Текст книги ""Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Валентин Леженда

– Отложим тогда, – смирился я и спросил. – Как думаете, Михаил Александрович Шолохов согласиться занять должность?

– Говорил с ним, – пожал плечами Борис Николаевич.

– Не один я такой умный, – покивал я.

– Совсем не один! – ухмыльнулся он.

Раздался стук в дверь, и полная секретарша средних лет ввела в кабинет уже знакомых юриста и КГБшника в сопровождении двух иностранцев – один ростом с нынешнего меня, в компенсацию – толст и лыс, прямо сейчас – вытирает пот с головы платочком и шумно отдувается. Второй – «шпала» с нордическим лицом, блондин и в круглых очках.

– Жарко у фас в Москфе, – смущенно улыбнулся лысый.

Говорит на русском с классическим немецким акцентом, отчего немного комичен.

– Жарко, – согласился Полевой и представил гостей, начав с толстого. – Юрген Вебер, редактор издательства «Бертельсман». Кристиан Рихтер, юрист того же издательства. Сергей Ткачев, комсомолец, – не без ехидства в глазах представил меня так, как я привык. – Виталина Петровна, секретарь Сергея.

– Здрафстфуйте, фройляйн! – приложились гости к ручке.

Расселись, получили от секретарши чаю с сушками.

– Я есть любить сушшка! – похвастался лысый. – Фот так есть надо! – помакал в чай.

– Всегда радуюсь, когда человек находит для себя что-то хорошее, – с нейтральной улыбкой проигнорировал я умышленно подпущенную клоунаду.

Хер Вебер не смутился и разразился реально внушающей уважение речью о любви к СССР – ну прямо заморочился, спичрайтера нанимал.

– Скажите, хер Вебер, а ваше издательство печатало нацистскую пропаганду? – одернул его заскучавший Полевой.

Очкастый остался непроницаемым, редактор скривился:

– Я, такой прискорбный момент в нашей истории быль. Разумеется, я пришель туда на работу посше.

– Разумеется, – покивал головой министр, мельком даванув меня взглядом.

Да понял, никто и не обольщается. Но нынешние немцы всё, их все равно никто не спрашивает.

– Так что вы хотели нам предложить, хер Вебер? – спросил я.

– Я! – он посерьезнел, дал отмашку юристу, и тот выдал мне документы.

Пролистываем до денег – остальное стандартное, многократно проверенное, а потому – неинтересное.

– Пятнадцать процентов! – скорбно вздохнул я. – До вас к нам приходили англичане. Уперлись в двадцать пять, а мы обещали подумать.

– Мы могли бы предложьить дфадцать шесть, – попробовал легко отделаться лысый.

– Уверен, вы можете лучше! – улыбнулся ему я.

– Нам перетафали фаши рассуждения о норме прибыли, товарьищь Ткачеф, – улыбнулся он. – Но какую-то прибыль мы федь должны получить? Фы молоды и горите идеей, и я фас за это уфажаю, но, уферяю, наше издательство не занимается никакой эксплуатацией – фсе наши сотрудники и афторы софершенно довольны! Ф знак нашего феличайшего уфажения в юному гению – тридцать!

– Когда-нибудь кто-нибудь даст больше, – развел я руками. – Вы уже пятые, и на «тридцатку» относительно легко согласились. Значит следующие иностранные гости согласятся на тридцать пять. Следующие – на сорок. И все равно останутся в огромном плюсе! Давайте сразу сорок, хер Вебер?

– Сорок? – жалобно проблеял немец и скорбно вздохнул. – Такой фариант мы предусматрифали, – вздохнул он. – Мы согласны на сорок. – Промокнув лоб платочком, признался в ненависти ко мне. – Фы далеко пойдете, молодой челофек!

Вилка, Полевой, юрист и КГБшник расписались на контракте с исправленными цифрами, то же самое сделали немецкие партнеры, мы пожали руки и попрощались, оставив их согласовывать детали с Министром.

– Ну вот и все! – радостно вскинул я руки вверх, напугав какого-то несущего по коридору стопку папок функционера. – Извините, – я же воспитанный юноша! – Я же говорил, что однажды кто-нибудь из капиталистов продаст нам веревку подороже.

– Ленин! – узнала Вилка.

– Ништяк! – оценил я, заставив подпрыгнуть парочку функционеров в лифте.

Дальше пришлось помолчать до самой машины – секретно же!

– Культурная экспансия начата на наших условиях. Помимо выгоды для СССР, мы имеем еще и выгоду, так сказать, побочную, но вполне ощутимую – с таким кабальным договором херам капиталистам придется вкладываться в торговую марку «Сергей Ткачев» как следует, и, желательно, сохранять с ним партнерские отношения как можно дольше. В идеале – пожизненно, а значит – распробовав первые прибыли, захотят еще, и тогда, основываясь на статистике доходов и расходов, можно будет еще немного урезать их долю.

– Я, если честно, в сорок процентов не верила, – призналась девушка.

– Верить надо напарнику, агент Вилка! – напомнил я основной девиз нашей команды.

Глава 23

Весь сентябрь подъедал оставшиеся дела – раздавал песенки всем подряд, накидал сценарий «Приключений Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные». Уже на следующий год. Параллельно, на базе того же НИИ Точмаш, изготовили прототипы двух игрушек – головоломок: «Змейка», которая из пластиковых треугольников, и «Вавилонскую» (в этой реальности – «Московскую») башню – которая с шариками. Тоже Бику продавать будем, да подороже.

Побывал на съемках «Бима», познакомился с актерами и съемочной группой, тихонько постоял в сторонке под напряженными взглядами и от греха подальше свалил – чтобы не мешать. Походы в библиотеку и «впитывание» чего только можно продолжаются, равно как и свидания с Вилкой в Минкульте, где мы развиваемся через наследие мирового кинематографа. Песен в кино про «Бима» будет много, как и в книжке – сюда складываем некоторые количество Любэ: «Березы», «Позови меня» и прочее. Немного военных так же в наличии.

Еще несколько раз бывали в колхозах – наметили будущие теплицы, пообщались с народом (наличие рядом с мутным малолеткой целого солидного (рожа такая) кандидата экономических наук, да еще и на должности будущего председателя, людей несколько успокоило – может и не пойдут по миру?) и отдали первые три сотни тысяч на предзимнюю подготовку к будущему сезону. Радуюсь – наконец-то начал ощущать траты.

Надя-таки добила рисунки для разукрашивания личной «Волги» Щелокова, и теперь товарищ министр красуется готичным волкодавом на капоте. Тоже сигнал – псина у нас плотно ассоциируется с опричниной, но Николай Анисимович не понял, а в окружении достаточно отважного человека, способного инфу донести, не нашлось.

А в Южную Америку отправилась группа ученых под руководством Юрия Валентиновича Кнорозова – изучать язык Майя, что стало результатом прошедшей двадцать восьмого сентября, в воскресенье, в четырнадцать часов по Московскому времени (из-за часовых поясов), пятичасовой прямой линии между народом и членами Политбюро во главе с дедом Юрой. Мероприятие пиарили мощно, по всем СМИ. Отдельная ржака – всем, кто хоть за что-то ответственен, в это время настоятельно порекомендовали находиться рядом с домашним или служебным телефоном, дабы оперативно снабжать инфой вышестоящее начальство в случае необходимости. Прямота линии несколько преувеличена – сначала человек попадает на редактора, следом – на редактора побольше, и в конце – на КГБшника. После этого, в случае, если вопрос нормальный, человека допускали до прямого эфира. О проблемах говорить не стеснялись: обсудили дефициты, обилие коррупционных дел, скорое повышение МРОТа (некоторые вещи не меняются, но в этом случае нормально – МРОТ объективно нуждается в пересмотре). Случилась и парочка заготовок:

– Здравствуйте, товарищи! Клавдия Филипповна, свинарка! – раздался над сидящими в Кремлевском дворце съездов Кремлевскими старцами, министрами и членами ЦК образцово-старушечий голос, в котором я узнал Агафью Анатольевну. – Это правда вы?

– Правда мы, – с улыбкой подтвердил Андропов.

– Храни вас Бог! – умилилась она, и в замолчавшей студии зазвучали гудки.

– Вне всякого сомнения, товарищи, все мы являемся материалистами, – разрядил обстановку Генеральный. – Но, тем не менее, мы не должны забывать наши культурно-исторические традиции, – важно заявил подозрительно похожий на еврея деда Юра. – И православие является одной из них. С этой точки зрения мы можем воспринимать пожелание Клавдии Филипповны исключительно как устойчивое выражение, призванное передать позитивный эмоциональный посыл. В этом случае я охотно отвечу: храни Господь и вас, Клавдия Филипповна.

Ну верит народ, никуда не денешься. Вот, небольшой акт социального примирения. Но все еще ни копейки прибавочной стоимости попам!

– Сергей Васильевич Мохов, Воронеж, токарь, – представился следующий звонящий. – Юрий Владимирович, – сразу обратился к царю-батюшке. – Совершенно невозможно купить автомобиль! Наша семья с четырьмя детьми третий год стоит в очереди. Кроме того, товарищи-автолюбители все время жалуются на сложности с покупкой запчастей. Спасибо большое.

– Алексей Николаевич, боюсь, это к вам, – пасанул Андропов.

– Спасибо, Юрий Владимирович, – Косыгин поднялся (ну не принято у коммунистов сидя отвечать) и начал манипулировать общественным мнением. – Проблема насыщения населения личным автотранспортом – архиважна. Безусловно, мы не должны руководствоваться принципом «Коммунизм – это когда у каждой семьи должны быть квартира, машина, телевизор и полный холодильник», ибо коммунизм совсем о другом, но квартира или дом, машина, телевизор и холодильник у каждой Советской семьи быть должны.

– Пылесос забыл пожилой товарищ, – прокомментировал лежащий на коленках у Виталины я – вдвоем смотрим, у нее, потому что родные вернулись. – Неудивительно – в его голове народ все еще пользуется вениками, – призадумавшись, вздохнул. – А самое грустное – он ими-таки пользуется, потому что пылесос либо дорого, либо нигде нету.

Девушка успокаивающе почесала меня за ушком и предложила:

– Позвони, узнай про пылесосы – тебя точно пропустят.

– Не, – отмазался я от лишней ответственности. – Политические мощности Сережи Ткачева пока должны оставаться за кулисами настолько, насколько возможно.

– А еще ты про утюг забыл, – хихикнула Виталина.

– Позор мне, – признал я ее правоту.

Тем временем товарищ Косыгин продолжил:

– В начале следующего года мы начинаем строительство нового автомобильного завода в Тольятти. После выхода на полную мощность, он будет давать стране полмиллиона автомобилей в год.

Зал захлопал.

– Жадины-говядины! – показал я телеку язык. – Полмиллиона – только кажется, что много, особенно с учетом того, что и другие заводы никто закрывать не будет. Но что это в масштабах двухсотпядесятимиллионной страны, население которой радующими душу темпами растет? Кроме того, уверен, что львиная доля будет уходить на экспорт в дружественные и нейтральные страны – международный престиж и валюта же! А своим как обычно – что похуже и по остаточному принципу. Да нам два таких завода нужно – и это только на внутренние нужды. Еще и ценник влупят тыщ семь, за новиночку-то. И эти люди нам говорят, что автомобиль – не роскошь, а средство передвижения!

– Когда вырастешь большим и важным, купишь себе заводов каких захочешь, – стебанула меня Вилка.

Далее товарищ Косыгин порадовал новостями о расширении почти в полтора раза производства мотоциклов «Иж-Планета» и «Урал» с небольшим снижением цены (отсылка на Сталина!) и выдачей колхозникам приоритетного права на их покупку.

– Проблема запчастей нам известна, и мы плотно работаем над ее решением – равно как и над целым комплексом других непростых экономических задач. Итоги работы будут представлены общественности на ближайшем плановом съезде ЦК КПСС, – закончил он.

– Неужели че-то полезное сделают? – изумился я. – Ну это просто праздник какой-то! Но мотоциклов один фиг мало – нужно и молодежи пряник дать, в виде «Минсков» и «Восходов». По студенческому билету, например – скидочка.

– Еще «Ява» есть, – напомнила Вилка.

– Нихера у нас нет, тупо страна-нищеброд, – впал я в апатию.

Через полчаса, которые стоили членам ЦК парочки партбилетов, прозвучал явно «подпущенный» вопрос про Магомаева. Старшие товарищи его немножко пооправдывали, выразили уважение к таланту и пожелали дальнейших успехов. Пользуясь случаем, переключились на проблемы местные, дав Екатерине Алексеевне похвастаться новеньким законом, направленным на борьбу со спекулянтами – теперь билеты на все культурные мероприятия можно купить либо два в руки, либо, при предъявлении соответствующих документов, на семью.

– Аплодируют так, будто члены ЦК и впрямь часами стоят в очередях, надеясь перехватить билетик не с десятикратной наценкой! – фыркнул я.

– Когда-нибудь мне надоест смотреть с тобой телевизор, – пригрозила Виталина.

– Пойду-ка все-таки немножко расшевелю эфир, – решил я и пошел звонить.

Соединили меня уже через три минуты, я представился Сидором Клюевым, рассказал про Юрия Валентиновича Кнорозова и о том, как ему непросто.

– Голос не узнать, – порадовала новостями Вилка, которая отслеживала вопрос по телевизору.

На экране баба Катя вежливо распинала соответствующих исторических дедов за этакий про*б – ей-то в наушник доложили, кто на самом деле звонил, как и всем остальным.

Немножко выступил министр рыбной промышленности, который, подозрительно поблескивая глазками, рассказал о скором открытии сети магазинов морепродуктов «Океан».

– Внесешь пометку в «Рыбное дело», радость моя? – спросил я Виталину, погладив ее по щеке.

– Внесу, – пообещала она, убрала меня со своих коленок и пошла вносить.

Дурак, что с меня взять. Впрочем, девушка совсем скоро вернулась, и мы продолжили слушать снизошедших до общения с народом старших товарищей.

– Первый сбор макулатуры состоится…

– Мне Аджубей обещал чисто как своему два с половиной центнера подогнать, – похвастался я Виталине. – Приз с Таней получим.

– Вот эти вот книжки? – указала она на шкаф, где за дверью притаилось мое скромное собрание сочинений.

– Не Ткачевым единым силен призовой фонд, – отмахнулся я и похвастался. – Сам бабе Кате составлять помогал.

– Даже не сомневалась, – фыркнула она.

– Надо лезть вообще везде, где дают, – не смутился я.

Передача закончилась очень правильным обещанием народу как следует взяться за наращивание темпов жилищного строительства с постепенным снижением требований для вступления в кооператив.

– Лучше, чем ничего, – вынес я вердикт и выключил телевизор.

Еще заскакивали в Министерство спорта, где экономической части выслушивавшей меня делегации очень понравилась идея спонсирующего их «Спортлото». Все равно в телек рано или поздно завезут, так какая разница? Да, лудомания, но совсем без нее тоже никак. И вообще – все знают об истинных шансах выиграть в лотерею, так с меня какой спрос? В телевизор ходили вместе, идею взяли в работу, а под шумок я слил две передачи: «Очумелые ручки» с поделками из всего подряд и интервьюшную «Пока все дома». Тоже взяли в работу.

На досуге набили с Виталиной ряд англоязычных мюзиклов и «самодельные» переводы «Марсианина» и «Мистера Фокса». Это тоже немцам. Немного подумав, решил попробовать замахнуться и на большое, подрезав сценарий «Москва слезам не верит». Баба Катя плакала и восхищалась, а рулить съемками из недр ВГИКа был выписан аспирант кафедры режиссуры Владимир Валентинович Меньшов, чудовищно удивленный таким назначением. Время закончить аспирантуру у него есть – год остался, а раньше снимать никто и не начнет – нету мощностей, как и везде.

Немного подумав, Хиля решил на мюзиклы все-таки не тратить, вместо этого набрав ему в подпевку-подтанцовку девушек (есть негритянка, кубинка, казашка и пара красавиц славянской наружности) и соорудив из всего этого диско-бэнд с названием «Boney M». Ловушек в составе нету, но одна из девушек там лейтенант госбезопасности – просто на всякий случай. Репертуар типа [ https://www.youtube.com/watch?v=ghGiv7YLC7Q&ab_channel=BoneyMVEVO ] выдан для записи и освоения, и даже студию нам выдали ту же, «секретную». Конвенция, говорят, совсем скоро, а «АББУ» мне так никто и не выдал. Песни, впрочем, затребовали, так что есть надежда, что где-то за кулисами работа ведется.

Хиль же записал песню «Из вагантов» [ https://www.youtube.com/watch?v=4T0ET_J0Jls&ab_channel=RusS ], где я ничтоже сумняшеся заменил «французскую сторону» на «Московскую», и никто ничего такого и не заподозрил. Сюда же сняли клип, наснимав видов московских университетов и их же студентов. Смонтировали – получилась самая настоящая образовательная агитка, в телеке крутить очень любят.

Обновленная Зыкина принесла неожиданный для меня эффект в виде строительства в Москве отдельного театра, где будут выступать всякие там «Березки» и прочие околоэтнические коллективы. Туристическая достопримечательность, так сказать. Пользуясь случаем, слепил проект типа американских «городков в стиле Дикого Запада» под названием «Китеж-град», где наряженные актеры будут показывать гостям быт древних славян. Не без проблем – там же волхвы на капищах молебны языческим богам закатывать будут, мракобесие! – но приняли в работу, интуристов удивлять. Строить, само собой, будем в «совхозном кластере» за мои деньги. Я же обещал крепостной театр? На базе ДК тоже будет, сразу несколько фольклорных ансамблей – опять-таки для туристов. На них у меня в целом немало планов, а возить будут принудительно, правда, не сразу, а как только перейдем в разряд «образцово-показательных». На это я себе отвел два года – чтобы с запасом.

Из «вкусных» новостей – итальянская компания Ferrero согласилась оплатить мой хитрожопый патент на производство и продажу шоколадных игрушек внутри под маркой «Киндер-сюрприз». В СССР пока над производством чешут репу, но я дожму – нифига себе такой радости детей лишают! Ну а пока мне будут таскать продукцию дипломатической почтой – ребятам в школе и дворе дарить.

«Союзмультфильм», заполучив в свои руки самый ценный ресурс в СССР – жилье – развернулся на полную, и на нынешние курсы набрали в три раза больше художников, чем в году прошлом. Потянулись иммигранты из соцблока – зарплаты-то баба Катя тоже повысила, а условному молдаванину в Москве хорошо. Мультик про «Мамонтенка» неплохо крутится по тому же соцблоку и кое-где в капстранах, а вот первую серию «Ну, погоди!» для показа у себя купили почти все, кроме США, где очень обижаются за «Тома и Джерри».

Технически, если сложить чеки по «официальному курсу» и рубли, я уже почти дважды миллионер. Совершенно легальный, социалистический! Обогнал-таки Пахмутову, которая начала тратить монетарную массу гораздо активнее – чтобы бывший ученик за нее не краснел, надо полагать – и поэтому, к огромному собственному удовольствию и по собственному же выражению, «впала в нищету».

По итогу посещений Минкультовского кинотеатра была выдана просьба закупить в Советский прокат документалку про Вьетнам «In the year of the pig». Обошлось совсем недорого. Художественных фильмов про Вьетнам наснимать еще толком не успели, так что пусть пока будет этот – все нужные нам посылы про «война – это ужасно» там есть.

Перед вылетом в Одессу тридцатого сентября закинули по пути к генералу Епишеву в окно черной «Волги» (думаю, просто от скуки КГБшники такой фигней маются) доклад «наверх» на тему «Почему СССР нужно Министерство чрезвычайных ситуаций». Моменты, где про кучу новеньких вкусных должностей (в том числе сильно генеральских), старательно опустил – всем все и так понятно.

– Я же говорил, что генерал Епишев обязательно захочет добавки и придет за ней сам, – довольно заявил я.

– Тебе нужен личный стяг с надписью «Я же говорил», – фыркнула Вилка.

– Надоело, да? – понял я сигнал. – В самом деле, как заезженная пластинка.

– Все не настолько плохо, – с улыбкой погладила она меня по щеке. – В конце концов – так ведь все и было. Но самую чуточку все-таки надело.

Прошли в приемную, получили от встретившего нас адъютанта отданную честь (причем козыряет вполне охотно!) и прошли в кабинет, где были очень радушно встречены хозяином чаем, печеньками и тортом «Прага». За всем этим и рассказал ему про специализирующуюся на фигурах высшего пилотажа группу пилотов. Можно показывать за рубежом! Семена упали на благодатную почву – что-то такое товарищ генерал за биатлон очень хорошее собирается получить, судя по всему, поэтому новый проект встретил с тщетно скрываемым восторгом. Название, само собой, «Стрижи».

– Вроде ничего толком не делали, а везде в итоге успели, – заметил я по пути в аэропорт – багаж уже с нами, а с родными должным образом попрощались.

– Не делай вид, что не мог успеть все за неделю, – не повелась Вилка.

– Технологии и скорость работы моей машинистки, к сожалению, не совершенны, поэтому понадобилось бы недели две, – отомстил я.

– Мои несовершенны? – возмутилась Виталина.

– Ты же всего лишь человек, – нагло улыбнулся малолетний уберменш и получил карательный щелбан.