Текст книги ""Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Валентин Леженда

Соавторы: Антон Федотов,Алексей Губарев,Олег Мамин,Павел Смолин,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 334 (всего у книги 347 страниц)

Глава 11

Сидя на диване, я цитировал сидящей за машинкой Виталине газету «Правда» за 1963 год:

– Под руководством Ивана Никифоровича Худенко многоцелевому колхозу «Илийский» Алма-Атинской области всего за год удалось добиться поразительных результатов. За первый же сезон производство зерна в совхозе выросло в 2.9 раза, прибыль на одного работающего – в семь раз, а себестоимость центнера зерна упала до 63 копеек. Производительность работника в механизированных звеньях за год увеличилась почти в 20 раз, – отложив газету, добавил. – Здесь не написано, но я поспрашивал – получали эти стахановцы по триста рублей. Неплохо, а?

– Неплохо – это слабо сказано, – согласилась девушка.

– И каково же было мое удивление, когда я узнал, что наш уважаемый Леонид Ильич на предложение перенимать и масштабировать такой многообещающий опыт колхоза «Илийский» буркнул «преждевременно» и проект зарубил. Уверен, товарища Худенко это сильно расстроило – он как раз из таких, которым сидеть на жопе ровно скучно. Инспектировать мы его не поедем, потому что неминуемо найдем что-нибудь нехорошее, но, уверен, польза от Ивана Никифоровича с избытком перекрывает его мутные делишки. Попроси товарищей его по возможности не трогать.

Потому что в моей реальности его посадили в 73 году.

В процессе написания доклад о сельском хозяйстве словно сам собой масштабировался в трактат «Почему Сережа Ткачев ненавидит Советскую экономику в ее нынешнем виде и что нужно сделать, чтобы мальчик был ею доволен». Предлагаемые меры практически идентичны тем, что предлагает Госбанк, но изложено гораздо многословнее – где, как и почему с точки зрения материализма, с соответствующими цитатами из классиков Марксизма-Ленинизма. А еще я ловко самоустранился от вопросов внешней политики и ВПК, зато изо всех сил напирал на необходимость «дальнейшего» (потому что старшие товарищи и без меня стараются) увеличения темпов жилищного строительства. Ну почему нельзя воткнуть еще немножко кирпичных и панельных заводов? Глины жалко? ПГСа? А еще заводов мебельных, малярно-красочных и всех сопутствующих. Нужно больше панелек! С восьми утра до двух дня просидели, и в процессе нам немножко помогал папа Толя, очень довольный такой возможностью.

– Пиши приложение 1. «Предложение пересмотреть экономическую составляющую деятельности Министерства культуры».

Все просто – больше мощностей тем, кто окупается, и меньше тем, кто нет. Последним – на конкурсной основе, после решения комиссии, как особо социально-полезным. Отдельно – необходимость финансировать способных приносить международные награды, поднимая престиж Родины, особо творческих (условные Тарковские) товарищей. Цель – сделать Минкульт инструментом пополнения государственного бюджета.

– Узнают почтенные коллеги по цехам – быть мне битым, – грустно вздохнул я.

– Пусть только попробуют! – хищно оскалилась агент Вилка и заметила. – Могут решить, что ты все это затеял ради того, чтобы печататься без остановки.

– Именно так они и решат, – кивнул я. – Но попытка – не пытка. Далее: Заявление. «Просьба выделить для проведения эксперимента колхозы…» – перечислил растревоженные в ходе недавнего рейда «муравейники», – «С целью их объединения и превращения в образцово-показательный совхоз. Предлагаю опробовать на его базе следующие способы ведения хозяйства…»

– Сам захотел председателем стать? – рассмеялась Виталина.

– Я от скуки – на все руки. И последнее: «Прошу разрешить закупать на личные средства любую несекретную номенклатуру необходимых для ведения сельского хозяйства товаров».

– Добрый ты, Сережка, – умиленно улыбнулась мне Вилка.

– На этом доклад у нас всё! – довольно потянулся я, даже не пытаясь оправдываться. – Хочешь одну штуку расскажу?

– Хочу! – потянулась и Виталина.

Рассказал про вчерашний поход.

Так девушка на моей памяти еще не смеялась – буквально до слез, соплей, всхлипов и икоты. Высморкавшись в синенький платочек, она попыталась проявить человечность:

– Немножко сочувствую.

И, не выдержав, заржала снова. С улыбкой подождав, пока она просмеется, покачал головой:

– В этот раз не принимается. Я же не жалуюсь, а делюсь объективно смешной для стороннего наблюдателя историей.

– Очень смешной, – хрюкнула Виталина.

– Теперь нужно позвонить, – посмотрев на вернувшиеся на законную левую руку часы, пошел к телефону, объясняя увязавшейся за мной любопытной девушке. – Для разнообразия – никаких ЧП, я как цивилизованный человек позвонил и записался на минутный телефонный разговор с Генеральным секретарем еще три дня назад.

Я же «советник», значит мне так можно.

Усевшись на тумбочку у телефона в ожидании звонка, мечтательно зажмурился:

– Баньку справлю, беседочку, повара выпишу – хранцуза! И прудик с карасём – а то че это? – кивнул на стену в сторону пруда, по дну которого сегодня прокладывают трубы для фонтанов. – Это ж для челяди, а я – всамделишный боярин! Тиятр крестьянский заведу, шоб уважаемые люди почаще в гости ездили, будем лапы жабьи с винами наворачивать, бороду поглаживать да чаи из блюдечка гонять – о жизнь!

Телефон зазвонил, и хохочущая Виталина прикрыла рот ладошками и отвернулась.

– Добрый день, Сергей, – поздоровалась со мной трубка голосом Андропова.

– Здравствуйте, товарищ Генеральный секретарь! – бодро поздоровался я в ответ. – Могу ли я отправить мои пугающего объема размышления о сущности нашей экономики товарищам Председателю Госплана СССР Николаю Константиновичу Байбакову и Министру сельского хозяйства Леониду Яковлевичу Флорентьеву?

– Можно мне тоже копию, Сережа? – скромно попросил дед.

– Разумеется, Юрий Владимирович, – пообещал щедрый я. – Большое спасибо, до свидания.

– До свидания.

– Даровал нам, душенька моя, царь-батюшка за службу верную землицы доброй, угожей, – добавил веселья Вилке. – Да не абы как, а с людишками! Семь тыщ душ почитай! Будет нашей Танечке приданное. А теперь – фаза два! – спрыгнул с тумбочки, и мы пошли на кухню.

По пути обернулся к улыбающейся девушке:

– Если хочешь, можешь отвезти доклад и закончить на этом рабочий день.

Она демонстративно поскучнела.

Приятно!

– Тогда приглашаю тебя посмотреть кино в спецкинотеатре Минкульта.

Тут мы зашли на кухню, где мама с отчимом пили чай – у него сегодня выходной, а Таня уехала в тюрьму, к родной маме.

– Папа Толя, а вы не хотите после получения степени председателем совхоза пару-тройку лет поработать?

Отчим захлебнулся чаем, и хихикающая (думает шучу, ха!) мама похлопала его по спине. Усевшись за стол, поблагодарил родительницу за налитый чай и пододвинутые баранки с маком и начал обрабатывать пришедшего в себя и удивленно пялящегося на меня папу Толю:

– У вас же защита уже вот-вот. Безусловно, заниматься английской экономикой в МГУ – важное и нужное дело, но родное сельское хозяйство задыхается. Проблем там – непочатый край, причем комплексных, общеэкономических, потому что ни одна область народного хозяйства не существует сама по себе. Следовательно – решение этих проблем, даже при наличии политической воли и ресурсов займет не одну пятилетку. Кто нас туда пустит? Доклад-то я напишу и отправлю, вообще обо всем – вплоть до необходимости купить два огромных автозавода у какой-нибудь условно-дружественной страны и предоставления колхозникам приоритетного права на покупку мотоцикла с коляской – ну а нафига он в городе? – но будет ли толк – бабушка надвое сказала. В этой области у меня кредита доверия нет, и даже разумные и очевидные предложения могут отбросить просто потому что «ребенок-то куда лезет?». Зато я могу выбить нам экспериментальный совхоз, где мы начнем работу по методу Худенко (вчера о нем с отчимом разговаривал, за ужином) с некоторыми моими дополнительными штуками. Дадим результат – и к следующим прожектам доверия будет больше.

– Я в сельском хозяйстве ничего не понимаю, Сережа, – развел он руками.

– Толя, значит, совхозом командовать, а я – одна тут куковать буду? – укоризненно спросила меня мама.

Сначала ответил Судоплатову:

– Решать только вам, дядь Толь, но должность по большей части административная. Агрономов у нас в стране полно, посадку-уборку просчитать смогут. А еще – конкретно вам я могу полностью доверять. Выслушаете план целиком?

Отчим кивнул, и я ответил немножко недовольной такой расстановкой приоритетов маме:

– В полусотне километров от Москвы же. Дорогу починим, полтора часа на машине – и уже дома, – снова переключился на отчима. В СССР, вообще-то, по рабочим местам принудительно распределяют! – Да, не МГУ, однако дело архиважное, и, на мой взгляд, интересное – с людьми общаться, по полям ездить, госнаграды за образцовость и показательность получать. Ну и зарплата, вы уж простите, пап Толь, будет не триста рублей кандидата наук, а пятьсот-шестьсот. Карьерный рост, опять же – в стенах МГУ возвышаться сложнее, а вы ведь наш нереалистично огромный блат подключать ни за что не станете. А вот в области народного хозяйства, имея на руках объективные доказательства собственной способности приносить материальную пользу Родине, самореализоваться получится гораздо лучше. Извините, – вздохнул. – Я вас слишком сильно уговариваю. Если откажетесь, я немного расстроюсь, но товарищи из КГБ найдут на это место кого-то похуже.

Судоплатов от такого демонстративного прогиба хрюкнул. Практичная мама тем временем закончила переваривать мой монолог:

– Толя, а в самом деле – подумай! Ты же экономист! Кандидат наук. Неужели телят в коровнике не посчитаешь?

– Не нужно недооценивать сложность такой работы, – покачал он головой. – Прежде всего – это руководство большим коллективом людей, у меня просто нет соответствующего опыта.

– Но студентов строить-то у тебя получается, – с улыбкой напомнила ему мама.

Под ее уговоры и Судоплатовские заведомо провальные отмазки доел баранку, допил чай, и встал из-за стола:

– В общем, пап Толь, вы думайте, проект не срочный, посевная же в разгаре, кто поперек нее влезать позволит? Защищайтесь спокойно – к кандидату экономических наук, простите, если высокомерно прозвучит – так уж оно есть – у народа доверия побольше будет чем к школьнику. Мы в Минкульт, – это уже для мамы.

Напутственный поцелуй в щечку, рукопись Виктории Викторовны – с собой, и мы с Вилкой покинули квартиру.

– Не знала, что в Минкульте есть кинотеатр, – созналась она в собственном невежестве.

– А ты ведь штатный его работник! – ужаснулся я, с удовольствием подставил теплым майским солнечным лучам лицо и объяснил. – Старшие товарищи в нем смотрят новинки, решая, какие из них достойны внимания высокообразованного Советского зрителя, а каким суждено кануть в небытие. Нет, – с улыбкой покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Виталины и сел в машину. – Нам такая честь не светит – рожей пока не вышли. Но! – самодовольно погладил себя по голове. – Я выпросил у Екатерины Алексеевны уникальную для пионеров возможность смотреть все фильмы планеты в то время, когда кинотеатр не занят. Для расширения кругозора.

– В Минкульт меня на свидания еще никто не водил, – улыбнулась Вилка и забросила мой доклад в окно проезжающей мимо «Волги».

– Ух, как шпионисто! – восхитился я.

– Мог бы и раньше догадаться меня в кино пригласить, – сымитировала обиду Виталина.

– Этикет был на больничном, – напомнил я и вздохнул. – Понимаю, как это выглядит в свете недавних событий, но…

– Не оправдывайся ты, – улыбнулась она, потрепав меня по волосам. – Что будем смотреть?

– А у тебя вообще какой общий киноуровень? – спросил я. – То же, что и все смотрела, или показывали буржуйское в рамках подготовки?

– Как все, – пожала плечами Вилка.

– «Ночь живых мертвецов», – ответил я.

– И Фурцева разрешила тебе посмотреть фильм с таким названием? – не поверила Виталина.

– «Я с тобой полностью согласна, Сереженька – жизнь пострашнее любого кино порой», – процитировал я. – Чего такого-то? Это же просто картинки на экране в виде загримированных людей. Сказка.

– Сказка с таким названием? – рассмеялась она.

– Сказка, – уверенно кивнул я. – Разновидность: ужастик, он же – horror, он же – страшилка.

– Как «Вий»? – спросила Виталина.

– Как «Вий», да, – умилился я.

А ведь считай в один год снято. И оба черно-белые! Впрочем, «Вий» мог бы быть в разы страшнее, если бы не принудительно насаждаемый возрастной рейтинг «для всех». Да и в нынешнем виде в раннем прошложизненном детстве пугал до чертиков.

По пути набрав пирожков и «Буратино», прибыли в Минкульт и закинули в кабинет выделенной мне как раз для таких случаев тетеньки рукописи и нескромный подарок в виде пластинки-гиганта «Сергей Ткачев. «Ноктюрн». Поет Муслим Магомаев». Впрочем, принят диск был без пяти минут с восторгом – в магазинах фиг достанешь, тиражи допечатывать не успевают – а сказки моей бывшей любимой учительницы обещали показать «кому надо». Понятливо кивнув, отгрузил сотруднице еще пяток пластинок для тех самых «комунадников», и мы с Вилкой отправились смотреть классику.

Зал – здоровенный, на полторы сотни мест. Оборудование, надо полагать, высшего сорта – не станут же Самые Главные Цензоры на себе экономить. Познакомились с киномехаником – Синицин Валерий Петрович, шестьдесят восемь лет, бодро пыхтит перегаром, «еще Ленину кино показывал». Обиды на такое понижение в обязанностях в голосе не было – «внучка тебя ух любит, Серый, может познакомить?». Он усадил нас в середину пятого ряда – отсюда видно лучше всего – получил торжественную клятву оставить после себя только чистоту и порядок, пожелал приятного просмотра и пошел запускать проектор.

Свет погас, экран ожил, и Виталина взяла меня за руку. Приятно! Кино я, само собой, видел и помню, но вдвоем с такой-то девушкой в пустом кинотеатре – совсем другое дело! Качество картинки и звука не подкачало, а сам сеанс получился что надо – Вилка с неподдельным интересом следила за происходящим на экране, не стеснялась отпускать смешные комментарии насчет уровня интеллекта персонажей фильма, весело попискивать на «скримерах» (такую разве напугаешь?) и трескать пирожки, не забывая давать мне откусить и ехидно спрашивать, не нужно ли включить свет, чтобы пионерам было не так страшно, а к финальной трети фильма даже пересела по другую сторону от меня, чтобы с премилой улыбкой положить голову на здоровое плечо. Очень старается товарищ лейтенант Госбезопасности.

– Да уж, это совсем не «Вий»! – Когда пошли титры, с улыбкой подвела она итог просмотру и пообещала. – Если на нас нападут мертвецы, я тебя обязательно спасу – видел какие они медленные?

– Потом про быстрых снимем, типа наш ответ Голливуду, – улыбнулся я. – Не устала?

– От чего? – хихикнула она. – Если хочешь предложить посмотреть что-то еще – я не против.

– Про гонки достать успели только «Соперники за рулем» 57 года.

– Я его восемь раз смотрела, – ответила Вилка.

Неудивительно – фильм ГДРовский, и в СССР популярный – время от времени крутят даже по телевизору.

– А ты достанешь другие? – со светящимися надеждой глазами спросила она.

– Обязательно, – пообещал я. – Еще есть «Бонни и Клайд» – это…

– Я про них знаю, но фильм не видела, – перебила Вилка и поморщилась. – Они в конце умрут, да?

– Тупо мы с тобой! – шмыгнув носом, вытер я несуществующую слезинку.

– Хватит нас хоронить! – укоризненно ответила девушка, отвесив профилактический щелбан.

– Извини, – потерев лоб, пообещал себе больше так не шутить и продолжил. – «Доктор Стрейнджлав, или как я перестал волноваться и полюбил атомную бомбу». Хорошо показывает американский милитаризм глазами их же гения Стэнли Кубрика, и по совместительству – отличная комедия черного юмора.

– А ты какой хочешь? – спросила девушка.

– Если бы ты со мной не поехала, я бы взял с собой Рыжего, и мы бы смотрели все три, – честно ответил я.

– Тогда давай смотреть оба, – демонстративно устроилась она поудобнее и ехидно улыбнулась. – Сначала про милитаризм – хочу посмотреть, кого целый Сережа Ткачев гением считает.

– Я бы покраснел, но все равно темно! – фыркнул я и пошел будить киномеханика.

Глава 12

Проснувшись с первыми лучами солнца, смачно потянулся правой стороной и чуть менее смачно – левой, со счастливой улыбкой вспоминая вчерашний, ровно настолько же короткий, сколь и прекрасный прощальный «чмок» в щечку от Виталины у подъезда – тут этикет не спрашивали, и провожать меня до дома она будет еще много-много лет. В идеале – «провожаться» вместе со мной. Просто шикарный вчера был день! Встав с дивана, включил телевизор, чтобы посмотреть повтор главной информационной передачи страны – «Время» – под обещанную себе накануне зарядку – высоким Виталининым стандартам соответствовать сложно, но я буду стараться изо всех сил. Сейчас рука окончательно окрепнет, и мне разрешат бегать по утрам и немножко тягать железяки малого веса. Буду подтянутый и красивый, чтобы агенту было не стыдно со мной в люди выйти. Ну и для здоровья – мне же еще Генсеком работать!

На экране – сопровождаемые речью репортера кадры очереди у «Детского мира»:

– «…разработанный коллективном ученых-математиков при поддержке Министерства химической промышленности СССР «Советский кубик» сразу же получил признание у маленьких покупателей».

Показали счастливую девочку лет десяти, она гордо демонстрировала камере кубик Рубика и рассказывала, как сильно ей такая интересная и развивающая игрушка нравится.

– «Пользуется успехом новинка и во Франции, где фирма «Бик» наладила выпуск игрушки по заключенному с Министерством Внешней торговли договору».

Показали ряд французских граждан разных возрастов, которым кубик тоже очень понравился.

– «Начиная со следующего года, «Советский кубик» будет включен в ассортиментный минимум для всех магазинов игрушек СССР», – порадовал репортер в завершении сюжета.

Ништяк – проект успешно реализован в полной мере! Кредит доверия получен, валюта в бюджет – тоже. Запыхавшийся я выключил телек и пошел в душ, по пути аккуратно заглянув в щелочку родительской комнаты – дрыхнут, всю ночь поди мама отчиму мозги промывала на тему «почему мне бы хотелось мужа-директора Совхоза». Кадровая работа в надежных руках!

Целиком ли «отработан» кубик? А ведь нифига – можно выжать еще нормальной пользы, а то потратят на подкуп хитрых негритянских социалистов. Значит нужно организовать еще один звонок деду. Позвонил в Кремль, забронировав три минуты днем двенадцатого мая. Так-то у меня особый код есть, для мгновенного соединения, но он же экстренный, а значит лучше не трогать, пока реально не прижмет – тоже вполне может оказаться проверкой от Андропова на ответственность и здравомыслие.

Так, теперь нужно предупредить Вилку о нестандартной поездке – вчера, как только я зашел домой (следит кровавый режим, докладывает кому надо), позвонили из НИИ Животноводства №11 и попросили прибыть в одно из опытных подсобных хозяйств, расположенное в тридцати километрах к Юго-Востоку от Москвы.

– Доброе! Не спишь? – ритуально спросил я очевидно не спящую девушку.

– Утро! Завтракала, – вполне приветливо отчиталась она и заметила. – А раньше ты мне по утрам не звонил.

– Так незачем было, – честно ответил я. – Возьми «ГАЗ-69А» (потому что я на нем еще не катался, а хочется) и кирзачи, нам в лишенные асфальта места сегодня ехать, новую зверушку смотреть.

– Ок! А что за зверушка?

– По пути объясню, через сорок минут приехать сможешь?

– Через тридцать, – немножко проиграла она собственному любопытству.

Положив трубку, прихватил на кухне тарелку с бутербродами и стакан томатного сока – товарищ Микоян велел его по утрам пить, значит надо! – и вышел на балкон подышать утренней свежестью (ночью дождик прошел) да посмотреть на пруд. С днищем почти закончили – поверх выложенных бетонных плит протянули трубы, и прямо сейчас пара товарищей при помощи сварочного аппарата заканчивает их соединять. Берега – просто перепаханная и припорошенная строительным мусором земля – газон обещали привезти готовый – но доски уже привезли и сложили под брезент. Завезли и кучу гальки – будущие дорожки посыпать, «эко» же, брусчатка не предусмотрена!

Когда я помыл стакан и блюдце, зазвонил телефон. Какое насыщенное нынче утро!

– Доброе утро.

– Доброе утро, Сережа! Не разбудил? Узнал? – раздался в трубке подчеркнуто-бодрый голос Виктора Васильевича Гришина.

– Как можно вас не узнать, Виктор Васильевич? – сымитировал я удивление. – Не разбудили, я как раз по делам собираюсь.

– Дела – это замечательно, – одобрил он. – Сильно занят?

– Сегодня – сильно, а завтра – почти нет, – честно ответил я.

– Я тебе вот по какому вопросу звоню, – перешел он к делу. – Конкурс скульптуры тебе одобрили, запиши номер…

– Записал, – соврал я.

– Принадлежит он Николаю Васильевичу Томскому. Знаешь его?

– Лично не знакомы, но наслышан – скульптор-монументалист и президент Академии художеств СССР, – поделился кусочком внутренней Википедии.

– Верно, – одобрил градоправитель. – Николай Васильевич согласился возглавить судейскую бригаду. Он будет ждать твоего звонка, – намекнул Гришин.

– Сразу после нашего разговора позвоню, Виктор Васильевич, – правильно понял я.

– Верно, дел у него много, и заставлять его ждать – невежливо, – одобрил он.

Ух, целый член Политбюро шефство надо мной взял – вежливости обучает!

– И второе, – Гришин в трубке пошуршал листочками. – Работы еще много, но, посовещавшись, мы с товарищами сочли твой первый инфраструктурный проект состоявшимся и смогли изыскать дополнительные фонды – извини, Сережа, но «Эко-парк Сокольники» тебе обустроить за свой счет мы не дадим.

С трудом подавил ехидный ржач – знаем мы ваши «фонды», это ж эрзац-взятка товарищу Андропову как она есть! Нормально, я не против не трогать тех, кто делится нетрудовыми доходами с народом посредством улучшения окружающей среды. Если сильно не вредят, конечно.

– Хорошо, я тогда еще что-нибудь найду, – пообещал я.

– Не спеши, – мягко одернул Гришин. – У тебя есть для Сокольников такой же проект?

– Готового нет, – честно ответил я, прикинул нагрузку и лень (не срочно же, значит можно и последней немножко волю дать). – Но будет к одиннадцатому мая.

Таню и Надю в помощницы возьму, им понравится.

– Хорошо, тогда запишу тебя на прием в 10.30, – решил Виктор Васильевич.

Что это за приказы пошли? А вдруг у меня важные придворные мероприятия в этот день?

– Огромное спасибо, Виктор Васильевич! Я осознаю всю величину ответственности и ни за что не подведу!

– Молодец! – припечатал меня градоправитель и повесил трубку.

В коридор заглянула любопытно-сонная мама, и я поделился с ней радостью:

– Продолжаем масштабироваться сразу везде! Старшие товарищи вспомнили о существовании нашего района, и нашли средства на благоустройство Сокольников. Это хорошо, потому что наш будущий Совхоз поможет освоить любые деньги. Нам с Надей и Таней доверили поучаствовать в разработке проекта.

– Какие вы молодцы! – умилилась мама. – Голодный?

– Поел уже! – благодарно улыбнулся, поцеловал ее в щечку, она ушла умываться, а я позвонил Николаю Васильевичу – завтра в к нему в Академию поеду.

Оделся: треники, футболка, олимпийка – нормальный «лук» под кирзачи.

Заглянув на кухню – папа Толя тоже проснулся – предупредил:

– Я поехал в животноводство.

Взрослые грохнули.

– Коров повышенной удойности в Совхоз выбирать? – вытерев слезинку, спросила родительница.

– Не-а, – покачал я головой и ответил чистую правду. – Смотреть на уникальных свиней!

Родители заржали с новой силой, а я пожал плечами – не вру же! – и пошел обувать кеды. Сапоги – с собой, чего ноги зря парить? Вышел из подъезда, сел на лавочку в ожидании Виталины и улыбнулся целеустремленно идущей ко мне бабушке в черном закрытом платье, черном же платочке и с авоськой в руках.

Незнакомая, но это нормально – всех граждан СССР пока не выучил.

– Здравствуйте!

Автограф взять хочет, наверное, и чего-нибудь подарить в ответ – вон полная авоська консервных ба…

«Откуда у простой советской пенсионерки столько РГ-42?» – отстраненно подумал самоустранившийся от принятия решений рептильный мозг после того как я подавил естественный импульс с паническими воплями свалить как можно дальше, не забывая прикрываться складками местности.

Лицо незнакомки отрешенное, глаза смотрят куда-то внутрь – в отличие от частично переехавшей в вымышленный мир Татьяны Филипповны, эта в нем живет целиком. Что она, интересно, по ее мнению носит с собой? Маринованные опята? Банки с конфетами? Твою мать, а если она детей «угощает»? А кому гранату, обожающая играть в войнушку детвора?

«Отвиснув», медленно почесал в затылке правой рукой, замаскировав фальшивый зевок левой. «Распальцовка» на правой – просьба дяденьке снайперу не стрелять. Потому что вдруг сдетонирует, а не потому что бабушку жалко – себя все равно жальче! Служба же несется, верно? Вы же заметили, уважаемые КГБшники?

– Внучек… – губы бабушки задрожали, она вытянула руки (не тряси сумкой, б*ядь!) ко мне. – Вот он ты! – голос потеплел. – Думала украли тебя инопланетяне проклятые! Груш вот тебе принесла!

Весна, у сумасшедших обострение, и без гранат в авоське (может муляж? нет уж, здесь лучше перебдеть) я бы с ней немножко поговорил, и, может быть, даже нанял бы добрую сиделку, но сейчас…

– Бабушка! – выдавил улыбку, медленно поднялся и обнял женщину в ответ.

Про запах не думать – а чем пахнут совершенно безумные люди?

– Я так рад, что ты меня нашла! Давай помогу тебе груши донести, – и аккуратно отобрал авоську.

Из подъезда вылетела четверка КГБшников, «дядя Дима» скомандовал мне:

– Не двигайся!

«Дядя Гена» и «Дядя Федя» аккуратно скрутили бабушку, а дядя Дима рявкнул на копающихся в песочнице малолетних Ольгу и Матвея из дома напротив:

– Домой, бегом!

Деточки убежали в подъезд.

– Сапера бы, товарищи, – жалобно попросил я. – Стой! – это для вылетевшей из въехавшего во двор голубого «ГАЗ-69А» Виталины.

– Это что, гранаты?! – остановившись, разглядела она.

– Сережа, давай я подержу, – предложил «дядя Степан».

– Был бы очень благодарен, – кивнул я. – Трусов я и сам презираю, но…

– Трусостью тут и не пахнет! – фыркнул он и очень аккуратно отобрал у меня гранаты.

Краем глаза наблюдая, как дядя Дима забегает в подъезд – звонить пошел – а дядя Степан медленно и печально тащит авоську к гаражам, на подкашивающихся ногах сделал пару шагов в противоположную сторону и был подхвачен забившей на «Стой!» Виталиной. Чертыхаясь, она затащила меня за угол дома и гневно заорала:

– Совсем придурок?!

Обняла:

– А если бы…

– А если бы, – вздохнул я и обнял девушку в ответ.

– Больше из дома без меня ни ногой! – обиженно приказала она.

– Невыполнимо, прости, – с неохотой высвободившись из объятий, покачал я головой. – Единичный городской сумасшедший – не повод окончательно переходить на осадное положение. Потряхивает меня что-то, – вздохнув, уселся на корточки, прислонившись спиной к нагревшимся на солнце кирпичам. – В ногах правды нет, припади на корты́! – предложил Вилке и заржал.

А вот и отходняк.

Вымученно улыбнувшись, она подтянула юбку и присела:

– Вся спина будет грязная, – неожиданно улыбнулась нормально и поделилась зоологическим наблюдением. – Ты сегодня впервые потрогал меня без спроса!

Внимание отвлекает, тормошит, какая молодец.

– Наглею потихоньку, – не стал я убиваться по этому поводу.

– Угу! – кивнула она, не став бить малолетку по рукам.

– Можем уехать? – спросил я. – А то начнется сейчас суета, а нас кабанчик ждет.

– Кабанчик? – удивилась Вилка.

– По пути расскажу, – поднялся на ноги и протянул девушке руку.

– Лучше меня трогай, а не гранаты, – почти жалобно попросила она, выдала мне ладошку и поднялась, мило дав мне ощутить нагрузку.

Подвела к углу дома и заявила:

– Я сейчас выгляну, а тебе нельзя!

– Вредина! – припечатал я ее.

Внимательно осмотрев двор, она кивнула и удивленно покосилась на отобранную у нее руку.

– Не на людях же, – смущенно шаркнул я ножкой. – Вдруг тебя из Минкульта попрут за аморальный образ жизни.

– Точно! – утрированно одобрила Вилка и ехидно добавила. – Все вокруг ведь слепые, и им ничего такого и в голову не приходит!

– Обиделась? – испугался я.

– Немножко обиделась, – подтвердила она и мягкой улыбкой попросила меня не переживать. – Но ты прав – с ровесницами за ручку гулять для тебя нормально, а со мной… – развела руками. – Слухи-слухами, но выпячивать не стоит. Я-то ладно, ты меня в любом случае уволить не дашь, – подмигнула. – Но тебе может и прилететь.

Сделав одухотворенное лицо, сложил руки на сердце и пафосно произнес:

– Она моя муза, мой ангел! Без нее я не смогу творить!

– И ведь поверят, – фыркнула Вилка, посерьезнела и предупредила. – Но еще пара таких ЧП, и с нами будут таскаться двое здоровенных мрачных мужиков.

– А все почему? – скорбно вздохнул я. – Потому что охраняемый объект беспечно забивает на регламент, по которому должен уведомлять товарищей с первого этажа за три минуты до выхода из дома и ждать «отмашки» с разрешением. Пойдем товарищу Цвигуну звонить, чтобы ребятам не попало.

– Хорошо, что ты сам все понял, – похвалила девушка и вздохнула. – Гранаты средь бела дня! Полная авоська! У пенсионерки!

– Эхо войны, надо полагать, – выкатил я версию.

Я ведь в интернете читал про похожий (да какой там похожий – эта же бабушка и есть!) случай – в 1969 году под Звенигородом «черные» археологи раскопали арсенал ВОВ – гранаты, оружие, вот это вот все. Неведомым образом куча гранат попала к школьнику, у которого оказалась сумасшедшая соседка. Она поехала в Москву с авоськой гранат, бродила там полдня, пока её не увидел повоевавший в ВОВ милиционер, который ходил за ней почти два часа, уговаривая «груши» отдать ему, пока она не легла на траву и не уснула.

Но хроноаборигенам же не расскажешь? А вот с «черной археологией» (оно же старое доброе мародерство) нужно что-то делать. Богатый мальчик ведь может спонсировать нормальные научные экспедиции?

Пообещав себе не забить на эту мысль, пошел к машущему мне рукой из открытого окна первого этажа дяде Диме.

– На ловца и зверь бежит! – улыбнулся я Виталине и взял протянутую КГБшником с пояснением: «Семен Кузьмич» трубку.

А кому еще на личном контроле наследного (через одного) принца держать? Жалким генералам? Хрр-тьфу!

И как-то уже и не трясет, и настроение хорошее – привык, многодневные посиделки на даче у любимого дедушки пострашнее гранат.

– Здравствуйте, Семен Кузьмич, – вежливо поздоровался я с председателем КГБ.

– Сережа, ты цел? – взволнованно спросил он.

– Цел! – подтвердил я. – Простите, Семен Кузьмич, я регламент нарушил, и из-за этого людей подставил. Клянусь усвоить урок и больше так не делать! Товарищи охранники отработали идеально, и совершенно никто не пострадал. Женщину эту я впервые видел и ничего о ней не знаю.