Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 304 (всего у книги 309 страниц)

– Первый раз вижу нечто подобное, – пробормотал я.

– Тогда добро пожаловать в другую реальность, – ухмыльнулась Сирень. – Но я человек, пусть и немного другой.

Словно в подтверждение она показала свои пальцы, из которых торчали чёрные когти. Раньше не обращал на это внимание, но теперь вряд ли смогу не смотреть на них при каждой нашей следующей встрече. Чёрные, твёрдые на вид и острые, видимо, специально заточенные. Так, подозреваю, что они вытягиваются, как у кошки, например.

– Можно потрогаю твои уши? – неожиданно сказал я первую мысль, которая пришла ко мне в голову. Одна из бровей Сирени взметнулась вверх.

– Чего? Тебе в голову пуля попала?

– Просто ты самое удивительное, что я когда-либо видел, – совершенно искренне ответил я. – Хочу попробовать твои уши на ощупь.

– Ты не думай тут! Я тебе хомяк, что ли, чтобы меня гладить?!

– Просто хочу понять…

Я резко схватил её за плечо и толкнул на спину, ложась сам. Позади нас пристроилась машина, и не стоит показываться им на глаза.

– Позади машина, они могут нас заметить, – объяснил я до того, как она успела что-то сказать мне обидное. И понимая, что правда за мной, Сирень лишь цыкнула.

– Ладно, потрогай мои уши, толстяк, – при этом она усмехнулась, забавно дёрнув ими и поставив торчком.

– Раньше я у тебя их не видел, да и зрачок другой был, – заметил я, протягивая руку.

– Уши лучше не показывать, потому их под волосами прячу, а зрачки… это как у кошек, только у меня скорее по желанию меняются.

Когда я коснулся её уха, она едва заметно вздрогнула, я по уху почувствовал. Оно было очень мягкое, прямо… сложно описать его. Кто трогал уши котов или собак, поймут, что чувствую сейчас я пальцами. Очень тонкое ухо, нежное и гладкое, шелковистое на ощупь внутри и с мягким мехом снаружи. Я и чувствую, как оно подрагивает под пальцами, что весьма забавно.

У меня никогда не было домашних любимцев, так что сравнивать её уши мне было не с чем.

– Ну как? – поинтересовалась она безразлично, хотя я слышал нотки обратного в её голосе.

– Удивительно, – выдохнул я. – Никогда бы не подумал, что существует нечто подобное в мире.

– Мир вообще полон того, о чём обычные обыватели не знают, – хмыкнула она. – Так что добро пожаловать за грань своего мира.

– А Малу с Али, как я понимаю, знают.

– Али нет, Малу – да. Я не распространяюсь об этом сильно, так что… И ты тоже не смей, иначе поступлю с тобой так же, как с тем доходягой!

– Не буду, – пообещал я, хотя сомневался, что она прямо очень сильная.

– А у меня ещё и хвост есть, – похвасталась она. – Только я тебе его трогать не дам.

– Мне ушей достаточно, – кивнул я. – Знаешь, глядя на тебя, я начинаю верить в сказки.

– Возможно, потому что часть сказок и не являлась таковой, – улыбнулась она.

Глава 19

От грузовика мы избавились довольно просто.

Город к тому моменту уже перекрывали, потому мы не брезговали пересекать на грузовике пересечённую местность. Проехали через поле, потом пересекли небольшой лесок, избегая главной дороги, которую точно перекрыли. Выехали так к пригородам, где расположился заброшенный завод по переработке руды, но закрывшийся к этому времени, оставили там грузовик и подожгли, а сами пересели на хетчбэк Сирени.

Естественно, что перекрыли только выезд, поэтому мы вполне спокойно въехали обратно, после чего направились на точку. Нет, не в бар Стрелы, а в автомастерскую, которая принадлежала одному из людей их клана.

Когда Алекс увидел меня, вылезающего с трудом из кузова, он поздравил меня.

– Ну, с крещением тебя боевым! – аккуратно похлопал он меня по спине. – Хотя ловить пули было необязательно.

– Али, придурок, что ли?! – рыкнула Сирень на него, уже припрятав все свои особенности. – Идиот, блин… Принеси канистры, надо сжечь его!

– Всё равно поздравляю, – похлопал он меня и двинулся к заброшенным постройкам.

– Сильно кровь идёт? – это уже подошёл Малу. – Рука двигается?

Я аккуратно приподнял её, чувствуя при движении жгучую боль.

– Нет, кровь не хлещет, но болит страшно, – поморщился я.

– А пузо?

Я лишь пожал плечами, а Сирень добавила.

– Навылет.

– Но это того стоило, верно? Когда ещё доведётся тебе такую бойню пережить? Опыт незабываемый, – оскалился он.

– Да я как-нибудь и без этого бы прожил, – поморщился я.

– Но будет что вспомнить и чем похвастать.

– Если только перед вами, – сделал я намёк на улыбку.

– Да почему же? Сделаешь себе карьеру в клане.

– Да я как-нибудь без этого могу обойтись.

– Ну как знаешь. Тогда… Отпразднуем твоё первое и очень громкое дело? – он залез в кузов, вытащил сумки, порылся в одной и вытащил небольшой белый свёрток.

– Гонишь? – нахмурилась Сирень. – Нахрен?

– Ему полегче станет. Да и боль притупится. Я же не ЛСД ему предлагаю.

– Да я как-то… – пробормотал я, но Малу лишь отмахнулся.

– Да не ссы. Тебе же больно, вот и нюхни, чтоб притупить. Я тебя не подсаживать же собираюсь. Была бы водка, дал бы её. А то хули, теперь мне смотреть, как ты мучишься? У тебя на ебале написано, что тебе дохуя хуёво.

Именно так становятся наркоманами, я знаю. Но мне было действительно больно и немного страшно от того, что мне продырявило мой бедный живот. Нам ещё возвращаться. Я даже не представляю, что потом делать с ранами.

Малу отсыпал себе на тыльную сторону руки две горстки.

– Сирень, можешь скрутить купюру, пожалуйста?

– Тц… Малу, ты дебил. Просто удивительно, что твоя сестра такая умная, – фыркнула она, доставая сотню и скручивая её.

– Я специально взял самое плохое, чтоб ей досталось только самое хорошее. Это и есть любовь, не так ли? – подмигнул он, взял протянутую трубочку и протянул её мне. – По одной в каждую. Знаешь, как в фильмах. Давай, через несколько минут полегчает, за базар отвечаю.

Я вновь с сомнением посмотрел на две небольшие белые горочки на его руке, а потом подвигал плечом и тут же пожалел, получив заряд острой поли. Дырка в животе просто жгла и болела, словно туда тоже просунули раскалённый прут. К тому же всё пережитое… Я чувствовал себя выжатым. Устал, хотелось просто лечь и уснуть на несколько дней, от чего…

– Блин… – я взял трубочку у ухмыляющегося Малу, поднёс к носу и вдохнул поочерёдно каждой из ноздрёй.

– Использовать запрещённые вещества… Ай-яй-яй… – усмехнулся Алекс, вернувшийся с канистрами в руках. – А я думал, ты порядочный парень.

– Запрещённые вещества – это генофонд тех, у кого мы это забрали, – ответил я, предвкушая новые ощущения не сказать что с радостью.

***

Ощущения прошли где-то за час. Как раз к тому моменту, когда мы приехали.

Всю дорогу я чувствовал, что вот-вот взорвусь от счастья или разжирею ещё больше при одной мысли, что у нас получилось. Я ещё не знал, сколько мы выручили денег, но был готов буквально кричать от радости. Или бегать.

Удивительно, желания заниматься спортом я никогда у себя не замечал. Но всю дорогу я чувствовал необычайное возбуждение и мог бы спокойно пробежаться по городу, чтоб немного размять мышцы. А ещё странное желание поговорить с кем-то. Да, именно поговорить, рассказать, как же я рад и как хочу побегать. Может даже смог бы уговорить побегать вместе со мной. Про боль так вообще забыл, если честно – для меня её не существовало. А если она и давала о себе знать, то где-то там, далеко, на границе моего сознания, как синяк, который иногда даёт о себе знать.

Куда важнее было то, что у меня было хорошее… нет, отличнейшее настроение. Хотелось отпраздновать нашу удачную ходку.

Это не говоря про нахлынувшие идеи, что кружили мне голову. Столько было идей, и они все казались мне реальными. От того, чтоб стать программистом, написать суперпрограмму и заработать миллионы, до того, чтоб давать всем деньги взаймы, а забирать с тридцатипроцентной комиссией.

Но самым главным в этом всём был, естественно, кайф.

Это ощущение сложно объяснить, но я бы сравнил его с оргазмом. Что-то отдалённо похожее в них было, пусть я и не мог сказать, что это одно и то же. Потому просто мог описать его одним словом – кайф. Хотелось лежать в нём вечно, чувствовать его вечно и умереть от него, чтоб он был последним моим чувством.

И естественно, я хотел об этом всём рассказать.

Каким чудом я смог удержать язык за зубами, одному богу известно, и сегодня он был точно на моей стороне, раз я ещё жив.

– Я же говорил, что всё будет нормально, – подмигнул мне Малу.

– Д-да, нормально… – пробормотал я, боясь сболтнуть чего-то лишнего. Очень боясь, потому что каждая мысль в моей голове казалось очень серьёзной и требующей более детального обсуждения.

Например, я хотел серьёзно обсудить с Малу, спит ли он с Сиренью или нет, ведь от их отношений зависела целостность нашей группы. Тот же вопрос буквально вертелся на языке о Малу и Алексе, так как их отношения меня настораживают. Почему они так нормально общаются и как познакомились? Может дело не только в умении Алекса находить общий язык?

Но я сдерживал себя. Я даже не знаю, что было хуже, неожиданный поток вопросов без ответов или боль? Ещё и кайф смазывал всё, мешая здраво мыслить. Я всегда хотел знать как можно больше, и кокаин только усугубил это. Хотя, по правде, мне просто хотелось поговорить, а не узнать, спит Малу с Сиренью или с Алексом.

А может со Стрелой? А у них там целая банда…

Матерь божья, куда мы направляемся?!

– Э-э-э… Тара? Ты чего? Какой-то ты напряжённый, – посмотрел на меня внимательно Алекс.

– Член.

– Что? – это уже и Малу ко мне обернулся. Сирень была более многословной.

– Чего, блять? Ты чего несёшь, Тара?

– Мы едем… на член клана? – смог я объяснить ход своих мыслей.

– В смысле, к члену клана? – перефразировал Малу. – Блять, я уже думал, ты того… Да, к нему едем, хотя он и не один из солдат. Просто помощник Стрелы.

Но нет, Малу, ты услышал меня правильно. Мы туда приедем, и понеслась…

Однако его объяснение меня тоже устраивало. Вон как все облегчённо вздохнули.

Пока я разглядывал улицы города, мне постоянно попадались на глаза девушки. Брюнетки, блондинки, с зеленоватыми, с синеватыми волосами, с красными, изумрудными... Кто-то был вообще с белыми, как снег. Хм… у Сирени на лобке такой же цвет, как и на голове? Я хочу знать, а то вдруг она крашеная…

– Сирень…

– Чего?

– У тебя на лоб… лоб… – слова застряли у меня в горле, потому что до меня дошло, что я собираюсь её спросить.

– На лбу что-то? – она тут же выкрутила зеркало заднего вида на своё лицо. – Да чисто всё… Так, а у него не глюки?

– Эм, а как узнать? – не понял Алекс.

– Спроси его, идиотина.

– Блевотина, – хихикнул я. – Прости, меня… немного несёт.

– Да я вижу… – внимательно осмотрел он меня.

Мне захотелось прикрыться и закричать, чтоб он не смотрел на меня так пристально, а шёл к Малу. Это с ним он язык общий нашёл… Язык, один на всех… один передаёт свой язык другому, чтоб тот…

Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от этой картины. А потом захотел закрыть Сирени глаза и спросить: «Угадай, кто?».

На дороге в городе в оживлённом потоке. Сделай мне кто-то такое, я бы спросил:

– Долбоёб?

Все молча покосились на меня. Даже Сирень, но только через зеркало заднего вида.

– Я про того человека, похожего на библиотекаря. Сейчас неожиданно вспомнил, как он кричал на меня. Теперь уже не покричит.

Малу хохотнул.

– И точно, помнишь, Сирень? Я думал, он от злости обблюётся рядом.

– А что там произошло? – оживился Алекс.

– Да там на Тару…

И он принялся рассказывать Али, что произошло в той злополучной комнате, а мне оставалось радоваться, что меня ещё не унесло. Даже головой понимая этот факт, что я под кайфом, контролировать себя не удаётся, так как откровенно тупые мысли шифруются под очень умные, что конкретно мешает мне.

Но скорее это связано с тем, что я просто после дела перевозбуждён и напряжение находит выход через разговоры, а кокаин в крови сбивает все тормоза. Как говорят, выговорись, и полегчает.

Мне полегчает, когда меня отпустит.

Потому, когда всё пошло на спад, я даже не мог описать своё облегчение. Мои мысли были моими мыслями, а тупые вопросы наподобие как связаны Алекс и Малу сошли на нет. Но с этим вернулась и боль, однако это, как по мне, было намного лучше.

Но если я думал, что на этом всё закончилось, то сильно ошибался. Проблемы и не думали заканчиваться. Они были не такими масштабными, как те, что мы встретили у банды, но приятного было мало. Упёрлось всё в Стрелу, а если быть точнее, в деньги, которые он хотел получить.

Не наши, за оружие.

– Послушай, – пытался держать себя в руках Малу. – Речь шла о наркоте. Я тебе принёс всё, что там было, даже свёртки. Нам всё остальное, включая стволы.

– Речь шла про деньги, Малу. Деньги ваши, без пиздежа, но стволы нихуя вам не принадлежат.

Мы были в автомастерской, точнее, в комнате для персонала. Небольшая грязная комнатка, где отдыхали рабочие. Кроме нашей команды и Стрелы, здесь было ещё трое его мужиков. Сама автомастерская находилась около индустриального района напротив жилых массивов, но с другой стороны от того места, где мы в прошлый раз брали микрик дезинсекции. Здесь было очень много всяких автомастерских, моек, магазинов для машин и прочей техники, что могла понадобиться людям. Можно сказать, небольшой автомобильный городок. Как я понимал, часть магазинов принадлежала непосредственно клану Хасса.

– Ты привёл жирного, говоришь, чтоб его подштопал мой человек, но кто платить будет?

Надо было спрятать стволы до приезда к нему. Я это понял, но уже когда мы вошли сюда. До этого меня занимали наркотический кайф, а потом боль. Проговорился, кстати говоря, Малу. Мельком упомянул, что взял денег, что там были, и ещё по мелочи. Но именно к этой мелочи и прицепился Стрела. Отнекиваться было бесполезно, так как он мог спокойно отправить своего человека проверить сумки, что были в хетчбэке.

А устраивать пальбу с ним прямо здесь…

– Я дам часть стволов, без проблем. Но не все.

– В смысле не все? Малу, ты кое-что не догоняешь. Эти все стволы принадлежат нам, – подошёл он к нему практически вплотную.

– Да с чего вдруг!? – подключилась Сирень. – Мы выполнили твою работу. Пригнали товар, а ты с нас всё до последней нитки сдираешь!

– Послушай сюда. Я сделал вам одолжение, дал заработать. Я мог и не давать вам эту работу.

– И мы сделали её. Отдали всё, что вы просили! Ты просто сейчас, пользуясь своим положением, пытаешься нас кинуть!

– Сбавь свой лай, хвостатая, – оскалился он, нетонко намекая на её реальную сущность, и подошёл к ней ближе. – Я пользуюсь своим положением? Возможно, возможно… Но не ты ли приползала ко мне на коленях, чтоб я использовал своё положение и помог тебе с сестрой? И заметь, я не просил денег, – он, я бы сказал, нежно взял её за край подбородка и приподнял голову к себе, так как она была ниже. – Я лишь взял то, что ты могла дать на тот момент, хотя мог получить то же от любой шалавы и куда более качественно.

– Я тебе не шалава, – зарычала она и попыталась вырваться, но Стрела не дал ей этого сделать, ухватив одной рукой за попу, а другой за шею. Мне казалось, что она сейчас ему плюнет в лицо. Это было бы полное фиаско. Случись такое, и у меня есть подозрение, что здесь была бы бойня.

Малу было потянулся к нему, но защёлкали предохранители у сопровождающих Стрелу.

– Не стоит, Малу. Не порть наши отношения из-за какой-то бабы, которая только и может, что пиздеть, когда её не спрашивают, да сосать.

– Я лишь хотел сказать, что мы не правы. Забирай стволы, – эти слова были настолько натужными, что буквально выдавливались из голосовых связок Малу, хоть тот и пытался это скрыть.

– Ты забыл сказать волшебное слово, – посмотрел на него Стрела.

– Пожалуйста, – попытался тот как можно спокойнее ответить.

– Ладно. Ладно, – тут же отпустил он Сирень, которая буквально отскочила от него, отряхивая себя. – Неужели ты думаешь, что я что-то ей сделаю? Да боже упаси, ничего подобного. С ней лучше иметь более… деловые отношения, а такое оставить профессиональным шлюхам. Хотя ей бы не помешало не лезть в чужие дела и уважать тех, кто даёт ей работу. Любую.

– Я не шлюха, – утробным голосом, словно рыча, повторила Сирень.

– Но речь не про это. Как говорят, один раз – не пидарас. Это была сделка, и я не считаю тебя шлюхой, Сирень, – миролюбиво поднял он руки. – Я про другие работы, о которых никто не знает и которые я всецело храню в тайне.

Трое за его спиной до сих пор держали пистолеты в руках, пусть и не целились в нас. Это немного… пугало, по крайней мере меня. Не самое приятное ощущение, осознавать, что твоя жизнь может решиться буквально одним словом. А сейчас, учитывая обстановку, такое вполне возможно.

Вдвойне обиднее умереть после того, как ты пережил бойню в другом месте.

– Я знаю, Малу, что ты злишься, но… – он внимательно посмотрел на него. – Это я дал тебе заработать. То, что я не знал про стволы, ещё не значит, что теперь их можно забрать. Если бы я знал, то сразу бы сказал, чьи они будут. Это был мой клад, и я устанавливаю границы того, что можно взять, а что нет. Поэтому не надо сейчас пытаться мне пиздеть про честность. И тем более, держи свою сучку под контролем. Твоя команда – твоя ответственность. Пусть берёт пример с жирного. Ты понял?

– Да, – очень тихо ответил Малу. Его плотно сжатые кулаки были напряжены, а взгляд дырявил пол.

– Я не расслышал, – с лёгким наездом переспросил его Стрела.

– Да, я понял, – повторил тот громче.

– Вот и отлично. А теперь можете отвести своего дружка к доку. Я сообщу ему о пациенте. Бабки, как и договаривались, вы забираете. Можете взять дозу кокса, чтобы отпраздновать. Наркоту и стволы мне. Есть ещё вопросы?

Вопросов не было. По крайней мере у меня и Алекса. Зато были вопросы у Малу, причём к Сирени.

Едва мы вышли из автомастерской на задний двор, где стояла машина и никого не было, как Малу резко развернулся и залепил оплеуху Сирени. Хлопок, как щелчок хлыста, разлетелся по небольшому дворику, заваленному мусором. Не ожидавшая такого Сирень рухнула на землю, в пол-оборота, с непонимание и слезами на глазах взглянув на него.

– Малу? – жалобно пробормотала она, глядя ошарашено на него.

Но он лишь стоял над ней, глядя с какой-то безразличностью, словно ему было плевать. Или он старался держать себя в руках.

– Я рву жопу, чтоб у нас было хорошо всё, Сирень. Но ведь я не лезу в твою личную жизнь, не говорю, что тебе делать, не говорю, как себя вести? – осведомился он.

– Я… я не понимаю… – пробормотала она.

– И я не понимаю, какого хуя ты лезешь туда, куда тебя, блять, не просят! – рявкнул Малу.

– Но деньги… он же хотел кинуть нас…

– И ты, блять, решила, что самая умная?! Ты вообще охуела, Сирень?! Ты понимаешь, что можно, а что нельзя?!

Он едва не орал, сдерживаясь. Пусть я и не был сторонником насильственного воспитания, но мог понять Малу. Есть вещи, в которые мы не должны вмешиваться. Я понимал причины поведения Сирени, но я так же понимал, что у неё язык без костей. И если Алекс умеет им управлять, то вот она стучит им, как молотом. Однажды она может нас просто подставить.

Глава 20

Свидетелями разбора полётов, кроме нас, были только две кошки, что сидели на мусорных баках и встревоженно смотрели на нас.

– Я хотела поддержать тебя…– то ли от испуга, то ли от обиды, но Сирень заплакала. – Он же кинуть нас хотел! Малу, я просто…

– Сука ты тупая! – едва не заорал он, перебив её и заставив вздрогнуть. – Какого хуя ты лезешь туда, куда тебя не просят!? Я чо просил?! Парни, я просил?! – обернулся он к нам.

– Нет, – покачал я головой.

– Нет, Малу, – покачал головой Алекс. Он пока не влезал, и это значило одно – воспитательный процесс.

– Я блять не просил! Или, по-твоему, у нас троих проблемы с памятью?! Отвечай мне!

– Н-нет… – очень тихо пробормотала она, всё так же сидя на земле.

– Так блять что ты творишь?! Ты понимаешь, что за твои ошибки отвечаю я?! Я! Ни ты, ни кто-то ещё, а Я! Я, блять! Ты сказала, а мне за твой базар отвечать, ведь ты в моей команде! Ты ебанулась! Ты, сука, чо творишь?!

– Я просто…

– Вот именно, что просто! Да он выебет тебя, и всё, тупая дура! Убьёт нахуй за такие слова! И мне потом унижаться, просить прощения, отдавать всё, только чтоб спасти твою задницу! Попиздеть ей захотелось! Я мог с ним сторговаться хотя бы немного, а вместо этого едва не ботинки блять лизнул, чтоб тебя не тронули! Ты, пизда, понимаешь, что натворила?! В следующий же раз нас нахуй расстреляют прямо там, и только из-за тебя!

– Прости меня… – заплакала Сирень.

– Я тебя, сука, каждый раз пытаюсь вразумить, но ты, блять, просто непробиваемая! Просто дура! А потом мне прикрывать тебя! Или ты решила с сестрой распрощаться?! Или хочешь, чтоб всё твоё тайное стало явным?! Он же молчит блять пока, потому что договорились об этом! Я тоже встрял за тебя, дура!

– Прости меня… прости, я просто хотела поддержать…

– Бля-я-я-я-я-я… – выдохнул он тихо, повернувшись к ней спиной. Походил так минуту, прежде чем продолжил. – Если о себе не думаешь тыквой, подумай о сестре. Кто её кормить будет, идиотка? А мы, нас из-за тебя тоже могут кокнуть. Из-за твоего языка.

– Я… я дура… мне так жаль, что я… просто хотела поддержать тебя… прости меня, пожалуйста… – размазывала она сопли по лицу.

– Вот же дура… – выдохнул он, после чего повернулся к Алексу. – Оттащи ему стволы и наркоту, и покончим с этим. Уже нихуя не выторгуешь. Не после того. Что Тара, ты как, держишься ещё?

– Пока да, – надо бы сказать, что чем больше мы тянем, тем больше у меня шансов умереть от заражения, но я решил промолчать. Сейчас это было очень невовремя, так как нас чуть не постреляли прямо в той комнате.

– Отлично, сейчас заглянем к доку, – он подошёл к Сирени и протянул руку, после чего рывком поднял её на ноги. – Думай о том, что говоришь, дурында. Однажды ты можешь договориться до беды.

– Прости…

– Утри слёзы и за руль. А то Тара ласты склеит.

Всю оставшуюся дорогу Сирень была удивительно тихой и смиренной. Однако мне было интересно, сколько она вот так продержится. Не верю я, что такие, как Сирень, меняются по щелчку пальцев.

В конечном итоге, как после этого выяснилось, мы утащили сто двадцать одну тысячу долларов. Много ли это? Действительно ли стоило того, чтоб убить столько человек и обрушить здание? К сожалению, я знал ответ. Знал его до того, как пошёл на дело, ещё на стадии его планирования. И подтвердил это, беря эти деньги.

Да. Оно того стоило.

Мы получили достаточно денег. В схроне было отнюдь не мало и скорее всего должно было пойти у бандитов на закупки товара и взятки. Или же они самоуверенные дебилы. А может это было самое безопасное место для денег.

В любом случае, когда мы поделили, каждому досталось по двадцать девять тысяч шестьдесят баксов, кроме Малу. Он забрал тридцать две, так как использовал свои деньги для того, чтоб прикрыть фальшивки и купить весь этот пенопласт с коробками.

Почему все получили поровну, хотя кто-то делал больше, а кто-то меньше? Его тактика была проста. Мы – команда. Сегодня кто-то делает одно, а завтра другое. И решать, кто сделал больше, а кто меньше – дело неблагодарное. Нет же никакой сетки, чтоб решить, почему ты получишь именно столько. А потом ссоры, крики и так далее. Потому все получали одинаково, зная, что завтра уже кто-то другой может лезть под пули, а кто-то просто караулить.

Я не жаловался ни на что. Первый раз столько денег держал в руках и не мог поверить, что их действительно так много. Две полные пачки и ещё одна без мелочи. Просто вау… Я держал их в своих руках, не веря, что у меня действительно столько на руках. Этого не хватит на операцию, увы, нужно куда больше, но лекарства, которые подавят приступы с импульсом, самые дорогие, вполне смогу позволить. При условии, что потом ещё будет какое-нибудь подобное дело.

Я об этом думал всё это время, за исключением того момента, когда меня привезли к доку.

Обычный степенный мужчина семидесяти с копейками лет, который помог мне с ранами. Он жил в своём доме. Небогатый район, но и не наши одноэтажные коробки. Такой классический американский домик, как я бы сказал, с задним двориком. И в подвале у него была как раз-таки операционная, куда меня и привели.

Он не спрашивал ни о чём, лишь занимаясь моими ранами, словно только они для него и существовали. Обработал, обколол, промыл чем-то. Из плеча вытащил пулю, после чего ещё ковырялся там своими щипцами, проверяя, не забилась ли туда грязь или остатки одежды, после чего обколол её, продезинфицировал и перевязал.

То же самое касалось и живота, хотя волновал он меня куда больше, чем плечо.

– Повезло, молодой человек, – успокоил он меня. – Пуля прошла через ваши жировые отложения. Органы целы, всё чисто.

– А почему так больно? – пробормотал я, когда он мне чистил рану.

– Мышцы зацепило слегка. Пуля имеет и кинетическую силу, которая тоже наносит немало повреждений. Будет, естественно, болеть. Ещё бы немного правее, и вам бы зацепило брюшину. А там кишечник, ну и сами понимаете. Подобное было бы очень сложно вылечить в обычных условиях. Я бы сказал, что с плечом вам повезло куда меньше, чем с животом.

– Значит, всё нормально?

– Да. В вашем случае именно так. Я напишу вам, какие антибиотики, мази и таблетки надо купить. Плюс менять повязки дважды в день стерильными бинтами и обрабатывать антисептиком, чтоб избежать заражения и нагноения.

– А сшивать рану?

– При огнестрельных не сшивается. По крайней мере в первые дни. Но у вас раны довольно чистые, – он отошёл от меня, стягивая перчатки. – Сами скорее всего стянутся. Не могу сказать, насколько всё будет хорошо, но пока что всё выглядит неплохо.

Ну хоть не умру, и то хорошо.

И пока из меня вытаскивали пулю, чистили раны, обрабатывали всё, по телевизору в углу этой операционной крутили каких-то расфуфыренных девушек. Все модели, красивые, яркие и, как бы это ни звучало странно, сочные. Смотришь на них и понимаешь, что тебе такая не светит.

Но меня посетила другая мысль – пока они радуются жизни, купаются в бассейнах, ходят на вечеринки и радуются жизни, мы грабим и убиваем. Буквально одна планета, один временной промежуток, это может даже происходило одновременно, но ситуации словно из разных миров. Телевизор показывал то, что слишком резко отличалось от реальности вокруг меня.

Даже не верилось, что такие вещи, настолько противоположные, могут быть в жизни. В моей голове это было похоже на два разных мира – их и наш. Их светлый, чистый, полный денег и счастья. Наш грязный, подлый и полный ненависти. Мы живём на одной земле, и всё же в разных плоскостях. И чем больше я смотрел на телевизор, тем больше мне казалось, что у них действительно другой мир.

Не буду врать, что я бы хотел в такой же мир.

Уже придя домой с невозмутимым лицом, словно ничего не произошло, я узнал, что же мы смогли учудить в том доме.

Все городские новости и даже новости страны по телевизору только и твердили об этом. Все радиостанции города без устали обсуждали случившееся. И все гадали, теракт ли это, бандитская разборка или просто взрыв какого-нибудь газового баллона.

В сумме погибло, как сообщили по новостям, тринадцать человек. Десять мужчин и трое женщин. Как я понял, один мужчина и трое женщин как раз-таки находились в квартирах выше, когда всё обвалилось. Отсюда я сделал вывод, что ещё девять – бандиты, которые погибли в перестрелке с нами.

Чуть позже по этим самым новостям сообщили, что только двое скончались не от обрушения, а от огнестрельных ранений, из-за чего основной версией стала перестрелка между двумя враждующими группировками. Ещё семеро погибли при взрыве.

Ещё больше информации я узнал, когда пришёл отец. Он был всегда немногословным и спокойным. Однако сейчас он выглядел очень уставшим.

– Аврал на работе, – объяснил он, когда мы сидели за ужином. – После этого взрыва… всех просто на уши подняли и теперь гоняют по городу в поисках виновных. Всё перекрыто, всех шмонают, везде посты. Стоишь в бронежилете с автоматом весь день, останавливаешь всех подряд. Хоть на улице не жарко, и на том спасибо.

– А что случилось-то? – спросил я невзначай. – По новостям сказали, что теракт.

– Не теракт, телевизионщикам лишь бы шум поднять и всех напугать. Перестрелка случилась. У них была взрывчатка, видимо, пуля попала в неё. Там ещё несколько раненых после взрыва есть, но они толком ничего и не говорят, кроме того, что просто мимо проходили.

– А я слышала взрыв, – похвасталась Натали. – На работе была и услышала этот раскат, только он далеко был, думали, что может кто фейерверки пускает.

– Я тоже слышала, – кивнула мама. – Только… в нашем городе, подумать только. И такое творится…

– Словно какие-то гетто в Южной Америке, – поддакнул я, уплетая ужин. – А ещё что интересное говорят?

– Говорят, что грузовик отъезжал перед взрывом. А потом нашли примерно такой же, но сгоревший, на окраине города, – ответил отец. – Вот, ждём, когда и это в новостях скажут. Растрезвонят всем, лишь бы поднять рейтинг и мешать работать.

– И что, никаких следов, что ли? Ведь ДНК там, волосы, кровь… – с безразличием предположил я.

– Ага, это только в фильмах всё сразу находят, – вздохнул он. – Если бы в жизни точно так же всё быстро находили… было бы просто чудесно.

Значит, пока чисто. Ну и хорошо, не очень хотелось, чтоб родной отец меня ещё схватил за подобным. Не то что я сомневался в чистоте нашей работы, просто хотелось всё узнать от глаз, скажем так, наших соперников – полиции, которая, естественно, будет идти по нашему следу. Но как видно, пока нам можно было не беспокоиться.

За весь ужин я старался не смотреть на Натали, которая буквально стреляла в меня взглядом. Её серьёзное выражение лица прямо говорило о её подозрениях. Неужели она думает, что я бы стал в подобном участвовать? Вон, значит, какого плохого обо мне мнения.

Жаль, что она полностью права, хотя могла бы и больше мне доверять.

Естественно, Натали ничего не сказала за столом и даже не намекнула на это. Лишь дала понять мне, что она догадывается. Каким образом она смогла соединить меня и тот взорвавшийся дом – непонятно. Можно сказать, я слишком далёк был от таких дел. По крайней мере в её понимании должно было так быть. Но после ужина я уже предвкушал разговор по душам.

То же самое касалось и Наталиэль. Она тоже не ленилась лишний раз пройтись по мне очень серьёзным взглядом, не обещающим ничего хорошего. Однако, как и Натали, ничего тоже не говорила.

Хотя стоит ли удивляться, что они обе в курсе? Знает одна – знают обе.

Однако меня расстраивало то, что мои дела постепенно сказывались и на семье. Конкретно, на сёстрах, которые были в курсе дел. Не полностью, но им и этого полностью хватало. Я не был слепым и видел это, видел их молчаливое неодобрение и волнение, в первую очередь, за меня. Я хотел, чтоб они знали как можно меньше, но что Натали, что Наталиэль удивительным образом чувствовали что-то.