Текст книги "Блаженны алчущие (СИ)"
Автор книги: Агнесса Шизоид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 76 страниц)
– Немного от тебя толку, – процедил Бэзил.
– Не расстраивайтесь. Проклятия, при всем при том, вещь коварная, да. Помню, один юнец пришел ко мне, чтобы я извела мужа его любовницы, хотел сделать ее вдовой. Речь шла об обычном человечке, и я пообещала, что супруг не проживет больше месяца. Проклятье подействовало, удача от мужа отвернулась. Когда он уехал из дома по делам, то упал с коня и сильно расшибся. Пришлось вернуться. Супруг прибыл посреди ночи, когда никто его не ждал… Хоть и с разбитой головой, ему хватило сил, чтобы схватить топор и расправиться с женой и ее полюбовником, тем самым юнцом. Соседи схватили мужа, когда он пытался избавиться от тел, а через неделю его повесили. Все, как обещано…
– Полагаю, сказать, кто охотится на нашу семью, ты тоже не можешь?
– Один глупец уже попытался прикоснуться к этой тайне, и тьма сожрала его разум. Но ведь вам нужно еще что-то от старой ведьмы, не правда ли?
Бэзил был слишком разочарован, чтобы тянуть. – Яд, двух видов. Безболезненный, убивающий сразу, – это очень важно, и яд, который убивает медленно, так, что кажется, будто человека поразила болезнь.
– Что ж…
Что-то большое и темное запятнало вдруг лицо ведьмы, и, приглядевшись, Бэзил с отвращением понял, что по нему ползает крыса. Саму ведьму это не смутило нисколько. Ее губы шевелились, что-то нашептывая, – и вот уже крыса, к изумлению ее гостя, семенит куда-то во тьму и возвращается оттуда с флакончиками в зубах – сперва одним, потом – другим, удерживая их за выступающую пробку.
– Так значит ты что, можешь управлять крысами? – прошипел он сквозь ком в горле.
Новый смешок. – Хорошенькая б я была ведьма, если б не могла управлять даже какими-то крысами! Хотите опробовать? Возьмите ту, что с синей лентой, и высыпьте одну горошину на пол.
Бэзил проделал это, и, пока ведьма подробно описывала, как обращаться с ядами и как они действуют, смотрел, как крыса, повинуясь короткому шепотку, съедает черную горошину, делает пару шажков – и падает на бок, коченея на глазах.
Он все еще сомневался. – Да… Но это лишь крыса…
– У моих маленьких друзей много общего с человеком, о да. Люди любят сравнивать себя с орлами и львами, а на деле больше сродни крысам и обезьянам. Когда-то давно мы это знали… Можно проверить и на человеке, но для этого потребуется время. Проще вам сделать это дома… во дворце должно быть много народу, да? – предложила ведьма как ни в чем не бывало.
– Не скажу, что я доволен обслуживанием за такую плату, – строго заметил Бэзил, осторожно подбирая флаконы через ткань плаща, дабы не касаться голыми пальцами того, что трогали грызуны. – К тому же, ты меня только больше запутала.
Столько усилий, переживаний, опасностей, а в голове у него по-прежнему туман.
– Что поделаешь, мой принц, лезть в дела такой семейки, как ваша, для видящего – как смотреть на солнце. Не отведешь глаз вовремя – ослепнешь. Зато, когда вы начнете смотреть по-настоящему, то найдете ответы на все свои вопросы. Вините себя сами, странный вы человек, пошли искать ведьму, хотя живете с ведьмой под одной крышей, просите о черной магии, хотя она плещется вокруг вас, – томный голос звенел насмешкой. – Продавать ее вам, это как продавать сажу трубочисту. Правда в том, что тьма только ждет, когда вы поманите ее хотя бы пальчиком, и тут же придет, нравится это вам или нет. А сейчас наденьте назад свой кулончик, потому что она уже увидела вас, уже тянется, уже совсем близко!
Свет в плошках мигнул и погас, вслед за ним потухли глаза-луны. Бэзил остался в кромешной тьме.
Он заторопился надеть кулон, и тут понял, что выронил его, – наверное, во время поцелуя. Пришлось, упав на колени, водить пальцами по склизким камням, копаться в косточках, сухих и не очень.
– Зажги свет! – взмолился он.
Холодные ножки пробежали по руке. Крыса! Бэзил взвизгнул, прижав руку к груди, и застыл, парализованный омерзением.
– Открой глаза! – пришел ответ.
Тени скользили ближе…
Он продолжил искать, лихорадочно шаря вокруг, не обращая больше внимания на слизь, на тихий писк, доносившийся отовсюду, на влагу, проникавшую сквозь ткань штанов. Крыса пробежала по его плечам, и он лишь передернул ими.
Мрак протянул бесплотные руки, раскрытые пальцы готовились сомкнуться…
Цепочка! Он надел ее на шею, и лишь когда холод металла скользнул по груди, сумел немного унять дрожь. Вообразил ли он себе устремившиеся к нему силы?
Распрямив еще слабые ноги, он покрутил головой, и понял, что понятия не имеет, в какую сторону идти. В черную черноту по правую руку или темную тьму по левую?
– Эй, ты, где здесь дверь? Неужто сложно ответить?
Ведьма молчала.
Бэзил попробовал понять, откуда доносится ее дыхание, чтобы идти прочь от источника звука, но мерное сипение наполняло весь зал, будто он оказался заперт в ведьминой груди.
Тихо выругавшись, Бэзил зашагал наугад, вытянув перед собой руки. Если идти вдоль стены, рано или поздно найдешь выход, вот только касаться стены не хотелось совсем – ни той, в которую словно вросла ведьма, ни тех, на которых чудились тени гигантских змей…
Он снова замер, потерянный, грудь сжали обида и злость – на глупую ведьму, на себя – за то, что боится всего и не может решиться ни на что. К глазам подкатили горячие злые слезы – и вдруг он все увидел, и сероватый силуэт дверного проема с одной стороны, и грузную фигуру ведьмы, с другой. Он шел навстречу теням, все это время.
На пороге его ждала щуплая фигурка, пахнущая болотной тиной. Вода лилась на пол с одежки, промокшей насквозь. – Я ответу вас насад, – сказал человечек.
Когда он улыбнулся, Бэзил увидел глаза существа, выглядывавшего из его глотки.
~*~*~*~
VIII.
02/11/665
Раннее утро поздней осени, закрытые ставни – в комнате было темно. Но человек, ввалившийся внутрь, в свете как будто не нуждался. Слегка покачиваясь на ходу, он прошел прямо к столу и тут же шлепнулся за него. Не глядя, нащупал горлышко бутылки, стоявшей на полу, уверенным движением поднес к губам, – и во мраке зазвучало характерное бульканье.
Зазвучало и оборвалось, сменившись тишиной затаенного дыхания. Все так же сжимая бутылку, второй рукой человек медленно потянулся к поясу. Сталь зашуршала по коже…
– Оставь кинжал. Не поможет, – хлыстом хлестнул голос, раздавшийся из угла рядом с дверью. – Звать на помощь тоже не советую.
Черный силуэт застыл, вмиг обратившись в такую же неподвижную часть обстановки, как стол или стул.
Каким звериным чутьем Кэп почуял их присутствие? Так или иначе, а прятаться больше не имело смысла, поэтому они с Кевином вышли из тени на середину комнаты, преграждая негодяю путь к бегству – если только тот не попытается протиснуть обрюзглое тело в окно третьего этажа.
Подскочив на ноги, Роули затравленно крутил головой. В густом полумраке Фрэнк не мог различить его лица. Что-то написано на физиономии предателя, пославшего собственных людей на верную гибель? Он не был уверен, что хочет это знать.
– Ба!.. – радостно воскликнул вдруг Кэп, выходя им навстречу. – Да это же не кто иной, как Грасс! Что за шуточки – уж не хочешь ли ты напугать старика до поноса?
– Я хочу, – Кевин щелкнул огнивом, поджигая фитиль лампы, – сделать кое-что похуже.
– Кевин, господин Делион! Вернулись, оба, невредимые! – Рожа Кэпа, залитая светом оттенка прогорклого масла, выражала лишь бурный восторг. Он раскинул руки, словно собираясь сгрести их обоих в медвежьи объятия. – Какое невероятное облегчение, как сказал восточный царек, когда его слон наложил кучу высотой с него самого!
На миг Фрэнк усомнился: Принц Воров мог солгать, Кевин видел худшее во всех… Но потом увидел капли пота, предательски блестевшие на лбу Кэпа, увидел, как стремительно, едва заметно, юркнул заплывший взгляд того меж двумя Ищейками в сторону выхода, словно кто-то что-то прикидывал…
– Мы всё знаем, – сказал Фрэнк. – Принц Воров нам все рассказал.
– Что ж вам мог рассказать этот злодей? – воскликнул Кэп. – Горю от любопытства. Надеюсь, это поможет в нашем деле?
Вот почему так, подивился Фрэнк. Грех на его совести, а чувство мучительного стыда испытываю я.
Острие меча прижалось к брылям Кэпа, обращая его улыбку в оскал испуга. – Кончай изображать тут целку, или я без разговоров отрежу тебе башку, – пообещал Кевин. – Стоило б сделать это сразу, но лорд Делион желает сперва с тобой поговорить.
Роули преобразился мгновенно. Щеки обвисли, глазки повлажнели, и стоило Кевину слегка отодвинуть меч, как Кэп рухнул на колени, заставив застонать старые доски. – Темнейший меня попутал! – взвыл он. – Пощадите старика, имейте снисхождение к сединам!
Уничижение Капитана тоже было просчитанным ходом, это Фрэнк понимал.
– Как ты мог? – вырвалось у него. – Ну ладно я, новичок, чужак со стороны, но Кевин честно служит под твоим началом не первый год!
– И он давно дал бы мне ногой под зад, если б меня не навязал ему сам Алый Генерал, – пояснил Грасс. – А тут такой случай….
– Ты сам вызвался, Кевин, я тебя не заставлял! Ты же знаешь, ты мне как сын – но тут такое дело, пришлось чем-то жертвовать. У меня сердце обливалось кровью, когда я думал о ваших молодых жизнях, клянусь. Это все от страха, от отчаяния, мой лорд, – Роули пополз к Фрэнку на коленях с удивительной для преклонных лет прытью. Фрэнк с отвращением шарахнулся от него, сбив ряд выстроившихся на полу бутылок.
– Не так быстро, – предупредил Грасс, и его меч плашмя лег на плечо Роули.
– Я боялся, что вас готовят на мое место, мой лорд, такого молодого, даровитого и родовитого! Эта служба – все, что у меня есть, в ней вся моя жизнь, – жалобно стонал Кэп, косясь на безжалостную сталь. – Ежели бы вы знали, что мне пришлось делать, чтобы подняться так высоко! Я душу свою, можно сказать, загубил!
– Коли она была у тебя, эта душа.
– И у меня одна мечта – жить и сдохнуть на своем посту!..
– Это-то мы тебе обеспечим.
Видя, что снисхождения от Грасса не добиться, Кэп протянул руки к Фрэнку. – Я знаю, мой лорд, вы не убьете беззащитного старика!
Он был омерзителен, как полураздавленная жаба, и все же в сердце Фрэнка шевельнулась жалость… Это оказались ее предсмертные корчи. – Я-то, конечно, не убью. К счастью, господин Грасс вызвался сделать это за меня, по дружбе.
– Я знаю вас, мой драгоценный лорд Делион, – ныл Роули, – Вы слишком добры, слишком милосердны…
Фрэнк кивнул, соглашаясь. – Еще и слишком глуп, вдобавок, теперь я в этом окончательно убедился. А потому с этого дня, дражайший капитан, во всем, что касается безопасности, я решил полагаться на Кевина Грасса. Если скажет "Не ходи туда-то", я туда не пойду, если скажет "Вели убить старого лицемера", я отдам приказ. Вы ведь сами приставили его ко мне в качестве защитника. Теперь я понимаю: чистое безумие не слушаться человека, которого рекомендовало лицо столь опытное и столь глубоко мною уважаемое, – Он отвесил Роули полупоклон. – А потому – я повинуюсь его вердикту.
Раздался звук, который немногим приходилось слышать – Кевин Грасс смеялся. – Я знал, что продолжительное общение со мной, с одной стороны, и лордом Картмором, с другой, не пойдет вам на пользу. А были таким приличным молодым кавалером! – Он слегка потянулся, разминаясь, лениво зевнул, а затем перехватил меч поудобнее – жест, не ускользнувший от Роули.
– Я заплачу тебе, Грасс! – заверещал Кэп не своим голосом. – У меня скопилась круглая сумма! Подумайте! – Он снова заискивающе скалился – жутковатое зрелище. – Только подумайте, как хорошо иметь начальником человека, которого крепко держите за причиндалы! Любая ваша просьба – я выполню ее. Любой ваш проступок, любой провал – я прикрою его!
– Я бы предпочел, – холодно возразил Фрэнк, – иметь начальником человека порядочного.
– Да такой свихнется на этой работенке через месяц, ваше лордство, – убежденно воскликнул Кэп, на миг даже обретая подобие достоинства. – Чокнется, повесится, выпрыгнет в окно! Ежели б вы повидали одну десятую того, что видел я на этой службе, вам бы в голову не пришло ляпнуть такую чушь. Вы бы знали, что только лишь гнусная мразь, вроде меня, справится с этой работенкой и выживет! Вы бы и в страшном сне не согласились занять мое место!
Фрэнк поморщился. – Мне не нужно твое место.
– Знаю, мой лорд, знаю. Зачем вам чего-то хотеть, ежели вам все преподносят на золоченом блюде? Видите, я с вами искренне, как на духу. Скажите одно слово, и я уйду, исчезну… Но кто займет мое место? – Кэп почуял сомнение, которое Фрэнк не сумел скрыть, и бросился в атаку: – Старик? Слишком туп, слишком прост, неповоротливый ум. Вы не готовы, сами понимаете. Грасса все ненавидят. Остальные – лишь исполнители. А ведь сейчас столько зависит от того, чтобы отряд был в надежных руках, не правда ли? Решающий момент!
Фрэнк не мог не признать, что в словах Кэпа есть смысл. Что значит его гнев в сравнении с делом, что им предстояло? Да и гнев уже ушел, оставив лишь пепельный привкус отвращения.
– Кевин, что думаешь? Ты тоже едва не погиб по вине этого негодяя.
– Мне плевать, – Грасс пожал плечами. – Решайте сами.
Фрэнк смотрел на Капитана, все еще не в силах поверить, что столько лицемерия и подлости могли сосредоточиться в одном человеке. Впрочем, неважно: если раньше Кэп был опасен, то теперь они выдрали ему зубы – больше не укусит.
Вопрос заключался в другом – насколько он полезное орудие?
– Если мы пощадим тебя пока, что дальше? Будешь служить рядом с людьми, которых ненавидишь настолько, что пытался убить?
– Подумаешь, мой лорд, тоже мне проблема! – обрадовался Кэп. – Да я всех ненавижу! Себя самого пуще всего! И это никогда ничему не мешало. Я всегда делал то, что мне приказывали, мой лорд, и буду делать, что бы от меня ни потребовали. Буду вам служить, превозносить вас до небес, лизать сапоги, ежели захотите – мне это ничего не стоит, я всю жизнь лижу сапоги людям, которых с наслаждением придушил бы. Но подыхать мне нельзя, мой любезнейший лорд Делион, никак нельзя, поймите! На службе сильным мира сего я совершал ужасные дела, и когда сдохну, отправлюсь прямиком в преисподнюю. Все людишки болтают про нее, но сами до конца не верят – а я, я заглядывал в нее, видел демонов ада. Все, кого я погубил, ждут меня там, чтобы предать муке вечной. Такого, как вы, убить – почти одолжение, отправитесь прямиком в рай, подметок запачкать не успев. А я весь пропитан грехом, искупления которому нет – жестоко, очень жестоко убить такого, как я! Что хотите делайте, только не убивайте.
– Если ты так боишься подохнуть, мог бы пить поменьше, – резонно заметил Грасс.
Кэп ответил ему с таким видом, словно не слышал предложения глупее: – Тогда по ночам я буду видеть сны.
Фрэнк с Кевином переглянулись, и Фрэнк развел руками, безмолвно извиняясь. Грасс, конечно, решит, что он опять проявляет преступную слабость.
– Ну ладно, старый хрен, – Кевин убрал меч в ножны, – Но имей в виду: господин Делион оставит несколько писем в руках доверенных людей, описав там все твои плутни. Если он умрет прежде тебя, даже если ему на голову наступит слон, или свора диких псов разорвет его в клочья, эти письма немедля отправятся лорду Филипу. И уж он-то не откажется выполнить последнюю просьбу своего друга, велев утопить тебя в самом темном и вонючем омуте столицы.
– Я буду беречь его, как собственные яйца! – возопил Роули, просияв. – Пылинки сдувать!
– Не думал, что ты такой гибкий, – хмыкнул Грасс.
– А вот этого не надо, – От подхалимства Капитана Фрэнка мутило еще до того, как узнал, что за ним стоит. – Никакого особого отношения. Ведите себя естественно.
Роули, казалось, задумался. – Нет, – решил, наконец. – Это будет немножечко слишком, надо соблюдать какие-то приличия. Но обещаю, что буду гонять и шпынять вас, как любого другого на вашем месте. Я еще сделаю из вас настоящего Ищейку! – Кряхтя, он завозился, пытаясь подняться с колен, но быстро сдался, с умилительной непосредственностью протянув Фрэнку руку: – Помогите старичку. От таких треволнений совсем ноги отнялись.
Касаться его широкой потной ладони не хотелось совсем…
Кевин разрешил сомнения Фрэнка, пнув Кэпа сапогом так, что тот растянулся на полу, хорошенько приложившись носом. Напоследок велел: – Отпустите двоих заложников, а Крамарена задержите. У меня к нему разговор.
– Как скажешь, Кевин, мальчик мой, – отозвался Кэп с готовностью, хотя и несколько гнусавым голосом. Подняться в их присутствии он благоразумно больше не пытался.
Они вышли из этой комнаты, затхлый воздух которой пропитался ядовитой смесью сивухи, пота и предательства, и с облегчением – во всяком случае, Фрэнк его испытал – захлопнули за собой дверь.
~*~*~*~
IX.
Фрэнк до сих пор с трудом верил, что жив.
Очнулся он на холодном каменном полу, извергая из себя галлоны воды. Невыносимое жжение в носу, глотке и легких подсказали, что он пока не перенесся в мир иной, как и Кевин, который нависал над ним, насквозь мокрый. Они не утонули – и это было поистине удивительно.
Удивление, окрашенное в мрачные тона, читалось и на мордах бандитов, которые толпились вокруг, молчаливые и бледные. К нему примешивалось еще что-то, особенно когда они бросали быстрые, исподлобья, взгляды на Грасса. А тот отвечал на них с холодным вызовом, готовый, казалось, драться со всеми и каждым по отдельности.
К счастью, это не понадобилось.
Принц Воров – единственный, кого не огорчило спасение ненавистных шавок – согласился отпустить пленников, как обещал, а его подданные приняли это с неожиданной кротостью, настолько поразило их чудесное возвращение двух Ищеек из темных глубин, которые они привыкли считать дверью в преисподнюю.
Фрэнк, изумленный не менее их, понимал одно – его, потерявшего сознание в объятиях подводной твари, вытащил Грасс. Как – другой вопрос, но сомневаться не приходилось, на такое способен был только он.
– Не могу поверить, – заметил Фрэнк со смехом. – Не могу поверить, что полез в воду, чтобы тебя спасать!
Они вышли во двор Красного Дома и смотрели, как расползается над его башнями, целой и огрызком, смурной осенний рассвет.
– Может, и спасли, – буркнул Грасс в ответ. – Другой вопрос, к чему.
Тварь по прозвищу Стилет, с которой дрался Кевин, сгинула в пучине. Наверх, во всяком случае, не всплыла, хотя Принц Воров, сразу велевший Черепам выбирать себе нового главаря, по поводу Стилета пробормотал лишь, пожав плечами, что-то неясное, вроде "Поглядим" и "Ворон ворону".
Если не считать того, что они лишь чудом остались в живых, встреча с повелителем бандитов прошла успешно. Принц Воров согласился на кратковременный союз с Ищейками, который должен был принести ему богатое вознаграждение, а им – ключ к заговору, угрожавшему спокойствию страны. Когда бандит по кличке Клятый отправится на место встречи с усатым андаргийским шпионом, Ищейки будут поджидать в засаде, чтобы проследить за ними.
Одно резало сердце: там, под землей, остались двое беспомощных стариков, и Фрэнк понятия не имел, как их спасти. Он безуспешно просил Принца Воров отпустить его слепых рабов – разговор, оставивший такое же мерзкое, трудно определимое ощущение, что и прикосновение скользкого щупальца в подводном омуте.
– Ты хочешь разлучить меня с моими верными друзьями, Ищейка? – Глаза Принца Воров опасно сузились. В первый раз за их недолгое знакомство, во время которого Грасс успел обозвать Принца уродом и болваном, Фрэнку показалось, что повелитель бандитов задет за живое. – Какая недобрая просьба!
– Тебе не кажется, что они слишком стары, чтобы ползать по земле на четвереньках? Ты наверняка отыщешь более подходящих слуг. А я обещаю, что старость они проведут в спокойствии и достатке, подобающих их преклонным годам.
– Да они сами не расстанутся со мной за все сокровища мира! Мы ведь старые добрые друзья, знаем друг друга много лет, да, Тюфяк? – Он надвинулся на слепца, который съеживался тем сильней, чем ближе оказывался его господин, определяя это то ли по звуку шагов, то ли каким-то шестым чувством.
– Д-да.
– Что – д-да? Говори толком.
– Мы – добрые приятели, настоящие друзья, – голос слепца дрожал и прерывался.
– Ты ведь очень ко мне привязан, да, Тюфяк? – спросил Принц со странной улыбкой. – Ведь я – хороший, добрый мальчик. Или нет?
– Ты – хороший, добрый мальчик, – еле слышно пролепетал несчастный и весь затрясся, словно в ожидании удара. – К-красивый мальчик.
– Вооот! – торжествующе воскликнул Принц Воров, отходя от него. – Не знаю, что станется со мной, ежели не буду слышать каждый день этот милый родной голос, видеть эти милые старые лица. Пожалуй, могу позабыть, кто я таков и откуда пришел, пожалуй, дрогну и дам слабину. Фигу тебе, Ищейка! Ежели тебе так понравились Злюка и Тюфяк, так заведи своих, – проходя мимо Злюки, наблюдавшего, а вернее выслушавшего, эту сцену с брезгливо поджатым ртом, Принц хлопнул того по плечу, да так, что щуплый старик едва удержался на ногах. – Вы не смотрите, что Злюка молчит. Он сказал бы вам то же самое, только я отрезал ему язык.
Разумеется, этот гротескный спектакль не мог обмануть Фрэнка – да вряд ли и преследовал такую цель. Позже, переодеваясь дома перед возвращением в штаб Ищеек, Фрэнк нашел у себя в складках одежд обрывок пергамента, который наверняка спрятал там один из слепцов, когда те помогали им с Кевином перевязать раны и подсушиться. Расплывшимися корявыми буквами на обрывке было начирикано что-то вроде "СВБРГТТ".
Фрэнк принес записку с собою в Красный Дом, но только теперь у него выдался спокойный момент, чтобы посоветоваться о ней с другом. – Мы должны как-то помочь тем несчастным.
– Кхм, – отозвался Грасс без всякого энтузиазма. – Подозреваю, что им самое место там, где они сейчас. Но раз уж вы решили лезть в чужие разборки, рекомендую показать эту бумажку кому-нибудь поумнее нас обоих. Например, крысенышу Вашмилсти.
Еще этой ночью Фрэнк убил человека, но думать об этом не было сил.
Он прикрыл глаза, защищаясь от порыва холодного ветра. А может, смерть Черепа – лишь причудливый сон, как и все, что он будто бы видел?.. Сейчас прозвучит нежный голос няни, по лицу скользнет солнечный луч, и окажется, что он дома в Длели, в своей кроватке…
Фрэнк куда-то проваливался. Еще немного, и научится спать стоя, как подобает солдату. Сквозь полудрему пробился голос Грасса: – Если хотите, я еще могу вернуться и дать этой сволочи то, что она заслужила, и что рано или поздно непременно получит. Решайте сейчас, потому что впредь вам справляться с ним самому – я ухожу из отряда.
Сразу пробудившись, Фрэнк пораженно уставился на друга. Задрав голову, Кевин смотрел туда, где в одиноком окне третьего этажа сквозь щели в ставнях пробивался тусклый свет лампы. Что ж, капитану Роули было о чем подумать до начала линейки, а может, он просто надирался, заглушая горечь возвращения своих любимых подчиненных.
– Уходишь?! Куда? Надолго? Глупый вопрос. Раз Кевин уходит, значит, навсегда.
– Далеко. Надолго, – в улыбке Грасса недоставало привычного ехидства. Ее даже можно было назвать добродушной.
Эта новость поразила Фрэнка сильнее, чем все безумные события последних часов.
Грасс бывал невыносим, но у него имелось много достоинств, как бы старательно он ни пытался их скрыть. Без него жизнь Фрэнка в Красном Доме станет куда более одинокой. Да и, чего уж там, куда более опасной. И все же… Он представил, каково Кевину служить под патронажем своего злейшего врага, который никогда не позволит ему подняться по службе, постоянно встречаться с людьми, что напоминали о болезненном прошлом. Имел ли Фрэнк право переубеждать его?
– И чем ты намерен заняться?
– Есть пара идей. Умею я немногое: резать, бить, убивать. Зато на такие таланты спрос найдется всегда.
– Ты себя недооцениваешь. Хотя в этом деле с тобой и впрямь немногие сравнятся, – Фрэнк вздохнул. Он все еще не мог поверить. – Ты ведь не завтра уйдешь?
– Сперва посмотрю, как сработает наша ловушка. Признаюсь, мне все же любопытно узнать, кто стоит за всем этим. А потом исчезну. Не хочу долгих прощаний – начнут рыдать, уговаривать остаться!.. – Вот оно, ехидство! – Представляете себе Роули в слезах и соплях?
Было бы неплохо обнять его на прощание, или хотя бы похлопать по спине, но тогда Фрэнк точно получил бы в челюсть. К тому же, он мог случайно потревожить раны Кевина.
– Мне будет тебя не хватать. Но раз ты так решил, значит, так для тебя лучше, – Фрэнк протянул Грассу руку – и тот, после мгновенной паузы, пожал ее. Даже умудрился на сей раз не расплющить кисть в лепешку. Потом добавил, к удивлению Фрэнка: – Служить с вами было приятно. Не скажу – под вашим руководством, потому что делал все, что мне заблагорассудится, но с вами – неплохо. И наверняка могло бы быть еще лучше, если бы я не вел себя, как последний болван. Но теперь чего уж там.
В первый миг Фрэнк даже не знал, что сказать. Потом пробормотал: – Уж не заболел ли ты? Вода была холодная, могла начаться лихорадка, бред.
Грасс только фыркнул.
– Иди, отдохни, – посоветовал Фрэнк, немного придя в себя. – Скоро нам предстоит ответственное дельце, а тебе, хоть ты и сделан из железа, неплохо досталось. Возьми хотя бы пару дней отгула, чтобы раны не загноились…
Кевин пожал плечами. – По-моему, они уже заживают. Я их почти не чувствую.
– Как такое вообще возможно?! – Эти слова вырвались у Фрэнка прежде, чем он успел прикусить язык. Грасс ответил долгим взглядом. – Об этом надо бы спросить у Стилета, да только тот сгинул где-то очень глубоко. Надеюсь.
Фрэнк чувствовал, что должен что-то сказать, что-то важное. Жаль, что от усталости в голове все спуталось. – Каким бы сильным и выносливым ты ни был, – произнес он с нажимом, решившись даже коснуться локтя Грасса, – ты человек, Кевин, а не чудовище.
– Увы, – угрюмо отозвался тот, – боюсь, вы правы.
Фраза в его духе!
– Разве ж это плохо? – спросил Фрэнк с улыбкой.
– Некоторым из нас, – Лицо Грасса закрылось, словно упало невидимое забрало. – Лучше было б родиться чудовищами.
Он стряхнул его руку и размашистым шагом двинулся в сторону Красного Дома.
Фрэнк проводил его долгим взглядом, с таким чувством, словно уже прощался с Ищейкой. Только потом вспомнив, что забыл спросить, зачем тому понадобился Крамарен.
Он уже и сам собрался пойти отдохнуть, когда в ворота постучали. Сперва тихо, робко, потом решительно. Так и быть, он выяснит, кто там, зная по опыту – пока гости добудятся Боба Пайла, сторожившего этой ночью, пройдет немало времени.
В потайной дверце больших ворот имелось небольшое оконце. За затягивавшей его решеткой горели, освещая пасмурное утро, огненные волосы Анни.
Фрэнк не стал распахивать калитку настежь – кто-то мог притаиться в засаде неподалеку. Слегка приоткрыл дверь и втянул Анни внутрь. – Тебя прислал Принц?
– Не-а. Сама. Вот уж не думала увидать тебя снова живым, – заметила девица, прижимаясь к нему всем своим теплым телом, а с ее губ пахнуло корицей, медом, чем-то сладко-пьяным…
Только что Фрэнк с ног валился, но усталость вдруг испарилась, вместе с мыслями о Грассе, Роули, Принце Воров, и даже их новой ответственной миссии… Он потянул Анни за собой. Роули уж как-нибудь простит его, если он проведет весь день у себя в закутке!
