Текст книги "Блаженны алчущие (СИ)"
Автор книги: Агнесса Шизоид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 76 страниц)
Этот кровавый спектакль, подумал Филип, как раз то, что нужно, чтобы отвлечь народ от тягот жизни в военную пору, растущих цен и высоких налогов. Жаль лишь, что Бэзил увидит отца в роли палача… Но об этом поздно было волноваться.
Когда Лорд Томас занял свое место на арене, палач шагнул к преступнику и сделал широкий разрез вдоль живота, выпуская наружу влажные петли кишок. Филип смотрел, не в силах оторваться, как отец, взяв щипцы, запускает их в самое нутро, возится там, под последний вопль живучего злодея… А потом извлекает на свет, поднимая над головой…
Спазм пробежал от желудка к горлу, и Филипа согнуло пополам. Мир вдруг потускнел, подернутый мутью; только в центре его билось, истекая кровью, горячее алое сердце…
Какой позор! Сейчас тебя вырвет, или, того хуже, свалишься в обморок, которым грозил брату, у всех на виду. Бэзил будет смеяться, будут потешаться нарядные вельможи и грубая чернь, мальчишки и старики, женщины из народа и малыши, что сидят у них на плечах…
Стараясь дышать глубоко и ровно, Филип нашел среди Ищеек знакомую фигуру, чувствуя, как бешеное вращение вселенной замедляется. Кевин по-прежнему не обращал на него ни малейшего внимания, наглый ублюдок, но он был рядом, как и отец, а это значило, что все будет хорошо.
Отец… Он все еще вздымал вверх руку с ужасным трофеем, как вдруг пошатнулся, словно оступившись на ровном месте, схватился другой рукой за плечо палача.
Филип подскочил; все страхи испарились из головы пред лицом нового, всепоглощающего. По толпе прокатился ропот, испуганные возгласы. Рядом взлетел со скамьи Бэзил; то, как он побледнел, как дрожал всем телом, несомненно, тронуло бы лорда Томаса, если бы он мог это видеть.
Со своего места Филипу почудилось, будто лицо отца отразило на миг смесь экстаза и муки. Глаза его закатились, он шатался.
Филип приготовился бежать вниз; кто-то из Ищеек ступил вперед – Фрэнк. Остальные замерли, парализованные общим шоком.
Но жуткий момент закончился быстро. Через мгновение отец снова твердо стоял на ногах, успокоительно помахал толпе. Сердце преступника отправилось в огонь, туда же, куда и кишки. А лорд Томас громким голосом объявил всему амфитеатру, что тело проклятого Богами людоеда будет отдано народу на поругание.
Бэзил упал на свое место, все еще с остекленевшим взглядом; сел и Филип, стараясь прогнать с лица даже тень беспокойства – сейчас на него многие смотрят. Но пока сердце людоеда обугливалось в жаровне, его собственное сжимали ледяные пальцы. Он привык считать отца непоколебимым колоссом, не мог припомнить даже, когда тот последний раз болел. Что же это было?..
Лорд Томас удалился с арены; ему предстояло пройти омовение – ритуальное и настоящее, и другие очистительные обряды прежде, чем он воссоединится со своим семейством. Ушел палач, цепочкой потянулся с кровавой сцены караул – городская стража в нарядных одеждах и цветастых кокардах шествовала следом за Ищейками в их багровых плащах – такой распорядок был личным указанием Филипа, вызвавшим немало недовольства. (Не такой скандал, как когда гильдия виноделов проехала впереди гильдии ювелиров на шествии в день Святого Юля, но все же достаточно громкий.) Что ж, Филип обещал Фрэнку, что служба в отряде станет однажды почетной; сейчас для возвышения Ищеек имелся по крайней мере один предлог, а вскоре, если повезет, появится и новый.
Филип хотел отправиться вслед за ними – и за другом, и за недругом, поговорить, с каждым по отдельности. После всего, что случилось с ним в Доме Алхимика, пришлось признать – он не может обходиться ни без одного, ни, как ни печально, без другого. Филип не знал, что именно скажет, но раз он так превосходно справился с задачей все испортить, то должен суметь так же виртуозно все исправить, не так ли?.. Все должно пойти по-другому…
Надо только немного подождать – пока не придет в себя, не соберется с мыслями. В конце концов, время у него есть.
Уже расходились высокие гости, сидевшие в особых ложах; заторопились к выходу почтенные мещане. Чернь же, напротив, подбиралась к арене, где все еще висел на подобии креста Мартин, немота которого стала полной и окончательной.
По традиции, его тело следовало разрубить на куски, а их, в качестве (сомнительных) трофеев, разослать в несколько городов. Одна нога поехала бы в Дервин, другая – в Ардаз-на-Аграрде, правая рука – в Сарсанну, левая – еще куда-нибудь, а голова пугала бы народ с городской стены или моста. Но сегодня, по повелению Лорда-Защитника, труп доставался на растерзание толпе – еще одна возможность для самых обездоленных излить свое отчаяние и ярость.
Наверняка самые хитрые из простолюдинов соберут гротескные реликвии – зубы, кусочки пальцев казненного, – которые можно задорого продать в качестве амулетов. Что до остального… Филип с его семейством не стали задерживаться, чтобы насладиться последним актом спектакля.
Позже рассказывали, что толпа доказала свое отвращение к мерзкому греху людоедства, когда пронесла тело преступника с улюлюканьем и песнями по всему городу, разрубила на части, кинула эти части в огонь, и, разорвав на мелкие куски, сожрала.
Возможно, подумал Филип, выслушавший слухи с брезгливой гримасой, если бы Мартин знал об этом – и мог что-то сказать – то одобрил бы произошедшее. В конце концов, больше всего обитатели Дома Алхимика ненавидели голод; Мартин питался телами других, а его тело напитало еще кого-то – естественный круговорот.
А другая часть его подумала, содрогаясь: Боги, пощадите этот обезумевший город!
~*~*~*~
IV.
15/11/665
Андаргийский шпион назначил своей жертве встречу в подвальном притоне, где отбросы общества собирались, чтобы пропустить кружку пива, джина, или кое-чего посуровее: ядреной смеси, чей состав знал только хозяин и ни за что не пожелали бы узнать те, кто ее пил, шибавшей в нос, как кошачья моча, и пьянившей, как поцелуй любимой – так ее, во всяком случае, описывал Клятый, обладавший, для бандита, на удивление поэтическим воображением. Сюда приходили обменяться наводками и найти подельника, переждать облаву, расплатиться грязными деньгами за грязные делишки, и просто тогда, когда идти было больше некуда.
Фрэнк уже полчаса как торчал тут, забившись в самый дальний и темный угол с кружкой пива в руках, изредка кидая взгляды по сторонам из-под полей шляпы, надвинутой на самый нос, – благо в этом сомнительном местечке такое поведение считалось в порядке вещей; и со священным ужасом поглядывал на жирные пятна, плавающие по поверхности пойла, которое так и не решился отхлебнуть.
Ждал и Клятый, занявший стол в центре, под самой лампой, в кругу блеклого сального света. Это был крупный мужчина с туловищем, смахивавшим по форме на бочонок для эля, с перекошенным носом, который ломали не раз и не два, с послужным списком грехов, которых хватило бы на несколько четвертований – да еще остались бы грешки помельче на пару-тройку повешений. О своих подвигах бандит, более чем достойный своей клички, с удовольствием поведал сам после того, как получил за сотрудничество с Ищейками полное помилование.
Когда андаргиец, наконец, появился, Фрэнк успел лишь мельком взглянуть на него, пока тот пробирался к столу Клятого. Черные усы, шрам, нос крючком, – вид подобающе злодейский.
Больше повезло позже, когда Андаргиец отошел к стойке. Тут Фрэнку удалось получше разглядеть его смуглое сухое лицо – достаточно хорошо, чтобы не сомневаться, что отличит шпиона даже среди его соотечественников.
Шпион взял две кружки, для себя и соседа по столу. Оставалось надеяться, что "поцелуй любимой", если в кружках был он, не слишком опьянит Клятого – не хватало только, чтобы тот сболтнул лишнее. Например, о том, что пришел сюда, прекрасно зная, что вместо выгодной работенки наниматель отводит ему роль агнца на заклание. Или о том, что на Андаргийца ведется охота, в которой принимают участие и Ищейки, и преступный мир столицы.
Странная парочка заседала недолго: в конце концов, дельце, для которого Андаргийцу якобы понадобился Клятый, они обсудили в прошлую встречу, заранее. Ничего сложного: Андаргийцу будто бы предстояла встреча с заказчиком, собиравшимся расплатиться за одну драгоценную вещицу, что Андаргиец выкрал для него с большим риском для себя. Вот только расставаться с вещицей Андаргийцу расхотелось. А потому он сперва убедится, что его заказчик принес деньги, а затем свистнет Клятому (который должен затаиться поблизости), и они, расправившись с болваном-заказчиком, поделят деньги пополам.
Интересно, подумал Фрэнк, Нечестивца андаргийский шпион поймал на такую же историю? Басня так себе, зато какое искушение для бандита – ведь сперва можно отобрать деньги у мифического заказчика, а потом так же прирезать и ограбить самого Андаргийца, присвоив себе и ценную вещицу.
Он смотрел, как Клятый с Андаргийцем поднимаются из-за стола, надевают шляпы, поправляют оружие и выходят в осенние сумерки. О, как хотелось немедля броситься за ними! Вместо этого Фрэнк немного выждал, а потом встал в дверях, как будто подышать свежим воздухом – точнее, гнило-плесенными испарениями, что сходили за таковой на этой улочке, даже летом, наверное, мрачной, как колодец. И старательно прислушивался, пока, в скором времени, откуда-то слева не долетел крик торговца вразнос: "Пироги, ржаные хлебцы, овсяное печенье! Горячие, прямо из печки!" Сигнал, подтверждающий, что парочка – шпион и намеченная им жертва – отправились по улочке налево, а не направо, и уже завернули за угол.
И Фрэнк устремился по следу.
~*~*~*~
Задание перед Ищейками стояло тонкое – проследить за Андаргийцем так, чтобы он ни в коем случае не заметил этой слежки. Для этого Капитан Роули разработал довольно хитрый план, не без помощи, естественно, верного Вашмилсти.
Изучив местность вокруг притона, где была назначена встреча Андаргийца с Клятым, Роули заранее расставил в ключевых пунктах наблюдателей – где-то Ищеек, а где-то и подданных Принца Воров. На одном углу торчал торговец обносками, на другом – жался к стене убогий нищий, а тут под мостом демонстрировала свои прелести потрепанная жизнью потаскуха… Эти агенты, исполнявшие свои партии тем убедительнее, что играли по большей части самих себя, сигнализировали друг другу, отмечая передвижение парочки – настоящая сеть, растянувшаяся по всему округу и даже дальше.
В конце безымянной улочки, на которой ютился притон, Фрэнк встретил Боба Пайла в обличье торговца пирожками – оно шло ему, пожалуй, больше, чем роль Ищейки.
– Шисто, – объявил Пайл. Он хотел сказать "чисто", но рот его был набит пирожком. – А поперлись они вон туды.
Только после этого подтверждения Фрэнк, завернув за угол, вышел на улицу Мыловаров, на которой уже не оставалось и следа Клятого с андаргийским шпионом. Зато далеко впереди, там, где Мыловары перетекали в другую улочку, разбегавшуюся в две стороны, расселась старуха-старьевщица, разложившая прямо по земле вокруг себя свой нехитрый товар. Завидев Фрэнка, старуха потыкала вправо костлявым пальцем. А потом предупреждающе помахала им взад-вперед, предупреждая, что парочка еще не скрылась из вида.
Что ж, тем лучше, значит у них есть время.
Фрэнк взбежал по ступенькам на крыльцо соседнего дома, постучал в облезлую деревянную дверь, отбивая ритм гимна столицы. Вышло так себе, но дверь сразу отворилась, а в щель выглянул не кто иной, как Элоиз Бриль. Из-за спины Ищейки смотрел Крысоед.
– Они спускаются по Смрадному в направлении Дубилен, – сообщил Фрэнк, распахивая дверь и жестом приглашая мужчин выйти наружу.
Пока они ждали сигнала от старухи, последние пирожки с лотка Боба успели исчезнуть в глотках Ищеек, набросившихся на них так, будто и впрямь были стаей голодных охотничьих псов.
Когда их маленький отряд в конце концов свернул на следующую улочку, пирожок Фрэнка едва не попросился назад из желудка. Смрадным проулок прозвали не случайно – под улицей тянулся крытый сливной канал. Испарения стекавших по нему нечистот поднимались сквозь трещины в плитах, витая между зданиями, как вонючий смог. Снять один из этих домов обошлось Ищейкам в сущие гроши.
Здание, которое они выбрали, несколько выдавалось вперед, что делало его идеальным наблюдательным пунктом. Сейчас в окне второго этажа сидел Поэт, прильнув к стеклу так, что плющил об него свой длинный нос. Завидев других Ищеек, он отошел от окна – чтобы через несколько мгновений появиться на пороге дома.
– Они свернули направо. Давайте уже уберемся отсюда, Агнца ради, – пробубнил он, зажимая нос пальцами. – У бедя слишком чувствительный нюх.
Улица обрывалась у речки, куда с бульканьем падали нечистоты из слива – чтобы понестись дальше, по венозной сетке узких протоков, пронизывающих трущобу под названием Грязноводье.
Значит, до Дубилен парочка не дойдет, заключил Фрэнк. Ближайший мост туда – в другом направлении.
Велев спутникам оставаться на месте, Фрэнк дошел до угла, и, сдернув шляпу, как можно осторожнее выглянул за угол – чтобы тут же спрятаться обратно. В конце узкой тропинки, тянувшейся между домами и рекой, он увидел две фигуры, причем более крупный и высокий из мужчин – Клятый – стоял, опираясь о стену, как будто ему стало плохо или от спиртного закружилась голова.
Ищейки слишком разогнались. Пришлось выжидать в напряженном молчании, выжидать долго, ведь даже звук их шагов мог спугнуть Андаргийца. Шепотом и жестами Фрэнк отослал Поэта, едва сдерживавшего тошноту, предупредить силы, оцепившие округ, о передвижениях их подопечных – пусть стянутся поближе.
Когда Ищейки решились продолжить путь, то двинулись по тропинке один за другим, рискуя рухнуть с подмытого дождями крутого берега прямо в вонючую воду внизу. У поворота снова задержались, и Фрэнк один вышел на улицу, по которой, играя с ржавым колесным ободом, бегал взад-вперед чумазый мальчишка.
Паренек окинул Фрэнка не по-детски колючим, настороженным взглядом, и, ткнув пальцем в щель между домами, убежал, пиная перед собой обод с таким остервенением, словно то была голова какого-нибудь Ищейки.
Вытянув из рукава свернутую в трубочку карту местности, Фрэнк поспешно развернул ее. Начертанная от руки, она не отличалась красотой официальных карт, зато намного превосходила их точностью, тем более заслуживающей доверия, что автором рисунка являлся Вашмилсть.
Да, все верно: проход вел к небольшому двору, образованному слепыми стенами. Вполне подходящее место, чтобы принести кого-то в жертву или просто захватить в плен. Если так, скоро здесь могут объявиться сообщники шпиона, возможно, те самые люди, которых они разыскивают!
А сейчас надо проверить, остались ли Клятый с Андаргийцем там, внутри, или пошли куда-то дальше. Углубляться вслед за ними в узкий, как каменная кишка, проход, Фрэнк не решался, да в этом и не было необходимости, Роули и тут все предусмотрел: за двором наблюдали через выходившее на него чердачное оконце, а каждый из двух выходов стерегли, стараясь оставаться незаметными, Ищейки.
Фрэнк оставил Боба Пайла наблюдать за входом, остальных Ищеек поставив за поворотом, чтобы по сигналу могли прийти Пайлу на помощь, а потом устремился в обход.
Темнело – это и усложняло, и облегчало их задачу. Андаргиец, считай, уже в их руках, он не уйдет от всех агентов, расставленных в стратегических точках, – а если б и ушел, его перехватило бы оцепление. Но схватить шпиона они могли еще в притоне, надежда же была на то, что он приведет, так или иначе, к своим сообщникам. Хотя бы потому, что в одиночку с Клятым Андаргийцу не справиться, а значит, ему потребуется помощь. И тогда главное – и не упустить шпиона, и не спугнуть других участников заговора, если они появятся. Именно в этом заключалась самая деликатная часть миссии.
Вот и первый выход… Улица перед ним казалась пустой, но Фрэнк знал, что наблюдатель – неподалеку. И точно, в тени ближайшей арки затаился Рок Борден. – Никого не видел, – проворчал он в ответ на вопрос.
Возбуждение нарастало. Неужто вот он, момент истины? Андаргиец с Клятым остались внутри, чтобы дождаться… чего? А может, сейчас андаргийский шпион убивает Клятого без посторонней помощи? А что, если кто-то из заговорщиков затаился во дворе заранее? Ничто не мешало им повести себя так же предусмотрительно, как Ищейки.
– И вообще, не нравится мне все это, – продолжал Борден. – Одно непредвиденное движение – и все покатится к чертям.
– Согласен, но что еще мы могли сделать?
– Сразу хватать этого андаргийского ублюдка, – откликнулся хромой солдат. – И не ставить моим "вторым" Крошку.
С этим Фрэнк не мог не согласиться – он бы предпочел вообще обойтись в этой операции без этого гиганта, трусливого, злобного и тупого. Но Роули решил по-своему. Кто знает, быть может великанская силища Крошки им и впрямь пригодится?..
Силуэт Крошки виднелся в самой глубине тупика, в который вела арка. Могучий Ищейка сидел на перевернутом ящике, привалившись к стене и опираясь на свою любимую дубинку. Тут он, по крайней мере, не привлечет ненужного внимания, никого не спугнет.
– Надеюсь, он там не заснул, – шепнул Фрэнк.
– А я надеюсь, что да, – мрачно отозвался Борден.
– Приглядывай за ним. И будь наготове, – С этим, несомненно, излишним, напутствием Фрэнк оставил Бордена и зашагал дальше, стараясь выглядеть как типичный прохожий, который задержался запоздно в кабаке, а теперь спешит домой, слегка пошатываясь на ходу.
~*~*~*~
Второй выход был минутах в десяти ходьбы, за углом. Вот и он, черный провал между обшарпанными стенами, откуда тянуло холодной сыростью. Фрэнк прошел мимо, не приглядываясь. Где-то рядом должен караулить… – Эй, ты! Да, ты, щенок, с тобой говорю!
Фрэнк покосился на две мужские фигуры, выступившие из темноты сбоку, позволил руке скользнуть поближе к рукояти кинжала. Это еще кто такие?!
И почему, пронеслось в голове, даже в сумраке во мне сразу различают молокососа?
Двое мужчин наступали; сомневаться в их намерениях не приходилось.
– Какого хрена ты шляешься по нашей улице? – окликнул Фрэнка правый. Это звучало грубо; и, куда хуже того, это звучало громко. – За эту привилегию надо платить!
Между ними оставалась всего пара ярдов.
– Куча дерьма, – прошипел Фрэнк, выразившись про себя куда жестче. – Тише!
– Кого это ты называешь дерьмом? – гулкий, резкий голос левого прогремел, казалось, на полквартала. Из ножен со свистом выскочил короткий палаш.
– Куча дерьма же! – повторил Фрэнк чуть громче. Да что с ними такое? Принц Воров, конечно, не сообщил каждому проходимцу об их операции, ведь тогда слухи расползлись бы по всему городу, но эти заветные слова должны были оказывать магическое воздействие на всех его подданных. – Это же сегодняшний позывной, болваны, не орите! Я выполняю…
Резкий выпад левого заставил его отшатнуться. Кинжал Фрэнка с лязгом скользнул по лезвию палаша – и столкнулся с ним снова, порождая звон, который тут же разнесло эхо.
Проклятье! Нет – тысяча проклятий!
– …Выполняю поручение вашего Принца!.. – прорычал он, отбивая одновременно новый удар. – Куча дерьма!
Нападавший остановился, будто в сомнении; но уже грохотал по камням стук сапог – это несся на помощь Фрэнку конопатый Рас, выскочив для этого из засады.
Фрэнк замахал на Ищейку рукой, приказывая повернуть вспять, а второй бандит уже вытащил свой клинок, наставив на новую угрозу. – Стой или сдохнешь!!!
А вот бежит и Кас, страховавший Раса…
Куча дерьма становилась все выше. В отчаянии Фрэнк оглянулся, и ему показалось, он различает в черноте прохода лицо со шрамом, тут же исчезнувшее. И снова стук сапог – только на этот раз шаги стремительно удалялись. Они спугнули Андаргийца!
– Берем его! Рас – второй выход! Кас – вход! – Оставив братьев разбираться с бандитами, Фрэнк устремился в щель между домами.
В темноте он бился плечами о стены, спотыкался о мусор, скользил каблуками по грязи… Шаги стучали впереди все тише, и в каждом звуке чудилось слово "провал!"
Ну, хотя бы шпиону от них не уйти! Все выходы уже караулят, на каждой развилке притаился кто-то, готовый его перехватить.
Как раз когда Фрэнк выбежал в сумрачный внутренний двор, воздух разорвал заливистый свист, сигнал от Ищейки, наблюдавшего сверху. Свист подхватили другие, и вот уже вспышки звука летят со всех сторон, расходясь по улицам.
Фрэнк заметил Клятого – бандит осел на земле в дальнем углу, точно неживой. Проверять, так ли, времени не было. В последний раз мелькнул впереди плащ Андаргийца, перед тем, как исчезнуть в другом проходе. Ну, Рок, не подведи…
Фрэнк пересек двор, развивая неплохую скорость. Умом он понимал, что все пути к бегству шпиону закрыты, и все же в пылу погони казалось так важно не дать ему уйти… Жизненно важно.
И снова бег в темноте, писк кошки, метнувшейся из-под сапог, шум собственного дыхания. Его пальцы сомкнулись на плаще, дернули…
Андаргиец обернулся, выругавшись на чужом языке. Блеснули белым зубы. Потом колено Фрэнка обожгло болью, и он упал, споткнувшись.
Ткань плаща выскользнула меж пальцев, снова слышен топот беглеца… Поднявшись, Фрэнк заковылял следом, так быстро, как мог, но колено не гнулось, а в животе поселилось мерзкое предчувствие. Они утратили контроль – поводья выпали из рук, лошади понесли, и с каждым мигом ближе обрыв…
Колено снова вспыхнуло, принуждая остановиться. Оперевшись о стену, Фрэнк смотрел, как Андаргиец выбегает на открытое пространство, оглядывается…
Рок Борден спешил ему навстречу, с неплохой, для хромого, прытью. Но не так быстро, как Крошка. Великан прыгнул вперед с боевым кличем, занеся огромную дубинку высоко в воздух.
– Крошка! Стой! —
Сипение Фрэнка, окрик Рока утонули в реве Крошки, когда тот с размаху обрушил дубинку на череп андаргийца. А потом еще и еще, чтобы человек, рухнувший на землю, как подкошенный, уже точно не встал.
~*~*~*~
Вокруг шумели голоса, стучали сапоги, звенели шпоры. Все больше и больше Ищеек подтягивалось сюда со своих постов, создавая уже никому не нужную суету.
Фрэнк, не отрываясь, смотрел на Андаргийца, лежавшего в луже крови, на то, что осталось от его черепа, и в его собственной голове звенела пустота.
Живой, андаргийский шпион был бесценным источником сведений. Мертвый – бесполезным куском мяса.
Как так могло выйти? Ведь они постарались все просчитать. Все, кроме Крошки.
Фрэнк слышал, как великана ругает подоспевший Роули.
– Я же сказал тебе – брать живым, дубовая башка!
– Живым или мертвым, а то вы с меня шкуру спустите, – упрямо настаивал огромный Ищейка.
– Живым, я сказал "живым"! Или, по-твоему, это у меня вместо мозгов гнилые опилки?!
Но что толку теперь от воплей?.. Андаргийца мог бы оживить только глас Божий.
Роули велел задерживать всех подозрительных личностей, которых обнаружат разгуливающими по кварталу. Быть может, сообщники Андаргийца уже шли на встречу с ним, но повернули вспять, спугнутые поднявшимся шумом-гамом. При мысли об этом Фрэнку хотелось врезать кулаком по стене.
Прибежал, запыхавшись, Вашмилсть. Именно маленький клерк наблюдал за двором через чердачное окно. – Обыскать! – выпалил он, едва увидел тело. И тут же поправился: – То есть, с вашего позволения, Капитан, я думаю, нам стоит его обыскать.
Разрешение было дано, и, с помощью Раса и Каса, послушно выполнявших его указания, клерк стянул с андаргийца всю одежду, а затем присел на корточки и начал ее перебирать. Тощее смуглое тело покойника, полностью обнаженное, бесцеремонно бросили в грязи.
Толку в этом уже не было, но Фрэнк снова и снова прокручивал в памяти происшедшее, прикидывая, что стоило сделать по другому. Нет ли тут его вины?.. Быть может, если бы Кевин оказался рядом… Но он сидел в засаде в совсем другой стороне округа. Жаль, что его последняя миссия среди Ищеек принесет только разочарование.
– Он явно подпоил чем-то свой объект, то есть Клятого, предположу, что это случилось, когда они пили в кабаке, – деловито рассказывал Вашмилсть, отрывая ножиком каблук от сапога Андаргийца, вероятно, в надежде обнаружить там какой-то тайник. – Я видел, как Клятый привалился к стене, потом сполз по ней, – Еще раз тряханув сапог вниз голенищем, клерк отшвырнул его в сторону и принялся за второй. – А Андаргиец даже не дернулся. Все ждал чего-то, потом… Потом я услышал шум, как будто драку в отдалении, и Андаргиец, наверно, тоже, потому что пошел разведать обстановку… То есть я так думаю теперь, а тогда я просто ждал, затаив дыхание, не зная, вернется ли он и давать ли уже сигнал. И тут вижу – он бежит назад, и тут же дает деру, бросив Клятого, а потом и ваша милость появились…
– Приведите сюда Клятого, – распорядился Фрэнк, немного приходя в себя – хотя все еще чувствовал себя так, точно и его легонько приложили дубинкой по затылку. – Или принесите.
Судьба этого злодея, по правде, мало его волновала, хотя и должна бы, ведь тот доверил свою безопасность Ищейкам. Слишком уж сильным оказалось разочарование. Как оказалось, Клятый дышал ровно и мерно, хотя пробудить его пока не удавалось.
Появился и Кевин Грасс. Фрэнк встретил его угрюмый взгляд и отвел глаза.
– Вы пропустили самое интересное, господин Грасс! – жизнерадостно воскликнул Вашмилсть, сейчас прощупывавший дублет Андаргийца.
– Ты пропустил наш позорный провал, – уточнил Фрэнк.
– Что ж… Мы не могли предусмотреть все, – ответил Грасс с большим благоразумием, чем можно было от него ожидать. – Да и было бы слишком просто, если б…
– Нашел! Я, кажется, что-то нашел, – вопль Вашмилсти заставил всех обернуться к нему. – Внутри, под подкладкой…
Ищейки, бесцельно бродившие взад-вперед, начали собираться вокруг маленького клерка, что все так же сидел на корточках – только теперь в его руках оказался сложенный и запечатанный лист, извлеченный из дублета.
Тут же оживился Роули и, растолкав зевак, забрал находку у Вашмилсти. Покрутил ее так, эдак…
– Давайте же вскроем его! – воскликнул Фрэнк, подходя ближе. Сверху ничего не было написано, но знаки на обратной стороне листа просвечивали наружу. На сургуче печати отпечатался простой крест, ничего не говоривший Фрэнку.
– Нет, – подумав, Роули решительно качнул головой. – Мы сделаем это в присутствии его милости Картмора.
~*~*~*~
Ожидание в кабинете Роули становилось мучительным. Фрэнк, Роули и Старик смотрели на лежавшую на столе бумагу так, словно там прикорнула ядовитая змея. Но как бы долго они ни сверлили лист взглядами, прочесть строки на другой стороне его не удавалось.
Внутри могли быть ответы на все их вопросы, или же бесполезная ерунда.
По коридору застучали решительные шаги, и Фрэнк поспешил распахнуть дверь – так уверенно к кабинету Кэпа не подходил никто из Ищеек.
Впереди шел Оскар Картмор – отливавшая красным бородка, жесткие черты лица, два меча у пояса… Фрэнк давно не видел Алого Генерала, но не мог не узнать сразу человека, который когда-то препроводил его под арест. Не потому, что затаил обиду – глупее не придумаешь, – а потому, что события того утра слишком ярко врезались в память.
За генералом следовал Филип, последним же семенил Поэт, которому поручили встретить сиятельных гостей. Он остался за дверью, захлопнувшейся перед его длинным носом, а остальные уединились в кабинете, если можно было так сказать о компании из пяти человек.
– А, дуэлянт, – хмыкнул Оскар, окинув Фрэнка насмешливым взглядом. – Два года в самой мрачной из наших тюрем, а по виду – щенок щенком.
– Не думал, что вы меня помните, мой лорд, – заметил Фрэнк.
– Тебе единственному хватило дурости устроить дуэль прямо в саду моего брата. Ладно, к делу.
Роули с почтительным поклоном протянул Генералу бумагу, но тот махнул рукой в сторону племянника. – От чтения меня клонит в сон.
Филип улыбнулся Фрэнку, словно извиняясь за дядю, принял документ и начал читать, сперва про себя. Выглядел друг бледным и каким-то усталым. Чем дольше он изучал написанное, тем шире становились его глаза, и так слишком большие на осунувшемся лице. – Императорский совет – тадада – именем – тада – Императора Андарги – тадада – дарует полное помилование и титул Высокого Лорда… за подданическую преданность и помощь в… Жерому Веррету! Старый толстый..!
– Побольше уважения к мертвецам, племянник, – прервал его дядя с ухмылкой.
Фрэнк подскочил к другу, полный вопросов. – Ты знаешь этого Веррета? Он умер?
Филип покачал головой. – Дядя просто так шутит. Лорд Веррет – влиятельный, а главное, очень богатый вельможа, глава фракции, выступающей за мир с Андаргой – под миром я подразумеваю подчинение. Не думал я, что этот кусок бланманже способен встать во главе заговора! Неужто это все он? Или им управляли андаргийцы? В любом случае, он неплохо притворялся!
– Допросим – узнаем, – обещал Оскар, любовно поглаживая навершия мечей.
– Интересно, – продолжал Филип, – почему эта бумага оставалась у мелкой сошки, что он вообще с нею делал? Возможно, ваш так называемый шпион был посредником между андаргийцами и Верретом, а этот документ – награда за что-то, что тот должен был сделать для них?..
– В таком случае нам действительно очень повезло, – заметил Фрэнк. – А теперь все кыш отсюда! – рявкнул вдруг Алый Генерал. – Филип, останься.
– Нам с дядей надо посоветоваться, – более мягко объяснил его племянник.
…Ищейки, столпившиеся в холле на первом этаже, встретили Фрэнка, Старика и Роули, изгнанного из собственного кабинета, градом вопросов.
Оставив старших Ищеек отбиваться от подчиненных – Капитан с явным удовольствием раздавал многозначительные намеки – Фрэнк отошел к столу Вашмилсти, рядом с которым подпирал стену Кевин Грасс.
Клерк составлял отчет – он писал их каждый день, вероятно, для собственного удовольствия, так как Роули и не думал их читать – но отвлекся, увидев Фрэнка.
– Как увлекательно, мой лорд, не правда ли? – Темные крысиные глазки клерка возбужденно блестели. – И какая честь для меня, простой чернильницы, стать частью таких важных событий! Может быть, я даже опишу их в пьесе!
– Ты что, тоже в поэты заделался? – фыркнул Кевин, отрываясь от стены. – Как Нюхач?
– Ну что вы, господин Грасс, ничего столь возвышенного! Иногда я кропаю пиески для знакомой труппы, чтобы немного подзаработать. А тут просто готовый спектакль, не находите? Я назову его "Зловещий шпион, или Человек со шрамом". А может, "Невероятный заговор теней, или Разоблачение андаргийца".
Фрэнк ждал от Грасса язвительного замечания, но тот выглядел задумчивым. Потом резко отошел дальше вглубь зала, а Фрэнк, обернувшись на шум, увидел на лестнице Филипа с дядей.
– Кто из вас нашел бумагу? – спросил Филип, взмахом руки заставив гул стихнуть.
Клерк скромно молчал, поэтому Фрэнк ответил за него: – Вашми… То есть Рой Пелусин.
