Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 98 (всего у книги 121 страниц)

Нет, Киба решительно отбросил эту мысль, потому что для него, что бы там ни говорили о праве выбора родителя – рожать или не рожать – аборт в любом случае был убийством, поэтому он никогда, даже зная о том, что, скорее всего, он вновь потеряет ребёнка, не пойдет на это. Именно мысли об аборте и необратимости потери и привели омегу в чувство, заставив его попробовать взбодриться, привести себя в порядок, обдумать ситуацию, и эти же мысли вновь ввергли его в пучину слез и апатии, которым, казалось, не будет конца. Хотелось свернуться комочком под одеялом, укрыться под ним от всего мира, и тогда, возможно, если не двигаться, не думать и даже не дышать, беда минует его, и он сможет, хотя бы несколько минут, просто побыть счастливым родителем.

– Мелкий! – Киба вздрогнул под одеялом, услышав и почувствовав присутствие своего альфы, но из своего убежища выбираться отказывался, потому что, как он решил, только так, сохраняя полную неподвижность, не расходуя ни капельки энергетики, и не отвлекаясь ни на что, он сможет обезопасить малыша от самого себя. Но, похоже, альфа не собирался сдаваться: он искал его, взывал к их связи, требовал отклика, буквально сотрясал весь дом своей взволнованной энергетикой, и упорно не принимал его отказа от связи, – и Киба, все так же лежа под одеялом, одними губами умолял возлюбленного о том, чтобы он прошел мимо двери их спальни, чтобы не обратил внимания, чтобы забыл и перестал звать, чтобы… чтобы он просто ушел. Но чуда не произошло, и омега снова вздрогнул, когда дверь в их спальню с громким стуком открылась, а его самого уже через пару секунд, прямо так, с одеялом, подняли и прижали к крепкой груди, целуя в заплаканное лицо. Да, все так, как он себе и представлял, вот только омега не мог сказать ни слова, хотел, но не мог, будто он в единый миг позабыл все слова.

– Ну, ты чего, мелкий? – Хидан, отстранив от себя возлюбленного, обеспокоенно посмотрел на него, ощущая, как внутри пульсирует огненный комок боли. – Я документы как раз подписывал, а тут… – пепельноволосый замялся, не зная, как правильно передать то, что он почувствовал, – в общем, я понял, что тебе плохо, очень плохо. Скажи, – альфа, шумно сглотнув горький комок, осторожно притронулся к пышущей жаром щеке шатена, при этом даже не думая о том, чтобы прикоснуться к нему ментально, разве что связь удерживая, хотя его Истинный сейчас переживал столько эмоций, что даже ему было трудно прочувствовать их все, – что случилось?

Киба не знал, что ответить, ощущал взволнованность альфы, осознавал, что тот, благодаря их связи, чувствует каждую его эмоцию, пытается понять, что с ним происходит, и поэтому ему было ещё тяжелее. Ведь как сказать возлюбленному о том, что… Омега так и не смог подобрать слов, поэтому, сморгнув слезы, протянул вперед левую руку, которую Хагоромо сразу же аккуратно поддержал за запястье, а после разжал пальцы, направив все свои силы на то, чтобы почувствовать то же, что первым почувствует и его Пара.

Хидан покосился на тонкую палочку, слегка приподняв брови, при этом понимая, что омега так сильно потрясен, что не может внятно говорить, и, очевидно, ему самому нужно сделать выводы относительно… предоставленной вещи. Честно сказать, альфа сперва растерялся, опасаясь посмотреть возлюбленному в глаза, в которых он бы определенно увидел недопонимание, ведь он, когда мчался сюда почти из центра города, был уверен в том, что с его Истинным произошло что-то смертельно опасное, на почве волнения перебирая в голове самые невозможные варианты. Вообще-то это было странно и довольно непривычно: он, Даруи и бывший хозяин фитнес-центра как раз закончили обсуждение всех пунктов договора и собирались подписывать документы, когда его тело скрутило болезненным спазмом. Как бывший корпусник, на здоровье Хагоромо не жаловался, точнее сказать, для него даже простуда была в редкость, а тут у него чуть ли не припадок начался, так дрожали руки и мутнело перед глазами. Нотариус уже хотел вызывать скорую, но Хидан его остановил, понимая, что на самом деле все с ним в порядке, и эти ощущения – всего лишь отголосок той боли, которую в тот момент испытывал его омега. Хагоромо, быстро черкнув свою подпись, оставил улаживание всех деталей на Даруи и помчался домой, даже представить боясь, что могло вызвать такие физические и, похоже, моральные страдания возлюбленного, что он сам едва ли держался на ногах, а тут ему протягивают какого-то непонятного вида палочку.

Альфа уже был готов признать свое поражение и попросить омегу все ему объяснить, когда внутри него что-то вновь болезненно сжалось, буквально скручивая внутренности в тугой ком, от чего даже его биополе дрогнуло, но на этот раз это были его собственные ощущения, причем что-то подобное он уже переживал. Нет, Хагоромо не хотел верить, не понимал во всех этих медицинских штучках и омежьих премудростях, и понимать не хотел, потому что даже его скудных знаний, его ощущений, его чувств и эмоций его Истинного было более чем достаточно, чтобы сделать выводы о причине появление на тесте на беременность двух полосок.

– Что, опять? – прохрипел альфа, аккуратно сжимая пальцы омеги обратно в кулак и, наконец, осмеливаясь посмотреть ему в глаза. Киба кивнул, смотря на него так, будто чего-то ожидая, хотя в это же время в уголках его глаз снова скопились слезы, а Хидан… Хидан просто не знал, ни что спросить, ни что сказать, ни как подбодрить своего омегу. Да, альфа понимал, что они рисковали во время течки, вступая в вязку, но он как-то и подумать не мог, что ситуация повторится так быстро. Он был… рад, но эмоции Истинного, его горечь, боль, душевные страдания, все это смешалось, обрушилось на него, взвалилось на плечи, легло на душу тяжелым камнем, и мужчина понял, что сейчас даже он, матерый корпусник, может сломаться.

А Киба все смотрел на него, смотрел молча, широко распахнутыми глазами, и о чем-то умолял его взглядом. И вот как?.. Как он мог сломаться, когда рядом с ним было столь хрупкое и ранимое создание? Как он мог сдаться в самом начале их общего пути и поддаться этой жуткой боли? Как он мог стать на колени под грузом проблем и покорно опустить голову, если его омега доверял, верил, надеялся на него? Нет, не мог и не собирался. И пусть ему самому придется засунуть свои собственные страхи, переживания и горечь куда поглубже, пусть он переживет это все сам и наедине, но для своего омеги он должен быть сильным, уверенным в себе и несгибаемым. Он должен быть достойным альфой, мужчиной и мужем, чтобы после стать достойным отцом.

– И что, опять скинул? – слегка нахмурив брови, чтобы сосредоточится, спросил Хидан, дав себе установку забыть о собственных переживаниях и сконцентрироваться только на возлюбленном. На этот раз Киба отчаянно помотал головой, а после вновь разрыдался, наклоняясь и, закрыв лицо руками, утыкаясь лбом в колени

– Тогда какого… – пепельноволосый запнулся, сдерживая себя, чтобы в грубой словесной форме не вправить мозги этому несносному мальчишке, – ты ревешь?! – он-то думал, что все крайне плохо, что у его омеги снова был выкидыш, что ребёнка, как и в тот раз, они вновь потеряли, так и не узнав, что у них была возможность стать родителями, а, оказывается, мелкий просто запаниковал, когда увидел положительный результат, и теперь, получается, только вредил себе, нервничая

– А что… – всхлипывая, прохрипел Киба, так и не выпрямившись, даже ещё больше скукожился, чувствуя, насколько сердит его альфа. – Что делать-то?

– Для начала успокоиться и отставить сопли! – командный голос у него был поставлен хорошо, все-таки 15 лет в Корпусе, поэтому-то им альфа и воспользовался, понимая, что если он сейчас же не приведет омегу в чувство, пусть и столь своеобразным способом, то депрессия может только усугубиться и тогда плачевных последствий точно не избежать. – Нервничая, ты только вредишь и себе, и ребёнку! – Хагоромо поднялся с кровати и начал широкими шагами мерить комнату взад-вперед, при этом говоря все, что придет на ум, только бы Киба отвлекся на его тираду. – Чаю зеленого выпей, говорят, помогает от нервов. Сытно покушай, замотайся в одеяло, ляг и лежи себе перед телевизором. А ещё тетке позвони это своей… как её там? – пепельноволосый, на эмоциях забыв имя лечащего врача, не придумал ничего лучшего, как выразительно и объемно сложить руки в районе груди. – Докторше, в общем, этой, видной. Пусть она посмотрит тебя… процедуры там какие назначит… может, на стационар нужно… или на курорты какие… – Хидан выразительно развел руками, при этом смотря на удивленно застывшего шатена. – Пусть она только скажет, что нужно, я же все… я же, как часы… я же капитаном вон сколько лет был, так что организовать режим для меня, – мужчина фыркнул ещё и кулаком по ладони пристукнул, – это как два пальца об… в смысле, проще простого

– Хидан… – робко позвал Киба, понимая, что он просто не может сдержать улыбку, глядя на метания возлюбленного, который переживает за него всем сердцем и, действительно, готов ради него на все, то есть, не только для него

– Что, мелкий? – альфа сразу же оказался возле возлюбленного, присел на постель аккуратно, боясь спугнуть, притронулся к его едва заметно потеплевшим ладоням, прикоснулся к нему ментально, да так и застыл, опасаясь, что любое его движение может разрушить этот момент эмоционального спокойствия возлюбленного

– Сделай мне чай, пожалуйста, – Инудзука легонько улыбнулся, – зеленый, от нервов

– Дурак ты, – облегченно выдохнул Хидан, а после заключил омегу в крепкие, но бережные объятия, шепча на ушко ему то, что побоялся сказать громко. – Я понимаю, что ты переживаешь, потому что мы уже потеряли одного, но зачем же сразу, ещё ничего не зная конкретно, изводить себя? Мы, наоборот, должны сделать все, чтобы не допустить повторения этой трагедии, должны быть сильными ради нашего малыша, бороться за него, и делать это только вместе, – следующую фразу альф произнес уже более громко. – Только без истерик, а то я теряюсь, когда вижу твои слезы

– Хорошо, не буду, – шмыгнув носом, ответил Киба, так и не позволив мужчине разомкнуть объятия. – Давай посидим вот так немножечко, – попросил омега, удобно устраивая голову на плече возлюбленного, – а потом уже решим, что нам делать дальше, – шатен прикрыл глаза, понимая, что от одного присутствия Истинного ему становится намного легче, а сам же Хидан в этот момент решил, что даже сидеть просто так они не могут, начиная понемногу, нить за нитью, передавать любимому свою энергетику.

Последняя «птичка» в окошечке напротив буквы «В», и Саске, довольно выдохнув, отложил карандаш, можно так сказать, любуясь аккуратно заполненным бланком ответов последнего в его школьной жизни тестирования. Да, по сути, ему, как школьнику, оставалось проделать сущие мелочи: через пару дней узнать результаты тестов, стойко отбыть выпускную церемонию, получить документы об окончании школы и, естественно, отметить с друзьями столь важное событие, а после уже заниматься делами более взрослыми. Университет он выбрал ещё несколько месяцев назад, государственный, престижный, с самыми лучшими рекомендациями и, конечно же, на базе которого функционировал юридический факультет – не зря же он более полугода изучал юриспруденцию с Наруто, да ещё и на двух языках.

Посмотрев на настенные часы, Саске убедился в том, что времени до окончания тестирования ещё предостаточно, и его можно было бы посвятить тому, чтобы перепроверить ответы, но брюнет не собирался этого делать, будучи на 99% уверенным в том, что он на все вопросы ответил правильно. Омега, вопреки всем правилам, чуть подался вперед и заглянул через плечо впередисидящего Ходзуки в его бланк с ответами – несколько ошибок он заметил сразу же, но, в целом, большинство ответов были правильными. Строгий взгляд учителя Саске не то чтобы проигнорировал, просто вернулся в исходную позицию и придал лицу задумчиво-умное выражение, поскольку подсказывать даже лучшему другу он не собирался, более того, был уверен в том, что Суйгетсу об этом его и не попросит. Он вообще был удивлен тем, что омега так старательно отнесся к подготовке к тестированию, даже вынудил его заниматься и готовиться вместе, проявляя несвойственное ему терпение и старательность, хотя для самого Саске все было понятно – Суйгетсу хотел стать достойным супругом Хьюго Нейджи, хотя, как выразился сам омега, поезд уже ушел, но в последний вагон он все-таки собирался запрыгнуть. Проще говоря, в университет Ходзуки не проходил по среднему баллу, а вот в колледж, если не завалит тестирование, а Саске был уверен в том, что друг не завалит, поступить у него есть все шансы, даже несмотря на то, что живот у омеги был уже более чем заметен, и блондин постоянно жаловался на то, что от него одни убытки, поскольку ест он не за двоих, а за четверых. Впрочем, смотреть на беременного омежку, тем более, прикасаться к нему ментально через их связь и ощущать этот маленький комочек жизни, было очень приятно, настолько приятно, что Саске порой ловил себя на том, что он тоже представляет себя беременным.

Подросток нахмурился, понимая, что он думает не о том, о чем нужно думать приличному омеге в его возрасте, а после тяжко вздохнул, так как все его мысли вновь заполонил один очень симпатичный, галантный и статный альфа, у которого, тем не менее, не было ни капли совести. Да, он понимал, что эти несколько недель были для Наруто очень неспокойны ввиду того, что он одновременно вел два дела – о нападении на супруга его повязанного и по оформлению бизнеса для альфы своего друга. Но он-то тоже должен занимать важную ячейку в жизни Намикадзе, если уж альфа заявил на него свое право на ухаживание? В общем, Саске был немного разочарован, но не тем, что Наруто уделял ему мало внимания, альфа уделял ему каждую свою свободную минуту, а тем, что им так и не удалось серьезно поговорить. Нет, в принципе, время поговорить у них было, но они предпочитали тратить его на более полезные и приятные занятия, то есть на подготовку к тестированию и, естественно, целовашки-обнимашки. Вот кто бы сказал ему ещё пару месяцев назад, что он и дня не сможет прожить без какого-то там альфы, Учиха младший ему точно бы наподдал, ещё бы и фыркнул вдогонку, мол, ему и так, свободным, хорошо, а теперь даже если они с Намикадзе и не виделись, то вечером обязательно общались по телефону – часами, хотя, о чем они говорили столько времени, он так и не запоминал.

Да, отношения между ним и Наруто были более чем серьезны, особенно со стороны Намикадзе, что изредка заставляло Саске волноваться по поводу того, а нет ли у зрелого и самостоятельного альфы каких-то более серьезных планов на его счет? Но если и были, то блондин об этом упорно молчал, продолжая ухаживать за ним, как благородный кавалер. С домочадцами же было посложнее, ведь если отец приглашал Наруто к себе в кабинет строго по делу, например, чтобы получить дельную юридическую консультацию, то мама уже вовсю считала альфу членом их семьи, приглашала на ужин и, Саске обомлел, когда застал эту картину, показала блондину все его фотографии, начиная с его первых дней и до сегодня. Намикадзе теперь, когда они оставались наедине, конечно же, бывало, подтрунивал над ним, умиляясь тому, каким же Саске был в детстве серьезным и важным, при всем при этом забавно надувая губки и щечки. Но все это было лирическим отступлением, потому что самого Учиху намного больше волновало другое – что происходит с его альфой.

После своего недельного исчезновения Наруто вернулся, как ни в чем не бывало, а от его расспросов отмахнулся делами компании, но он-то видел, заметил, почувствовал. У Саске вообще сложилось такое впечатление, что все эти семь дней его альфу пытали где-то глубоко под землей, содержа на хлебе и воде, настолько Намикадзе выглядел осунувшимся, но после все завертелось вокруг нападения на Сая, и ему так и не представилась возможность объясниться с блондином. Также ему ничего не удалось узнать о том, как Наруто смог заблокировать биополя альф, хотя он, конечно, сомневался в том, что альфа дал бы ему четкие объяснения, вновь отмахнувшись, умело сменив тему разговора или же просто заставив его забыть об обыденном жарким поцелуем, а омеге было обидно. Получается, его альфа ему не доверяет, более того, скрывает от него что-то важное, то, что он, Саске, просто обязан знать. Откуда у него возникло это стремление – знать – Учиха и сам не понимал, просто чувствовал, что должен во всем разобраться и развеять для себя этот ореол таинственности вокруг Намикадзе, но обстоятельства будто подсказывали, намекали ему, что ещё не время, ещё рано, что он все узнает, но позже, а сам Саске лишь злился и упрекал самого себя, ведь куда уже может быть позже, если он и так, практически ничего не зная о человеке, уже в него влю… В общем, нужно было получить ответы на свои вопросы в кратчайшие сроки, иначе их с Наруто отношения окажутся под угрозой разрыва.

Как подметил Учиха, до окончания тестирования оставалось пятнадцать минут, и некоторые ученики уже сдали свои работы и покинули аудиторию, так что и ему не стоило задерживаться. Время было уже послеобеденное, тест они писали три часа, так что сейчас, пока его друзья ещё корпят над вопросами, он может не тратить время даром, а пойти в столовую и заказать всем обед, потому как после звонка там будет негде развернуться. Так он и сделал, точнее, собрал вещи, взял бланк, поднялся… и сел, так как помещение и все находящиеся в нем поплыло у него перед глазами. Саске мотнул головой, подумав, что он просто засиделся на месте, да и в аудитории стало душно, несмотря на работающий кондиционер и открытые окна, а после повторил попытку, которая так и не увенчалась успехом, но на этот раз у него в прямом смысле отказали ноги. Да, он их не чувствовал, вообще.

Саске запаниковал, уцепился в край стола, не обращая внимания на то, что вокруг него много людей, и альф, и омег, и снова попробовал подняться, хотя понимал, что это бесполезно, и что в следствии привело к тому, что он едва не упал со стула.

– Саске! – Суйгетсу, проигнорировав окрики экзаменаторов, поднявшийся гул в аудитории и даже собственное положение, тут же очутился подле друга, сразу же раскрывая свое биополе, что во время тестирования было строжайше запрещено. – Что случилось!?

– Не прикасайся ко мне, – прохрипел Учиха, пресекая попытку друга воззвать к их связи повязанных. – У меня ноги отказали, но, я так чувствую, это не физиологическое, а энергетическое, поэтому не рискуй, – да, эта фраза далась ему тяжело, особенно ввиду того, что с каждой минутой ему становилось все хуже и хуже. Все перед глазами не просто двоилось, а уже расплывалось и тускнело, будто он и зрение терял, хорошо хоть слышать и говорить мог, да вроде как руки ещё ему повиновались, поэтому, отбросив панику, в агонии которой билась его сущность, Саске решил, что первым делом нужно позвонить брату, ведь мало ли что с ним происходит.

– Как отказали ноги?.. – шокировано прошептал Ходзуки, даже отпрянув на шаг, потому что он чувствовал… он просто чувствовал, что другу плохо, что что-то не так с его биополем, что оно нестабильно, и омега с трудом держит его под контролем, но ноги… то есть физический ущерб… Нет, блондин не понимал, что могло привести к подобным повреждениям.

– Расступитесь! – прозвучал властный голос экзаменатора. – Это не симуляция! Вызывайте медиков!

– Конечно не симуляция! – выкрикнул Саске, поражаясь собственной, клокочущей внутри него, агрессии, которую он, действительно, не мог контролировать. – Я, блядь, на ноги встать не могу и не вижу ни хера! По-вашему это похоже на симуляцию?! – единственное, что он успел сделать, это в приказном порядке взглянуть на Суйгетсу, который сразу же, как только понял суть ментальной просьбы, начал всех отталкивать, приказывая отойти, но все же он не успел.

– Явился-таки, – низко прорычал Саске, а после его биополе развернулось, мощно, неожиданно, волной, агрессивно, выплескивая просто невероятное количество энергетики, которая, по сути, должна была задеть всех, каждого, более того, судя по силе и плотности витков, нанести ущерб, но биополе, почти достигнув учеников, резко остановилось и замерло, тонко вибрируя. Все это произошло за пару секунд, и ученики ни осознать происшедшее, ни опомниться не успели, когда им всем пришлось расступиться, пропуская сильного альфу, ментальные витки которого и сдержали неконтролируемое биополе омеги, оплетая его своими «языками».

– Наруто-сэнсэй, он… – начал было Суйгетсу, но Намикадзе лишь предупреждающе поднял руку, а после, так и не отводя взгляда от тяжело дышащего брюнета, вошел в зону колебания его биополя. Это почувствовали все, то, как расступаются ментальные витки омеги перед альфой, который будто находился в невидимой прочной сфере, которая не позволяла атаковать своего носителя, хотя это были всего лишь ментальные щиты, прочность и насыщенность энергетикой которых буквально ощущалась кожей.

– Саске, – осторожно позвал Наруто, останавливаясь перед подростком, – спокойно, внятно, собрано

– Жжет… – выдохнул омега. – Обжигает изнутри… – Учиха поднял голову и посмотрел на альфу глазами с алой радужкой и тремя томоэ. – Не могу её сдержать… – а после биополе омеги отступило так же резко, как и развернулось, оставив после себя неприятное ощущение выжженной пустоты, хотя школьники были готовы поклясться в том, что за эти пару минут они и так, на нервной почве, лишились весомого запаса энергетики. Саске же начал медленно падать плашмя, впрочем, Наруто, тоже свернув свое биополе, спешно подхватил омегу на руки, уложил на пол, придержал голову и расстегнул воротник рубашки, после чего в кармане подростка едва слышно завибрировал телефон.

– Итачи, это Наруто, – Намикадзе взял трубку, при этом его золотистые брови грузно сошлись на переносице. – Да, Саске стало плохо во время тестирования, и он потерял сознание. Мы уже вызвали медиков. Нет, – после короткой паузы ответил альфа, покосившись на окружившую их толпу и чуть дольше задержавшись на бледном, как мел, Ходзуки, который все это время, как и велел его повязанный, закрывался от их связи, – даже я понятия не имею, что с ним произошло.

========== Глава 33. Часть 1. ==========

Бессонная ночь и нервное напряжение давали о себе знать, и Учиха Микото, медленно моргнув, прислонилась к плечу мужа, отказываясь уезжать домой и продолжая ожидать в коридоре напротив двери, которая вела в палату её сына. Учиха Фугаку все время был рядом с женой, переживая за младшего сына не меньше, нежели супруга, но по его сосредоточенному лицу, нахмуренным бровям и поджатым губам это было менее заметно. Скорее, можно было сказать, что глава клана Учиха недоволен промедлением врачей, которые и разрешали им быть подле Саске, и толком ничего не говорили о его состоянии, лишь пару часов назад коротко осведомив их о том, что омега пришел в себя и пока что беспокоить его не стоит. Мужчина, приободряюще сжав ладонь жены в своей, посмотрел на своего старшего сына, который не так давно тоже приехал в больницу. Итачи выглядел спокойным и собранным, изредка отвечал на важные телефонные звонки и беспрекословно отдавал четкие распоряжения, касающиеся работы, и Фугаку гордился своим сыном, который даже в столь угнетающей ситуации мог полностью контролировать положение дел не только в компании, но и в семье в целом. Да, Итачи оказался в клинике раньше них, потому что по их с братом связи он сразу же почувствовал, что с Саске что-то случилось, но вечером был вынужден уехать, так как врачи к омеге никого не пускали, а дома у него был не менее взволнованный беременный супруг, да и дела компании оставлять на помощников и заместителей было не наилучшим вариантом. Пожалуй, эта ситуация ещё раз доказала Учиха Фугаку, что Итачи достоин сменить его на посту главы клана, даже более чем достоин, поэтому вопрос передачи главенства альфа собирался решить до Праздника Богов в этом году.

Не то чтобы он устал или же его тяготили обязанности главы клана, но Фугаку все эти годы чувствовал, что он находится не на своем месте. Да, свой пост он занял по всем правилам, и его право на главенство не мог оспорить никто, даже родные, старшие братья, которые добровольно отреклись от наследия, но все же обстоятельства, которые открылись ему не так давно, подтолкнули мужчину к мысли, что все шло к тому, чтобы главой стал именно Итачи. Сила Древнего его старшему сыну была дарована не просто так, хотя, изначально, сам Фугаку отнесся к этому факту насторожено ввиду того, что подобная сила никогда не приносила ничего хорошего, особенно их клану. Но Итачи был более чем надежным, он чувствовал в нем внутреннюю силу, ничем не связанную со способностями Древнего, ту силу, которая держала сущность альфы на коротком поводке и не позволяла ей подчинить своего носителя, а ведь он понимал, что справиться с подобным не так уж и просто. Хотя, что-то подсказывало Фугаку, что во всей этой ситуации не последнюю роль сыграл Дейдара, пусть, честно признаться, альфа долго не мог смириться с тем, что его сын и омега из клана Намикадзе – Пара.

Нет, он не собирался противиться этому союзу, понимая, что у него нет права оспаривать волю богов, но все же этот омега не вызывал у него истинно-отцовского доверия ввиду его… не типичности. Вообще-то правильнее будет сказать, что при первой, к слову сказать, не самой радушной встрече, Дейдара показался ему слишком уж омежистым, избалованным, ветреным и капризным мальчишкой, которому родители потакают во всех его хотениях и желаниях, но, видят боги, он с легкостью признал свою ошибку. Пожалуй, такового волевого, стойкого, сильного духом и, что уж правду таить, упрямого омеги он ещё не встречал, причем все эти качества были направлены в правильное русло, нужное русло, с пониманием ответственности за каждый свой поступок и каждое свое слово. Да, Дейдара был капризным и, казалось, вертел своим супругом, как сам хотел, но все омеги капризны, вот только не все понимают, что между капризом и дурью – большая разница, а к мужу блондин относился с уважением, пусть сам Фугаку и не знал всю подноготную отношений между сыном и зятем, но, даже если между ними и были неурядицы, за рамки их семьи это не выносилось. К тому же, Дейдара, будучи весь срок беременности под угрозой, не то что не заикнулся, а даже, в чем Фугаку был твердо уверен, не подумал о том, чтобы сделать аборт, и теперь альфа искренне жалел о том, что, изначально, он так предвзято относился к омеге, да и ко всем Намикадзе в целом.

Их кланы враждовали фактически с того самого момента, когда Намикадзе открыто выступили против внешнеклановой политики Учиха, причем началась эта вражда задолго до Справедливых Времен, точнее, ещё до того, когда Учиха и Сенджу подписали пакт о содружестве, а после вместе с представителями других кланов сели за стол переговоров относительно вопроса о социальном положении омег. Да, с Сенджу у них тоже были далеко не дружественные отношения, но все же они учтиво сосуществовали и в жизни, и в политике, и в бизнесе, а вот с Намикадзе, которые в свое время отделились от Сенджу, к взаимопониманию они так и не пришли. И вот теперь, тесно сотрудничая с Намикадзе, Фугаку никак не мог понять, что могло послужить причиной ссоры, которая растянулась на тысячелетия. За этот год юридическая контора Минато выручала его неоднократно, причем пару раз в довольно важных и опасных сделках, Кушина и Микото стали едва ли не лучшими подругами, не смотря на различие в их статусе, да и в гости друг к другу они захаживали частенько, не просто отдавая дань новоприобретенным родственным связям, а нанося истинно дружеские визиты, так что Фугаку, сколько бы он ни обращался к семейным архивам и анналам, так и не смог понять, что же так радикально повлияло на отношения двух кланов в прошлом.

Большой неожиданностью для них оказалось и то, что на Саске свое право на ухаживание заявил именно Наруто Намикадзе. Да, Фугаку заметил, что его младший сын смотрит на красивого и сильного альфу с неким интересом, но почему-то не придал этому особого значения, посчитав, что такого, а именно двойного союза между Учиха и Намикадзе, быть просто не может, и, оказалось, ошибся. Не то чтобы Наруто ему не импонировал, импонировал, как человек, мужчина, альфа, но все же было в этом блондине что-то такое, что настораживало главу, и что только подтвердилось в тот день, когда состоялся… да и ментальным поединком это не назовешь, ведь, по сути, между альфами даже противостояния не было. Ещё тогда Фугаку заметил, что ни Итачи, ни Дейдара, ни сам Саске никак не отреагировали на то, что происходило вокруг Намикадзе, какую силу и мощь источало его биополе, и что он победил своих противников, лишь заставив их посмотреть себе в глаза, а вот ему, альфе, которому было уже за пятьдесят, стало очень не по себе, почти так же как и тогда, когда Итачи явил ему свою сущность Древнего.

Конечно же, он, как отец несовершеннолетнего омеги, мог отклонить право Намикадзе на ухаживание, более того, мог вообще запретить Саске не только индивидуальные занятия с альфой, но и любые другие встречи с ним помимо неотвратимых, но он этого не сделал. Нет, не потому, что это нанесло бы молодому омеге психологическую или моральную травму – Саске всего шестнадцать, у него впереди вся жизнь и целые толпы альф – а потому, что он здраво оценил ситуацию. Саске не был «просто омегой», а то, что у его младшего сына была развита вторая ступень мутации, чего не было даже у него, Фугаку, как отец, просто не мог не учитывать, считая, что к подобной силе подросток ещё не готов, ведь у того же Итачи, по его словам, вторая ступень раскрылась после двадцати, что и подтвердилось вчерашним инцидентом. Возможно, именно Наруто, тем более что Намикадзе был образцом достойного альфы, тот, кому суждено быть рядом со столь необычным омегой, хотя, вновь-таки, все ещё могло кардинально перемениться, вот поэтому Учиха Фугаку и принял право Намикадзе на ухаживание за Саске, надеясь, что он не совершил ошибку.

– Фугаку-сама, – Орочимару вышел из палаты и, обведя поднявшуюся и, судя по состоянию биополя, крайне взволнованную чету Учиха слегка утомленным взглядом, остановился на главе, – с вашим сыном все в порядке. Вы можете зайти к нему, но не более чем на 10-15 минут – мальчику нужно отдыхать

– Спасибо, доктор, – Фугаку, слегка поклонившись, искренне поблагодарил врача, который тоже все это время не отходил от своего пациента. – Но все же, что произошло с Саске?