Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 309 страниц)

Глава 152

– Так зачем тебе к ведьме? – спросила Цурико, когда мы уже летели. – Че спросить-то хотел?

– Личное, – сразу отрезал я.

– Личное, – фыркнула она. – Фиг с тобой, личное так личное.

Я заметил, что Цурико становится все бодрее и бодрее, да и настроение у нее явно стало получше, чем в первые дни нашего знакомства.

Мы вылетели совсем недавно и сейчас мчались над бесконечным неровным покровом леса в лучах восходящего солнца. Как раз, когда прилетим, солнце будет уже достаточно высоко, чтобы можно было не волноваться.

– Не люблю я ведьму, – неожиданно поделилась со мной Цурико.

– Чего так?

– Она… странная, – морщилась Цурико. – И лезет, куда не надо.

– И куда же? – задал я невинный вопрос.

Если честно, я думал, речь идет про что-то личное, типа неуместных вопросов, однако, как оказалось, она подразумевала немного другое.

– В рот заглянет или… куда заглядывать не надо… – совсем тихо поделилась со мной Цурико.

– Э-э-э… и часто?

– Когда поступала в клан, мне надо было прийти к ней и вот.

Предположу, что это что-то типа медицинского освидетельствования, когда проверяют, здоров ли ты или нет. Моряки такое проходят перед каждым рейсом. По мне, самое стремное – это ссать в баночку при медсестре. Особенно доставляло, когда медсестра сама едва-едва покинула мед-универ.

– Понятно…

– Боюсь ее. Надеюсь, ты решишь все вопросы с ней, чтобы вновь сюда не возвращаться.

Ты посмотри, Цурико даже не указывает, что делать, а просит. Вот это прогресс.

Как и в прошлый раз, мы остановились на небольшой полянке перед забором домика. С того момента, как мы здесь были, не изменилось ровным счетом ничего. Кажется, даже новой травы не выросло, хотя что для меня было странно, так это тропинка. Она всегда была протоптана, будто ведьма здесь постоянно ходит, но заканчивалась ровно там, где мы приземлились.

– Я здесь постою, – тут же сказала Цурико, подтолкнув меня в спину. – А ты иди, поговори и возвращайся поскорее, а то мне здесь неуютно.

А по мне, нормально.

Как и в прошлый раз, я даже постучаться не успел, как с той стороны раздался голос:

– Входи.

– Здравствуйте, – распахнул я дверь и шагнул внутрь. – Рад видеть вас в здравии.

– Здравствуй, Юнксу, – кивнула ведьма. Она сидела ровно там же, где и в прошлый раз, когда я пришел к нее – на стуле в углу и так, чтобы тень обязательно закрывала ее голову. – Знаешь, очень редко когда меня навещают столь часто, причем по собственной воле. Тебе не занимать смелости.

– А есть чего бояться? – ответил я спокойно.

– Нет, нечего, здесь я с тобой абсолютно согласна. Я никогда не причиняла никому вреда, как бы ни думала та девушка на улице. Причем прошлая наша встреча явно ей на пользу, так что она должна сказать мне еще и спасибо, – ведьма негромко хихикнула, но звучало это угрожающе. Ставлю сотню, что ей доставляет удовольствие пугать и мучать девчонок. – Я сделаю нам чай.

Мне прямо не терпелось начать заваливать ее вопросами, но… да, я проявил чудеса сдержанности, приземлившись на свободный стол. И пусть меня съедало любопытство, с другой стороны, я мог оглядеться и понять, как живет ведьма и, возможно, кто она есть на самом деле.

Хотя тут осматривать-то было нечего, если уж говорить на чистоту. Ни рамок с фотографиями, ни картин, ничего. Весь дом был ветхим, покосившимся. Не говоря уже о том, что в некоторых местах пробивалась трава. Я бы подумал, что она и вовсе здесь не живет, но, судя по кровати, идеально заправленной, комоду, который выглядел вполне себе неплохо, и столу, все же это место было обжито.

– Прошу, – разлила она чай по чашкам. – Вижу, ты не можешь усидеть на месте из-за вопросов, что тебя гложут. Показывай, что хотел показать, коль пришел, Юнксу.

Я вытащил из кармана кольцо и положил его перед ней на стол. Камень в кольце приветливо блеснул в лучах солнца из окна.

– Будь я помоложе, подумала бы, что ты хочешь сделать мне предложение, – улыбнулась ведьма.

– Ну, возможно, я бы обрадовался такому повороту событий, – отшутился я. – Мне бы точно скучать не пришлось.

Она чуть-чуть ради вежливости улыбнулась и осторожно взяла кольцо в руки. Немного покрутила перед глазами и положила обратно на стол.

– Ты ведь не понимаешь, что нашел, верно? – спокойно спросила она. – Обычный кусочек металла с драгоценным камнем, но отыскал его в глубинах, куда никогда не ходят люди по своей воле.

– Да, именно поэтому я здесь.

– Это кольцо было создано для тех, кто мог стать ключом – тебе это говорит о чем-нибудь?

Я покосился на Люнь и кивнул.

– Я слышал о них немного.

– Ты слышал о людях-ключах, ты слышал о кольце для них, но вижу, что ты не совсем понимаешь связь между кольцом и человеком-ключом или, как его называют еще, избранным.

– Да, поэтому я и пришел к вам в надежде, что вы объясните, – кивнул я. – Я знаю, что избранные – это редкие люди на земле, и что они могут изменить мир.

– Верно, но ты ведь понимаешь и то, что найти таких людей очень сложно, практически невозможно. Они могут быть кем угодно – от той запуганной девчонки за дверью до самого обычного гончара в ее деревне. Люди, что могут изменить мир – это все же люди, и зачастую самые обычные и неприметные, на которых бросишь взгляд и не заметишь. Они редко понимают, какие силы в них скрыты. Их истории всегда удивительны, если они проходят свой путь от и до, и такие люди очень ценны, так как они обладают силой, которую нельзя измерить, но которая способна изменить все. Вставь ключ в нужную скважину, и он откроет дверь в иную комнату. Найди избранного, и он изменит мир. А может быть и так, что избранный проживет самую обычную жизнь и умрет, так и не исполнив своего предназначения.

– И это кольцо…

– Оно было создано для того, чтобы находить таких людей.

Ведьма закрыла глаза и будто уснула. Я ждал около минуты, и, когда уже хотел позвать ее, она вновь распахнула веки.

– Думаю, тебе станет понятнее, если я скажу, что это не одно такое кольцо, Юнксу. Их много, и они разбросаны по всему свету. Быть может, ими когда-то специально искали людей, но теперь это не больше, чем кольца, которые нет-нет, да попадут к нужному человеку в нужное время, если судьба того захочет.

– Как сетка.

– Как сеть для рыбы, верно, – кивнула ведьма. – Кто-то когда-то да попадется в нее. Кто-то случайно примерит и даст о себе знать. И тогда…

– И что тогда? – напрягся я.

– Тогда за ним придут.

Прямо как за Ки.

– Кто? Боги? – я почему-то спросил это тихо, даже сам этого не заметив.

– Похож ли был тот, кто пришел за той, кто так дорог твоему сердцу, на бога? – задала ведьма встречный вопрос.

– Не очень, скорее кто-то очень могущественный, но не настолько, чтобы изменить мир.

– Мне кажется, ты сам ответил на свой вопрос, Юнксу.

– Но зачем? Ради власти? Он с такой силой может весь мир подчинить ведь. Со скрипом и трудом, но все же.

– Я не думаю, что ты найдешь этот ответ у меня, если я даже не могу сказать, где скрывается человек, которого ты ищешь. Но я вижу, что ты найдешь ответ на этот вопрос сам. Так или иначе тебе придется столкнуться с вопросом, зачем он это делает, и самому ответить на него.

– Как правильно или как надо, – вздохнул я, вспомнив ее слова.

– Да, – кивнула ведьма. – Выбирать придется.

– А что будет с тем, кого они поймали этим кольцом?

– Сделают тем, кем он должен стать – человеком, что изменит мир. Величайшим героем, а быть может и злом, что заставит мир сдвинуться с места и стать другим. В зависимости от того, с какой стороны посмотреть на это.

Я до сих пор могу вспомнить практически дословно, что сказал мне этот Вьисендо: ребенок, которому предстоит великая честь сдвинуть мир с мертвой точки. Предположу, что роль великого человека этого столетия тоже будет принадлежать ей, а подтолкнет ее к этой роли тот же Вьисендо. Хороший рыбак может быть плохим маляром и наоборот, поэтому дело лучше доверить тому, кто с ним справится лучше. Избранному.

Но куда она может сдвинуть этот мир? С какой мертвой точки? Эти вопросы оставались без ответа, однако можно было сказать, что все, что рассказала мне ведьма, отлично ложится на то, что произошло с Ки.

Маленькая девочка, которая избрана изменить мир.

Мне жутко почему-то от этой мысли, так как я не понимал, как можно изменить мир, а значит, правда не будет укладываться в нормальные рамки.

– Там, где я нашел кольцо, еще было написано, что… э-э-э… стражи свободы, родился в крови…

– Мы стражи свободы, кто кровью и смертью родился, кто узрел неправду мира, последние стражи на своем веку воли мира от рабских оков, – процитировала наизусть Люнь.

Спасибо, детка, люблю тебя.

– Точно, мы стражи свободы, кто кровью и смертью родился, кто узрел неправду мира…

– Последние стражи на своем веку воли мира от рабских оков, – закончила за меня ведьма. – Ты хочешь спросить про секту, которая использовала эту поговорку, не так ли? Как они связаны со всем этим.

Уже почувствовала мои мысли?

– Просто пещера явно появилась раньше них, и не было видно, чтобы кто-то из той секты там побывал, и тем не менее…

– Эти строки появились еще задолго до секты, о которой ты говоришь.

– Задолго?

– Да, задолго. Еще до того, как появилась секта. И до того, как началась война между черными и белыми началами.

– И кому она принадлежит?

Ведьма так красноречиво посмотрела на меня, что ответ неожиданно сам вспыхнул в моей голове. Ответ, который я никогда бы не дал на собственный вопрос.

– Демоны? Это изречение принадлежало демонам?

– Иногда зло – это лишь противоположный взгляд, которым не взглянешь, пока не встанешь на их место, Юнксу.

– Хотите сказать, что люди потом сами столкнулись с тем, с чем боролись демоны?

– Я ничего не хочу сказать, так как не знаю. Но люди, чья Ци подобна серебру, они должны были веками защищать этот мир от напастей, стойкие, несокрушимые и несгибаемые. Таковыми они были рождены. Те, кого выставит мир против любого зла, если будет на то необходимость. Это все, что я могу сказать.

Я задумался.

Если та пещера принадлежала демонам… Не, не демонам, раз там было кольцо. Оно, скорее всего, принадлежало людям. Возможно, во время войны с демонами люди с черным и белым началами использовали кольцо, чтобы найти избранного, который поможет им завалить демонов. А когда все закончилось, они просто запечатали кольцо там – вот и все. Потом уже пришла Матерь и обосновалась там.

Возможно, уже в тот момент черные почувствовали себя такими крутыми, от чего и взяли ту фразу на вооружение. Вопрос лишь в том, от чего теперь они должны были защитить мир?

Может быть так, что всех демонов не убили, и последняя секта была создана, чтобы уничтожить их? А тот же Вьисендо – представитель демонов, что готовит почву? И тогда Ки ему нужна как раз-таки для того, чтобы перевернуть мир – привести демонов в него.

Звучала теория бредово, если честно.

Люди победили демонов, используя избранных. Потом черные и белые подрались, и вторые одержали победу. Возможно, война черных и белых была как раз организована недобитыми демонами, которые специально убрали главную угрозу, которая могла им эффективно противостоять. А потом окончательно добили ее в виде секты Вороньего крыла, которая продолжала защищать мир.

А теперь они ищут избранную, которая поможет вернуться им к власти.

Это звучит настолько бредово, что даже реально. Причем объясняются тогда и причины войны, и причины убийства секты, и почему они считали себя последним стражем свободы людей. Только…

Только почему они взяли фразу демонов на вооружение?

Тайны, интриги, расследования. Следствие вели с Иналом Штирленко. Смотрите по пятницам, если меня не замочат. А если без стеба, все же версия довольно реалистичная, но меня пугает, на что могут пустить бедную Ки. Как и пугает то, что сил помочь ей у меня банально нет.

– Хорошо, я понял про их слоган, но кольцо, оно может мне понадобиться или лучше от него избавиться? По нему можно отследить меня или как?

– Оно может быть ключом.

– К чему?

Ведьма лишь покачала головой.

– Вы же должны знать, раз знаете, что это за кольцо, разве нет?

– Юнксу, я вижу многое, но я так же многое не вижу. Поэтому я могу многое тебе рассказать, что происходило и происходит вокруг так же, как многое не расскажу. Не расскажу по поводу того, что ты ищешь, но могу сказать, что ты делал этой ночью. Не расскажу, как ты попал в эти леса, но смогу раскрыть то, что ты пережил перед этим. К сожалению, мой дар как река – куда повернет, известно только ему.

– Я… я понял, – не, нихера не понял, но кольцо все же спрятал в сумку. – Тогда могу я задать еще один вопрос?

– Оставь все как есть, – сразу же ответила ведьма.

– Вы уже знаете, что я хочу спросить, да?

Ведьма лишь улыбнулась в ответ на мой вопрос.

А спросить я хотел про Зу-Зу и его аномальный набор веса, из-за чего он стал похожим на шар.

– Значит, он вернется в норму, да?

– Он обязательно вернется в норму, иначе быть не может, – подтвердила она, немного успокоив меня. – Вас связывает очень многое, потому не забывай, кто твой друг.

– Я постараюсь. И все же, кто он, Зу-Зу?

– А кого ты видишь перед собой?

– Эм… енота, который захомячил мои силы и теперь набирает, но не силы, а вес? Просто я не вижу его уровня даже, а это, как минимум, странно.

– Ведь ты тоже не похож на других, Юнксу.

– Но не настолько.

– Ты и моего уровня не видишь, не так ли? – улыбнулась ведьма, и… мне стало не по себе.

– Ну… да, есть такое, а что?

– Ты никогда не спрашивал девушек, почему они меня боятся?

– Эм… вы им в рот и жопу пальцы засовываете, но делаете это в обратном порядке?

– Это лишь ради их собственного здоровья, раз они обращаются ко мне. Но что заставляет их плакать при мне как детей? – облокотилась она на стол, приблизившись ко мне.

– Ну если бы мне в жопу пальцы засовывали, я бы тоже плакал… – пробормотал я, глядя на нее.

– Шутишь, – улыбнулась ведьма. – Хорошая защитная реакция, Юнксу. Я вижу, что ты боишься, но я не чувствую в тебе ужаса. Ты ведь уже познал практически все его виды, не так ли?

– Да, было дело, – кивнул я, не сводя с нее глаз.

Тени в углах зашевелились, начали двигаться, кружиться, будто распуская свои щупальца, которые хотели дотянуться до живого. Иногда мне казалось, что там поблескивали голодные глаза и острые зубы, но…

– Что вы хотите мне объяснить? – ровно и спокойно спросил я, хотя внутри все тряслось.

– К сожалению, иногда не все мы вписываемся в мир, – ответила она. – Иногда что-то идет не так, ведь никто не идеален. Меня сделала такой моя особенность, а твой пушистый друг… быть может, в одно мгновение он стал ближе к человеку, но все же не им, при том, что и животным перестал быть в определенном смысле. И он теперь такой, какой есть.

– Разумный дикий зверь.

– Возможно, больше, чем разумный.

Если вспомнить, то его вроде как приручила девчонка, из-за чего он стал ближе к людям. Но когда девушки не стало, он, как мне рассказывали, начал захаживать, пока не встретил Ки. И тогда он стал проводить с людьми еще больше времени. Стал ближе к людям…

Ведьма кивнула.

– Вижу, ты понял, о чем я. Это хорошо, Юнксу. А теперь иди, думаю, тебе есть чем заняться. Мир любит сильных.

– Да, вы уже говорили.

– Да, но я хочу, чтобы ты знал: сложнее всего прощать.

– К чему это вы? – нахмурился я.

– Сложнее всего прощать тех, с кем ты не согласен. Ты поймешь, когда придет время.

– И поступлю как надо, – закончил я за нее.

– Верно, – кивнула ведьма. – А теперь иди. И позови ту перепуганную девчонку сюда, хочу посмотреть на нее.

– Признайтесь, вам просто нравится их пугать, – сказал я, когда подошел к выходу.

– Не буду врать, я нахожу это довольно забавным, – улыбнулась она. – И… мне кажется, тебе стоит согласиться.

– С чем? – не понял я.

– Ты поймешь.

Я вышел из домика и направился к Цурико, которая, стояла подальше от забора. Я отсюда видел, как она облегченно выдохнула, когда увидела меня.

– Ох и зря она так облегченно вздыхает, – сказала мне Люнь.

Согласен.

– Все, закончил? Мы улетаем, да? – она была готова пулей отсюда вылететь.

– Не совсем. Ведьма хотела бы тебя видеть.

А вот тут Цурико перепугалась не на шутку. Она начала испуганно оглядываться, будто здесь, помимо нее, мог находиться кто-то еще, после чего посмотрела на меня и указала на себя пальцем.

– Й-й-я?

– Ага.

Она очень сильно побледнела, и мне казалось, что сейчас и вовсе упадет в обморок. Но все же ей хватило сил удержать себя в руках. На деревянных ногах Цурико медленно направилась к домику ведьмы, будто ее отправили на плаху.

И все ради того, чтобы через пять минут выскочить оттуда как в жопу ужаленная с красным лицом и глазами, полными слез, которые грозились вот-вот хлынуть наружу.

– Все, мы уходим! – пискнула она.

И я даже слова не успел сказать, как она обхватила меня руками, оттолкнулась от земли и взмыла в небо, пытаясь убраться как можно дальше отсюда. Мне даже было интересно, если честно, что там с ней ведьма сделала, пусть я и догадывался.

В полной тишине мы летели около получаса, пока Цурико приходила в себя после посещения ведьмы, после чего неожиданно произнесла.

– Юнксу, я могу попросить тебя об услуге?

А вот, кажется, и то, о чем говорила ведьма…

Глава 153

Как я могу отказать человеку, который просит меня об услуге?

Да очень просто, и чаще всего я это делаю словами, но могу и на жестах, если понадобиться.

Правда не в этот раз.

– Итак… – протянула Мисуко. – Ты уже знаешь, да?

– Цурико посвятила меня немного в планы, – кивнул я. – Хотя я слегка удивлен, что вы занимаетесь подобным.

– А чего удивительного, мы ведь охотницы.

– Да, но здесь вас нанимают как бы.

– И что? – усмехнулась она.

– Ну а тут вы работаете сами на себя. Вы ведь клан, а вас…

– Я поняла тебя, но они покупают наши услуги, не больше, ни меньше. К тому же есть ли разница между тем, что мы охотимся для продажи животных на аукционе и тем, что мы охотимся, когда нас нанимают, например, убить опасного зверя, что угрожает деревне? И то, и то работа для охотников.

Суть заключалась в чем: в деревне, из которой Цурико, завелись некоторые опасные для жителей твари. Не слишком сложные для нас, но вполне себе достаточные, чтобы третировать деревню. И деревня наняла клан охотниц, чтобы те пришли и убили тварей.

Они могли нанять и других охотников, в конце концов, клан охотниц не единственный, пусть и считается лучшим (по крайней мере, со слов самих охотниц), но клан Меткой стрелы делает хорошие скидки своим. Почти за бесценок.

Фишка была в том, что у каждой есть свой дом, где остались их родные и близкие. И если им грозит опасность, каждая охотница должна быть уверена, что ее клан придет на помощь в меру своих сил и возможностей, чтобы была спокойна и сама готова прийти на помощь другой.

Вообще, это хороший вариант, так как сплачивает коллектив и дает уверенность как в прикрытом тылу, так и в своих товарищах.

Но было одно «но».

Я видел, насколько Цурико счастлива тому, что может наконец вернуться домой и встретиться с родными. Это чувствовалось буквально в каждом ее движении…

– Да какого хера дверь не открывается?!

– Потому что она открывается в другую сторону, – ответила Мисуко, бросив на нее раздраженный взгляд.

– Да знаю я! – и хлопнула дверью, когда выходила, так, что затряслись стены.

Я посмотрел несколько секунд ей вслед, после чего тихо сказал:

– Мне… может, конечно, не мое дело, но мне казалось, что Цурико не совсем горит желанием возвращаться и помогать им, нет?

– Возможно так оно и есть, – не стала отрицать Мисуко, – однако я не лезу в личные отношения других. Ее деревня запросила помощь, и мы должны им помочь. Таков наш устав и правила, как бы Цурико их не любила.

– Может не стоит ее отправлять туда?

– Она знает местность, она знает местных – это важно при охоте, чтобы никто не погиб. Животные, что убили человека, потом начинают все чаще и чаще на него охотиться. Более того, они учатся и человек постепенно становится их основной добычей. Поэтому она там нужна, увы.

– Ясно…

– Как мне сказали, там животные второго-третьего уровня, это совсем мало, и они не составят вам проблем. И пусть я отправляют обычно на дело три или четыре охотницы, Цурико очень просила меня отправить только ее. И тебя.

– Может лучше ты добавишь еще одну или двух? – с сомнением спросил я.

– Я бы так и сделала в другой ситуации, но ведь с ней будешь ты.

– Я не ответ на все вопросы.

– Другие считают иначе, – не согласилась она. – Теперь ты пятого уровня, и пусть ты не один из нас, всем известно, кто вытащил всех из той пещеры. Так что не рассказывай, что ты не справишься. Однако если все действительно будет плохо – собираетесь и возвращаетесь. Мы отправимся туда в таком случае уже большой группой.

– Понятно… Ладно, я, конечно, в деле, раз она просит, – кивнул я.

– Я знала, что ты согласишься, – улыбнулась Мисуко. – Тебе тоже за это заплатят, не беспокойся. Бесплатно в нашем клане никто не работает.

– Кстати, а почему вы называетесь кланом, а не сектой? – полюбопытствовал я, прежде чем уйти.

– Потому что у нас не секта. У нас нет разделения, у нас привилегий. Ты или в клане и трудишься как все, или нет. Все просто, – развела она руками.

– Да, действительно…

Да, я знал, почему Цурико не сильно горит желанием приглашать кого-либо к себе. Я уже имел удовольствие поговорить с ней, когда мы возвращались, и ее объяснение походило на мое сочинение о том, какие у меня отношения с друзьями.

– Меня не любят, – сказала она.

– В каком плане? – не понял я тогда. – В смысле ненавидят?

– Считают за пустое место. Считали, – поправила себя Цурико. – Я тебе уже рассказывала, что они решали, продать меня или нет. Думаю, это хорошее описание моей родни. Да и деревни в целом.

– Так у тебя… отношения с семьей только не ахти или же со всей деревней?

– Со всей деревней, – глухо ответила она. – Я не хочу говорить об этом. Просто будь рядом, хорошо? И… если что, надеюсь, ты подстрахуешь меня, договорились?

Цурико говорила это так тихо и стыдливо, что мне самому неловко стало в тот момент.

В принципе, я представлял себе, почему Цурико попросила именно меня ехать с ней. Да, я иногда тупил в некоторых ситуациях, но прямо откровенным идиотом, чтобы не сложить два плюс два не был.

В конце концов, что было известно другим? Что у нее плохие отношения с родней? Не думаю, что подобным можно кого-то удивить. Однако одно дело знать, а другое дело видеть. И если ее подружки увидят, как с ней ведет родня, а как выяснилось, и вся деревня, где гарантия, что она не упадет в глазах подруг? Дружба дружбой, а уважение в стае (иначе группу, где все завязано на силе не назовешь) можно очень быстро потерять, стоит им увидеть, как тебя унижают другие.

Поэтому возможно она и попросила меня – я никто в клане, чужой, и ко всему прочему сплю с ней. Я есть, а завтра я уйду, а вот с подругами ей еще работать.

И все же что же там за деревня такая?

Я не доставал ее с этим вопросом до тех пор, пока мы не взлетели в воздух.

– Чего мне следует ожидать там?

Цурико секунду другую молчала.

– Ничего.

– Если бы было ничего, ты бы не просила Мисуко взять только меня. Колись давай, тебя там все призирают и травят?

– Ничего подобного… – буркнула она. – Просто не хочу, чтобы кто-то видел, какие у меня отношения с местными.

– Все настолько плохо?

– А насколько должно быть хорошо у той, кого считали за скот?! – неожиданно рявкнула Цурико. Но к ее защите скажу, что она все же попыталась взять себя в руки. – Ладно, не будем об этом. Я просто волнуюсь, не больше. Когда я уехала оттуда, меня знали… как не очень хорошего человека, но со временем все должно было уже уйти. Я надеюсь.

Чую, будет весело…

В любом случае…

– Цурико, если что-то пойдет не так: от попыток сделать тебе плохо до банальных нападок, я буду рядом и подстрахую.

– Да я… да, хорошо, я понимаю, – негромко ответила она.

К вечеру мы приземлились, как обычно, на одну из скал посреди густых джунглей, где и провели ночь, немного взбодрившись перед сном. А потом еще и утром на дорожку, чтобы легче леталось. И так было на всех ночевках.

Для Цурико все это стало само собой разумеющимся: едва мы останавливались, ели и ложились, как она тут же лезла на меня сверху, чтобы закончить снизу. И под утро, как только проснусь, тоже же лезла.

Вообще, я был не против такого, однако понимал, что всему хорошему рано или поздно придет конец. В моем случае мне придется двигаться дальше, и вряд ли Цурико отправится следом за мной. Понимала ли она, что я не останусь, и эти отношения обречены закончиться ничем, если только она не бросится вдогонку за мной, что тоже не ахти какой вариант?

Не знаю.

Но как любой нормальный человек я просто подумал: да и хрен с ним, потом разберемся. Всегда откладывай на завтра то, что можно сделать завтра.

Правда в последнюю ночь мы не спали. В плане, что не терлись о друг дружку, так как…

– Мы почти на месте, – сообщила она.

Местность здесь была холмистой. Никаких «зубов» или «столбов» в лесу, лишь холмы, одни выше, другие ниже, одни совсем пологие, другие очень крутые. Я даже, кажется, видел дорогу отсюда. Мы-то не пользовались ей, но обычные люди, насколько мне известно, по ней ходили и довольно активно, так как возить грузы обычным людям как-то надо было.

Цурико нервничала, хотя чего было ссаться, я откровенно не понимал, если честно. Она пятый уровень – если кто-то что-то вякнул, то сразу в бубен и все. Хотя здесь все же важен стержень, который поможет выдержать общественное давление, и у Цурико в этом плане наблюдались определенные проблемы.

Даже вспомнить ее агрессию – теперь это выглядело как способ самоутвердиться и не подпустить близко, чтобы никто не понял, как ее просто продавить. Но не мне судить, конечно, мы все люди, и мы все люди очень разные.

На следующий день мы прилетели к воротам деревни едва ли не ранним утром, когда по земле еще стелилась дымка, а воздух после ночи все еще был влажным и холодным. Правда ворота здесь были… интересными. В том плане, что ворота на дороге, похожие на те, что иногда показывают в Японии, но с черепицей, были заперты, а забора вокруг деревни не было.

– Это на кого рассчитана такая потрясающая система защиты? – восхитился я.

– Это чтобы бродячие духи не зашли ночью. Типа ходят по дорогам злые духи и могут зайти в деревню и украсть ребенка.

– Ерунда какая, суеверия… – фыркнула Люнь.

– А, ну да, а больше ведь нечего бояться одинокой неохраняемой деревне в центре джунглей, – кивнул я. – Только духов.

И обошел ворота.

– Тут свои суеверия, – негромко сказала Цурико, постоянно оглядываясь.

Забавно, что чем ближе мы подходили к воротам, тем словно меньше становилась она, а сейчас и вовсе была похожа на маленькую испуганную девчонку. Цурико явно чувствовала себя не очень, и даже ее гонор как-то испарился.

Это может смешно выглядеть, типа такая сильная, а боится, но иногда все кажется действительно страшнее, чем есть на самом деле. Просто организм реагирует на обстановку, которую привык считать опасной, именно так, как должен. Типа ты возвращаешься назад домой, и думаешь, что все осталось так же: хулиганы такими же сильными, сторожа такими же страшными. Но потом оказывается, что теперь ни одни, ни другие уже не представляют угрозы.

– Цурико?

– Чего? – хмуро посмотрела она на меня.

– Спину ровно, грудь колесом и смотри прямо. Хватит ссаться.

– Я не ссусь, – тут же рыкнула Цурико.

– Вот, – улыбнулся я. – Вот так себя и веди: посылай и огрызайся, будь той Цурико, которую я встретил в первый раз, окей? Веди себя с остальными так же, ненавидь их. Если что, я подстрахую, помнишь?

– Ага… – смутилась она и покраснела, но тем не менее не опустила головы.

Вот и отлично.

Деревня располагалась на склоне и напоминала мне одну из деревень Вьетнама, которые были раскиданы по джунглям типа тех, что показывают в фильмах про войну во Вьетнаме. Вот очень похоже, разве что дома не из бамбука, а из досок.

Вниз по склону до самой реки уходили ступени, заполненные водой, где рос рис, на самой реке я видел пирс и несколько складов, плюс мост через него. А на другом берегу начинались джунгли, которые поднимались уже на другой склон.

Красиво…

– Так, нам куда?

– К старосте, наверное… – пробормотала Цурико.

– И где… хотя уже вижу. Это вон то красивое синее здание с красной крышей? – указал я дом почти в центре деревни.

– Да, оно. Сейчас все спят еще, надо ждать утра.

– Уже утро.

– Надо ждать, – отрезала она. – Сейчас все дрыхнут.

– А я бы все равно вломился, – вздохнул я, но тем не менее не стал спорить.

Наоборот, прошелся по деревне, рассматривая быт, который не сильно отличался от всего того, что я видел до этого. Разве что добавился колорит места, которое отрезано от остального мира. Особенно мне приглянулись столбы с вырезанными на них животными и какими-то существами. Здесь даже было что-то типа сцены то ли для собраний, то ли для казней.

– Знаешь, что меня всегда пугало в таких местах, Люнь? – тихо спросил я, отойдя от Цурико на приличное расстояние.

– Деревянные туалеты? – сделала Люнь попытку.

– В смысле?! – немного охренел я.

– Ну ты рассказывал как-то, что боишься туалеты с дыркой, что вдруг провалишься вниз и утонешь в какашках.

– Это… блин, нет конечно! Нет, в смысле, я боюсь этого, но это не главный мой страх.

– Тогда…

– Люди. Люди в таких местах, что варятся в собственных суевериях и страха, – опередил я ее жалкие потуги разгадать ход моих гениальных мыслей. – Я посмотрел много фи… слушал много историй о том, как они сходят с ума, приносят жертв своим вымышленным богам и так далее. А потом становятся сраной деревней маньяков, которые не знают ни жалости, ни сострадания.

– Это жутко…

– Ага, вот и я о том же.

Ну кто не знает историю резни бензопилой или других криповых историй про то, как деревенская семья вдруг становится сумасшедшей и убивает всех? Или городок, в котором люди днем выглядят милыми и дружелюбными, а по ночам приносят оставшихся на ночь в жертву?

Вот и я смотрю на эту деревню между холмов и думаю: а ведь отличное место для подобного. Не то чтобы я прямо-таки хотел такого, но все же.

– В любом случае, это всего лишь истории, и здесь я из-за ведьмы.

– Думаешь, найдем здесь ответ на то, куда ушел Вьисендо?

– Да, надеюсь. Или получим супер-силу.

– Ты еще и с другими не сильно-то и освоился, – напомнила Люнь.

– Всему свое время…

Цурико тем временем спокойно сидела на скамейке, откинувшись на спинку и смотрела в небо. И пока я к ней возвращался с обхода местности, на улицу потихоньку начали выходить люди.

Медлительные, еще до конца не отошедшие ото сна, они двигались, как зомби, выполняя рутинные вещи, типа открыть клетку с курами или загон с козами. Кто-то шел сразу умываться, кто просто потягивался и зевал. Но никто не обращал на нас внимание.