Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Глава 14

Те, кто считает, что время нельзя повернуть одним толчком, не видели, как уходит под откос железнодорожный состав.

Старинов, Илья Григорьевич.

Внеочередная сессия Верховного Совета Союза СССР, собралась в Кремле. Депутаты со всех краёв нашей необъятной страны приехали чтобы решить насущные вопросы жизни СССР, и первым вопросом, вынесенным на голосование было отмена волюнтаристского решения Никиты Хрущёва, о передаче Украине Крымского полуострова. Тогда это оправдывалось улучшением системы управления и якобы имеющейся тягой населения Крыма к Украине. Конечно же это не так, и Крым, никогда не бывший частью сельской культуры, Украины, совершенно русский регион. Кроме того, Севастополь, город славы именно Русского оружия, о чём говорят многочисленные памятники и памятные места.

Доклад прочитанный первым заместителем председателя президиума Верховного Совета Адмиралом флота Советского Союза, товарищем Сергеем Георгиевичем Горшковым, был встречен аплодисментами зала, и единогласным голосованием, решение о передаче Крыма Украине отменено.

ТАСС 22 июля 1972 года.

О происшествии на борту Ил-62, Брежневу доложили ещё когда Виктор был по дороге в Ялту. Тема была весьма болезненной для СССР. За всё время существования Гражданского Воздушного флота было сделано около полутора десятков попыток угона из которых две успешных. А при угоне Ан-24 в Турцию, погибла стюардесса. И беда не в том, что какие-то мрази, сбежали на Запад. А в том, что при этом гибли советские люди.

Генеральному докладывал министр гражданской авиации Борис Павлович Бугаев. Несмотря на происшествие, выглядел министр бодро и даже улыбался.

– В результате слаженных действий группы авиационной безопасности, угонщик был задержан, а бомба обезврежена. – Бугаев закончил доклад и закрыл папку.

– Это с каких же пор, у нас в самолётах сидит целая группа авиационной безопасности? – Брежнев, который остро не любил чтобы ему врали, нахмурился, и в упор посмотрел на чуть сбледнувшего Бугаева. – Ты, когда это мне врать начал, а, Боря? Давай-ка своими словами, но, чтобы ни капли лжи. А то повадились понимаешь врать тут. – Неожиданно Брежнев повысил голос. – Без погон, уйдёшь, рулить аэропортом в Анадырь! Давай вспоминай, что ты боевой лётчик, а не сопля тыловая.

– Слушаюсь товарищ генеральный секретарь. – Борис Павлович вытянулся. – Это наши его на контроле просрали. Он с сумкой шел. Там у него вроде как книги были упакованы. Подарок вроде. Красивая бумага, ленточка, всё чин по чину. Вот и не стали вскрывать. А он на подлёте к Симферополе, бомбу свою достал, и начал ломиться в кабину пилотов. А на первых местах сидел КГБшник прикомандированный, да парочка из ГРУ. Но свинтил этого гада пацан. Студент МАИ. Виктор Николаев. Кагэбэшник говорит, что тот, ну угонщик, так стоял, ну никак его не взять было. А парень этот сначала вроде как изобразил что плохо ему, и начал в туалет проситься, а как бандит этот встал как ему надо, так вырвал бомбу из рук, да так двинул, что угонщик с копыт сразу. Так мало, что бомбу вырвал, так он ещё скрепку попросил, чтобы значит вместо чеки вставить. Все говорят, что вообще в лице не изменился. Словно он на дню по десять таких засранцев останавливает.

– Ну, вот. – Леонид Ильич, улыбнулся. – Можешь же? А того, кто посоветовал тебе все сливки с этого дела собрать единолично, ты уволь. Вот представь, как бы ты выглядел, когда до меня дошла бы бумага от ГРУшников и из прокуратуры?

Бугаев, который вдруг понял, какого размера подстава чуть не накрыла его с головой, покрылся холодным потом.

– Так что ты этого парня должен обласкать со всех сторон, а не красть его заслугу. Если бы не он, у тебя был бы взорванный лайнер, да сто семьдесят мёртвых пассажиров плюс экипаж. А Руденко[34] давно на тебя зуб точит.

Мягко словно корабль, Чайка вплыла за ограду санатория и остановилась у трёхэтажного бревенчатого дома с огромным балконом.

– Виктор Петрович. – Из дома вышла дама лет тридцати, одетая в строгий деловой костюм по последней парижской моде, только без шляпки, и перчаток, ослепительно улыбнулась, и повела рукой приглашая следовать за ней. – Рада приветствовать вас в санаторно-курортном комплексе ГеоХимРазведки. Всё самое лучшее для тружеников советских недр. Ваш домик восемнадцатый. Он рядом со спортивной площадкой, и большим бассейном. Малый бассейн, имеется в самом доме при банном блоке, а ванная, в спальне. Кнопки вызова администрации в каждой комнате, и кроме того, дежурный администратор в центральном корпусе. – По дорожке выложенной гранитными плитками, она привела Виктора к двухэтажному дому, и уверенно шагая, распахнула двери. – Холл, гостиная, малая спальня, большая, рабочий кабинет, и банный блок. Для того, чтобы вам сделали баню, нужно нажать вот эту кнопку, придёт истопник, и всё организует. Если хотите, есть банщик. Он попарит, сделает массаж, и может вправить некоторые костные нарушения. Завтраков обедов и ужинов у нас как таковых нет, но можете заказать еду в дом, или прогуляться до нашего ресторана, где вас ждут внимательные и умелые повара. Если вам понадобится куда-то срочно добраться, у нас есть вертолёт. Если что-то несрочное, то парк машин разного класса к вашим услугам. С водителем или без. Также у нас действует экскурсионная программа. Можете записаться на экскурсию в административном корпусе, а можете заказать что-то конкретное, и мы организуем ваш выезд и экскурсовода. По любым вопросам можете обращаться ко мне, или к дежурному администратору. Буквально по любым. Например, вам стало одиноко, и хочется развеять настроение? Мы рядом и готовы сделать ваш отдых незабываемым.

– Да у вас тут не курорт, а филиал рая, уважаемая…

– Вера Анатольевна. – Женщина мило улыбнулась. – Для друзей просто Вера. – Она вновь улыбнулась, и чуть склонила голову. – В поездках вас будет сопровождать ваша охрана, но можете воспользоваться нашими ребятами. Они вполне квалифицированы, и смогут защитить вас от любых неприятностей.

– Вера Анатольевна, я потрясён. И уровнем вашего сервиса, и обстановкой и вами. – Виктор склонил голову. – Где говорите здесь ванная комната?

Где-то через два часа, Виктор во вполне умиротворённом состоянии пообедал, и решив, что сегодня обойдётся без интенсивной тренировки, занялся дыхательной гимнастикой, на спортивной площадке. А когда вернулся в дом, на балконе с роскошным видом на море сидел Судоплатов, за столом, накрытым чайным прибором.

Судя по довольному лицу, настроение у генерала было отличное.

– Павел, Анатольевич, я только душ приму и сразу составлю вам компанию.

Через пять минут, Виктор в меру расслабленный, и благоухающий импортным шампунем, вышел к Судоплатову и сел в кресло напротив.

– Заварил ты историю, Витя. – Судоплатов, не отрывая взгляда от моря, поднёс чашку к губам и сделал глоток. – Прокуратура и Министерство гражданской авиации буквально стоят на рогах, а твоё сопровождение, выделенное на всякий случай, сейчас занято писаниной. Кто где стоял, кто куда смотрел. Но самое смешное не в этом, а в том, что тем же рейсом летел начальник «Девятки[35]» Сергей Николаевич Антонов. И вот он просто копытом бьёт, огнём дышит, и требует одного студента МАИ срочно поставить в стойло девятого управления.

– Оценил скорость движения? – Виктор усмехнулся, и нагнувшись над столиком занялся чаем.

– Не только. – Судоплатов улыбнулся, и допив чашку поставил её на столик. – Больше конечно чёткость реакции, и адекватность принятых мер. Но это так. Для смазки разговора. Я так ему и сказал, чтобы в очередь для начала встал. Но Брежневу ты понравился. Не тупил, не юлил. Говорил чётко, понятно, и не пытался смягчать формулировки и врать. У Ильича на враньё особый нюх. Так что сейчас он ломает голову как бы тебя подтащить для регулярных консультаций, и чем тебя вообще заинтересовать. Вон, даже в спецпансионат ПГУ[36], допуск дал. А это сам понимаешь, не для всех.

– Да ладно. – Виктор фыркнул. – И что тут такого? За пару тысяч рублей в месяц можно снять такой роскошный дом… а девчонок вокруг вообще сколько хочешь, на любой вкус. Народ же на юга ездит гулеванить а не книжки читать. Ну, да. Вертолёта под боком не будет, как и Чайки, но мне на это насрать с высоты Пизанской башни.

– Да знаю я. – Судоплатов взмахнул рукой. – И Дед[37] знает. Но это не значит, что они бросят попытки купить тебя. Им так проще. Купил человека и знаешь, что он твой. И время от времени подбрасываешь ему всяких сладостей.

– Кстати насчёт сладостей, Павел Анатольевич, вам деньги нужны? – Виктор посмотрел на Судоплатова. – Я пару лет назад подрезал что-то около миллиона у криминала. Часть, что была мелкими купюрами – забрал, а часть спрятал. Так что можете забирать. Это рядом с конторой Морпорта, дом, там в подвале вход в бомбоубежище. Ну и в фильтровентиляционной установке, под двигателем, чемодан с деньгами.

– Не жалко? – С улыбкой спросил Судоплатов.

– Нет. – Виктор пожал плечами. – Во-первых я не потратил ещё то, что взял из этих денег, во-вторых, если нужно будет, я себе ещё возьму. Ну а в-третьих, если уж так не хочется забирать их просто так, можете поменять их мне на десятки. Скажем один к трём или один к пяти. Пусть будет запас, на оперативные расходы.

Пётр Ефимович Шелест, первый секретарь ЦК КП Украины, был в ярости, и это ещё слабо сказано. Решение о возврате Крыма в состав РСФСР, с ним конечно обсуждали, но… не обсуждали, а просто поставили в известность, что Крым будут возвращать. Тогда он метнулся в Москву, чтобы нажать на все возможные рычаги, и в конце концов повлиять лично на Ильича, но ситуация уже была в такой стадии, что решение никак изменить было нельзя. Но что хуже всего, ему шепнули, что подобная участь, ждёт Харьков, Днепропетровск, Запорожье, и другие области, присоединённые к центральной Украине при Ленине. Вот этого допустить было никак нельзя, и Пётр Ефимович, резко завершив свои дела в Москве, собирался вылететь в Киев, чтобы оттуда руководить сопротивлением решениям Брежнева, которого посчитал впавшим в старческий маразм.

ЗИЛ-114, который вёз первого секретаря ЦК КП Украины, остановился у главного входа правительственного аэродрома Внуково 2, Но, когда помощник распахнул дверь, и Шелест шагнул из машины, глава Украинской ССР пошатнулся, и не успели помощники и охрана среагировать, как он упал без чувств на асфальт.

Срочно прибывшая бригада диагностировала инсульт, а через три часа, была зафиксирована смерть. Пришедший на его место Щербицкий, был так доволен возвращением во власть, что без боя отдал всё, и готов был отдать ещё больше, начав работу по возвращению восьми областей в состав РСФСР.

А, Динмухамед Ахмедович Кунаев, чётко уловив сигнал об изменениях в национальной политике, даже не стал дёргаться, а сам приехал в Москву, с проектом передачи степных областей Казахстана в состав РСФСР. За что и был оставлен в живых.

Огромный и довольно кривой механизм управления СССР, сразу начало лихорадить. Ведь не было никакого Совета Народных Депутатов РСФСР, не было никаких министерств и ведомств самой крупной республики Союза. По умолчанию, эти функции несли союзные ведомства, которые и так были нагружены управлением республиканскими предприятиями и ведомствами.

Поэтому при министерствах стали создавать управления который занимались исключительно работой с предприятиями российской федерации, а у союзных министров появились заместители, руководившие этой работой. При этом, всем министерствам было категорически запрещено увеличивать штат даже на одного человека, а всю работу требовалось провести за счёт перераспределения сотрудников.

Брежнев сидел в своём кабинете в Сенатском Дворце, когда принесли материалы из Прокуратуры о происшествии в самолёте. Причём занёс их не кто-нибудь, а сам начальник «Девятки» Сергей Николаевич Антонов. Который и рассказал толком, что случилось на борту Ильюшина и почти потребовал определить Николаева на учёбу в одно из военных училищ.

– Сергей Николаевич. – Брежнев укоризненно покачал головой. – Ну ты как маленький. Итак, на передних креслах летят четверо. Офицер КГБ, два офицера главного разведуправления, и вот этот парень. Тебя ничего не удивляет?

Думал генерал недолго.

– Понял. – Он кивнул. – Однако-ж попробовать стоило.

Антонов давно ушёл, а Брежнев, сидел глядя в окно, за которым было видно кусочек Кремля, и безоблачное московское небо, размышляя о том, как всё быстро закрутилось. Когда он вынырнул из мутного и расслабленного забытья? Ведь в последнее полгода он даже на охоту не выезжал. Некогда. Брежнев словно плёнку отмотал воспоминания назад.

Нет не в тот момент, когда узнал, что Союз растащили по кускам. И не тогда, когда узнал, что соратники уже предали его. Нет. А тогда, когда он узнал, что в лучшей стране мира, рабочие и служащие фактически недоедают, заполняя дыры в рационе хлебом, и дешёвыми жирами. Вся финансовая помощь «братским» странам и компартиям была остановлена в тот же день. Даже вышедшие в путь пароходы, поворачивали назад, и вставали под разгрузку до подписания коммерческих контрактов.

Истерику, которая случилась в руководстве некоторых стран было невозможно списать на прерывание финансирования. Создавалось впечатление, что эти деньги уже были определены куда-то, и своим решением Брежнев разрушил длинные финансовые цепочки. Разведка Минфина подтвердила эти выкладки. Большую часть денег вкладываемых в развитие лояльных режимов, оседала в карманах европейских и американских банкиров. В виде контрактов на поставку, обеспечительных средств по кредитам, который никто не вернёт, и конечно же личных счетов, из которых минимум половина будет украдена самими банкирами[38]. И вдруг всё прекратилось. Первое время Брежнева пытались отговорить, увещевать и даже как-то подкупить. После начались истерики вплоть до разрыва дипломатических отношений, но СССР так было даже проще. С довольствия было снято такое количество нахлебников, что одно только зерно, поступившее на фабрики комбикорма, разом закрыло эту проблему до весны.

Но главная проблема возникла в другом месте. Главы союзных республик, особенно Грузии, Узбекистана, Эстонии, Латвии, Литвы и Туркмении, начали предъявлять какие-то претензии по поводу сокращения финансирования, и самое главное снижения дотаций из союзного бюджета. К счастью, в состав Политбюро уже вошли Романов, Машеров, министр вычислительной техники Глушков, министр финансов Гарбузов и Примаков, которые на голосовании не оставили камня на камне от позиции глав республик, постановив что отныне, дотации из центра будут осуществляться только для поддержки развития и только на возвратной основе. А Евгений Примаков, вообще предложил главе Туркменистана, провести в республике референдум об отделении от СССР, если им так не нравится в Союзе. Предварительно конечно выпустив всех, кто захочет уехать, особенно русских специалистов. И что с понедельника начинает работу Комиссия по подготовке нового Союзного договора, где больше не будет равноправия всех республик, входящих в СССР, а будут федеральные отношения, как в США. А кому не нравится, тот может отправляться на вольные хлеба хоть завтра. Проведя референдум об отделении под контролем наблюдателей, выплатив компенсации за жильё, оставляемое теми, кто захочет уехать, и вернув рубли СССР, обменяв их на доллары по текущему курсу.

Столь внезапное и жёсткое решение вызвало ураган в среде руководителей республик, уже привыкших стричь бюджет СССР в свою пользу. Сразу забегали эмиссары Госдепа и ЦРУ, но в какой-то момент, Брежнев которому это всё надоело, поднял трубку телефона Горячей Линии с президентом США, и объяснил тому, что баллистические ракеты СССР нацелены прежде всего на национальный парк Жёлтый Камень, под которым находится один из трёх супервулканов Земли. И когда он взорвётся, то Соединённые Штаты будут уничтожены полностью и навсегда. И СССР с его центральным отоплением, и огромными запасами энергоносителей, эти три года зимы с высокой вероятностью переживёт. А вот США – безусловно нет. И Америке, стоит конкретно задуматься стоит ли подрывная деятельность на границах России того, что на другую часть весов положат существование самих США.

Разговор получился тяжёлым, но Ричард Никсон, всё же дал команду ЦРУ и Государственному департаменту свернуть работу в республиках СССР. Конечно втихаря и «под одеялом» подрывная деятельность продолжалась, но активность сразу упала на порядок.

Пыл руководителей охладили экономисты. Россия, была не только донором республик, но и крупнейшим покупателем их продукции. Так что если возвести экономические барьеры между метрополией и новыми республиками, уровень жизни в них упадёт кратно. Все главы республик хотели, чтобы кто-то первый отделился, и посмотреть, как оно получиться, но никто не желал быть первым и постепенно идея отделения от России потеряла остроту и актуальность.

Вся эта буря конечно же никак не коснулась граждан СССР, поскольку протекала в обстановке полной секретности, а кто открывал рот, тот быстро оказывался в неприятной ситуации. СССР лихорадило, но всё происходило на глубине, проявляясь наверху только мелкой рябью.

Брежнев развернулся к столу, и ещё раз просмотрел информацию по Китаю. Примаков ставший заместителем министра иностранных дел, уже работал по договору о государственной границе между СССР и КНР, и поскольку оттуда был убран явно несправедливый пункт о границе вдоль китайского берега Амура, а как и положено границе по центру реки, китайцы были рады подписать договор уже в черновом варианте. Но Примаков хотел сделать всё по высшему классу, и утрясал все спорные моменты, которые могли испортить отношения в дальнейшем. Например, загрязнение реки, рыбная ловля и браконьерство.

Леонид Ильич вздохнул, и вызвал секретаря.

– Коля, давай поднимай людей. Летим в Крым.

Ил 62 генерального секретаря, приземлился на полосе военного аэродрома Бельбек в Севастополе. Пересев на наземный транспорт, Леонид Ильич с сопровождающими двинулся в сторону Ореанды, где на территории парка Чаир, был построен объект «Глициния» – дача Брежнева.

Обычно после приезда, Брежнев отдыхал, купался в бассейне с морской водой или гулял вдоль моря, но сейчас, словно бес вселился в него, не давая покоя. Он прошёлся по гостиной включил и выключил телевизор, плеснул себе вина, но понюхав отставил бокал.

– Серёжа, или кто там?

– Да, Леонид Ильич. В комнату шагнул один из охранников Брежнева.

– Алёш, давай ко мне сюда Николаева Витю. Знаешь такого?

– Найдём, Леонид Ильич. – Охранник уверенно кивнул, и вышел.

Виктор как раз ужинал вместе с Судоплатовым и ещё одним подтянутым мужчиной лет семидесяти в спортивном костюме. Они беседовали обо всём и перешучивались, когда над головами раздался звук летящего вертолёта. Бок Ми-восьмого мелькнувший среди деревьев, был опознан Вениамином Андреевичем, с первого взгляда.

– Из Брежневской конюшни кобылка-то. – Он вопросительно посмотрел на Судоплатова. – Не за тобой?

– Скорее вот за ним. – Павел Анатольевич качнул головой в сторону Николаева.

– Да, знаете, – Леонид Ильич оказался большой любитель играть в китайские шашки. – Произнёс Виктор, глядя как к ним спешит директор пансионата Татьяна Петровна Зубатова.

– Виктор Петрович, вас срочно требуют. – Негромко произнесла она.

– Товарищи, покидаю вас, но думаю, что мы ещё увидимся. – Виктор коротко кивнул, и вышел из-за стола.

Когда Николаев и директор ушли, Судоплатов посмотрел на Вениамина Галета, очень занятого поеданием нежнейшего шоколадного мусса.

– И не смотри на меня так пронзительно. – Проворчал сталинский ликвидатор. – Всё равно дырку не протрёшь.

– А если без шуточек?

– А если без шуточек, то наш выпускник. Не могу понять, где и как так произошло, но даже отдельных преподавателей могу назвать, из тех, кого давно уже нет на белом свете. Как такое возможно – бог весть. Я же тебе не Орнальдо[39].

Глава 15

Путь в тысячу ли, начинается с составления плана операции и утверждения его у командования.

Сунь-Цзы. Искусство мира.

Международная панорама

Чили.

На внеочередном заседании правительства, Сальвадор Альенде, выступил с речью, где обвинил правительство США в ведении подрывной деятельности против Чили, и подготовки военного переворота.

Для защиты народного правительства и порядка в стране профсоюзы Чили создают охранные подразделения парамилитарес, которые будут подчиняться только законно избранному президенту страны. Оружие и боеприпасы, рабочие отряды получают с армейских складов, открытых приказом президента, части корпуса карабинеров, и армии, выведены из столицы, а граница с Бразилией взята под особый контроль.

Кроме этого Альенде объявил о создании правительства национального спасения, и отменил ряд законов о национализации.

Ближний Восток.

Уже почти полгода продолжается никем не запланированное перемирие в Арабо-Израильской войне. Даже несмотря на уход советских военных специалистов из Египта, и резкое сокращение военной помощи арабским странам, военные действия прекратились по всей полосе соприкосновения сторон. Даже налёты авиации, которые сопровождались пусками зенитных ракет с обоих сторон. Арабские страны, по всей видимости отказались от ведения наступательных действий, а израильтяне, тоже не спешат выходить вперёд, где их войска могут быть окружены и уничтожены.

Пекин.

Продолжается работа комиссии по подготовке мирного договора и договора о государственной границе между Китайской Народной Республикой, и СССР. В договоре отменены дискриминационные положения о разделении границ доставшиеся нашим отношениям со времён Российской Империи, и принципы проведения границ приведены к нормам международного права.

Агентство печати Новости 24 июля 1972 года.

Собеседником Леонид Ильич был прекрасным. Рассказывал о работе в Днепропетровске, про Малую Землю и целину, о забавных случаях во время иностранных визитов. Виктор слушал очень внимательно и всё время сравнивал медийный образ Брежнева с Брежневым реальным и естественно реальный был куда лучше пыльного и забронзовевшего идола.

Они гуляли вдоль моря, после пили чай в беседке, с роскошным видом, и время от времени, Леонид Ильич представлял его своим сотрудникам, подходившим с какими-то вопросами. Представлял, как молодого героя, спасшего пассажиров и экипаж Ил-62 от взрыва бомбы. Случай и правда был необыкновенный, и начальник брежневской охраны Александр Яковлевич Рябенко, с чувством пожал руку Виктору.

– Чего-то я заболтался. – Произнёс Брежнев, когда они устроились на веранде в его апартаментах. – А ведь мне интереснее тебя послушать.

– А мне – вас. – Виктор улыбнулся.

– И всё-таки. – Леонид Ильич задумался. – Есть что-то такое, что ты хотел бы сказать прямо сейчас, срочно?

– Да, есть конечно. – Виктор кивнул. – У нас в стране дел – начать и кончить. Везде куда не ткни – разруха и голод. Мы же всё на свои строим, и никого не грабили в отличие от тех же европейцев или американцев. Да ещё войны. Гражданская, Великая Отечественная. Сколько порушили… Так что у нашей разрухи вполне понятные корни. Но есть и то, что можно исправить быстро. – Виктор сделал паузу. – Например проблема выезда из СССР. У нас, Леонид Ильич масса проблем только из-за этого. Евреи хотят на волю, всякие творческие работники считают, что им там мёдом намазано… Так может разрешить им покинуть страну? Насильно мил не будешь. Нельзя человека держать на привязи. Это не собака. Да и те, кто желает выехать, они ведь уже не наши. Это уже ИХ люди. Каждый мечтающий уехать – это потенциальный информатор западных спецслужб или агент влияния.

У нас в девяностые, когда открыли границы, всё думали, что разом все уедут, и страна кончится. А уехали в итоге совсем немногие. Да и пусть валят. Только несколько условий. Квартиру – сдать государству, а не завуалированная продажа под видом обмена, в случае наличия допуска – некий срок, когда этот допуск престанет быть актуальным, и обязательный отказ от советского гражданства и штамп в паспорте о прекращении его действия в определённый срок. Ну и конечно, каждый кто будет подписывать запрос на работу с секретными документами, пусть подписывает бумагу, о том, что не будет никуда выезжать, даже в соцстраны на отдых в течении скажем десяти лет после отказа от работы с секретами.

– Десять мало. – Брежнев покачал головой.

– Кому десять, кому двадцать, а кому и пожизненно. Я думаю специалисты это решат. – И, Леонид Ильич, я предлагаю в качестве эксперимента разрешить выезд из Прибалтики, и Западной Украины.

Брежнев замер на несколько секунд, а после расхохотался так громко, что на веранду заглянул один из охранников.

– Да, Витя. Это дорогого стоит. – Брежнев с улыбкой покачал головой. – Так через пять лет, вся Прибалтика станет русской.

– Особенно если начать назначать на руководящие должности русских. – Подсказал Виктор, – снижать уровень жизни, плюс поднять дела по пособникам гитлеровской Германии. Побегут как тараканы. Только начать заселять русскими не сразу, а выдержать паузу, чтобы не спохватились раньше времени.

– И Западная Украина, тоже ринется за Запад. Причём как бы не быстрее прибалтов. Для них же там всё мёдом намазано, и сахаром посыпано. – Брежнев покачал головой. – Эх Витя, как бы тебя в аппарат ввести?

– А зачем? – Удивился Николаев. – Помните, как там в Бриллиантовой руке? Если вы нам нужны, то мы к вам приедем если мы нужны вам…

– То я вызываю такси на своё имя. – Закончил цитату Брежнев любивший советские комедии и рассмеялся. – Хорошо. Я решу с парнями из охраны. Пусть согласуют с тобой варианты связи. Кстати, есть один неплохой способ. – Он задумался. – А давай мы тебе подарим машину? Тебе же есть восемнадцать?

– В августе будет. – Виктор кивнул внутренне напрягаясь. Студент первого курса, который катается на Волге? Да даже дети всесильных министров и глав союзных ведомств такого себе не позволяют.

– А кто будет сильно интересоваться, так ты сразу шли всех к чёрту. Или вот, например, к товарищу Цвигуну. Он тоже умеет отвечать на сложные вопросы. Но смысл машины в том, что мы туда тебе поставим телефон, и будешь ты всегда на связи. Если вдруг звонок не прошёл, будет такая лампочка мигать. У меня и в Чайке, и в ЗИЛе такой же стоит. Удобная штука. Ты не волнуйся, Вить. Мы всё по-уму сделаем. Даже твои мама и папа не напрягутся. – Но это всё ерунда. – Брежнев задумался. – Мне тут сигналы поступают… Нехорошие. Что, там у вас в будущем говорили про Галю?

– Галину Леонидовну? – Уточнил Виктор и увидев утвердительный кивок Брежнева, покачал головой. – Это очень неприятная тема, Леонид Ильич. Но я попытаюсь прояснить, хотя и зайду издалека.

Есть такой тип людей. Не помощники, а халдеи. Слуги, которые живут кусочками с барского стола. Кусками власти прежде всего. И вот такие люди, словно мухи обсадили Галину Леонидовну со всех сторон. Рассказывают какая она гениальная, какая красивая, какая умная… А фоном к этому, пьянки, гулянки, проходимцы, и прочие непотребства. В конце семидесятых дело дойдёт до краж алмазов из Алмазного фонда, и продаж на Запад картин. Она конечно тут будет лишь прикрытием для жуликов, но народ будет полоскать только одну фамилию.

– Мою. – Констатировал Брежнев глядя куда-то вниз. – И что можно сделать?

– Вы, Леонид Ильич сами запретили ей стать артисткой, и при этом, потакали во всяких капризах. То есть с одной стороны тянули за узду, а с другой давали шенкеля. Ну и какого результата вы ждали? Сейчас она замужем за Юрием Чурбановым, и одновременно крутит пару романов на стороне. Чурбанов – обычный карьерный генерал, конечно всё прощает Галине, и тем вгоняет её в новую петлю глупостей. Кстати, против него в девяностых заведут уголовное дело по обвинению в коррупции, но не смогут ничего доказать, хотя и приговорят к 12 годам. По сути, его можно было упрекнуть только в карьеризме и пристрастии к алкоголю, что в органах милиции вообще – норма. А что с Галиной делать, я не знаю. Могу предложить только создать какой-нибудь фонд, инспектирующий детские дома и детские больницы. Может сработать и как мера отвлечения от всяких глупостей, и как способ отмыть репутацию. Ну а если действительно наведёт порядок в детских домах, то ей впору памятник поставить.

– Так всё плохо? – Вскинулся Брежнев.

– Каждого третьего можно посадить, а каждого пятого повесить на суку. – Просто ответил Виктор.

Вертолёт привёз Виктора обратно в пансионат только на следующий день, и только потому, что к Брежневу на дачу пожаловал кто-то из первых секретарей соцстран. Судоплатов вежливо намекнул, на то, что неплохо было бы поделиться подробностями разговора, но Николаев так же вежливо объяснил, что подобное не только неуместно, но если хорошо подумать ещё и противозаконно, о чём он, как кадровый офицер должен если не знать, то догадываться.

Павел Анатольевич слегка обиделся, а Вениамин Андреевич, присутствовавший при разговоре, ржал как ненормальный. Когда же он отсмеялся, Виктор задал давно мучивший его вопрос.

– Скажите товарищи диверсанты, и ликвидаторы, а что, неужели мы не сможем сохранить здоровье нашего государя? Ведь наверняка полно же всяких врачей, и целителей? А то у Леонида Ильича явные признаки недосыпания. Мы же поломали ситуацию, когда его пичкали снотворными, и прочей дрянью. Но замена-то нужна? Да пусть хоть девки ему на ночь колыбельную поют, лишь бы высыпался. Сколько у него ранений?

– Есть такое дело. – Судоплатов кивнул. Поищем. И через Систему, и вон, Вениамин, пусть озаботится. Шамана какого, или бабку – ведунью… Всё одно, лишь бы здоровье поправилось.

– И ещё одно дело. – Виктор посмотрел на генералов. – Нужно убирать Щёлокова. Пока особых дел за ним нет, но мафию уже начали оберегать, а порядки в местах лишения свободы совсем не советские, и так далее. Сейчас это реальная точка расползания коррупции. Убирать конечно не в смысле актировать, а что-нибудь такое подстроить. Пьяный дебош, или гулянку с девками.

– А почему не убрать? – Поинтересовался Галет. – Товарищ Сталин нас учил: «Нет человека – нет проблемы».

– Да не нагрёб он ещё на вышку. – Виктор развёл руками. – И строго говоря не нагребёт. Ну потихоньку берёт денежку у криминала, ну, строит схемки и темки личного обогащения. Но если за такое расстреливать, то каждого второго БХССника нужно к стенке ставить. А у нас не миллиардное население. Начнёшь стрелять, без людей останешься. Да и человек реально много сделал для милиции. Негоже его подводить под монастырь. Пусть уйдёт с почётом.

– Стараешься не грешить? – С ехидной улыбкой спросил Галет.