Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

Шесть рук поочередно вскрыли еще семь яиц, и оттуда на пол вывалились другие девушки. Все в слизи, слегка поплывшие и с напортаченными пропорциями, будто их нарисовал художник-любитель, незнакомый с анатомией.

– Посмотри. Они все совершенны. Они все такие, какими должны быть, – продолжала говорить копия Мисуко.

– Да чет как-то не похоже, – поморщился я.

– Прими их, человек, прими и оставь меня в покое. Незачем проливать кровь, – продолжала настаивать копия Мисуко. – Я забочусь о тех, кого ты так хочешь сейчас защитить, я их оберегаю, дарю им ту жизнь, о которой они всегда мечтали. Я создана защищать всех, кто дарован мне.

– Создана? Ты… создана кем-то? – не поверил я.

– Создана создателями, – ответила Мисуко.

Мне в это верилось с трудом, если честно. Я смотрел на что-то и пытался представить, какому больному ублюдку потребовалось создавать нечто подобное? А главное, зачем?

Явно прочитав мои мысли, одна из копий ответила:

– Я была создана защищать род создателей от зла, от страшной напасти, что пришла в эти земли и погрузила их в хаос войны и смертей. Мать – так меня назвали те, кто когда-то очень давно правил на этих землях. Я была создана защищать и хранить тех, кто был вверен мне в мои руки, от полупустых. И я это делала все это время, даже когда великая война пришла к своему концу. Продолжала хранить, оберегать, развивать. Мои дети, они… жили здесь до тех пор, пока не пришел ты.

Создать такое?

На ум сразу пришли истории про гомункулов – искусственных людей. Правда, то, что я сейчас видел, не слишком-то и сильно походило на человека, если быть объективным, но зато то, что оно создавало – вполне.

Если подумать над всем тем, что она мне рассказала, то на ум почему-то сразу пришли древние – те, кто жил задолго до людей, и оставившие после себя наследие типа тех же бетонных домов в том огромном котловане, где расположилось хранилище одной из старых сект. Разве что у них, учитывая, что они там умудрились отстроить, хватило бы сил и знаний создать вот такое.

Почему я не думаю, что это создали местные люди?

Просто, если верить Люнь, алхимия даже в ее время, когда после войны прошла херова туча лет, не была распространена. Там максимум делали пару пилюль. Чего говорить тогда о таком гомункуле, для создания которого эта алхимия, по идее, тоже нужна.

Поэтому да, я думаю, что это могли создать древние. Только страшно представить, по образу и подобию чего они создавали эту «мать».

С другой стороны, могли быть понятны функции этого существа – клонировать тех, кого будет не жалко. Например, если речь шла о войне или нужна была рабочая сила. Ведь идеально же получалось в таком случае – клонирует, управляет и лояльно к своим создателям. Что еще нужно для счастья?

Интересно только, из чего она наклонировать успела существ, которых я встречал до этого.

– Кем были твои создатели? – не удержался я от вопроса.

– Теми, кто создавал этот мир. Теми, кто создал меня и благодаря кому я существую. Они дали мне задачу оберегать и хранить, что я и делаю все это время.

– И что с ними стало?

– Они пали. Пали под гнетом зла, которое пришло в этот мир и поработило всех.

Похоже на историю про демонов, кстати говоря.

Может древние жили еще в те времена до демонов? Ну, то есть жили древние и жили люди, а потом пришли демоны, которые истребили одних и почти истребили других. Так исчезли древние, но остались жить люди, до сих пор пользуясь иногда их дарами.

А это еще один артефакт прошедших дней, который остался с той великой войны против демонов. Эдакая машина для войны, которая хотела наоборот, создать жизнь. Жаль, что только это никак не меняло ситуацию.

Существо передо мной может и не хотело зла и действительно следовало своим инстинктам, заложенным древними: защищать, оберегать, клонировать как можно больше для последующей защиты, но нужно ли это было тем, кто попал в ее лапы? Ведь… она была как программа, с одной стороны, созданная дарить счастье людям, но с другой, банально порабощающая их.

– Прости, но я не могу их оставить здесь, – покачал я головой. – Если они сами захотят, то вернутся к тебе, но то, что я увидел…

И я имею ввиду Цурико, ее реакцию, говорило явно не в пользу этого существа.

Поэтому я шагнул вперед, расталкивая обнаженные копии девушек, которых сейчас замуровали где-то здесь. Я старался не смотреть на это существо, но все равно держал в поле зрения ее длинные хрупкие лапы.

– Остановись, человек, я защищаю их.

– От чего?

– От зла, что правит в мире.

– Тогда спроси их, они сами хотят этого?

– Я лучше знаю, чего они хотят.

Как часто эту хрень я слышал не только здесь, но и в своем мире. Все, блин, лучше тебя знают, чего ты хочешь. Все за тебя решают, указывают, что ты должен думать, что ты должен делать. И кончается тем, что ради твоего же счастья ты становишься едва ли не заключенным.

Нет, спасибо.

Я сделал пару шагов перед, когда Люнь крикнула:

– Осторожно!

Что-то такое я и предполагал, если честно.

Пируэт, и сразу две головы копий слетели с плеч. Взмах мечом, и еще один удар просто срезал следующих троих, после чего пара уколов, пара ударов, и не осталось никого из копий, что попытались на меня напасть. Мне даже не пришлось прибегать к лампе или вееру – все решилось буквально за секунды.

Закончилось ли на этом все?

Ага, как же, только я обернулся, как из этого нечто вывалилось еще одно яйцо, которое оно тут же бросило в меня.

Я прямо в полете разрубил яйцо лучом счастья на две половинки, и на пол выпало тело с очень длинными руками, заканчивающимися двумя костяными клинками. Кажется, я понял, что напало на меня тогда в коридоре. Причем тело принадлежало девушке, а если точнее, то Цурико.

Меня даже слегка передернуло, когда я ее узнал – в сердце вдруг неожиданно все скрутило от испуга, что я только что завалил подругу, но… нет, не завалил.

– Я знаю, зачем ты здесь. Я знаю, кто ты. Я вижу твои мысли, – неожиданно разнесся голос, что я слышал в начале, когда зашел сюда. Голос шел из этих жутких стен, которые слегка вибрировали. – Я дала им то, чего они хотели. Я дала им покой, дала им счастье, я создала новую жизнь. Разве это не прекрасно? Но что дал им ты? Я вижу тебя насквозь, тебе плевать, тебе не интересно, что у них на душе, и ты покинешь их, когда получишь то, чего хочешь. Ты знаешь, что я права.

– Я не обязан теперь становиться их семьей, – ответил я, шагнув к существу. – Но это не значит, что мне плевать на других.

– Но тебе плевать на тех, кого ты считаешь врагами. Кто сказал тебе, что ты прав? Кто сказал тебе, что именно твои поступки правильные? Я смирилась с потерей тех, кто мне был дорог. Я смирилась с поражением тех, кто меня создал. Я приняла тех, кто пришел на их место, и отдала свою любовь им, позволив тем, кому ничего не светит, прожить счастливой жизнью, даже будто это лишь сны. А ты идешь все разрушить. Разрушить, потому что тебе это не нравится. Потому что ты считаешь, что правильнее будет поступить именно так. Но тогда знай, что я буду защищать своих детей…

И с этими словами эта мясистая стена, на которой висел отросток-королева, взорвались мне прямо, сука, в лицо…

Глава 148

Вот чего-чего, но такой подлости я не ожидал, конечно. Это оказалась никакая не мать, а гребанная бомба шахидов, и еще до того, как бой начался, я оказался просто покрыт слизким дерьмищем, которое умыло меня сверху донизу, залив мне самое главное – глаза.

Я замешкался всего лишь на какое-то мгновение и почти сразу почувствовал опасность, от которой на чистом автомате закрылся мечом.

В него и пришелся удар.

Он был такой силы, что руки не выдержали, и металл клинка впечатался мне в грудь, ноги потеряли сцепление с полом, и моя тушка отправилась в полет обратно в зал со столбами и столами.

Сделав несколько неудачных кульбитов через голову по полу и отбив себе спину, я приземлился на одно колено, уперевшись рукой в землю. Ладонью смахнул с рожи всю слизь и посмотрел на тушу, которая ко мне приближалась.

Кто бы мог подумать, что она настолько сильная.

– Шлюха… – выругался я и… понял, что еще и выронил долбанную лампу где-то по пути. – Сука…

Возможно, это и был хитрый план Матери, как существо себя называло, потому что оно наверняка видело, что могла сделать лампа как с ней, так и с любым, кто попадет в зону действия кристаллов.

Матерь теперь вообще мало на что походила: сплетенная будто из жгутов красно-белых сочащихся слизью мышц, она передвигалась на своих передних руках и напоминала… ничего она не напоминала, еще не придумали слова, чтобы назвать нечто подобное. От стены плоти, частью которой она была, тоже мало что осталось, и ее ошметки валялись по всей округе.

Однако я не думал, что у меня вызовет проблемы расправиться с существом, которое не имело даже уровня.

– Как ты не можешь понять, что я желаю им только добра! – доносилось от существа. Ее голос был похож на вибрацию, которая пробирала до костей. – Что бы их ждало без меня? Только я могу понять их и дать им лучшее! Я могу понять и тебя, почему ты это делаешь!

Да мне как бы плевать, что ты им желаешь и что можешь понять насчет меня, если честно. Да, может они счастливы там, может я действительно неправ, и куда лучше оставить девушек, чтобы они могли и дальше жить в своих иллюзиях. Однако вот такое я говно, поступаю так, как считаю нужным.

Удары сорвались с меча и яркими лучами отправились в ее сторону. Через мгновение они уже полоснули по телу Матери, каждый из которых выбил всплески слизи, оставив после себя жуткие разрезы.

И Мать закричала. Ее крик невозможно было услышать, но его можно было почувствовать. Будто стонала сама земля.

Это будет просто.

Уже было подумал я, делая замах, когда неожиданно передо мной выскочило аж пять девчонок. Не жалких копий, а именно девушек, всех в какой-то оранжевой глине, которая не успела еще высохнуть. Среди них я узнал и Мисуко, и Фуньси, и Кусиму. Они выстроились стеной перед своей покровительницей, готовые отдать жизнь за нее, и я едва успел остановить меч, чтобы не срубить их всех разом.

– Так ты любишь своих деток? Пускаешь их сражаться за себя? – рыкнул я.

– Чтобы спасти одних, придется отдать других, – ответила существо, попятившись. – Тебе не понять…

Ну да, я слишком тупой, согласен.

Правда, мочить девчонок я тоже не… ах ты ж… вот сучки! Эй!

Я немного недооценил их. Да, у девушек не было мечей, но эти грязные сучандры дрались голыми руками! В конце концов, каждая из них была заклинателем демонов, и пусть они потеряли свое сознание, однако навыки явно остались при них. На моих глазах одна из девчонок стала как обезьянка, отрастив хвост и слегка покрывшись шерстью, другая вооружилась длинными когтями, третья… сука…

Меня едва не насадили на огромный кол, который вырос из земли: явно волчья ловушка, одна из первых, что я встретил в этом мире. Только я успел отпрыгнуть, как тут же на меня набросилась когтистая дрянь, и металл звякнул об острые когти. Удар был такой силы, что меня откинуло назад, тем самым сделав мне одолжение – у меня появилось время и место для маневра.

Я выхватил веер и взмахом отправил все пять доступных мне клинков в Мать, чтобы сразу покончить с главным кукловодом. Но едва те преодолели половину зала к своей цели, как их в полете перехватили девчонки – четыре сбили, а пятый воткнулся в одну из них, пробив той насквозь ногу.

Прикрываешься моими товарищами, срань?

Я не хотел и не собирался убивать девушек, но и игнорировать теперь их, когда они меня атакуют, не мог, поэтому первым делом надо было их как-нибудь обезвредить, и я схватился за ножны. Буду ими околачивать девчонок.

И когда первая из них подскочила ко мне, я щелчком поднял прямо перед ее носом стену пыли, закрывая обзор. Тут же прыгнул вперед, и через мгновение… я получил таких звиздюлей, что немного охренел и улетел еще дальше, чем в прошлый раз.

Нет, так дело не пойдет. Я, конечно, мастер-херастер, у меня в запасе есть печати и техники, но когда жертва сильнее тебя на уровень, все усложняется, а когда еще и нельзя убивать ее, усложняется многократно.

Я сплюнул кровь, глядя, как ко мне подступают девушки, и понял, что просто так с ними мне не разобраться.

Будь они врагами, я бы использовал веер, Защитницу Снегов, да много чего из моего арсенала, однако по понятным причинам сейчас это было невозможно. Я мог попытаться клинками перерезать им всем сухожилия, но, боюсь, мой контроль над веером не настолько пока хорош, и я могу им вскрыть вместо сухожилий вены. Можно было попытаться их отравить, чтобы увеличить свои шансы, но мне даже близко не дадут подойти, не говоря о том, чтобы притронуться на время, достаточное для отравления.

Так что…

Тактическое отступление!

Нет, я не убегаю, я отступаю.

И, развернувшись, я стремглав бросился назад.

– Не уходи далеко, я вернусь через полчаса, – крикнул я, увернувшись от пары техник, одна из которых заморозила стену справа от меня, а другая распустила что-то типа росточков, которые тут же начали крошить камень.

И я вернулся ровно через полчаса, готовый к новым приключениям.

В зале меня встретили все те же пять девчонок, которые выстроились дружной стеной, словно футболисты перед воротами. И едва я появился в их поле зрения, как они тут же двинулись в мою сторону.

Однако теперь расклад сил поменялся.

Между пальцами мелькнул дротик, и я от всей души запустил его в первую из девчонок. Матерь слишком поздно поняла, что оружие ее детей теперь используют против нее самой, и когда она попыталась хоть что-то сделать, все пятеро уже получили как минимум по одному дротику.

Я действительно не собирался с ними сражаться, и для этой ситуации не было лучше средства, чем отравленная Ци, которая с каждым уколом дротика снижала их уровень. Все больше и больше, и так до тех пор, пока все они не начали волочить ноги, а под конец и вовсе не упали на пол, полностью обессиленные.

– Ты не понимаешь, что делаешь! – продолжала она пытаться давить на какие-то чувства. – Они тебе не нужны. Ты пришел сюда удовлетворить свои чувства справедливости, а не помочь им. Будь это кто-то другой, ты бы здесь не стоял, верно?

– Думаешь, я куплюсь на эту бредятину? – фыркнул я.

Я столько раз слышал подобное, эту глупую попытку подковырнуть, попытаться поймать на слове и так далее, что даже не пытался искать оправдания. Давно известно, что всех не спасешь, всем мил не будешь и свои так или иначе ближе к сердцу, поэтому такие вопросы – не более, чем игра на морали.

Я бросился вперед за Матерью, которая пряталась в пещере, и вновь столкнулся с девчонками, которые упорно прикрывали свою поработительницу. Если тех пятерых я уложил, еще одна лежит там на столе, то эти трое должны были остаться последними.

Правда, вот конкретно с ними произошел полный фэйл.

Эффекта неожиданности не вышло, и едва я кинул первый дротик, который ушел в молоко, как мне в ответ полетел огненный фаерболл, от которого пришлось уворачиваться. Отступив, я следом кинул еще два дротика, но оба прошли мимо, так как девушки, извиваясь змеей, ловко увернулись от обоих снарядов.

А потом я и вовсе прохватил под дых с вертушки так, что меня отбросило назад и немного протащило по полу. Я прокатился по земле, хватая ртом воздух, но отдышаться мне так и не дали – я едва успел перекатиться, как на то место, где я был, приземлилась девчонка, буквально оставив в каменном полу кратер от колена.

А ведь там мог быть я… бр-р-р…

Я оттолкнулся от земли, отпрыгнул в сторону и обнаружил, что бойкая девчонка успела оказаться прямо передо мной. Еще один удар, меня вновь откидывает назад, и я вновь кубарем прокатываюсь по земле.

– Я не хочу тебя убивать. Я не хочу никого убивать, но ты не оставляешь мне выбора, – разносился голос Матери. – Я могу подарить тебе покой. Могу заставить тебя забыть то, что ты сделал. Ты можешь присоединиться ко мне. Я позабочусь о тебе лучше, чем кто-либо иной.

И словно в подтверждение ее слов девчонка, ловко увернувшись от дротика, вломила мне так, что я согнулся. Дротик дротиком, меч мечом, а уровень, который нас разделял, нивелировал все мои преимущества. И если в прошлый раз мне удалось застать их врасплох, теперь я вообще ничего не мог ей сделать: все трое просто уворачивались от снарядов.

Я попытался отступить, но через какие-то мгновения смелого отступания получил по хребту и рухнул на землю. Сука… как же больно…

– Сдайся, я знаю, что для тебя лучше, – произнесла Мать-перемать. – Только я смогу дать тебе то, что ты действительно хочешь.

Ее уговаривающий голос никак не соответствовал тому, что меня пинали ногами, отбивая почки. В какой-то момент я даже начал отключаться, стараясь закрыть голову, и… нет, я не отключился, но получил так, что уже и не мог встать. А потом еще раз, и еще, после чего девчонки навалились на меня, придавив к земле.

Даже будь я полон сил и не избитый, вряд ли бы мне хватило сил противостоять им. Пятый уровень против четвертого – здесь исход был очевиден. А их было не одна и не две, а целых три. А еще мне было больно даже дышать после того, как мне прошлись по ребрам. Но здесь была и другая сторона – едва они прижали меня к земле, как я тут же начал травить их, надеясь, что успею это сделать до того, как отключусь.

Но делать этого не пришлось.

Любой бой всегда решается за секунды. Вот ничего не предвещает беды, вот один противник теснит другого, а потом хоп!

Этим самым «хоп!» стала для Матери неосторожность.

Я знаю, что она видела меня глазами девушек. Знаю, что она видела, как меня прижали к полу и обездвижили. Наверняка уже праздновала победу (если умела) и думала, что после такого я вряд ли смогу что-либо сделать, строя на меня свои планы. Что бы она в тот момент ни думала, но когда Матерь выглянула из своей пещеры в зал…

Она совсем забыла, от чего в начале спасли ее девчонки, продлив ее жизнь на лишние полчаса, а я не упустил момента, даже будучи сильно избитым.

Клинки веера сорвались с пола, где их посбивали девчонки, и со скоростью выпущенных из тугого лука стрел пробили ее голову (вроде это была голова) навылет.

Я не услышал ни вскрика, ни гула, ни ее голоса – Мать не успела, скорее всего, даже сообразить, что происходит, умерев мгновенно.

Я понял это по тому, как девчонки, что держали меня до этого, вдруг расслабились и следом неожиданно завизжали на манер Цурико, когда ее лишили контроля. Схватившись за лицо руками, они начали истошно голосить на всю пещеру, пока всех троих я не уложил на боковую крепкими ударами.

Пусть немного поспят.

Правда, после того как меня они отпинали, мне самому бы не помешало немного выспаться. Но, боюсь, обойтись придется исключительно пилюлями, которые пусть и немного, но облегчили боль, как и поток Ци, который я разогнал по телу.

Прежде, чем отключаться, предстояло еще осмотреть помещение, а то вдруг их тут несколько. Типа главная Мать и запасная.

– Мы… убили ее? – тихо спросила Люнь.

– А ты не видишь? – просипел я и с трудом встал, чувствуя боль в каждой клеточке своего тела.

– Вижу, но…

– Но что? Так быстро и просто? Или так ужасно, что мы сделали нечто подобное? – устало спросил я.

– Наверное, все вместе, – глухо ответила Люнь. – Она ведь не хотела зла людям, да?

– Да как сказать, – вздохнул я, медленно поднимаясь.

Но я понимал, о чем говорит Люнь. По сути, она просто хотела добра людям, но делала это своими, не укладывающимися в наше понимание добра методами. Жаль, что это никак не меняло ситуацию.

По мысленному приказу все пять клинков вернулись в зал, грязные и окровавленные. Спрятав свое оружие, я медленно направился к проходу, в котором лежала Матерь всех потерянных. Просто огромная туша мяса, по которой было сложно сказать, что это и где у него голова.

Мне даже было противно касаться ее, как, впрочем, и заходить в эту комнату, но осмотреться стоило, так как пещера явно увеличилась в размерах. У меня были определенные подозрения, что на самом деле она вполне могла здесь что-то охранять.

– Юнксу, твоя лампа, – указала пальцем Люнь на кусочек железа, что лежал в углу комнаты среди ошметков.

Морщась, я поднял кусок металла, стряхнул его и положил обратно в сумку, после чего огляделся. Меня интересовал в первую очередь проход дальше, который открылся за Матерью.

– Ты это видишь? – тихо спросила Люнь, когда мы подошли ближе.

– Что именно?

– Стены.

Я не сразу понял, о чем она говорит, если честно, слишком темно было. Но когда я поднял над головой лампу, осветив коридор, с удивлением обнаружил, что он заканчивался гладкой стеной, сплошь исписанной картинками. Ну как исписанной – на ней были выдолблены рисунки, которые со временем уже успели поистереться.

– Храм? – спросил я.

– Нет, совсем не похоже, скорее место поклонения или маленькое святилище.

Люнь подлетела к картине, внимательно рассматривая ее.

Признаться честно, я тоже с интересом окинул взглядом стену, только вот с трудом понимал, что на ней изображено. Какая-то толпа окружила человека, который висит в воздухе и лучится светом, и будто тянет к нему руки. Сверху к нему тянутся огромные когтистые лапы, которые будто хотят схватить его.

– Что скажешь?

– Что?

– Ну, что изображено, объяснишь? – кивнул я на картину. – Я как-то нихрена не понимаю.

– Эм… тут… тут изображены люди, которые получают в дар человека, который сможет что-то очень важное сделать, – медленно произнесла она, пробегая взглядом по стене. – Тут… тут изображен человек-ключ.

– Человек-ключ? – что это за супергерой.

– Так называют особенных людей. Тех, кто своим существованием может как-то изменить судьбу мира. Как ключ, который надо лишь поднести к скважине и повернуть, чтобы в мире что-то кардинально изменилось.

– Я понял, избранные, – кивнул я. – В нужное время и в нужном месте они смогут перевернуть мир.

– Да-да, именно так. Например, они могут открыть какую-то технику, что изменит мир. Или стать активатором двери в какую-нибудь сокровищницу. То есть именно они могут как-то на что-то повлиять.

– И что это за избранный? – кивнул я на картину.

– Кто-то, кто обладает даром, что может изменить как небеса, так и на землю, – с сомнением произнесла Люнь. – Не знаю, какая-то дурость получается, мне сложно понять смысл. Он нужен и небесам, и людям на земле, так как является ключом… к существованию.

И это все ты узнала из простой картинки? Я, наверное, в глаза долблюсь или еще чего, но как-то не вижу, где там можно было разглядеть такой охренительный сюжет.

Я еще раз окинул взглядом комнату и уже собирался отвернуться и идти обратно, когда взгляд зацепился случайно за небольшую надпись у самого пола под картиной. Я сначала даже и не обратил на нее внимания, скользнув по ней глазами, но в голове неожиданно что-то щелкнуло – что-то знакомое. Однозначно что-то знакомое.

И в таком месте.

Нахмурившись, я на мгновение остановился, обернулся к ней и присел, поднеся лампу поближе, чтобы лучше рассмотреть.

– Люнь? Слушай, а тебе эта надпись ничего не напоминает? – кивнул я на выбитые буквы. – Уж больно знакомо выглядят. Мы их где-нибудь еще видели?

Люнь подлетела поближе, после чего кивнула.

– Ну… вообще, да, а ты не помнишь?

– Я перевести не могу, как тут вспомнишь?

– Это слова, которые мы встретили в секте Вороньего крыла, – ответила она таким голосом, будто удивлялась, как я мог забыть это.

– Секта Воро… а-а-а…

До меня неожиданно дошло. Секта черных, точно. Там еще был такой большой камень, на котором были выдолблены слова про что-то там… родился, умер, что-то про стражу…

Но мне даже просить не пришлось, так как Люнь сама вслух прочитала слова, которые кто-то выдолбил здесь.

– Мы стражи свободы, кто кровью и смертью родился, кто узрел неправду мира, последние стражи на своем веку воли мира от рабских оков, – тихо прочитала она. – Это…

– Это полное изречение, которое было на камне, – медленно протянул я. – Девиз Вороньего крыла. Защитники судьбы этого мира от рабских оков… И еще написали это в таком месте.

– Ну… может они здесь обитали, а потом пришла Матерь? – предположила Люнь.

– Да, возможно, но…

Я встал и еще раз окинул взглядом картину.

Человек, который нужен и богам, и людям, так как даст силу… И тут же изречения черных, что они последние защитники мира от рабских оков…

– Люнь, ты много слышала о богах этого мира? – спросил я, внимательно разглядывая картину.

– Ну да, я слышала о них, а что такое?

– Они какие? Хорошие, злые?

– Я бы сказала, что они жесткие и своенравные, – пожала она плечами. – Они следят за порядком, но не влезают и не нарушают ход истории, если только этого не потребуется.

– Просто мне интересно, почему на картине они изображены как зло.