Текст книги "Избранный цикл фантастических романов 1. Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 301 (всего у книги 309 страниц)

– Да ладно, ладно, прости, я понял, только угомонись и не вылети в кювет, – вздохнул он. – Сказанул глупость, я ступил, только не ори и веди ровно.

– Урод… – бросила она ему напоследок, но Малу смолчал. А Сирень ещё долго пыхтела от недовольства. Даже когда меня высаживала в начале моей улицы, чтоб не подъезжать близко, пыхтела, с ненавистью поглядывая на Малу. Хотя вряд ли у него есть совесть. Как по мне, он смолчал, чтоб не развивать ссору дальше. Меня куда больше удивило, что за такое она в отместку в кювет реально не вылетела. По её лицу и голосу я ожидал именно этого.

С того самого момента я стал полноценной частью криминального мира города Ханкск. Меня это не радовало от слова совсем. Более того, меня слегка потряхивало внутри от страха несмотря на то, что, по сути, пока ничего ещё и не произошло. Меня просто приняли – не более, но состояние было такое, будто объявили, что завтра начинаются экзамены. Да и предпочёл бы я больше стать членом читательского кружка, но… мои собственные желания были последним, что меня интересовало.

Глава 14

Прошло полных два месяца с похода на стрельбище до момента, когда мы получили дело.

За это время произошли некоторые изменения, но главное – я стал такой же частью этого криминального мира, как и те, с кем я работал.

Узнай папа об этом, и я даже не могу представить его реакцию, как и последствия. Потому я старался всеми силами скрывать тот факт, что работаю на криминал, с которым он борется. Естественно, я тут же придумал себе почву под ногами, от которой могу отталкиваться, если возникнет необходимость. Сам им сказал, что у меня есть девушка, которую я очень люблю, а деньги объяснил тем, что устроился работать – это помогало объяснить свои неожиданные уходы из дома: на работе рук не хватает или у подруги родители уехали, а я помогу ей убраться дома.

Единственное, что мне сказал папа за всё это время: «Когда будете убираться дома, предохраняйся, иначе потом ещё и пелёнки будешь менять». Мама же просто улыбалась и говорила, что рада за меня.

Что касается семейной обстановки, у нас были деньги, от чего и настроение у всех было куда выше, чем раньше. Конечно, мы до сих пор были нищими по меркам страны, однако теперь хотя бы могли позволить покупать Наталиэль все лекарства и оплачивать все необходимые процедуры, которые могли помочь справиться с недугом.

Или хотя бы сдерживать его неопределённый срок, пока я не начну получать больше и не смогу позволить или более сильные лекарства, чтоб задавить, или вообще операцию. В этом плане слишком сильно наша борьба с импульсом напоминала борьбу с раком. Но по крайней мере у неё больше не было приступов, и мы чувствовали, что побеждаем. Плюс Натали хранила наш секрет и постоянно радовала родителей своей неожиданно выросшей зарплатой, за что они её обожали.

Однажды она сказала, что это я заслужил эти слова благодарности, но я лишь отмахнулся. Сказал, что без разницы, кто их получает, главное, чего мы добились. Потому что она так же прекрасно знала отца – чёрт знает, что ему в голову взбредёт со своими принципами, так что лучше вообще не будить лихо, пока тихо.

Одно то, что мы можем бороться за нашу Наталиэль, вселяло в нашу семью надежду и своё маленькое и тёплое счастье, заставляющее нас двигаться дальше. Даже папа перестал быть хмурым, а ма всё время грустить. За эти два месяца по ночам я неоднократно слышал, как скрипит кровать за стеной в их комнате.

Вместе с Наталиэль исцелялась и вся наша семья.

Что же касается моей сестрёнки, то пусть она и была ещё слаба, но выглядела куда лучше, чем раньше. Даже веса прибавила. Румянец на щёки вернулся. Живой оттенок появился. Она действительно словно немного откинула импульс назад.

Натали же наоборот, открывала в себе всё новую и новую силу импульса. Как она сказала, от приступа в любом случае не убежать, если суждено его получить, так почему бы не воспользоваться тем, что имеешь. Я знал, что она и до этого тренировалась в нём, но после первого приступа Наталиэль прекратила тренировки. А сейчас вновь за них взялась.

Я радовался за них, радовался за то, что так всё хорошо.

До тех пор, пока не приходил мой черёд работать. Счастье в семье не даётся бесплатно, и кому как не мне это понимать.

Не то что такая работа была сложной или опасной, платили за неё немного, но выходило всё равно больше, чем на работах папы и мамы. Просто мне это не нравилось. Не цель моей жизни разговаривать с людьми, которые через каждое слово вставляют «блять», «сука», «чо» и любое слово с корнем «хуй». При этом ещё и пытаются наехать на тебя при любом удобном поводе, словно желая показать, кто здесь молодец.

Меня подобное очень давило, иногда пугало и раздражало. Одно я уяснил точно – такое не для меня, и только понимание необходимости держало меня там.

Всё это время я занимался низкоквалифицированной работой, типа положить закладку в то или иное место, отвезти что-то кому-то без вопросов, побыть на стрёме, пока кто-то шерстит чей-то склад.

Или помочь, собственно, этот склад вскрыть без шума. С такой просьбой ко мне несколько раз обращался напрямую Стрела. Поэтому мне пришлось вновь засесть за книги и ролики, чтоб поднять свой уровень взлома. Благо мест с замками, где я мог тренировать свои навыки, хватало.

В моей работе ключевыми словами стали «кто-то» и «что-то». Чем меньше я знал, тем больше был в безопасности. Не сто процентов, гарантии никто не даст, однако это был факт. Но хотя бы за то время мне ни разу не пришлось выбивать что-то из кого-то, участвовать в перестрелках или устраивать разбой.

Хотя…

Здесь всё немного сложно. Разбои были, мы иногда грабили дома, магазины, иногда крали грузовики с товаром. Если дело доходило до угроз, то этим занимался Малу, доходчиво объясняя, что будет с тем или иным персонажем. Но конкретно я был лишь соучастником, помогал открывать, разгружать или делать что-то, когда всей активной вознёй занимались Алекс с Малу. Сирень чаще всего нас возила и только иногда принимала участие в подобном.

В конечном итоге я лишь уяснил: можно было убеждать себя сколько угодно, что я не такой, но реальность заключалась в том, что я этим занимался и был одним из них. Эта мысль сидела во мне, словно заноза. Мне было тошно от того, что я стал бандитом. И когда вся моя семья приободрилась с того состояния, в котором была, я, кажется, наоборот, опустился ещё ниже. Только радость за то, что другие счастливы, заставляла меня каждый раз брать эту трубку, чтоб сказать: «слушаю».

Если бы мне было плевать, чем заниматься, тогда я бы воспринимал эту работу проще, но это не так. Мне не было плевать. Я хотел быть похожим на отца или мать, а не на бандита.

Неудивительно, что моё настроение было подобно медленно тонущему кораблю, у которого поступление воды в трюмы превышало скорость откачки этой же воды насосами.

***

Сотовый телефон зазвонил рано утром, перед уроками, когда я с сонными глазами чистил зубы. Он завибрировал и громко заиграл, огласив туалет мелодией из лунной сонаты.

В первый раз он оповестил о звонке мелодией какого-то блатняка с общим смыслом: «Я всего лишь убил десятерых, изувечил ещё больше, а меня ни за что посадили, я сбежал, а меня подонки, как волки, гоняли через лес».

Я вот честно не пойму, чем эти песни людям нравятся. Помню, как кто-то пытался объяснить, что мелодия, душевный голос и так далее. Но смысл слов? Ладно на другом языке, который ты не понимаешь, но здесь, к сожалению, всё предельно ясно. Как можно слушать и наслаждаться песней человека, который убил десятерых, изувечил ещё больше, а потом говорит, что он невиновен?

Не пойму. Моя сестра тоже не поняла, когда в первый раз услышала его. В тот раз, поморщившись, Натали спросила, что это у меня за кошмар играет. Ответил, что наугад случайно поставил. Зато теперь играет мелодия под стать моему настроению, когда я отвечаю на телефонный звонок.

Как и сказал мне тогда Малу, этот телефон всегда был при мне, и я всегда, вне зависимости от того, где нахожусь, отвечал на него. Даже сейчас, сонный и в туалете с зубной щёткой в зубах.

Видимо, на эту самую мелодию пришла и моя сестра.

– Я завтрак приготовила, оставила на столе. Ты только поторапливайся, а то остынет, – напомнила Натали, заглянув ко мне в туалет.

– Хорошо, спасибо, – кивнул я и поднял трубку, когда дверь за ней закрылась. – Слушаю.

– Сегодня. Малинова, тридцать семь «Б», в десять, «Свеча», седьмая кабинка, тебя заберут, как обычно, – и тут же гудки.

Я убрал телефон от уха, слегка удивлённо посмотрев на экран старенькой раскладушки, после чего продолжил чистить зубы.

Улица Малинова… Это ближе к центру, вроде, где много народу? Что у нас там в центре находится? Всякие развлекательные учреждения? И если кабинка, то, наверное, кафе какое-нибудь или что-то в этом роде. Значит, какое-то важное дело хочет обсудить со мной. За два месяца с ним я смог понять, что Малу встаёт рано, только когда что-то важное есть.

Правда вот школу придётся прогулять, что печально, у нас там контрольная должна быть, но думаю, что смогу потом договориться сдать её в неучебное время. Я всегда был на хорошем счету у учителей за прилежность, так что с этим проблем не возникнет.

Но эти спокойные и размеренные мысли не помогли мне заглушить ёкнувшее от волнения сердце, которое теперь слишком быстро колотилось в груди. Что-то произошло или произойдёт. Возможно, какое-то важное дело, и раз меня хотят видеть, значит, я буду в нём участвовать. Иначе бы не звонили так рано.

Участие в таких делах – риск. И иногда в таких делах приходится стрелять. Пока это обходило меня стороной, я был лишь шестёркой на подхвате, далеко в стороне или посыльным, но… Я боюсь. Вновь боюсь.

Каждый звонок телефона вызывал у меня внутри тревогу. Сейчас же он вызвал страх.

На кухне меня уже ждала полуголая Наталиэль, только в лифчике и трусах. Как всегда, худоватая, но уже не бледная, сейчас она уминала свой завтрак и косилась голодным взглядом на мой. Её наряд меня ни капельки не смутил, так как, во-первых, они же не прозрачные, во-вторых, я сам в трусах разгуливаю, это у нас семейное, в-третьих, она моя сестра, а на сестру у меня не встаёт.

Но вот маме подобное не нравилось. Она без устали гоняла Натали и Наталиэль за то, что те разгуливают в нижнем белье. На что они сразу говорили, что папа и я тоже в одних трусах, и ничего.

– С добрым утром, братиш.

– Доброе, Наталиэль, – зевнул я. – Родители ушли?

– Уже как час назад. Сегодня они спозаранку ушли.

Забавно, раньше Натали и Наталиэль были настолько похожи, что даже я их путал. Характеры, повадки, да абсолютно всё. Они были просто отражением друг друга. А вот теперь их уже не спутать. Стоит просто взглянуть на одну из них.

– Можешь взять мой завтрак, – улыбнулся я слабо и, прежде чем она начала протестовать, продолжил. – У друга сегодня день рождения, потому я кушать не буду, поем на празднике.

– Лучше бы дома поел, – вздохнула она.

– Чтоб перебить аппетит? Нет, лучше обанкрочу друга.

– Бедный друг, – улыбнулась она и медленно потянулась за моей порцией.

Просто кусок в горло не лезет после такой новости. Даже запихнуть в себя ничего не смогу, живот крутит от волнения и точно выдавит всё обратно.

А ещё сердце кровью обливается, когда вижу её такой голодной. Так что всё норм, я уже и члена своего давно не видел без подтягивания живота. Поголодать уж немножко можно. К тому же, пусть кушает больше, а то в глазах слёзы появляются от такой худобы. Они всегда были стройняшками, не чета мне, с нормальными формами. Но на Наталиэль импульс оставил свой отпечаток.

– Ты точно не будешь?

– Точно. Ешь уже. А где, кстати, Натали?

– В комнате у нас.

В нашем домике было шесть комнат, если считать все помещения: совсем маленькая для родителей, туда только кровать и вмещалась; одна для меня, туда влез стол с кроватью; самая большая у сестёр; зал; очень небольшая кухонка; туалет. И пусть кажется, что комнат много, но размеры по-настоящему маленькие. Да и сам домик наш небольшой и относится к виду самых бюджетных, которые можно встретить ещё в каком-нибудь гетто в Америке.

– Кстати, братиш, ты в последнее время какой-то… не такой, – оповестила меня об изменениях Наталиэль, уминая мою порцию, но при этом буквально сверля меня взглядом. – Что-то случилось?

– Нет, почему? – сделал я удивлённое лицо.

– Ты приходишь поздно. Часто пропадаешь и о чём-то думаешь, словно в облаках витаешь. Сам по себе стал немного… неспокойным, дёрганным. Даже сейчас ты на нервах.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Сегодня контрольная, может оттого нервный. А прихожу поздно, так это из-за работы.

– Ты всегда нервный.

– Нет.

– Да.

– Что случилось, Наталиэль, давай начистоту, – вздохнул я. Это могло длиться слишком долго, эти игры с расспросами.

– Что-то происходит. Я это чувствую, Натали это чувствует. Я знаю, что ты во что-то впутался, и знаю, что из-за меня. Ради меня. Я не буду тебя отговаривать, так как понимаю причины и поступила бы так же при необходимости. Это бесполезно.

– Бесполезно, – кивнул я.

– Но ты можешь поговорить со мной. Можешь высказать всё, что на твоей душе. И если нужна помощь, то скорее всего мы найдём решение.

Сестра, я толкаю по точкам наркотики, занимаюсь разбоем, участвую в воровстве, взломах и угонах. Слушай, помоги мне.

Во-первых, я не представлю, как она мне поможет. Во-вторых, даже если я выговорюсь, то… что-то изменится? Нет, мне со временем вновь станет хуже, а ей просто станет хуже от осознания рода моей деятельности и чувства вины. Она не дура, понимает, чем я занят, но не знает, чем конкретно. Пусть так и остаётся.

– Тогда я воспользуюсь твоим предложением, когда потребуется, если ты не против. Готовь носовые платки, – подмигнул я ей, и Наталиэль улыбнулась.

Но на то мы брат и сестра, что знаем друг друга хорошо – Наталиэль знает, что я так не сделаю. А я знаю, что она знает, и она об этом знает.

– Ладно, пойду собираться тогда, – вздохнул я. – Давай кушай, а то кожи да кости.

– Это всё мой метаболизм. Завидуй молча, ведь я могу есть, сколько захочу, в отличие от тебя.

– А мне зимой не холодно! – хлопнул я по пузу, по которому аж волны пошли, чем вызвал её смех.

Люблю, когда сёстры смеются. В их голосе всегда было что-то искреннее.

Хоть мне и не надо было сегодня в школу, я всё же взял портфель для своей легенды. Вытащил из него всё, чтоб можно было носить налегке. Да и мало ли что может понадобиться. Пока я собирался и одевался, ко мне притопала Натали. Ну куда же без неё.

– Ты не опаздываешь? – заглянула она ко мне.

– Если только немного. Закроешь за мной?

– А ключи?

– Сегодня физкультура, не хочу, чтоб вытащили, – спокойно соврал я. Не хочу, чтоб их случайно получил кто-то из моих работодателей.

– У тебя каждый день физкультура. Постоянно их оставляешь.

– Могу расписание показать, – спокойно ответил я.

Меня не бесила их приставучесть, если только немного и скорее по-доброму. В конечном итоге обо мне беспокоятся. Семья, это вообще практически единственные в мире, кому я готов доверять. Есть ещё один человек, но тут семья – однозначная и абсолютная надёжность.

– На всё отговорки, – поморщилась она. – Вот, малыш, доиграешься же.

– Все мы когда-нибудь доиграемся, – пожал я плечами и вышел из комнаты, поцеловав её по пути в щёку.

Натали до сих пор не знала ничего о другой моей жизни. Знала только то, что это нелегально, но не более. А я не считал правильным её посвящать. Она ничем помочь не сможет, а только нервы себе изведёт, вот и всё. Так что смысл?

– Ладно. Наталиэль, пока! – крикнул я ей на кухню.

– Пока! – донеслось до меня.

– Ты сегодня на работу, кстати? – поинтересовался я.

– Нет, сегодня у меня выходной. Ты опять поздно вернёшься?

– Как получится, – пожал я плечами, ещё раз чмокнул её в щёку – наша традиция, поцелуев в щёку мало не бывает, – и вышел. – Давай.

– Не дам, – разулыбалась она, показала язык и закрыла дверь.

Сейчас было девятое ноября. Два месяца работы на добрых и отзывчивых людей с пистолетами.

На улице уже было холодно, приходилось одеваться значительно теплее. Температура ещё не пробила ни разу ноль, но висела в районе трёх-пяти градусов, не спеша ни падать, ни подниматься. Это я по лужам судил, которые ещё не застыли.

Заберут как обычно, значило то, что мне надо было дойти до конца этой улицы, откуда не видно моего дома и где меня обычно высаживает Сирень. Здесь было далеко от моего дома, так что можно было не беспокоиться, что кто-то из соседей случайно или намеренно увидит, кто меня сюда возит.

Там я её и увидел. На всё том же старом хэтчбеке, который жалобно тарахтел около тротуара. Сирень, облокотившись попой на переднее крыло, стояла и курила.

Вот на неё затявкала какая-то мерзкая маленькая собачка, визгливо и противно, и Сирень без раздумий бросила в неё окурок. Спокойно достала пачку, закурила другую. На что тут же среагировала какая-то старая бабка.

– Эй! Ты чо делаешь!? – это, наверное, самая заезженная фраза и самая часто слышимая от всех людей пожилого возраста. – Убирайся отсюда немедленно! Стоит, дымит тут! В животных окурки бросает.

– Зришь в корень, старая, бросаю только в животных, – и тут же бросила окурок, но уже в бабку. – Катись отсюда, бабка, пока я тебе зубы оставшиеся в асфальт не вбила.

Я ничего не имел против старых людей, но был в корне не согласен с аксиомой, что старших надо уважать. Никто не будет уважать бомжа, даже если ему за сотню лет. Он бомж, его никто не знает и никого не волнует, что он старше. Так почему я должен уважать старших просто за возраст, если они глупее меня? Терпеть их грязные слова, если первый раз их вижу, и они никто для меня.

Потому, глядя на эту небольшую сценку с бабкой, я почувствовал лишь удовлетворение. Моё настроение поднялось на несколько пунктов.

Глава 15

– Ты что так долго? – нахмурилась она, прогнав бабку и закуривая уже третью сигарету. – Я тут от агрессивных бабок отбиваюсь.

– Окурки не надо разбрасывать, – спокойно заметил я. – Давай, поехали.

– Раскомандовался, – фыркнула она, села в машину и принялась дымить уже внутри. Хоть окна можно было открыть, чтоб весь этот кумар выдуть. Хотя ручки стеклоподъёмников так скрипели, что иной раз казалось, что закрыть окно я не смогу.

Мы медленно катились по осеннему серому городу, который даже своими неоновыми вывесками не мог воссоздать атмосферу жизни. Не зря осень считают временем смерти. Весной всё рождается, летом живёт, зимой спит, а осень… Она серая, влажная и меланхоличная.

– Зачем нас созывают?

– Приедешь, скажут, – отрезала она.

– Грубиянка.

– Молчи, мягкий. Раздражаешь.

– Не буду тебя больше обнимать, Сирень. Злая ты.

– Больно нужно, – демонстративно махнула она волосами. Но проходит пять минут… – Но мы же друзья?

– О боже, какой же ты великовозрастный ребёнок… – вздохнул я.

– Я тебя старше так-то! – взмутилась она.

– Вот это и странно…

Мой запас прочности, отведённый на Сирень, исчерпался очень быстро. Остальную свою часть прочности я оставил на Малу и Алекса. Оба могли буквально вытягивать в струну нервы. Один своей неуравновешенностью, другой – вечно хорошим настроением. Это не считая остальных людей, с которыми мне по зову работы приходится встречаться. Одни пытаются наехать и втоптать в грязь, другие – наколоть. Но пока что я держусь и не даюсь.

Когда мы въехали в центр города, Сирень начала кружить по району, пока не выехала к нужному дому, около которого и остановилась. Здесь располагалась целый ряд кафешек на первом и даже втором этаже. И одно из названий мне было уже знакомо, хотя я и ни разу там не бывал.

«Свеча» была скорее ресторанчиком с демократичными ценами, чем кафе. Отличное место для влюблённой парочки, которая хочет не только поесть, но и полобызаться. Когда мы вошли внутрь, то оказались в довольно приятном тёмном и тёплом помещении, настраивающем скорее на романтику, чем на дела. Хотя, зная Малу, не удивлён, что он выбрал именно это место.

Седьмую кабину мы отыскали тоже очень быстро. Такая небольшая отгороженная от остальных мест тонкими стенками комнатка с занавеской.

– День добрый, – пожал я руки Алексу и Малу. В ответ услышал «Здоров» и «Привет». – Ну что, к делу?

– Не шустри, Тара, серьёзно, – поморщился Малу. – Сейчас заказ принесут. Надеюсь, ты ешь суши.

– Я всё ем, – пожал я с безразличием плечами.

– Оно и видно, – вставила свои десять центов Сирень, но на неё я просто не обратил внимания.

Ещё пять минут мы сидели в полной тишине. Я лишь мог предположить, что все с волнением ждали новостей о том, что будет за дело. Иначе описать напряжённые лица всех, кроме Малу, я не мог. Но если он не волновался, то, значит, ничего страшного быть не могло. Иначе бы он тут уже тирадой с матами разошёлся.

Но вот принесли нам еду, официантка приветливо улыбнулась, щёлкнула пальцами, и свечи над нашими головами дружно зажглись. О, девушка-то с импульсом.

– Вы будете что-нибудь заказывать?

– Ничего не будут. Спасибо, – тут же отрезал грубо Малу, от чего на мгновение улыбка официантки дёрнулась, но она лишь слегка вежливо кивнула и ушла. – Итак, дело такое…

– Стой, мы разве не поедим сначала? – возмутилась Сирень.

– Тебе лишь бы жрать, – поморщился Малу. – Параллельно будем делать дела. Так вот, у нас через несколько дней намечается кое-что…

– Да мы это уже поняли, – вставил Алекс.

– Блять, да завалитесь вы уже! Дайте договорить, а потом пиздите, о чём хотите. Заебали… – последнее он пробормотал, после чего продолжил. – Короче, Стрела попросил кое-что сделать для клана, подосрать кое-кому. Поэтому мы впрягаемся, а взамен получаем деньги.

– Сколько конкретно? – тут же заинтересовалась Сирень, высказав наш общий незаданный вопрос.

– Сколько найдём.

– И Стрела, как обычно, заберёт тридцать процентов, так? – поморщилась Сирень. – Мы делаем ЕГО грязную работу, а он ещё и деньги забирает.

– Он даёт наводку на ограбление. Хорошую наводку. За наводку платят.

– Так мы ему работу делаем! – возмутилась она. – Он не охуел часом?

– Да заткнись ты, Сирень. Тебе лишь бы понудить. Ну недовольна, так пойди и скажи ему об этом! Хули мне на мозг капать? – посмотрел он злобно на неё.

– Вот пойду и скажу ему, – фыркнула она.

– Ага. Тогда пасту зубную захвати сразу, – улыбнулся Алекс.

– Ты вообще хлебальник завали! – буквально зарычала она. Причём у неё даже волосы на голове приподнялись. Честно говоря, я ни разу не видел такой реакции человека. Краснеют, пыхтят, но не утробно рычат и волосы дыбом делают. У меня из-за этого вопрос зреет, что с ней такое? – Ублюдочный выродок!

– Я знаю, – подмигнул ей Алекс в ответ.

– Али, завали ебало, пожалуйста, хотя бы на сейчас, а? – низким голосом, уже едва не психуя, попросил Малу. Зная его, он сейчас просто перевернёт поднос, если Алекс не замолчит, пошлёт всё нахуй и выйдет отсюда, попутно что-нибудь сломав и поматерившись на весь ресторанчик.

Но Алекс промолчал. Выпрямился, подняв руки вверх, как бы говоря, что его вина, он молчит, и облокотился на спинку кресла.

– Так вот, дело в чём. Есть территория, где заправляет одна банда. Клану эта банда не нравится, и он хочет указать им их место. И есть там один дом. В нём восемь этажей, что-то типа общаги. На пятом есть квартира, где толкают наркоту, с чего имеет деньги банда. Не будет наркоты, не будет банды.

– Что именно? – оживился Алекс.

– О, наркоша выполз, – очень тихо пробормотала Сирень, и только я её услышал.

– Кокаин, ЛСД, амфетамин, так, по мелочи… – махнул он рукой.

– А что не по мелочи? – спросил я с интересом.

– А хуй знает. Расклад таков. Мы берём бабки и наркоту, после чего валим. Наркотики сдаём Стреле, деньги полностью забираем. Вот, в принципе, и всё.

– За наркотики больше дадут так-то, – с лёгкой обидой заметила Сирень. – И почему не они сами это сделают?

– Устроить грёбаную резню на всю улицу, стенка на стенку? Нам его выкрасть надо, ну может пострелять немного. А про наркоту, сбывать ты её будешь, балда? Или хочешь попасть под раздачу Хассы? Они же почти всё контролят здесь по наркоте, – напомнил ей Алекс. – Что не контролят они, контролит клан Приозёрных.

Вообще, вся эта тематика с наркотиками была довольно запутанной и сложной. Начать, наверное, надо с того, что не все кланы были согласны связываться с наркотиками, потому что за них карали. Не расстрелом, но тоже мало не покажется, бить будут больно и сильно, чтоб неповадно было.

Те кланы, которые рисковали с этим связываться, как клан Хасса, контролировали распространение наркотиков сами на своей территории без посредников. А у тех, кто держал от этого руки подальше, появлялись наркобароны.

То есть в одном городе правил и мафиозный клан, кто был по рэкету, нелегальному бизнесу и так далее, и наркобарон, который в этом же городе правил, но только распространением наркотиков. Вместе они практически не пересекались, только если наркобарон точки продажи в местах клана не оплачивал, как аренду. Как два хищника в одном ареале обитания, но слишком разные и никогда не пересекающиеся.

Плюс, помимо продажи в городе, где наркобарон осел, он занимался как поставкой наркотиков и дальше в материк, так и закупкой из-за границы. То есть почти все наркобароны имели связь с теми, кто был по ту сторону границы. Некоторые кланы, желая иметь дело с наркотиками, но не имея связей, находили таких людей, и получалось, что наркобарон работает чисто на клан. Но опять же, это от случая к случаю, от места к месту, везде было по-разному.

Так в Сильверсайде было вообще два наркобарона – закупали у одного поставщика, но один продавал наркотики только в нижнем городе, а другой только в верхнем. И при этом поверх них не было клана.

Кого тогда мы собирались грабить?

Помимо кланов, на улицах были всегда банды. Просто банды отморозков, убийц и так далее. Иногда они сбивались в реально большие и опасные группы, при этом не имея главнокомандующего, и несли своё понятие порядка. И промышляли банды всем подряд – от рэкета до разбоев и торговли наркотиками. Нередко делили территорию с кланами, которые не смогли отстоять свою землю. Или же находились на той же территории и с периодичностью получали люлей, если на то были причины.

Естественно, что они тоже продавали наркотики, причём довольно бодро, так же, как и клан, закупая их у наркобаронов или его приспешников. Другими словами – конкуренты.

К ним, как я понял, и направлялись, так как своих грабить никто бы точно не додумался.

– Али прав, Сирень, не тупи. Зато все деньги, что там будут, достанутся нам.

– А если ничего не будет?

– Тогда с нами расплатятся с выручки от наркотиков. Всё уже обговорено.

– Нас разводят, как лохов, – буркнула она и умяла суши.

Но тут мы вряд ли что-то можем сделать. Лучше уж довольствоваться тем, что имеем, а не лезть на рожон. Мне много не надо, так что в подобное я уж точно не полезу, ибо нафиг не надо.

Малу промолчал на её слова. Не знаю, сколько он приложил сил, чтоб промолчать и не отреагировать. Прямо герой нашего времени.

– Так вот, Тара. Алекс говорит, что ты больно умный парень, потому может чо и сообразим.

– По поводу плана?

– Ну, блять, о чём ещё? Естественно. Вот примерный план.

Он сдвинул все тарелки в сторону и положил передо мной небольшой план здания. Вернее, одного этажа, который скорее всего на всех других этажах был таким же. Обычная гостинка, как её называют. Лифты, один большой коридор и проходы сразу в комнаты. Была также кухня, которая меня мало интересовала.

– Всего два входа? – удивлённо посмотрел я на него.

– Что там? – пыталась заглянуть Сирень, но я аккуратно отодвинул её в сторону.

– Обещаю, сейчас посмотрю и дам тебе, – попытался я её угомонить. – Получается или лифт, или лестница, но хрен редьки не слаще. Плюс четыре этажа вниз и три вверх. Лестница идёт по своеобразной шахте, но зажмут на раз-два. Ещё балкон в конце коридора в никуда.

– А ты из спецназа? – усмехнулся Алекс. – Так всё описываешь.

– Чтоб увидеть очевидное, не надо служить в спецназе. Это называется логика и стратегия. Ею обладает большинство, и большинство увидело бы то же самое, что и я. Тебе этого не понять, – стрельнул я в него подколкой. – А как ты хотел действовать?

– Протащить в жопе маленькие однозарядные пистолеты и пристрелить их. Забрать их стволы и пробиться вниз, – пожал он плечами.

– Нюх-нюх, пахнет самоубийством, – заметил Алекс.

– Тот редкий момент, когда я согласна с идиотом. Я вас в машине подожду, да? – с надеждой спросила она.

– Ты раньше жаловалась, что в машине постоянно сидишь. Так что пойдёшь с нами. Причём ты можешь нести в себе два пистолета.

– Эй! Одурел?!

– Но вообще у меня другой план есть, – продолжил Малу. – Протаскиваем верёвки и уже с пятого этажа спускаемся вниз.

– Судя по расположению окон и дверей… – я уже искал в интернете, как выглядит это здание снаружи. Хотелось понять, куда мы вообще полезем, план так и не дал мне нормального представления о месте, – с той стороны козырёк. То есть спускаться нам четыре этажа.

– Тем лучше. Или нет? – оглядел нас Алекс.

– Нас любой желающий расстреляет с улицы, – пробормотал я. – Да, скорее всего так и будет.

– А пистолеты внутри меня не выстрелят случайно? – поинтересовалась Сирень.

– А ты уже примеряешься? – усмехнулся Алекс. – Хотя в тебя и все три влезет.

– Это на что ты намекаешь, чмошка?! – она вновь ощетинилась в буквально смысле слова. Волосы на голове встали дыбом.

Я же даже не обращал на них внимания. Зачем? Устал уже за два месяца.

– Подняться – идея неплохая, только не во всех нас пистолеты влезут. А может и ни в кого. Если только не стреляющие ножи, но такое тоже не очень хочется нести в себе, честно. Что касается возврата… Надо быстро как-нибудь.

– Шахта лифта? – предложил Алекс.

– Ты дебил? Куда ты там в шахте лифта спустишься? Любой двери откроет на любом этаже и всыплет твоей пустой башке, – тут же накинулась на него Сирень. – Да и вообще, Малу, это самоубийство. Войти – окей, можно пройти и вообще без стволов, мы сможем положить охрану и руками, если неожиданно. Там Таре надо просто разгон взять. Но нам не выйти оттуда.

– Стрелу вряд ли это обрадует.

Она едва слышно цыкнула. Почесала лоб, рукой зачесала волосы назад. Задумалась о чём-то, вздохнула и вновь обратилась к Малу.

– Давай я с ним поговорю.

– Сирень, ты чего? – это уже нахмурился Алекс, что удивительно. – Хватит пургу гнать, пока ещё ничего не решено. Вон, мозг думает, – кивнул он на меня. Только вот я не знал, что придумать. Вообще не знал, потому что выхода всего два.

– Я не гоню пургу. Тебе вообще какое дело? – презрительно покосилась она на него.