Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Соавторы: Андрей Земляной,Софья Ролдугина,Елена Счастная,Нов Щепет,Никита Ядыкин,Андрей Первухин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 197 (всего у книги 347 страниц)

Глава 10
Пространственный лабиринт

Заранее подготовленное устройство либо пространство для поимки мага. Вряд ли сработает против дракона, сердитой мечты или стихии с характером.

Из свитка «Загадки Лагона»

Соул в конце концов увязался за нами.

Впрочем, как раз это было ясно с самого начала, поэтому я не особенно возражала. К тому же соваться к свободным вчетвером – дурацкая идея. Впрочем, и вшестером – немногим лучше, если призадуматься, но то ли присутствие ещё одного подмастерья придавало уверенности, то ли Орса своими глупыми выходками отвлекала от неприятных мыслей… Поначалу наше путешествие описывалось одним словом – весело.

Нет, честное слово, давно я столько не смеялась.

Над девчонкой, которая носилась восторженным щенком, умудряясь даже в полёте путаться у всех под ногами; над саркастическими и меткими замечаниями Итасэ; над изысканными, наполненными многозначительным подтекстом перепалками Соула и Лао… над собой, потому что и мои взгляды, и мысли так или иначе возвращались к Тейту. Эмпат, потерявший голову, – забавно, ничего не скажешь.

Наверное, я отвлеклась. И потому не сразу осознала, что мы вляпались по самые уши.

Это произошло во второй половине дня. Орса как раз более-менее угомонилась и прикорнула прямо в седле, примостив голову братцу на плечо. Небо подёрнулось лёгкой белесоватой дымкой, а ветер стих; от духоты слегка клонило в сон. Пейзаж был на редкость однообразным. Бесконечно тянулись пологие мирные горы – тёмно-коричневый камень с зеленоватыми прожилками, изредка попадались глубокие туманные долины, рассечённые реками, почти невидимыми под густым покровом сизоватых лесов. Издали долетал запах солёной воды и тропических цветов, обычный для диких лагонских пустошей. Звуки голосов доносились как сквозь толстое стекло. Айры бежали бесшумно и плавно, и размеренное движение тоже вносило свою лепту в сонную, расслабляющую атмосферу.

– …на редкость утомительный день, – деликатно зевнул Итасэ, прикрыв рот рукавом. – Думаю, можно разбить лагерь ненадолго.

– Где? – мрачно поинтересовался Тейт у меня над ухом. – Прямо на плато, что ли? Мы здесь как на ладони. Хоть бы какая-нибудь терраса попалась, всё ровное, аж противно.

– Зато долины не выглядят опасными, и мы могли бы… – мелодично откликнулся Лао, но вдруг резко умолк.

И – стрелой взмыл в небо. Прямо с места, с полушага – слегка присел, оттолкнулся ногами и почти мгновенно скрылся из вида, серебристым росчерком растворяясь в воздухе. Итасэ коротко выругался и задрал голову, высматривая его; Соул потянул своего айра за рога, принуждая остановиться, и тоже заозирался.

– Что происходит? – я заворочалась, пытаясь сесть ровнее, и едва не свалилась с Шекки.

Тейт побледнел так, что на носу у него явственно проступили веснушки.

– А ты не поняла? – взгляд его потемнел и стал сосредоточенным.

Я напряглась, расширяя купол, но не уловила не то что ничего подозрительного – никого живого в принципе. В том числе – ни следа Лао.

А вот это уже тревожит.

– Нет. Объясни.

– Да до меня тоже только что дошло, – поморщился Тейт – и, заметив моё беспокойство, положил мне руку на плечо. – Похоже, мы ходим по кругу. Я сразу не заметил, потому что запах постоянно меняется и пейзаж.

– А что тогда не меняется, скажи на милость? – спросила я резче, чем хотела.

– Наши следы, – ответил он рассеянно. – Сам камень. Ощущения. Странно, что я раньше не понял. И вот ещё что: в самом начале вдали виднелась здоровенная такая скала, чёрная. Где она? Мы сто раз уже должны были до неё дойти… А, смотри, возвращается!

«Скала?» – хотела спросить я, но прикусила язык.

Сперва послышался странный звук – гул, но очень высокий, металлический, музыкальный. Потом сверху нахлынула упругая воздушная волна – такая, что меня чуть из седла не выбросило. Что-то врезалось в склон, веером брызнул в стороны раскрошенный камень…

В опалённом кратере сидел, согнув одну ногу в колене, Лао, целый и невредимый. Выглядел он скорее задумчивым, чем сердитым, но, будь я врагом – сунуться к нему сейчас не решилась бы.

– Заперто, – произнёс он. – И сверху тоже. Даже от меня, и это уже интересно.

– Я б слетал туда-сюда на Шекки, – протянул Тейт, прищурившись. – Но лучше не разделяться. Мало ли что.

– Мало ли кто, – согласился Итасэ и переглянулся с Соулом. Орса как раз продрала глаза и попыталась слинять от заботливого братца; он удерживал её одной рукой, осторожно прощупывая окрестности ментально. – Кто следующий?

Возникла заминка. Тейт погрузился в размышления – стратегию обдумывал, что ли? – и не особенно рвался в бой. Орсе никто слова не давал в принципе… Оставались двое.

– Предположим, я, – вздохнул Соул и скатился по кожистому боку своего айра. Девчонка тут же перестала вертеться и замерла настороженным изваянием. – Трикси, поможешь? – неожиданно обратился он ко мне. – Широко слушать не обязательно, этим я займусь. А вот тщательно изучить всё, что поблизости…

Мысль здравая. Псионические методики на небольшом расстоянии могут быть даже более эффективны, чем магия.

– Хорошо, – склонила я голову к плечу. – Есть только одна проблема. Вам тоже достанется.

– Лучше так, чем пропустить врага, – философски откликнулся Итасэ, хотя перспектива явить кому-то, даже и другу, свои сокровенные мысли не вызвала у него бурного энтузиазма.

Поначалу я беспокоилась, что мы с Соулом станем мешать друг другу. Но его магия оказалась настолько нежной, ненавязчивой, словно существовала на принципиально ином уровне. Дрожь натянутых шёлковых ниток и прозрачных капель росы, расходящаяся от центра паутины; перезвон тысяч разноголосых бронзовых колокольчиков, от крохотных, трепещущих, до солидных и басовитых – вот что это было такое.

А ещё он танцевал.

Наверное, каждый из ложи внимающих и поющих вырабатывал свой собственный стиль магии, больше всего подходящий к темпераменту и сложению. Гибкая, порывистая Лиора двигалась резко, широко, и её ментальная музыка звучала с надрывом, страстно, на грани боли. А Соул и звучал, и двигался гармонично… и очень технологически, пожалуй. Так, словно его окружали сенсорные экраны, и он невесомо прикасался к контрольным точкам – кончиками пальцев, босой ступнёй, плечом, затылком.

Рядом с этой лёгкостью мои собственные техники выглядели особенно неуклюжими и грубыми – зато мощными.

Я сузила купол до полукилометра в диаметре – и резко усилила. В музыке Соула тут же появилась брешь, зона тишины, где превалировало моё влияние… Или нет?

Обычно для эмпатического воздействия физических преград не существует. Но здесь воздух сопротивлялся, а скалы пытались вытолкнуть купол, вытеснить его – так, словно сама эта странная долина была полуразумным хтоническим существом.

«Ну уж нет».

Я стиснула зубы, усиливая напор. Тейт ощутил давление, но инстинктивно потянулся навстречу, раскрываясь и безмолвно обещая поддержку. Орса замерла перепуганным мышонком, не рискуя даже моргать. Итасэ рефлекторно сопротивлялся, но его ментальных способностей не хватало… Так, а это что?

– Ран… Ран-кан, – хрипло выговорила я, только в последний момент вспомнив про суффикс вежливости. – Может, мне кажется, но, похоже, тебе кто-то туманит голову. Ты позволишь?

Итасэ с подозрением прищурился, оборачиваясь:

– Позволю – что?

Договорить он не успел.

Я почувствовала, как встроенная в его разум ментальная программа меняется, и ударила по ней – грубо, примитивно, выжигая напрочь связи между Итасэ – и тем, вторым, который сумел дотянуться до него незаметно для нас. И, пока ощущение мерзкого чужого присутствия было ярким, как привкус лука в чае – прошлась по Лао и Тейту, выкорчёвывая запрятанные программы внушения.

Наверное, если бы не дивный опыт с блоками Лиоры – и теми, что установил Эфанга, и с моими собственными – я бы не справилась. Мне и сейчас удалось проскользнуть по самому-самому краю между успехом – и провалом.

…всё-таки успела.

Виски заломило.

– Соул, с сестрой сам разбирайся, – вяло окликнула я мага и прикрыла глаза.

Хорошо бы теперь отдохнуть и на время отказаться от эмпатии. Но, учитывая, что нас всех едва незаметно не заколдовали – не самое лучшее решение.

– Что это было? – дружелюбно поинтересовался Лао.

Кажется, он один не обиделся из-за такого неделикатного вмешательства. От остальных фонило глухим раздражением, где – завуалированным, где – не особенно.

– Это я вас немного спасла, – откликнулась я резко и устыдилась. Ну вот, сорвалась на единственном адекватном человеке… ну, условно человеке. – Извини. Мне нехорошо теперь, вот и ворчу. Какая-то мразь исподтишка влияла на всех нас. Довольно долго, думаю, часа четыре, как минимум… больше двух сетов. Программу… Ну, то есть, что именно нам внушали, я так и не разобрала, но вряд ли что-то хорошее.

– Я даже знаю, что именно, – неожиданно произнёс Итасэ. – Трикси-кан, оглядись. И, да, я раздражён. Но не из-за тебя, так что хватит дрожать и прижиматься к Тейту.

– Она не прижимается, – с сожалением возразил Тейт. – Она просто дрожит.

Мама говорила, что от псионического перенапряжения помогает эмоциональная перезагрузка. А чтобы перезагрузиться, надо хорошенько удивиться… Например, закрыть глаза в реальной, пусть и немного странноватой долине, а открыть – в какой-то гигантской банке.

– Что здесь происходит? – спросила я, рефлекторно поджимая ноги.

Нет, со скалами всё было в порядке – почти. Тот же серо-коричневый камень, зеленоватые прожилки, только рельеф сгладился, словно его утюгом разровняли. Самая жуть начиналась дальше, примерно в полутора километрах. Там высилась глянцевая стена, похожая на мутное стекло; она плавно загибалась, очерчивая круговой периметр. Небо пластмассово побелело и опустилось – крышка, ни дать ни взять. Одно радовало: вдали, за полупрозрачной преградой, виднелась колоссальная чёрная гора.

Надеюсь, та самая, которую мы вначале потеряли.

– А то, что мы целый день слонялись по дурацкому пустырю, – весело и зло ответил Тейт, сверля взглядом психоделическую стену. Наверное, на её месте я бы уже давно куда-нибудь в сторону сдвинулась и пропустила это рыжее горе, лишь бы целой остаться. – Какой фаркан додумался такое устроить, интересно.

– Скоро узнаем, – пугающе добрым голосом пообещал Итасэ и очень аккуратно расправил шарф у себя на плечах. Похожая на туман серая ткань строптиво вздымалась, точно от невидимого ветра; при взгляде на неё хотелось зябко поёжиться, хотя в долине было по-прежнему жарко и душно. – Твоя сестра в порядке, Соул-кан?

Только сейчас я заметила, что спокойная ментальная мелодия смолкла. Сеть-паутинка, впрочем, никуда не делась – она словно просела, стала едва ощутимой; отдельные нити по-прежнему тянулись к Соулу.

– Как видишь, – рассеянно произнёс он, мимоходом погладив щиколотку Орсы. Девчонка дрыгнула ногой и грозно уставилась вдаль, явно подражая Тейту. – Не знаю, что за маг это сделал, но справился он неплохо. Я уже говорил, нет? По-моему, не говорил… Когда маг понял, что его тайная песня обнаружена, он избавился от неё. До последнего звука. Очень ловко, да…

– И ты его не сумел отследить? – Итасэ потёр между пальцами краешек шарфа и задумчиво перекинул его через плечо.

– Ту песню, что была в разуме моей сестры? Конечно, нет. Мне ещё многому предстоит научиться, – улыбнулся одними губами Соул. – Но когда Трикси разбила песню, предназначенную тебе, я кое-что услышал, и это меня удивило. Тот маг… мои чувства говорят, что он везде. В воздухе, в скалах.

Я моргнула. Дежавю? Слишком похоже на мастера Эфангу. Правда, сомневаюсь, что даже он стал бы размазывать своё сознание на несколько квадратных километров. Значит, здесь что-то другое.

– Везде? – вдруг усмехнулся Итасэ. – Очень хорошо. Я понял.

И – резко подкинул шарф.

Туманная ткань, как живая, рванулась во все стороны разом, распадаясь на клочки. Они взвились серыми мотыльками и беспорядочно заметались вокруг. Некоторые падали на скалы – и тут же впитывались, как вода в песок, и тогда зелёные прожилки чернели.

А потом камень забурлил и потёк.

Дикая, тёмная пещера; решётчатый павильон, похожий на те, что возводили жители побережья; заросли сизой травы; дерево со сводчатой кроной, ветвями подметающее землю… Декорации сменялись так быстро, что голова закружилась. По сложенным крыльям Шекки пробежала рябь – золотистая, зелёная, лиловая… Длинный и цепкий росток обвил мою ногу и вскарабкался вверх – по бедру, вокруг талии, захлестнул шею – и покрылся бледными восковыми цветками. Тейт до синяков вцепился мне пальцами в плечи и резко выдохнул.

И тут всё закончилось.

Мы оказались на гладкой, точно отполированной площадке из чёрного стекла – диаметром сорок шагов, не больше. Итасэ стоял, слегка опустив плечи; лёгкие пряди волос прилипли к вискам, а глаза немного запали.

– До Шаа мне далеко, разумеется, – произнёс он негромко, глядя исподлобья. – Но кое-что я умею. Вся долина – большая ловушка, иллюзия, созданная песней разума и частично воплощённая из ничто. Кто бы ни был её хозяином, тут он всесилен. Кроме этого места, – Итасэ постучал мыском по чёрному стеклу. – Если понадобится – сделаю дорогу до самого края долины. Но хотелось бы сначала перекинуться с хозяином словом-другим. Мне есть что сказать.

Я невольно опустила взгляд. Из гладкого чёрного зеркала на меня уставилось какое-то мрачное чудовище с цветочным ожерельем на плечах и лепестками в волосах.

Ну и картинка – то ли с похорон, то ли с экзотического курорта.

– Мысль хорошая, но есть проблема, – вздохнула я, стараясь не думать о плохом. Например, о том, что потенциал у творца долины явно побольше, чем у Итасэ. – Сначала его надо найти.

– Может, выследить? – вскинул брови Лао.

Его тоже осыпало цветками, кстати, только тёмными – интересно, почему?

– Вызвать на переговоры? – неуверенно предложил Соул.

– Выкурить! – радостно вклинилась Орса и саданула айра пятками по бокам. Тот крутанулся на месте, едва не оттоптав лапы Шекки; шипастый хвост с мерзким скрежетом проехался по стеклу и оставил длинную глубокую борозду. – Шарахнуть! Настучать по голове!

– Шарахнуть? – оживился Тейт. – Это я могу, надо было сразу сказать!

– В другое время я бы много рассказал тебе о дипломатии, о разнообразии методов и о творческом подходе, – выдохнул Итасэ и обессиленно склонился, упираясь в собственные колени, как бегун после марафона. И – глянул исподлобья: – Но я не в духе. Поэтому – да, Тейт-кан, будь любезен, сделай это. Как там говорится… Долбани?

– Слова не покорной пылинки под ногами у мира, но правителя, – рассмеялся Лао, обхватывая его за плечи и помогая выпрямиться. – Утомлённого правителя.

– Я ещё не согласился, – загадочно ответил Итасэ и поморщился.

Интересно. Ворчит и огрызается, но помощь принимает как должное. Похоже, этих двоих связывает нечто большее, чем просто приятельство… какая-то общая тайна.

– О, согласишься, – пропел Лао и светло улыбнулся: – Мне нельзя отказать.

В его сознании промелькнул образ… такой одновременно знакомый по мифам – и совершенно чуждый: крылатый змей, обвивающий гору, и крошечный человек, указывающий ему на что-то внизу. Я почти ухватила смысл, почти выцепила самую соль из намёков и оговорок – но в последний момент Тейт дёрнул меня за прядь волос:

– Трикси, смотри на меня, не на них.

На долю мгновения мне почудились нотки глухой, неконтролируемой обиды, но почти тут же их затопило яростное, дрожащее марево предвкушения. Я рефлекторно обернулась – не столько на слова, сколько на чувства; Тейт же в полтора прыжка пересёк платформу и замер на краю.

И явилось пламя.

Сначала – отразилось в чёрном стекле дрожащим ореолом; потом – вспыхнуло на кончиках встопорщенных рыжих прядей, осыпалось на плечи, на спину и бёдра, испятнало трико. Живой лозой обвило протянутую руку, цветком распустилось на ладони… и упало в долину.

По камню разошлись круги, как от брошенной в озеро гальки. А ещё через мгновение – пламя встало жадной, трескучей, гудящей стеной до самого горизонта.

В лицо ударила волна тугого жара – не воздуха, не энергии, чего-то иного, реального и в то же время ускользающего, как мысль. Орса свалилась с застывшего айра, и Соул рефлекторно, не отводя от пламени взгляда, обнял её и накрыл своим шарфом. Лао подался вперёд, с восторгом открываясь чужой силе. А я… я просто смотрела.

Изнутри Тейт пылал ярче и страшней обезумевшего солнца, и это было непереносимо прекрасно.

Словно услышав меня, он обернулся через плечо, улыбнулся – и плавно опустил руку, вдавливая чудовищное пламя в скалы. Гул сделался ниже, пробирая до костей; далёкие стены ловушки выгнулись, готовые лопнуть под напором в любую минуту. Всё застыло в хрупком равновесии – и через долину, наискосок, пробежала трещина.

Скалы хрупнули, как яичная скорлупа.

– Хватит, – странным высоким голосом попросил Соул. – Кажется, нас приглашают войти.

– Ну, ладно, – протянул Тейт несколько разочарованно, опуская ресницы, и резко сжал кулак. Пламя погасло. – Трикси, и как тебе?

Слов я не нашла. Но, наверное, лицо у меня было даже слишком выразительное, потому что Итасэ закашлялся, а потом заявил бескомпромиссным тоном:

– Нет, ты никуда его не потащишь. Во-первых, некуда, во‑вторых, смотрит ребёнок, в‑третьих, смотрю я.

– Да и мы не собирались, – проворчал Тейт, весьма польщённый.

Я покраснела, деревянной походкой прошествовала по чёрному стеклу и первой спрыгнула с помоста, по щиколотку утонув в мягком, тёплом ещё пепле. А в спину мне донеслось задумчивое бормотание Соула:

– Орса, конечно, чудесная, да… Но я смотрю на этих двоих и думаю: может, стоило завести детей более традиционным способом?

Щёки вспыхнули, никакой биокинез не помог.

Спокойно, Трикси. Если рассуждать логически и ожидать худшего не получается, то хотя бы действуй рационально.

Уже спускаясь по грубому туннелю, я в полной мере осознала, насколько мы рисковали. Там, наверху, даже в колоссальной «стеклянной банке», оставалась иллюзия свободы. Здесь же, в замкнутом пространстве, серый камень с зелёными прожилками давил физически ощутимо, словно нам приходилось нести его на собственных плечах. Но ещё сильнее тяготило постоянное ожидание атаки. Памятуя о мастерски вживлённых ментальных программах, я держала неширокий, но чрезвычайно плотный купол – это примерно как сжать кулаки так, чтоб ногти в ладонь впились, и не расслаблять. Несколько минут потерпеть несложно, а если дольше?

– Ты не одна, – произнёс вдруг Тейт мне в затылок, и я вздрогнула от неожиданности.

Он шёл последним, замыкая цепочку, – удачное решение, с его-то феноменальным чутьём. Хотя бы за собственную спину можно было не опасаться.

– В каком смысле?

– В прямом, – хмыкнул он. – Трикси, я, конечно, самый сильный и крутой, но вообще-то не самый опасный в нашей компании.

– Да, разумеется, напустим Орсу на монстра, который соорудил эту шрахову ловушку, и все проблемы решатся.

Кто-то хихикнул – явно не Тейт. Я быстро оглядела остальных, но так и не смогла понять, кто нас подслушивал. Даже мысли у магов были на удивление спокойны.

– Орсу? А что, мысль, – коварно протянул он. – Детей часто недооценивают. А на слабых детей – вообще внимания не обращают. Представляешь, что можно натворить, когда на тебя не смотрят, мм?

Наверно, я была слишком напряжена, чтобы оценить шутку, потому что вместо улыбки выдала жалобную сентенцию:

– Но мы все так устали! Если одна попытка выбраться из ловушки выпила столько сил, – я невольно скосила взгляд на Итасэ, который держал спину подозрительно ровно, – то сколько их понадобится, чтобы одолеть хозяина долины?

– Ну, мы ж не драться идём, а разговаривать, – неискренне заметил Тейт. – И ловушку он делал не в один приём, а, может, несколько лет. Или десятилетий. И вообще, кто сказал, что мы устали?

Я хотела было возразить, но тут мне в лоб толкнулся серый клочок тумана, оставляя ощущение сдержанной насмешки. Пришлось заткнуться. Тем более что бесконечный спуск наконец-то закончился, и мы оказались…

…под открытым небом? После часового бодрого марша вниз?

Налетел солёный океанский ветер, парусами раздувая шарфы и пересчитывая мириады нежных разноцветных травинок под ногами. Чуть дальше фантасмагорический луг увязал в песке, сверкающем, как алмазная пыль. На бесконечный пустынный пляж накатывали чёрно-синие волны с пенными шапками; низко-низко над водой носились длинноклювые птицы, перекликаясь тонкими голосами. У самой линии прибоя оборонительными башнями высились огромные деревья – с тёмной бугристой корой, почти без веток, с длинными тонкими метёлочками вместо листьев.

Пахло свежестью – пронзительной, острой, так, что лёгкие леденели.

– Красивая работа, достойная настоящего мастера, – негромко произнёс Итасэ.

От дерева отделился силуэт, незаполненный контур. Я невольно сглотнула и отступила на полшага – лишь бы очутиться подальше от этого жутковатого бага реальности.

– Кхе, хе… Я давно уже не мастер, – прошелестел контур и приблизился ещё немного, наливаясь объёмом, цветом, жизнью…

Мне стало дурно.

У долины был не хозяин – хозяйка. Женщина, изуродованная временем, как выветренный до дыр столб известняка. Её кожа сморщилась, огрубела и потемнела, волосы выцвели, глаза глубоко запали и побелели; узлы суставов были вдвое шире самих пальцев, длинные ногти скрючились и растрескались. Наверное, когда-то она могла похвастаться примечательным даже для Лагона ростом, но теперь согнулась едва ли не вдвое.

Концентрированного купола хватило, чтобы понять: это настоящая плоть, не пугающий образ для чужаков и не маска скучающего мага со своеобразным чувством юмора. Преодолевая инстинкт самосохранения, я потянулась глубже, осторожно касаясь сознания – и почти сразу отпрянула.

Хозяйка долины пугала не потому, что её облик соответствовал возрасту – не одна и не две сотни лет, старше Ригуми Шаа и Аринги вместе взятых. А потому, что старость была неестественной, как результат неизлечимой болезни, особенно жуткой потому, что она искорёжила только тело, оставив разум кристально ясным.

– Тем не менее, вы не из свободных, – продолжил Итасэ.

Он выступил вперёд, легко и непринуждённо принимая роль лидера. Лао безмолвно стоял за его плечом – светлый и радостный дух-хранитель.

– С чего ты так решил? – сощурилась старуха, проутюживая нас взглядом по очереди. Когда подошла моя пора, я рефлекторно улыбнулась и, не глядя, нащупала руку Тейта.

– Ваше искусство, – повёл рукой Итасэ. – Песня разума и материя, воплощённая из пустоты. Соединённые вместе, они способны обмануть даже чувства мага. В таком лабиринте можно блуждать годами, не осознавая течения времени, и наконец забыть самого себя… Я знаю того, кто изобрёл это страшное искусство; мой мастер был его учеником.

Старуха расхохоталась, цепляясь за собственные широкие рукава.

– А ещё раньше его учеником была я. Что, это чудовище до сих пор держит власть? Такие как он, просто её не отдают… – Она закашлялась, потом шагнула ближе и посмотрела на Итасэ в упор. – И куда ты идёшь? Туда, куда он послал? Идёшь послушно, как айр… Посмотри на меня – хороша, а? Я ему тоже верила…

К чести Итасэ, он даже не вздрогнул, когда изуродованные ладони обхватили его лицо, заставляя повернуться.

– Куда бы мы ни шли, мы делаем это по своей воле, – мягко возразил он и отвёл её руки. Старуха неприязненно цокнула языком. – А теперь – ваша очередь отвечать. Зачем вы напали на нас?

– Напала? – вздёрнула подбородок старуха. – Никому вреда не было. Побегали по моей долине? Велика беда.

– Мы потеряли время.

– Время? – почти беззвучно рассмеялась она и развела руками: – Посмотри на меня. Вот оно, твоё время. Вот его предел. Дальше оно бессильно. Что тебе несколько дней? Что тебе даже год? Ты, маг, ты изменяешь мир, тебе ли бояться времени. Или Оро-Ич не объяснял тебе?

– Я ещё не настолько хорош, чтобы мастер Лагона говорил со мной о времени, – улыбнулся Итасэ неожиданно тепло, чарующе, и хозяйка долины дёрнулась. – Но я стану даже лучше. Спрошу снова: зачем вы пытались нас задержать?

Она угрюмо уставилась исподлобья:

– Разве скука и одиночество – недостаточные причины?

– Для женщины, которая старше моего мастера? Которая создала всё это? – усмехнулся Итасэ. – Если бы вы пожелали, то собрали столько учеников, сколько может вместить долина. И основали бы свой собственный клан, где вас славили бы как прекраснейшую и мудрейшую. Но вы здесь, глубоко в горах, одна… и настоящая, – тихо добавил он, и в этот момент почему-то посмотрел не на измождённую временем женщину перед собой, а на океан, над которым парили птицы.

Старуха обернулась, проследив за его взглядом.

– Да, – задумчиво произнесла она. – Пожалуй, ты понимаешь, что важно. Кто ты такой?

– Мечта одного поэтически настроенного мастера о сыне, – склонил голову к плечу Итасэ. – Или, может быть, о себе самом, только лучше и правильнее.

– Каждый ученик может сказать о себе подобное, – резко ответила старуха. – А мне нужна правда.

– Итасэ Ран, подмастерье Ригуми Шаа из ложи овеществляющих ничто.

– Ригуми Шаа… Не помню такого мальчишки, – поджала губы она. – Наверное, он позже пришёл. Я отвечу на твой вопрос, но сперва скажи: ты ведёшь их за океан?

Кого «их» – уточнять не потребовалось. Я зябко передёрнула плечами и, уже не скрываясь, сделала шаг назад, спиной прижимаясь к Тейту. В словах старухи было двойное дно; кажется, зла она нам не желала, но и отпускать не хотела… почему?

– На материк смерти нельзя никого увести, каждый сам принимает решение, – уклончиво ответил Итасэ, однако почти сразу добавил, смягчаясь: – Скорее, наоборот. Мы идём вглубь гор, ищем кое-кого. И собираемся вернуться в Лагон как можно скорее.

Хозяйка долины, похоже, не слишком-то поверила ему; от неё веяло состраданием и одновременно – разъедающей злостью, и если первое чувство относилось к нам, то второе – к кому-то сильному и недосягаемому. Неужели к мастеру Лагона?

Приятно знать, что не всем нравится этот синий инкуб. Интересно только, что он ей такого сделал.

– Дело твоё, – проскрипела старуха и, отвернувшись, шагнула к побережью. – Сколько вас таких было, глупых. Наслушаетесь дурных советов… Я такая же была. Одной из первых ушла за океан, да вот не дошла. К счастью, – вздохнула она протяжно, сжимая и разжимая изуродованную руку. – С годами их становилось больше, тех, кто исчезал за океаном. А этому властолюбивому мерзавцу, – старуха стиснула кулак, и суставы хрупнули, – всё мало. Он посылает новых и новых. Что ж, время расплаты близко. Потому что они стали возвращаться. Те, другие, более сильные, чем я. Те, кто дошёл до конца.

– Она говорит правду, – произнёс вдруг Тейт ясным, удивлённым голосом. – Трикси, помнишь, я хотел послушать путешественника? Ну, до того, как вся эта ерунда с Лиорой началась, – неопределённо крутанул он запястьем. – Так вот, я послушал. И он, точнее, она, путешественница, говорила, что на островах встречала женщину. И та женщина, ну, сказала, что она вернулась оттуда. Из-за океана.

– Женщина? – с непонятной, тянуще-болезненной надеждой откликнулся Соул, на мгновение упустив Орсу.

– Из-за океана? – с восторгом взвыла девчонка, вытягиваясь на мысках. – Хочу!

– Путешественница? – несколько разочарованно вздохнул Лао. – Надо было послушать. Люблю хорошие истории.

– Да не знаю я больше ничего, – буркнул Тейт, оказавшись под прицелом любопытных взглядов. Только Итасэ сохранял видимость безразличия, но и ему было досадно, что он ничего не слышал о людях, побывавших за океаном. – Успеем – вернёмся в Лагон и застанем ещё её… Или вообще махнём на острова, где эту женщину видели, ну. Но сначала – дела, – и он решительно хлопнул меня по плечу.

– Действительно, – ровно произнёс Итасэ и снова повернулся к хозяйке долины. – Я благодарю вас за то, что вы позволили мне увидеть ваше искусство. Надеюсь однажды вернуться сюда вновь.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Дивный образчик дипломатии. Иными словами, «Мы не сердимся, но нам, пожалуй, пора. Давайте разойдёмся мирно».

– А я рада была увидеть твоё искусство, молодой подмастерье, – неохотно ответила старуха, опускаясь на песок у корней жутковатого дерева. Нахлынула волна, промочив её широкие рукава – и с шипением откатилась. – Но позволь сказать на прощание: Лагон – не единственное место, где можно жить. И не лучшее. Вы уходите из моего лабиринта – и погружаетесь в иной, откуда выхода уже нет.

Итасэ, казалось, не собирался отвечать. Но, когда мы все уже очутились в туннеле, вдруг сбежал вниз на несколько ступеней и выглянул в пещеру. Влажный океанский ветер разметал его волосы и подхватил край шарфа – как хвост у воздушного змея.

– Позвольте тогда сказать и мне: мастер Лагона не забывает своих учеников, никогда. Никаких, слышите?

Старуха ничего не ответила, но свет, исходящий из пещеры, немного померк.

Когда мы выбрались наружу, в долине шёл дождь, тёплый и солоноватый.