Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 300 (всего у книги 309 страниц)

Глава 12

Она плакала ещё некоторое время, прежде чем успокоилась, утёрла слёзы и сказала:

– Ладно, я скажу это родителям… – она взяла деньги со стола, пересчитала их и вздохнула. Отложила в сторону и посмотрела мне в глаза серьёзным взглядом. – Но и ты должен пообещать мне кое-что.

– Да, – кивнул я.

– Как только всё закончится, ты бросишь то, чем занимаешься. Что бы это ни было. Не убеждай меня, что это не опасно и что тебе ничего не будет, потому что я в это не верю. Просто бросишь всё.

– Да, конечно, обещаю, – кивнул я невозмутимо.

Натали смотрела мне в глаза, наверное, пытаясь понять, обманываю я или нет, слишком уж я быстро согласился. Но она, видимо, не понимала или не до конца верила, что мне самому это не в радость. Я не получаю удовольствия от общения с агрессивными убийцами, которые в приступе ярости могут убить, которые разговаривают как какие-то животные и постоянно пытаются тебя под себя подмять.

Но естественно, я не смогу донести до неё это, потому просто промолчу.

– Ладно, малыш, что кушать будешь? – она слабо улыбнулась мне, показывая, что всё в порядке и можно пока забыть этот разговор, и встала со стула. – У нас тут вроде остался для тебя ужин, сейчас посмотрю. Или приготовлю…

Меня называют малышом ещё с самого детства. Видимо с тех пор, как я родился. Сначала были тщетные попытки заставить их перестать так делать, но потом я просто оставил это. Ну нравится им называть меня так, пусть так и будет. Не оскорбляют же они меня, верно? А ругаться и препираться из-за такой глупости просто нелепо.

Пока она возилась на кухне, я помыл руки и быстро переоделся. Завтра ещё вставать ни свет, ни заря, что просто не могло радовать. Но по крайней мере:

– А родители? Раньше они так допоздна не задерживались.

– Я не знаю. Сказали не ждать их сегодня, – ответила она, суетясь у плиты. – Каждый из них берёт всё больше и больше на себя, от чего я волнуюсь за обоих. Вечно такое они выдерживать не смогут.

– Боишься, что однажды перегорят, – перефразировал я.

– Верно, – вздохнула она и поставила передо мной яичницу. – Приятного аппетита.

– Спасибо, – пробормотал я.

– И всё же, что ты делал? – села Натали напротив меня. – Я твоя сестра, я могу знать. Обещаю, что не расскажу никому, даже родителям.

– Нет.

– Но…

– Всё равно не скажу, Натали, можешь не надеяться.

– Но ты же никого… – начала она неуверенно.

– Естественно нет, – на этот раз я мягко улыбнулся ей. – За кого ты меня принимаешь?

Вот именно, за кого она меня принимает? Если бы я даже и убил кого-нибудь, она бы узнала это самой последней. А может и вообще бы не узнала, про такие дела не говорят, особенно дома, особенно за столом.

– Ладно… Но постарайся больше так поздно не возвращаться, хорошо? Или предупреждай, чтоб мы так не беспокоились. Наталиэль просидела до часа ночи, ждя тебя.

– Если бы я только мог. Просто там телефон не брал, – пожал я плечами. – Но в следующий раз я обязательно предупрежу тебя. Обещаю.

По крайней мере я очень надеялся, что больше мне не придётся работать ночью. Или буду всё спирать на то, что пошёл к другу с ночёвкой.

Может это и выглядело странно на тот момент, но был одно важное замечание – я был несовершеннолетним, и возможности разгуливать, где хочу, при этом с гордо поднятым носом, говоря, что это не их дело, я не мог. Во-первых, по-свински, во-вторых, порядки семьи – мне бы просто такого не позволили делать. Папа был в этом отношении очень строг.

Мне только недавно исполнилось шестнадцать, и пропадать вот так было, естественно, не совсем правильно. Каким бы взрослым я себя ни считал, официально я до сих пор был под крылом у родителей, и отношение оттого ко мне было соответствующее.

А на следующий день ко мне вновь подошёл Алекс. Хотя не совсем подошёл – он в принципе сидел со мной за одной партой.

После ночной прогулки в богатых районах, где дома выглядели как хоромы, после посещения заводов, где всё блёклое, серое и грязное, и бара местного клана, который немного давил своей гнетущей атмосферой бандитизма и незащищённости, светлый класс под лучами солнца казался другим миром.

Я словно не был здесь месяц. Смеющиеся одноклассники, разговаривающие между собой и ни о чём не знающие, беззаботность, спокойствие – у меня возникало ощущение, что я побывал в другом мире. Они не знают, что творится с обратной стороны этого города, а я теперь знал. Чувство было странным, словно вернулся туда, где давно не бывал, хотя я только вчера был на уроках.

Здесь было слишком светло и беззаботно…

– Что, от вчерашнего не можешь отойти, да? – толкнул меня в бок Алекс.

– Дело не в этом. Я даже не спал сегодня. Так что кошмары меня не мучали.

– А чего тогда такой грустный?

– Просто… устал.

Не стал ему ничего объяснять. А как объяснить, что я сейчас смотрю на свой класс, школу, где даже намёка нет ни на что такое, и потом вспоминаю сегодняшнюю ночь, где грязные заводы, взломы сейфов и… те фото. Я словно смотрю на два разных мира. Или…

Или, правильнее будет сказать, смотрю на красивую постановку, а потом вижу все эти декорации изнутри, где красивые виды с обратной стороны грубо сцеплены между собой, все в подпорках и пыли. Снаружи и внутри.

Я знаю, что привыкну к этому, но первое впечатление точно буду помнить до конца своих дней.

Действительно, два мира – этот, светлый класс и беззаботность, и тот – тёмные улицы, насилие, смерть.

– Кстати, Руд, тебя сегодня Малу хотел видеть.

– Чего ему нужно? – спросил я, не глядя.

– Говорит, что надо тебе кое-что показать.

– Что бывает с предателями?

– Да нет, – усмехнулся Алекс. – Что бывает с предателями, ты и сам вчера видел. Скорее, просто научить тебе кое-чему.

Методом исключения это или водить машину, или держать в руках оружие. Больше меня, в принципе, и нечему обучать.

– Окей, – пожал я плечами. – Надо, так надо.

– Вот и отлично. Кстати, Изуми видишь? – кивнул он на одну из девушек.

Она стояла среди четырёх своих подруг, образовав своеобразную группку, и о чём-то весело общалась с другими. Всё, что я о ней знал – жизнерадостная, немного шебутная, весёлая, любит поговорить. Хорошая, как человек, девушка.

– Ну и?

– Она стриптизёрша.

– Э?

Кажется, этого Алекс и добивался. Я вновь посмотрел на неё, однако уже другим взглядом, пытаясь представить её себе голой. А ведь даже и не скажешь. Я бы предположил, что она после уроков сидит дома с плюшевым зайчиком и делает уроки или же занимается спортом. Но стриптиз…

– А тебе откуда знать?

– Я однажды видел её там. Более того, она танцевала мне, – а потом заговорчески наклонился ко мне и прошептал. – Абсолютно голой. Правда, попросила никому не рассказывать, чтоб к ней толпы одноклассников не повалили.

– А мне ты рассказал, – посмотрел я на него осуждающе.

– Так мы же друзья.

Она была самой старшей в классе, так как позже поступила в школу. И когда остальным семнадцать, – а я самый младший, мне шестнадцать, – ей было уже восемнадцать. Совершеннолетняя, другими словами.

– Просто теперь ты её видеть будешь иначе.

– И зачем?

– Просто, – пожал он плечами. – Ведь прикольно же, до этого она была обычной милой одноклассницей, девушкой, которая хорошо учится и о которой даже не подумаешь такого. А теперь ты знаешь, что она стриптизёрша, и смотришь на неё другим взглядом.

Алекс, сам того не зная, сейчас только что описал мои чувства. Видишь всё под другим углом.

Что за человек…

Позже, после уроков, я поехал к Малу домой. Вернее, в дом, где мы всегда встречались.

Там он меня ждал с небольшой сумкой.

– О, пришёл, – он пожал мне руку, когда открыл дверь. – Ну чо, по коням тогда. Сирень, ты где там?!

– Сейчас! – раздался её голос откуда-то из коридора.

– Опять срёт, – пробормотал он. – Вечно срёт, сколько же в ней говна.

– А почему её зовут Сирень? – поинтересовался я.

Малу оскалился.

– На первом деле со мной она так перепугалась и ей так живот от волнения скрутило, что пердела всю дорогу. Дышать было нечем. Но так как засерей называть её не хотел, чтоб не обижать, решил немного сгладить и назвать Сиренью. Она до сих пор думает, что это из-за её прекрасного запаха.

– Да ты настоящее чудовище, – восхитился я.

– Спасибо, – после чего повернул голову к коридору. – Сирень, харе срать! Поехали!

– Хватит! Прекращай! – раздался недовольный смущённый визг. – Мы же ждём Тару!

– Так он уже здесь! – радостно объявил он о моём прибытии.

– Ублюдок! Ты грёбаный говнюк, Малу! Чтоб у тебя член отсох! – в её визге слышались слёзы унижения.

На мой немой вопрос он лишь отмахнулся.

– Всё в порядке, мы всегда так подшучиваем. Сирень, вытирай жопу и выходи, мы тебя в машине ждём!

– ПОШЁЛ НАХЕР!

Смеясь, Малу закрыл дверь.

– Так куда мы идём? – спросил я, когда мы спустились к машине.

– Стрелять умеешь? – задал он встречный вопрос.

– Только в теории.

– Стрелок в теории? Неплохо, – усмехнулся он. – Значит, теперь попробуешь на практике. В будущем это пригодится. Я одолжил несколько стволов, так что будет возможность попробовать.

– За городом?

– Ну а ты хочешь по людям в городской черте? Знаешь, за сколько приезжает полиция на стрельбу?

– Десять минут? – подумав, предположил я.

– Верно, – кивнул он. – В Ханкске полиция прибывает примерно от пяти до десяти минут в зависимости от расстояния от участков, от центра и их желания встревать в разборку.

– Значит, в таком районе, как здесь, десять минут?

– Примерно да, бери лучше семь, если только тебе не повезёт нарваться на патруль. Тут уж как пойдёт – или они встрянут, или сделают вид, что никогда там не проезжали. В том же Сильверсайде всё зависит от твоего положения. В Нижнем городе могут вообще не приехать, только через час, чтоб трупы забрать. В Верхнем городе примчаться могут быстрее, чем за пять минут, и обязательно натянут тебе яйца на уши. Поэтому их всегда надо учитывать.

– А что такое Нижний и Верхний город? – задал я может быть банальный вопрос. Всегда считал, что не знать не зазорно. Зазорно делать вид, что знаешь.

– Районы Сильверсайда. Нижний – это старый, ещё около порта располагается, верхний же почти весь центр, жилые районы и так далее. Это надо увидеть, сразу поймёшь разницу. И почувствуешь.

– И ты раньше там жил?

– Скорее работал. О, вон и Сирень идёт, – он быстро свернул тему, видимо, не горя желанием рассказывать более подробно. А я не стал допытываться дальше, ценя чужую частную жизнь.

Мы выехали за пределы города и углубились в леса по дорогам, которые густо окружали его. Но чем дальше отъезжаешь, тем меньше их становится. Часть из них становилась грунтовыми, а часть уже поросла до такой степени, что и дороги видно не было. Некоторые, даже асфальтированные, использовались настолько редко, что покрывались пылью и грязью, а в трещинах появлялась трава.

Причиной такого количества было прошлое Маньчжурии, а если точнее, её бурный рост. Появлялись всевозможные населённые пункты, строились дороги и так далее, а когда бурный рост прошёл, многое оказалось не нужно. Потому у нас существуют заброшенные деревушки, забытые неиспользующиеся дороги и многое другое.

По одной из таких забытых, но асфальтированных дорог мы и ехали.

В какой-то момент путешествия мне начало мерещиться, что меня везут, чтоб убить. Просто избавиться. Ведь я был свидетелем того, как они ограбили дом и убили человека, а теперь хотели избавиться от меня, как от отмычки. Да, эта мысль действительно посещала меня, однако я старался держать себя в руках.

Если бы они хотели так сделать, то сделали бы это ещё тогда, в заводах.

Или же они не хотели делать это при Алексе? Ну так он всё равно знает, что я с ними поехал. Не тупой, поймёт, что к чему. Так что версия о том, что меня хотят убить, пусть и была навязчивой, но не имела под собой никакого основания. Пока что.

Около часа мы углублялись в глухие леса приморья. Всю дорогу мы молчали. Сирень так вообще сначала была красной, как рак, и пыхтела без передышки, но со временем вроде как успокоилась.

– Так, вот здесь сворачивай, поедем в карьер.

Мы свернули с асфальта на тропу, выглядящую как две колеи. Проехали через густой лес и выехали к небольшому песчаному карьеру.

Судя по всему, сюда уже ездил кто-то пострелять. Возможно, как раз-таки они сами сюда и ездят. Тут уже был сделан и самодельный стол из широкой доски на двух бочках, мишень из таких же бочек с красным кругом на каждой, разные банки, бутылки и даже манекен, правда, уже весь буквально разорванный пулями.

– Итак, теоретический стрелок, – начал Малу, когда мы выгрузились из машины. Он вытащил три пистолета, два автомата и дробовик из сумки на стол. – Первое правило – не направляй оружие на человека, если не собираешься его убивать или угрожать ему. За это можно получить по ебалу или пулю. Понятно?

– Да.

– Отлично, – кивнул он. – Держи и стреляй по тем бочкам. Покажи, чо умеешь.

Он протянул мне самый обычный «Кольт 1911».

Я осторожно принял его в руки, почувствовав приятную тяжесть оружия. Естественно, я видел, как выглядят пистолеты, знал, как перезаряжать, где примерно находится предохранитель, как менять магазин и так далее. Мне кажется, что в наше время все знают, как выглядит пистолет и как им примерно пользоваться. Всё-таки мы не дети пещер.

Я поднял его одной рукой, прицелился и нажал на курок.

Сухой щелчок.

Я слегка удивлённо посмотрел на пистолет, вроде и предохранитель снят же, тогда почему нет выстрела? Может… Я вытащил магазин, который оказался пуст.

Я посмотрел на Малу.

– Магазин всегда проверяй перед делом, – он мне толкнул коробку с патронами. – За тебя это никто делать не будет. Зато с радостью пристрелят.

– Я, честно говоря, думал, что он заряжен, – признался я, вытаскивая магазин.

– Потому что я тебе его дал? – усмехнулся Малу. – Я дам тебе совет. Бесплатно. Никому не верь. Каждый может предать. Второе – проверяй перед делом свой ствол сам. Никогда не полагайся на других в нашем бизнесе. И держи пистолет двумя руками, ты идёшь на дело, а не выёбываться.

– А есть дело на примете?

– А ты хочешь выпустить кому-нибудь мозги наружу?

– Эм… – в этот момент я слегка замялся. – Если выхода не будет, хотя хотелось бы без такого.

– Нет-нет, парень, ты не понимаешь, – покачал он головой. – Когда ты в деле, выход-то всегда один. Вперёд ногами в ящике. Если надо, ты стреляешь. Никаких «если выхода не будет». Берёшь и валишь, если тебя говорят это сделать. Съехать на деле тебе не получится. Я ясно выражаюсь?

– Более чем, – кивнул я.

– Это не игра, Тара. Ты закосячишь – все закосячат. А если все закосячат, то пизды пробьют мне, а я уже пробью её тебе, улавливаешь?

– Да.

– Вот и чудно. В любом случае тебе придётся убивать, иначе быть не может в нашей компании. Однако если ты что-то запорешь, если ты не выстрелишь, когда тебе скажут или когда это будет необходимо, по любой причине – от коликов в животе до жалости… – его взгляд был холодным, без каких-либо эмоций и жалости к кому-либо. – Выстрелю уже я. И не только в того, в кого ты не смог, но и в тебя. Я не угрожаю, просто хочу, чтоб между нами не было недопониманий.

– Ну а если это будет ребёнок? – спросил я. – Просто на будущее, чтобы не было, как ты говоришь, недопониманий. Или беременная женщина?

На мои слова Малу лишь улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

– Нам платят такие деньги не просто так, и ты должен понимать, куда ты попал, – это был хороший ответ, предельно ясный. Однако мне кажется, что он сам лжёт как мне, так и себе. Судя по его реакции на фото, выстрелить в ребёнка или беременную женщину он не сможет. – А теперь стреляй. Посмотрим на твою меткость.

Глава 13

В тот день я смог пострелять из всех стволов, что у него были.

Сначала мы прошлись по пистолетам. Не сказать, что я открыл для себя что-то новое. Малу не был каким-нибудь супер-спецназовцем, потому научить толком ничему не мог, а чему мог, то знал и я сам. Кое-чему он, конечно, показал, но думаю, что в интернете найду больше информации. Из пистолетов был «Кольт 1911», «Глок 17» и «ПМ». Сказать, какой лучше, я не мог, все вроде были одинаковы, однако у глока, в отличие от остальных, патронов было больше – семнадцать штук.

Дробовик… ну, это дробовик, больше и добавить нечего. Старый дробовик «Винчестер 1897». Это, насколько понимаю, ещё довоенное оружие. Я читал о нём, его ещё знают как траншейное ружьё. Скорее всего осталось ещё с войны, как и многие другие стволы. Их бросали здесь или просто теряли, после чего они попадали к новым владельцам, не всегда законопослушным. Могу сказать, что скорее всего из него наверняка кого-то да убивали.

Что касается автоматов, то это был ещё старый «АК-47» из Российской Империи и «Тип-95» из Китая.

Про АК говорить бесполезно, его знают все – от детей до стариков, из него стрелять могут все – от детей до стариков. Сейчас некоторые страны производят АК по лицензии, но конкретно этот, старый, потёртый, с деревянными ручками, от чего тяжёлый, был создан в России. Видимо, ещё в самом начале, и попал сюда с войной.

Про китайского брата я ничего сказать не могу. Выглядел он явно новее, скорее всего контрабанда. Я мог бы его описать как автомат, из которого можно стрелять. Ни читать, ни слышать про него не приходилось. Однако он был полегче АК, да и отдача мне показалась меньше.

Вообще, из обоих стрелять было несколько непривычно, особенно при длинной очереди – удержать оказалось не так уж и легко, как в фильмах. Всё же на практике и в теории – это совершенно разные вещи.

Но зато я имел теперь представление о каждом оружии, как пользоваться, как стрелять, как перезаряжать. Про меткость… я попадал. Но и до профи мне как пешком до луны. Просто попадал, думаю, на этом можно закончить свои объяснения.

– Ну и как? Чувствуешь силу? – поинтересовался Малу, когда я отстрелялся с «Тип-95».

– Чувствую отдачу.

– Удивительно, правда? Оказывается, что и отдача есть, – показал зубы Малу. Да уж, шутки у него от бога. Прямо не знаю, где смеяться. – В любом случае, теперь ты имеешь представление, как ими пользоваться, так что всё норм. Было бы стрёмно, если бы ты во время заварушки магазин не той стороной начал вставлять.

– Так к какому делу мы готовимся? – спросил я.

– Я скажу, когда посчитаю нужным. Сейчас же я просто показал тебе, как ими пользоваться, не более. Из своего кармана, кстати говоря, патроны покупал, так что уже можешь благодарить.

Вот почему их так мало было. Что же, очень жаль. С другой стороны, и не для пальбы они нужны были, а для того, чтоб показать, как пользоваться.

– Это всё твоё? Все эти оружия?

– Не, – мотнул он головой. – Я одолжил стволы у знакомого. Надо будет завезти ему обратно их.

Сирень нас поджидала, сидя на одном из валунов у самого леса. Молча наблюдала за лесом, задумавшись над чем-то. За это время она даже успела сплести себе венок из красных цветов и нацепить на голову. Я бы не назвал её любительницей леса, Сирень скорее походила на девушку, что любит клубы и стервозить. Потому умение плести венки для её образа было… странно.

Вообще, странная она.

Здесь все странные. Один вроде и нормальный, но безбашенный, агрессивный и быдловатый. Вторая – стерва с острым языком, но плетёт веночки. Третий – весёлый обычный парень, который с такой же улыбкой, с которой рассказывает шутки, может смотреть на убитого человека.

Я, наверное, просто идеально дополняю их. Спокойный, тихий, но на вид тормознутый толстый парень. Я знаю, что обо мне думают люди, потому для меня это не секрет и никак не обижает.

– Эй, Сирена, мы уже собираемся, – подошёл я к ней, пока Малу решил пострелять из своего пистолета. Как сказал, набить немножко руку, раз уж здесь. Как раз пока вернёмся к машине, он разрядит все патроны. Интересно, а где он покупает новые? В Маньчжурии запрещено оружие, а значит, подполье. Только где?

Наверное, я не хочу знать об этом.

– Ну и? – не оборачиваясь, ответила она. – Я слышу, как Малу до сих пор стреляет.

– Просто сказал, что собираемся, – пожал я плечами. – Не думал, кстати, что ты умеешь плести венки.

– Это типа ты пытаешься найти со мной общий язык? Неудачная попытка.

– Эм-м-м… нет, не пытаюсь найти с тобой общий язык, – подумав, ответил я, на что она сразу обернулась, стрельнув в меня злобным взглядом. – Если бы я хотел найти с тобой общий язык, я бы предложил тебе себя обнять.

– Чего? – она аж обернулась. На мгновение в её глазах пролетело удивление с лёгким отвращением и интересом. – С чего вдруг я бы стала с тобой обниматься?

– Ни с чего. Я бы не стал тебя обнимать, – спокойно ответил я.

– Ты какой-то дерзкий.

– Я не дерзкий, дерзкий не я. Я мягкий и очень тёплый, от чего зимой со мной не холодно. Потому меня классно обнимать – меня много.

– Это мерзко. Ты не мягкий, ты жирный.

– Ну конечно я жирный. Ведь не будь я жирным, я не был бы мягким. Можно сказать, что моя мягкость – моя суперсила.

– И кто же тебе сказал, что ты очень мягкий и приятный на ощупь? – со скепсисом спросила Сирень.

– Две прекрасные девушки.

– Мама и бабушка, – оскалилась она.

– Неверно. – Две сестры. – Но тебе всё равно этого не понять.

– Разумничался тут. Хочу напомнить, что ты новенький вообще. Умник блин… – она с каким-то сожалением сняла свой венок, после чего вздохнула и выбросила его в лес.

– Если тебе так нравится лес, почему просто не станешь ездить сюда? – поинтересовался я.

– Мне не нравится здесь. Всё, отвали, достал уже, – фыркнула Сирень.

Я и промолчал, хотя у меня было несколько теорий такого поведения. Одна из главных – у неё, как выражается Алекс, хронический недотрах. Впервые я с ним соглашусь на такую тему. Её непонятная озлобленность не бесит, просто немного сбивает с толку и портит настроение.

Мы замолчали. В карьере до сих пор слышались выстрелы, глухие, расходящиеся эхом по округе. По идее, нас не должно быть сильно слышно. Тут и карьер, который как бы утоплен в сопку, глушит выстрелы, и лес мешает звуковым волнам расходиться куда-либо. Можно сказать, здесь отличный тир… нелегальный. А ещё здесь можно расстреливать людей, никто ничего не услышит, да и не сунется сюда. Но это скорее так, просто глупые мысли.

– Сирень, можно вопрос?

– Валяй. Может отвечу, может нет, – вздохнула она, начав делать новый венок. Зачем старый выбросила, непонятно.

– Ты где-нибудь учишься?

– Учусь? Зачем?

– Ну как… знания там, аттестат, – немного растерялся я от этого вопроса.

– Да я не об этом! Ты чего тупишь? Я про то, зачем тебе это? Хочешь припереться ко мне в школу?

– Даже мысли такой не было. Просто интересно, – пожал я плечами.

– Что-то вопросы ты какие-то странные задаёшь. Зачем тебе это? – прищурилась она.

– Боишься, что я крыса? – слабо усмехнулся я.

Она внимательно смотрела на меня, после чего сделала удивлённое лицо.

– О боже, ты, оказывается, умеешь показывать и другие выражение лица, кроме: «Мне похуй» и «Мне глубоко похуй». Просто удивительно, я-то думала, у тебя какие-то проблемы с головой.

Вот мне интересно, рискнула бы она сказать что-то подобное Малу? Мне кажется, что нет. А ещё мне кажется, что его вообще все боятся, в первую очередь из-за его нестабильной психики.

– Ну, возможно, – пожал я плечами. – Зато с кишечником у меня всё в порядке.

– С кишеч… – и тут до Сирени дошёл смысл моих слов, от чего она густо залилась краской и отвернулась. – Засранец. Ладно-ладно, ты меня подловил, так и быть. Доволен? Я теперь вся красная.

– Я могу тебя спокойно добить и спросить, в каких конкретно местах, – с полной невозмутимостью ответил я.

– Слава богу, только на лице, – ответила она, скорее даже выдавила. Зато уши краснее, чем цветы в лесу перед нами.

– Так в какой школе ты учишься?

– В тринадцатой. Которая на Висельной, знаешь? Торговый центр «Азия», там ещё года три назад взорвали одного капо из клана Хасса.

– М-м-м-да-а-а… – протянул я, – припоминаю. Только… – мой взгляд невольно скосился на её затылок. Да так, что она, видимо, почувствовала, обернувшись. – Это же школа для одарённых.

– Так я одарённая, – тут же подтянулась Сирень.

– Одарённых в обратную сторону от нормы.

– Эй, погоди-ка, ты меня завуалированно назвал дурой?

Ещё и слова такие знает, просто удивительно для неё, учитывая, как она общается.

– Тринадцатая школа, там, где ты её описываешь, это школа для умственно неполноценных и альтернативно одарённых. Ты точно ничего не путаешь? Хотя… Погоди, не тринадцатая, тридцатая школа, ты имеешь ввиду.

– Ну я так и сказала, – возмутилась Сирень.

– Ты сказала, что тринадцатая.

– Да без разницы, тринадцатая это или тридцатая. В любом случае, я бросила школу, – пожала она плечами и надела себе на голову новый венок. На этот раз более густо украшенный цветами. – Но раньше училась там.

– Почему бросила, если не секрет?

– Это не твоё дело, – отрезала она. – Ты действительно слишком любопытный.

– Знания, любые знания – это сила, – пожал я плечами.

– Только у тебя они, судя по размерам, не в силу, а в жир отходят, – красноречиво окинула Сирень меня взглядом. – Неудивительно, что ты так знаешь много. Хотя вряд ли что-нибудь полезное в твоей голове затерялось.

– Отчего же?

– Зачем ты полез в это дело? – напрямую спросила Сирень. – Был бы умным, держался бы от нас подальше. А так что? Деньги? Уважение? Чувство того, что ты не один? Нахрен сунулся в это?

– Это ты меня так предупредить хочешь о чём-то?

– Просто женский интерес. Здесь два типа людей – по своему желанию и по нужде. Ты не похож на того, кого гонит нужда.

Не пойму, прощупывает почву, как разведчик, чтоб понять, кто я? Кто-то подослал? Да навряд ли, так как в таком случае она бы была помягче и давила бы или жалостью, или пыталась обольстить. Тогда просто личный интерес?

Как бы то ни было, желания углубляться у меня всё равно нет. Меньше откровений, дольше жизнь.

– Значит, ты не очень проницательна, – пожал я плечами. – Естественно, ради денег. Только деньги, которые можно быстро заработать, ничего больше.

Стандартный ответ на все вопросы. Хотя, по сути, это и есть правда.

– Лёгкие деньги, – фыркнула она, словно я её разочаровал. Может быть так оно и есть, но Сирень не знает всех нюансов, а мне плевать на её мнение. – Оно того стоит?

– Если я полез в это, то, значит, стоит.

– Значит, стоило? – хмыкнула она. – Ну-ну…

– Ты так говоришь, словно предупредить меня о чём-то хочешь, – посмотрел я на неё внимательно.

– Просто не похож ты на нас, – пожала она плечами. – Ты похож на маменького сынка из нормальной семьи, который решил что-то кому-то доказать.

– Как знать, – не стал я её переубеждать.

– Я изначально была против тебя, – заявила она мне.

– А сейчас что-то изменилось?

– Ни капельки. Я до сих пор против тебя. Считаю, что ты не вписываешься в нашу банду. Не то чтобы ты подонок или ещё кто. Просто тебе здесь не место.

– О как, спасибо за беспокойство.

– Если бы не Алекс и не острая потребность в ещё одном члене команды с такими навыками, я бы давила на то, чтоб тебя не брали. Без обид.

– Да, конечно, – кивнул я.

Хотя будь кто другой на моём месте, обиды бы точно были. Но она была права, здесь мне не место, я слишком отличаюсь от них. Другое дело, что место тебе здесь или не место, вообще не играет роли. Ты просто здесь и делаешь то, что должен. Ни больше, ни меньше.

– Эй, народ, всё, топайте сюда, мы уезжаем! – позвал нас Малу. – Харе там лясы чесать за моей спиной!

– Вот раскричался… – пробормотала она и выбросила уже второй венок со своей головы.

Встала, потянулась, зевнула, оглянулась. Подошла ко мне со словами:

– Сейчас проверим.

И обняла. Причём обняла крепко, так и некоторые парни не обнимут.

– Чёрт побери, реально мягкий, – пробормотала она, заключив меня в объятия. – Не обманул же, засранец.

– Я редко обманываю. Чаще недоговариваю, – ответил я спокойно. Вот серьёзно, вообще плевать. Обнимает и обнимает. Только вот она какая-то… странная. Словно… словно вибрирует. Словно в ней маленький моторчик и она вибрирует, серьёзно. И я не мог понять, то ли после стрельбы это у меня немного сбиты ощущения, то ли реально не кажется.

Она внутри себя ничего не забывала?

– Блин, ты как большой медведь. Так бы и обнимала, – выдохнула она. – Такой мягкий, а главное, что не воняешь.

– Моюсь часто.

– Ну хоть на этом спасибо, толстый.

– Эй! – крикнул Малу. – Сирень, харе его обнимать! Главное – мне не даёшь, а его обнимаешь! Давай, поехали отсюда!

– Вот крикливый, – вздохнула Сирень, после чего крикнула. – Иду, блин! Чё орёшь, как резаный! Не видишь, я занята!

– Вижу, что ты об него обжимаешься! Давай реще! Мне домой надо!

– Всем домой надо! Чё, самый умный?!

Возвращались мы обратно немного веселее. Больше разговаривали, больше общались, даже Малу выглядел нормальным, не больным психом, который сначала стреляет, а потом уже думает. И Сирень вроде не такой сучкой выглядит. Вернее, она агрессивна под стать остальным, но сейчас выглядела не такой стервой. Или же я немного привык к ней.

Когда мы въезжали в город, Малу вновь затронул тему работы.

– Тара, короче, слушай сюда, – обернулся он ко мне с переднего пассажирского сидения. – В доме ты реально был молодцом. Без «п» говорю, вскрыл сейф на ура, хотя я думал, что нихуя не выйдет. Неправ, все ошибаются, сорян. Но теперь я знаю, что ты парень ровный. Мы хоть и просто люди с улиц, но считай, что я поручился за тебя перед всеми, и ты мой друг. Улавливаешь?

– Твой друг… это типа твоего подручного, верно?

– Да, что-то типа того. Как Сирень или Али. Мы одна команда, я за них в ответе, спрашивать будут с меня. Потому делаем всё вместе, доверяем друг другу, жопы прикрываем и вытираем и так далее. Ты неплохо показал себя тогда в доме, потому я решил, что с тобой можно работать. Но надеюсь, что хуйни и беспредела ты творить не будешь.

Вот насчёт беспредела надо волноваться не за меня, Малу.

– Естественно. Никакого беспредела. Делать то, что говорят, никакой самодеятельности, – тем не менее, с готовностью ответил я.

– Хорошо, что ты всё уловил, – кивнул он, вытащил из кармана телефон и протянул мне. То была обычная раскладушка. – Будь на связи и не потеряй. Телефон чистый. По нему ты всегда должен отвечать, даже если срёшь, даже если тебя убивают или даже если тебе даст Сирень…

– ЭЙ!

– В любой ситуации, – продолжил Малу, даже не обратив на неё внимания. – Это пиздец как важно. Будь всегда на связи. Пропустишь звонок, будут проблемы. Я тебе это гарантирую.

– Я понял, – совершенно спокойно ответил я, несмотря на его угрозы.

– Ты охерел, Малу, – а Сирень не могла успокоиться, но у неё были на это причины. – Блять, я тебе что-то подобное говорила хоть раз?! Я, по-твоему, шлюха? Что это за «Даже если тебе даст Сирень»?!

– Ну ты же обжималась с ним.

– Да потому что он мягкий, твою мать! Очень мягкий! Но это ни хрена не значит, что я хочу его трахнуть! Так что закуси свой грязный язык, пока я тебе не сказала чего грубее! Почему я не позволяю себе тебя опускать, а ты на похуй всё делаешь?!