Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 154 (всего у книги 309 страниц)

Глава 228

– В каком смысле? – посмотрел я на неё.

– Ну… я на счёт того, что ты говоришь взять тебя в рабы уже не смогу, – пояснила Люнь.

– Это почему вдруг?

– Ну у них же свои загадки в пустыне, понимаешь, свои тайны и неизвестные нам ритуалы. Как знать, что там может скрываться и что они могут придумать, неподвластное нам.

– Почему ты говоришь с каким-то придыханием? – прищурился я.

– Ну так загадочные земли же! – улыбнулась она. – Столько сказок, столько историй, столько легенд с ними связано, Юнксу. Ты что, совсем о них ничего не знаешь?

– А ты раньше и сама-то не сильно много о них рассказывала, – заметил я.

– А теперь рассказываю! – подняла она палец вверх. – Те земли не зря называют бесконечными, так как они действительно огромны, и пересечь их очень сложно.

– Первый раз слышу, чтобы их называли бесконечными.

– Ну вот значит теперь ты знаешь, – настоятельно заявила она. – Отсутствие воды и палящее безжалостное солнце не оставляют шансов обычным людям пересечь её без посторонней помощи, да и вряд ли они вообще смогут её пересечь, даже если постараются, настолько она огромна. И даже самые сильные практики пропадают там навеки.

– Почему?

– Никто не знает. Но говорят, там живут страшные духи, можно найти гиблые места, откуда не выбраться, проклятые храмы и чудовища, коих видели единицы.

– Типа императора песков?

– Да, как его.

– А кто это, император песков? – спросил я.

– Такое древнее существо. Оно… я ни разу не видела его, однако его описывают чудовищным и жутким те немногие, кто пережил встречу с ним.

– О как…

Короче, всё как обычно: боль, кровь и слёзы только и ждут меня впереди, чтобы выполнить свою миссию. А пересечь пустыню, по рассказам Люнь, вообще будет весело. Блин, Вьисендо не мог поближе поселиться, я не пойму, обязательно уходить в такую жопу мира?

Мы продолжили свой путь, перемахивая с вершины холма на вершину, а иногда сразу через несколько сопок одновременно. И каждый раз они становились всё приземистее и приземистее. Стало значительно жарче, а на нашем пути всё чаще и чаще стали попадаться или голые камни, или потрескавшиеся участки почвы, где ничего не росло. Теперь холмы были больше похожи на шкуру животного, которого плешь поела.

– Это, наверное, последний ручей на нашем пути, – сказал я, остановившись перед весело журчащей водой.

Довольно широкий ручей для этих мест, хочу заметить, вдоль которого самые влажные места уже давно оккупировали растения и даже в некоторых местах мелким кустарником. Но едва пройти пять метров от берега в лучшем случае за границей жизни начинается жухлая короткая трава, а то и вовсе безжизненный обветренный камень.

– Наверное… – протянула Люнь. – Холмов уже как таковых и нет ведь.

– Знаешь, а это прикольно, наблюдать, как меняется ландшафт и природные участки, как они перетекают из одних в другие, – сказал я, моча в прохладной воде ноги. А после и вовсе разделся до гола, чтобы помыться и постираться, раз уж выпал шанс. Люнь, краснея, отвернулась.

– Ты прямо-таки заядлый путешественник, – усмехнулась она.

– Видимо… Просто мы уже столько прошли.

– Поверь, пустыня может стать самым долгим и сложным участком на нашем пути.

– А за ней начинается уже империя?

– Я… я не знаю, не помню, если честно, – покачала Люнь головой.

Окей, пусть будет сюрпризом.

Не я один приобщился к водным процедурам. Зу-Зу с не меньшим удовольствием плескался в воде, натирая в ней лапки, свою шерсть и мою сумку…

Так!.. Стоять!.. Ты что, охренел что ли?! А ну отдал сумку! На, носки стирай мои, раз тебе так неймётся. Я отобрал своё законное имущество у пушистого разбойника, в котором проснулся дух стиральной машины. Не хватало, чтобы он её ещё испортил.

Немного подумав, я решил здесь же и разбить лагерь.

Если впереди всё было настолько плохо, то стоило сразу подготовиться, и в первую очередь, по еде. Благо у реки на всю округу с едой проблем особо не было: практически вся живность сбегалась сюда к водопою, и я потихоньку прямо вдоль всего ручья и отстреливал её.

Чую, в пустыне еды много не будет, и если мне-то пофигу, я и без еды проживу, но вот пушистому лучшем случае придётся перебиваться всякими насекомыми, если они там вообще будут. А в худшем варианте и вовсе опять впадать в спячку. И тащить его тогда через всю пустыню будет ну таким себе удовольствием.

Поэтому да, мы задержались около реки на месяцок где-то, чтобы подготовиться, после чего покинули насиженное место и двинулись в путь.

– Сейчас, Зу-Зу, ты сам охоться на что сможешь, понял? Это чисто на пустыню припасы, так как там жрать нечего будет, ясно? – сразу предупредил я пушистого, который неровно дышал к нашим припасам. Тот лишь понурил голову и вздохнут.

Отожрался тут до размеров собаки, на которой спокойно смогут кататься дети, и ещё что-то вздыхает тут.

– А мне будет? – заискивающе посмотрела на меня Люнь.

– Нет, ты на деете.

– Ну почему?!

– Потому что ты можешь без еды обходиться в отличие от пушистого. Я быть может тоже не против пожрать, да только почему-то никто об этом не задумывается.

– Так ты просто не просишь, да и вроде не ты ли говорил, что без еды тоже нормально? – прищурилась призрачная, уперев руки в бока.

– Говорить может и говорил, но это не отменяет того, что мне тоже иногда хочется захомячить что-нибудь за обе щёки.

Я даже не злился на эти споры и пререкания. Они были уже частью нашей команды, частью идиллии, которая создавала свою атмосферу. В конце концов, не спорят те, кому плевать друг на друга.

Природа начала меняться всё сильнее и сильнее. Вскоре холмов практически как таковых и не было: очень пологие и широкие, они были обветренными и каменистыми, в некоторых местах, где ещё осталась почва, та была уже давно расстрескана на характерную плитку. В некоторых местах появлялись даже участки песка, которые нетонко намекали, что граница территорий очень близко.

Но даже здесь было не обойтись без людей, а именно…

– Смотри-ка… – притормозил я в воздухе.

Прямо перед нами меж каменистых пологих холмов виднелся лагерь.

Сначала я слегка удивился, так как лагерь кого бы там ни было расположился прямо под хребтом и рёбрами какого-то старого животного. И только приглядевшись, я понял, что это нифига не хребет монстра, а остов корабля, его киль и шпангоуты, рёбра жёсткости. Просто издали это выглядело как скелет.

– Как думаешь, мирные люди? – спросила Люнь, приглядываясь.

– Да что-то меня гложут сомнения, что в таком месте могут встретиться мирные люди, – ответил я. – Но давай проверим что ли…

Собственно, почему и нет? Я сомневаюсь, что здесь встретится кто-нибудь сильнее меня, а значит практически любая проблема теперь решаема. Ну если только там вообще что-нибудь странное в край не произойдёт, конечно.

И чтобы не распугать потенциальных жертв насилия, я скинул свой уровень так примерно до четвёртого. Прикольно, да? Седьмой уровень давал неплохие бонусы, наверное, самые полезные, и один из них была возможность скрыть свой уровень.

Каждый человек испускал определённые вибрации Ци, по которым можно было определить уровень. И на седьмом контроль над телом становился настолько высоким (собственно, и летать начинаешь с седьмого), что ты можешь глушить собственные вибрации Ци, чтобы сделать их соответствующими уровню ниже. Выше не получится, так как ты просто такие вибрации не издаёшь.

Поэтому, прикрыв свой уровень с помощью фокуса, который теперь умел делать, я полетел прямиком к остову корабля, не сильно заморачиваясь с тем, чтобы хоть как-то скрыться от глаз наблюдателей, которые наверняка так или иначе следили за округой. И едва я влетел в зону поражения…

– Воу… – я слегка отвернул, когда совсем рядом пролетела стрела, которая едва меня не состригла нахер. – Так, ответ на то, кто там, мы получили.

– Избавим мир от них? – спросила Люнь, глянув на меня.

– Ах ты мой маленький тиранёнок… – тоном сюси-муси произнёс я. – Ну ладно, только ради тебя.

Увернуться от стрел труда у меня не составило, так как стрелков было не так уж и много, и некоторые стрелы я сбивал чисто мечом. Но уже на подлёте я услышал удары колокола, очень похожего на те, что используют на судах.

Ну что, в стиле космического десанта?

Я приземлился прямо в центре лагеря, оставив после себя небольшую вмятину в земле и подняв облако пыли в то время, как вокруг заметались клинки веера. Брызнула кровь придурков, обосновавшихся здесь – клинки заметались, пробиваясь идиотов насквозь и устремляясь к следующим жертвам, которых я только мог найти взглядом.

Хотя парочку зарубил и мечом. Пятые уровни, теперь они вообще не чувствовались – я прошёл мимо трёх человек, как через детей, которые только-только начали размахивать палками.

Уклонился от одного удара, просто отвернув корпус, в ответ рубанув так, что часть тела дикаря улетела, на несколько метров. Словно танцор, отклонил корпус от другого тычка, ткнув в ответ и печатью просто придавив третьего к земле и взмахом обезглавив. И всё это за пару секунд, просто пройдя мимо.

Слишком просто.

Собственно, здесь было не так уж и много людей, даже не чета тем отрядам, с которыми я сражался, будучи ещё на шестом уровне. Даже когда на улицу высыпались те, кто отдыхал, у меня заняло ровно шесть ударов, чтобы не оставить от них ничего. Вооружённые мечами уровня даже не артефактного, а усиленного, они даже удар отбить не могли – мои лучи счастья срезали металл вместе с ними.

За несколько минут в лагере не осталось никого.

– Просто, – взмахнул я мечом, после чего спрятал его в ножны. – Слишком просто.

– Кто-то хвастается.

– Да ладно, я заслужил, в конце концов, – огляделся я. – Столько страданий, блин, уж по понтоваться-то я могу немножко?

Интересно, что место, где они расположились, действительно было когда-то кораблём, правда от которого остался перевёрнутый верх дном остов. Правда беднягу разобрали на всё, что здесь было построено, от домиков до вышек.

Интересно, как он сюда попал. Вернее, как он сюда попал, я примерно представляю, но вот куда он следовал? Может здесь ходят корабли, из пустыни в Горы великанов и обратно? Хотя дерево было таким сухим, что можно было предположить, пролежал он здесь не один и не два десятка лет. Я мог при желании сломать дерево рукой, настолько оно было хрупким, хотя по идее корабли строили из очень прочной древесины. И защищало оно теперь разве что от несильного ветра, да солнца, которое становилось всё беспощаднее и беспощаднее.

Чем здесь занимались засранцы, тоже было вполне себе понятно, когда в одном из домов я обнаружил сваленные в кучу вещи, явно им не принадлежащие, а в другом небольшую шахту, уходящую под землю. Там, пройдя буквально несколько метров под землёй, я вышел к небольшим камерам с решётками, где сидели ниже травы, тише воды люди.

Взглянув на меня, они зашевелились, зашелестели одеждой, с испугом поглядывая на меч на поясе.

Здесь была разношёрстная команда: и мужчины, и женщины, и дети. Не было разве что стариков по понятной причине – они не сильно пользуются спросом на рынке рабов. И у всех угадывались черты жителей Гор великанов.

Надо полагать, что это или жители какой-нибудь деревни, или каравана. Хотя почему бы не спросить это у них самих.

– Эй, – позвал я одного из мужчин. – Вы откуда?

Тот боязливо покосился на мой меч.

– Мы из Гор великанов, уважаемый странник, – слегка поклонился он. – Из городка Кас-Дьюнси, что дальше в сторону становления и восхода (на северо-востоке) отсюда.

– В смысле, вы караванщики или кто?

– Караванщики, караванщики, – закивал он. – Мы ходим туда-сюда обычно.

– Туда-сюда? Туда, это куда именно? – уточнил я.

– Туда, к песочным землям, прямо на самую их границу. Там нас обычно ждут жители песков, чтобы поторговать с нами. Мы им воду, товары всякие, дерево иногда, когда есть, а они нам редкие ингредиенты, иногда животных, всевозможные украшения…

Я окинул взглядом импровизированную тюрьму.

– Я так понимаю, что вы сейчас держали путь туда, верно?

– К пустыне, да, – кивнул мужчина. – Мы попали в засаду дня четыре назад, к сожалению.

– То есть не так уж и давно… – протянул я.

В этот момент я вообще о чём подумал. Мне же всё равно в пустыню надо, верно? И там было бы неплохо найти несколько ингредиентов, которые бы очень мне пригодились потом. А жители пустыни на то и жители пустыни, что должны пусть и примерно, но знать, где что искать. Поэтому было бы логично…

– А сможете на карте там показать, где вы обычно встречаетесь или может на словах объяснить? – попросил я.

– Да, конечно, но могу ли я вас попросить выпустить нас сначала? Пожалуйста?

Я вытащил меч и в пару взмахов срезал прутья на решётке. И так сделал с каждой камерой, позволив людям, словно муравьям, высыпаться в проход, после чего уже изловил мужика, который, судя по всему, и был самым главным. С ним мы и поднялись обратно наружу, где вовсю жарило солнце.

– Мы дальше вряд ли пойдём, – покачал он головой, когда мы вошли в один из небольших домиков, в которых хранилось их добро.

– Почему?

– Припасы. Вода, еда – её осталось очень мало, на обратный путь не хватит, а деньги покойникам не нужны, – пояснил он. – Если прямо сейчас мы тронемся обратно, едва-едва успеем к тому моменту, как вся провизия кончится.

– А ваши друзья из пустыни?

– Они не друзья нам, – ответил он хмуро.

– Почему же?

– Для нас они не более чем чужаки, с кем можно поторговать. Да и верны и друзья они только для самих себя, и другим руку жители пустынь вряд ли протянут. К тому же для нас не секрет, что они нередко крадут детей из караванов.

– В смысле? – не понял я.

– Ну пришёл караван, разложился, а там, например дети есть, так как некоторые семьи в буквальном смысле живут вот такой торговлей. К нему начинают стягиваться люди из пустынь, начинают продавать-покупать, а потом уходят обратно в пустыню. А люди из караванов потом глядь – а ребёнка-то и нет, а от тех уже и след простыл. В месте с ребёнком и уехали их.

– Как можно потерять ребёнка? – нахмурился я.

– Ну у нас шестеро детей, – кивнул он на дверь. – Шум, гам, постоянно бегают, так и не доглядишь за кем-нибудь.

– То есть караван приходит, раскладывается и к нему стягиваются всякие люди из пустынь?

– Когда как. Иногда прямо с племенем каким-то встречаемся, иногда к нам по одному кто-то приходит купить или продать, – пожал он плечами. – Всегда по-разному.

– И в этот момент они крадут детей.

– Да, бывает, поэтому мы стараемся всегда держать своих рядом или вовсе в телегах.

Мне сложно представить, как можно вот так потерять ребёнка, но видимо, раз эти об этом говорят, у пустынников каким-то образом это да получается.

– Ясно… так где вы с ними встречаетесь? – спросил я. – Может там карту нарисуете или ещё что?– Карту? Карту можно, – кивнул он. – Хотя пропустить то место сложно. Оно… единственное в своём роде на всю округу.

Выудив из кучи хлама кусок пергамента, он принялся быстро рисовать небольшой план с отметками. По сути, единственным ориентиром на его плане был кусок торчащей из песка скалы, около которого они всегда встречались. Мужик даже не поленился расположение звёзд нарисовать, чтобы мне было легче ориентироваться на месте.

– А дальше в пустыню заходили?

– Нет-нет, ни в коем случае! – он едва ли не перекрестился, будто я сейчас охренеть какую грешную мысль высказал. – Кто в неё уходит, редко возвращается обратно, да и делать там нечего, сплошные пески.

– Но жители песков чем-то всё же там да занимаются, – заметил я.

– Они народ подозрительный, сильно не разговорчивый, как знать, чем промышляют. Будте с ними поаккуратнее, – предупредил он.

– Спасибо, буду. А отсюда далеко ещё до песочных земель?

– Нет, уже совсем рукой подать. Думаю, место, где они начинаются, вы точно не пропустите, – усмехнулся он. – Чуть глубже войдёте в земли и сразу увидите этот кусок скалы. Мы его называем камнем надежды.

– Камнем надежды? Почему?

– Потому что этот камень – словно граница за которым будут уже одни бесконечные пески. Одни бесконечные пески без кустов, травы и даже вездесущих камней. Только песок. Пойдёте туда и заблудиться будет очень просто. Даже звёзды, и те, поговаривают, обманывают и заводят путников в своё сердце, где те и погибают. Гиблое место, страшное.

– Но люди из пустыни как-то выживает ведь.

– Странные они, эти люди из пустынь, всегда в халаты свои укутан, только глаза и видно. Но и те будто нечеловеческие, – ответил он, поёжившись. – Будьте с ними аккуратны.

Учитывая, что он второй раз об этом предупредил, задуматься было о чём. Но выбора всё равно не было. Я хотел подняться на восьмой уровень и мне нужны были ингредиенты и вместо того, чтобы шастать по всей пустыни, было логично всё выспросить у них. Вряд ли мне расскажут все тайны за просто так, но можно их убедительно попросить, благо есть варианты, как это сделать.

Мы переночевали в этом же лагере, и на правах спасшего я позволил себе порыться в вещах как дикарей, так и караванщиков. Никто и не возражал, хотя мне казалось, что причина была проста – меня просто боялись. Но я и не взял прямо-таки чего-то ценного, лишь вещи, которые могли понадобиться походе, например тот же матрас, который я оставил тогда. Уж от него они не обнищают.

А на следующий день, не дожидаясь, когда все проснуться, я покинул лагерь под остовом корабля, отправившись к скале надежды, как её назвал караванщик.

Казалось, что тот небольшой лагерь, где мы спасли несколько несчастных душ, был последним разнообразием на нашем пути. Теперь холмы исчезли вообще, осталась или потрескавшаяся земля, или обветренные камень.

И ни единого места чтобы спрятаться.

Эта проблема стала ощутима особенно ночью, когда налетел охренеть какой сильный ветер с песком, от которого не было спасения. В тот момент я полностью осознал, насколько будет иногда непросто, когда мы остановились в темноте прямо посреди каменистых равнин, закрывшись брезентом, который я одолжил у тех караванщиков, прежде чем двинуться дальше.

На утро, слегка припорошенные песком, мы выдвинулись дальше и…

Наконец достигли пустыни.

Пропустить эту границу было сложно, особенно с неба. Словно линия прибоя по всей длине на каменистую пустую землю налезали огромные жёлтые барханы.

Они мне напоминали волны моря, которые накатывают на землю, чтобы потом вновь откатиться назад. Не высокие, метра три четыре в высоту за ними начинались такие же однотипные барханы, которые шли до самого горизонта.

Бесконечная пустыня во всей красе.

– Вот мы и пришли к границе, – выдохнул я, глядя на бесконечные барханы.

– Ни конца, ни края… – пробормотала Люнь, оглядываясь. – Прямо как в мои времена.

– Ну что ж… – я поправил на плече сумку и подтянул получше переноску с енотом. – Посмотрим, насколько эта пустыня действительно страшна…

Кирико Кири
Великий предел -8

Глава 229

Камнем надежды – так они назвали этот кусок скалы. Булыжник расположился действительно на самой границе песков и обычной земли. Он торчал, словно наполовину затонувшее судно, накренившись градусов на сорок на бок и образовывал под собой тень, в которой можно было спрятаться от жарящего солнца.

– Про это место он говорил, да? – приземлился я около громадного куска скалы. Непонятно как здесь оказавшегося.

– Других нет, – пожала плечами Люнь.

Я осмотрелся.

Судя по следам, здесь уже давно никого не было, и никто сюда не приходил, ни со стороны пустыни, ни со стороны Гор великанов. Но то, что это было то самое место, сомнений не было: рисунок на пергаменте недвусмысленно намекал на это. Наклонившийся кусок скалы, и буквально в паре метров от него склон из песка, который поднимался вверх.

– Ну следов пустынных жителей здесь нет, – подытожила Люнь.

– Думаешь, нам соврали?

– Зачем? Наверное, у них тоже что-то сорвалось.

– У обеих сторон одновременно?

– Иногда совпадения – это просто совпадения, Юнксу, – пожала плечами она, окинув взглядом округу.

Под камнем явно останавливались и не раз. Это было видно по небольшим кострищам, в которых одному богу известно, что могли жечь, учитывая, что здесь нет ни древесины, ни даже банально пожухлой травы. Здесь же были выложены из камней столики, как прилавки, скамейки. Можно было без особых проблем представить, как здесь торговались между собой люди, а потом разъезжались.

На самом куске скалы виднелись картинки, как я предположу детей. Забавно, но в одном из рисунков я опознал кошатников. Человека с хвостом, ушами и с длинным хлыстом в руке даже схематического было сложно спутать с кем-либо.

– Ну с кошатниками они однозначно знакомы, – пробормотал я.

– Я бы на твоём месте перестала их так звать. Не дай бог ляпнешь при них это, проблем не оберёмся. Люди-кошки или жители песков, всё, – предупредила строгим голосом Люнь.

– Если мы их встретим.

– Будь уверен, как-нибудь да встретим. Особенно, с нашей удачей, – кисло улыбнулась Люнь.

Мы прождали до самого вечера и ещё половину следующего дня, но под камень никто так и не пришёл. С теми караванщиками-то понятно, они заранее предупредили, а где жители пустыни? То, что нас не обманули, было сразу понятно, стоило бросить взгляд под нависший кусок скалы – здесь явно останавливались и не раз, но тем не менее никто так и не пришёл.

– Может их предупредили, что караван не придёт? – предположил я.

– Или что-то случилось, – пожала Люнь плечами.

– Если только разбойники случились. Те не были похожи особо на дикарей, кстати говоря. Одеты как последние оборванцы. Явно обычные уголовники.

Я решил подождать до следующего утра и, если никто не придёт, двинуться дальше на запад. Собственно, так и произошло. На следующий день после холодной ночи, где очень пригодился плед с подогревом от пахана дикарей, я окинул взглядом пустую округу и с сожалением понял, что ждать дальше у моря погоды смысла не имеет – никто сюда не придёт.

Поэтому собрав те небольшие пожитки, что у меня были, мы вновь отправились в путь.

Но первый бархан я позволил себе преодолеть всё же на свои двоих.

Это была своего рода приятная церемония что ли, вступить с твёрдой земли на зыбкую почву. Просто прикольно было именно преодолеть пешком первую волну, покорить её на своих двоих, вступить на совершенно другую землю, чувствуя, как проваливается песок под ногами.

А потом понять, как же повезло уметь летать, так как идти по такой почве просто замучаешься.

Кстати, песок здесь был тоже не самый обычный. Настолько мелкий, что скрипел под ногами, больше всего он напоминал мне муку. И едва ты коснёшься его, он сразу же липнет и забивается в любую щель.

Забравшись на вершину первой небольшой дюны, я посмотрел на горизонт.

Таких волн дальше была целая бесконечность и чем дальше, тем больше они выглядели. На самом горизонте дюны вообще поднимались на десятки метров вверх, словно огромные волны-убийцы. Слава богу, что идти нам по ним не предстояло, иначе страшно представить, каково было бы вот так по ним забираться…

За первый день мы ушли достаточно далеко.

Земля позади окончательно исчезла из поля зрения, и теперь мы действительно были окружены одними песками, которые на горизонте чёткой линией граничили с идеально голубым небом. Ни единого облачка, только солнце, которое выжигало всё живое.

И здесь, где не было ни единого ориентира, только однотипные волны, понять, откуда мы пришли и куда надо двигаться помогали лишь звёзды, да внутренний компас, однако последнему я всё же не доверял. Такие вещи частенько давали сбой в обстановке, где всё до ужаса однотипно.

– Знаешь, я раньше восхищался красивыми видами, а сейчас смотрю и как-то уже устал видеть один песок, – пожаловался я.

– А ты представь, что нам это ещё наблюдать может месяц, а может год.

– Прелестно… А если точнее, месяц или год? – поинтересовался я.

– Не знаю, зависит от того, как долго будем лететь.

А лететь мы будем долго, как бы быстро я не пытался это сделать. Даже сейчас, просто несясь вперёд, я смог достигнуть тех барханов, что были охранительной высоты, только к вечеру, когда уже и спать было пора. Расположившись подальше от него, мы встали на ночлег, переждав холодную, я бы сказал ледяную, учитывая температуру днём ночь, после чего вновь двинулись в путь.

За огромным барханом дела обстояли ещё хуже. Здесь разверзнулся целый океан бушующих песчаных мастодонтов, где одна волна выше другой. И некоторые своими размерами были по несколько километров в ширину сотни метров в высоту. Иногда они выстраивали целые цепи между собой, создавая будто одну сплошную стену.

Здесь постоянно дул ветер, сдувая песок, из-за чего границы барханов были слегка размыты, будто у меня проблемы со зрением. Наверное, идти там было одно удовольствие, но благо, что нам этого не требовалось.

Надо сказать, что увидел один пейзаж в пустыне – увидел все. Как в пустыне сахаре, бесконечные и ребристые волны тянулись на тысячи километров, куда не бросишь взгляд. И так день за днём, один за другим, в течении месяца, что мы летели над ними, преодолевая десятки километров однообразного ландшафта!

Летели!

Это представить, сколько бы сил заняло, просто иди мы на ногах. Правда из-за того, что я был на седьмом уровне, летать долго я банально не мог. Нам постоянно приходилось останавливаться на передых, чтобы я мог восстановить силы. Иногда часть пути мы и вовсе преодолевали пешком, пока я не чувствовал, что могу подняться в воздух. А на ночь мы останавливались, перекусывали, пили, пережидали ночь и на утро вновь в путь.

Однако даже несмотря на однотипный пейзаж, я всё равно внимательно следил за округой, так как жизнь здесь меня научила всегда быть начеку. А то всё спокойно, всё спокойно, а потом как аллигатор из воды за яйца и уже рыпаться поздно.

И как выяснилось, не зря.

– Люнь, вон, видишь? – завис в один из дней я в воздухе, указав Люнь пальцем на тёмную цепочку вдоль подножий барханов вдалеке. За месяц беспрерывного пуетшествия это было первое, что мы увидели за всё это время помимо бесконечного песка. Хоть какое-то разнообразие. – Можешь разглядеть, что там? Это… караван?

Призрачная подружка прищурилась.

– Похоже, но… я точно сказать не могу, если честно. Может это те самые жители песков, с которыми караванщики хотели встретиться?

– Может… – ответил я негромко, около минуты просто наблюдая за тем, что казалось издалека как караван. – А может и нет. Далековато они от границы так-то.

– Тогда кто это?

– Не знаю, надо подлететь, посмотреть, – пожал я плечами. – Но отсюда выглядит как-то подозрительно. Ты хоть раз видела караваны в пустыне?

– Да если и видела, то уже не помню, – пожала она плечами. – А что?

– Да интересно, как они выглядят…

Просто я смотрю туда, а существа как бы на лошадей и не похожи, как и на верблюдов, если меня глаза не подводят. Скорее, какие-то страусы или что-то в этом духе. И стоят они неподвижно, как истуканы, хотя обычно животные имеют привычку если не разбегаться, то хотя бы разбредаться по округе рядом с местом ЧП.

А здесь стоят как столбы.

Уже одного этого было достаточно, чтобы почувствовать определённое беспокойство в душе. Что-то в голове говорило близко к нему не приближаться, так как уж слишком неестественно тот выглядело, но…

Любопытство и самоуверенность?

Да, сейчас мной они и двигали. Мне было интересно взглянуть очень, что так находится, так как за два дня это было первое разнообразие в песчаном пейзаже. И я был уверен в своих силах, так как даже столкнись я с каким-нибудь орлом, у него бы против меня не осталось бы шансов.

Поэтому я устремился прямо к странной цепочке.

Подлетев поближе, я замер над одним из барханов, у подножья которого караван и остановился.

Я действительно был недалёк от истины – тварями, которые тащили на себе сани, были какие-то птицы, похожие на страусов, но с головой курицы. Они сидели на песке неподвижно, даже не крутя головой, словно статуи. Единственное, что выдавало в них жизни, лёгкие покачивания, да подёргивания.

И всё, больше ни души. По крайней мере, на первый взгляд.

– Эй?! – крикнул я, внимательно окидывая странный караван взглядом. – Есть кто?!

И едва мой голос эхом разнёсся по округе, как до меня долетели едва слышимый голос:

– Есть. Странник.

Из-за одного из саней показался человек в светлом таком балахоне, который практически полностью закрывал выжившего гостя от глаз. Сразу вспомнились всевозможные хиджабы у арабов, но здесь это скорее имело практический смысл, чем религиозный.

И… я ошибся, что караван был пуст. Едва я окликнул, как показалось по меньше мере человек шесть в балахонах, которые будто из-под земли вылезли. Все они что-то делали, возились около саней, сгорбившись, не сильно обращая на меня внимание, кроме того, кто показался самым первым.

Честно говоря, увидев людей, я почувствовал облегчение. Они были словно символом того, что здесь всё-тки безопасно.

– Я так понимаю, это те, с кем они собирались встретиться, да?

– По-видимому, – ответила Люнь. – Пойдём поздороваться?

– Да надо бы, конечно…

Всё же как-никак, а узнать у них что где может водиться надо было. К тому же они вроде как выглядели безобидно, всего четвёртые-пятые уровни, так что если что-то и пойдёт не так, проблем возникнуть не должно было.

Я начал спускаться со склона песчаного холма, держа на виду весь караван… когда на половине пути притормозил, насторожившись. Между мной и караваном оставалось метров сотни полторы.

Есть такое понятие – эффект зловещей долины. Это когда ты смотришь на кого-то и видишь, что он пытается вести себя как человек. Не ведёт, а именно пытается вести себя так. Такое понятие обычно используют к роботам, которые пусть и очень похожи на людей, но всё равно отличаются. Чем вызывают дискомфорт и чувство несоответствия реальному человеку.

Вот что-то примерно я и почувствовал. Мужчина или старик, плевать, кто это был под балахоном, продолжала стоять неподвижно, будто статуя, что выглядело немного странно. По стойке смирно, будто какой-то робот, он приветственно поднял руку и опустил её, после чего пошёл ко мне. Пошёл, слегка кренясь то влево, то вправо.

– Чужак. Странник. Нам. Нужна. Помощь.

– И чем же? – спросил я, недвусмысленно положив руку на меч, но товарищ из каравана продолжал идти ко мне.

Его говор тоже был странным. Казалось, что он вспоминает каждое слово, прежде чем его произнести. Гавкающий или отхаркивающий голос, словно человек пытался выкашлять каждый звук.

Я ещё раз окинул взглядом караван, но никто из присутствующих даже не поднял головы. Они продолжали заниматься своими делами, хотя гость из неоткуда посреди пустыни вряд ли было рядовым событие, особенно, если учитывать, что я слегка отличался от обычного человека их мира.

Вокруг тоже было тихо, никто не крался ко мне со спины (Люнь бы предупредила), нигде песок зловеще не приподнимался, сигнализируя, что кто-то крадётся ко мне под землёй. Проблема была в самом караване.