Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Соавторы: Андрей Земляной,Софья Ролдугина,Елена Счастная,Нов Щепет,Никита Ядыкин,Андрей Первухин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 210 (всего у книги 347 страниц)

– На западе нет зарева, – внезапно произнёс Эрнан.

Я растерялась.

– Что?..

– На западе, куда мы плывём, нет зарева, – повторил он ещё тише. – Но оттуда… Там… Трикси, я почувствовал, что где-то там одновременно погибли люди, несколько сотен. И ещё человек четыреста – в течение трёх часов. Сейчас всё спокойно, – добавил он.

«Вернёмся?» – крутилось у меня на языке. У него, кажется, тоже.

Но никто из нас не произнёс ни слова.

Глава 21
Чужаки

Спешное перемещение простых людей из мест, где маги разбираются между собой. От эвакуации отличается полным отсутствием порядка.

Из свитка «Загадки Лагона»

Под конец плаванье начало приносить удовольствие – почти, если б не перманентно зудящая мысль, что мы движемся навстречу катастрофе. Эрнан, впрочем, не подавал виду, что его это беспокоит, и до крайности натурально изображал туриста на затянувшейся экскурсии: пялился по сторонам, вёл себя шумно, излучал в пространство беспечность и оптимизм. В паре с Тейтом они смотрелись великолепно, что ни говори – двойной удар весёлого идиотизма в челюсть угрюмой реальности.

Если бы я так хорошо не знала его… не знала их обоих, то, наверное, поверила бы.

Правду выдавали детали. Эрнан дважды ответил на вопрос не только не заданный, но даже ещё и толком не сформулированный про себя; рядом с Тейтом, примерно в радиусе полушага, стало теплее градусов на десять. Да и сама я держала рассеянный купол на километр вокруг, готовая в любой момент уплотнить его до максимума, обратить в тысячу игл, атаковать – прежде чем ударят меня.

Но и в таком состоянии нельзя было не заметить, что остров Аленго удивительно красив. Как я успела уже отвыкнуть от такого нехищного, робкого, точно разнеженного очарования природы! Красноватые пески дикого пляжа, деревья – невысокие, курчавые, с мелкой глянцевитой листвой, цветы приглушённых оттенков – бледно-розовые, пыльно-красные в зеленоватых прожилках, белые… За первой полосой деревьев виднелись дома на сваях, на воде покачивались лодки.

– Нас пока не видят, – заметил Соул. Он, закрыв глаза, стоял у борта и то ли наклонялся из стороны в сторону, то ли пританцовывал с закрытыми глазами; движения были механические, завораживающие в своей неестественности, а пространство пронизывал еле слышный перезвон колокольчиков. – Но пора бы замаскироваться. Пастыря тварей среди нас нет, значит, кораблю нужны паруса.

– Ну, я, если надо… Может, я нырну за какой-нибудь рыбой, чтоб она корабль протащила? – задумался Тейт.

Я сползла на палубу, закашлявшись от смеха.

Уверяли его, что не стоит утруждаться, с поразительным единодушием.

Маронг, повертев руками, создал весьма достоверную иллюзию мачты и паруса – ткань хлопала на ветру, натягивалась и выглядела, на мой непрофессиональный взгляд, вполне естественно, разве что потрогать её было нельзя. Засновали туда-сюда странно одетые «люди» в красном – видимо, необходимые для обслуживания судна моряки. На бортах проступила затейливая роспись в пурпурных и синих тонах.

– Ага, – протянул Тейт глубокомысленно, свесившись через край. – Значит, мы из Тиррато?

– Почему бы и нет, – неопределённо дёрнул плечом Маронг. – Тиррато далеко, вряд ли кто-то уличит нас во лжи.

– И за счёт чего мы существуем? – сощурился Эрнан. Эмпатическое давление на мгновение стало ощутимым, а потом он улыбнулся: – О, мне нравится. Ткачество, редкие краски, ремёсла, несколько потомственных корабелов. Закрытое общество – хороший выбор, странности в поведении никого не удивят, скрытность тоже. Но, э-э… у них матриархат?

Не знаю, что такого смешного было в переданном образе – культурно-историческая справка показалась мне весьма корректной, но рыжий открыто расхохотался, а остальные заулыбались.

Эрнан терпеливо дожидался объяснений.

– Тонкими работами занимаются женщины и мальчики, а теми, что требуют силы – взрослые мужчины, новичков учат старики и старухи. Ну и как понять, кто главнее? Деньги, конечно, у женщин, потому что женщины чаще продают краски, а еда – у мужчин, потому что мужчины добывают её, – рассказал Тейт охотно, когда навеселился. – Ну, и так вышло, что в семье Тиррато рождается больше дочерей, и оба пастыря – девочки.

– Краски я захватил из Лагона, – добавил Маронг скромно. – Одна шкатулка, зато чистые цвета – ярко-синий, пурпурный, жёлтый, алый, зелёный и даже чёрный. Так что можно даже немного поторговать. Я ещё тогда подумал, что прикинуться Тиррато – хороший выбор. Эрнан-кан довольно стар и поэтому сойдёт за наставника…

Дядя поперхнулся. Да-а, по меркам моего мира он выглядел очень молодо для своего возраста, но среди вечно юных магов смотрелся и впрямь солидно. Настолько, что даже Маронгу, деликатному до мозга костей, и в голову не пришло, что это его «довольно стар» прозвучало безжалостно.

«Переживу, Трикси, не волнуйся, – скосил на меня взгляд Эрнан. – Но теперь я начинаю думать, что Оро-Ич, возможно, не совсем издевался, когда предлагал переделать моё тело… или не издевался совсем».

Вот так новости!

От неожиданности я отреагировала вслух:

– И ты?

– Сказал, что подумаю, – уклончиво ответил Эрнан. – И что мне пока трудно смириться с мыслью о столь серьёзном вмешательстве в организм. Врач имеет над пациентом определённую власть; а уж то, что предлагает мастер Лагона… Впрочем, это к делу не относится, – спохватился он. – Да, Игамина, хорошая идея, я согласен.

Я недоверчиво моргнула. Дядя – и оговорился? Ох, сомневаюсь… Интересно, для кого предназначался этот его монолог. Соул к любым неожиданным высказываниям относится с любопытством, у него реакция стандартная; Кагечи Ро задет, но, кажется, в чисто профессиональном плане – характерная смесь раздражения, уязвлённости и совсем немного беспокойства. Лиора – нечитаемая, Маронг… Маронг запнулся, точно на секунду потерял нить разговора, и затем продолжил:

– Лиора будет как бы вести дела, она умеет держаться с достоинством. Я назовусь её братом. Трикси-кан, ты будешь младшей сестрой и ученицей, это объяснит цвет волос, не придётся его прятать.

– Сойдёт, – сдержано похвалил Тейт. – А остальные типа охранники?

– Сложно придумать другие подходящие роли для сразу нескольких молодых мужчин, причём явно не родичей, – с виноватой улыбкой ответил Маронг и опустил глаза. Лиора на ощупь нашла его руку и сжала; мысли у этих двоих были неотчётливые, точно ментальный эфир забивали шумы. – Есть идеи получше?

Тейт завёл руки за голову и сладко потянулся.

– Ну-у… Можно прикинуться жителями прибрежной деревни, которую маги разорили. С одеждой выпендриваться не надо, волосы под рваными платками спрятать, рожи испачкать – никто не придерётся. Да, и никаких вопросов – нам типа рассказывать пока страшно, а им и слушать неохота, а то ещё навлечёшь на себя какую-нибудь жуть.

Вот так, просто.

Старый план на фоне нового сразу показался напыщенным, сложным и перегруженным деталями. Думаю, не только мне, потому что атмосфера стала слегка неловкой. Кагечи Ро принуждённо рассмеялся и потрепал Маронга по волосам, пробормотав что-то вроде: «А у тебя всё очень красиво», но утешение прозвучало почти как издевательство, вроде: «Ты у меня, конечно, дурак, но зато посмотреть приятно». Напряжение разрядил Эрнан, который задумчиво поинтересовался:

– Да, вопрос одежды я как-то не учёл, когда собирался.

Соврал, естественно – я и без всякой телепатии это поняла. И легенду для нас он наверняка придумал заранее, что-нибудь незамысловатое, труднопроверяемое и элегантное, вроде варианта с беженцами. Но пока Тейт с энтузиазмом расписывал особенности островной моды, неловкость ушла. Корабль сбавил скорость и плавно обогнул мыс.

Мы оказались в порту.

Некоторые вещи мало меняются от мира к миру, от цивилизации к цивилизации. Например, чашка, рог и плоская пиала на первый взгляд отличаются, но суть одна – ёмкость, из которой пьют. Одеждой, если она предусмотрена местными обычаями, прикрывают тело; обувь защищает ноги. Так и с портом: я с первого взгляда определила, где причал и мол, а в странной конструкции несколько в отдалении опознала нечто вроде ремонтных доков. Над крышами вились редкие дымки; сушилась одежда между сваями домов первой полосы; низко над водой летали птицы.

Стояла удивительная тишина.

– А где все люди? – негромко спросил Соул.

…я и сама не поняла, в какой момент трусливо поджала купол, как хвост, страшась задеть краем чью-то боль или смерть. Очнулась только когда заметила движение на самой кромке берега: у полосы прибоя сидел на песке немолодой мужчина, до колен закатав штаны и распахнув накидку-халат; с одного плеча ткань съехала вообще, на другом держалась лишь чудом. Верхнюю часть лица скрывала плотная чёрная повязка.

Мужчина поднял руку над головой и медленно повёл из стороны в сторону.

– Давай к нему, – коротко приказал Эрнан Лиоре. – Да, и убирайте маскарад: нас никто не видит. Этот тоже, но он почему-то прекрасно знает, кто мы. Он… странный.

Странный – даже по меркам Эрнана… Кажется, я поняла, кем был тот мужчина на берегу. Разум, наполненный быстро сменяющимися образами, читать которые – всё равно что пытаться различить написанное на сухих листьях, размётанных осенним ветром; завязанные глаза и уши…

Тот, через кого мир говорит с людьми. Напрямую, чтоб уж точно услышали.

На корабле тающими пикселями постепенно распалось всё лишнее – паруса, мачты, иллюзорные моряки. Глубина океана уменьшалась на глазах, вода становилась прозрачней, прозрачней… А потом днище заскрежетало по песку, и меня едва не вышвырнуло в волну – так резко мы остановились, хорошо хоть Тейт был начеку.

Лиора толкнула борт, и он разложился пологой лестницей до самого пляжа.

Мы спускались медленно, один за другим, и корабль за нашими спинами проседал, распадался на изношенные деревянные пластины, хворост и отсыревший холст. Когда Лиора, которая шла последней, ступила на берег, в ладонь ей прыгнул клубок, сплетённый из белых и чёрных нитей.

Недолгое плаванье закончилось – как-то жалко, бессмысленно и бездарно.

«Интересно, что Маронг будет делать теперь с красками?» – промелькнуло в голове, и я проглотила нервный смешок.

Эрнан, замешкавшийся было, прибавил шагу и обогнал остальных, но приблизиться к мужчине-слепцу так и не сумел. А тот словно почувствовал – и молча указал пальцем на юго-запад.

Кажется, именно туда, откуда докатилось эхо множественных смертей.

– Спа… Грхм, благодарю, – с трудом вытолкнул из себя слова дядя и коротко поклонился, а затем поплёлся вдоль берега, на запад.

Ноги у него явственно заплетались.

Я хотела догнать его, но точно в песок вросла.

Слепой мужчина указал на Маронга, затем на меня, на Тейта – одним плавным жестом. Лиора отчего-то всхлипнула, зажимая рот руками. Маронг, спотыкаясь, подошёл к мужчине; тот заставил его склонить голову и на секунду положил ему руку на лоб, а затем, так ничего и не сказав, оттолкнул.

Следующим приблизился Тейт. Мужчина прикоснулся к его груди, между пятым и шестым ребром, точно вслушался во что-то – и вдруг рассмеялся беззвучно:

– Какой живучий.

Голос у него был самый обычный, низкий и хрипловатый, но меня замутило от ужаса. И что, я теперь должна подойти… к этому? Вот ни за что.

Ноги двигались точно сами по себе. Расстояние сокращалось, и в горле клокотало влажное, нездоровое дыхание. Но стоило очутиться рядом со слепцом – и страх исчез.

– Все боятся неизбежного, – сказал мужчина, и у меня появилось чувство, что слышу его на сей раз только я. – Неизбежное – то, от чего не убежать. Убежать нельзя и от себя… Ты себя боишься?

– Нет, – выдохнула я.

Шрах, соврала. Иногда боюсь.

– Больше доверяй своему искусству. Мне нечего сказать. Всё, что необходимо для наилучшего исхода, у тебя уже есть.

Наверное, это должно было прозвучать ободряюще, но я почувствовала себя разбитой. И одновременно – невероятно лёгкой. Однажды, ещё в детстве, мне пришлось отстричь волосы коротко-коротко, с толстенной косы по бёдра – до солдатского ёжика. Спасибо Лоран, которая устроила нам обеим короткое незапланированное купание в тропической реке, и всеядным марандонским пиявкам; кузине-то повезло, она нацепляла паразитов на ноги, а я умудрилась пригреть парочку за ушами и на затылке… Местный врач церемониться не стал – и, чтоб обработать ранки, оболванил меня быстрее, чем экскурсионную группу догнала мама на водном скутере.

Тогда, усевшись на причале и отрешённо поглаживая стриженную макушку, я чувствовала себя примерно так же.

– Трикси, пойдём, а то отстанем, – требовательно потянул меня за руку Тейт.

Взгляд был без смешинки, без греющей душу сумасшедшинки, и оттого рыжий снова преобразился в незнакомого взрослого мужчину; раньше я чаще ловила его на таких моментах, но со временем, когда узнала получше, перестала ощущать давящий ему на плечи негативный опыт, которого хватило бы на десяток ветеранов мироутверждающих кампаний. И вот теперь опять…

Я растерянно осмотрелась: пляж действительно уже опустел. Эрнан скрылся за рядом первых домов; Маронг спиной подпирал сваю, запрокинув голову, а Лиора обнимала его и прятала лицо у него на плече; Соул на ходу что-то втолковывал Кагечи Ро, жестикулируя едва ли не активнее собственной младшей сестры…

Мужчина с чёрной повязкой на глазах исчез, даже отпечатка на песке не оставив.

«Сюда, Трикси, – прошелестел вдруг ветер дядиным голосом. – Кажется, тут кое-что интересное».

Вероятно, именное послание получила не одна я, потому что беседы вдруг прекратились, а Лиора подняла голову, наконец отстраняясь от Маронга. В памяти отпечатался путаный маршрут, и тонким росчерком поверх лёг короткий путь – предельно обезличенная, почти механическая рекомендация. Мы с Тейтом, не сговариваясь, на секунду взялись за руки, настроились друг на друга ментально – и рванули через деревню. Поверх крыш, сквозь узкие проулки между домами, петляя между сваями… Как придётся, лишь бы быстрее. Не то чтобы я испугалась, страха в сообщении не было даже фоном, однако опустевшие жилища и явно впопыхах брошенные вещи на позитивные мысли отнюдь не наводили.

– О, рядом с ним кто-то есть! – крикнул на бегу Тейт. И уточнил, весело оскалившись: – Кто-то живой!

И в тот же самый момент я сама ощутила рядом с Эрнаном присутствие чужого разума. Человек… да, похоже, обычный человек, не маг, причём немолодой уже. Свидетель? Вполне возможно.

До крепкого дома, едва видного за валом разбитых и рассохшихся лодок, мы с Тейтом добрались первыми. Дядя к тому времени успел не только завоевать симпатии аборигена, но и разговорить его… точнее, её, потому что единственным обитателем в панике брошенной деревни оказалась женщина – косматая, седая, с почти квадратным лицом, точно вытесанным из ноздреватого известняка. Левый глаз у неё побелел; он постоянно смотрел вбок, словно застрял в таком положении. Левая рука едва шевелилась и выглядела суховатой, закостенелой, и нога тоже. Правая половина тела – без явных патологий…

Что это, интересно, инсульт? Или последствия травмы?

Нищенку женщина ничем, кроме нечёсаных патл, не напоминала: чистая одежда из яркой бирюзовой ткани неплохого качества, вышивка белым и зелёным по рукавам, на предплечье металлический браслет с инкрустацией. Говорила невнятно, скорее всего – из-за частичного паралича, но когда это скверная дикция была проблемой для телепата?

Главное, чтоб информация оказалась стоящей.

– …на взгорье, куда опускается солнце, – бормотала женщина, не отводя взгляда от Эрнана. Тот внимательно слушал, сидя рядом с ней на плетённом из сухих стеблей коврике. – Там живут водяные пастухи и водят фуубе, на склонах ткачи растят волоконницу и там же сушат её, и чешут, и сучат нитки. Всего числом девятнадцать семей, обильных детьми… Прошлой луной зыбь океанская туда исторгла человека; у него изо рта и глаз текла пена, цветом красная, а кожа была как земля в засуху. Врачеватель спустился к нему в накидке, пропитанной соком тайвы, с укрытым лицом, но только откинул ткань с глаз – и, не прошло и четверти сета, как он стал страшно кричать, и никто не решился к нему подойти. К утру из облаков явились нечистые нелюди, женщины и мужчины, сожгли врачевателя и человека из океана, а после огородили берег от белого камня до острой скалы алой стеной, через которую нельзя перебраться, и велели сквозь неё не смотреть. К ним приходила пастырь Ола Аленго, что владеет птицей глубин и высот, и говорила с ними, а позже вернулась и приказала нам слушаться тех чужаков и не бояться. Но вчера к ночи явились иные чужаки; земля тряслась, изрыгала пламя и секущий ветер, и вдруг стена стала расти, и охватила всё взгорье и деревню на высоте, и кто оказался за ней, кричал. Люди побросали скарб и побежали на восток. Сыновья погрузили меня в телегу, готовясь увезти, но пришёл тот, чьими устами говорит мир, и повелел остаться. «Твоя смерть не здесь, Улари, но здесь твой глаз, рука и нога». Так он сказал, – закончила она – и уставилась в пол.

Эрнан побарабанил пальцами по доскам пола, а затем посмотрел поверх моего плеча, на вход в комнату – там, в арке, стоял Кагечи Ро, вздёрнув смешные круглые брови едва ли не до середины лба.

– Полагаю, что за глазом, рукой и ногой – это к тебе, – заметил дядя, и Кагечи Ро, на удивление, даже возражать не стал – прошёл в комнату, скинул с плеча сумку и принялся раскладывать кульки и склянки странного вида. – Мы подождём снаружи. Суть происходящего, к счастью, проясняется; к несчастью, она немного не такая, как я рассчитывал. Ну, что же – ожидай худшего…

Уже за валом из лодок мы столкнулись со второй половиной нашей компании. Эрнан, не замедляя шага, скинул им через ментальные каналы рассказ женщины-калеки и направился к окраине деревни, на юго-запад. Больше по пути нам не встретилось ни людей, ни одомашненных животных. Видимо, даже на Аленго катастрофы случались достаточно часто, чтобы у обитателей острова сформировался рефлекс: в случае опасности немедленно бежать прочь и брать с собой лишь самое необходимое.

И было отчего-то очень тепло на душе оттого, что в категорию «необходимого» местные включали стариков и калек.

Умирать никого не оставили.

– Взгорье, о котором говорила Улари, расположено в трёх часах ходьбы отсюда, – внезапно нарушил молчание Эрнан, когда мы уже покинули селение и ступили под сень деревьев с толстыми стволами и приплюснутыми кронами. С развилок ветвей свисали гроздья зеленоватых ягод, источающих резкий железистый запах. – Я бы предложил обсудить ситуацию, но сейчас в этом смысла мало. Ясно, что хорошего ничего нет… Суммирую результаты коротко. На берег выбросило заражённого человека, скорее всего, мага, раз он двигался даже в полумёртвом состоянии. Болезнь развивается очень быстро, в считанные минуты, э-э, каты, но передаётся не через воздух и не через воду, иначе бы вся деревня слегла ещё до прибытия «чужаков» – группы магов. Маги купировали зарождающуюся эпидемию и оградили заражённую территорию. Затем прибыла вторая группа, вряд ли с мирными целями; была стычка и хорошие ребята победили, но, боюсь, ценой жизней нескольких сотен мирных жителей, которым не повезло оказаться внутри новых границ заражённой территории. Предположу, что появившиеся позднее маги стремятся завладеть источником болезни, а первые… – Эрнан запнулся, скосив глаза на Маронга. – А первые – наши союзники, осталось только их в этом убедить. И вот ещё что. Плохие ребята могут быть ещё поблизости, да и вообще разведка не помешает.

Соул понятливо склонил голову к плечу:

– Схожу огляжусь по-своему. Какая неописуемо дурацкая ситуация, да… – пробормотал он и неторопливо завернул за трёхметровое в обхвате дерево, кончиками пальцев оглаживая желтоватую растрескавшуюся кору.

– А древние поэты ничего такого разве не описывали? – фыркнул Тейт, разминаясь, как перед забегом.

– О, вот поэты – да! – с энтузиазмом высунулся Соул из-за ствола. – Орсе, правда, рановато читать браные стихи, поэтому я их оттащил в мастерскую на пару лет. Ты хочешь взглянуть? Там есть весьма одна примечательная подборка, «О поношении рыжих»… – и он предусмотрительно спрятался за деревом.

В другой ситуации, наверное, я бы посмеялась, да и Тейт тоже, но сейчас отчего-то даже и мысли такой не было. Тейт то ли выдохнул резко, то ли кашлянул – и обернулся ко мне, упираясь в лоб лбом.

– Скоро вернусь, – прошептал едва слышно. Зрачки у него расширились так, что от радужки остался лишь тоненький синий ободок. – Поосторожнее здесь. Если рядом свободные…

Он не договорил, сорвался с места и исчез среди деревьев, как в воздухе растворился. Но я и так прекрасно поняла, что Тейт имел в виду: если в дело замешаны свободные кланы, то где-то поблизости может бродить и Аринга. А к встрече с ней, пожалуй, не готов никто из нас, особенно теперь, когда на кон поставлено слишком многое – не союз со слабой, но гонористой семьёй, а, возможно, сверхоружие, которое может изменить ход противостояния с Лагоном.

А в том, что мы наткнулись на нечто экстраординарное, в лучшем случае – аномалию, в худшем – биологическое оружие, сомневаться не приходилось.

Вряд ли жители Аленго просто столкнулись с неизвестной инфекцией. Будь это обычная болезнь, во‑первых, она не привлекла бы столько внимания со стороны магов, а во‑вторых, для защиты от неё не понадобилась бы «непроходимая алая стена». Звучит, кстати, до ужаса знакомо – не о временном барьере ли речь? Вполне возможно… И если допустить, что мои предположения верны, то следующий неутешительный вывод напрашивается сам собой: где одна дрянь из-за океана, там и другая, и если «алая стена» создана по технологиям с материка смерти, то и болезнь может быть оттуда.

Вот шрах…

– А вы на разведку не собираетесь? – прервал мои размышления Эрнан.

Обращался он, правда, не ко мне.

– Тех двоих хватит, – с мертвенным спокойствием, граничащим с холодом закоченелого трупа, ответила Лиора. Лицо её было таким бледным, что под глазами залегла синева. – Игамина… Он хочет кое-что сказать.

Маронг закусил губу – у меня во рту появился призрачный кровяной привкус, и я ослабила купол – и шагнул к нам, как на эшафот. Длинные белёсые пряди липли к повлажневшему лицу; зелёные глаза казались почти чёрными.

– Думаю… – начал он, и голос у него сорвался. Маронг огладил лицо руками, убирая мешающиеся пряди, сглотнул и продолжил: – Лиора рассказала о том, что случилось на побережье, когда мы падали, я имею в виду зов… И я думаю… Скорее всего, я предатель.

Как удар под дых.

Я старалась не думать об этом уже несколько дней – с переменным успехом. Внутренне сжимаясь в комок, ждала развязки – и вот она наступила, но что теперь делать?

Эрнан, впрочем, потрясённым не выглядел.

– Садись, – коротко приказал он и тут же сел сам, прямо на выпуклый древесный корень. – Садись и успокойся, я не медик, голая физиология вне моей компетенции, если отхватишь инсульт или инфаркт на нервной почве – ничем тебе помочь не смогу. Что тебя навело на мысль о том, что ты предатель? Лиора рассказала о нашем опыте?

У меня перед глазами, как вживую, стала схема, нарисованная на песке.

Маронг прерывисто вздохнул – и опустился на землю, подгибая под себя ноги. Лиора, подумав, последовала его примеру. Я осталась стоять – наверное, потому, что боялась шевельнуться и спугнуть надежду, которую вселил в меня дружелюбный настрой Эрнана.

– Она рассказала, – подтвердил Маронг. – Но думал я ещё раньше. Просто на выходе из долины с городом, после гаюса, когда я потерял сознание… В общем, этого не должно было случиться. У меня хватило бы сил на три таких перелёта, потому что труба, которую сделала Трикси, очень облегчила задачу. Но я отключился, а очнулся вымотанным. Значит, сделал что-то бессознательно… И ещё. Трикси и Лиора знают, что я…

– Родился в горах, в семье с нехорошей репутацией, – кивнул Эрнан непринуждённо. – И теоретически ты в Лагоне – персона нон грата. Теоретически. Да, мой, гм, мастер упоминал об этом.

Маронг побледнел ещё больше, хотя казалось бы – куда уж, но тем не менее нашёл в себе силы склонить голову к плечу в знак согласия.

– Да, я из свободных. Бежал, когда понял, что следующую войну с другим кланом не переживу – почти все старшие братья и сёстры были уже мертвы, с детьми из побочных линий не церемонятся. А я был… пограничный. Мать из побочной ветви, отец из основной, поэтому кое-чему меня научили. Так я считал последние три года. А потом я встретил Лиору.

Она подняла ладонь, словно прося его замолчать, и затем заговорила сама.

– Мне хотелось помочь, очень. И после того случая, когда мастер Эфанга угрожал, что расскажет о происхождении Игамины, я задумалась о том, как лучше сохранить секрет. Долго размышляла, пела, творила отложенные песни… – она осеклась.

– …потом вкладывала их между моими мыслями, – глухо продолжил Маронг, пряча взгляд. – И тогда началось странное. Я начал задумываться о том, что всегда виделось мне естественным. Как мне в голову вообще пришла идея бежать в Лагон? Почему меня толком не учили отрицанию, но я владею им? Почему я никогда не бывал в сражении, хотя почти все мои братья и сёстры погибли, защищая клан? Кто был моим наставником? Кто… – повторил он тихо. – Сначала мне казалось, что отец. Потом – что брат отца. Наконец я понял, что не знаю, кем приходился мне этот человек, не помню, как выглядело его лицо, даже как его звали. Дорогу по горам до Лагона помню хорошо, а всё, что прежде, похоже на сон, который ускользает. И теперь этот зов, который прозвучал, когда я был без сознания…

– И прозвучал с твоей стороны, – вздохнул Эрнан. – Мда, история премерзкая. Похоже на ложную личность и ложную память, мощные внушения, которые начали разрушаться из-за воздействия другого неординарного эмпата и телепата, мои комплименты, – и он улыбнулся Лиоре. – Однако паниковать рано. Предлагаю покопаться в твоей многострадальной голове, не нарушая баланса, раз уж так удачно сложилось, что нам никто не мешает. Ты согласен? – спросил он, и Маронг так резко склонил голову к плечу, словно у него шея сломалась. – А вы последите за округой. Трикси?

– Сделаю, – отчеканила я.

– А я вернусь на берег, вдруг мы что-то упустили, – произнесла Лиора таким же твёрдым голосом, а затем вдруг метнулась к Маронгу, обняла его крепко-крепко, расцеловала в губы, в щёки, в шею, оттолкнула – и бросилась бежать опрометью.

Пожалуй, я понимаю её – трудно было бы просто стоять рядом и наблюдать, как кто-то ковыряется в мозгах у того, кто тебе дороже собственной жизни. Но это означало, что окрестности полностью на мне… Надо выстроить сложный купол, который бы огибал Эрнана и не мешал ему работать, но в то же время засекал посторонних. И своих, кстати, тоже – если Тейту доверять можно, то Соула и Кагечи Ро лучше бы держать на расстоянии, пока ситуация не прояснится окончательно.

Да и потом тоже.

Поначалу у меня была мысль опробовать дядин совет и вместо условного купола просто изменить среду вокруг, чтобы она реагировала на вторжение. Но, подумав, я решила, что глупо обкатывать новые технологии в условиях, когда от тебя во многом зависит успех или неуспех серьёзного дела… А если попробовать просто слегка поменять форму? Пусть будет не сплошное поле, а много-много натянутых сигнальных нитей, что-то вроде паутины.

Та-ак…

Я села, где стояла. Результат неожиданно превзошёл ожидания: сил на поддержание такой ловчей «сети» уходило на порядок меньше, заметить её, полагаю, было гораздо труднее, чем сплошной купол, а что касается чувствительности – она возросла в несколько раз. Естественно – нити-то более «концентрированные», по сути это нечто вроде ментальных игл, которыми я раньше пробивала чужую защиту. Если б до меня раньше дошло, что купол можно использовать и так!.. Хотя, наверное, голая идея мало что изменила бы: нужно иметь определённые навыки, чтобы воплотить задуманное. Ещё полгода назад я с трудом удерживала даже концентрированный купол шагов на пятнадцать вокруг себя, а когда вырубила Тейта «иглой» – сама едва не потеряла сознание.

Для всякого знания – своё время.

Если поразмыслить, то становится очевидно, что все мы шагнули далеко вперёд. Лиора, которая раньше сама признавала свои умения непригодными для боя, на дуэли смогла противостоять Соулу, пусть и недолго; Маронг, который прежде толком и походную купальню не мог обустроить, стал человеком, способным замаскировать корабль и даже создать иллюзии живых моряков. Дальше всех, конечно, шагнул Тейт – он, которого раньше пламя слушалось с трудом, превратился в чистую огненную стихию, неудержимую и ужасающую в своей мощи…

Внезапно моя «паутина» разом завибрировала, загудела, да так, что гул в костях отдавался. Я подскочила, озираясь, выискивая вторженца не столько глазами, сколько всей своей ловчей сетью одновременно – и едва не ослепла.

Там, где раньше стоял дядя Эрнан, поднялся над деревьями великан, сотканный из плотного, густого, нестерпимо горячего света, как кипящее золото; на месте глаз и сердца – пульсирующие тёмные звёзды, точно втягивающие в себя неосторожный взгляд, да что взгляд – внимание; пожирающие всё, как чёрные дыры, и…

Трикси, мягко попросил великан, отвернись. Тебе рано.

Я послушно закрыла глаза – и ментальные, и настоящие. Но успела заметить у него на ладони крошечную человеческую фигурку – Маронга. Распластанного, с разметавшимися волосами, не осознающего ни-че-го.

Шрах, а я, кажется, плохо знаю собственного дядю…

Он снова позвал нас через четверть часа. Тейт в это время шатался где-то далеко за пределами моей «паутины», Соул бродил между побережьем и грядой, а Кагечи Ро всё ещё возился с женщиной-калекой – пришивал ей новую ногу, если я ничего не перепутала. Эрнана мы застали на том же пятачке между рощей и деревней, где и оставили его; он выглядел изрядно потасканным, весёлым и злым. Маронг, бледный и осунувшийся, улыбался – и это позволяло верить в лучшее.

– Фиаско, – издали объявил дядя. И прежде чем у Лиоры сердце остановилось, а у меня завелась первая седина, добавил: – К счастью, не у меня, а у того изверга, который пытался вылепить из нашего общего друга оружие против Лагона. Да, Лиора, поздравляю, твоему парню и пяти лет не исполнилось – точнее, четыре с половиной года назад родился Игамина Маронг. Кем он был раньше – мы, боюсь, никогда не узнаем, да и сам он не горит желанием возвращать туманное прошлое, так что всё к лучшему. Хотите узнать подробности?

Мы, разумеется, хотели.

Воспоминания о семье и детских годах действительно оказались ложными. Игамина Маронг появился в тот момент, когда открыл глаза на столе для опытов чуть меньше пяти лет назад. Тогда же он получил имя, статус, обязанности – и прочее, что прилагается к условному ребёнку из побочной ветви в свободном клане; кем он был прежде, что происходило до того – всё это оказалось стёрто самым надёжным способом на свете.