Текст книги ""Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Валентин Леженда

– Если кто-то выточит половой орган, сразу же вылетит из школы, – с ухмылкой предупредил опытный Егор Иванович. – Много вас таких умных.

Поржали и пообещали пошлятины не вырезать, хотя, если честно, немножко хотелось – смешно же!

Освободив станок, Вася показал мне заготовку «толкушки», я оценил большим пальцем, и он отправился допиливать подарок маме. Ну а я буду делать скалку, чтобы с ехидной лыбой вручить родительнице, косясь на папу Толю. В этом качестве не пригодится, но будет забавно!

Станок делает «дрр», стамеска делает «шрр», чурочка приобретает нужную форму. Нравится деревообработка. Закончив, обработал скалку наждачкой до идеально гладкого состояния, получил заслуженную «пять» – такую почти все получили – и мы отправились объедать наших всегда гордых тем, с каким аппетитом мы уплетаем приготовленное их заботливыми ручками, девочек.

Глава 26

Ну а после уроков у нас состоялось комсомольское собрание, на котором не оказалось кое-кого для меня все еще очень важного – потому что мы в ответе за тех, кто нас отшил. В формальной части, само собой, никого ни о чем спрашивать не стал – неуместно, а вместо этого внес предложение отправить всех учеников нашей школы на экскурсию в Ленинград за счет композитора и писателя С.Ткачева на зимних каникулах. Отвергнуто единогласно!

– Ребята... – вздохнул я и рассказал, насколько мне стыдно, что за песни платят вот столько, поделился теорией о том, что так и задумано, чтобы творческие единицы помогали Родине решать проблемы на местах и всячески помогали окружающим по мере сил, а еще – мне было бы невероятно приятно, если бы вы, ребята, согласились.

Переголосовали – единогласно!

Следующий вопрос повестки – организация выставки работ Нади Рушевой в честь октябрьских праздников. Выделили под это дело фойе первого этажа и коридоры второго. Единогласно!

Вопрос финальный – организация конкурса патриотической песни среди «спецучеников» на базе нашего актового зала. Катя Солнцева (которая быстренько освоилась в качестве гиперактивной комсомолки и даже завладела постом старосты нашего класса – не исключаю, кстати, что ей немножко в этом помогли, чтобы Сереже было привычно) вынесла на голосование предложение назначить главой судейской коллегии писателя и композитора С.Ткачева. Принято большинством голосом, С.Ткачев от голосования воздержался, но самоотвод не взял, потому в жюри добросовестно отсидит.

По окончании собрания отловил старательно прячущую глазки, стремящуюся как можно скорее убежать Катю.

– А где Сойка?

– В Японии, – отводя взгляд, сочувственно вздохнула она. – Родители увезли, ее отец теперь в нашем посольстве работает.

– Спасибо, – слабо улыбнулся я.

– Да не переживай ты, – попыталась она меня утешить. – Она сама виновата!

– Каждый сам свою судьбу куёт, – для порядка кивнул я.

Настроение – нефть. Странно – приемная бабушка и хороший человек погибли, дед обгорел и ослеп на один глаз, а мне как бы и нормально было: эти персонажи у нас хранятся в папке «полезные активы», как бы цинично это не звучало. А Саяка – в папке «для себя». Вот «для себя», мне, похоже, лучше стараться брать от новой жизни поменьше. Теперь девочка будет доучиваться в японской школе – сиречь, социальном аду, где ходят строем и стригутся с погрешностью +– сантиметр. А кто ее родители в глазах соотечественников? Верно, максимального уровня предатели. Да ее же сожрут! Ой долбо*б ты, Сережа, поиграл в японскую жену. И ведь все, никак ничем не поможешь – тут ее хотя бы не трогали. Не дружили, конечно, но привет-пока и общеклассные активности ей были обеспечены. Тоже, конечно, такое себе, но это, б*ядь, не ведро воды на голову и разрисованные пожеланиями сдохнуть парты. Выдержи, Соечка, очень тебя прошу, и прости за все, ладно?

До вечера ходил как в воду опущенный, Таня рассказала родным в чем дело, а я не выдержал и позвонил в МИД – да, Каташи Ичирович после такого решил, что полностью «потерял лицо» и увез семью. Да ему даже «Москвич» контейнером отправили. Все еще никаких оправданий для счевшего жену-японку замечательной идеей малолетнего попаданца. На*уй, спокойствие и равновесие – не могу я себе позволить голову пеплом посыпать, деструктивно, гребаная польза теряется. Очень удобно конечно я устроился: «какие с меня взятки, если все ради Родины?». А впереди-то что, если за год с небольшим я выхватил уже вот столько? Надо было в фентези перерождаться, становиться богом и строить магический коммунизм.

– К Вилке пойду, – известил я родных, получил в ответ понимание, не забыл позвонить охране, отказался от транспорта – ну надо проветриться! – и пошел знакомой дорогой, игнорируя следующих позади КГБшников.

Ныть не буду – нафиг, недостойно, вон сейчас тортик куплю в кулинарии, и приду с широченной улыбкой. А чего мне, Электронику?

Из-за двери любимого столового прибора раздавалась зарубежная музыка. Магомаев, да, с песней Un-Break My Heart [ https://www.youtube.com/watch?v=p2Rch6WvPJE&ab_channel=ToniBraxtonVEVO ]. По нашему радио тоже крутят, но девушка слушает пластинку – англоязычный альбом издавали на «Мелодии», которая на меня последнее время пашет не разгибаясь. Кровь из носу нужен «Совхоз рекордс», со своим маленьким пластиночным заводиком, чтобы получить в итоге полный цикл производства интеллектуальной собственности и не отвлекать госпредприятия от реально важных дел – им еще дедовы Генсековские речи печатать.

Окончательно вытряхнув мрачняк из головы, позвонил.

Вилка открыла в неожиданном выцветшем старом халатике, на голове – бигуди, на лице – огуречные нашлепки. И какая потешно-неловкая мордашка! В "неглиже" увидел, да?

– Ржака! – оценил я. – Можно в гости?

Отвесив щелбан за «ржаку», Вилка с теплой улыбкой посторонилась:

– Разве я когда-то была тебе не рада?

– Поначалу, – напомнил я.

– Да ну тебя, – отмахнулась она, взяла тортик и понесла его на кухню, откуда, пока я разувался и слегка раздевался, раздался шум воды и «чирк» спичкой – чайник поставлен.

В комнате мы появились одновременно, уселись на диван, я положил руку на любимую коленку, Виталина прислонилась к плечу и мягко спросила:

– Вредно в школу ходить, да?

– Скалку офигенную сделал, – похвастался я. – Мама радуется, отчим трепещет и клянется вести себя хорошо.

Девушка хихикнула и начала гладить меня по волосам:

– Не хочешь жаловаться, да?

– Вообще не хочу, – покачал я головой. – Я знаю, что ты поймешь правильно, не осудишь и вот это вот все, но здесь – действительно не хочу. Я тебя люблю, Виталина, и пришел только поэтому. Да, шел мрачный, но это у двери закончилось.

– Любишь, значит? – улыбнулась она.

– Мечта же, – улыбнулся я в ответ. – А как мечту не любить? Замуж пойдешь за меня через два года?

– Ааа?! – подскочила с дивана почему-то сильно удивившаяся Вилка.

– Обидно даже как-то, – вздохнул я.

– Я согласна! – поспешила она меня успокоить. – Просто я правда не ожидала!

– Ну и хорошо, – улыбнулся я ей.

– Журнал увидел? – смущенно спросила она.

– Какой? – не нашел я связи.

Виталина залезла в стенку, достала оттуда глянцево блестящий буржуйский журнал и показала мне разворот с репортажем о свадьбе Магомаева и Насти, состоявшейся в ресторане на вершине Эйфелевой башни.

– Дорого-бохато, – оценил я просто отвратительно-«элитные» фотки гостей и убранства. – Такого не обещаю, извини, я вообще за бугор не хочу ездить как можно дольше. В идеале – не ездить вообще. Все отечественное – целиком в твоем распоряжении.

– В «Прагу» не хочу, – поморщилась Виталина.

– Колхоз, да, – покивал я. – А что поделать, если «сливки Москвы», по-сути, деревенская знать?

Девушка залилась счастливым смехом, нежно меня расцеловала и пообещала:

– Сейчас вернусь.

И ушла в ванную, надо полагать, смывать косметическо-укрепляющее.

А разве могло быть по-другому? Вилочку я терять не хочу, а значит нужно постепенно ее от себя отдалять туда, где спокойно и безопасно. Например – воспитывать наших детей, а мне будет достаточно пары КГБшных громил.

– Изменять же буду, – тихонько вздохнул я.

Прямо невовремя, потому что вода как раз стихла, а слух у девушки, как и все остальное, совершенно нереалистичный.

– Мне-то чего? – фыркнула она, появившись в комнате без штукатурки и огурцов, но все еще в бигуди. – Хочешь на кого похуже размениваться – пожалуйста, но будешь наказан неделей отлучения от этого… – эротично провела ладонями по груди, талии и бедрам. – Идеального тела.

– Ох и велика цена! – неподдельно ужаснулся я. – Отличный повод быть крайне осмотрительным.

– И с кем ты мне собрался изменять? – вкрадчиво спросила она, сев мне на колени и обняв за шею.

Поцеловав ее шейку – выше не дотягиваюсь – честно ответил:

– Имею нехорошие позывы к приемной сестре.

– Да ты извращенец! – приложила меня Виталина, «испуганно» прикрыв рот ладошкой.

– Нет мне прощения, – покаянно вздохнул я.

– Она красивая девушка, – погладив меня по волосам, спокойно признала она. – Может лучше жениться на ней, а изменять – со мной?

– Я обещал нас не хоронить, – вздохнул я. – Но терять тебя вообще не хочу. Прости, но «первая леди» из тебя получится образцово-показательная, поэтому подвергать тебя опасностям в какой-то момент придется перестать. Прости.

– Не извиняйся, глупый, – прижав меня к себе покрепче, прошептала она. – Может быть воспитывать детей не так уж и скучно?

– Прямо тихонько себя ведем тогда ближайшие два года, – выдал я инструкции. – Пули не ловим, не взрываемся, не травимся. Ок?

– Ок! – хрюкнула она.

Долгий, скрепляющий договоренность поцелуй, переходящий в не менее долгий и не менее приятный процесс на разложенном для удобства диване, который пришлось со смехом прервать, чтобы выключить засвистевший на кухне чайник. Продолжили, отдышались, и Виталина указала на телек:

– «Берегись автомобиля» сейчас будут показывать.

– Посмотрим! – вполне охотно согласился я.

Под чай с тортиком посмотрели кино, и пошла отбивка «Времени».

– Прошлой ночью произошло ужасное, – мрачным тоном заявил диктор. – В ходе попытки государственного переворота совершено покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова.

– Не стали вилять, – одобрил я грозное словосочетание «попытка государственного переворота».

– Взрывное устройство под автомобиль Генерального секретаря было установлено предавшим доверие народа сотрудником Девятого отделения КГБ. Инициаторами попытки убийства законно избранного Генерального секретаря выступила группа предателей из ЦК во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР Дмитрием Степановичем Полянским.

Диктор сделал паузу и предельно грустно посмотрел в камеру – вот мол, товарищи, какая жесть творится.

– В результате подрыва автомобиля погибли жена Юрия Владимировича Татьяна Филипповна Андропова и его личный водитель Александр Николаевич Лукин...

– Вот и познакомились, дядь Саш, – прошептал я.

Виталина ласково погладила меня по голове.

– Сам Генеральный секретарь в тяжелом состоянии был доставлен в реанимацию с травматической ампутацией пальцев левой руки: безымянного и мизинца, осколочным ранением бедра и ожогами лица и головы четвертой степени. Врачам удалось спасти жизнь Юрия Владимировича, и в данный момент он уже пришел в себя. В нашу студию поступило видеообращение товарища Генерального секретаря к народу и соратникам по классовой борьбе. Товарищи, – вдруг вздохнул диктор. – Согласно должностной инструкции, сейчас, впервые в истории Советского телевидения, я должен попросить беременных женщин и детей отвернуться от экранов, на которых появится Генеральный секретарь.

Появилась ярко освещенная палата – никаких цветов и телеков, но присутствуют двое врачей в «стерильно-ожоговой униформе». Камера установлена перед кроватью, на которой сидит укрытый по пояс, одетый в больничную пижаму человек с замотанной в несколько пропитавшиеся сукровицей бинты головой. В руках – капельницы, а повязка оставляла открытой правый, красный от полопавшихся капилляров, глаз и губы: левый край рта покрыт коркой.

– Здравствуйте, товарищи! – хрипло, но твердо и уверенно произнес он в камеру.

– Вот сейчас нужно было брать крупный план лица, – остался я недоволен работой оператора. – Вон кожа в углу рта треснула, кровь течет, но если телек черно-белый и мелкий – хрен разглядишь.

– Враги отняли у меня любимую жену, которая много десятилетий была мне верной боевой подругой, – медленно выговорил Андропов.

Какой голос! Словно вой ледяных колымских ветров – до мурашек вдоль позвоночника, и это притом, что вот этого мужика я успел узнать получше многих десятки лет проработавших с ним сослуживцев.

– Враги отняли у меня пальцы, – показал забинтованную ладонь. – Отняли глаз. Но не смогли отнять главного – любви к Родине и преданности нашей Идее! – в голосе появился лязг танковых траков и чеканящие шаг пехотные шеренги, губы исказились в хищном оскале. – Попытка от меня избавиться – главное подтверждение того, что мы с товарищами ведем страну правильным курсом, подготавливая масштабные экономические реформы, которые начнем воплощать со следующего года. И я знаю, о чем все думают – а если настоящий Андропов кормит червей, а нам показывают ряженого? Вы совершенно правы, товарищи – как бывший работник Комитета Государственной Безопасности, подобное недоверие я могу только всячески приветствовать! По словам врачей, мой вид сейчас способен напугать кого угодно, и я приношу свои искренние извинения всем, кто увидит меня таким. Обещаю – официальные портреты перерисовывать не будем, потому что в школах и детских садах негоже вешать страшилки, – улыбка стала ярко выраженно человечной. – Савелий Антонович, помогите, пожалуйста, убедить товарищей, что Юрий Владимирович Андропов действительно жив.

Доктор подошел и начал аккуратно разматывать бинты, кое-где – с кусками кожи, вызывая ручейки свежей сукровицы.

Аккуратно взял ладонь Виталины в свою. Она благодарно сжала пальцы. Помнит собственные ожоги, и смотреть на такое ей хуже вдвойне.

Сначала появилась украшенная жуткими, полопавшимися волдырями, лысина. Следом – наполовину обожженный лоб. Далее – пугающая пустотой глазница. Левая щека – сплошное месиво, равно как и подбородок.

– Чем же тебя накачали, деда? – наконец-то сломавшись, простонал я, из глаз потекли слезы. – Он же вообще говорить в таком состоянии не может!

– Тщщ, – ласково шикнула на меня Вилка и мягко обняла.

Бинты покинули голову Генерального секретаря, оставив податное население наедине с изуродованным лидером сверхдержавы.

– Савелий Анатольевич, могу я попросить у вас зеркало? – вежливо произнесло больше похожее на нежить, чем на человека, существо.

Кивнув, врач выдал запрошенное.

– Что ж, – пожал плечами Андропов, отложив зеркало. – В некоторой степени мое теперешнее лицо можно считать живой иллюстрацией законов диалектики.

Виталина, даром что сценарий (потому что все по «медийной стратегии») сама печатала, нервно хохотнула. Значит в жилищах по всему СССР реакция будет как надо – до хохота сквозь слезы облегчения.

– Товарищи, прошу у вас возможности немного отдохнуть, – тоном, словно предназначенным для лучших друзей, попросил мой бедный дед. – Клянусь – как только я немного окрепну, сразу же примусь за работу, – клятва лязгнула автоматным затвором. – А после… – он издал тихий смешок, широко улыбнулся, игнорируя образовавшуюся в корке на левой щеке глубокую трещину, и предельно жизнерадостно пообещал. – Жить станет лучше, жить станет веселее!

– До мурашек, – поежилась Виталина.

– Всем дрожать, мрази! – рявкнул я, вымещая накопившееся за эти дни. – Вот это дед дал! Да я и на пять процентов такого актерского мастерства не рассчитывал – а он, весь по уши в морфии, в шоковом состоянии, при потерянной любимой жене и куче травм выдал вот это!

– Юрий Владимирович всегда славился профессионализмом, – с умиленной улыбкой одобрила девушка мою гордость за старшего родственника.

Диктор забубнил про «попрощаться с погибшими можно…», и я выключил телевизор, пояснив:

– Прощаться пойду обязательно, но мне все равно адрес скажут.

– Не оправдывайся, Сережа. Ты – совсем не циник, и я вижу, как тебе больно, – утешила Виталина.

– Х*ли там мое больно, – отмахнулся я и зевнул. – Догнала-таки усталость. Можно у тебя заночую?

– Еще спрашиваешь! – широко улыбнулась она.

* * *

В Советском союзе понятие «первой леди» фактически отсутствует. Жен не выпячивают – ну а зачем, вон она, рядом постояла, попугала окружающих своим внешним видом (у жены Брежнева это шикарно получалось – он ее даже сам «Витькой» называл, настолько у нее гормональный фон в сторону тестостерона ушел) и пошла домой – с детьми сидеть.

Именно об этом я думал, шагая на почтительном удалении от везущего гроб с телом Татьяны Филипповны кортежа и наблюдая совершенно чудовищное количество народа. Да это почти как во время похорон Леонида Ильича! Настоящий феномен, если честно – пышнее жену хоронил только заказчик Тадж-Махала, это ведь гробница. Лица – траурные, но почему-то решительные. И просто совершенно чудовищная тишина – ни шепотка из толпы не доносится, и даже стандартно шумные дети прониклись и солидно сопят носами.

Бредущая в тишине, под играемый оркестром траурный марш, бесконечная вереница укутанных в черное людей создавала почти сюрреалистическую картину. Ждем вечером по «Голосам» набросы на тему «принудительно согнали народ хоронить жену кровавого диктатора». Плевать – вот теперь я совершенно ясно вижу, что все проделанное было не зря, и каждый Советский гражданин последует за своим изуродованным, но не сломленным Вождем прямиком в Ад.

Хорошо, что нам туда не надо!

Глава 27

Бомбануло! В Грузии бомбануло – видимо, обещание «жить лучше и веселее» некоторые поняли превратно. Ну не тупые ли? Дед же нифига не врал – реально станет лучше и веселее. Но на то расчет и был, и теперь в телевизоре очень такой лихой и одухотворенный Шеварнадзе, грозно потрясая ручками, рассказывает о том, что любые «провокации» будут пресекаться на корню и ввел на территории республики комендантский час и временный запрет на массовые скопления людей. До этого недовольных, накрученных ворами, цеховиками и остаточными «донецкими» чиновниками грузин (этнические русские, которых в Грузии очень много, благоразумно бунтовать на главной площади Тбилиси не пошли) поливали опробованной на китайцах в Дамане подперченной водичкой из поливальных машин, а еще – наконец-то получилось проверить в деле давно готовый (по чьему предложению? Правильно!) спецотряд «демократизаторов» – то бишь «космонавтов» со щитами и дубинками. Работают вполне эффективно, надежно вбивая в сбившееся с пути истинного население лояльность законным властям. Кроме Шеварнадзе, показывали прибывших в Грузию армейскими бортами Щелокова и Цвигуна – все работают в «тесном взаимодействии» и обещают навести порядок еще до Дня Великой Октябрьской социалистической революции.

«Голоса», как и ожидалось, в свете последних событий натурально визжат и захлебываются от восторга, вписывая «грузинскую борьбу за свободу» в общий «кейс», вместе с покушением и кучей накиданной туда для увесистости мелочевки, выводя из всего этого «стремление наиболее разумной части номенклатуры избавиться от диктатора». Удачи – даже самые отбитые после всего случившегося от таких удивительных мантр только потешаются и желают «диктатору» здоровья и долгих лет жизни.

Никуда не делась и созидательная компонента новостей, где, во время кусочка с отчетом об эпично выигранной битве за урожай, показали Горбачева, которого назначили главой Ставропольского края. Вот и хорошо, пускай там и сидит, расширяет и углубляет, у него, как ни странно, Ставропольем рулить в моей реальности получалось реально образцово-показательно, вон на груди медаль Героя соцтруда новенькая висит, причем – вполне заслуженная. Из специально мною отслеживаемого показали поездку министра легкого машиностроения на мотоциклетные заводы «Иж» и «Урал», проконтролировать расширение производства. Кроме этого, рассказали подробности о новом автозаводе – цех сварки выдал первые десять кузовов с опережением графика почти в пять месяцев. Пыль в глаза, конечно – до Нового года соберут полсотни автомобилей из оригинально-«фиатовских» запчастей в наших кузовах «отверточным» методом. Первая очередь на двести с небольшим тысяч автомобилей запустится только к началу 71 года.

А в «Артек» – он же круглогодичный! – прибыла первая большая группа китайских пионеров. Наши, соответственно, отправились отдыхать в Китай, вместе с делегацией важных дядек и некоторым промышленным оборудованием. Китайские товарищи тоже хотят себе «Советский кубик», «Змейку» и «Московскую башню» – развивающие игрушки же. Разумеется, это только верхушка айсберга возобновившихся отношений двух больших соседей, и что там ниже – можно только предполагать. Отдельная прелесть – показали министра пищевой промышленности, который жал руку улыбающемуся китайцу. Суть – большой контракт на поставки в наши магазины соевого соуса. Большой, но недостаточный для перекрытия всех наших потребностей – это для того, чтобы подключить вьетнамцев, когда станет можно. Дату вывода американских войск я помню – 27 января 73 года объявят, а к 29 марта несчастную страну покинут последние «джоны». Очень хочется ускорить, а значит – нужно пошатать стратегического противника. План расписан еще давно, ждем ключевых событий и аудиенции с дедом, когда он поправится.

По телеку и в кинотеатрах прокрутили фильм «Солнце светит всем» – настоящее золото в нашей ситуации, потому что там и слепота, и боевая подруга. Ну про деда! Этого я не предлагал и вообще кино в прошлой жизни не видел, но старшие товарищи тоже не лаптем щи хлебают и общественное мнение направлять куда надо в некоторой степени умеют, когда хотят. А сейчас – очень хотят.

– Знаешь, что самое плохое в историческом процессе? – спросил я Виталину по пути к студии.

– Геноцид? – предположила она.

– Даже как-то стыдно стало, – пригорюнился я. – Потому что я имел ввиду его медлительность.

– Хочешь пожить при коммунизме? – хихикнула Вилка.

– А я уже! – фыркнул я. – Теперь осталось масштабировать. Раздражает – идей громадьё, и все офигенно хорошие, но ресурсов нету, потому что все забито идеями прежними. И тут ручным совхозом не обойдешься – мне полноценный регион нужен, типа как при царях генерал-губернаторство с зашкаливающими полномочиями. Сейчас на совхозе разомнемся и выпрошу себе вместо баронства графство.

– И какой феод будет угодно получить в кормление светлоликому графу? – ехидно спросила она.

– В идеале хотелось бы получить Сибирь или Дальний Восток, – ответил я. – Национальные анклавы мне не нужны – проблемно, причем в масштабах страны. Нафига оно нам? Национальное деление – суть нацизм, которого в СССР вообще быть не может. Нужно перекраивать карту, заменив это все чисто административными границами, упразднив национальные республики. Если мы воспитываем новое общество, рудименты нужно отсекать. Сейчас, после показательного усмирения Грузии, самое время начать – никто и не пискнет. Империя – это плавильный котел, который приводит населяющие ее народы к общему знаменателю. Жителей из национальных республик нужно активнее перетасовывать по стране, рассеивая тоненьким слоем и давя диаспоры – параллельные официальным структуры нам не нужны. При таком раскладе, через три-четыре поколения, останутся одни «хомо советикус».

– Уже и термин придумал! – рассмеялась Виталина, успокоилась и кивнула. – Я с тобой согласна, Сережа. Да много кто так считает на самом деле.

– Тогда домой приедем и будем очередной офигенно полезный доклад сочинять, – решил я.

– Зря иронизируешь, – улыбнулась Вилка.

– Так не иронизирую! – улыбнулся я в ответ. – Старшие товарищи на удивление во многом со мной согласны, поэтому не стесняются пользоваться хорошими подсказками. МЧС вон уже потихоньку разрабатываются – очень им понравилось, что можно будет наших спасателей за границу с гуманитарными целями отправлять без всяких кривотолков – это же исключительно гражданская служба.

– Полностью безобидная, – горячо покивала она.

Охрану на студии усилили в два раза, добавив к вооруженным милиционеру и КГБшнику еще двоих таких же. Цель нашего прибытия – записать Магомаеву сингл о подаренной шейхом яхте, а то про Марокко мы спели, а Ирану – нифига. Обидятся – Восток же.

– Хорошо, что я такой музыкальный мальчик, – похвастался я. – На любой подарок ответ найдется, но все равно как-то не очень – прецедент создается: «хочешь, чтобы про твою страну спел Магомаев, подари ему дорогую ху*ню».

Конкретно про Иран в песне ни слова, но будет переделанная строчка, в которой яхта плывет по пескам – старшие товарищи согласились, что этого более чем достаточно. Метафора, разумеется, как гимн свободе. Исходник – [ https://www.youtube.com/watch?v=LTrk4X9ACtw&ab_channel=enyatv ]. Клипешник нарежем из накопившихся видеоматериалов, где Муслим Магомедович на яхте плавает по морям, заглядывая в порты, где его встречают радостные аборигены с цветами, добавив туда кадры, где они плавают по Москве-реке – судно уже доставлено, сейчас проверим записанный материал, оставим звукача сводить и поедем снимать.

По пути к речному вокзалу Настя и Виталина, сидящие спереди «Роллс-Ройса» – первая за рулем, на правах законной жены – активно шептались. КГБшный шепот – страшная вещь, как ни прислушивайся, а кроме ключевых слов «свадьба», «Де Голль руку целовал» и другого тематического ничего разобрать не вышло.

Немного грустно на самом деле – Магомаев вон своей даме на Эйфелевой башне праздник устроил, а мне так нельзя – имидж скромного, мать его. Виталина, впрочем, все понимает и даже одобряет, но все равно внутренняя обезьяна немного страдает – хочется быть самым важным приматом, по пути обеспечивая самке лакшери-житуху. Да к черту, это рудименты жизни в обществе потребления шевелятся, мы такое игнорируем.

Выкинув комплексы из головы, обратился к смущенному (певец же, слух идеальный) шепотками Муслиму Магомедовичу:

– Муслим Магомедович, а сколько у вас денег?

Артист закашлялся – одна из стандартных реакций на традиционный для ютуб-интервью вопрос – и беспомощно посмотрел на Настину мордашку в зеркале заднего вида. Да ты же полностью под каблуком! Не осуждаю – сам такой же.

– А тебе зачем? – подозрительным тоном спросила чужая ловушка.

– Без задач, просто любопытно, – развел я руками.

– Денег у меня почти нет, Сережа, – гордо улыбнулся артист, получив от жены разрешающий кивок. – Мы с Настенькой решили, что будет правильным построить на наши средства санаторий на побережье в Марокко.

– Круто! – одобрил я.

– Нам деньги-то и не нужны в общем-то, – на лице суперзвезды мирового масштаба появилось смущение. – Я уже и не помню, как магазины выглядят – прямой запрет питаться непроверенной едой.

– Из Кремлевской кухни привозят, – добавила Настя.

– А нам из какой? – спросил я Вилку.

– Ну, допустим, я-то по магазинам хожу, – ехидно протянула она.

– Так и я хожу! – оскорбился я.

– Директора посадить! – заржала девушка.

Настя радостно заржала вместе с коллегой, а Магомаев озадаченно посмотрел на меня.

– Точно, вы же не в курсе, – вспомнил я и показал корочку инспектора.

Никогда не надоест на настолько удивленные рожи смотреть!

– Николай Анисимович – настоящий профессионал, и со свойственной нашим министрам проницательностью совершенно правильно решил, что от ребенка угрозы не ждут, поэтому направляет нас со спецгруппой в проблемные места. Уже больше четырех десятков дел раскрыли! – похвастался я.

– И как ты все успеваешь? – поразился он.

– У меня удручающе много свободного времени, – вздохнул я. – Интеллектуальную собственность гнать на полных оборотах просто физически не могу – мощностей не хватает. Ничего, мне в ноябре экспериментальный колхоз выдадут почти в полное управление, переведем на стопроцентный хозрасчет и на его базе построю себе студию звукозаписи, завод по печати пластинок, закуплю кинооборудование и типографию – чтобы госпредприятия на одного меня не пахали, а то прямо совестно становится.

– А колхозники? – спросила Настя.

– А колхозники будут как сыр в масле кататься через пару лет, – отмахнулся я.

Тоже мне бином Ньютона – сельское хозяйство наладить, имея бесконечный административный ресурс и почти столь же бесконечные деньги.

– А у тебя сколько денег, Сережа? – заинтересовался Магомаев, осознав масштабы.

– К моменту перехода совхоза под контроль будет два с хвостиком миллиона в рублях и тысяч сто пятьдесят в чеках, – пожал я плечами.

– О*уеть! – впервые на моей памяти выматерился Магомаев.

– И не говорите, – покивал я. – На меня ругаются, представляете – выгребаю мол из магазинов инвентарь для передачи в дар школам, скупаю ширпотреб и игрушки для детдомов, а народ потом нифига купить не может. Лимит в двадцать тысяч ежемесячно мне выставили, у потребных производств – договор о сбыте сверхплановой продукции прямо мне. Частное лицо таких договоров заключать не может, поэтому в СССР с недавних пор существует негласный «фонд Ткачева», на который все и оформляется. Туда же, как только от наших немецких партнеров начнут поступать деньги – а это уже скоро, тиражи у меня там сразу полумиллионные – будет поступать пять процентов настоящей валюты, и при помощи товарищей из Внешторга можно будет закупать зарубежные штуки. Даже удивительно, как много возможностей для самореализации предоставляет Советский Союз! – радостно закончил я монолог.

По прибытии на место съемок начался настоящий ад – КГБшный незнакомый полковник показал нам со съемочной группой карту Москвы-реки и прилегающих территорий, указав, где снимать нельзя ни в коем случае, где – снимать осторожно, и где – в полной мере. А еще…

– Никаких съемок с вертолета – Москва закрытый город со множеством секретных объектов, и подарить врагам его панораму мы не можем.

– Само собой, враги даже не представляют где тут у нас что, ведь у них нет ни агентуры, ни посольства с открыто гуляющими по Москве дипломатами, – с преувеличенным энтузиазмом покивал я.

– Не мое решение, – пожал плечами полковник.

– И одним днем мы его хрен пересмотрим, даже подключив всех, кого можно, – вздохнул я. – Пофигу, работаем с тем, что есть.

Погрузились на яхту, отчалили, поставили Магомаева на нос лицом вперед с просьбой имитировать пение, снимая его при помощи кинокрана, установленного на плывущем впереди нас баркасе. Хорошо, что сегодня солнечно и ветрено – волосы артиста развеваются без всяких вентиляторов, а подсвеченная солнышком Москва частично прекрасна. Встав на якорь прямо посреди фарватера, дали баркасу проплыть справа и слева, снимая профили «поющего» артиста и окрестности. Сложный маневр – проплыть бок о бок мимо Кремлевской стены, к которой Магомаев повернулся лицом, даровав кусочек куплета. Мне бы квадрокоптер! Но технологии несовершенны, поэтому пока даже не лезем. Потом, когда ворвусь в Большую Науку, сделаю и батарейки нормальные – увлекался в какой-то момент жизни высокими технологиями, очень много всего в голове есть – и за беспилотники преемнику товарища Гречко (потому что старый уже) поясню. А еще я немножко знаю за ракеты – только в общих чертах, все-таки какая-то секретность и в моей прошлой России сохранились, и по Википедии «Калибров» и «Цирконов» не построишь, но обойти часть проблем можно – например, с аэродинамикой.