Школа.

«Целебное снадобье для подъема дамского настроения и укрепления семейного очага от доктора Вальяна продаются в аптеках по всей Франции. Всего пара капель за обедом, и ваша супруга вновь будет полна жизни, любви и довольства!».

Рекламная интеграция, так сказать, в рамках «ситуативного маркетинга» – «почини» уставшую от тебя жену настоечкой на основе опиума и добавления другой пакости, и она снова будет стирать да штопать твои портки и может даже перестанет плевать тебе в суп!

Следующая статья – из французской газеты, мне перевод Остап сочиняет, я этот язык так и не выучил – была политического характера. В ней «известный эксперт и прогнозист» размышлял на тему реставрации монархии в Великобритании. Дочь Виктора Альберта и Аликс – названная Елизаветой – сейчас растет на Шри-Ланке, одном из «очагов спокойствия» на руинах Британской Империи. Англичане без дела не сидят – по всему миру колесят, предпринимают дипломатические усилия, дают взятки и лоббируют возможность вернуть себе былое величие. Англию никто не любит – не один я историю почитываю – а потому результаты пока так себе. Сама возможность реставрации Британской Короны, однако, есть – даже актуальная династия не прервалась, а если с девочкой что-то случится, уважаемые лорды спокойно назначат кого-то из имеющих право наследования «запасок».

Стоп!!!

А не в этом ли направлении работают уважаемые кайзер с Оскаром и Францем Иосифом? Нет, возвращать англичанам их остров и былое могущество они не кретины, но «призрак коммунизма» в Европе уже почти материален, и последствия разгребать коллеги, надо полагать, подустали. Твою мать – это же то самое тактически приятное решение, которое приведет к провалу стратегическому! Неужели они настолько кретины? Или просто хочется такой удобный для контроля Севера островок себе прирезать, и с него, например, позариться уже на Гренландию. А шпионская сеть что? Подумав, я понял, что с ней все нормально – мне неоднократно клали на стол донесения и аналитику формата «к чему-то соседи готовятся», и именно из-за них я в Берлин сейчас и еду. Увы, за закрытые двери моя агентура не попадает – слуги, которых туда допускают, служат своим монархам поколениями, и реально умрут под пытками, но не расскажут о том, что мне интересно. Можно мне уже скрытые мини-камеры и нормальную беспроводную прослушку? Нет? Ясно, пошли вы нафиг, уважаемые объективные законы мироздания.

Встреча на вокзале прошла в камерном варианте – лично Вильгельм с семьей (Марго еще в пути, потом сам ее встречу, с букетом и искренней радостью, потому что соскучился), немножко его свиты с охраной и все. Не сигнал – просто зачем на лишние расшаркивания время тратить? Мы друг к дружке чуть ли не ежемесячно ездим, уже и газетчикам на это всё равно – просто информативную статейку публикуют формата вот, мол, не охладевает русско-немецкая дружба, и на этом всё.

– Ужасная трагедия, – вздохнул Вильгельм в машине по пути к резиденции. – Несчастная девчонка.

– Ужасно, – вздохнул и я. – Как ни крути, ситуация очень плохая – теперь придурошные оккультисты зашевелятся.

– Уже, – скривился Вильгельм. – В лесах уже выпотрошенные трупы людей находят, про животных и говорить нечего. Как твоя сестра?

– Плачет и на себя непохожа, – вздохнул я снова. – Потерять желанного ребенка, будущего Наследника – это страшнейший удар. Но она сильная, оправится, и я очень надеюсь, что у них с Кристианом еще все впереди.

– Я буду молиться за них, – пообещал Вилли.

Не шурин, а золото.

* * *

Вечером дня прибытия мы о делах не говорили, сосредоточившись на личном за несколькими распитыми у камина бутылочками весьма приятного шнапса под классику немецкой кухни – сосиски с разными гарнирами. Вспоминали и поминали наших отцов, оплакивали Аликс и моего нерожденного племянника, Вильгельм, который тоже слухи собирать любит, под шумок пытался качнуть из меня информации о поведении Кристиана в кризисной ситуации, что меня несколько напрягло и вызвало еще один приступ паранойи.

Когда кайзер накачался, а мы устали грустить, отдали должное Льву нашему Николаевичу Толстому и его мировому движению. «Кейс» с Аликс гений отработал однозначно – с позиции «а я предупреждал, что бабы к бесам более податливы». Очень специфическая «мягкая сила» получается, потому что толку с мужского шовинизма почти никакого, но подсаженная к Толстовцам агентура придумает, как использовать новый виток популярности движения. А еще моя потешная Дума получила повод посотрясать воздух в ближайшие полгода – феминистки будут требовать что-то сделать с Толстым и шовинистами в целом, а остальные фракции им оппонировать. В принципе, можно выборов и не ждать, разогнав это бестолковое сборище непонятных людей (за редкими исключениями в виде людей толковых, таких мы берем «на карандашик» и будем использовать их таланты на благо Родины) к чертям собачьим и объявив выборы досрочные, но я не хочу – пусть все вздохнут с облегчением, но суть демократии народ должен усвоить как следует.

Отдувается за громкие заявления Парламента мой официальный спикер: Дмитрий Сергеевич Щебнев, всю жизнь служивший мичманом. Материться ему запрещено, поэтому он очень страдает, и регулярно выдает «уходящие в народ перлы», сводящиеся к «Его Величество не имеет отношения к этой вот фигне», «Во Дворце не комментировали данную удивительную инициативу» и тому подобное. Я, в свою очередь, пару раз подал вдумчивым подданным сигнал через газеты – «Дмитрий Сергеевич прекрасный человек, но порой выдает такое, что я сам поражаюсь». Сиречь – слушать его не надо, он просто есть, и слава Богу, что такой интересный персонаж имеется в Империи.

Перед сном мы с Вилли поговорили о кино – «Александра» он посмотрел и получил неизгладимые впечатления. Уже распорядился готовить немецкий ответ, разумеется по мотивам Саги о Нибелунгах.

– С юридическими тонкостями предлагаю разобраться в один из ближайших дней, – устало потер он лицо. – Ах да, завтрашним утром к нас на огонек заглянут старина-Франц и Оскар. Полагаю, они тоже успели увидеть возможности, которые открывает кинематограф, и не откажутся принять участие в диспуте. Но это – потом. Завтра нам придется многое обсудить и без этого – в рамках наших многовекторных отношений, дорогой кузен, – задушевно мне улыбнулся, и, покачиваясь, пошел к выходу.

Нагнетает, падла, но у меня отлегло – безусловно, эта троица за моей спиной уже о чем-то договорилась, но кайзер не зря их позвал: будут вводить меня в курс дела. Для проформы даже присоединиться к чему-то, что намереваются сделать, попросят. Оно мне может и не понравится, но на мою зону интересов покушаться троица не планирует точно. Вот и хорошо – можно со спокойной душой идти спать и со свежими силами с поправленным настроением завтра встречать любимую супругу. Соскучился по деткам, но не таскать же их по Европе все время, отрывая от учебы и воспитания.

Поутру мы с Вилли позавтракали в компании представителя фирмы Knorr – это дело кайзер конечно же со мной вчера обговорил. На столе – суп из концентрата этой самой фирмы, вкус такой себе, потому что концентраты вкусными делают химикаты, которые пищевая промышленность этих времен совать во все подряд пока не научилась. Но надо отдать должное – как говорится, «жрать можно», особенно с голодухи.

– Один прессованный солдатский рацион, – распинался упитанный бюргер в баронском статусе. – Имея вес сто тринадцать граммов, рассчитан на шесть порций супа.

Знаем мы эти «расчеты» – одна «таблетка» (именно такой они формы, упакованы по несколько штук в «колбасу») на шестерых взрослых едоков это вообще не серьезно. Но с голодухи и такому будешь рад – суп хотя бы горячий. Компания Knorr своим процветанием во многом обязана франко-прусской войне 1871 года, когда возникла острая потребность быстро и недорого кормить большие массы людей хоть как-то, потому что древние методы в виде грабежа вражеского населения и базовых обозов при масштабировании армии стали работать не так здорово, как раньше. Собственно за этим херр Кляйн ко мне и пришел – хочет войти в список поставщиков моей любимой Императорской армии.

– В нашей компании мы стараемся заботиться не только о сытости солдат, но и о разнообразии их рациона, – продолжил «презентацию» немец. – Уже сейчас мы предлагаем супы из фасоли, зеленой кукурузы, гороха, ячменной муки, картофеля и телячьих субпродуктов. Каждый солдат доблестной немецкой армии имеет при себе в «железном рационе» наши изделия…

Сухпай немецкий называется «железным рационом». Сколько же денег или внематериальных услуг отгрузили Вильгельму представители «Кнорр» за возможность попотчевать меня супчиком и покапать на мозг? Немцы, блин – хлебосольному мне на такую фигню «тратить» целого кайзера и не пришло бы, а он – ничего, сидит да вежливо улыбается, не забывая прихлебывать концентрат с таким видом, будто ему нравится.

Вежливо слившись – у нас концентраты свои люди делают, и я этому активно способствую, потому что да, нужно кормить большую армию так, чтобы это не опустошило казну, а мужики были относительно довольны – я откланялся и отправился на вокзал встречать супругу. День стоял, как и вчера, погожий, и снятое предстоящей встречей с тройкой заклятых партнеров напряжение последних дней позволило мне в кои-то веки порадоваться и уделить внимание окружающей действительности. Неплохо живет Берлин: по улицам снуют автомобили (шестьдесят пять процентов продаж на Германию приходится, потому что тут «среднего класса больше»), на ряде улиц уже запретили гужевой транспорт – за исключением коммерческого, товар подвозить – а на перекрестках появились светофоры. Имеются они и у нас – я же с опережением стараюсь проблемы решать, уже и правила дорожного движения Общеимперского стандарта разработали и приняли.

Отдельного упоминания заслуживают грузовики – их мы с Вильгельмом «вскладчину» не делаем, потому что штука в первую очередь военная, а значит что твоя рубашка – «ближе к телу». Насыщение армии ими идет так себе, но к Большой войне я рассчитываю закончить – она, полагаю, в этой реальности начнется быстрее, чем в моей старой. Не без моего прямого участия – я начал готовиться раньше всех, а значит нет никакого смысла ждать, пока враги «подтянутся», а мы потеряем преимущество.

Вокзал не в пример вчерашнему был полон людей – нас с Маргаритой очень любят и простой народ, и элиты средней руки. Высшие элиты не любят вообще никого, и умиляться от того, как сильно мы с супругой любим друг дружку, смысла не видит: зачем на такие пустяки время терять?

Любимая вышла из вагона, и у меня привычно, но не менее приятно перехватило дыхание – кремовое, почти в цвет глаз, платье подчеркивало осиную безо всяких корсетов платье, чуть подкрашенные алым губки улыбнулись мне, показав ряд белых зубок, глаза блеснули любовью и транслировали четкий посыл – «я тоже очень соскучилась».

Под вспышками фотоаппаратов и восторженное «Ах!» дам из толпы, мы обнялись, и я вручил Маргарите здоровенный букет орхидей. Без значения, просто ей они очень нравятся.

Глава 18

У англичан много денег. Нет, не так – у англичан МНОГО денег. Да, некоторая собственность и материальные блага в ходе Революции ими были утрачены, но кто же наличкой «старые деньги» держит в родном подвале? Все давным-давно распределено, вложено и сплетено в такие клубки, что и не распутать.

Превратившись в «рассеянный народ», они не сидели сложа руки. Многовековые наработки по отстаиванию своих интересов вместе их носителями никуда не делись, равно как и желание применять их на практике и следующие века. Там, где иные колониальные образования после ослабления центра разделились бы на жрущие друг дружку образования, англичане умудрились выстроить крепкие сети, с легкостью пронизывающие границы и с какой-то почти потусторонней, подобной демонической скверне легкостью проникая в мозги власть имущих. И теперь вот эта троица уважаемых партнеров собирается «ввести» в Великобританию как следует, дав коммунистам по всему миру повод взбодриться и переложить ответственность за крах первого своего проекта на привычного врага – капиталистов и аристократов.

В этой гостиной с камином мы уже давно чувствуем себя как дома. По крайней мере я – сколько сотен часов мы в разных конфигурациях сидели вот так? Дни сменялись ночами, менялись погода и меню, но одно остается неизменным – эти долбаные правящие элиты порой ведут себя как совершеннейшие недоумки.

– Ты так уверенно говоришь, что «коммунизм загнется сам», – с видом преисполненного мудростью старпёра вещал Франц Иосиф, важно покачивая бокалом с вином. – А если нет?

Тоже мне аргумент. Затянувшись трубкой, я повернулся так, чтобы солнышко за окном грело мое лицо. Приятно.

– А с чего бы им не загнуться? Уже сейчас за пределами крупных городов царит голод, а сами они окружены кордонами как во времена чумы, чтобы не пускать к себе очумевших от голода, ограбленных крестьян, кровь льется рекой, а податное население с грустью вспоминает, что при монархии жилось как-то сильно лучше.

– Однако ты зачем-то помогаешь им кормить эти самые крупные города, – заметил сидящий у самого камина и вытянувший к огню лишенные сапоги ног Оскар.

Зябко ему.

– Вы хотите предъявить мне за деньги, уважаемый владелец теневого торгового флота, который неустанно возит туда-сюда всё, что только можно? – парировал я. – Вам оно очень удобно – рукой подать буквально.

– Все мы думаем о благе своих государств, – скомандовал «брейк» Вильгельм. – И сам Господь осудит нас, если мы не станем пользоваться такой возможностью. Все мы имеем свой кусок в дележе этого пирога, и не нужно пустых упреков, господа.

– Георгий отчасти прав, – пошел «на мировую» Оскар. – От Англии до Швеции – рукой подать, и до нас тлетворное дыхание коммунизма долетает быстрее всего. Люди – глупы, они не видят дальше собственного носа. Коммунистическим газетенкам и их поганым листовкам они верят больше, чем своим глазам. Голод? – он презрительно фыркнул. – Кто видит толпы голодных из Швеции? А вот победные реляции и выдумки этих красных видят и слышат очень хорошо! Этот источник заразы нужно уничтожить как можно скорее!

– Тебе, Георгий, в твоих заснеженных пустошах хорошо, – поддержал коллегу Франц Иосиф. – Твой народ еще помнит крепостное право и обожает железную руку хозяина на своем горле…

Какая тварь. И в этом они все – русские, мол, народ-раб, но при этом пресловутой свободы у нас всегда и везде было столько, что никакой долбаной Европе и не снилось: у них тут бюрократическая удавка, чистки и резня всех мастей и прочие прелести реально «сильной» руки как что-то необычное и не воспринимаются.

– Ты сейчас ходишь по очень тонкому льду, старик, – безмятежным тоном уведомил я Франца Иосифа. – Извинись.

– С чего бы? – фыркнул Франц. – Почему у тебя тишь да благодать, а в наших странах разброд и шатания? Народы Европы – непокорны и хищны, а твои овцы…

Понял. Берем со столика бокал с вином и выплескиваем на противного старикашку.

– Что ты себе позволяешь, мальчишка?!! – взревел Франц Иосиф, залившись краской.

– Я предлагал тебе извиниться, – улыбнулся я. – Но твой ничем неоправданный гонор мне надоел. Стреляемся?

– Господа, господа! – подскочил Оскар и встал между мной и вредным старпером, расставив руки ладонями вперед. – Мы собрались здесь не за тем, чтобы ругаться, а обсудить огромную проблему, как пристало последним настоящим монархам Европы!

– Здесь нечего обсуждать! – фыркнул Франц, давая неприязненно косящемуся на меня слуге – австрияку, понятное дело – тряпочками вытереть Августейший мундир. – Пусть этот мальчишка скажет спасибо за то, что мы вообще сочли нужным ввести его в курс дела!

– Сколько англичане тебе занесли, Франц? – спросил я. – И что пообещали за возможность снова вертеть Европой так, как им угодно?

Фыркнув, Франц Иосиф вернул себе надменный вид:

– Я не обязан оправдываться перед наглым мальчишкой.

– Георгий, ты и вправду слишком молод, – принялся успокаивать меня Оскар. – Ты попросту не помнишь, какую цену пришлось заплатить Европе за проделки французов и как тяжело было добиться стабильности. А теперь ситуация сложнее во много раз – от коммунистов не откупишься парламентом, им плевать на жизни людей и патриотизм, они просто хотят спалить весь наш мир дотла во имя своих фанатичных идей!

– Так сколько и что, Оскар? – с улыбкой переадресовал я вопрос.

– Ты не понимаешь, Георгий, – с ответной улыбкой покачал он головой, вернувшись в кресло. – Коммунисты найдут как оправдать свой провал. Уже сейчас они перекладывают ответственность на нас – мол, не хотим из своего кармана оплачивать их задумки, душим торговой блокадой – пусть в известной степени формальной – и пытаемся судорожно не допустить в своих странах повторения ужасной трагедии.

– За львиной долей «ужасных трагедий» в истории старушки-Европы стоят англичане, – поморщился я. – Необучаемость – худшее качество, и в человеке, и в государственных образованиях. Сейчас, когда корень зла впервые за многие века наконец-то пожрал сам себя, вы собираетесь снова сыграть с ним в игру, сиюминутный выигрыш в которой обернется новым витком проблем, с которыми придется справляться уже нашим потомкам!

– Ты слишком однобоко трактуешь историю, – неожиданно для меня принялся спорить кайзер, который, на минуточку, страшной силы англофоб. – Да, англичанам свойственна подлость и коварство, но сейчас они уже не представляют никакой угрозы. Мы не собираемся возвращать им их Империю, мы просто хотим преподать коммунистам урок и разделить удобный остров на зоны влияния. Поместье Ксении, безусловно, будет возвращено законной владелице. Мы все решили, и сделаем это – с тобой или без тебя. Прости за прямоту, но только мое личное расположение к тебе и верность дружбы между нашими Империями стали причиной, по которой мы вообще предложили тебе присоединиться. Пирог откровенно мал, и на троих делится проще, чем на четверых.

– Что ж, – пожал я плечами. – Удачи вам с обиженными коммунистами, уважаемые коллеги. И успехов в грядущей кампании. Франц, не дуйся, – улыбнулся австрияку. – Тебе это вредно – ты краснеешь, а значит рискуешь получить апоплексический удар. Вильгельм, – повернулся к кайзеру. – Я ценю твою прямоту и честность. Оскар, – посмотрел на шведа. – Спасибо за то, что направлял нашу беседу в созидательное русло. И благодарю вас всех за щедрое предложение, от которого я вынужден отказаться.

– Увидимся за ужином, – попрощался со мной Вилли.

– Сопляк, – приложил меня Франц Иосиф.

– Зря, – оценил мое решение Оскар.

Выбравшись в коридор, я вздохнул – необучаемые кретины в своем репертуаре, снова собираются плясать под английскую дудку, отрабатывать английское бабло, создавая взамен долгосрочные проблемы с укрепившимися в своей фанатичной вере коммунистами и – в перспективе менее отдаленной – передраться за нищий остров. «Зоны влияния», ишь ты – просто будут выкачивать остатки ресурсов. Впрочем, «передраться» придется все равно, и «нищий остров» здесь всего лишь один приз из огромной кучи.

Вернусь домой – накручу «Избе» хвосты, пусть все силы бросают на разбежавшихся по миру англичан: мне нужно знать, простой ли местью они руководствуются в своих инвестициях (что очень маловероятно) или соорудили очередную многоходовочку, целью которой станет возрождение Британской Империи?

Ну а пока пойду приглашу любимую супругу на прогулку по Берлину – в такой погожий день сидеть в четырех стенах просто грешно!

* * *

Странные чувства у меня вызывает здание Рейхстага. Совсем новое – в начале декабря Вилли торжественно его откроет. Я привык видеть его в двух других ипостасях. Первый – разрушен и украшен оставленными руками моих предков надписями, напоминающими о том, как делать не надо. Второй – отремонтированный, но немного надписей осталось и там. На ипостась третью я смотреть не стал – немцы вдруг решили, что «напоминания» им не нужны. Что ж, та реальность уже никогда не случится, а нынешним немцам напоминать ничего не придется – для них слепое следование воле охреневшего от воинственности кайзера и его еще более воинственных соратников станет первым и последним таким мероприятием.

– А потом Коля спросил – а почему у Юрки-лакея лицо красное, а у жены его, Маринки – бледное? – щебетала сидящая за рулем машины Марго.

– А ты что? – с улыбкой спросил я.

– А я – что Юрка так «дедушку Франца» изображает, – хихикнула любимая. – А потом Юрке сказала, что его любовь приложиться к бутылке в четыре часа дня даже ребенку заметна. Побледнел не хуже Маринки.

Все мы люди, и даже насквозь вышколенным и старательным дворцовым слугам не чужды маленькие слабости. Но непорядок – на рабочем месте пить нельзя, и теперь Юрка на испытательном сроке.

Маргарита привезла нас к парку. Аккуратно объехав стоящий на парковке гужевой и высокотехнологичный транспорт, она остановила машину и заглушила двигатель:

– «Инкогнито» – моя любимая форма прогулок, – с предвкушением заявила Марго и сделала знак рукой.

Сопровождение разглядело его через стекло, и к нам подошли две дамы с предназначенным для «инкогнито» инвентарем. Здесь мне, дабы не смущать любимую, нужно пересесть в другую машину – там меня переоденут мужики.

– Дамы, – любезно улыбнулся я фрейлинам Марго, которые придавали машине защитных функций, закрывая окна картонками – чтобы никто, не дай Бог, не полюбовался Августейшими прелестями.

Правильно – они только для меня!

– Ваше Величество, – не отрываясь от дела – такой у нас при Дворе принцип, дела имеют первостепенное значение – ответили они.

Костюм бюргера из «среднего класса» ничем не отличается от своих коллег из других стран – персонального, но недорогого пошива «тройка», хлопковая рубашка и шляпа-«котелок». Лицо мое спряталось под накладной бородой, в нос интегрировались «трубочки», изменившие его форму. На лоб – немного накладных морщин. Все это изменило меня до полной неузнаваемости.

Выбравшись на свет божий, я с удовлетворением посмотрел на успевшую сформировать охранный контур казаков Конвоя, переодетых в штатское. «Коробочкой» вокруг нас ходить не надо, достаточно держаться в паре десятков метров спереди, сзади, присматривать за нами с боковых дорожек и – в случае контакта с местными – брать последних на прицел и готовиться реагировать прописанным в Уставе способом.

Милую, как водится, пришлось подождать. По совершенно объективным причинам – наряд у дам устроен гораздо сложнее, равно как и грим. Время коротал у деревянного щита, за стеклом которого немцы расположили газеты. У нас такое тоже есть – пропаганда должна работать на все сто!

«Папа Римский идет в атаку!» – привлек мое внимание многообещающий заголовок.

«Его Святейшество Пий X обратился ко всем добрым католикам с воззванием: 'Словом и делом поддержите возвращение Великобритании в лоно Церкви! Внесите свой вклад в дело освобождения несчастных из-под коммунистического и англиканского ига!».

Англиканской Церкви к этому времени в целом и не осталось – религия же «опиум для народа» со всеми вытекающими, а беглых носителей идей суверенной Британской церкви нигде не ждали и не хотели, даже в насквозь толерантной к любой фигне Америке. Немножко иерархов осело на Шри-Ланке, но их хозяева на них сильно обижены: плохо «быдло» окормляли, раз оно взбунтовалось.

Папу Пия понять легко – католическая церковь не вчера начала зубы точить на Англию, англиканцы же в ее глазах чистые еретики. Будь на дворе времена пикового могущества Ватикана, не избежать бы англичанам карательного крестового похода с такими выкрутасами, но увы – принцип «Чья власть, того и церковь» накрепко утвердился давным-давно. А сейчас Ватикан просто воспользовался чисто материальными интересами больших игроков, благословив их на оккупацию таких неприятных для себя земель и укрепления влияния.

«Новые подробности таинственной „гибели“ королевы Великобритании!» – гласил другой заголовок.

«По сведениям заслуживающего доверия источника, Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадская благополучно пересекла Атлантику и ныне находится в Нью-Йорке, окруженная преданными сторонниками Британской короны. Мы полагаем, что в скором времени они попытаются разыграть этот козырь, оспорив право малышки-Елизаветы на престол. В свете подготовки Европы к освобождению Британии из-под пяты коммунистов, можно смело ожидать обострения политической борьбы за Великобританское наследие».

Скандалы, интриги, расследования!

– Господин, купите газету! – решил подсуетиться ошивающийся неподалеку мальчик-газетчик. – Такого интересного номера давно не было! Европа стоит на пороге больших перемен! Английская королева подстраивает свою смерть, русский Царь снова побеждает демонов, добрые католики внимают грозным словам Папы Римского, коммунисты…

Какой молодец, старается.

– Давай, – с улыбкой махнул я рукой.

– Всего два пфеннинга, господин! – подбежав поближе, мальчик достал из толстой сумки газету.

– Держи, – выдал я ему серебряную марку.

– Огромное, огромное спасибо, щедрый господин! – глубоким поклоном поблагодарил газетчик и пошел работать дальше. – Купите газету! Свежие, горячие новости! Свежайшие сведения о таинственно исчезнувшей английской королеве…

Развернув номер, я пробежал глазами полные версии статей с «демонстрационного щита». В принципе, на «превью» все уже рассказано, дальше только мнения уважаемых людей и подтверждающие основные слухи слухи поменьше.