Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 230 (всего у книги 309 страниц)

Но, с другой стороны, это влюблённость, это гормоны, это химия. Пройдёт время, и нет гарантий, что она меня так же не разлюбит и не влюбится уже в более достойного человека. Для неё это что-то новое, первый опыт, а потом она заматереет и станет куда более разборчивой. Так что для неё я такая же интересная плюшевая игрушка.

По крайней мере, эти мысли мне помогают не отвлекаться.

– Нас увидят, – напомнил я, глядя в её искрящиеся глаза, но, кажется, она вообще страх и стыд потеряла.

– Ну и ладно, пусть смотрят и завидуют, – ответила Мимань-хохотушка тихо и счастливо. – Куда ты пропадал? Я скучала и волновалась.

– Надо было закончить дела.

– Осторожнее заканчивай дела, у нас тут объявился возмутитель спокойствия. Поговаривают, что он убил больше десятка стражников и мирных людей. Попадёшься к нему – мало не покажется! – поучительно произнесла она.

– И… давно это было?

– О, совсем недавно, всего день назад. Но волноваться не о чем. Таким громким делом занялся лично Сяо Хуци.

Вот здесь мне поплохело в обоих смыслах.

Во-первых, во мне проснулась вновь дикая ненависть, которую мне так или иначе удалось подавить не без помощи как Люнь, которая тут же схватилась за меня, так и благодаря Мимань, которая буквально жарила меня хорошим настроением.

Во-вторых, возникшим чувством преследования, будто вот-вот, ещё немного, и меня схватят за жопу. Сердце гулко застучало, поднялось давление, и лицо будто начало гореть. Я уже привык ко всякой дичи, но сейчас меня накрыло паранойей, что меня вот-вот схватят.

Возможно, потому что это был сам Вьисендо. Возможно, потому что с этого момента мы вошли в прямое противостояние против друг друга.

– Он прибыл в город, и теперь волноваться не о чем. Он очень умный и изловит этого подонка. Вот! – добавила Мимань-хохотушка, будто хотела добить меня, а потом чмокнула меня в губы. – Я рада, что ты вернулся, я скучала.

– Да… да, я тоже рад. Тебе удобно на мне?

– Очень! – ответила она, наклонилась и чмокнула меня в губы. Невинно и нежно, словно ребёнок, и вновь захихикала. Как мало надо для счастья некоторым.

Так мы и лежали несколько минут на траве. Вскоре Мимань, видимо, устала упираться на руки и просто легла на меня грудь, подложив руки под подбородок и разглядывая меня с улыбкой.

– Что такое?

– Ни-че-го, – ответила по слогам, продолжая улыбаться. – Ты, наверное, многое повидал в своей жизни, да?

– Да, было дело, – согласился я.

– Опасности?

– Больше, чем хотелось бы.

– И тебе никогда не хотелось осесть где-нибудь? – спросила она, хлопая своими большими милыми глазищами с длиннющими речками. Обворожительный монстр, я знаю, чего ты добиваешься.

– Нет.

– Ну прямо-таки нет?

– Нет.

– И завести верную боевую подругу?

– Мне своих подруг хватает.

– Это каких это? – спросила то ли с возмущением, то ли с удивлением, то ли с испугом, а может всё это вместе. Она аж привстала на руках с меня, глядя большущими глазами. – Каких подруг?

– Ну как? Четыре подруги. Вернее, одна мастер, другая её подруга, и ещё двое – мои товарищи боевые.

– Юнксу, не боишься, что она сейчас разозлится и помогать тебе не будет? – тихо спросила Люнь.

Ну, во-первых, ты сама недавно говорила про то, что типа нельзя её использовать. А во-вторых, из-за ревности она может ещё больше помогать мне. Вероятнее всего. Хотя сейчас я это сделал не для того, чтобы выбить какой-нибудь профит, а просто для того, чтобы подразнить её немного.

К тому же, Мимань выглядела очень забавно. Она будто не знала, что делать – возмущаться или удивляться. Прямо откроет рот, закроет, откроет, закроет, наберёт побольше воздуха и сдуется.

– И… какие они, эти твои подружки? – наконец спросила Мимань. – Какого уровня?

Это пренебрежительное слово «подружки».

– Две шестого, одна седьмого и у ещё одной я затрудняюсь сказать.

– Понятно, – я прямо чувствовал, как она сдерживается, чтобы не выдать высокомерное «пф-ф-ф-ф», и пытается держать голос нейтральным, что давалось ей непросто. – Им есть куда расти.

– Да, думаю, да.

– О! Так они могут поучиться у моего клана, если одна из них твой мастер, ну и они твои боевые подруги! – внезапно осенило её. – Конечно, это займёт годик-другой, но мы им поможем.

Годик-другой…

Тут без подсказок понятно, на что она надеется, не зря же выделила этот годик-другой. И прямо такая довольная, как мать Тереза. Смотрит и не может скрыть улыбки, типа как хитро придумала. Какой ужас, как её легко читать, правильно говорят, что любовь отупляет.

– Кстати, а ты не голоден? – оживилась она.

– Боюсь, твой отец…

– Лишится дочери, если будет злить меня, – неожиданно сверкнула она глазами. – Я уже всё ему сказала в лицо. Пусть смирится с этим! Или так, или никак!

А можно никак? Можно я поговорю с отцом, обрисую ситуацию, и он мне поможет? Ну типа обеспечит всем, а я избавлю его от себя?

Хотя тогда я проблем не оберусь с Мимань, чувствую. Между разъярённой женщиной и разъярённым мужчиной я выберу мужчину, так как у них хотя бы логике действия поддаются, а у женщин всё на чувствах завязано. Куда ветер дунет, туда тяжёлая рука и прилетает.

А тут ещё мать встанет на сторону дочери, и ух! Две женщины, в два раза больше непредсказуемых поступков.

Но Мимань вновь успокоилась и повеселела, и мы всё так же продолжали валяться у дороги на траве. Разве что она легла рядом, положив руки за голову и глядя на небо. Лежим, как сбитые автомобилем бомжи. И ладно я, для меня репутация пустое слово, но ведь для Мимань это не хухры-мухры. Или она так выражает протест?

– Мимань, вопрос.

– Да-да, дорогой?

Меня аж резануло по ушам этим «дорогой», но виду я не подумал.

– Ты телепортироваться умеешь?

– Ну… в первый раз я телепортировала свою руку за забор, – хихикнула она. – но так, в принципе, я редко промахиваюсь.

– Редко промахиваюсь… Юнксу, ты уверен, что она хороший выбор? – решила уточнить Люнь.

Ну у нас выбора немного, а она единственная, кому можно доверить свою тушку.

– А ты не умеешь? – спросила уже она.

– У меня почему-то плохо выходит, – ответил я. – Получается вкривь и вкось.

– Так давай я тебя научу!

– Боюсь, это будет не так просто, да и времени у меня не особо много.

– А-а-а… тебе над, чтобы я тебя телепортировала! – обрадовалась она, повернувшись ко мне набок и слегка выпятив грудь вперёд. – Да нет никаких проблем! Куда тебе нужно?

– За край земли.

Глава 342

– Край земли? – повторила Мимань-хохотушка задумчиво. – Это… это там, далеко, да?

– Достаточно далеко, – кивнул я. – Ты знаешь, где это вообще?

– Ну это такое мифическое место, да? За краем земли?

Гениально, да у тебя, оказывается, дедукция просто отменная.

– Горы, который идут по стороне восхода (на востоке), за ними огненные земли или, как их ещё называют, край земли. И мне надо за них на ту сторону.

– Ну я слышала о том месте… – медленно протянула Мимань. – Целые моря огня и бесконечные пропасти, за которыми ничего нет.

– Но за ними есть. Другие земли. Если быть точнее, бескрайние пустыни и громадные золотые луга на холмах. И мне как раз туда и нужно. Ты сможешь меня туда перекинуть?

– Ну… – Мимань задумалась. – Технически, я могу это сделать.

– А практически?

– Нет.

Тц…

– А почему?

– Ну… ты ведь не умеешь телепортироваться, поэтому не знаешь тонкостей, – с лёгким хвастовством ответила Мимань. – Каждый из нас телепортируется по бесконечным потокам Ци, что наполняют этот мир. И когда человек телепортируется в какое-то место, ему надо точно знать, куда он хочет попасть. Какое-то отличительное место, какой-то отличительный знак, то, что заставит его вспомнить это место. Иначе есть риск случайно…

– Телепортироваться во что-то или в кого-то, – понял я.

– Именно! Иначе говоря, нам нужно точно знать место, куда телепортироваться. А так как точно помнить всё невозможно, нужна отличительная черта, которая и поможет телепортироваться правильно. Поэтому я не могу просто так телепортироваться за край мира, так как даже не представляю, куда должна попасть.

– Тебе нужно обрисовать место?

– Скорее увидеть, – поправила она меня.

– Увидеть… – протянул я. – А если я нарисую?

– Боюсь, этого недостаточно, – покачала Мимань головой.

Нет, принцип-то телепортации я понял. Типа все мы знаем какие-то вещи, которые сразу помогают вспомнить место, типа кремля в Москве или стриптиз-клуба в Сыктывкаре. Тебе скажут о нём, и ты сразу в голове его видишь, как маячок, к которому можно сразу телепортироваться.

Но вот точно показать ей, куда мне нужно…

Чёрт…

Я вздохнул, откинувшись на спину.

Мимань словно тоже немного расстроилась, но через минуту вновь повеселела.

– А знаешь, есть выход!

– Какой? – повернул я к ней голову.

– Я могу увидеть то, что видел ты, и мы сможем телепортироваться туда!

– В смысле, прочитать мысли?

– Ну скорее не прочитать, а увидеть воспоминания. То есть если я увижу это место твоими глазами, то, считай, увижу его и своими! И тогда хоп – и мы на месте!

Звучит немного рисково. Не в том плане, что она может не туда нас телепортнуть, а в плане, что она может увидеть не то, что я бы предпочёл ей показывать. Однако если другого пути просто не было, то, собственно, ответ был очевиден.

– И… когда ты сможешь прочитать мои воспоминания?

– Просмотреть, – поправила она меня.

– Просмотреть, да. Когда?

– Ну… мне для начала нужен будет артефакт. Такой круглый шар из стекла, который позволит мне увидеть ровно то же, что видел ты. Или что ты захочешь мне показать.

– А он у тебя есть?

– Почти, – уклончиво ответила Мимань-хохотушка. – Он не у меня, а у нашего клана в хранилище. Надо будет просто забрать его.

Та-а-ак… погоди-ка.

– А тебе можно?

– Ну не то чтобы прямо нельзя… Ну я же член клана, дочь… да и никто не заметит, если я его одолжу на чуть-чуть.

– Юнксу, – Люнь схватила меня за плечо. Причём схватила именно что физически. – Она ведь вновь полезет обворовывать свой клан, ты понимаешь это? И уже не пилюли, а артефакты таскать.

Да понимаю я, но это ведь не обворовывание, мы просто одолжим. Возьмёт и положит потом на место, верно?

И всё же я уточнил.

– Но тебе нельзя его брать, не так ли?

– Я уверена, что можно, да и никто не схватится за него, – отмахнулась она. – Мы быстренько, туда и обратно.

Ну здесь я её не просил ничего делать противозаконного в оправдание собственной совести. Мимань сама предложила и захотела так поступить. Не то чтобы я не стал бы просить её это сделать, но здесь была её инициатива.

– Ну… тогда пожалуйста, если тебе не сложно.

– Не сложно, но с одним условием, – она буквально навалилась на меня, заглядывая в глаза. – Одно моё ма-а-аленькое желание за помощь.

– И какое же? – прищурился я, но её широчайшая улыбка не предвещала ничего хорошего.

– После того, как помогу, скажу.

– Нет, сейчас.

– Да ладно те… – Мимань попыталась встать, но я схватил её за руку и дёрнул на себя, что она опять плюхнулась на меня.

– Говори сейчас, что взамен, или можешь даже не помогать.

– Какой ты грубый, – кажется, ей это понравилось.

– Что взамен? – повторил я вопрос. – Хочешь попросить что-то, проси до того, как я соглашусь, не пытайся меня обманывать.

– Ну ты и злыдня, – буркнула она и вновь чмокнула меня в губы. Я уже не сопротивлялся этому, пусть развлекается, главное, чтобы границу не переходила. Она подмигнула и встала, поднимая меня за собой за руку. – Я хочу провести с тобой время вместе, вот и всё. Идём, пообедаем. Отец сегодня не в духе, поэтому лучше перекусить где-нибудь в городе.

– Чего так?

– О, чэнсян Пьениан Сяо Хуци созывал всех глав кланов Юйхото, и насколько я поняла, он был довольно твёрд и резок.

– Что обсуждали? – поинтересовался я с безразличным видом.

– Поимку преступника. Отец говорит, что Сяо Хуци поднимает едва ли не всех в городе, чтобы найти преступника. Свидетелей, очевидцев и просто тех, кто может подсказать, где искать.

– Понятно…

Понятно, что надо линять из города, если я не хочу, чтобы меня нашли. Залечь на дно на годик и вернуться. И для этого очень даже подойдёт то убежище – как раз покачаюсь, да и здесь всё уляжется. А перед этим надо будет предупредить остальных, да узнать в алхимической лавке, как там с зельем. Вроде как всё должно быть готово в скором будущем.

Мимань повела меня не куда-то, а в город, в который идти мне не очень хотелось. Сомневаюсь, что там будет рыскать лично Сяо Хуци, но безопасность есть безопасность.

– А может поедим на природе?

– На природе? – удивилась она.

– Пикник, – пояснил я, хотя у них это звучало дословно как природный обед. – Возьмёшь с кухни чего-нибудь, и посидим у моря на пляже, поедим.

– А это идея! – обрадовалась она, даже захлопав в ладоши. – Жди меня!

И взмыла в небо как ракета.

– Плохо кончится, – негромко произнесла Люнь.

– Будто я не понимаю, – буркнул я в ответ.

– Что будем делать с Сяо Хуци?

– Ждать. Пусть ищет, пусть тыркается везде, где только можно, пытаясь нас найти. Поищет и успокоится, а мы к тому моменту вернёмся.

– А что насчёт пилюли для прорыва на десятый?

Я бросил взгляд на Бао, который бежал вдоль дороги по траве. Так лапкам было мягче и удобнее.

– Думаю, что к тому моменту Бао уже сможет варить пилюли. Нам только и останется, что достать сердце жемчужной рыбы и траву вьисендо. А пустынный тысячелетний цветок рассвета у меня и так есть ещё с прошлого похождения.

Всего два ингредиента, но вряд ли будет так просто их раздобыть, я чувствую.

Обед на природе удался на славу.

Мимань явно переоделась покрасивше перед обедом и нашла идеальное место, где можно было посидеть, отдохнуть и поесть. Такой небольшой песчаный пляж, окружённый со всех сторон отвесной горой, которая полностью скрывала нас от любопытных глаз, и разве что с моря нас можно было заметить, и то с трудом.

Здесь мы и расстелили плед, на который она вытащила еду: бутерброды, что-то типа вина, даже мясо с салатиком принесла в плошке. Посмотрели на море, поели под всплески мелких волн, послушали истории Мимань из её жизни, о которых она рассказывала с явным удовольствием. Её хлебом не корми, дай чего-нибудь рассказать.

Особенно меня порадовала история, когда Мимань было четыре годика. Она услышала от стражников слово «классная шлюха» и по контексту истории подумала, что речь идёт о хорошей женщине. Ну и потом, как любящая дочь, подошла к матери и сказала: «Мама, ты классная шлюха».

Даже без её красочных рассказов я мог понять, какая была реакция у её матери. Хотя надо отдать должное матери: вместо того, чтобы накинуться на дочь, она сначала поинтересовалась, знает ли Мимань, что это значит и откуда она взяла это слово, после чего объяснила, что произносить его нельзя.

Я мог представить реакцию матери, когда к ней собственная дочь подходит и говорит, что она шлюха.

Но больше меня радовала сама Мимань, а именно то, как она сидела в позе лотоса. Всё бы ничего, да только на ней юбка была до колен, и из-за такой позы задралась так, что у неё белые трусишки было видно.

Причём те тоже так натянулись (или она надела на размера два меньше), что буквально обтягивали каждую складку между ног. Вот в буквально смысле каждую, каждый изгиб и выпуклость, из-за чего я смотрел и, по сути, всё видел, пусть и через ткань.

Это не говоря о её верхнем ханьфу, которое слегка приоткрылось «само собой» в лучших традициях, показывая верхние части небольших полушарий.

Я, конечно, не смотрел, но постоянно сталкивался со взглядом Мимань, которая светилась озорством. Глядела, бросаю ли я взгляды куда нужно или нет, а сама конкретно зарумянилась, вся как-то возбудилась, тяжело дышала, явно чувствуя новые эмоции.

А потом ещё на парней гонят, что это они извращенцы.

Но самое, наверное, на бис было, когда…

– Пойдём купаться! – вскочила она.

– Я уже накупался, – ответил я. – Да и не в одежде же.

– Конечно нет! – хихикнула она… и сбросила юбку. А следом сбросила ханьфу, но в тот момент я уже отвернулся.

Не поддадимся на провокации наглых баб! Бао, гнида, а ты хер ли вылупился?!

– Ну ты и стеснительный, – подскочила она, чмокнула меня в щёку и убежала в воду. Когда я обернулся, над поверхностью воды плавала одна голова Мимань в то время, как её одежда, включая трусы, лежала практически рядом со мной.

Поэтому, пока она там купалась, я поднялся на гору и к её приходу уже развёл небольшой костёр.

– Ты зря не пошёл купаться, – весело произнесла она.

– Не хочу мочить ноги.

– Зря, вода очень тёплая.

– Как скажешь, – отозвался я.

Через минут пять, когда она более-менее обсохла вокруг костра, Мимань присела рядом со мной, положив голову мне на плечо и глядя на огонь. Наверное, минут десять висела полная тишина, нарушаемая разве что хрустом костра да шелестом волн на песке. А потом она тихо спросила:

– Ты действительно так не хочешь провести со мной ночь?

С какой-то грустью, которую она старалась спрятать под улыбкой.

– Пойми правильно, ты привлекательная, ты возбуждаешь, притягиваешь взгляд и просто очень хороший человек. Именно поэтому мне не плевать, что с тобой будет.

– Рада, что ты это сказал, – ответила она и вновь потянулась ко мне.

Блин, я что, неправильно ответил?! Блин, не тот вариант выбрал! Не тот вариант!

Я это понял, когда погрустневшая Мимань-хохотушка неожиданно развеселилась и медленно села мне на колени. Уже одетая, но тем не менее не меньше привлекательная, особенно учитывая, что пусть грудь у неё небольшая, зато попа как два круглых идеальных мягких орешка. В принципе, и святая святых у неё эталон невинности и красоты, что я успел рассмотреть через обтягивающее трусы.

Да только у нас большие проблемы.

Мимань потянулась вперёд в то время, как её руки спустились к моим штанам и попытались полезть внутрь. Не буду отрицать, что реакция была. Но я перехватил её руки ещё на подходе.

– Мимань, так нельзя, – покачал я головой.

– Очень даже можно, – возразила она и вновь попыталась пробраться шаловливыми ладошками мне в штаны. – Ты парень, я девушка, не вижу никаких проблем, которые встали бы между нами.

– Кроме твоего отца, твоей матери, нашего разного социального положения и последствий, что для парня это просто, а вот у девушки после этого…

– Хватит! Хватит-хватит-хватит! – она покраснела как рак, замахав головой и заткнув мне рот ладонью так, что едва зубы не выдавила. – Всё-всё, я так решила!

– Я не согласен.

– Да почему?!

– Потому что это чересчур, Мимань. Ты понимаешь, что… – я устало вздохнул.

Она не понимает, что из-за любви сейчас наломает таких дров, что потом их просто-напросто не разгребёт. Что она уже не будет чистой по меркам местных. Это для обычных крестьян нормально, а для дочери главы клана, насколько мне известно, это был конкретный косяк и пятно на репутации. Всего одна ночь, и её жизнь уже не будет прежней.

Мимань словно пыталась упрямо закрыть глаза на последствия. А ведь когда я уйду, на её сердце останется этот камень, будто её использовали и бросили. Я могу подтолкнуть её к незаконным действиям, но рушить её жизнь мне не хотелось.

– Мимань, послушай. Я рано или поздно уйду своей дорогой, а ты останешься. С последствиями, с пятном на своей репутации, с тем, что все будут говорить, что у тебя уже был какой-то парень с улицы, почти бродяга.

– И что? – упрямо спросила она.

– И то, что от этого позора ты никогда не отмоешься.

– А если я хочу этого? Хочу быть… грязной? – с вызовом спросила Мимань.

И словно в подтверждение свои слов сбросила с плеч ханьфу, оголив грудь. Небольшую и совсем молодую розоватую грудь. В ладошке спокойно поместится.

– Да и, в конце концов, это моё решение, а не твоё. Это моё слово и право, Инал.

– А потом моё здоровье, Мимань.

Вот теперь в ней прямо чувствовался стержень, свойственный для аристократов, какие-то стальные нотки как в лице, так и в голосе. Жаль, что она его использует лишь для того, чтобы переспать со мной.

Раньше я был бы рад тому, что за мной девки бегают и прямо-таки хотят тебя, а сейчас понимаю, сколько проблем и ответственности ложится на плечи. Здесь только моральным уродам, да людям, которые воспринимают всё без эмоций, и будет комфортно.

А мне нет.

– Ты понимаешь, что я уйду, и скорее рано, чем поздно, и ты останешься одна с последствиями? – прямо спросил я.

– Да. И не вижу проблем.

– Это плохо кончится. Для тебя, – ответил я негромко.

– Ну вот когда плохо будет, тогда и будем думать, – ответила она и толкнула меня на покрывало, на котором мы сидели.

Но на этот раз она уже применила немного силы, всем видом показывая, что не отступит. Её руки поползли по моему телу ниже, к поясу, который ловко развязали, и сначала с меня слетело ханьфу, а потом стянули и штаны, оставив в одних трусах.

Немного подумав, она и сама избавилась от ханьфу и юбки, после чего зарделась и быстро сбросила трусики, оголив свои небольшие гладкие губки, выбритые едва ли не до блеска. Или же у них просто там ничего не растёт…

В любом случае, у меня встало так, что аж заболело.

Вся красная, она села обратно мне на ноги и долго боролась с тем, что здесь называют трусами. Вернее, у неё были настоящие нормальные трусы, а на мне всё те же подвязки, с которыми она наконец справилась и откинула в сторону. И смотрит на мой член.

Вот теперь уже покраснел я от неловкости, так как она просто замерла и смотрела на него, как на что-то невиданное. Протянула палец, толкнула, хихикнула, глядя, как он качнулся.

– Я… я много раз представляла этот момент, но… как-то…

– Не так, да? – я пытался скрыть своё смущение, что получалось не очень.

– Тебе тоже неловко, – хихикнула она, и ей явно полегчало от моей реакции.

Она подсела поближе, прижавшись своими губками к моему стояку, прижалась грудью ко мне, после чего поцеловала. Тёрлась, тёрлась о мой член, явно не спеша приступать, а потом тихо спросила:

– А… что дальше?

Ты сейчас шутишь, да?

Я посмотрел на её красное разгорячённое лицо и понял.

Нет, не шутит.

– На этом всё. Это и есть секс.

– Неправда! Люди… я знаю, что надо это… это мужчина и женщина вместе!

– Короче, ты не знаешь.

– Мать говорила, что мужчина сам всё сделает! – заявила она стыдливо. – Я знаю лишь что знаю, потому знаю!

Это какой-то театр абсурда и позора.

– Слушай…

– Или у нас будет ночь вместе, или я помогать тебе не буду! – пискнула она рассержено. – Я тоже рискую, но прошу такую малость, при этом чувствуя себя дурой, но даже здесь ты делаешь мне больно!

– Ладно, ладно… – сдался я. – Я просто должен войти в тебя, а там уже дело техники, – и решил уточнить. – Засунуть.

Сначала она даже не поняла, что и куда засунуть, а потом как поняла…

– А... он влезет? – тихо спросила она, окутанная сомнениями.

– А ты попробуй, – хмыкнул я.

И совершил страшную ошибку.

Мимань попробовала, взяв инициативу в свои руки. И когда она схватилась за него, направила в себя и села… охренели мы оба.

Во-первых, она с размаху села на него, будучи мало того, что девственницей, так и ещё совсем не возбуждённой.

Во-вторых, я, так как вошёл на сухую, что, мягко говоря, не очень приятно.

В-третьих, от боли у неё произошли такие спазмы, что мы буквально застряли друг в друге.

Мимань как села, так и округлила глаза, после чего дёрнулась назад и утащила меня за собой, рухнув на спину, постоянно повизгивая. В этот момент я почувствовал, как что-то хрустнуло в паху, и тоже охренел. А Мимань бьётся, пытается отползти, пинается, ревёт, пищит, делая лишь хуже, причём мне.

Пришлось буквально прыгнуть на неё сверху и заткнуть рот рукой. Она мычала, дёргалась и смотрела на меня мокрыми от слёз глазами.

– Больно… всё горит внизу… – пожаловалась она со слезами на глазах, когда я убрал руку. Она ёрзала подо мной, но застрял я конкретно.

– Потому что ты дура. Кто так делает? – поморщился я.

– Я же не знала…

– Не знала, а лезешь.

– Больно…

– Мне тоже.

Я потянулся к сумке, после чего вытащил несколько пилюль. Часть дал ей, часть себе. Там были не только пилюли лечения, но и те, что снимают боль, так что ей должно полегчать. Только пришлось повозиться, чтобы выйти из неё. Пришлось даже помогать руками, из-за чего она горела от стыда и унижения, и сделать ей ещё раз больно, но по итогу мы избавились друг от друга.

Протянув её ещё пилюль от боли, я начал одеваться.

Думаю, этот первый опыт она запомнит надолго, и в лучшем случае это не станет для неё травмой. Хотя я тоже дурак, надо было…

Её ладошка схватила мою руку.

Мимань продолжала всё так же лежать калачиком, пошмыгивая носом.

– Что, Мимань, тебе больно? Пилюль?

– Отошло уже.

– Тогда в чём дело? – спросил я мягко, понимая, что для неё это было, мягко говоря, шоком.

– Мне говорили, что это приятно.

– Но не в нашем случае. Не в твоём. Никто так не делает.

– А как делают?

– Медленно, с прелюдиями.

– Давай тогда повторим, медленно, с прелюдиями, но осторожно. Хочу, чтобы мне было приятно с любимым человеком, – произнесла она тихо.

– Тебе было недостаточно первого раза?

– Или у нас будет любовь, или не жди от меня помощи, – ответила она плаксиво. Но потом добавила. – Пожалуйста.

Тц…

– Ладно, чёрт с тобой… – буркнул я, схватил её за ноги и дёрнул испуганную к себе.

– Только осторожно!

– Сама осторожность, – без сюсюканий перевернул я её на спину и раздвинул ноги.

– Стой, погоди!

– Ты хочешь или не хочешь?

– Хочу, но…

– Тогда лежи, руки по швам, расслабляйся и привыкай к новым ощущениям, – приказал я.

Она лежала, вся сжавшаяся, прохладная, перепуганная, с большими глазищами, вздрагивая от каждого прикосновения и теперь выглядя далеко не так уверенно, как до этого. Можно сказать, её пришлось заводить, как давно остывший мотор.

Поэтому я действовал осторожно, без спешки, начав с привычных ей поцелуев, на которые она отозвалась почти сразу. Руки скользнули ниже на маленькую грудь, легонько, нежно, будто что-то суперхрупкое мну, постепенно сильнее и сильнее, пока в ладошки не упёрлись её розовые пупырышки.

Вскоре Мимань привыкает, и моя рука опускается ниже по животу к промежности, из-за чего её ноги пытаются рефлекторно сжаться, но я не даю это сделать коленями. Мимань вздрагивает, когда мои пальцы скользят между складок. Ей явно непривычно ощущать там чужую руку, но минуту через другую Мимань успокаивается, понимая, что ничего страшного в этом нет. Лишь продолжает вздрагивать и напрягаться, стыдливо краснея и пряча глаза.

Ну да, моя рука и там. У неё, почти в ней. В самом интимном месте.

Но поцелуи всё исправляют. А потом я целую её в шею, в грудь, в пупок и туда, куда её мать точно не целовала (или целовала, матери вообще своих чад куда угодно целуют), из-за чего Мимань протестующе пытается сжать ноги, но всё равно со временем стихает. Ей нравится, она начинает мокрить и извиваться, буквально гореть. Ей стыдно просить, но ладошками она направляет голову, явно давая понять, где ей приятнее чувствовать поцелуи. А я целую, возвращаясь к тем местам, где уже был, трогая её там, где она аж вытягивается, как от тока, пока не становится совсем мокро.

А потом настаёт тот самый момент.

– Расслабься, – шепчу я, и Мимань, конечно же, напрягается, из-за чего приходится немного её расслабить поцелуями в шею и массажем грудей, от которых она прямо тает. И вновь касаюсь её нежных и маленьких пухленьких святая святых, вожу, надавливаю, раздвигая, и…

Забавно, но её девственность тоже восстановилась из-за пилюль.

Я делаю медленно и уже порядком заколебался. Появилась мысль о том, когда уже это всё кончится, и я пойду спать.

А у Мимань мысли, судя по всему, о другом. О новом дивном мире ощущений, который она перед собой в этот момент открывает, пока я плавно оказываюсь в ней.

Мы лежим, я даю ей привыкнуть к новым ощущениям, и Мимань буквально лучится счастьем, очень тёплым и приятным. Как лампочка светится и смотрит на меня вообще без ума такими глазами, что скажи я ей сделать что угодно, и она это сделает. Сейчас она в совершенно другом мире мозгами.

В конечном итоге, процесс пошёл, сначала медленно и очень нежно, но потом быстрее и быстрее. Вскоре Мимань сама начинает ловить ритм и пытаться двигаться мне навстречу, тяжело дыша мне на ухо. Запахло потом и любовью. Мы голые лежали на расстеленном пледе и извивались друг на друге в свете заходящего солнца, и тихую природу разбавляли пошлёпывания наших мокрых разгорячённых тел. А ритм всё ускорялся и ускорялся. Правда…

Правда, оргазм пришлось делать вручную, с первого раза схватить его ей не получилось, и пришлось прямо во время процесса ей нашликать его. Вряд ли Мимань поняла разницу, но я мог гордиться собой.

Да чего там! Я охренеть какой молодец. Вообще немногим удаётся довести даже таким способом девушку в её первый раз. А я довёл её, пусть и считерил. Мимань прямо изогнулась и взвизгнула от новых ощущений и пробежавших судорог, после чего буквально опала, не отпуская меня от мокрой и горячей себя.

И всё бы круто, но, когда Мимань сковал оргазм, она обняла меня и сломала четыре ребра, вывихнула плечо, сломала руку и порвала несколько грудных и спинных мышц.

* * *

Во дворце главы клана Люй вечер всегда был спокоен и безмятежен. И если глава семейства предпочитал проводить его за документами и делами клана, то его жена всегда мирно сидела в кресле, читая одну из книг, коих в их библиотеке было великое множество, вспоминая те времена, когда обязанности жены главы рода ещё не давили ей так на плечи, позволяя быть столь же безмятежной, как и её дочь сейчас.

– Поговори с ней, – скупо произнёс мужчина, даже не отрываясь от документов.

– Она уже взрослая…

– И должна понимать, как сильно она подводит клан.

– И ей теперь не прикажешь. Ты позабыл, как мы встретились?

– Это другое.

– Естественно, это другое, – согласилась она. – И это тоже другое. Позволь ей самой разобраться в себе и в том молодом человеке. Уверена, что голос разума возобладает в ней.

– Если только перед этим она не наломает дров, – вздохнул он раздражённо. – Где она, кстати говоря? Надеюсь, не с ним?

– Как мне она сказала, пойдёт погулять.

– Куда? – поднял он взгляд, и в этот самый момент в зал вошла их заблудшая дочь.

Строение дворца располагалось так, что, чтобы дойти до личных комнат, надо было обязательно пройти через зал, где вечером все собирались. Отсюда же можно было попасть и в столовую, и в умывальню. Практически связующая комната в жизни правящего рода.

– А вот и она, явилась, не потерявшись, – недовольно и холодновато произнёс он. – Скоро ужин, Мимань.

– Я не голодна, пап.

Мать тоже обернулась к дочери, услышав подозрительно странный голос… и замерла.

Мимань шла так, будто парила над полом, и её тело было легче пуха, едва заметно покачиваясь, словно пританцовывая. На лице царила лёгкая безмятежная полуулыбка, глаза блестели, взгляд был мечтательным, направленным будто в никуда, а лицо буквально светилось. На щёчках виднелся свежий здоровый румянец.