Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

– Пора и нам, Трикси-кан, – заметил Ригуми Шаа и обнял меня одной рукой, притискивая к плечу. Слабо запахло пьяными синими цветами инлао; наверно, это был любимый аромат мастера.

Хватка, кстати, оказалась железная.

Под ногами у нас распустились полупрозрачные лепестки – и вокруг сомкнулся пузырь вроде мыльного. Тонкая радужная плёнка выглядела трагически ненадёжной.

Секунда – и пузырь сорвался с места… с такой скоростью и по такой траектории, что шраховы горки Маронга в сравнении с этим выглядели детским развлечением!

Я взвизгнула и повисла на мастере, цепляясь руками и ногами.

Ригуми Шаа, взрослый человек, серьёзный маг, хладнокровная сволочь и так далее только расхохотался, и летучий пузырь, заложив плавную петлю, рухнул в бездну.

Рывок – и мы зависли над острыми скалами, в сантиметрах от поверхности.

Ещё рывок – и чудом вписались в расщелину.

Когда пузырь заметался между вековыми деревьями, я обречённо зажмурилась.

Естественно, в лагуну мы прибыли первыми. Осталось даже время, чтобы уютно устроиться на тёплом песочке, вытягивая дрожащие ноги – мастера это, разумеется, не касалось, только меня – и дождаться, когда жёлоб выплюнет в бездну морскую восторженно орущего Тейта.

Волна брызг окатила даже Ригуми Шаа, и я почувствовала некоторое удовлетворение.

– Круто! – пробулькал рыжий и, отфыркиваясь, погрёб к берегу. Судя по цвету воды, глубина там была приличная. – Надо сказать Игамине, чтоб потом ещё такую сделал… Айе!

Тейт едва успел шарахнуться в сторону, когда с горки вылетела Айка. В воду она вошла беззвучно и потом долго не выныривала; появилась уже под самым берегом, аккурат когда в волны разрывным снарядом влетел Маронг, окружённый чем-то вроде защитной оболочки.

Нас накрыло брызгами во второй раз. Рыжий счастливо рассмеялся и распластался на песке.

Затем должна была появиться Лиора. Начал нарастать гул; я рефлекторно расправила купол, отыскивая её, и не нашла.

Какого шраха?!

Шум приближался. По жёлобу определённо что-то спускалось.

И тут до меня дошло.

– Лиора без сознания! – От волнения голос у меня стал по-дурацки высоким. Шрах, на такой скорости человек в обмороке может не просто удариться о воду и нахлебаться… – Отключилась! И это она! – и я ткнула пальцем в сторону горки, но договорить и объяснить, чем это опасно, не успела.

Нас внизу было четверо. И первым среагировал не мастер и даже не Маронг, который и создал горку, а рыжий.

Я едва успевала осознавать, что происходит.

Взметнулся песок из-под ног. Шаг, два, три, шлепок по воде – и Тейт, оттолкнувшись, кажется, прямо от волны, взмыл в воздух в невероятном прыжке. Уцепился за жёлоб, вскочил на него, пробежал на десять метров вверх, рубанул по крышке – и, похоже, пробил. Юркнул внутрь – в тот самый момент, когда Лиора пронеслась под ним, каким-то чудом догнал, обнял, оберегая от ударов и фиксируя шею в безопасном положении…

У меня дыхание перехватило.

А через мгновение они выскочили из жёлоба и вошли в воду, почти без плеска и брызг. Рыжий вынырнул и, удерживая Лиору на поверхности, быстро поплыл к пляжу.

На всё ушли считаные мгновения.

Фоном клубилось чудовищное чувство вины Маронга, ровно горело беспокойство Ригуми Шаа; последнее, впрочем, немного поугасло, когда Тейт вытащил девушку на тёплый песок. Айка с любопытством косилась из воды, ничего не предпринимая… Шрах, это ей не цирковое представление! Нельзя быть серьёзнее, что ли?

– Она в порядке, – негромко сказал Тейт, проведя ладонями вдоль тела Лиоры и на мгновение прижав их к её горлу. Вроде бы незначительные манипуляции, но он сумел не только прощупать пульс, но и считать температуру тела и даже давление, которое, правда, про себя обозвал напряжением. И всё это – без намёка на биокинез, на одном чутье. – Голову я посмотрел, ссадин нет, значит, не ударилась. Просто обморок.

– Пустишь меня? – наконец отмерла я и на коленях подползла к пострадавшей.

Тейт отодвинулся.

Первая ступень биокинеза много не дала, но начальный диагноз подтвердился. По крайней мере, ни сотрясения мозга, ни переломов у Лиоры не обнаружилось – вероятно, она действительно всего лишь потеряла сознание от высоты или от скорости. Последний отрезок жёлоба получился не особенно извилистым, явно не хватало поворотов, чтобы затормозить скольжение… М-да, безопасность в нашем аквапарке подкачала.

– Как она? – тихо спросил Маронг, присаживаясь рядом.

От него уже не так сильно несло чувством вины; оно слегка утихло, ушло частично в подсознание, а на первый план вышла тревога, пропитанная нежностью.

– Сейчас придёт в себя… – начала я и запнулась, потому что из жёлоба вылетел Кагечи Ро. Сгруппироваться не успел и здорово ударился, но, судя по мысленному фону, не пострадал.

С опозданием появилась догадка, что, возможно, созидающие совершенство экспериментируют не только на добровольно-подневольных жертвах, но и на себе.

На горке что-то свистнуло. Звук был куда тише, чем во время всех предыдущих спусков. Я попыталась вспомнить, кто там шёл следующим, но не успела. Над головой Кагечи Ро, никак не успевающего отгрести в сторону, промелькнул изящный силуэт, дохнуло весельем, ощущением свободы…

Лао не нырнул в воду, единственный из всех – он пробежал по волнам, быстро, так, что едва можно было за ним уследить, затем взвился в прыжке и приземлился в двух шагах от нас.

– Что с Лиорой? – тихо спросил он, мгновенно становясь серьёзней.

– Со мной ничего, – раздался придушенный ответ, и ресницы у неё наконец дрогнули. – Я хочу пить. Что-нибудь кислое. Меня тошнит. И сделайте уже тень. Песок жёсткий. И не толпитесь вокруг.

Рыжий поймал мой взгляд и проказливо усмехнулся. Я невольно отзеркалила; да, пожалуй, Лиора и впрямь в порядке, если может так придираться.

– Что с тобой случилось? – вытянул шею Кагечи Ро, выбираясь из воды на четвереньках. – Могу я тебя осмотреть?

– Будь так любезен, – не очень-то любезно откликнулась она и поморщилась. Её действительно подташнивало. – Там было… высоко и быстро. Не ожидала. Трикси, у вас там правда любят подобные развлечения?

– Правда, хотя и не все поголовно. Но горки у нас пониже, – призналась я честно.

Пока Ро возился с Лиорой, появился Итасэ. Нырнул он столь же аккуратно и тихо, как Айка, и на берег выбрался с кислой физиономией, тщательно скрывая удовлетворение и желание когда-нибудь повторить спуск. Жёлоб свернулся в сияющую точку, которая угасла через несколько секунд, и от аттракциона не осталось и следа. Самое удивительное, что первым делом Итасэ поискал взглядом меня, убедился, что я бледна, однако цела и невредима, и лишь затем изволил поинтересоваться, почему мы все столпились на одном пятачке.

– Небольшое неудобство, – улыбнулся Ригуми Шаа, явно не собираясь развивать тему, и добавил: – Лиора-кан, тебе следует плотнее завтракать. Ты боишься высоты? Скорости?

– Нет, Шаа-кан, – опустила она глаза. Ей было немного стыдно.

– Это утомление, – вмешался Кагечи Ро. – Ты ведь не спала ночью, да?

– Иногда случается, – уклончиво ответила Лиора и быстро взглянула в мою сторону.

В мысленном фоне у неё проскользнула тревога, и я вздрогнула: невнятный образ, пропитанный опасностью, как-то соотносился со мной и с рыжим.

– Отдохни тогда, – посоветовал мастер. – Лагерем займутся другие. Тейт-кан, хорошая реакция, – обернулся он к рыжему. – Ты быстро и ясно мыслишь, действуешь без сомнения. Некоторым следовало бы у тебя поучиться… Игамина-кан, это было очень прочное воплощение, я не увидел изъянов, – смягчил он упрёк похвалой, и Маронг немного воспрянул духом.

Ригуми Шаа распределил обязанности, кажется, нарочно разбивая сложившиеся пары. Лиору он оставил отдыхать в теньке вместе с Кагечи Ро. Итасэ обустраивал лагерь в скале, расположенной примерно в тридцати метрах от берега, в небольшой роще, и в помощницы к нему отрядили непоседливую Айку, которая собирала хворост и фрукты поблизости. Филиал лагеря на пляже возводил Маронг, а Тейт рядом, на глубоководье, ловил съедобных морских обитателей и стаскивал добычу под навес. Лао отрядили осматривать окрестности – вдруг где-то притаилась опасность? Меня Ригуми отправил вместе с ним, попросив заодно собрать лууши на ужин.

Знать бы ещё, что это такое.

Побережье выглядело красиво, но… обыкновенно.

Диво дивное для Лагона.

Песок был мелким, красновато-рыжим, хотя кое-где попадались золотистые или белые отмели. Лао объяснил, что они образовывались из-за течений. Горы подступали довольно близко к воде, на три-четыре километра, но ничего опасного там не водилось. Ни гаюс, ни айры никогда не пересекали невидимую границу, которая проходила с северной стороны по подножию последней высоченной гряды, с вершины которой мы сегодня любовались восходом. Череда каменистых островов служила естественным волнорезом и немного затрудняла выход в открытую воду, однако местные научились с этим справляться. Самые крупные города находились примерно в дне пути отсюда, но мелкие деревушки встречались и ближе.

Густая зелёная трава стелилась в рощах, деревья привольно раскидывали ветви, покрытые широкими листьями или пучками мягких синеватых иголок, гроздья цветов источали сладкие ароматы, а птицы… шрах, я впервые за несколько месяцев услышала пение птиц! На мелководье сверкали чешуёй мелкие рыбки, на камнях грелись панцирные существа, нечто среднее между длинноногими ящерицами и шустрыми черепахами, а их более крупные сородичи, частично покрытые роговой бронёй, дремали на песке, свернувшись клубками. Никто не пугался и не пытался убежать при виде нас, словно тут в принципе не могло произойти ничего плохого, и звери это знали.

Звери. Не айры – я ощущала тень мысли, тень чувства вокруг всякий раз, когда напрягала купол.

– Вот они, лууши. – Лао присел на корточки и, раскопав песок, извлёк яркую раковину в ладонь величиной. – Их запекают с дольками фруктов и пряными травами. Очень вкусно. Только искать нелегко, они далеко закапываются… Но я помогу.

– А как же задание мастера? – растерялась я.

– Одно другому не мешает, – улыбнулся Лао, передавая мне синевато-розовую раковину. На солнце глаза у него стали совсем светлыми, как расплавленное серебро, и ободок вокруг радужки отсвечивал яркой зеленью. – Я слушаю, чувствую, смотрю. Кстати, как ты думаешь, Трикси, почему тебя отправили со мной?

На языке вертелось: «Чтобы позлить Тейта», – но вряд ли Ригуми стал бы так поступать. В отличие от Оро-Ича, он вообще не любил провоцировать людей и с уважением относился к личному пространству, как к физическому, так и к эмоциональному.

Так, что Лао не умеет делать, но зато умею я? И как это увязать с разведкой?

Ответ сам напрашивается.

– Прощупать местность эмпатически и телепатически? – предположила я. – Ну, гм… Искусством внимающих и поющих?

– Думаю, да, – подтвердил он мою догадку. – У мастера свои способы приглядеть за окрестностями, но мы ведь здесь для того, чтобы учиться. Я много раз бывал на побережье. Обычно за припасами ходят восточнее, туда, где кончаются города и начинаются пустыри. Здесь хорошее место, красивое и спокойное, но сюда иногда забредают люди из деревни или причаливают корабли морских охотников. Угрозы от них никакой, но лучше бы нам ни с кем не встречаться.

Я склонила голову к плечу, соглашаясь, и машинально перекинула тяжёлую раковину лууши из руки в руку. Надо присмотреть – значит, присмотрю. Купол у меня сейчас гораздо шире, плотнее и чувствительней, чем был полгода назад, и ночью он не схлопывается. Может, у меня уже не четвёртая ступень, а пятая? Кто подскажет теперь, эх… Да и какая разница по большому счёту. Я меняюсь, расту и чувствую это, а насколько именно, не так важно.

– Трикси! – позвал Лао издалека и указал на песок. – Здесь тоже лууши. Раскопаешь сама?

Ох, шрах! Ничего себе, куда он успел уйти.

Вот мне урок – надо меньше задумываться о ступенях и больше следить за окружающим миром.

Мы бродили по берегу несколько часов. Я постепенно наловчилась сама отыскивать лууши по небольшим холмикам влажного песка и откапывать совком, воплощённым из ничто. Получалось удобно и быстро, хотя подолгу мои иллюзии не жили.

Ветер, поначалу слабый, усилился к полудню. Он дул с океана, разбавляя сладкие ароматы цветов, и от него почему-то клонило в сон. Но Ригуми Шаа, к счастью, и не требовал от нас ничего, предоставив после обеда полную свободу. Единственное, что он запретил, так это далеко уходить от лагеря, а ещё посоветовал не расслабляться и поглядывать по сторонам.

То есть в случае Тейта – принюхиваться, а в моём – не схлопывать купол.

– А если вы собираетесь купаться, у меня есть для вас небольшой подарок, – улыбнулся мастер, глядя из-под ресниц. – Раздевайтесь, – добавил он вдруг.

Я, честно признаться, впала в ступор. Плохо быть телепатом – не надо уточнять: «А совсем?» или «До конца?». К сожалению, всё с первого раза ясно.

Лиора тоже прекрасно поняла Ригуми, но её это, в отличие от меня, нисколько не смутило.

– Можно встать спиной, Трикси, – заметила она, проходя мимо и разуваясь на ходу. Один мягкий ботинок остался лежать под навесом, другой – ближе к линии прибоя. – А остальные закроют глаза, если понадобится. Так?

– Разумеется, Лиора-кан, – усмехнулся Ригуми. – Никто здесь не угрожает твоей стыдливости, Три– кси-кан.

Тейт фыркнул и уткнулся в моё плечо.

– У тебя такое лицо было, – доверительно сообщил он.

Тем временем Лиора скинула одежду, отвернувшись к океану, и развела руки в стороны. Воздух вокруг неё сгустился, налился холодным цветом аквамарина – и обволок тело, словно подобие купального халата из гостевых покоев Оро-Ича, только внизу были не расходящиеся полы, а широкие штаны.

Я по-прежнему ничего не понимала.

Костюм, да. Очень красивый, ничего не скажешь. Но слишком свободный, плавать неудобно, такая одежда будет тянуть на дно…

Лиора на мой вопросительный импульс ответила бесконечно терпеливым вздохом:

– Невежество всё-таки должно иметь пределы, – и почтительно приложила руку к груди, глядя на мастера: – Благодарю за удивительный подарок, Шаа-кан.

Затем она стремительно вошла в воду, обмакнула расклёшенный рукав… И ничего.

То есть ничего не произошло с тканью. Она не намокла, не обвисла, осталась такой же лёгкой.

– Иди следующей, Трикси-кан, – с улыбкой приказал мастер.

И, хотя светило жаркое солнце и дул приятный ветер, кожа у меня покрылась мурашками. Конечно, не смотрел никто, кроме Ригуми Шаа. В частности, Маронг отвернулся потому, что боялся отхватить оплеуху и от рыжего, и от Лиоры. Но как-то слишком ясным стало понимание, что мастер тоже мужчина… Причём взрослый и весьма красивый.

Ох. Только этого не хватало.

«Надо купол свернуть, чтобы не слышать, что он про меня подумает… Если подумает», – пронеслось в голове.

Я как раз стянула трико, оставшись в одном белье, когда на песок за моей спиной кто-то плюхнулся.

– Побуду тут, – заявил Тейт безмятежно.

Естественно, кто это ещё мог оказаться. Он сидел лицом к мастеру и смотреть на меня никак не мог. Отчего-то стало спокойнее, словно фокус внимания сместился на него. Парадокс.

Ригуми едва слышно усмехнулся.

Стоять нагишом, к счастью, долго не пришлось. Воздух вокруг потемнел – и меня окутало одеяние. На ощупь ткань напоминала легчайший шёлк, по ощущениям – нежнее ветра. Передвигаться в таком костюме – одно удовольствие, но…

Шрах, почему опять ярко-алого цвета? Что Лиора, что Нэккен, что мастер – все норовят засунуть меня во что-нибудь красное! Почти как дорогая кузина, да покоится её свадебный торт в мире.

– Красиво, – сказал рыжий.

Глаза у него были такими довольными, такими шкодливыми, что мне сразу стало ясно – он смотрел. Не знаю как, правда.

– Утоплю, – ласково ответила я.

Отвечать он не стал, зараза – подхватил меня на руки, в два прыжка донёс до кромки воды и торжественно уронил. Я взвизгнула от неожиданности, а смеялись, кажется, все, включая Итасэ. За последнее, впрочем, не поручусь – вполне может быть, что у меня просто в ухе зазвенело.

Остальные переодевания прошли без эксцессов. Честно признаюсь, хотелось посмотреть на Лао и решить раз и навсегда проблему его идентификации, но не получилось: разоблачаться он не стал, от подарка вежливо отказался и извлёк из своей дорожной сумки укороченные штаны и свободную рубашку из такой же лёгкой ненамокающей ткани.

– Запасливый и предусмотрительный, – разочарованно вздохнул Тейт, нежась на мелководье в новом травянисто-зелёном наряде.

Мы купались и дурачились до самого вечера. Когда солнце село – развели костры у самой линии прибоя и запекли на углях цветные раковины лууши, комки резковато пахнущих, но очень вкусных водорослей, фрукты и рыбу. Мастер лично заварил шергу по своему рецепту и разлил по красивым прозрачным чашам. Я пила её, обжигаясь, неразбавленную, и почти не вспоминала о том, как в первые дни в Лагоне у меня учащался пульс даже от запаха.

Когда трапеза подходила к концу, Ригуми Шаа заговорил, не обращаясь ни к кому конкретно. Он спросил, в чём состоит величайшая ответственность мага.

«Неудачное время для философских бесед», – подумала я, разомлевшая от сытости, сонная от ритмичного шелеста волн. И так казалось не только мне. Айка вообще задремала, на сей раз – в ногах у Кагечи Ро, и он рассеянно гладил её по волосам. Лао наблюдал из-под приопущенных ресниц за Итасэ и отвечать не собирался.

– В том, что мы делаем, – ответил внезапно Маронг. – Что создаём.

В голове у него крутились мысли о том, как Лиора неудачно съехала с горки, и фоном шло перманентное чувство вины.

– Создаём? – забавно выгнул выщипанную бровь мастер. – Гордые слова. Пожалуй, даже слишком… Создаём ли?

Не знаю отчего, но я вспомнила ягоду кофе, которая оказалась у меня в руке однажды утром. По спине прокатился холодок.

Та ягода проросла.

Но из ничего не может получиться нечто. Это закон сохранения энергии. Если думаешь, что обошёл его, – значит, просто используешь энергию, которую не видишь и не ощущаешь. Как сделка по неведению: купец на дороге встречает незнакомца и получает от него гору золота словно бы ниоткуда, а затем выясняет, что за богатство должен отдать свою нерождённую дочь. Так и с псионикой: ты совершаешь некое сверхчеловеческое действие, но расплачиваешься чем-то. Пока это что-то не научились измерять и условно окрестили психической энергией. Слово не прижилось в обиходе, но тем не менее любой псионик знал, что у него есть предел не только по ступеням, но и по ресурсам.

А что с магами?

– Шаа-кан, – осторожно позвала я, приподнимаясь на локтях. Тейт, потревоженный, недовольно встряхнул головой, сползая с моего плеча. – Можно задать вопрос?

– Попробуй, – сузил глаза мастер.

– Настоящие вещи, которые воплощаются из ничто… откуда они приходят?

Ригуми Шаа сомкнул ресницы и слегка отклонился. В тени его лицо выглядело более юным, почти мальчишеским.

– Приходят… Да, это более правильное слово, Трикси-кан. Можно ли создать из ничего семя, которое прорастёт, окрепнет и даст плоды? Мастер Аринга считала, что да. Но её твари оставались бездушными айрами, а деревья не цвели. Там, за гранью, – голос его стал тише, – обретается то, у чего нет ни имени, ни формы. Но есть огромное желание существовать. И я всегда думаю… Создаю ли я нечто новое? Или приглашаю что-то явиться в этот мир и обрести форму?

Я не нашлась, что ответить. А Итасэ вдруг отвернулся и буркнул:

– Пустой вопрос, Шаа-кан. Никто и никогда не даст верный ответ. Никто не знает наверняка.

– Наверняка – нет, – согласился мастер, по-прежнему не размыкая век. – Но если ответить хотя бы для себя, кое-что изменится. Сегодня красивые звёзды и спокойный океан, – добавил он мягко. – Сон будет добрым.

Ригуми Шаа ошибся.

Через несколько часов после полуночи меня разбудила боль – сильная, тягучая… не моя.

– Что? – встрепенулся рыжий, как только я сжалась в комок, стиснув зубы. – Тебе плохо?

Голова спросонья работала скверно, отделить свои ощущения от чужих получилось с третьей попытки, не меньше. Я сделала купол более рассеянным, не уменьшая радиус…

– Там… в океане. Девушка умирает. – Горло у меня точно удавкой перехватило. – Тейт, что делать?

Он не размышлял ни секунды.

– Лежи, я пока разбужу Ригуми, – распорядился он и выполз из-под одеял.

Мастер проснулся быстро и, к моему удивлению, вовсе не разозлился. Только спросил меня, хочу ли я оставить всё как есть или попытаться спасти незнакомку.

Как будто здесь вообще можно выбирать.

Умирающая находилась в полутора километрах от берега; её уносило течением, причём довольно быстро. Мне пришлось приглушить купол; это была уже не просто боль, а агония. На помощь отправились Лао и Маронг на летающей платформе. Они передвигались быстро, но всё-таки не успели.

Искра сознания угасла.