Текст книги ""Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

Глава 12

Не сторожись тайных комнат в здании государства. Бойся отсутствия оных.

Шувалов Александр Иванович[37]

Средствами космического наблюдения зафиксирован запуск и успешный вывод на орбиту космического корабля класс «Спираль». Вывод осуществлялся с помощью воздушного носителя – переоборудованного Ту-144, который поднял корабль на высоту 20 тысяч метров, и разгона до скорости 2500 километров в час.

Выведенный на орбиту аппарат, совершил разворот и маневрирование в ходе которого сблизился со спутником-ретранслятором серии Зенит-2М (Гектор) 11Ф690, и передав команду на переход в транспортное состояние, принял его во внутренний отсек, после чего вновь сманеврировал и начал сход с орбиты.

По результатам наблюдения можно уверенно сказать, что у СССР появилось средство инспекции спутников, и их вывода на целевую орбиту. Таким образом вся программа космических аппаратов получает новое качество, так как причины отказов спутников могут быть проанализированы, а многие их них отремонтированы и снова выведены на орбиту, что резко уменьшает стоимость всей космической программы.

Второе бюро Генерального штаба. Полковник Дюфине.

История с расширением, а точнее с созданием структуры Информационного Управления, имела продолжение, когда на эту же тему заговорил Судоплатов, но уже совершенно в практическом ключе. Виктор, который за прошедшие дни подготовился к разговору, сразу предложил создать три отдела. Отдел оперативных прогнозов, отдел анализа событий, и отдел перспективных прогнозов. Плюс, заместитель по работе с личным составом, и что-то вроде службы безопасности для разрешения возникающих в коллективе проблем.

– Но написать я могу всё что угодно. – Виктор демонстративно отодвинул листки с текстом в сторону. – Главный вопрос, где взять людей. Предположим на должность руководителя перспективных прогнозов, я могу предложить одного человека. А вот откуда брать сотрудников вообще не представляю.

– Ну вот это мы и решали последние дни. – Судоплатов кивнул. – Собрали тебе людей буквально по сусекам. Кто-то из внешней разведки, кто-то из Минобороны, одного увели у Глушкова, из лаборатории Сетевых Систем… Ну и так далее. Набрали всего пятнадцать человек. Сразу предупреждаю, контингент сложный, а местами неуправляемый. Но тут всё от тебя зависит. – Судоплатов положил перед Виктором папку которую держал в руках.

– Что сложный – плевать. Но если методики общего анализа утекут на сторону сами будете кусать локти. – Виктор усмехнулся. – И ещё одно, но очень важное замечание. Если я скажу, что человек мне не подходит, значит этого человека в коллективе не будет. Хотите сами его устраивайте, хотите расстреляйте под мостом, но у меня его не будет.

– Справедливо. – Павел Анатольевич кивнул. – А кого хочешь поставить на отдел?

– Есть такой человек, достаточно противоречивый, но безусловно гениальный. Побиск Кузнецов. Неоднократно судимый за то, что не совершал, а по сути реально провидец. Не хочу сейчас ничего говорить о людях, которые его засаживали в тюрьму, но полагаю, что имело бы смысл найти их и если они всё ещё служат, выкинуть на мороз с волчьим билетом. Потому что в наших неудачах виноваты именно они. Те люди которые сажали и убивали учёных, изобретателей, инженеров. Да и вам в этом смысле есть что вспомнить. – Произнёс Виктор, намекая на пытки, которые перенёс Судоплатов в КГБ. – А ведь эти люди реально нарушали наши советские законы, попирая от уголовного кодекса до Конституции. И нет оправдания тем, кто этим занимался.

Учебников по общему анализу в сободном доступе естественно не было. Каждая страна тщательно берегла секреты получения значимых сведений из информационного потока. Но кое-какие пособия и учебники Виктор всё же смог раздобыть. А кое-что пришлось размножать в копировально-множительном отделе Верховного Совета, прежде чем собрать новых сотрудников.

Все шестнадцать человек, без труда поместились в кабинете Виктора, и сидели, поглядывая друг на друга и на своего нового начальника, сидевшего за главным столом. Десять мужчин, из которых пятеро в форме, и шесть женщин. Трое тоже в форме, причём одна молодая женщина в форме морского офицера.

– Давайте познакомимся. – Виктор встал со своего места и пересел на свободный стул за длинным столом. – Меня зовут Виктор Николаев. Мне девятнадцать лет, и я студент Московского Авиационного Института. Так уж вышло что ваш будущий начальник. А вы, собранные по всем ведомствам и учреждениям СССР, люди которые будут читать, слушать и смотреть тонны разной информации, чтобы из всего этого безумия, отжать может всего пару слов. Вот, например, вы прочитали заметку о том, что в деревню Гнилое Болото, провели современную автостраду. Какие выводы из этого можно сделать? Вот вы, девушка. Вера Игнатьева, да?

– Да, товарищ Николаев. – Темноволосая девушка, одетая в строгое тёмно-серое платье, кивнула, и поправила на лице крупные очки. – Первый вывод это что там, рядом с деревней что-то строится или будет строится.

– Хорошо. – Виктор кивнул. – теперь задача посложнее. На авиабазы в Анкоридж, и Окинаву, прибыли дополнительные разведывательные самолёты. Общее количество увеличилось на десять бортов. Какой вывод вы сделаете из этого факта?

– Разрешите? – Девушка – морской офицер подняла руку, и увидев, как Виктор кивнул, продолжила. – С высокой степенью вероятности готовят провокацию на границе, причём провокацию связанную с системами ПВО.

– Кто-нибудь понял почему именно ПВО? – Спросил Виктор.

– Видимо для фиксации частот и точек облучения. – Предположил мужчина в штатском костюме с орденом Красной Звезды и двумя медалями на пиджаке.

– Отлично. – Виктор кивнул. Теперь обратите внимание на папки, лежащие перед вами. Там, несколько брошюрок, пара учебников, и книга Станислава Лема «Сумма Технологии». Желательно прочитать всё это как можно скорее. Наверняка для большинства из вас всё это будет уже пройденным материалом, но я таким образом хочу подравнять уровни понимания задач, и ввести всех в понимание профессии. Нам предстоит не только предсказывать будущее, а отчасти и его конструировать. Работать будем по трём направлениям. Оперативный анализ текущей обстановки, ближнесрочные прогнозы, и прогнозы долгосрочные. Перейти из одного отдела в другой можно, и нужно, особенно если считаете, что тема вам не интересна. Первые два отдела будут самыми мощными, в смысле людей, и там будет по шесть человек, а в отделе долгосрочных прогнозов – всего трое. Почему так, надеюсь понимаете. До исполнения долгосрочного прогноза ещё нужно дожить и в этом нам поможет прогноз краткосрочный. Руководителем отдела краткосрочных прогнозов я вижу товарища Побиска[38] Кузнецова. Виктор показал рукой на сидевшего среди молодёжи пятидесятилетнего мужчину в тёмно-коричневом костюме. – Начальник второго отдела пока не определён, а третьим отделом буду управлять я. Что ещё очень важно. Демократии здесь нет и не будет, но, если есть интересная мысль – пожалуйста, высказывайте. Даже в порядке бреда. Но если я сказал заниматься вот этим, а не этим, значит вперёд и с песней. И конечно же, вы давали всякие грозные подписки, но от себя лично хочу сообщить, что предателя ждёт очень затейливая и небыстрая смерть. Я вас не пугаю, но, если есть хоть малейшие сомнения, лучше откажитесь и переводитесь в другое, менее опасное место.

Работать будем в этом же здании. Нам выделили три кабинета в одном блоке. Там уже всё готово для размещения рабочих групп. Пока у нас нет своего начальника безопасности, по всем вопросам, которые требуют чего-то сверх ваших возможностей или желания связываться, обращайтесь ко мне. Временные пропуска всеми получены, с завтрашнего дня приступаем к работе.

На дверях Информационного отдела стоял механический номерной замок, так что посторонний не мог попасть внутрь. Из общего коридора можно было попасть в просторную комнату с диванами, откуда вели несколько дверей. Три рабочих комнаты со столами, и креслами, маленькой кухней, санитарным блоком.

Чеерз неделю после начала работы уже лежали три заявки на экспертную оценку. Запрос о физическом потолке цены на нефть и газ, письмо из Минместпрома о предпочтительных путях развития отрасли, и что самое удивительное – серьёзная бумага – запрос из Министерства обороны, относительно картины поля боя следующего века. Всё пришло, как и договаривались ранее с визой Брежнева и Георгадзе.

Раздав задания, Виктор сделал копию с запроса Минобороны и пошёл набрасывать вариант ответа, оставив оригинал Побиску.

Собственно, придумывать ничего и не требовалось. Развитие линий связи, миниатюризация электроники, повышение точности оружия и боеприпасов, личная бронезащита, и прочее. Над документом проработал два часа, отдал его печатать, вгрызся в папку с материалами разведки по Саудитам, когда его прервала Лена, с сообщением что к нему просится Кузнецов.

– Входите, Побиск Георгиевич. – Виктор показал на кресло рядом с собой. – Возникли сложности?

– Нет, наверное. – Мужчина качнул головой. – Это же вы сделали?

– Да. – Виктор посмотрел на четыре машинописных листка в руках Кузнецова.

Побиск глубоко вздохнул, разложил перед собой бумаги веером и выдернул один лист.

– Вот это, скажите, как вот это можно вывести?

– Что там? – Виктор заглянул в текст. – А, навигаторы… Ну это совсем просто. Прямая экстраполяция, первого порядка. Начнём с того, что спутниковая навигационная аппаратура уже существует. Она правда тяжеловата, но ещё в шестьдесят пятом, Гордон Мур вывел закон, согласно которому количество активных элементов на платах микросхем удваивается каждые два года. И сейчас аппаратура навигации занимает примерно кубометр пространства и весит несколько больше сотни килограммов. А довольно скоро будет весить сто граммов и иметь размеры блокнота. Можете сами посчитать. В комплексе Цунами – М который уже стоит на некоторых подводных лодках, порядка сотни ламп. Если каждую лапу заменить десятком транзисторов, то получится тысяча активных элементов. А в современной микросхеме их уже больше ста тысяч. Не хватает только экономичного и плоского экрана, но его уже сделали в Японии и вот-вот доведут до коммерческого использования.

– А антенны? – Не сдавался Кузнецов.

– Так поднимут мощность передатчиков спутников, и сделают менее шумные усилительные транзисторы. И с приёмом будет справляться даже крошечная внутренняя антенна. Что вас смущает?

– Хорошо. А вот это? – Он ткнул пальцем в рисунок квадрокоптера. – Вот это откуда?

– Так оттуда же. – Виктор удивлённо посмотрел на мужчину. – Что нам нужно чтобы сделать такую штуку? Прежде всего датчики положения. Своеобразные гироскопы только полупроводниковые и без подвижных частей. Затем электронику, которая с высокой частотой отрабатывала показания датчиков и вырабатывала управляющие импульсы. Ну и исполнительный механизм который преобразует управляющий импульс в увеличение или уменьшение тяги каждого из электрических моторов. Далее нам нужен аккумулятор с высокой удельной емкостью, мощные и миниатюрные электродвигатели, миниатюрная камера, на управляемом подвесе, и конечно же канал связи с экраном который находится на земле у оператора. И скажу сразу, всё последнее – камера, носитель, и экран уже существуют в реальности. Беспилотный разведчик Альбатрос самолётной схемы, конструкторского бюро Павла Сухого. Да, пока великовато и тяжело, но уже работает.

– Чёрт знает, что. – Кузнецов провёл ладонью по лицу. – Я-то шёл сюда с мыслью что буду самым крупным овощем на этой грядке, а оно вон как оказалось.

– Товарищ Кузнецов. Давайте так сказать сверим часы. Ну как минимум по вот этой задаче. – Виктор сделал паузу. – Война – это всегда про рубли и копейки. Нам нужно убить вражеского бойца как можно быстрее и как можно дешевле. Так что в дело пойдут прежде всего способы удешевления убийства. Во вторую очередь, будут развиваться средства защиты. Чтобы нашего бойца было невозможно убить задёшево. Ну и третья линия – мобильность. Чтобы наши бойцы были быстрее чем враги. Это все виды транспорта, а в применении к армии – то боевые транспортные машины, как минимум с пулезащитной бронёй. Собственно, вот и вся матрица прогноза. Нет ничего проще чем прогноз по вооружённым силам и армии. Он всегда в очень жёсткой системе координат. Но к несчастью, война – это не только оружие и механизмы. Это в большей части люди, которые способны хаотизировать любой прогноз. Но и с этим можно бороться, хотя понадобятся вычислительные машины в помощь.

День для Побиска Георгиевича Кузнецова пролетел словно вспышка. И только выйдя в холодный ноябрьский вечер, он вместо того чтобы сесть на метро, прошёлся по улице и собрав по кусочкам весь разговор с Николаевым, уже вполне уверенно шагнул к телефонной будке, и засунув двушку в приёмный лоток, набрал номер.

– Алло? – Это Кузнецов беспокоит. Да, Виктор Геннадьевич. Я нашёл его… Без всякого сомнения, это он. Подъехать? Да, могу быть минут через сорок.

В московской квартире академика Глушкова, было многолюдно. Отмечали госприёмку «Рабочего места оператора вычислительного комплекса и системы оперативного контроля» – фактически персонального компьютера уже оснащённого собственной операционной системой загружаемой с микросхемы Постоянного Запоминающего Устройства, оперативной памятью на конденсаторах, и ещё десятком передовых решений, делавших весь комплекс настоящим рабочим местом бухгалтера, машинистки, кладовщика и вообще любого, кому такая система будет нужна. А самое главное что под эту тему протащили сетевые устройства, и концентраторы, позволяющие объединить персоналки в сеть, и даже сделать сквозные документы, которые можно было править одновременно со всех рабочих мест. Рабочие места не требовали обслуживания, наладки, и работали буду собранными специалистом любой квалификации. Их просто физически невозможно было собрать неправильно. Каждый разъём подходил только для нужного гнезда, и больше никуда.

Коллектив под руководством Виктора Геннадьевича Глушкова, вполне заслуженно считал создание такого комплекса своей удачей, а это мнение лишь подогревал огромный заказ Минобороны и Минторга на такие машины. И если большие ЭВМ расходились небыстро, то вот такие машины были готовы увезти даже с выставки.

За большим столом в зале четырёхкомнатной квартиры сидели профессор Китов, доктор наук Белоногов, профессор Деркач, Юлий Анатольевич Шрейдер, и другие. Выпивали немного, в основном разговаривали, делились планами, и обсуждали рабочие проблемы. Все они входили в тесный круг единомышленников развития кибернетики и вычислительной техники, и были настоящими фанатиками всего что касалось ЭВМ. Побиска тут знали, как выдающегося учёного и философа, работавшего на самом передовом крае науки. И уже не прикладной как у кибернетиков, а именно основополагающей. Той которая образует контуры и черты цивилизации будущего. Русский космизм был не особенно распространённым течением, но его последователи были практически во всех сферах научного мира СССР, образуя неформальную, но от этого не менее сплочённую и действенную структуру. Именно они дважды вытаскивали Побиска Кузнецова из подвалов НКВД, фактически спасая от смерти.

Поэтому Кузнецов был встречен приветственными криками, и рукопожатиями, ему сразу налили «штрафную», и только через полчаса Побиск смог вырваться для конфиденциального разговора с хозяином дома.

Устроились в кабинете – бывшей комнаты прислуги, которую переоборудовали под рабочее место, поставив стол, глубокие кожаные кресла и несколько книжных шкафов. А ещё на столе стоял блестящий новенькой краской экран персональной ЭВМ, и лежала клавиатура. Глушков уже оценил удобство набора текста, который можно править уже после набора, и распечатать одним движением.

Устроились в креслах, и когда Глушков разлил коньяк в две крошечные рюмки, и пригубили душистый напиток, Виктор Геннадьевич, кивнул:

– Рассказывайте.

– Да собственно всё. – Побиск развёл руками. – Когда меня посватали в это информационное управление, я честно говоря соблазнился большим окладом. Но когда нас собрали, оказалось, что какая-то светлая голова задумала собрать при Верховном Совете настоящий аналитический центр. Собрали и военных и гражданских, но в основном ребят и девчонок лет до тридцати. Я там самый старый. И задачи интересные. Но когда я глянул на аналитику нашего начальника – то вот верите, пот прошиб. На первом и втором уровне анализа он вообще, как дома, на третьем вполне уверенно, и на четвёртом, вполне спокойно, но вот чувствую, что он ему не очень интересен. Слишком много шумов. О конкретике рассказывать не могу, сами понимаете – секретность, но в целом уровень анализа – превосходный. Но что куда важнее, он оперирует понятиями которых знать не мог. Если бы это был любой из моих учеников, то и тогда бы я удивился такому бешеному росту, и уровню самосознания…

– Так кто же он, ваш посланник? – Усмехнулся Глушков.

– А разве я не сказал? – Побиск удивился. – Это же этот, молодой парень, которого телевизор недавно показывал. Герой Советского Союза.

– Да… – Виктор Геннадьевич покачал головой. – А я вам ещё одну забавную историю расскажу. Пару лет назад, на ВДНХ, встретился мне юноша, который эдак целенаправленно ковырялся в выставочной вычислительной технике. Меня тогда знаете, что заинтересовало? Его выражение лица. Ну вот как мы бы посмотрели на умственного инвалида. Сочувственно, грустно, и даже где-то болезненно переживая эту несправедливость. Так и он смотрел на новейшую вычислительную технику, которой мы по праву гордились. А после в разговоре, буквально разнёс всю мою концепцию ОГАС, буквально двумя фразами.

– Какими же? – Удивился Кузнецов.

– Да просто объяснил, что создавая узловые точки системы не имея самой системы сбора и организации первичных данных тупо и бессмысленно. Вот поставили мы по ЭВМ в каждое министерство. А откуда там возьмутся данные для обработки? Нет же периферийной системы, и сетей передачи и обмена данными. И каждая машина имеет свою систему команд и даже вольтаж на плате. А любая система начинается с чего? Со стандартизации отдельных элементов, входящих в структуру. И вот представьте себе моё изумление, когда вот это всё, мне объяснял совсем ещё пацан! Да, конечно я знал это всё. Но словно морок на меня тогда напал. Всё носился с этими вычислительными комплексами. А оказалось, что стране нужны вот такие персоналки. – Он кивнул на стоящий на столе монитор. Умыл он меня тогда, чего уж там. Я после, сидел в гостинице часа четыре, весь разговор записывал, а после ещё и перечитывал раз пять. А после вдруг это назначение министром… Но вот чувствую, что без этого парня дело не обошлось. Я его конечно искал… Глушков снова плеснул в рюмки. – Но вот он сам нашёлся. И как! Открываю Огонёк, а там его лицо и статья, как он самолёт спас. Начал аккуратно наводить справки, а там из КГБ сразу звонок. «А чего это вы товарищем Николаевым интересуетесь? А с какой целью?» Ну я сразу сдал назад. Но того что узнал, мне хватило. Так что я могу лишь согласиться с вами. Товарищ крайне интересный и хорошо бы его к нам поближе. Может ему чем помочь?

– Помочь… – Кузнецов рассмеялся. – У девочки одной ухажёр надоедливый завёлся, а ей вот совсем некому пожаловаться. И в милицию обращалась и ещё куда, но видимо совсем отчаялась, и она обратилась к Виктору Петровичу. А тот не грустя, при нас набирает номер, и так в трубку говорит: – Товарищ Чурбанов? Добрый день, Николаев мол говорит. Полюбезничал немного, и поделился бедой этой девушки. Ну и собственно всё. А утром эта девчушка рассказывала, как к ней домой приходил начальник райотдела, извинялся, и клялся, что больше она этого приставучего деятеля не увидит, а если что пусть сразу к нему обращается и всё такое. А ещё говорят, что он своему секретарю купил квартиру и машину. Ну и чем мы можем помочь человеку, который свободно звонит заместителю министра Внутренних Дел, и может свободно выложить тысяч тридцать?

– А вот это уже ваша забота Побиск Георгиевич. – Глушков развёл руками. – Судя по всему, Виктор тоже сторонник технического и социального прогресса, и оставлять такого человека без внимания с нашей стороны – преступно.

Глава 13

Время лечит. Главное не умереть раньше, чем выздоровеешь.

Николай Пирогов.

Сов. Секретно. Бюллетень Верховного Совета СССР.

На основании доклада Информационного Управления, снять функции разработчика системы Спираль. с ОКБ Микояна.

Обязать Минавиапром, Минсредмаш, и Совет Генеральных Конструкторов создать объединённую группу по работе над проектом Спираль, назначив генеральным конструктором тов. Г.Е Лозино-Лозинского.

…Разделить проект на три участка: Разгонный самолёт, сбрасываемый стартовый ускоритель, аэрокосмический аппарат. Ответственным за разгонный самолёт назначить тов. В.М Мясищева, ответственным за разгонный блок – тов. В.П. Мишина, ответственный за аэрокосмический аппарат тов. П.О. Сухого…

Брежнев, Георгадзе.

Со скрипом и хрустом, аналитический отдел набирал обороты. Многое было в необычным, для руководителей министерств и ведомств, которые просто не знали, как пользоваться новым инструментом. Но на всякий случай имелись инструкции и руководства. Совсем короткая, для тех, кто «и так всё знал», чуть длиннее, когда знающий понимал, что что-то недопонял, и уже вполне приличная брошюрка где расписывалось всё что требовало уточнения, когда знающий вдруг решал, что стоит всё же понять, ч чем он имеет дело. Виктор изначально не стал замыкать управление в рамках поставщика информации для сверхэлиты. Политбюро или Президиума Верховного Совета. В стране было огромное количество предприятий и ведомств, категорически не вписывающихся в новые условия хозяйствования. Например, планово-убыточные предприятия, делавшие какие-то мелкие копеечные детали, а государство взамен покрывало все их расходы, в том числе и социальные. С одним таким предприятием – Тульским Заводом металлоизделий, пришлось разбираться конкретно, и в итоге на стол министру Местной Промышленности лёг не просто план оздоровления предприятия, но и рекомендации что вообще делать с такими производствами, и требование сообщать регулярно о проделанной работе. И министр выкинул бы пакет не читая, но под документом стояла подпись Георгадзе, что резко меняло дело. Не какой-то там неизвестный Николаев, с крошечным аппаратным весом, а Секретарь Президиума, который одним росчерком пера мог отправить министра на пенсию. Так что покряхтев от натуги, министерские чиновники всё же принялись за дело, на основании рекомендаций.

А вот Министр автомобильной промышленности не внял, и когда прошёл контрольный срок ответа, на стол заместителю Председателя Совмина – Вице-премьеру Николаю Тихонову, который собственно и курировал работу Информационного Управления, легла докладная записка.

Получив пространный доклад на тему Минавтопрома, с анализом цен, уровня качества автомобилей и отдельных комплектующих, Николай Александрович Тихонов – вызвал министра и долго с ним беседовал, после чего предложи ему самому либо устранить самые вопиющие проблемы в отрасли, либо подать в отставку. Министр естественно выбрал первое, и со всем задором ринулся исправлять то что сделал он сам и его «эффективные управленцы» в попытке постричь одного барашка пять раз за сезон. Они ухудшали сортность стали которая идёт на кузова, они же стали оптимизировать производство так, что ни одна машина не обходилась без брака, и уже с завода требовала вмешательства механика. И это касалось всех автомобилей, включая вроде бы люксовые Волги. Проблем в отрасли было огромное количество, но перспектива заведовать гвоздильной фабрикой в Верхоянске, очень мотивировала Александра Тарасова, и буквально через три дня было созвано расширенное заседание коллегии Министерства, где заслушали не только директоров заводов, но и главных инженеров и главных технологов. И не для всех вызванных «на ковёр» дело ограничилось выговором.

Из транспортных отраслей, хорошо дело обстояло только в Министерстве Путей Сообщения которое управляло всеми железными дорогами, речными путями и вообще хозяйство было чрезвычайно сложное. В эту историю Виктор и не старался влезть, потому что тут невозможно было вычленить какой-то одной проблемы, а решать приходилось целым «кустом». Единственное, что, оказавшись рядом с министром Борисом Павловичем Бещевым, посоветовал тому по возможности двигать проект со скоростными поездами. Борис Павлович, который только месяц назад обсуждал эту тему с инженерами-железнодорожниками конечно сильно удивился и аккуратно поинтересовался у Виктора причиной такого интереса Инфоуправления.

– Так готовы уже сверхмощные магниты, товарищ Бещев. – Спокойно ответил Виктор. – Втрое-вчетверо сильнее ферритовых. А это открывает определённые перспективы для транспорта.

– А вы в этой истории как участвуете? – Заинтересовался Бещев.

– Ничто не берётся ниоткуда Борис Павлович. – Виктор развёл руками. – И магниты эти не с луны прилетели. Но и кроме того, мы считаем, что скоростная транспортная хорда Ленинград – Москва – Горький – Казань, весьма благотворно повлияет на экономику страны. Пусть даже не поезда, парящие на магнитах, а просто составы, двигающиеся со скоростью километров двести в час. Представляете себе – четыре часа и человек из Ленинграда прибыл в Москву. Ещё четыре часа, и он в Казани… И это всё при скорости всего в двести километров в час. Ничего технически запредельного.

Московский чиновный люд, очень умел и любил играть в игру под названием «знаки и сигналы» интерпретируя их на свой лад, и подчас видя в мелькании птиц за окном больше смысла чем в постановлении Верховного Совета. Вот и в случае с Виктором, Борис Павлович Бещев счёл, что получил мягкое указание из Кремля заняться темой скоростных перевозок. А чем иным могло быть обращение девятнадцатилетнего парня, со звездой Героя на пиджаке, и работающем начальником управления при Верховном Совете?

Поэтому первое что сделал министр – позвонил начальнику научно-технического управления и выяснил, что сверхмощные магниты существуют, и уже кое-где применяются. Затем сделал ещё пару контрольных звонков чтобы подтвердить статус Виктора Николаева, и на следующий день создал рабочую группу по подготовке проекта скоростной линии Москва – Ленинград.

В МПС на удивление оказалось огромное количество сторонников такого вида транспорта, поэтому инженеры-путейщики просто смахнули пыль с набросков на эту тему, и разработок собственных НИИ. Поэтому уже в конце января 1974, на следующем заседании рабочей группы, они показали предварительный вариант трассы будущего скоростного пути, параметры поездов, и даже план по коммуникациям.

Всё это было приведено в красивый, и, что не менее важно, компактный вид, и легло на стол Косыгину, а ещё через неделю, уже в виде короткой справки было показано Брежневу.

Но ни Косыгин, ни Бещев не знали, что у Брежнева вот уже месяц на столе лежит «Комплексный план перестройки инфраструктуры СССР». План сделали сотрудники Виктора Николаева, и там не было деталей, а расписаны лишь три крупных проекта. Первый – расширение и увеличение мощности становой железнодорожной хорды Ленинград – Владивосток, создание сети дорог высшей категории для скоростного транспортного сообщения мелких партий грузов, и соединение всего СССР сетью магистральных информационных каналов на основе оптического волокна.

А внизу список, кому и что было предложено в рамках этой системы. Глушков, и Бещев отреагировали правильно и занялись проработкой проектов, а вот Минавтодор, Минавто, и Минмашпром, вообще никак не отреагировали.

Когда проект, получивший короткое название «Город-Сад» прошёл все стадии обсуждения в кулуарах Кремлёвских небожителей, Виктора вызвали на заседание Большого Политбюро, где на этот раз присутствовали не только члены, но и кандидаты в члены, а таковых набралось ещё двенадцать человек.

Виктор не особенно волновался и перед выступлением лишь ещё раз просмотрел папку с материалами, и когда секретарь разрешил ему зайти, вошёл даже более спокойно чем был ещё час назад.

Программа была подготовлена не просто так, а под конкретный случай. Минфин заявил о рекордном профиците бюджета, и о том, что после остановки широкомасштабной помощи афронеграм, и сокращения дотаций республикам, начал образовываться существенный дисбаланс в структуре бюджета. Сразу пошли предложения начать повышать зарплаты в России, и вообще поднимать уровень жизни хотя бы до уровня Украины, но сначала весь прирост «съело» расширение программы строительства жилья для выводимых войсковых частей, когда иностранные предприятия продолжили возводить дома, только уже не за европейские деньги, а за советские, а после со своим предложением вылез Виктор, разрушив многие планы по «грамотному освоению» средств. Ведь слуги народа не должны жить плохо? Вот кое-кто уже и запланировал на выделенные средства возвести пансионаты в уютных уголках СССР, и больницы в заповедниках.

Но то, что предлагал Виктор было вполне в рамках советской идеологии – строительство дорог. Вопросы лишь вызвали расходы на компьютерные коммуникации, но после того, как Виктор объяснил, что информационные линии – это не только для вычислительной техники, но и для телевидения, радио, телефонии, и прочих полезных вещей, и сразу все претензии снялись.

– Сейчас нам эти линии не жизненно необходимы, хотя конечно сильно облегчат жизнь Минсвязи. Но лет через пять, когда их строительство развернётся вовсю, каждая их протянутых линий станет на вес золота. – Объяснил Виктор. – У нас идёт постоянное расширение телефонной связи в городах, и усиление экономической активности, а существующие линии на пределе.

– Это так? – Брежнев повернулся к Николаю Демьяновичу Псурцеву.

– Да, товарищ Брежнев. – Министр кивнул. – И это ещё очень осторожная оценка Виктора Петровича. На самом деле наши линии уже давно за пределом, и находятся в предкатастрофическом состоянии. И если бы не помощь Министерства обороны, которое поделилось магистральными каналами, то ситуация была бы и вовсе аховая.

– Почему не докладывали? – Брежнев насупил брови.

– Докладывали. – Псурцев усмехнулся. – И в аппарат товарища Косыгина, и даже в Политбюро…

– Хорошо, я разберусь. – Брежнев тяжелым взглядом посмотрел на Косыгина. – Как только наша армия чем-то поделилась… Удивительно.

– Так припёрли же меня. – Со смехом развёл руками маршал Андрей Антонович Гречко. – Этот, – он качнул головой в сторону Виктора, – словно бандит какой, пристал ко мне. И всё так подробно расписал… деградация от времени наших магистральных линий, на ремонт которых у нас физически не хватает сил, и что Минсвязь, подлатает это всё и доведёт до нормы, а если война, так все же в одной упряжке тянуть будем. Ну я и сдался. – Гречко рассмеялся. – Честное слово, Лёня, я такого наката с сорок первого не припомню.