Текст книги "Блаженны алчущие (СИ)"
Автор книги: Агнесса Шизоид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 76 страниц)
– Коли передумали разминаться – так и скажите, – цепочку мыслей разрубил презрительный голос Кевина.
– Вот еще! – возмутился Фрэнк. – Я тоже хочу узнать, на что способен после того, как два года покрывался ржавчиной в Скардаг.
Он только потянулся за оружием, а Грасс уже доставал свое.
Меч Кевина скользнул из ножен с мягким шелестом, и Фрэнк узнал блеск красноватой стали, волнистый ее узор, форму клинка – как язык пламени. Подарок Филипа – значит, Кевин от него не избавился.
С бастардом Кевина его короткому палашу было не сравниться. Впрочем, Фрэнк не переживал по этому поводу, зная: вооруженный полуторником, пикой или осколком бутыли, Грасс мог расправиться с ним без особых усилий.
Первый рубящий удар едва не выбил меч из рук Фрэнка. Он остановил второй, нацеленный ему в ногу. Блокировал третий – неуклюже, лезвием, и на остром крае появилась зарубка, а руку, от пальцев до плеча, пронзила боль. Потом потерял ударам счет.
Атаки Кевина были так разнообразны, словно он решил разыграть с Фрэнком весь знаменитый трактат мастера Фервила. Фрэнк понимал – Грасс хочет узнать, на что сейчас способен старый знакомый, его сильные и слабые места.
Что ж, Кевина ждало разочарование. Фрэнк потерял форму в тюрьме, и вышел из нее бойцем еще более слабым, чем был. Разминка только началась, а он перестал чувствовать руки, плечи немели.
Грасс же вырос. Он стал еще сильнее – лишь стальные мускулы могли бить с такой мощью; к звериной ярости прибавилась звериная ловкость. Хотя противник атаковал далеко не в полную силу, Фрэнк мог лишь отступать и отступать под градом ударов.
Так продолжать не имело смысла. Было ясно, чьи силы иссякнут первыми. Поэтому, когда в защите Грасса ему почудилась брешь, Фрэнк провел отчаянную атаку.
…Как удачно, думал он, лежа в жидкой грязи и глядя на острие меча, направленное ему в глаза. Как удачно, что утренний дождь размягчил почву.
Он все еще видел медную вспышку лезвия, летевшего к его плечу.
– Я мог вас прирезать, знаете ли, – укорил Кевин. – Доказывай потом поди, что случайно. Вы ведь понимаете, что деретесь так, что не убить вас ненароком – задача чертовски сложная?
Фрэнк вздохнул. – Прошу прощения.
– Вам подыхать, – Кевин протянул руку, которую он с благодарностью принял. Одним рывком Грасс почти вздернул его на ноги. А потом разжал пальцы, и Фрэнк шлепнулся назад, в ледяную жижу.
Он сел в грязи, готовясь сказать Кевину пару ласковых, но тут Грасс рассмеялся, и в его смехе звучало искреннее веселье. Смеющийся Кевин Грасс – зрелище столь удивительное, что Фрэнк даже позабыл о злости, и улыбнулся в ответ.
Кевин тут же помрачнел снова. – Отличный командир у нас будет, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Города не знает – не местные мы, драться не умеет. И так наивен, что любой уличный пройдоха острижет его, как овцу.
Фрэнку, насквозь мокрому, неуклюже поднимавшемуся на четвереньки, было сложно что-то на это возразить. – Я могу понять твои чувства.
– Да мне-то что, – недобро усмехнулся Грасс. – Буду с интересом наблюдать за этим фарсом.
Фрэнк распрямился, выжал из волос и одежды излишки грязи. Снял плащ с сучка, на который его повесил. И только потом сообразил, что забыл в луже меч. Нагибаться за ним под едким взглядом Грасса было не слишком-то приятно. – Знаешь, для начала я попробую побыть в шкуре простого Ищейки, – решил он. – Это все же не армия, мы можем создавать собственные правила. И я вполне могу послужить "рядовым".
– Роули не согласится.
– Ну, хотя бы совсем недолго. А ты, может быть, согласишься давать мне уроки искусства владеть мечом. Надеюсь, ежедневные занятия пойдут мне на пользу, и у Ищеек будет командир, который хотя бы умеет ловко приземляться при падении.
Кевин пожал плечами. – Как пожелаете, мой лорд. Коли вам угодно, чтобы вас каждое утро избивали до полусмерти, мое дело – повиноваться. А теперь идемте – я представлю вам ваших доблестных подчиненных.
Он решительно двинулся назад, и Фрэнк поспешил следом. Холодная влага ползла по спине и ниже, усталые ноги скользили на влажной почве, и он ощущал себя кем угодно, только не бравым командиром Красных Псов. Ну, ничего, сказал он себе. Не все сразу.
Рядом промелькнула черная тень. Стоило Грассу приоткрыть дверь, за которой гудели грубые мужские голоса, как в щель протиснулась псина. Кевин выругался, но было поздно. В просторный зал они вошли вслед за собакой.
Внутри пахло дымом и едой, воздух полнился хрустом и чавканьем. Стучали о дерево бокалы, вторя веселой болтовне, взрывы хохота заставляли дрожать свечи в канделябрах.
Фрэнк помедлил у порога, чувствуя, что слегка робеет перед этим шумным скопищем. Как он может приказывать людям вроде Грасса? Он разочарует их так же, как и Кевина.
А тот уже устремился к длинному столу, за которым пировали его товарищи. Фрэнк последовал со вздохом – не стоять же у двери.
Там, где проходил Грасс, замолкал смех. Его провожали недобрыми вглядами.
– Это – Рок Бордэн, – Кевин ткнул пальцем в того хромого мужчину, что первым вызвался служить палачом. – Много лет прослужил в нашей победоносной армии. Прилично владеет мечом. От него был бы толк, не будь он калекой.
Фрэнк поморщился от резких слов, но ветеран коли и слышал, то виду не подал. Молчаливый, сидел он меж веселых товарищей, словно прислушиваясь к гулу битв, в которых когда-то рубился.
– Конечно, вы обратили внимание и на нашего врачевателя, Жасона Стрэтнема…
Хирург повернул голову, пронзив Грасса подозрительным взглядом, острым как скальпель. Вблизи были заметны пятна и подтеки на мантии, квадратный воротничок весь обтрепался, из белого став светло-серым.
– …Стрэтнем служил военным хирургом. Позвать его в отряд – лучшая из идей Кэпа. Только подумать, жизни скольких солдат он спас этим мудрым решением!
Хирург зашипел, как змея, и отвернулся, скорчив презрительную гримасу.
– Кончай уже молоть языком, Грасс, – весомо заявил Старик со своего места рядом с очагом. – Садись, ешь, и не забудь поблагодарить Богов за пропитание, что они тебе послали.
– Я лишь выполняю поручение начальства, Старик, – отрезал Грасс. – Это-то твой мозг в состоянии воспринять.
Такой довод подействовал на старейшего из Ищеек – он мрачно покачал головой, но больше ничего не сказал.
– Там сидит Крысоед, – Кевин махнул в сторону неказистого мужичка, который обедал в одиночестве за дальним столом, чуть ли не по уши засунув голову в миску. – Он так любит жрать крыс, что сам уже наполовину крыса, и это – его лучшая часть.
– Может, хватит? – понизив голос, попросил Фрэнк. – Сядем, и ты мне все расскажешь. У него горели уши, так, словно его самого поливали грязью.
Но Грасс только начал. Он шествовал вдоль стола, выбирая новую жертву. – Это – Красавчик, самый разнаряженный и напомаженный среди нас. Он уже успел к вам подлизаться. Но не подумайте о нем дурно – душится он только ради прекрасного пола, и это самое меньшее, на что пойдет ради баб.
– Как и любой мужчина, в жилах которого течет красная кровь, – усмехнулся Красавчик, подкручивая роскошный ус. – А не рыбья, как у тебя, Кевин.
Грасс кивнул. – Воистину. А этого детину мои товарищи прозвали Крошкой, показав характерные для них полет фантазии и оригинальность мышления. Самый сильный человек, какого я встречал.
– Сильнее тебя? – Фрэнку было сложно такое представить, хотя загривок и плечи сидевшего к нему спиной парня наводили на мысль о неодолимой мощи.
– Раза в полтора… и трусливее в тысячу. Злой, трусливый, и тупой, как те болванки, что разбивает в щепки ударом кулака, Крошка, можно сказать, идеал Ищейки.
Скрипнула длинная скамья – вскочив на ноги, Крошка сдвинул ее вместе с сидевшими там людьми. Через мгновение гигант уже надвигался на Кевина, пригнув голову, огромные лапы сжаты в кулаки. – Заткни пасть, Грасс!.. Оскал обнажил большие кривые зубы, тупые глазки сошлись у переносицы. Этот "крошка" больше походил сейчас на тролля-людоеда из сказок, чем на человека.
Кевин шагнул ему навстречу, и Крошка остановился. Фрэнк наблюдал, готовясь вмешаться, зная – в случае драки, толку от него будет мало.
Великан тяжело сопел, все сжимая и разжимая кулаки. А Грасс словно ожил. Он всегда умел так взглянуть, что рука сама тянулась к ножнам, но сейчас в глубоко посаженных, чуть раскосых глазах светились предвкушение, нехорошее веселье, и искра безумия. Они предупреждали – этот человек с радостью сдохнет ради наслаждения порвать вас в клочья.
Фрэнк не удивился, когда гигант отступил, шаг за шагом, ворча. Старик вышел из-за стола и похлопал Крошку по плечу, одновременно подталкивая к скамье. – Наплюй. Дурак лает – отряд идет.
– Безмозглые храбрецы у нас тоже имеются, – продолжил Кевин как ни в чем не бывало. Взгляд его снова потух, мертвея. – Имей вы с собой увеличительное стекло, смогли бы увидеть вон там нашего Комара.
– Грасс – хватит! – Фрэнк схватил его за руку, но Кевин без труда вырывался из хватки и продолжил обход, громко вещая: – Это карлик с одним глазом, ни с кем не спутать. В его крошечной головке просто нет места для благоразумия.
– Для меня это похвала! – выкрикнул с дальнего конца стола щуплый человечек. Ростом он был много ниже среднего, хотя и не настолько, чтобы считаться карликом. Левый глаз скрывала черная повязка. – И пусть я маленький, зато оба жала у меня большие!
Он хлопнул сперва по ширинке, затем по рукояти длинного меча, казавшегося рядом с ним размером с двуручник.
– Его милости это вряд ли интересно, Комар. А это – Элоиз Бриль, бывший разбойник с большой дороги, – Кевин указал на крупного молодчика в синей полотняной куртке, увлеченного беседой с двумя другими Ищейками. Слова Кевина привлекли внимание этого здоровяка.
– Ну у тебя и воображение, Грасс! – Светлые, почти желтые пряди выбивались из-под синего платка, закрывавшего его лоб, в правом ухе поблескивала серьга. – Любит выдумывать, знаете ли, – подмигнул здоровяк Фрэнку. В ленивой улыбке Бриля было больше угрозы, чем в буйной злобе Крошки.
Его собеседники показались Фрэнку похожими друг на друга как две горошины: оба рыжие, сухопарые, с изрытыми оспинами лицами.
– Знакомьтесь, Ваша милость, – продолжил человек, которого Кевин окрестил бывшим разбойником. – Мои друзья, Рас и Кас.
– С вашего позволения, мы с Касом – братья. Погодки, – уточнил более высокий из братьев, угрюмый парень с неулыбчивым ртом. Его слова звучали с тягучим говорком Восточного Сюляпарре. – Я – Рассел, а он – Каспар.
Фрэнк дружелюбно кивнул братьям. – Рад знакомству.
Снова зазвучал голос Грасса. – А это Боб. Боб Пайл.
Фрэнк резко повернулся, ожидая услышать очередной оскорбительный эпитет. Но Кевин, казалось, задумался, нависнув над неприметным мужчиной лет сорока. Тот спокойно попивал себе из огромной кружки, макая в нее красноватый нос-картофелину.
– Пайл… любит выпить, – вот все, что выжал из себя Кевин в итоге. Шагнул дальше, но Фрэнк обежал его и заступил дорогу.
– Все, Кевин, – как можно тверже сказал он. – Довольно.
Грасс пожал плечами. – А Ищейки-то и кончились. Есть еще Нюхач – поэт бездарный, зато, в свое время, вором был выдающимся. То, как он обращается с замками – просто поэма. Кэп взял его в отряд, хотя Нюхач, безусловно, заслужил вознестись на головокружительную высоту – с петлей на шее. И Альф Жереми, валяется со сломанной ногой. Упал с лестницы, когда ловили Сарка-Молчальника. Кажется, Вашей Милости надоела моя компания? – он показал клыки в усмешке. – Не смею задерживать – еще без обеда останетесь!
Он повернулся к нему спиной и направился ко второму, дальнему столу, где сидел тот самый любитель крыс. Фрэнк думал, не пойти ли за ним, но с другого стола его позвал Старик. Пожалуй, в первый день будет лучше отобедать вместе со всеми.
Когда он окликнул Грасса, тот даже не обернулся.
– Оставьте его, Ваша милость, он нашим обществом гнушается, – Старик ткнул локтем своего соседа и Ищейки подвинулись, освобождая место для Фрэнка.
Фрэнк сел, сразу почувствовав спиной жар очага, и в первый миг едва не задохнулся от ударившего в ноздри запаха пота – чувствовалось, что сегодня Ищейки поработали на славу. Толстая служанка поставила перед ним нагруженный съестным поднос, показав при этом дряблые белые груди, Доджиз подтолкнул Фрэнку кувшин с пивом, голубь, гулявший под потолком, нагадил на рукав, и Фрэнк почувствовал себя совсем своим.
Еда была простая, зато вдоволь. Мясо, лук и хлеб, пиво и кислое вино. Ищейки ели жадно, как и подобает голодным мужикам: рвали жилистое мясо зубами, давились и чавкали. Кости швыряли на пол, где с ними возился большой черный пес. Вино исчезало с пугающей быстротой. Хрустя сладкой луковицей, Фрэнк с усмешкой вспомнил о редких винах, что присылали ему в Скардаг из дворцовых погребов, об изысканных яствах, что готовили специально для него по указу коменданта. Жаль лишь, что у всех тех блюд и напитков был вкус тоски. – Я тут поразмыслил, – сказал Старик. – И считаю, правильно будет, ежели каждый отряд будет сидеть за своим столом. А чтобы было по справедливости, по четным дням место у огня будет нашим, а по нечетным – вашим. Одобряете, м'лорд?
– Это и правда звучит справедливо, – Фрэнк не мог не улыбнуться такой серьезности.
– Так значит это что выходит, кому-то из нас сидеть с Грассом и Вонючкой? – возмутился то ли Рас, то ли Кас. – Вот спасибо!
– Я вот не знаю никакого Вонючки. Сколько его помню, мы прозывали его Крысоедом, а значит Крысоед он и есть, – наставительно произнес Старик. – Он нормальный мужик, не хуже тебя. А Грасс тебя не сожрет.
– Ежели Его милость сможет сидеть с ними за одним столом, то ты-то уж подавно, – вставил Красавчик.
– Наш сударь Грасс сам брезгует нашей компанией. Теперь, видно, ему придется есть где-нибудь на полу, – Тонкие губы хирурга сложились в злорадную ухмылку.
– Шею ему свернуть, небось важничать перестанет, – буркнул Крошка с набитым ртом. Его физиономия была перемазана жиром. Обсосав кости, он разламывал их и шумно высасывал костный мозг.
– Заткнись, Крошка, – Старик стукнул его по костяшкам пальцев бараньей костью, которую держал в руке. – Негоже нам склочничать, когда тут милорд.
Крошка дал выход злости, ударив ногой вертевшегося рядом пса. Тот отскочил, взвизгнув, но тут же развернулся, опустил голову и зарычал на гиганта. Черная губа поползла вверх – клыки пса впечатляли.
Физиономия Крошки обрела землистый оттенок, под хихиканье товарищей он отполз по скамье так далеко, как хватило места. – Эй, Рок, убери от меня свою зверюгу!
– Пухлик, пшел вон! – рявкнул бывший солдат. До этого он молча ел, не принимая участие в общей болтовне, столь же угрюмый, как и ранее днем. Пес отошел с глухим ворчанием, а Борден повернул к Крошке искореженное войной лицо: – Тронешь пса еще раз, будешь обедать своими зубами.
– Ну-ну, не пугай, – огрызнулся Крошка, но на ветерана покосился с опасением и тупой злобой.
Странное имя для такой зверюги – Пухлик.
– Вы давно с Ищейками? – спросил Фрэнк Бордена. Он чувствовал симпатию к молчаливому суровому мужчине, который получил увечье, сражаясь за родину.
Чего Фрэнк не ожидал, так это что от его вопроса ветеран скривится, как от зубной боли. – Два года и шесть месяцев, – он резко встал и захромал прочь, прихватив кувшин с вином.
– Он не слишком разговорчив, наш Рок, – сказал Красавчик примирительно.
– Надеюсь, я его не обидел.
– Не берите в голову, млорд, – успокоил его Старик, стирая с усов капли пива. – Рок – неплохой мужик, дело свое знает, но странный.
Красавчик вспомнил непристойный анекдот, и вскоре большинство Ищеек громко ржало над очередной историей о пастыре и шлюхе. Фрэнк слушал вполуха. Когда Комар, сидевший слева, не без труда поднялся со скамьи, Фрэнк последовал его примеру. Их с Грассом разговор еще не был закончен.
Сосед Кевина по столу приветствовал Фрэнка, махнув рукой с зажатой в ней костью и громко пукнув. – А титьки у этой Марты воооооот таковские, – продолжил он рассказ, обозначая в воздухе груди такой величины, что оставалось удивляться, как бедной Марте удается ходить, не заваливаясь вперед. – Значит, запускает она руку мне в штаны… Вашмилсть, присаживайтесь, окажите честь, – Любитель крыс снова пукнул. Это был не самый впечатляющий представитель Ищеек – уже немолодой, приземистый, с брюшком. Годы пьянства и распутной жизни поставили уродливое клеймо на плутовскую рожу, замутнили взгляд.
Было непохоже, чтобы Кевин слушал эту увлекательную историю. Он мерно двигал челюстями с видом человека, не замечающего вкуса пищи, которую ест. Глаза смотрели в пустоту над головой соседа.
– А ты почему сидишь здесь, а не со всеми? – спросил Фрэнк любителя крыс и большегрудых дев. Секрет популярности Кевина он уже уловил…
– Да вот, составляю компанию моему другу Грассу.
Фрэнк заметил, как дернулся мускул на лице Кевина.
– …Чтоб одиноко не было. Жалею.
Грасс наконец соизволил взглянуть на Фрэнка. – Его прогнали, потому что он слишком часто пердит. Они все пердят, но этот особо вонюче. Кстати, – Кевин указал на дальний край стола, и его сосед покорно отполз туда по скамье.
Фрэнк смотрел на Кевина, невольно задумавшись о том, что проделала с ними судьба. Странно было видеть одного из лучших учеников Академии здесь, в роли обычного Ищейки, среди людей, наверняка достойных, но не равных им ни по рождению, ни по образованию. А сам он – разве мог он вообразить, когда грезил поездкой в столицу, что ему предстоят долгие, бесконечные месяцы в темнице? И вот судьба свела их вновь в этом мрачном месте. Только Фрэнк здесь по своему выбору, а Кевин – едва ли.
Он опустился на скамью перед Грассом, нагретую задом любителя Крыс. – Зачем ты их бесишь?! – спросил сразу, все еще раздраженный. – Тебе непременно надо, чтобы тебя возненавидели?
– Чистая, открытая ненависть – что может быть прекрасней! – усмехнулся Грасс. – Куда приятней жалости и фальшивой дружбы.
– Не вижу, что дурного в нормальных, ровных отношениях. Если бы ты хотя бы попробовал… Они думают, например, что ты сидишь отдельно, потому что брезгуешь ими.
– По вашему, там нечем брезговать? – усмехнулся Грасс.
– Быть может, ты так строго судишь их потому, что сравниваешь с собой. Но ты выделялся талантами даже в Академии.
– Какие сладкие речи…
– Послушай, я понимаю, обидно, когда человек твоего ума и способностей вынужден служить рядом с теми, кто уступает тебе во всем. И, наверно, обидно, что меня назначили твоим начальником, когда ты равен мне рождением и многократно превосходишь опытом. Это и правда несправедливо. Подожди, я освоюсь здесь немного и попрошу Филипа назначить…
Кевин вдруг сгреб его руку, сжал, и Фрэнку показалось, что запястье сейчас треснет. Он скользнул свободной ладонью по столу, за ножем, – но Грасс вбил и ее в дерево, придавив своей лапой, будто куском железа.
– Только посмейте! – Волчий оскал сделал его лицо поистине страшным. – Вы правда воображаете, что я жажду командовать сборищем трусов и подонков? А уж ваших одолжений мне хватит до гроба.
Надо бы разозлиться, но не получалось. Слова Грасса сочились горечью и обидой, как гноем – незажившая рана, и Фрэнк снова вспомнил тот далекий день в Академии. Осознал наконец, что его присутствие стало для Кевина невыносимым напоминанием о прошлом. А упоминать Филипа вообще не стоило.
– Грасс, – сухо обронил он. – Я попросил бы меня не трогать.
Фрэнк не ждал эффекта от простых слов, но Кевин тут же отдернул руки, сложив на груди. – Прошу простить за то, что посмел коснуться вашего лордства.
Фрэнк покачал головой. Ну почему с ним так сложно?.. Оставалось признать – ему не под силу растопить лед между ними.
– Мне плевать, какую позицию занимать в навозной куче, мой лорд, – продолжил Грасс уже спокойнее. – И вам ваш дружок мог бы подобрать более достойное место. Видать, не слишком-то сильно он вас ценит.
Фрэнк заставил расслабиться напрягшиеся мускулы. – Я сам хотел здесь служить. И прошу тебя в моем присутствии говорить о Филипе немного более уважительно, что бы там ни произошло между вами. Он мой друг, и много для меня сделал. И вообще, нет нужды нам возвращаться к прошлому. Меня занимает будущее – как добиться, чтобы отряд Ищеек приносил как можно больше пользы. И я бы очень хотел, чтобы ты помог мне во всем разобраться.
Кевин смотрел на него, не говоря ни слова, так, словно Фрэнк ляпнул полную чушь. И чем дольше Грасс молчал, тем большим идиотом он начинал себя ощущать.
– Да уж, – процедил Грасс наконец. – Он много для вас сделал. Знаете, – добавил он после очередной паузы, – сперва я решил, что вы здесь столь же ко двору, как блаженная – в борделе. Но теперь поменял мнение – именно такого человека нам в отряде и недоставало. Здесь собрались почти все разновидности дураков – трусливые дураки, жадные дураки, похотливые дураки, подлые дураки и даже хитрые дураки. А вот прекраснодушного дурака еще не было.
Фрэнк почувствовал, как к щекам приливает кровь. Но ссориться не собирался, как бы Грасс ни старался. Тем паче, что подозревал, – в словах Кевина есть доля истины. Уточнил лишь: – Интересно, к какой категории ты относишь себя.
– Наверно, злобный дурак, – Грасс хмыкнул. – Но меня жизнь хоть чуток поумнеть заставила, научила, чего стоит дружба Картморов. А вот вам два года в Скардаг впрок не пошли.
Фрэнк приготовился ответить, когда на их стол упали две тени. Одна – небольшая, другая – тень великана. В ноздри шибанул густой, звериный запах.
Фрэнк обернулся. Старик и Крошка.
– Не знаю, млорд, приведется ли нам еще встретиться сегодня, али нет, – В длинных усах седого Ищейки застряли обеденные крошки. – Так что пока прощаюсь с Вашей милостью. Я бы с вами еще поговорил бы, да время нам с Крошкой идти и выполнять свой долг.
– Уж я ему язык-то развяжу, гаду, – осклабился Крошка, не обращаясь ни к кому конкретно. Злобная радость не делала его рожу приятнее.
– Вы очень кстати, – Кевин аккуратно вытер рот платком, как будто отобедал на аристократическом приеме. – Его милость вот только сейчас говорил мне, как любопытно ему было бы поприсутствовать на допросе с пристрастием.
На миг Фрэнк потерял дар речи. – Я… – Пока он лихорадочно соображал, как возразить, не оскорбив этих двоих, момент был упущен.
– Ну разумеется, млорд, – Старик был явно польщен. – Не хочу хвалиться, но никто не поведает вам всех секретов мастерства лучше меня. По молодости я три года проработал помощником мастера Фермана, старшего палача в Верфийском суде, и всегда я был у него на хорошем счету. Неподкупный и неумолимый, вот как он меня прозывал. А уж на этом посту сколько через мои руки прошло злодеев, не учесть. Это же тоже целая наука, алхимия, можно сказать! – Наставительно заметил он, подняв вверх указательный палец. – С превеликим удовольствием все вам покажу. Вам не помешает увидеть, как мы заставляем злодеев признаться в их злодеяниях.
Фрэнк не знал, как сказать этим людям, что их занятие ему глубоко отвратительно. Кевин его неплохо подставил. – Боюсь, я вам помешаю. Он бросил на Грасса гневный взгляд, и получил в ответ злорадную усмешку.
– Даже и в голову не берите! – утешил его Старик. – Ежели б даже и помешали, так что ж, этот Заяц уже никуда не ускачет. Но только ничуть вы не помешаете. Для нас с Крошкой это большая честь, да и для Зайца, ежели рассудить, тоже, хехе! Я буду одновременно и дело делать, и вас учить, когда все живьем видишь, оно доходчивее. Только накиньте поверх еще мой плащ, там холодненько.
От второго плаща Фрэнк отказался, хотя холодом на него уже повеяло.
Когда они уходили, Кевин выглядел весьма довольным собой.
…Дверь в подвал оказалась в холле, под лестницей.
Старик повернул ключ в замке, и один за другим они погрузились в затхлую тьму, пахшую сыростью, мочой и старой кровью. Фрэнк старался не дышать, ступая по скрипучей лестнице, но это не очень-то получалось. Перед собой он видел только широкую спину Крошки, который спускался первым, освещая им путь. Фонарь болтался в его лапе, заставляя тени метаться по стенам и потолку подобно неприкаянным душам.
Из черноты внизу донесся едва слышный стон. Фрэнк вздрогнул. Там их ждал человек, которого они будут мучить. – Увидите, как я ему впарю! – пообещал Крошка.
Ноги несли его вниз, ступенька за проклятой ступенькой.
