Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Соавторы: Андрей Земляной,Софья Ролдугина,Елена Счастная,Нов Щепет,Никита Ядыкин,Андрей Первухин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 189 (всего у книги 347 страниц)

Я собиралась только немного привести себя в порядок биокинезом, сделать дыхательную гимнастику и разогнать энергетические потоки, чтоб легче было воздействовать на разум Тейта, но вместо этого уснула – самое нелепое, что могло случиться. И очнулась почти через сет, когда негибкие колючие ветки затрещали, и сквозь заросли просунулась рыже-алая морда химеры.

– Шекки? – осторожно предположила я, протирая глаза.

Ну да, кто же ещё, чужой айр бы уже, наверное, атаковал.

– Хорошо спряталась, – одобрил невидимый Тейт и дёрнул повод, заставляя Шекки попятиться. Птичий глаз хитро сощурился. – Мы даже тебя не сразу нашли. Давай, вылезай – будем правила нарушать.

– В каком смысле? – осторожно поинтересовалась я, проползая под ветками, и зажмурилась. После недолгого сна солнце ослепило – будто на лицо положили сияющую тёплую подушку.

– Тут есть одна долина рядом с Лагоном, – голосом заправского искусителя ответил он и за шиворот вздёрнул меня на спину Шекки. Химера довольно заклекотала; не в первый раз мне почудились слабые эмоции там, где их не могло быть – у айра. – Лететь-то всего катов двадцать. Но ты же понимаешь, что я у мастеров не отпрашивался на выход, а вообще так нельзя. Если поймают…

Он многозначительно умолк. В мысленном фоне промелькнуло несколько смазанных образов. Искренне надеюсь, что Тейт просто вспомнил последний визит на кухню Митчи. Все эти подозрительного вида пюре, инструменты…

Гм.

– Не поймают.

– Я тоже так думаю, – повеселел он – и резко направил химеру в небо.

Стоило нам вылететь из долины, как Лагон исчез. Но если в прошлый раз на его месте был склон горы – сплошь в острых камнях, то теперь появилась бездонная пропасть, над которой бушевала чёрная гроза. Мне даже стало не по себе. Молнии непрерывно змеились вокруг, словно электрические змеи играли в салочки; гром взрывал то небо, то бездну у нас под ногами; струи воды хлестали так, что, кажется, оставляли синяки на плечах… но и только. Ни один разряд не попал в нас; Тейт совсем не боялся, и мне передалось его отношение. Когда мы выскользнули из грозового фронта, я на секунду ощутила тень сожаления.

Но, честное слово, не дольше.

– Да, громыхает сегодня, – сощурился Тейт, оглядываясь на грозу. Он похлопал Шекки по мощной шее и присвистнул; тут же невидимый щит ослабел, и в лицо ударил поток воздуха. – Видимо, посторонние рядом.

– Кхе-кхе… – От сильного ветра першило в горле, зато одежда сохла быстрее. – А что, маскировка изменяется, когда поблизости кто-то чужой?

– Не всегда, – неопределённо дёрнул плечом он. – Вообще в горах часто целые долины пропадают, потому к океану обычно и ходят с мастером или подмастерьем – безопасные пути слишком быстро исчезают. Но Оро-Ич, ну, редко меняет Лагон вот так резко. Значит, кого-то срочно надо сбить с толку.

Я похолодела.

– Свободные?

– Ну, наверно, кто ж ещё, – откликнулся Тейт и, скосив на меня взгляд, ободрительно улыбнулся: – Но ты не переживай. Туда, куда я тебя веду, ни один маг в здравом уме не сунется.

– Лучше б ты промолчал! – простонала я, зажмуриваясь, и он послушно заткнулся.

Лететь действительно оказалось недалеко. Интенсивный купол за всё это время ничьё присутствие не уловил, и мне стало поспокойнее. Действительно, мало ли кто шатался поблизости – может, они уже ушли… Или затаились и подстерегают нас.

М-да, иногда привычка ожидать худшего изрядно портит нервы. Тем более что опасность была совсем не там, где я её старательно высматривала, потому что во втором пункте своей программы-минимум Тейт тоже не солгал.

– Мы на месте, – провозгласил он, когда Шекки завис над узкой расщелиной в скале – аккурат два человека разойдутся. – Слушай, а понюхай вот эту штуку – не тошнит? – и сунул мне под нос объёмистый пузырёк с красной жидкостью.

Я послушно втянула воздух. Пахло весьма противно, то ли гниловатыми переспелыми фруктами, то ли сладким мясом, то ли какими-то выделениями насекомых… Определённо нечто органическое. Уже неплохо, потому что химическую вонь я переносила куда хуже.

– Вроде нет.

– Вот и хорошо, потому что придётся этим намазаться и так просидеть сета два, – с довольной физиономией заявил Тейт и тут же щедро накапал жидкости себе на ладонь. – Не вертись и глаза закрой. И рот. Оно горькое.

– Хотя бы не ядовитое?

– Э-э… Знаешь, Трикси, яды – не главная опасность.

Всё любопытство у меня разом куда-то подевалось.

По свойствам жидкость изрядно напоминала эфирное масло – такая же скользкая, немного жгучая, от тепла тела запах становится интенсивнее. Достаточно одной капли, чтоб волосы провоняли. Жидкость оставляла странные следы – бархатистые, объёмные и, похоже, разрастающиеся. Тейт основательно облапал меня, не пропустил, кажется, ни одного участка, везде насажал пятен – и как, спрашивается, потом костюм отстирывать? Себя он тоже перемазал с головы до ног. Глядя на уродливые красные разводы у него на щеках, похожие то ли на ожоги, то ли на лишаи, я мрачно поинтересовалась:

– Надеюсь, у меня вид не такой дурацкий?

Он засопел, потом признался неохотно:

– Ещё хуже. Но целоваться всё равно хочется… Но я серьёзно, постарайся, чтоб оно в рот не попало. Это вообще-то типа плесени, она растёт, но не вглубь, а на поверхности.

Мне стало дурно.

– И зачем же понадобились такие, гм, крайности? – с языка рвалось другое словечко, но я сдержалась.

Тейт указал на расщелину.

– Нассова трава. Внизу её полно. Ты не бойся, я тебя пронесу. Главное, не вертись и ничего не трогай. Но идти вообще недолго, в конце большая пещера, там уже ничего не растёт.

– Да? И почему?

Про нассову траву я помнила только, что это из-за неё у Аринги не хватало половины туловища. Что-то опасное, почти как гаюс, только ещё и способное передвигаться. Небольшие пещеры она вроде бы заполняла целиком.

– Я там тренируюсь, – довольно заявил Тейт. – Мой огонь сжигает даже её, но вообще-то воплощённое ничто и другую магию нассова трава проходит насквозь. Не ломает, просачивается просто. Единственное, что её берёт – вот эта плесень. Правда, сначала плесень и людей жрала, но Кагечи Ро её переделал.

Перед тем, как ответить, я мысленно досчитала до десяти.

– Постепенно прихожу к выводу, что меньше знаешь – крепче спишь.

– Это новое пугает, – возразил Тейт неожиданно. – А когда привыкаешь, то вроде ничего. Если подумать, то Оро-Ич или там Ригуми Шаа гораздо страшнее какой-то там плесени, но ты же от них не шарахаешься. Ну, пойдём?

Возразить было нечего, и я склонила голову к плечу. Он подхватил меня на руки и спрыгнул на скалу.

Несмотря на все уверения Тейта, мне было не по себе. Чем глубже мы спускались в расщелину, тем сильнее становился солоноватый металлический запах. Отвратительный или приятный – так сразу и не поймёшь. Чудилось в нём нечто противоестественное; словно разламываешь свежий, ароматный пирог с хрустящей корочкой, а вместо начинки из него вываливается едкая полимерная пыль, как из картриджа для объёмной печати. Свет бил в спину, превращая меня в полуслепую калеку. В полумраке я могла различить лишь движение – со всех сторон разом, и вдоль стен, и по потоку, и даже у ног.

Нассова трава шевелилась.

Не так, как водоросли колышутся в воде или как по степи от ветра идёт волна. И даже не как хищник, подстерегающий жертву. Позапрошлым летом в кинотеатрах крутили третьесортный фильм ужасов про вторжение инопланетных роевых насекомых вроде пчёл. Мы ходили вместе с Лоран – и обе ощутили иррациональный страх. Не из-за фонтанов томатного соуса в сценах, где инопланетяне обгладывали бедных горожан, конечно. А из-за непредсказуемой и непостижимой логики перемещения колоссальных масс живых существ, каждое из которых вроде бы автономно и обладает собственным разумом, но при этом движутся они как нечто единое, монолитное, неделимое – некая бесконечно изменчивая тварь.

Тейт быстрым шагом углублялся в пещеру, крепко прижимая меня к груди. А нассова трава заботливо раздвигала густой полог на нашем пути, расползалась из-под ног, отводила от лица отдельные плети, покрытые мелкими цепкими шипами – и смыкалась позади, отрезая от выхода и от света.

Вскоре меня уже колотило; Тейт понятливо хмыкнул и зажёг два крошечных шарика у себя надо лбом, точь-в-точь как рожки. Темнота отступила; нассова трава потянулась к свету, но затем прянула назад.

Она была разумной; тень хищного, бесконечно чужого сознания маячила на самой границе, отделяющей эмпатическое восприятие от больного воображения.

– Помнит, – шепнул Тейт. – Раньше мы, ну, враждовали. Я выжигал всё вплоть до выхода. Она пыталась меня усыпить и сожрать… Видишь, вон, шишечки такие? Там пыльца. Нассова трава выпускает облака сонного тумана. Он впитывается даже через кожу. Отрубаешься очень быстро. Противоядие есть, но действует не сразу. Ну, мне не особо страшно, я-то изменённый, Кагечи Ро постарался, но мало кто решается на сильную переделку, чтоб и кожу, и мышцы, и органы подправить. Такие психи обычно болтаются в ложе созидающих совершенство. В общем, мы с нассовой травой немного пободались, а потом у нас появилось что-то типа уговора. Она меня не трогает, пещеру не забивает. Но иногда меня преследуют свободные, и я иду сюда. И тогда трава цветёт.

К горлу подкатила тошнота.

– Почему?

Тейт жутковато ухмыльнулся:

– Сытая потому что. Знаешь, когда она добирается до чего-то живого, то втягивает его под землю. Маги особенно вкусные, они ведь колдуют. И потом на поверхности распускаются такие красивые-красивые жёлтые гроздья. Я несколько раз видел. А когда рассказал Оро-Ичу, то он очень смеялся и хвалил меня, ну, что я её приручил. Но думаю, что если хоть раз приду сюда съедобный, без плесени, то трава расцветёт.

Где-то внутри пышного травяного полога зародилась дрожь предвкушения – и раскатилась по верхушкам мелкой рябью. Я сжала пальцы на плечах у рыжего так, что больно стало даже ему.

Метров через пятнадцать туннель кончился – точнее, раздался в стороны и ввысь, превращаясь в огромную, идеально круглую пещеру. Она напоминала огромный мяч изнутри. Да уж, явно не естественная природная форма, но способности Тейта прекрасно всё объясняют.

Едва мы оказались внутри, как он с удовольствием выдохнул и развесил под сводом зеленоватые гирлянды из шаров-светильников. В противоположной от входа стороне виднелось несколько щелей, которые уходили далеко вглубь горы; из одних тянуло сухим жаром, из других – сыростью и холодом. Сквозняки тут бродили такие, что рукава и штанины хлопали, но поэтому и дышалось легко, не то что в туннеле.

Тейт соскользнул на дно пещеры и уставился на меня, замершую на полпути:

– Ну, что, подойдёт для этих твоих тренировок?

Даже в слепой зеленоватой полутьме глаза у него оставались тёмно-синими, точно источали слабый свет. Красно-рыжие волосы приобрели грязноватый бурый оттенок; на лице цвели пятна плесени…

Я сглотнула, давя позорное желание отвести взгляд.

Слишком много надежды. Не только на то, что можно всё-таки выиграть поединок без жертв и оставить Эфангу в дураках; в глубине сознания Тейта, в той самой жуткой чёрной бездне, проклюнулся слабый росток веры: «Я могу быть нормальным».

«Я могу быть».

Так, словно раньше Тейт не имел на это права.

– Да, вполне, – заставила я себя улыбнуться и, неловко балансируя руками, сбежала на дно. – Начнём с техники сосредоточения. Знаю, у магов Лагона есть что-то подобное, но попробуем псионические методики. Я покажу.

Тейт напрягся.

– Этим? – Он выразительно постучал пальцем по виску. – Оро-Ич пробовал, если что. Дело не том, что до меня не доходит, как творить заклинания. Всё доходит, я вижу другой слой мира и прикасаюсь к нему. Просто у меня такое чувство, что я…

– …в ватных рукавицах с гидроусилителем пытаюсь продеть слишком толстую нитку в хрустальную иголку? – понятливо улыбнулась я и перекинула ему мысленный образ. Тейт фыркнул – оценил точность сравнения. – Я понимаю, правда. С мастером Лагона, конечно, никто не может соревноваться, однако у меня тоже есть сильные стороны… Точнее, они есть в культуре, в которой я выросла. А теперь садись. Будем делать простейшие упражнения для трёхлетних детей.

– Мне двадцать, – оскорбился Тейт.

– Вот и молодец, – пробормотала я, сосредотачивая купол вокруг нас двоих – так густо, что даже Тейт что-то почувствовал и поёжился. – Сядь, согни ноги, чтобы щиколотки перекрещивались, руки положи на колени. И ни о чём не думай, я буду тебя направлять.

Он подчинился – настолько быстро, бездумно и легко, что мне не по себе стало. В марионетках и то больше индивидуальности и бунтарского духа… Ладно, это даже хорошо: дисциплина – залог успеха, как говорил дядя Эрнан. Правда, вряд ли он подразумевал, что азы самоконтроля вот так сразу превратят неуправляемую разрушительную стихию в безупречный инструмент. Но почему бы не попробовать?

Я села за спиной у Тейта и прижалась к нему, обхватывая руками и ногами. Он дёрнулся, мгновенно выпадая из состояния едва-едва обретённого равновесия, и беспокойно заёрзал.

– Сиди смирно, – прошипела я, вонзая ему в виски пару ментальных иголок. – У тебя что, гормональный подростковый бунт?

Он тщательно проанализировал мысленный образ и уверенно ответил:

– Вот очень похоже. Особенно рядом с тобой.

Дохнуло жаром.

Ох…

Только дисциплинированный разум эмпата четвёртой ступени и некоторые тайные семейные приёмы биокинеза позволили мне вернуть самообладание.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала я и медленно выдохнула. – Иначе бы мне и в голову не пришло попробовать… так.

«Как – так?» – подумал Тейт, но спросить, конечно, не успел.

Я нырнула в его разум, практически растворяясь в нём – и подчиняя.

Это было почти табу. Ещё полгода назад подобное вмешательство казалось мне насилием – и над собой тоже. И только сейчас, погружаясь в сознание Тейта, ощущая каждую его мысль и чувство как свои, разделяя все физиологические неудобства, подстраиваясь под ритмы, я осознавала, что уже долго воспринимала его частью себя.

…жар за спиной – у кого?

…болезненно напряжённые мысли – чьи?

…сладковато-гнилостный запах плесени, неумолчный шёпот полуразумной нассовой травы, мурашки по коже, толща камня над головой, электрические разряды к западу – кто ощущал это, а кто просто прислушивался к чужим чувствам?

Я не знала.

Мне было всё равно.

Пульс – наш общий – постепенно выравнивался. Мой вдох – его выдох. Мы – две условные точки, две связанные частицы; изменится одна – и изменится другая, невзирая на расстояние… и даже в другом мире.

– Хорошо. А теперь разожги огонь.

Его сила находила отклик во мне, а моя – в нём. Раскачивался невидимый маятник, и с каждым махом нарастала гудящая фоновая боль. Наверное, резонанс; но сейчас он не имел значения.

Тейт изменялся.

Из глубины, из самой его сути, из чёрной бездны разума рождалось нечто жаркое, неуправляемое – сила, сжатая до одной точки и стремительно разворачивающаяся, как пружина. Тейт пытался её удержать, придать ей нужную форму, но ему мешало что-то… что-то…

…страх? У него? Не верю.

Огонь погас.

Шок был так силён, что меня едва не выкинуло из чужого сознания. Хорошо, что железная дисциплина эмпата оказалась сильнее; умение даже не отключать ненужные эмоции – неуверенность, страх, рефлективное избегание опасности, а действовать помимо них. Это как прыгнуть с парашютом – в первый раз нереально, инстинкт самосохранения парализует. Но потом знание становится сильнее страха.

«Я могу» – самое могущественное заклинание.

– Попробуй ещё раз.

Теперь я уже знала, откуда ждать подвоха, потому стала действовать в сознании Тейта так же, как в своём – и погасила чужой страх в зародыше, не позволяя ему вырасти в эмоциональный блок, сделать разум неуклюжим, беспомощным, способным только на неконтролируемую защитную реакцию. Перед мысленным взором снова замелькали образы – кратер, полный бесцветного огня, обожжённые ладони, узкое лицо, глаза чистейшей бирюзы – «Я тебе верю, Танеси Тейт, пожалуйста, прости» – осыпающийся пеплом череп и… и…

– Я тебе верю, Танеси Тейт, – произнесла я вслух – тем же голосом, с теми же интонациями, что и тот, из воспоминания.

Чёрная бездна в разуме была распахнута; страх, опьянение мощью, напряжение – всё оставалось неизменным, но теперь Тейт действовал так, словно ничего этого не существовало. И я медленно, очень осторожно начала вливать в него воспоминания о тренировках своего брата – приёмы опытного пирокинетика, которые никогда не могла бы применить на практике сама; ощущение гибкого, послушного жара в своих-чужих руках – как атласная лента, которая повинуется гимнасту. Затем – безмятежность разума Эрнана, псионика шестой ступени, который испытывал чувства лишь тогда, когда позволял себе это.

Конечно, я не могла прописать в Тейта новые навыки – учиться всегда нужно самостоятельно и только самостоятельно. Но показать идеал и направить к нему было вполне в моих силах.

– А теперь открой глаза.

Он послушался – и забыл, как дышать.

Вокруг нас шага на три, не больше, дрожало то самое бесцветное пламя. Оно касалось камня, однако не прожигало его – послушное, смирное. Пламя льнуло к моей одежде; испарялась грязь, исчезала плесень, въевшаяся в переплетение нитей. Оно с каждым вдохом проникало в мои лёгкие, но я всё ещё была жива.

– Вот видишь, Тейт. – Голос мне изменил; из горла вырвался какой-то едва слышный шёпот, нежный до интимности. – Ты можешь.

По ощущениям прошло уже несколько часов; я оставалась в сознании лишь потому, что между нами мерно раскачивался маятник резонанса; каждый мах – прилив сил и слабая фоновая боль-напоминание.

Рыжий встал, выпутываясь из моих объятий. Он всё ещё пребывал в точке безмятежности – над эмоциональными блоками, сдавливающими его естественную силу до чего-то густо замешанного на инстинктах, неуправляемого и непредсказуемого. Повинуясь осознанному желанию, бесцветный жар сжался, окружая нас ореолом не больше ладони в ширину. Тейт наклонился и взял меня на руки, а затем побежал, окружённый пламенем – вверх по скату пещеры, затем через туннель. Нассова трава притихла, прикидываясь мёртвой, и с шелестением прильнула к камню так, словно хотела в него впитаться.

Кажется, она боялась.

Если честно, я тоже.

А снаружи было сыро – по скале стекали целые ручьи, точно недавно прошёл ливень. Солнце уже почти опустилось за линию гор. Закатное небо расцветилось всеми оттенками оранжевого и красного, и парящий в вышине Шекки сливался с ним без всякой маскировки. По краям от расщелины нассова трава распушилась, как на клумбе, и выбросила несколько изумительно красивых ажурных кистей сливочно-жёлтого цвета – крупных, в человеческий рост величиной. Цветочные лепестки трепетали на ветру.

Пахло мёдом и смертью.

Тейт помог мне встать на ноги. Пламя вокруг нас угасло, и я разорвала связь, ощутив противную, тянущую пустоту там, где ещё секунду назад его чувства дополняли мои. Маятник резонанса рассыпался невидимой пылью, и колени подогнулись. Навалилась страшная, невыносимая усталость.

– У нас что, получилось? – недоверчиво прошептал Тейт, разглядывая свои ладони так, словно он в первый раз их видел.

– Получилось, – слабо улыбнулась я, прикрывая глаза. Последние отсветы заката проникали даже сквозь сомкнутые веки – тепло, больно. – По крайней мере, сейчас. И не факт, что ты сможешь повторить это один, сам… Надо возвращаться. И, Тейт… Как ты думаешь, теперь у нас… у Лиоры… есть шанс?

– Да. Трикси, обещаю, я справлюсь. Просто верь мне.

– Конечно.

«Конечно»… Что ещё я могла ответить, в такой-то момент? Но оставалась одна тревожная мысль; она зудела над ухом, как надоедливое насекомое. Эфанга ведь не дурак. Он мастер, с которым считается даже Оро-Ич. И если настолько сильный маг и опытный интриган для сражения с неуправляемой мощью Тейта выбирает кого-то и явно не сомневается в победе даже без Лиоры…

На что же способен этот Соул?

Глава 4
Идиотская ситуация

Приобретённое умение находить общий язык в конфликтной ситуации. К сожалению, абсолютно бесполезно, если ущемлена гордость.

Из свитка «Загадки Лагона»

Насколько несовершенны ещё его навыки, Тейт понял, когда едва не спалил собственный дом – и меня заодно.

– Я смогу, – упрямо повторил он, сверля глазами оплавленную каверну, которая образовалась на месте двух смежных комнат. Порода запеклась до гладкой стекловидной корки; не спорю, красиво, но несколько непрактично – поскользнуться легче лёгкого. – Справлюсь.

– Разумеется, – вздохнула я в который раз и села на пол, утыкаясь лицом в колени. Голова болела второй день – не от нагрузок, а от тонкого запашка гари, который сопровождал нас повсюду. – Тебе нужно время, только и всего.

– Да нет времени!

Внутри у Тейта прозрачным огнём полыхало воспоминание о том, что случилось в пещере – ощущение послушного жара на ладонях, невесомое тело, спокойный разум. И потому собственная неуклюжесть теперь мучила его больше прежнего: дали попробовать силу на вкус – и отняли.

Ломка, вот как это называется.

– Есть, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Немного, но есть. Пойми, пожалуйста, что первая удача – это…

«…на девяносто процентов моя заслуга».

Я вовремя прикусила язык.

– Что-что? – нахмурился Тейт.

– Назовём это «образец». Ты увидел, на что ты способен, и понял, к чему надо стремиться. Примерно как… – Я задумалась. Можно бы привести в пример дядю Эрнана, но Тейт, к сожалению, не оценит изящество аналогии. – Примерно как у меня и мастера Оро-Ича. Я прикасалась к его разуму и видела его потрясающие псионические… э-э… его умения как внимающего и поющего. Я даже примерно понимаю, что должна делать. Но мне элементарно не хватает опыта и навыков.

– Ну ты сравнила себя и Оро-Ича.

Так, оскорбительные интонации пропустим мимо ушей.

Вдох-выдох, Трикси, вдох-выдох.

– Ты тоже сравнил – себя и моего брата Энтони. Он вообще не маг, а пирокинетик, ему легче. То, что мы добились хоть какого-то внятного результата – само по себе серьёзное достижение, – в который раз повторила я. – И, уверена, если мы вернёмся в ту пещеру и попробуем снова…

– Потом, – упрямо перебил меня Тейт, глядя в сторону. – Мне нужно научиться делать это одному. Я же не могу драться, когда ты у меня на спине висишь?

– Может, будем тогда сражаться вместе? – осторожно закинула я удочки.

Тщетно.

– Нет, – склонил он голову, задумчиво таращась на остывающую пещеру. – Мне и так нужно придумать, как не задеть Лиору. Если ещё и ты будешь рядом… Я справлюсь, честно, – улыбнулся он вдруг беспечно. – Не в первый раз. Просто поверь.

– Ты ужасный человек, Танеси Тейт, – призналась я и с некоторым трудом поднялась. Меня до сих пор пошатывало из-за взрыва. Хорошо, что мой рыжий энтузиаст догадался проводить эксперименты в другой комнате… впрочем, и рухнувшей стены мне с избытком хватило, чтобы взбодриться. – Хорошо. Но давай договоримся, что дома ты больше опыты ставить не будешь. Я прогуляюсь недолго, часа полтора, затем вернусь и мы где-нибудь в безопасном месте попытаемся повторить вчерашний успех.

– Ладно, – согласился он неожиданно легко и ковырнул ногтём гладкую корку запечённой породы. – А я пока попробую, ну, успокоиться и сосредоточиться, как ты показывала. Только не здесь, а около хокорнов, вдруг опять рванёт.

– Прекрасно… Кстати, а сейчас что ты сделал-то? – запоздало спохватилась я.

Тейт ответил мне ясным, невинным взглядом новорождённого шраха:

– Я чихнул.

– А-а, – понятливо склонила я голову к плечу, будто так и надо, и с достоинством выбралась на свет, протиснувшись мимо Шекки.

Милый дядя Эрнан, если для телепатов высочайшего ранга расстояние действительно не имеет значения – пришли, пожалуйста, немного своего пофи… умиротворения. Очень надо.

Химера осторожно боднула меня клювом в плечо, а потом ещё раз, точно подбадривая.

– Ты же ничего не чувствуешь, – пробормотала я, почёсывая широкий пернатый лоб. – Как ты можешь меня жалеть?

Шекки ответил подозрительно разумным взглядом и, свернувшись клубком, сделал вид, что спит. Земля под ногами мелко задрожала; не дожидаясь, пока Тейт снова что-нибудь подорвёт или испепелит, я продралась сквозь заросли и выскочила на дорожку.

Вообще день выдался прекрасный – жаркий, тихий, ленивый. Идеально, чтобы вскарабкаться на гребень холма и там задремать, не думая ни о чём. Ни об опасностях, ни об учёбе, ни о том, как устраивать свою жизнь… Так, чтобы солнце прогревало до костей, а травинки лицо щекотали.

Но не получится.

Если дома, в родном мире, можно было распланировать время и устроить себе каникулы в середине лета, то Лагон такой роскоши не позволял. Может, лет через пять, когда Тейт станет лучше управляться со своими способностями, мы разберёмся с этим шраховым резонансом, а ко мне привыкнут… Сомнительно, впрочем. Судя по тому, какие испытания выпали на долю Ригуми Шаа в последнем путешествии, даже мастера не застрахованы от проблем.

Под ноги подвернулся камень; я перепрыгнула его на ходу и только тогда осознала, что уже несколько минут как машинально перешла на бег. Забавная привычка. И не единственная, кстати. Вот говорят же, что в мегаполисах люди меняются – начинают спешить, даже когда не опаздывают, обгоняют друг друга, пялятся в коммуникатор, постоянно проверяя сообщения, лавируют в толпе. Лагон тоже переделал меня на свой лад: приучил к тому, что бег – самый естественный способ передвижения, что незнакомцев лучше избегать и что купол следует всегда держать наготове.

Последняя привычка, надо заметить, исключительно полезная.

На границе зоны контроля мелькнула полузнакомая тень. Дома бы я отмахнулась, а в Лагоне инстинктивно потянулась к ней, прощупывая – и не зря.

Орса. Ну конечно, эта липучка так просто не отвяжется.

Не подавая виду, что заметила преследовательницу, я свернула с дорожки в заросли хотты. За ними, если мне память не изменяет, роща с жутковатыми кривыми деревьями, где растёт ослабленный вариант гаюса, без спор и не до смерти жгучий. Пройду насквозь и выберусь к лугам для самостоятельных занятий, а оттуда – двадцать минут бегом до мастерской Ригуми. Навещу его, снова рассыплюсь в благодарностях за чудесную прогулку к океану – и, может, задам пару вопросов насчёт кофейного дерева. Дел на полтора часа хватит с лихвой, а если девчонка за это время не уйдёт – её трудности.

Естественно, мои прекрасные, логичные и продуманные планы тут же полетели кувырком.

В роще с жгучим мхом пришлось немного попетлять. Аккурат на середине условно безопасной тропы какие-то экстремалы устроили пикник; судя по мысленным образам, любители острых ощущений были из ложи направляющих удар – одного я точно встречала прежде. Ну, ничего удивительного – братья Тейта по разуму. Моих способностей вполне хватило, чтоб надстроить мосты и миновать самые опасные участки поверху… И уже на границе лугов я заложила ещё одну петлю, огибая компанию подозрительно весёлых учеников. Спиртного в Лагоне нет в принципе, но лёгкие дурманящие вещества и стимуляторы в ходу. Не замечала, к счастью, чтоб ими кто-либо злоупотреблял, но местным магам много не надо – они и так не слишком адекватные, на мой скромный взгляд.

Внезапно купол уловил позади подозрительное шевеление. Я замерла, прислушиваясь…

Вот шрах!

Интересно, почему у меня, эмигранта поневоле, хватило мозгов выбрать безопасный маршрут, а эта дурная девчонка, коренной обитатель Лагона, по идее, прекрасно знакомая со здешними нравами, полезла напрямую? Вопрос риторический.

Судя по мысленному фону, в подозрительно весёлой компании Орсу знали. И не с лучшей стороны, а потому отпускать просто так не собирались. Пятеро на одну – не слишком честный расклад. Разумеется, это не моё дело…

Да кого я обманываю.

Обратный путь с холма к опушке занял втрое меньше времени.

Никогда не думала, что полюблю экстремальные горки, особенно по версии Маронга, но пока статичные объекты у меня получались намного лучше динамических, так что выбирать было не из чего. «Хвост» от горки я вывела в безопасные с виду кусты у кромки леса. Уже там, как могла, сконцентрировала купол, отряхнулась – да, приземление ещё надо тренировать, но храбрые псионики трудностей не боятся – и, тщательно копируя слегка развязанную походку Тейта, направилась к развесёлой компании.

Успела вовремя.

Орса сидела, вжавшись лопатками в обломок скалы, и грозно поглядывала по сторонам. Пафос ситуации несколько снижало то, что модное кислотно-зелёное трико с модным же узким шарфом приобрело грязно-землистый оттенок, рыхлый тюрбан валялся в кострище и дымился, а сама девчонка периодически хлюпала покрасневшим носом. На щеках цвели алые пятна, светло-рыжие волосы встали дыбом, эмоциональный фон ощутимо отдавал паникой – загнанный зверёк в клетке, не иначе.

– Гхм, – негромко кашлянула я, привлекая внимание. Зря вмешиваюсь, конечно. Но, если подходить к вопросу взвешенно и логически – разве у меня есть выбор? – Прошу прощения. Вероятно, у вас свои дела с Орсой, но сегодня я первая начала её преследовать. Так что буду вам очень благодарна, если вы мне её уступите.

Ответом было четыре весьма недружелюбных взгляда и один умеренно любопытный. Так, как говорил дядя Эрнан, сначала – анализируем. Что у нас есть?

Я сосредоточилась на куполе.

Мужчина, примерно тридцать лет, худой, подвижный – испепелитель, но не из мастерской Чирерори. Вспыльчивый, эмоциональный, злопамятный. И, похоже, Орса ему в буквальном смысле подпалила задницу, так что на переговоры рассчитывать не приходится.

Молодая скуластая женщина в красном трико; плечи оголённые, руки до локтей в шрамах – эта, кажется, намерена поразвлечься, всё равно, за чей счёт. Специализация не ясна, но ментальная защита примерно на уровне второй ступени.

Угловатая громоздкая дамочка помоложе – вероятно, её сестра, испепелитель – почти наверняка поддержит родственницу.

Бритый парень с татуировками на висках – испепелитель, тоже имеет зуб на Орсу, и, судя по всему, не дурак подраться.

Так, а лидер… Лидер, похоже, та загорелая женщина с коротким светло-русым каре. Мы встретились взглядами, и она неопределённо качнула головой, показывая, что вмешиваться до определённого момента не собирается. Не испепелитель, а созидающая совершенство; не знаю, радоваться этому или огорчаться – Кагечи Ро, между прочим, опасный боец, и вообще тот ещё шрах в мешке. Эта вряд ли слабее…

Я влезла поглубже в её мысли и едва не подавилась. Она всерьёз размышляла о том, что, если сейчас кто-то серьёзно пострадает, у неё появится удобный материал для работы.

Материал.

В горле пересохло.

– Потом разберёшься, – нелюбезно ответила скуластая и едва слышно присвистнула. Не нравится мне это, от скуки в Лагоне не свистят. – Свали отсюда.