Текст книги "Блаженны алчущие (СИ)"
Автор книги: Агнесса Шизоид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 76 страниц)
– Он, должен, умереть, – прозвучал наконец хриплый голос. Слова тяжело падали в тишину, и Фрэнк знал: безумие, но человек, которому он только что спас жизнь, готов был его прирезать.
Фрэнк с трудом заставил губы двигаться: – После суда.
– Он убил Доджиза.
Как бы Кевин ни делал вид, что ему плевать, а боевое товарищество – не пустое слово. Фрэнк понимал это, понимал его боль, и все же должен был возразить: – Скорее всего. Убей его, и мы никогда не будем знать точно.
Горячая струйка стекала по шее, щекотала грудь…
– Я знаю более чем достаточно.
– Кевин, я понимаю, что ты чувствуешь… – Зря он это сказал. Давление лезвия чуть усилилось.
– Черта с два! – тихий, нехороший смех оборвался так же внезапно, как начался. – Ты понятия не имеешь, что я чувствую, глупец.
Фрэнк мог только моргнуть в знак согласия. Это не его друга нашли убитым и изуродованным.
Кевин медленно покачал головой. – Видно, это судьба, чтобы ты всегда становился у меня на дороге. С самого первого дня, – голос упал до шепота. – Надо было прикончить тебя еще тогда.
Фрэнк не понимал, о чем он говорит. Хотелось крикнуть: "Что я тебе сделал?" Но горло сдавливал терновый ошейник.
– А теперь – поздно. Для всего – поздно, – с горечью заключил Грасс – и отвел клинок. Из зрачков больше не смотрела смерть. Он опустил меч и отвернулся, опустевший взгляд устремлен в никуда, а может, в прошлое, уже обратившееся в прах. – Делай, как знаешь, ублюдок. Мне больше нечего терять.
Голова Фрэнка кружилась от облегчения. Он согнулся, переводя дух, и боль от порезов вернулась с новой силой. Плечо и ребра горели, кровь приклеила рубашку к боку, рану язвил соленый пот. Левая рука онемела ниже запястья, и Фрэнк с тревогой подумал, что нож мог повредить что-то важное. Тогда от него будет еще меньше толку, чем прежде.
Он огляделся – кто-то из раненных, кажется, еще подавал признаки жизни. Что ж, бандитам помогут их дружки, а вот Ищейкам впору позаботиться о себе.
– Надо уходить, – напомнил он Грассу. – Скоро подоспеют другие Черепа.
Они и так сильно рисковали только что, сосредоточив все внимание друг на друге. Кевину стоило бы это понимать. Неужто его ненависть так сильна?
Подбирая оружие, Фрэнк с беспокойством посматривал на застывшую спину Грасса. – Ты прав, я не знаю, каково тебе. Но я знаю, почему ты жаждешь крови Франта. Красавчик будет отомщен, поверь. После суда. Когда мы допросим Франта и убедимся в его вине, выясним, были ли у него сообщники.
Наконец, Кевин к нему обернулся. Снова покачал головой, словно все еще не верил в происходящее. – Я просил вас оставить меня в покое, но нет, мой лорд потащился следом, как навязчивый щенок.
– И этот щенок тебе пригодился, – Не хотелось напоминать о своем выстреле, но Грасс был явно несправедлив.
– Угу, – Кевин с отвращением сплюнул, – и теперь я еще должен быть обязан вам своею жизнью.
Фрэнк начинал терять терпение. – Ты бы предпочел быть убитым?!
– Да.
Что за глупость! – Защищать друг друга – наш долг, при чем тут благодарность! Вы пришли мне на помощь в таверне: Красавчик спас меня, метнув нож, ты – ударом меча, я лишь отдаю долг вам обоим. И потом, мне просто повезло. Не забывай, я с таким же успехом мог попасть и в тебя, так что благодари за спасение ветер! – пошутил он в попытке снять напряжение.
– Попасть в меня, говорите? – Странный саркастический смешок. – Долг, говорите? Ну-ну.
Грасс снова смотрел на него, как на болвана. Тем лучше – к этому Фрэнк привык, а только что Кевин пугал его не на шутку.
Ищейка пнул Франта носком сапога. Тот застонал, приходя в себя. – Эта тварь тысячу раз заслужила смерть. Нашли, кого защищать.
– Он умрет, – пообещал Фрэнк. – После допроса, после того, как мы установим его вину.
Франт перевернулся на бок, выплюнул осколки передних зубов, прокашлялся. Первым словом, которое он выхаркнул с кровавой слюной, было неразборчивое "ублюдки".
– Выбирай слова, ты ранишь чувства моего командира, – хмыкнул Кевин.
Они скрутили Франту руки за спиной. Сильные руки с длинными пальцами, которые скоро будут переломаны в лапах Крошки, оторваны раскаленными щипцами. Но тут уж ничего не поделаешь.
Грасс склонился над бандитом и привлек его внимание парой пощечин. – Сам пойдешь, или вырубить тебя и тащить, как мешок зерна?
Туман уходил из пронзительно-синих глаз Франта. – Пойду, – прохрипел он. Может, надеялся, что друзья его отобьют по дороге, и хотел быть наготове.
Они вздернули Франта на ноги, взяли под локти с двух сторон. Кевин подбадривал пленного, покалывая в спину острием кинжала.
Пройдя пару шагов, бандит повернул голову и выплюнул в лицо Грассу сгусток кровавой слюны. Кевин съездил ему по шее, но как-то беззлобно.
– Зря плюешься. Я хотел оказать тебе услугу, прикончив на месте, но наш благородный командир желает, чтобы перед смертью тебя допросили с пристрастием. Он большой поклонник законности.
– Допросили? – равнодушно пробормотал Франт. – О чем спрашивать-то будете?
Они свернули на улицу Алхимиков, которая изогнутой линией вела к Королевскому пути.
– Ты нам расскажешь, кто помогал тебе убивать Красавчика, – ответил Грасс. – Или ты сработал один?
– О, так собаку прирезали? – Франт усмехнулся распухшими губами. – Я рад, токо я тут не при чем.
В серых глазах Грасса сверкнул огонек. – Ах, так? Откуда же ты знаешь тогда, что его зарезали? Ты уже, считай, признался.
Франт даже споткнулся на ровном месте. – Ну то есть… А чего с ним еще могли сотворить?
– Его могли утопить, размозжить ему голову, задушить. Застрелить из пистоля. Но тебе хотелось отомстить ему за те улучшения, что он внес в твою физиономию. Поэтому ты всадил кинжал ему в живот, добил ударом меж ребер, а потом изуродовал лицо Красавчика, так, как он проделал с твоим.
Фрэнк слушал, и ему становилось все больше не по себе, хотя почему – он понять не мог. Какая-то мысль билась на краю сознания, воспоминание или что-то такое…
– Ты ведь давно поклялся ему отомстить, а потом вы столкнулись во время нашей стычки, и ты был не в силах дольше ждать.
– Да вы как сбежали тогда, поджав хвосты, так мы вас только и видали! – запротестовал Франт. – Череп так ругался! Когда он до тебя доберется, Грасс, то срежет кожу и мясо тебе с черепа – заживо.
Вокруг становилось все оживленнее. Прохожие посматривали на Ищеек и их пленника с удивлением и неприязнью, но вмешаться не пытались. Фрэнк вглядывался в лица – не подбираются ли к ним Черепа?
– Да, мы тоже думали, что отделались от вас, – говорил меж тем Кевин. – Но ты проследил за нами, а когда Красавчик вышел один из таверны, пошел следом. Убив, сбросил в воду, как издохшую собаку. Может, надеялся, что его съедят сомы или нечто иное, и мы никогда не узнаем, что с ним сталось.
– Признайся, кто тебе помогал, и облегчишь свою участь, – вставил Фрэнк. – Вряд ли такой, как ты, мог управиться с Доджизом в одиночку.
– Да он был ничто против меня! – воскликнул Франт и осекся.
– Значит, признаешься? – напрягся Фрэнк.
– Ни хрена подобного! – Бандит остановился, и только укол кинжала заставил его двинуться дальше.
– Я могу тебя понять, – с напускным благодушием заметил Грасс. – Красавчик был назойливый ублюдок, и за одни усы уже заслужил, чтобы ему распороли брюхо. И все же он был Ищейкой, и кому-то придется заплатить за его смерть. А если ты хотел скрыть, что это твоих рук дело, не должен был оставлять на его щеках свои метки.
Кажется, до Франта дошло – глаза его полезли на лоб, на побледневшем лице запылали старые шрамы. – Это подстава! Я хотел его прикончить, верно, но…
– За то, что он испортил твою смазливую рожицу? Видишь, этим ты мне и не нравишься, Франт, – столько визга из-за пары царапин.
– Ты изуродовал женщину ни за что, ни про что, – с отвращением заметил Фрэнк. – Красавчик обошелся с тобой мягко.
Бандит потряс головой. – Да нет, меня взбесило, что он спутался с моей бабой! Шавка проклятая. За енто я ей харю-то и распорол – что позволила себя покрыть одному из ваших!
– К шлюхам у него была слабость, это точно, – согласился Грасс. – Что ж, вас обоих это и погубило. Ты мог бы отделаться виселицей, но за убийство представителя закона тебя минимум колесуют.
– Эй, погодите! – завопил Франт и встал как вкопанный, уперевшись носками сапог в щель меж булыжниками мостовой. – Я тут не при чем, говорю вам! Вздернуть вы меня все равно вздернете, но я не желаю, чтоб про меня брехали. Я вообще…
Грасс смерил его оценивающим взглядом, потом опустил кулак ему на затылок. Оглушенный, Франт упал бы на землю, если бы Ищейка не подхватил его.
– Так поживее дойдем, – Кевин с видимой легкостью вскинул на плечо бесчувственное тело. Фрэнк сунулся помогать – но это не требовалось.
– Странно, его протесты звучат искренне, – заметил Фрэнк. – Я думал, он начнет бахвалиться. Впрочем, изуродовать женщину мог только трус – а трусы всегда бегут от ответственности.
– Должно быть, не хочет на колесо, – Грасс шел так, словно через плечо у него висело пустое коромысло, а не взрослый человек. – Раз уж не признался сразу, будет отпираться до последнего, это упрямые черти. Думаю, он работал один. Если бы нас выследила вся банда, они прежде всего напали бы на меня. А у Франта счеты были именно с Доджизом, ко мне же он не посмел бы и сунуться. Они могли и случайно столкнуться – где-нибудь в борделе, например. И Франт застал своего врага врасплох.
– Ну, разве что врасплох… Но неужто Красавчик подпустил бы Франта достаточно близко, чтобы тот всадил ему кинжал в живот? Если бы удар нанесли сзади, куда ни шло… Был ли еще кто-нибудь, кто недолюбливал Доджиза?
Фрэнк вспомнил старика с его проклятиями – крупный мужчина, должно быть, сильный, несмотря на старость. Кто знает, сколько еще тех, кто мог желать зла Красавчику в частности и Ищейкам в целом…
– Я его недолюбливал, – буркнул Грасс.
– А что, есть кто-то, к кому ты хорошо относишься?
Грасс думал недолго. – Да нет, пожалуй.
Фрэнку не давало покоя что-то, что сказал Красавчик перед уходом. Что-то про планы, которые у него были… Перед глазами почему-то стоял андаргийский шпион, которого Фрэнк никогда не видел воочию, с длинным шрамом на лице. Быть может…
– Я никого не люблю и меня никто не любит, – продолжал тем временем Грасс. – А Доджиз старался ко всем подлизаться. Вилял хвостом, как перед вами. "Командир, командир". Кажется, у Каса он увел бабу, но это было давно. Всем он нравился – кроме меня, – Кевин покосился на Фрэнка, ухмыльнулся. – Подозрительный! Но, наверно, все бастарды таковы – привыкли подозревать в каждом встречном своего отца. Полагаю, хотя бы ваша матушка должна знать его имя?
Фрэнк остановился. Шум улицы вдруг стал далеким, словно долетал сквозь пуховую перину. Боль потери или нет, Грасс перешел черту.
– Еще одно слово о моей матери!.. – Руку ожег эфес меча.
– Прошу прощения, – сразу ответил тот. – Это вырвалось у меня случайно.
Несколько мгновений Фрэнк стоял, слушая стук собственного сердца. Он не доверял этому скорому раскаянию, но ничего не оставалось, как продолжить путь.
А Кевин не замолкал: – Я не хотел сказать что-либо дурное о вашей почтенной матушке. Люди всегда винят во всем женщину, судят ее, как преступницу. Но мы с вами понимаем, как это глупо. Разве может наивная девушка противостоять коварству опытного негодяя? Чистота – это отсутствие опыта, она губит, а не спасает. Наверно, она была совсем молода, когда вы появились на свет?
Фрэнк не желал слушать его рассуждения на эту тему, да еще здесь, посреди многолюдной улицы Менял, куда они свернули. – Оставь это.
– А может, она неповинна даже в наивности, – продолжал рассуждать Грасс, поудобнее устраивая на плече тело Франта. – Может, бедняжка стала жертвой насилия.
– Замолчи! – Фрэнк остановился, словно налетев на стену. – Разумеется, нет!
– Откуда вам знать? – спокойно спросил Ищейка. – Мать вряд ли поведала бы такое своему сыну.
Фрэнка вдруг пробил озноб, и виной тому был не стылый осенний воздух. Разумеется, это неправда. Его отец – не насильник! – Все… все было не так.
Он хотел идти дальше, но ноги словно вмерзли в камень. Мерзкий голос, похожий на голос Грасса, шептал на ухо: Ты ничего не знаешь про отца и свое зачатие. И мать всегда плакала, когда он пытался спрашивать об отце… Фрэнк думал – это потому, что тот разбил ей сердце. А если… Его замутило. Даже представить, что мать могла пройти через такое, было ужасно… но ведь не только от этой мысли болит в груди? Неужели я все еще идеализирую его?
На лице Грасса промелькнула тень удовлетворения, и Фрэнка словно окатили холодной водой. Он пришел в себя – и его передернуло. Нет, это просто бред, злобная шутка негодяя, который любит причинять людям боль. Просто так, удовольствия ради.
– Да ты просто мерзавец, Грасс, – Как же низко он мог пасть – и как Фрэнк в нем ошибался. Словно спала последняя пелена с глаз, и он увидел, кто перед ним на самом деле. И это тоже было больно.
Фрэнк ускорил шаг. Его уже не волновало, что Кевин тащит на плечах тяжелый груз – Фрэнк не желал проводить рядом с ним больше времени, чем необходимо.
Грассу пришлось ускорил темп, чтобы поспевать следом. Он тяжелее дышал – тем лучше. – До вас только сейчас дошло? Ваш дружок не говорил вам?
Время для сочувствия кончилось. – Филип предупреждал меня, это правда. Я просто не хотел верить. Мне казалось, такой отважный человек, как ты, не может быть полным подонком. Я ошибался. Понимаю, ты ведешь себя так, чтобы вызвать ненависть, но, в конце концов… – на миг перехватило горло, – в конце концов, тебя просто жаль.
Грасс усмехнулся в ответ. Вышло как-то криво. – Так это жалость на вашем лице? Больше похоже на ярость. Я давно понял: когда люди говорят, что им тебя жаль, это значит – им не жаль тебя совершенно. – Угадал, – кивнул Фрэнк.
Он смог снова заговорить не сразу, но когда заговорил, слова его были тверды: – Что ж, так или иначе, а нам служить бок о бок. Давай так. Ты будешь обращаться ко мне лишь по делам, связанным со службой. Помимо этого – ни слова. Думаю, это устроит нас обоих.
– Идет. Особенно если вы окажете мне ту же любезность.
Назад они добирались в угрюмом молчании, зато без происшествий, хотя со всех сторон на Ищеек смотрели с ненавистью, а вслед нет-нет да неслось проклятие.
У мостика через Горькую речку им встретился отряд городской стражи, который помог доставить Франта к Красному Дому. Что бы стражники ни думали об Ищейках, Красавчик был служителем порядка, и весть о его гибели привела их в дурное расположение духа.
В Красном Доме возвращение ушедших – живых, да еще с пленником – вызвало настоящую бурю. Их ждали: ворота Красного Дома сразу распахнулись навстречу. Ищейки, собравшиеся во дворе, приветствовали Фрэнка и Кевина радостными возгласами – а потом заметили Франта.
И начался хаос.
Ищейки готовы были растерзать бандита на месте. Мгновение казалось, что ни Фрэнк, ни Роули не смогут им помешать. Грасс, естественно, ни во что не вмешивался – отошел в сторону, сложив руки на груди.
Фрэнк схлопотал по скуле, заслоняя бандита от подчиненных, новый плащ Роули треснул в их лапах, а с ним – терпение Капитана. Наконец, ядреная брань и тяжелый жезл Кэпа навели подобие порядка. Ищейки разбежались, а Франта, сильно избитого и туго связанного, скинули по лестнице в подвал.
Собравшись в большом холле, Ищейки снова начали обступать героев дня. Те, что бесновались больше других, имели сейчас виноватый вид псов, по ошибке покусавших хозяина.
– Хорошо сработано, Грасс, – одобрительно кивнул Старик.
Поэт пообещал: – Я напишу о вас поэму!
– Не надо было отпускать вас одних, – Рок Борден покачал головой.
Единственный глаз Комара пылал от возбуждения: – Эх, жаль, меня с вами не было!
– Как-то без вас обошлись, – презрительно процедил Грасс. Он выглядел еще более хмурым, чем в начале дня.
– Да уж, мечом ты махать умеешь, – признал Рас (или Кас?) словно нехотя. – Много их было?
– Кевину пришлось в одиночку сражаться с четырьмя, – ответил Фрэнк.
– А вы, командир, небось, тоже отличились? – Комар смотрел на него с восхищением, которое делало этого коротышку и впрямь похожим на мальчишку.
– Господин Делион застрелил двоих одним выстрелом, – сообщил Кевин, и Комар присвистнул.
Какое благородство! Они расписывают подвиги друг друга. Хотя Фрэнк лишь отдавал Грассу справедливость. Их взгляды встретились, и Фрэнк тут же отвернулся – смотреть на Кевина сейчас не хотелось совершенно.
– Знаете, чего, – объявил вдруг Комар, – ежели Старик не обидится, я, пожалуй, пойду служить в ваш отряд. Мой лорд.
Что ж, Фрэнку нравился этот малый – кажется, в трусости его не обвинишь.
Старик не возражал: – Делай, как знаешь. Ежели ты готов служить рядом с Грассом…
– А что, я зла не держу. Он тогда за дело выбил мне глаз, мы же на него втроем… – Тут Комар получил пинок в бок от соседа, Раса-Каса, и закашлялся.
Так значит, и кривизна Комара – дело рук Грасса. Но думать об этом было некогда.
– Хватит славословий – восхвалять их будете потом, – рявкнул Роули. – Сейчас – допрос. Мне нужно признание от Франта, чтобы все, как на духу – один он был, с помощничками, как, где, почему. Пусть исповедуется вам, будто пастырям, а вы отпустите ему грехи каленым железом.
– Зачем терять время? Порубим его на кусочки – и все! – хищно сверкнув глазами, предложил Алоиз Бриль. – Плаха найдется – палачи тоже.
Ищейки ответили согласным гулом.
– Нет, – Роули сказал, как отрезал. – Сперва – признание, прозрачное и ясное, как пение кастрата. А ты – записывай, чернильница, и чтоб ни вздоха не пропустил…
Маленький клерк кивнул, немного бледный.
– …Потом – приговор, офицьяльный, честь по чести. Ну а за ним – казнь, роскошная, тройная, достойная цареубийцы. Дабы каждый видел, что будет с тем, кто поднимет руку на Закон! Не боитесь – мерзавец заплатит за смерть Доджиза. За этот плащ, между прочим, – Роули зыркнул по сторонам, заставив Ищеек потупить взоры, – тоже кое-кто заплатит! Значит, – повернулся он к палачам, – сейчас вся надежда на вас. Твоя первая офицьяльная работенка, Крошка, – не сомневаюсь, тут ты расстараешься.
– Положитесь на нас, Кэп, – Старик угрюмо кивнул.
Крошка повел плечами, разминаясь перед работенкой, и осклабился так, что казалось – вот-вот потекут слюни. – Уж я ему задам жару!
Слова пробивали путь наружу, раздирая Фрэнку горло: – Я пойду с вами.
Старик долго, испытующе смотрел на него, потом по-солдатски развернулся на каблуках. – Как знаете, – брякнув ключами, он открыл дверь в подвал и исчез внутри.
– Что, так понравилось? – Это был Грасс. Циничная усмешка не могла до конца скрыть его удивление.
Фрэнк ощущал лишь бесконечную усталость. Хотелось пойти домой, обнять матушку, попытаться прочесть прошлое в любящих голубых глазах. Но он знал, где его место. – Я должен проследить, чтобы в своем горе они не перешли грани, отведенной законом. Это и мои люди тоже. Я за них отвечаю.
Он повернулся к Грассу спиной и начал спускаться во мрак подвала.
XIII. ~ Узы крови – II ~
I.
19/10/665
Анни не соврала – на Рыбном рынке ее знали все. Какой-то мальчишка услышал, как Фрэнк расспрашивает о девице торговку, и вызвался сбегать за Анни, если ему дадут медяк. Фрэнк согласился, не зная, правильно ли поступает. Что, если Анни испугается и больше не покажется на рынке? Ведь ее последнюю встречу с Ищейками нельзя было назвать дружеской.
Он беспокойно прохаживался взад-вперед меж зловонными рядами, слушая, как ругаются торговки друг с другом и покупателями, глядя, как переливается на солнце рыбья чешуя. Комар почему-то считал нужным следовать за ним, чуть ли не наступая на пятки, хватаясь за кинжал каждый раз, когда кто-то подходил вплотную к Фрэнку – иными словами, постоянно.
Болью в виске билась мысль: Я должен был позволить Кевину убить его. Это на мне, на мне. Запах крови и мочи все еще лип к его одежде, в ушах стояли стоны Франта.
Бандит признался во многом, но упрямо отрицал, что виноват в смерти Красавчика.
Фрэнк хотел, чтобы все было по закону, по справедливости – но там, в подвале, эти понятия теряли смысл. Только боль была реальна. Только боль…
Он вздохнул с облегчением, завидев наконец знакомую фигурку. Анни шла не спеша, покачивая бедрами; солнце будило золото в ее медных волосах. Немного чумазая, подол юбки заляпан грязью – и все же день стал чуть-чуть светлее.
– Привет! – Щербатый зуб делал ее улыбку совсем разбойничьей, но не менее заводной.
– Привет, – кивнул Фрэнк. – Спасибо, что пришла. У меня к тебе дело.
Анни встала перед ним, уперев руки в боки и выпятив пышную грудь. – Ах, дело! – она присвистнула. – Я-то думала, явился за должком! А ты еще и телохранителя привел – неужто я такая страшная?
Вовсе нет. По правде сказать, и эта улыбка, и эта грудь не раз уже вспомнились ему и днем, и ночью. Что ж, в таких фантазиях не было дурного – чем меньше он думал о той, другой, тем лучше.
– А с этим чего? Чирей на заднице? – Она стрельнула глазами в сторону Комара, угрюмо следившего за девицей, рука на навершии меча.
– Ты знаешь, почему нам не до смеха.
Фрэнк собирался идти на встречу один, но парни его не пустили. Он с трудом убедил их и в том, что обойдется одним телохранителем. Трогательная забота! Коли было что-то хорошее в этой трагедии, так это то, что она крепче сплотила Ищеек. Даже к Грассу они как будто стали относиться получше – что бесило этого последнего до крайности.
– Да, слыхала, – Анни тряхнула медной гривой. – Что ж, далеко не худший был из вашей шайки. До баб больно охоч – а кто нет-то!
Комару ее слова пришлись не по нраву. – Следи за языком, шлюха!
– Ну-ну, нечего таращиться на меня так грозно, аж мурашки по всему телу.
Солнечная улыбка Анни смягчила Комара, он подбоченился и подкрутил ус.
А Анни скользнула ближе, погладила руку Фрэнка, шепнув: – А может, они у меня от того, что здесь ты.
Эта девица не сдается, с уважением подумал он. – Ну да, еще бы! Наверно, хочешь пригласить меня в отличную таверну тут поблизости?
Анни расхохоталась так звонко, будто его реплика была верхом остроумия. – Может, ты меня куда пригласишь? Я свои долги помню.
– Тем лучше! Тогда ты сделаешь мне одолжение, и мы будем квиты.
Девица заметно насторожилась. – На наших я доносить не буду, и не надейся, а так… Все мои таланты ты знаешь! – Она провела пальцем между грудей, и соски еще четче проступили под натянувшейся тканью.
– В твоих талантах я и заинтересован. В даре убеждения, прежде всего.
Она присвистнула, будто говоря: Ну ты загнул!
– Я хочу, чтобы ты донесла мое предложение до вашего главного. Не Черепа, самого-самого. Вы, кажется, зовете его Принцем.
Анни уставилась на него во все глаза – большие, карие. – Ты, малыш, совсем ополоумел? А так поглядеть, человек ученый, умный. Какие такие дела могут быть у шавок к Его Высочеству?
Его Высочество, надо же!
– И ты чего, воображаешь, что я с ним запросто болтаю, как со своим братом? Да мне на него взглянуть лишний раз боязно!
– Не обязательно говорить с ним лично. Просто передай наше предложение кому-нибудь, кто вхож к нему, да тому же Черепу, например. Ваш "Принц" заинтересуется – речь идет о больших деньгах.
Анни снова развеселилась: – С каких это пор у шавок водятся монеты, да еще большие!
Идея принадлежала не Фрэнку, а жаль – она была совсем неплоха. Ее предложил маленький клерк, которого ребята успели прозвать Вашмилсть. Начальство же – Роули, Старик, и сам Фрэнк – согласилось с планом, особо не раздумывая. Даже Грасс не спорил.
– Тебе приходилось слышать об участи бандита по прозвищу Нечестивец?
– Как не слыхать! – Анни сделала знак руна. – Говорят, его мучили шесть дней и шесть ночей, а потом пожрали его внутренности, пока он еще жил.
– Не совсем, но конец его был немногим лучше. Есть идеи, кто мог такое сотворить? – Лишний раз спросить не мешало.
Анни поежилась, будто осенний холод только сейчас проник под тонкие одежки. – Да мало ль безбожников развелось? Среди наших тоже есть таковские, что хаживают в Тьмутень и приносят жертвы на старом кладбище. Болтают, они уж не совсем чтоб и люди. А что ползает после заката, небось, сам знаешь… – Когда Фрэнк снял плащ и накинул ей на плечи, Анни посмотрела на него, как на чокнутого.
– А ты можешь сказать, – поспешил спросить он, – как разыскать их, этих не совсем людей?
– Ну, кой-кого видать при дворе у… – Она прикусила губу, спохватившись. – Ладно, хватит вынюхивать, а то и впрямь похож на Ищейку. Увидишь этих – сразу узнаешь, не боись. Как обгадишься со страху – значит, нашел, радуйся.
Фрэнк перешел к делу: – Злодеи, что замучили Нечестивца, охотятся на таких, как вы, чтобы сделать из них подношение Тьме. А мы охотимся на них самих.
В первый момент эта мысль казалась странной – предупредить всех так называемых "честных людей" об опасности. Но коли заговорщики снова попытаются выбрать жертву среди бандитов, тут-то и появится шанс их поймать. Нужна только помощь самих бандитов…
– А зачем вам-то это? – удивилась девица. – Вашу работенку делают. Вы их, выходит, благодарить должны. Орден вручить. Фрэнк постарался подобрать для Анни причину поубедительнее. Если бандитский Принц им не поверит, ничего не выйдет. – Эти злодеи еще и творят всяческие богохульства, например, оскверняют храмы, занимаются черным колдовством. Сама понимаешь, это посерьезнее, чем сдернутые плащи и раздетые чужестранцы. У нас приказ сверху – схватить их во что бы то ни стало, кровь из носу.
– И из других мест, – хихикнула Анни, и он согласился: – И из других мест.
Фрэнк описал андаргийского шпиона, нос, усы и все остальное. – Коли он подойдет к одному из ваших, предложить сомнительное дельце, соглашайтесь, договаривайтесь о новой встрече. Все, что вам нужно сделать потом, это сообщить нам, где она пройдет, и уж мы сумеем изловить негодяя.
– Да мы сами его изловим, – заверила Анни с мстительным блеском в глазах. – И погрызем так, что красным шавкам ничего не останется.
– Нам он нужен живьем. Он, и вся его шайка. А за помощь мы готовы хорошо заплатить. Ради такого Картморы наверняка согласятся раскрыть кошелек. Интересно, как понравится Филипу эта идея?
Анни присвистнула, когда Фрэнк назвал сумму. – Ничёсе!
А ведь у Красавчика тоже был какой-то план, вспомнил он. Какой – так и не сказал. Не успел. – Наши интересы тут сходятся, – продолжил Фрэнк, – вашему принцу наверняка не по нраву, что какие-то злодеи без его ведома проделывают такое с его людьми и на его территории. Только не вздумайте притащить нам труп какого-нибудь несчастного андаргийца, в надежде, что получите награду. Он нам нужен только живой, а главное – те, на кого он работает.
– Хорошо, что предупредил! Мне как раз пришла в голову такая мыслишка! – Грудь под тонкой тканью задрожала от хохота.
Фрэнк заставил себя поднять взгляд, но улыбка Анни была не менее опасной, заразительная, как пурпурная лихорадка. В ней был огонь… о который можно здорово обжечься. – Так как, поможешь? Мы и к другим, хм, честным людям обратимся, но чем быстрее придет ответ, тем лучше.
По понятным причинам, передавать послание через своих "крыс" Ищейки не могли.
– Ну, не знаю, не знаю. Я поговорю с Черепом, да только он на вас шибко сердит. Может, согласится, ежели вы обещаете ему в довесок голову Грасса – все равно он ее снимет, раньше или позже. Передашь своим это предложение?
– Ты еще грозить нам смеешь, шлюха?!
Фрэнк удержал Комара, единственный глаз которого сразу налился кровью. – Тихо! – Он повернулся к Анни и спокойно улыбнулся. – Передам, с удовольствием. Наши будут рады это услышать. Видишь ли, у нас в штабе считают, что городу надо преподать урок – тронь Ищейку, и сдохнешь. Казни Франта им кажется маловато. А вот извести всю вашу шайку под корень, это стало бы неплохим уроком, как считаешь? Договориться мы можем и с другими шайками – включая ту, что придет на ваше место.
– Сколько вас и сколько нас! – фыркнула девица, но по мордашке пробежала тень неуверенности.
– Городская стража обещала подсобить, – фантазировал Фрэнк, – Они тоже знали Красавчика. А дворец пошлет отряд солдат нам в помощь. Может, и ваши дружки Паленые присоединятся, с тем, чтобы забрать себе вашу территорию. Хотя не знаю, честно ли это будет, ведь каждый из нас стоит троих ваших, как ты сама убедилась в кабаке. А от меня передай вашему Черепку: если что-нибудь случится с Кевином, я лично всажу пулю ему в череп.
– Ты?! – На сей раз Анни хохотнула от души. – Едва ль он тебя особо испужается.
– Ну и дурак, коли так! – встрял верный Комар. – Наш командир сидел в Скардаг за убийство, а из пистоля стреляет, как сам черт.
Откуда они это берут?..
– Если Череп не боится Грасса, меня он, конечно, тоже не испугается. Но ведь он его боится, не так ли? Иначе я бы сейчас здесь не стоял. А потому пусть лучше воспользуется шансом заслужить прощение за то, что его человек поднял руку на Ищейку. Я попытаюсь пока удержать наших от расправы, которую они задумали, а Череп пусть молится – хоть Темному, если хочет – чтобы тот направил стопы андаргийца именно к вам.
Анни смотрела на Фрэнка с явным сомнением, не слишком для него лестным. – Ладно, постараюсь уговорить, – вздохнула наконец девица. – Ведь ежели ты полезешь против Черепа, он сделает из твоих костей палочки для барабана, а я не хочу, чтобы ты так быстро потерял свою смешную бритую голову. Поднявшись на цыпочки, она обожгла его губы легким поцелуем.
Фрэнк подавил желание схватить ее за талию и прижать к себе, стиснуть так крепко, как полагалось Ищейке держать заядлую преступницу. Я слишком долго был без женщины. Но ведь дело не только в этом – она нравилась ему, рыжая разбойница.
Фрэнк засунул руку в складки одежды, и на свету блеснула серебряная нить. – А это тебе. За труды.
Анни покрутила подарок в воздухе. – Покамест я у тебя еще в долгу. Но ее я оставлю, – Застегнула цепочку на шее и подмигнула на прощание. – В счет будущего!
Отойдя на несколько шагов, обернулась напоследок, чтобы поразить лукавым взглядом, – еще один отработанный прием для охоты на влюбчивых простофиль. Фрэнк представил себе, скольких из них успел приманить, словно мух, солнечный мед ее волос.
Комар толкнул его в бок. – Почему бы вам не пойти за ней? Спорю, с вас она денег не возьмет. А я прослежу, чтобы никакие Черепа в дело не влезли.
Он представил себе, как догоняет девицу, берет за руку, разворачивает к себе, целует – по-настоящему. Анни бы усмехнулась с понимающим видом и возражать бы не стала. Если ее дружки когда-нибудь прирежут Фрэнка, она преспокойно ограбит труп… но возражать бы она не стала.
Действительно, почему нет? И почему его не покидало чувство, что такие мысли – измена той, с кем он никогда не будет?
