Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Соавторы: Андрей Земляной,Софья Ролдугина,Елена Счастная,Нов Щепет,Никита Ядыкин,Андрей Первухин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 198 (всего у книги 347 страниц)

Глава 11
Изнанка

Освящённая временем последовательность действий и слов, которая теоретически должна приводить к определённым результатам. К сожалению, в действительности чаще приводит к проблемам.

Из свитка «Загадки Лагона»

Эрнан дремал на арене, подложив руку под затылок, и курил здоровенную пиратскую сигару. Клубы дыма поднимались высоко под купол цирка и там смешивались с облаками.

Всё это ужасно напоминало сюрреалистический сон, но, к счастью, сном в полном смысле слова не являлось. Однако и бодрствованием назвать это было нельзя; мы зависли в том полуреальном пространстве, которое возникает, когда соприкасаются разумы сильных псиоников, и никто не хочет – или не может – впускать другого на свою территорию. Казалось, что время здесь замерло; опасная иллюзия, ведь в действительности оно продолжало идти.

Я ощущала смутное беспокойство. Возможно, потому что снаружи разразилась очередная маленькая лагонская катастрофа, или из-за странного облика, который принял Эрнан… Точнее, из-за новообретённых дядиных привычек.

Клуб дыма вздулся парусом – и накрыл меня.

Тепло.

– Успокаивающий ритуал. – Эрнан крутанул сигару пальцами, как автоматический карандаш. – Всё хочу попробовать наяву, но боюсь привыкнуть. Придётся тогда обращаться к Дейдре, а она не упустит случая сделать из меня подопытного кролика. Ты к этому как относишься, кстати?

– К курению или маминым опытам?

– К тому, чтобы стать лабораторным материалом.

– Как сказать, – вздохнула я. Сигара Эрнана отчего-то пахла горьким шоколадом, да так сильно, что под ложечкой тянуло. – Я ещё до рождения была главным маминым экспериментом. Она диссертацию защитила по биокинетическим влияниям на эмбрион в ранней стадии развития.

– И не одну. Может, это и объясняет, почему у тебя такая гибкая психика, – заключил дядя парадоксально. – На твоём месте я бы не смог настолько спокойно принять то, что мной манипулируют.

Тут я действительно удивилась.

– А мной манипулируют?

– Если то, что ты мне рассказала, правда, то несомненно, – жизнеутверждающе заявил Эрнан и исчез.

А я проснулась.

За прозрачным куполом походного шатра всё ещё царила предрассветная полутьма. Тейт, полностью одетый, нависал надо мной, тревожно хмурясь. Когда он понял, что я очнулась, то осторожно прикоснулся к щеке горячими-горячими пальцами.

– Что случилось, мм?

– Ничего, – буркнула я, отворачиваясь. Эрнан снился отнюдь не каждую ночь, и всякий раз мне хотелось задать ему кучу вопросов – о маме, о том, сколько прошло времени, о Лоран, в конце-то концов. Но вместо этого мы просто трепались о ерунде. – Эх, сейчас бы шоколада…

– Так в чём проблема? – подскочил Тейт, готовый вершить подвиги прямо с утра. – Найду, догоню и поймаю! Я могу даже свистящую рыбу голыми руками поймать, не то что какой-то шоколад.

– Вряд ли. К сожалению, шоколад здесь не водится, – фыркнула я и сбросила одеяло. Настроение, испорченное было неурочным пробуждением, стремительно рванулось к отметке «прекрасно». – Кстати, а почему ты-то вскочил в такую рань? Твоя очередь сторожить?

– Лао кое-кого выследил. Они с Орсой теперь охотятся.

Остатки сна у меня как сдуло.

– А почему с Орсой?

– Для опыта, – живо ответил Тейт и вдруг повернулся всем телом к выходу. – О, вернулись. Интересно, кого поймали.

Он выскочил из шатра. Оставшись в одиночестве, я вновь прокрутила в голове короткий диалог с Эрнаном. Значит, мной манипулируют… Интересный вывод. Не сомневаюсь, что дядя прав, он в принципе, кажется, ошибаться не умеет. Остаётся один вопрос: кто именно? Жаль, что начало разговора начисто выпало из памяти, можно было бы попытаться восстановить логическую цепочку.

Хотя…

Когда упоминают о манипулировании, впрочем, на ум сразу приходит одна кандидатура – мастер Лагона, гибрид улыбчивого языческого идола и демона-инкуба из кошмаров средневековой крестьянки.

Я невольно вздохнула. Ну, конечно, кто же, кроме него.

Вообще подобные мысли и без намёков дяди Эрнана преследовали меня уже вторую неделю, с тех пор как мы распрощались с хозяйкой долины-ловушки. Та старуха ненавидела Оро-Ича нежно и собственнически – и любила так яростно, что становилась отвратительна самой себе. Она не простила его – за своё уродство, за фиаско с путешествием на материк смерти… Шрах знает, за что ещё, так глубоко я не копала. Самое жуткое, что в поверхностных воспоминаниях, которые старуха рефлекторно перебирала, как чётки, решение отправиться за океан она принимала сама. И – одновременно была абсолютно уверена, что Оро-Ич её вынудил.

Парадокс.

Давным-давно Лиора рассказывала о том, куда деваются маги, закончившие обучение. Некоторые тайно возвращаются к семьям на побережье – если ещё есть к кому, другие путешествуют, третьи остаются и набирают учеников. Кто-то аккуратно вмешивается в политику, следуя указаниям Оро-Ича, кто-то живёт уединённо в горах, однако не примыкая к свободным, а некоторые стремятся испытать себя – и отправляются в место, где почти невозможно выжить. На материк смерти за океаном; в земли, где безумие войны настолько завладело магами, что они изобрели оружие, которое сами уже не могли контролировать. Например, болезни, передающиеся через взгляд.

Меня пробрало мерзким холодком.

Лиора говорила, что живых там не осталось… А если она ошибалась? Что ожидало путешественников там, за океаном? Если кто и знал ответ на этот вопрос, то лишь один человек – мастер Лагона. Судя по воспоминаниям старухи из долины, традиция отправляться в странствие на материк смерти просуществовала по крайней мере несколько веков. Тех, кто возвращался, можно было пересчитать по пальцам, и всё же маги продолжали уходить. Даже звучит бессмысленно… если только не предположить, что некто могущественный негласно поддерживает безумный обычай.

Оро-Ич? Легко поверю. Вопрос – зачем.

Так, хватит. Я сейчас уйду в такие дебри, где даже мастера чувствуют себя неуютно. Кажется, местные маги уже оставили надежду просчитать мотивы мастера Лагона и сохранить при этом свой разум в целости, надо брать с них пример. Важнее сейчас понять, что подразумевал Эрнан, когда говорил, что мной манипулируют, и имеют ли его слова какое-либо отношение к нашему спонтанному путешествию…

Шрах, вот я и вернулась к самому началу. Похоже, выход один – дождаться новой встречи во сне и спросить прямо. А до тех пор – наблюдать и размышлять.

Заплутав в дебрях дедукции и самоанализа, я едва не пропустила самое интересное, а именно – триумфальное возвращение Орсы с пленником.

– …Я его сама схватила! Честное слово, сама! – донёсся издали восторженный писк.

У меня брови поползли вверх. Что, Орса разговаривает нормально? Без этих своих: «И вовсе я не хотела этого делать. А если и хотела, то всё равно не получилось, и вообще Соул меня не ругал. А правда, что мелкие надоеды когда-нибудь получат? А что они получат?»

Чудеса.

Впрочем, удивительное терапевтическое воздействие Лао на неуправляемых шкодниц мне уже доводилось наблюдать – на примере Айки. Стоило ему ласково улыбнуться, как это непоседливое чудовище тут же строило умильные глазки и послушно выполняло даже скучные бытовые обязанности, не брезгуя ни уборкой лагеря, ни стиркой. Орса же зашла ещё дальше.

– А потом он выскочил на меня. И я его хлоп! Ну, воздухом, которым дышать нельзя, выжженным. Он упал, а я его подобрала и тащу!

Не в силах и дальше мучиться от любопытства, я быстро оделась и выскочила из шатра. Вся компания уже была в сборе. Итасэ сонно зевал у костра, потягивая шергу, Тейт восторженно приплясывал вокруг Орсы, Лао и их общего трофея. Соул, удивительно бодрый, словно он и вовсе ещё не ложился, с умилением глядел на сестру.

– Она что, правда связно излагает свои мысли, не хвастаясь и не привирая? – недоверчиво поинтересовалась я, коснувшись разума девчонки эмпатическим куполом.

Соул склонил голову к плечу:

– Удивительно, но факт, да. У этой Лао поразительный педагогический талант.

Душевного спокойствия ради пропустив мимо ушей возмутительное «этой», я подобралась поближе, благо Орса зашла на второй круг, живописуя свои приключения. Выходило, что первым неладное почуял всё-таки Тейт – как раз была его очередь сторожить лагерь. Вообще он и раньше уже замечал по ночам чужаков поблизости, но обычно игнорировал их, пока они не приближались к границам камуфляжной иллюзии Итасэ. Сегодня же, памятуя о том, что до конечной точки путешествия остаётся всего ничего, Тейт решил, что свеженький информатор к завтраку нам не помешает.

Лао, очевидно, разделял его взгляды, поэтому поднял заспанную Орсу и исчез с ней во тьме. Результат этой спонтанной вылазки валялся теперь у очага – молодой бритый мужчина, сперва хорошенько оглушённый воздухом, очищенным от кислорода, а затем ещё и обработанный секретными приёмчиками направляющих удар – для верности.

Искренне сочувствую бедняге.

– Я и не догадывался, что моя сестра способна скрутить взрослого мага, – задумчиво протянул Соул, дослушав до конца.

– Все дети с чего-то начинают, – таинственно ответил Лао, почёсывая довольную девчонку за ухом. – А что же до этого человека… Такой маг вполне ей по зубам. Нужно только сначала немного его напугать, запутать, ослабить и загнать в нужное место.

Соул оживился:

– Я слышал, что сойнары обучают своих детёнышей подобным образом. Мать догоняет молодого фуубе, надкусывает ему плавники, а после направляет молодняк.

Не знаю, что поразило меня больше – сравнение Лао с дивными хозяевами океана или тот факт, что они оказались отнюдь не вегетарианцами.

– А сойнары что, хищники? – осторожно спросила я. – Такие красивые… И поют изумительно.

– О, это закон всех миров, – светло и мечтательно улыбнулся Лао. – Всё прекрасное имеет клыки и когти. И чем совершенней красота, тем они острей.

Соул сделал шаг в сторону. Маленький, но вполне заметный.

– Кхм… Ты ведь мне сейчас не угрожаешь, нет?

Прекраснейшее существо во всём Лагоне загадочно рассмеялось – и только.

Нет, я, разумеется, не думала, что Лао когда-нибудь причинит кому-то из нас вред, но мурашки у меня по спине пробежали.

– Видимо, древняя поэзия постепенно развращает разум. Как будто глупые комплименты помогут обольстить совершенство, – пробормотал Итасэ – достаточно громко, однако, чтобы Соул расслышал. – А теперь к делу. Тейт-кан, этот человек имеет отношение к свободному клану, который мы ищем?

– А то сложно догадаться, – хмыкнул Тейт и, присев на корточки, выразительно подцепил ногтем край неопрятного тёмного балахона. – Больше никто в такие жуткие тряпки не рядится.

– Не слишком надёжный признак. Ты тоже неравнодушен к чёрному цвету, – заметил Итасэ с неуловимым налётом сарказма в голосе. – Ещё что-нибудь?

Тейт раздумывал не больше секунды.

– Запах. Причём не тех магов, которые проводили ритуал, а самих пещер.

– Значит, он там по крайней мере побывал, – подытожил Итасэ. Недобрый прищур не сулил пленнику ничего хорошего. – Соул-кан, будь любезен, послушай его.

Почти сразу возникла небольшая заминка. Соул не отказывался выполнить просьбу, но просил какой-нибудь образец, чтобы понимать, кого или что искать в лабиринте сознания. Запах и облик магов, которые призвали меня в этот мир, место действия, примерный маршрут… Лучше всего подошёл бы крупный фрагмент воспоминаний о нашем побеге от свободных, но Тейт упёрся намертво, не желая впускать в свой разум посторонних. Понятное решение, конечно, однако ненадолго мы оказались в тупике. В итоге сошлись на компромиссе: Соул спокойно работает, а я слежу за тем, чтобы он не залез дальше, чем необходимо.

За секунду до того как в ментальном пространстве зазвенели тысячи разноголосых колокольчиков, Тейт ухватился за мою руку – рефлекторно, не раздумывая. В груди поднялась жаркая, щекочущая волна.

Вдруг ясно вспомнилось, что он никогда, даже в самом начале, не пытался закрыться от меня.

Присутствовать при телепатическом допросе оказалось неприятнее, чем самой вытягивать информацию. Было что-то противоестественное в том, как Соул плавно обходил пленника по кругу, словно выписывая босыми ступнями по земле узор заклинания, и в том, как с каждым шажком сознание мага, по-прежнему погружённого в беспамятство, раскрывалось слой за слоем. Как луковица или цветок – с той разницей, что нас интересовала не сердцевина, а один из тех полупрозрачных, эфемерных лепестков, что облетали всё быстрее.

– Кажется, нашёл, – произнёс вдруг Соул рассеянно. – Подождите немного, я покажу.

Когда он аккуратно передал нам очищенный от всего лишнего образ, я прикусила губу, сдерживая вздох разочарования. Нет, конечно, глупо было рассчитывать, что, бесцельно шатаясь вокруг убежища свободного клана, мы сразу наткнёмся на большую шишку – или, что ещё лучше, на одного их тех, кто проводил ритуал призыва. Но пленник, молодой мужчина с вытянутым, налысо бритым черепом оказался совсем мелкой сошкой. Он происходил из побочной семейной ветви, не владел ни тайными знаниями, ни техниками. Более того, он даже не знал никого из правящей верхушки. Из всех магов, которых сумел вспомнить Тейт, пленник был знаком только с одним – с неудачником, которому достался самый первый и самый сильный удар. Этого человека звали Дорм, он был весьма искусным мастером тварей. Бонусом нам досталась сносная мысленная «карта» подземелий и несколько тайных ходов – тех, которыми пользовался захваченный маг.

– Слишком надеяться на его знания не стоит, – отстранённо резюмировал Итасэ. Мысли его словно бы разделились на несколько потоков, которые текли, не пересекаясь – слишком быстро и сложно, чтобы вникнуть сходу. – Вряд ли его пускали дальше внешнего круга укреплений. Младшие дети побочных ветвей – лишь расходный материал. Нам повезло в одном: лаборатории Дорма не в глубине подземелий, а во внешнем контуре. И неудивительно, – усмехнулся он вдруг. – Люди, обладающие властью и силой, не станут ввязываться в авантюру и проводить ритуал с непредсказуемыми последствиями втайне от остального клана.

– В какой такой тайне? – встряла Орса. Ей к тому времени надоело вертеться вокруг пленника, который не спешил проявлять признаки жизни. Вполне разумно с его стороны. – Почему непредсказуемые? А это плохо?

Соул в последний момент ловко подхватил сестру, которая подобралась на опасно близкое расстояние к Итасэ, и усадил рядом с собой.

– Если бы ритуал проводился с согласия верхушки клана, то о провале знали бы даже дети. Свободные не упускают возможности продемонстрировать силу и власть, а потому провинившихся магов, которые позволили добыче сбежать, да ещё с чужаком, наверняка бы прилюдно казнили. В назидание другим, – пояснил он, смягчая певучими интонациями жутковатый смысл. – А пленник ничего не слышал о ритуале. Что же до непредсказуемых последствий… Иногда добыча оказывается намного сильнее того глупца, который на неё замахнулся, да. Представь, что кто-то в другом мире случайно призвал мастера Оро-Ича. Как полагаешь, что будет?

Орса всерьёз задумалась, а потом выдала:

– Ну вот если прямо Оро-Ича – тогда не знаю. Он ведь такой, ну… пошутить может, что ли, дохлым риизом прикинуться. Но потом, конечно, всё равно всех отлупит, – добавила она быстро.

– О, мудрость простодушных, – в сторону произнёс Итасэ. И продолжил скучным голосом, обменявшись взглядами с Лао: – Лет двадцать назад ходили слухи о небольшом клане свободных, возжелавших небывалого могущества и славы. Они все вместе провели ритуал – и успешно, но не сумели удержать то, что явилось на зов. Или, может, не проявили достаточно почтения… Говорят, что в той долине до сих пор текут реки из света и молний. А те немногие из магов, кто выжил, рассказывают об ослепительной силе, смертоносной и наделённой собственной волей.

Я отчего-то снова вспомнила обвивающего гору крылатого змея и поёжилась – не от страха, а от чувства полной беспомощности перед чем-то огромным и непостижимым. А Орса, поражённая до глубины души, насухо сглотнула и притихла. Лао погладил её по волосам и улыбнулся ласково:

– Не стоит бояться, ребёнок. Это всего лишь слухи. Но если когда-нибудь ты захочешь подставить ладони для падающей звезды – будь готова, что она сожжёт тебе руки.

– Да не хочу я ловить звезду, – буркнула Орса, отвернувшись, и помидорно покраснела. – Пусть себе летает, где хочет.

– Весьма разумный подход, – без намёка на иронию похвалил Итасэ.

Пленник застонал в беспамятстве и пошевелился. Я рефлекторно оглянулась и с удивлением поняла, что теперь могу различить и тонкий рваный шрам у него под скулой, и слипшиеся ресницы: пока мы обсуждали положение дел, уже совершенно рассвело. Сна, естественно, не было ни в одном глазу.

– Что делать будем? – вырвалось у меня.

– Что, что… завтракать, – хулигански боднул меня Тейт головой в плечо и замер. – Трикси, ты ведь понимаешь? Мы сейчас перекусим, а потом пойдём искать этих, как их, приятелей Дорма. Ну, которые тебя призвали. И, может, найдём их, а может, сдохнем по дороге.

«Ты ведь выберешь меня? Останешься со мной?» – хотел спросить он, но промолчал.

Наверное, это глупо, но я не верила, что Лао может умереть. А Тейт – проиграть. И поэтому видела сейчас перед собой только одну дорогу. Ту, что кончалась развилкой: в Лагон – или обратно в мой мир.

Я обняла Тейта – так крепко, насколько хватило сил. Поцеловала его в щёку и поверх плеча уставилась на Итасэ, сумрачного и, кажется, немного смущённого. Ну, давай, скажи, что не надо тащить в кусты это сокровище, потому что все смотрят и вообще неприлично.

Да к шраху.

– Хочу шергу, ту хрустящую лепёшку, как вчера, и фуубе с кислыми фиолетовыми ягодами, забыла, как называются, – с вызовом заявила я. Тейт щекотно хмыкнул мне в шею. – А на десерт, пожалуйста, какую-нибудь сумасшедшую атаку на свободный клан.

Напряжение развеялось – почти.

– Похвальная смелость, Трикси-кан, – усмехнулся Итасэ, опустив ресницы, хотя глаза его и так напоминали непроницаемые тёмные зеркала. – И она должна быть вознаграждена. Отправляемся после завтрака. Пройдём напрямую в лаборатории Дорма, узнаем, кто ещё участвовал в ритуале, а дальше… Дальше как мир подскажет.

– Импровизация, – мечтательно зажмурился Соул. – Да, магия удивительно похожа на поэзию. Есть такой жанр – спонтанное сложение песни, который очень… – Тут он наконец заметил взгляд Итасэ – недовольный, мягко говоря, и быстро закруглился: – …Который очень похож на то, чем мы собираемся заняться. Да, пока не забыл, а что с пленником будем делать?

– Возьмём домой? – робко заикнулась Орса, заискивающе глядя на брата. – Я его буду кормить, учить всяким штукам, ругать, когда скучно… Можно?

– Нет, – решительно заявил Соул. – Люди не питомцы. И это жестоко. И он будет разбрасывать мои свитки.

– А можно…

– Мы отнесём его к границам долины, в безопасное место, – вмешался Итасэ, и слова его прозвучали неожиданно мягко, без привычных саркастических интонаций. – И мы… мы оставим ему знаки. Если он правда хочет жить и готов что-то ради этого сделать – он найдёт Лагон и войдёт туда. Да, и приготовьте кто-нибудь шергу, не сам же я должен утруждаться, – добавил он ворчливо и сел на траву у костра, кутаясь в туманный шарф.

Думаю, и Соул, и Орса, и даже Тейт могли многое сказать о свободных и том, что неразумно указывать потенциальному врагу дорогу к твоему дому. Но каждый нашёл себе дело получше. А я почему-то смотрела на этого нелепого молодого мужчину со шрамом на щеке и вспоминала Маронга… Вот у кого несгибаемая воля и бешеное упрямство!

Да, конечно, терпеливость и умение существовать в согласии с миром – добродетели. Но иногда, чтобы выжить, нужно уметь действовать вопреки всему, даже здравому смыслу, который шепчет: кто ищет лучшего, тот теряет всё, оставайся, смирись, довольствуйся бездной вокруг, ведь другим бывает ещё хуже. И тогда есть только один выход… или нет?

Пульс внезапно зачастил.

Я с трудом моргнула – на веки точно пролился тёплый воск – и медленно вдохнула. Шрах, как странно… Такое чувство, будто я сейчас не абстрактно размышляю о нелёгкой судьбе младших ветвей свободных кланов, а решаю жизненно важный вопрос. И ответ определит не только моё дальнейшее существование, но и нечто много большее.

– Выглядишь усталой, – послышался вдруг мягкий, певучий голос совсем близко.

– Лао, – рефлекторно улыбнулась я, оборачиваясь к андрогину. Всё-таки его – или её – присутствие действовало на меня удивительным образом, успокаивая и придавая сил одновременно. – Нет, не устала. Это другое.

Орса вскрикнула и шарахнулась от костра; покатился пустой котелок из-под шерги, ветки зашипели, и огонь с одного края погас. Итасэ выразительно цокнул языком – прозвучало это хуже площадной брани, а Соул начал мягко выговаривать сестре вполголоса. Лао то ли шелестяще выдохнул, то ли просто очень тихо рассмеялся – и взял меня за руку, увлекая прочь от суеты.

– И всё же тебе лучше отдохнуть, Трикси.

Мы совсем немного прошлись, огибая шатёр по дуге, но лишние звуки как обрезало. Здесь было так тихо, что даже мой неискушённый слух различал суховатый шелест длинных узких листьев и шорох песка, когда налетал ветер. Пахло океаном и душными цветами, слабее, чем обычно в горах, но вполне ощутимо. Небо, кобальтово-чёрное ночью, раскололось на две части: лихорадочный оранжевый восток и молочно-белый запад с узкой тёмной полосой по горизонту, где вздымались горы.

Лао свернулся клубком под деревом, прямо на песке, и похлопал рядом с собой, искушающе поглядывая из-под ресниц. Секунды три я честно игнорировала приглашение, памятуя о пылающих очах Тейта, а потом всё же улеглась, подложив руки под голову.

Пульс постепенно начал приходить в норму, без всякого биокинеза.

– И что тебя так напугало, Трикси?

– Собственные мысли, – призналась я немного смущённо. – Глупо, да?

– Почему же, – ответил он тихо и немелодично, совершенно не похоже на себя, а потому жутко. – Самые страшные твари живут в голове.

Волосы у Лао закрывали половину лица; не видно было, как шевелятся губы, но зато из-за тёплого дыхания усилился исходящий от прядей аромат – тревожный и приятный одновременно; яростная зимняя гроза, ледяной ливень – и раскалённый камень, надвое расколотый молнией…

– И у тебя тоже?

– О, особенно у меня, – улыбнулся Лао и умолк, не отводя от меня пристального взгляда.

Так, словно приглашал выговориться.

– Да ерунда на самом деле, – пробормотала я. Мысли у Лао были – чистый свет, вроде бы открыто настежь, но не прочесть ни образа. Смотреть – и то больно. – Просто подумалось… Вот представь, что ты находишься в месте, которое тебя пугает. Много жестокости вокруг, всё такое нестерпимо яркое, чуждое до оторопи, и надо бороться за каждый следующий день. И иногда не за жизнь или свободу, а просто за то, чтобы проснуться собой. И ты чувствуешь… беспомощность, что ли. Бессилие. Но всё же, когда оглядываешься по сторонам, понимаешь, что любишь это место. Оно в тебя вцепилось, и отдавать никому не хочет. Надо вырывать его с корнями, оставляя половину себя, а это ужасно страшно. Ведь знаешь наверняка, что даже если там, в конечном пункте, можно зализать раны, что там спокойно и хорошо – сожаления останутся навсегда. И самое полное, безусловное счастье они отравят. И вот в таком положении… Как ты думаешь, что будет трусостью – уйти или остаться?

Когда я начинала говорить, то всё ещё размышляла о том мужчине, пленнике Орсы. А закончила чем-то настолько личным, что щёки загорелись, как от пригоршни снега.

А Лао протянул руку, отводя пряди с моего лица, и улыбнулся:

– Это слова человека, Трикси. Тебе ведь говорили, что значит быть магом?

– Маг – тот, кто изменяет мир вокруг себя, – откликнулась я рефлекторно и прикусила губу. – Красивая философия. Но я фактически не маг, а псионик.

Неуловимым змеиным движением Лао развернулся и придвинулся близко-близко, так, что мы едва не столкнулись носами.

– Открою тебе тайну, – прошептал он. В расширенных зрачках отражалась фантастическая гроза – разветвлённые разряды молний, бурлящие чёрные тучи. – Только никому не говори. Той магии, которой учат в мастерских Лагона, во мне нет ни на каплю. Но, как и ты, я маг. Я изменяю мир… как и ты, Трикси.

– Но…

– Тише. – Лао невесомо прикоснулся пальцем к моим губам, точно налагая печать молчания. – Не спорь. Такая смешная – задала мне вопрос, но уже сама знаешь ответ. Ты не сбежишь, чтобы вечно сожалеть, и не останешься, чтобы вечно бояться. Ты маг.

Я резко выдохнула и перекатилась на спину, уходя от прикосновения. Он был прав, конечно. Не нравится ни один из двух выходов – пробей стену и сделай третий, как говорит мама.

Ага, а пока не можешь пробить – тренируй удар.

…Дышать было как-то удивительно легко. Дул сильный ветер, перегоняя тонкие белёсые облака, а небосвод менял цвет на глазах: оранжевое сияние концентрировалось в одной точке у горизонта, разгоралось ярче и ярче.

Мир не статичен. И, пожалуй, одно это уже придаёт уверенности в своих силах. Невероятно сложно сдвинуть с места мёртвую глыбу, но для того, чтобы изменить траекторию движения, нужно иногда совсем немного.

– Маг, да… Слишком высокая оценка, – улыбнулась я прозрачно-акварельной высоте. – Сомневаюсь, что смогу пройти по правильной дороге до конца, даже если увижу её. Но я благодарна за разговор, правда, – добавила я. И неожиданно призналась: – Знаешь, рядом с тобой мне почему-то очень хорошо.

– Это взаимно, – рассмеялся Лао тихо, шелестяще. Потом замолчал ненадолго, а когда заговорил вновь, то его голос звучал едва слышно, точно внутри моей головы. И всё же это был голос, не мысленный образ.

…Два странника в чужом краю друг другу кажутся роднее. Как будто кровь у них одна – иного цвета, чем в мире, приютившем их. Как будто в воздухе развеяна печаль, и непривычен он на вкус, но ни на ближнем, ни на дальнем берегу не отыскать того, кто этот вкус бы ощутил.

И я, как в зеркало, смотрюсь в тебя – и вижу череду зеркал, прозрачных, как вода, и чистых, словно небо. И ты смотрись в меня, как доказательство – я есть. Я здесь.

Я замерла, не решаясь даже вдохнуть. Страшно было спугнуть момент озарения… и единства?

Почти как в тот раз, когда Эфанга показал мне древнюю поэзию.

Слепящий гребень солнца показался над горизонтом.

– Ты… ты тоже не отсюда?

Сказать о нём унизительно-беспомощное «добыча» даже в мыслях было невозможно.

– Я издалека, – очень мягко ответил Лао. Сейчас он казался не просто бесполым – бестелесным, как дух.

У меня закружилась голова. Я зажмурилась, пытаясь представить себе иной народ – таких как он, но рассудок пасовал; под веками вспыхивали и гасли грозовые разряды.

Сон накатил незаметно.

Тейт безжалостно растолкал меня всего через час. Лао к тому времени успел исчезнуть – ему поручили отнести пленника подальше и оставить в безопасном месте. Итасэ же, пока готовился завтрак, умудрился составить толковый план атаки на свободный клан, и за пиалой шерги изложил свои соображения.

Начал, разумеется, с самого неприятного.

– Айров придётся оставить в горах, под землёй им не место. С Шекки проблем не возникнет, я полагаю, он сумеет потом найти хозяина или даже вернуться в Лагон самостоятельно, если понадобится. А что с твоим айром, Соул-кан?

– К песне он чуток. Если понадобится – сумею вызвать его с расстояния в день пути, но добираться он будет всё тот же день, – протянул тот задумчиво. – А что касается возвращения в Лагон… Это ведь не просто праздное любопытство, да?

Итасэ склонил голову к плечу, соглашаясь.

– Мы вряд ли вернёмся тем же путём, что и войдём. Танеси Тейт любезно рассказал о своей безумной вылазке… то есть, разумеется, о своей блестящей импровизации. Спрятать уникального айра у края долины, скрытно пробраться по территории клана, затаиться в пещерах, выбрать момент и сбежать с добычей – хороший вариант для одного мага, но не для группы. Хотя бы потому, что вывезти всех разом Шекки не способен, а значит, у нас нет возможности отойти быстро и скрытно.

– А летающие платформы? Маронг создал одну такую, она передвигалась очень быстро, – спросила я осторожно.

– Время, – коротко возразил Итасэ. – Я могу воплотить нечто подобное, собственно, так мы с Лао и догнали тебя, Трикси-кан, но на это нужно время. Запрыгнуть на спину айру – куда быстрее, уверяю. Два ката могут значить очень много.

Я вспомнила, как мы с Тейтом убегали от свободных, и вынужденно согласилась. Тогда всё решали не минуты – секунды. А если не приходилось рассчитывать на сверхскоростное отступление из чётко определённого места, то наилучшим выходом было бы сделать план максимально гибким. Поэтому Итасэ добросовестно описал не один десяток вариантов, причём некоторые из них не подразумевали, что мы все выживем. Маршруты, время, расписанное буквально по мгновениям, многочисленные развилки: а если Дорма не окажется в лаборатории? А если он засядет там с компанией? А в финале мрачно подытожил:

– Всё равно всё выйдет не так. Просто помните: мы идём не затем, чтобы превратить гору в равнину, а чтобы захватить несколько пленников. Поэтому – никаких смертельных сражений. Тихо забираем нужное и уходим.

Смотрел он в это время исключительно на Тейта.

Поначалу всё шло по плану. Мы оставили айров ещё в горах. Шекки кружил высоко в небе, невидимый и недосягаемый для врагов, ожидая сигнала. Массивная химера Соула окопалась прямо в склоне – мы не рассчитывали на неё при отступлении, но и тащить за собой в подземелья не собирались. Итасэ окутал нас облаком дыма, которое при взгляде со стороны полностью сливалось с местностью, Соул провернул нечто подобное на ментальном плане. Оставалось только неторопливо пересечь долину и спуститься под гору.

– Боишься? – свистящим шёпотом спросил Тейт, когда под сенью мрачных иглистых деревьев разверзся жадный зев пещеры, и я… нет, не попятилась, конечно, а только приостановилась на секунду.

Всего-то.

– Нет. Подумаешь, в первый раз, что ли.

В горле пересохло.

– Не бойся. В первый раз наоборот не страшно, ты ж не знаешь ещё ничего, – уверенно ответил он, игнорируя слова, зато чётко вычленяя самую суть. – Но этих я ещё тогда изучил, так что всё получится. Там клан маленький, человек сто – сто пятьдесят, а территория огромная. Мы, может, и не встретим никого. Кто на охоте, кто в лабораториях. Ну, и дети не в счёт.

Пока он говорил, мы успели немного углубиться в пещеры, и пришлось понизить голос. Маскировка маскировкой, но и об элементарной осторожности забывать не стоило. Шаги стали легче, тише, словно каждый инстинктивно хотел спрятаться, движения – экономней и медленнее. Только рыжий держался так же свободно, как и на поверхности – ну, неудивительно, он здесь, можно считать, постоянный посетитель, может просить чашку кофе за счёт заведения…