Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 121 страниц)

– Дела не стоят на месте, – уклончиво ответил Узумаки, осматривая убранство стола: белое сухое вино, закуски из морепродуктов, легкий салат, приправленный сырным соусом, и ароматно пахнущее, запеченное мясо, что вновь-таки насторожило мужчину

– Как и мои, – в легкой полуулыбке ответил альфа, старательно поддерживая разговор. – В США у меня, конечно же, осталось много дел, к которым мне ещё предстоит вернуться, но мне удалось перенести их на лето, да и исследование северных льдов, согласись, в данный период года не наилучший вариант

– Исследование северных льдов? – Нагато в знак удивления приподнял бровь и, воспользовавшись гостеприимством, сделал небольшой глоток вина, которое оказалось весьма недурным и приятно утоляло жажду своей легкой кислинкой

– Да, – Яхико кивнул и, жестом дав понять омеге, что ужин можно считать открытым, сам приступил к еде, при этом продолжая рассказывать и постепенно приоткрывать свое биополе. – Моя разведгруппа с помощью сонаров ещё несколько лет назад обнаружила, что под северными льдами находится какая-то пустота, вокруг которой установлены мощные барьеры, и которая имеет форму куба. Глубина оказалась довольно приличной, – альфа хмыкнул, – настолько приличной, что без буровой установки и управляемых роботов-техников никак, а это, думаю, ты понимаешь, немалые деньги, которые нам вот-вот только удалось собрать

– Ты исследователь? – Узумаки слегка нахмурился: во-первых, потому, что он никак не мог представить альфу в роли дотошной лабораторной крысы, которая дни и ночи напролет корпит над бумагами и разведданными, а во-вторых, потому, что почувствовал легкие ментальные прикосновения к себе, которые будто изучали его собственное биополе, что вызывало мало приятных воспоминаний

– Археолог, – поправил омегу Намикадзе, чему-то загадочно улыбаясь, – предпочитаю копаться в земле и покрикивать на молодняк, а для всего остального, – рыжеволосый показательно обвел рукой пространство вокруг себя, – у меня есть отдельные команды, в том числе и исследовательские

– Да? – багряноволосый недоверчиво изогнул бровь, сразу же выставляя несколько щитов, чтобы альфа не мешал ему ни наслаждаться вкусным ужином, ни рационально думать. – И какие же находки на твоем счету? – омега в полуулыбке хмыкнул. – Кости да черепки периода Далеких Времен?

– И кости, и черепки, – согласно закивал Яхико, будто и не замечая сарказм в словах собеседника, как, впрочем, и его ментальных щитов, – и храм Древних

– Чего?! – Нагато аж поперхнулся, услышав о храме, и щиты свои, не медля, убрал, дабы почувствовать не врет ли альфа, но тот, с удовольствием поглощая салат и слегка щурясь, определенно не врал, чем и вызвал замешательство мужчины

– Знаком с этой информацией? – как бы вскользь, поинтересовался альфа и, воспользовавшись моментом, обвил омегу тонким ментальным коконом, который Узумаки посчитал правильным просто проигнорировать

– Я… Я… – Нагато фыркнул и обижено надулся, пожалуй, впервые за последние почти 10 лет стушевавшись перед альфой. – Я использую материалы по изучению храма, – омега поучительно приподнял указательный палец, – предположительно Древних, найденный в лесах Южной Америки, в своей диссертации, так как многие ученые доказывают, что среди Древних, которых, кстати, там называли Эльдами, были и омеги с ментальной силой, ничем не уступавшей альфьей, но, – багряноволосый прищурился и за долю секунды разорвал ментальный кокон вокруг себя, – что-то я не припомню, чтобы среди первооткрывателей звучало твое имя

– Естественно, не звучало, – совершенно невозмутимо ответил альфа, так и не убрав свои ментальные витки, которые продолжали вихриться вокруг омеги, сталкиваясь с его собственными и пытаясь с ними переплестись. – Сам посуди, Нагато: «Яхико Намикадзе-Сенджу – альфа, который гоняется за мифами вместо того, чтобы заниматься семейным бизнесом», – думаю, примерно такими бы фразами пестрели заголовки газет, и, в первую очередь, газеты Курама-сана. Кстати, – рыжеволосый потянул за шнурок, который виднелся в вороте его рубашки, и достал на свет тот самый амулет, который Нагато увидел в первый же день их встречи, – это оттуда

– Пф, – недоверчиво фыркнул Узумаки, которого уже порядком начали напрягать ментальные посягательства альфы, – такой можно купить в любой сувенирной лавке Мира

– Да? – Намикадзе покосился на светло-зеленый кристалл, вмещенный в кольцо из серебра, на котором было девять бусинок с разными символами. – Странно, мне за него предлагали три миллиарда амеро, – рыжеволосый, взглянув на ошарашенного омегу, прищурился. – Как думаешь, Нагато, не слишком ли высока цена для безделушки из сувенирной лавки?

– Пф, – Узумаки снова фыркнул и вернулся к еде, так как действительно не знал, что ответить, но и повода не верить мужчине у него тоже не было

– Так что там, с полостью под северными льдами? – первым нарушил повисшую тишину Нагато, которого обстановка, мягко говоря, начала угнетать, и это учитывая то, что альфа так и не оставил своих попыток прикоснуться к нему ментально, правда, силу свою тщательно сдерживал, что больше походило на заигрывание

– Первый бур привезут только в июне, – как ни в чем не бывало, вернулся к предыдущей теме разговора Яхико, – так что тогда же мне и нужно будет присоединиться к экспедиции, поэтому, Нагато, – альфа подался вперед, слегка усиливая ментальный напор, что более чем встревожило багряноволосого, – я хотел бы решить все вопросы с женитьбой до моего отъезда

– С какой ещё женитьбой? – биополе багряноволосого сразу же ощетинилось, резким скачком рассеивая ментальные витки альфы вокруг себя, а сам Нагато вытянулся в струну, чувствуя, как тревожно забилось его сердце

– Узумаки Нагато, – Яхико достал из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку и, открыв, поставил её перед омегой, – ты станешь моим супругом?

– Боги! – простонал мужчина, откидываясь на спинку диванчика и полностью сворачивая свое биополе, после чего из-под полуприкрытых век покосился на золотое кольцо, которое сходилось в круг двумя витками, между которыми поблескивал бриллиант

– Я бы, конечно, мог стать на одно колено и воспеть тебе дифирамбу, протягивая кольцо, как это делают на западе, – тем временем продолжал альфа, вновь окутывая омегу ментальным коконом и пытаясь выстроить связь Истинных, которая до этого постоянно от него ускользала, – или попросить Курама-сана устроить официальную помолвку, как положено у нас, но, – рыжеволосый пожал плечами, – для моего уникального омеги уникальным должно быть и брачное предложение

– Послушай, Яхико, – Нагато даже не пытался разорвать ментальный кокон вокруг себя, но не потому, что его тепло было ему приятно, а потому, что так ему было нужно, – ты, ничего не зная о моем прошлом, делаешь такие… – омега на пару секунд запнулся, якобы подбирая слова, хотя, по правде говоря, на самом деле он улучил удобный момент, чтобы заблокировать свои нити уз, которые, к его удивлению, начали тонко вибрировать, – важные шаги. Не слишком ли ты торопишься?

– Так расскажи мне об этом прошлом, – Намикадзе вальяжно откинулся на спинку дивана, – вкратце

– Ну, что ж, – Узумаки, опустив голову, хмыкнул, – хочешь – слушай. Думаю, – омега поднял голову и слегка высокомерно посмотрел на альфу, что, впрочем, стоило ему немалых усилий, так как нити уз вибрировали все настойчивей, пробиваясь сквозь внутренние блоки, – ты, как взрослый человек, понимаешь, что я уже давно не девственник и что у меня, определено, были партнеры

– Естественно, понимаю, – рыжеволосый снисходительно кивнул, хотя внутри все же слегка было неприятно, да ещё и омега сопротивлялся так яростно, сохраняя внешнюю невозмутимость, что сущность уже буквально начинала требовать расправить крылья и подавить строптивца, чему сам Намикадзе стойко сопротивлялся. – Я и сам, знаешь ли, не безгрешен, даже несколько лет сожительствовал с одной омегой

– Когда я сказал «были партнеры», – тем временем продолжал Нагато, выдерживая на лице легкую улыбку превосходства, которое, пожалуй, и придавало омеге сил сопротивляться все более настырному напору со стороны альфы, – то имел в виду не двух и даже не пятерых, – проследив за рваной реакцией биополя Намикадзе на свои слова и удовлетворенно хмыкнув, багряноволосый продолжил. – Вот уже семь лет практически каждую течку я заказываю себе альф из ЦСП, так что, – омега беззаботно пожал плечами, – можешь подсчитать, сколько их было точно, если тебе так интересно

– Предлагаю упустить этот момент, – чуть ли не скрипя зубами и едва удерживая свою разбушевавшуюся сущность, сказал Яхико, на миг потеряв контроль над своими ментальными витками и упустив нити связи с омегой. – Дальше

– Дальше, – Нагато был более чем доволен такой реакцией, чувствуя, как узы Пары снижают частоту своих вибраций, а ментальный витки альфы вихрятся вокруг него сдержаннее. – В 19 лет я сделал аборт

– Что?! – Яхико отчаянно вцепился в края кружевной скатерти и спешно свернул свое биополе, так как сущность внутри рыкнула раненым зверем, и если бы он продолжал выстраивать узы Пары, то омега сейчас испытал бы просто дикую в своей пронзительности боль. – Но как же так? – заметался рыжеволосый, видя на лице любимого человека абсолютно беззаботную улыбку и чувствуя его незаурядное спокойствие. – Почему ты это сделал? Зачем? Должна, – мысленно убеждал себя альфа, пытаясь не сорваться, – должна же была быть причина, ведь так?

– Причина была, – сложив руки на груди и сразу же выставив несколько ментальных щитов, равнодушно ответил Нагато, пожав плечами. – Во время течки я залетел от какого-то альфы, и поэтому этот ребёнок, естественно, был мне не нужен

– Как это залетел?! – Намикадзе дал волю эмоциям, которые начали выплескиваться из него бурными энергетическими потоками, сметающими все на своем пути, впрочем, альфа ещё мог себя контролировать, чтобы не нанести вред омеге, который, судя по ощущениям, ни капельки сейчас не врал. – Что значит от какого-то?!

– А как залетают? – невозмутимо продолжал багряноволосый, пристально смотря мужчине прямо в глаза. – Перепихнулись со сцепкой, и все тут. А тот альфа, – Узумаки подпер голову пальцами, задумавшись, – я не то что имени его не знаю, лицо даже не помню, да и молод я тогда ещё был, только второй курс института, – Нагато показательно развел руками, – куда мне ещё ребёнка-то, тем более, если мне уже тогда пророчили успешную карьеру ученого

– Ты… ты… ты… – задыхаясь от негодования, следующую фразу Яхико буквально выплюнул, – Ты – шлюха, Нагато!

– Как тебе будет угодно, – единым движением руки отмахнулся от оскорбления омега, а после ещё выразительнее посмотрел на альфу. – Так что там, с брачным предложением-то?

Яхико ничего не ответил. Он просто не мог этого сделать. Злость распирала его изнутри, и не только потому, что его Истинный, оказывается, переспал чуть ли не со всеми работниками ЦСП, и не потому, что избавился от ребёнка, а потому, что омега был к нему абсолютно равнодушен, как глыба тех северных льдов, в которые он собирался отправиться, и узы Пары, получается, Нагато отбрасывал не потому, что не мог их почувствовать, он их чувствовал, и альфа знал это точно, а потому, что ему эти узы были просто не нужны, потому, что ему и так хорошо жилось в браке со своей карьерой, без семейных обязательств и в полном одиночестве. Значит, если его Истинному эти узы не нужны, то они не нужны и ему, ведь жил же он как-то 29 лет без Пары, проживет ещё сотню, проживет с тем человеком, которому он действительно будет дорог.

Намикадзе, рывком выхватив кольцо, буквально выбежал из комнаты, оставив после себя ментальный след, наполненный негодованием, злостью и болью. Нагато только вздохнул: не хотел он причинять столь приятному альфе эту самую боль, но лучше раньше, чем тогда, когда уже будет поздно что-то менять и определенно будет во стократ больнее. Кстати, о боли. Сущность затаилась внутри и тихонько поскуливала, а нити уз Пары в его биополе натянуто звенели, отказываясь разрывать ту долю связи, которую они успели выстроить. Похоже, альфа остаточно так и не оборвал их связь, но она стала очень тонкой, и если они больше не будут пересекаться, то она со временем исчезнет сама по себе.

– Что-то случилось? – в VIP-комнату заглянула обеспокоенная официантка-омега

– Нет, – как можно снисходительнее, ощущая замешательство девушки, ответил Узумаки. – Принесите, пожалуйста, десерт

– Хорошо, – слегка удивленно пролепетала девушка и тут же удалилась

Нагато же, откинувшись на спинку диванчика, прикрыл глаза, задумавшись. Правильно ли он сделал, отвергнув Намикадзе? Глупый вопрос, естественно, потому что в его случае просто не было таких понятий, как правильно и неправильно, были только меры предосторожности и желание оградить человека, который впервые за много лет смог пробудить в нем хоть какие-то чувства, от совершенно ненужного тому бремени, которое Узумаки Нагато предпочел нести сам до конца своей жизни.

Выйдя из душа, Гаара плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Естественно, после утреннего инцидента ни на какую прогулку они с Саем не пошли, точнее, альфа пошел сам и не совсем на прогулку. Ему нужно было упорядочить мысли, подумать о том, что и как делать дальше, оценить обстановку и разработать план действий. Собаку собирался любыми способами добиться расторжения брака Сая с его мужем, в первую очередь, ради самого омеги, ведь, если альфа поднял руку раз, значит, и второй не погнушается. К тому же, сам факт брака Сая был ему слегка не понятен. Во-первых, брюнет, несмотря на то, что они были лучшими друзьями, ни словом не обмолвился о том, что у него есть жених, а сразу же прислал приглашение на свадьбу. Во-вторых, не входил этот Хаюми в круг их знакомых, и, где омега с ним мог встретиться, Собаку тоже понятия не имел. В-третьих, похоже, Сай и сам не испытывал особо теплых чувств к своему супругу, и дело было не только в избиении и потере ребёнка, дело было в чем-то другом, вот только в чем пока было не известно.

Вообще-то Собаку склонялся к мысли, что этот брак был инициирован родителями Акаши, которые посчитали подобный союз выгодным для своей семьи, поскольку в дальнейшем они могли бы претендовать пусть и не на статус клана, но на вхождение в клан Хаюми на автономных правах точно. Но почему Сай согласился? Если он правильно понял слова омеги, то тот знал о его чувствах, причем знал уже давно, поэтому, пожалуй, и опасался нахождения с ним, альфой, рядом, но тогда почему он раньше отказывался от его ухаживаний? Почему поддерживал исключительно дружеские отношения столько лет, а теперь сознательно сторонился его? Да, Гаара мог понять, что у Сая нет к нему ответных чувств, но об этом омега ему тоже не сказал, поставив в их отношениях слишком много знаков вопросов.

Глубоко выдохнув, альфа задержал дыхание и только после вновь вдохнул. Весь дом был пропитан ароматом предтечной омеги, что явно не способствовало мыслительному процессу. Как не удивительно, Темари сегодня снова вернулась домой, хотя за весь вечер и парой слов с ним не перекинулась, лишь посматривала косо, но, скорее всего, этот её шаг был продиктован тем, что она собиралась следить за братом, чтобы тот не натворил глупостей. Гаара хмыкнул: да он хоть сейчас был готов творить эти самые глупости, так как член стоял у него колом даже после освежающего душа, а сущность буквально разрывала его изнутри, но все же аловолосый сдерживал себя, понимая, что подобным поступком он только причинит любимому боль.

Любимому… Гаара, приподняв руку, притронулся ко лбу над левым глазом, подушечками пальцев ощущая ещё слегка припухшую кожу. Наверное, он все-таки сделал глупость в тот миг, когда переступил порог салона и сделал себе татуировку, причем на довольно-таки приметном месте, увидев которую, Темари ещё больше нахмурилась, а Канкуро лишь невозмутимо пожал плечами, подметив, что татуированных глав кланов у них ещё не было. Но для самого альфы это была не просто тату, которую, кстати, он попросил сделать ярко-алой, это было напоминание, напоминание о том, зачем он собирался делать все то, что собирался, почему решил бороться до конца, и ради чего ему стоило жить – кандзи «Любовь» смогло уместить в себя все его помыслы, желания и мечты.

Это была вспышка. Вспышка, которая заставила альфу рывком сесть на постели и шумно втянуть носом воздух. Запах течки был настолько сильным, что у Собаку на миг потемнело перед глазами и в глазах, а его сущность рванулась так, что биополе само раскрылось, ментальные витки которого сразу же заполонили собой не только всю комнату, но и этаж. Ему нужно в клетку, срочно, и Гаара это понимал, краем сознания, но понимал, заставляя себя подняться с постели и подойти к двери. Упираясь руками в дверные косяки и свесив голову, альфа тяжело дышал, тем самым ещё больше усугубляя свое положение, так как сейчас с помощью своих ментальных витков, которые уже проникли в соседнюю комнату, аловолосый точно мог сказать, что Сай лежит в постели, на левом боку и свернувшись клубочком, причем лежит полностью обнаженным. Это видение стояло у него перед глазами, нечеткое, размытое, будто в сумерках, и в черно-белых цветах, но Гаара уже привык к подобному, для него это было нормально, а вот само состояние альфы нормальным назвать было трудно.

Собаку вышел из комнаты и повернул направо, хотя нужно было налево, вниз по лестнице, на кухню, а оттуда через дверь в подвал, но он повернул направо. Это были не только инстинкты. Его будто кто-то звал. Нет, он не слышал голос в голове, и галлюцинаций у него тоже не было. Это был ментальный зов. Так звал его Наруто. Точнее, не совсем так, ведь сейчас это был зов омеги, омеги, который хотел альфу. И Собаку не мог этому сопротивляться. Не хотел. Раз Сай его зовет, пусть и неосознанно, так как нити омеги были очень тонкими и призрачными, то он придет к нему, а последствия… они будут в любом случае, особенно, если сейчас его сущность, которую он сдерживал только с помощью отзывающихся на него нитей омеги, выйдет из-под контроля.

– Гаара, – услышав свое имя, аловолосый обернулся и тут же столкнулся взглядом с сестрой, которая, определенно, тоже учуяла запах течки

– Послушай… – начала было Темари, но, ощутив на себе полный решительности взгляд брата, только вздохнула. – Делай, как знаешь, – и блондинка скрылась за дверью своей комнаты, чуя, что запах омеги именно для неё постепенно сходит на нет, перебиваемый запахом более сильного альфы.

Он долго не мог решиться войти в комнату, по крайней мере, ему так показалось. Запах омеги был не просто насыщенным, он был его воздухом, и это пугало альфу. Да, именно так, потому что раньше, когда они были просто друзьями, запах течки Сая никогда не сносил ему крышу, просто вызывал желание, как и у любого свободного альфы, которое аловолосый мог контролировать. Что же изменилось теперь? Пожалуй, только войдя в комнату, Собаку мог ответить на этот вопрос.

Было сумрачно, не темно, а именно сумрачно, поскольку шторы, через которые едва-едва проникал тусклый свет, полностью закрывали окно. Гаара, дрожа, сжимая пальцы в кулаки и удерживая свою сущность, подошел к кровати, сразу же понимая, что омега не спит, а его биополе полностью закрыто, сжато в настолько прочный комок, что даже он, столь сильный альфа, не мог точно понять, что же на самом деле чувствует Сай. Пойти на поводу у инстинктов было очень просто – всего лишь нужно ослабить контроль над своими внутренними барьерами и взять омегу – но Собаку не ощущал отзывчивости со стороны любимого, понимая, что, если он поддастся рвениям сущности, получит лишь секс, а ему нужны чувства омеги.

Плавным движением Собаку отбросил одеяло в сторону, и Сай тут же перевернулся на спину, широко разводя согнутые в коленях ноги. Обнаженный, течный омега, готовый к спариванию – это не соблазн для альфы, это его и порок, и слабость в одном, но Собаку слишком часто поддавался этим порокам, чтобы именно с любимым позволить себе пасть столь низко. Чем он будет лучше насильника, если просто воспользуется ситуацией? К тому же, на его присутствие откликалось только тело омеги, источая ещё более сильный запах и активно выделяя смазку, и Гаара это чувствовал, как и чувствовал то, что именно для него, для человека, Сай закрыт, целиком и полностью, не позволяя ментальным нитям альфы пробраться в самое сердце своей сущности.

Сняв пижамные штаны и отбросив их в сторону, Гаара, оставшись полностью обнаженным, навис над брюнетом, рассматривая его лицо. Глаза Сая были закрыты, губы сжаты в тонкую нитку, а на щеках проступил жаркий румянец – вновь только отзыв тела, и это выводило альфу из себя. Омега под ним просто жаждет случки, чтобы облегчить свою течку, и кто это будет, кто удовлетворит его похоть, ему, похоже, было все равно. Но Собаку в это не верил, ведь Сай звал именно его, пусть инстинктивно выбрав самого сильного из доступных альф, но все же аловолосый надеялся, что где-то в глубине этот зов был продиктован чувствами, а не только инстинктами.

Гаара поцеловал любимого, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, которые он не мог передать ему ментально. Нет, конечно же, он мог, но для этого нужно было сломать барьеры омеги, причинить ему боль, а этого Собаку определенно делать не собирался. Как и ожидал аловолосый, Сай на поцелуй не ответил, просто приоткрыл губы, позволяя альфе терзать их собственническим поцелуем и проникать в его рот языком. Сущность возмущалась и бунтовала, она не понимала своего носителя, который так осторожничает с откровенно предлагающим себя омегой, но Гаара успешно ставил её на место, понимая, что, как говорится, трахать бревно он не хочет. Это было бы низко и точно не соответствовало бы его нежным чувствам к Саю. Он должен пробудить сущность омеги. Поцелуями, объятиями, ласками вызвать в нем желание именно его, а не просто похоть, а ради этого аловолосый был готов даже переломать свою сущность и навредить себе, но никак не любимому.

Спускаясь поцелуями все ниже, скользя языком по шее брюнета, Гаара взывал к любимому на ментальном уровне, пытаясь показать, насколько для него важен этот момент, насколько он любит Сая и насколько хочет быть именно с ним, но омега не отвечал. Собаку чувствовал дрожь тела, видел, как кожа покрывается капельками пота, ощущал трепетание плоти любимого и не понимал, как тому удается сохранять такой контроль. Это были не просто барьеры, это была какая-то защитная реакция, и, похоже, психологическое состояние Сая настолько плотно переплелось с его сущностью, что та выставляла блоки интуитивно, желая отгородить своего носителя от новой боли. Но боли не будет, ни физической, ни душевной, ни ментальной, так пообещал себе альфа, аккуратно прикусывая напряженную бусинку соска и тут же её зализывая.

Он ласкал любимого, целовал его сжатые губы, гладил выгибающееся навстречу тело, скользил языком по разгоряченной коже, вылизывал соски и впадинку пупка, и Сай ему отвечал. Это были приоткрытые губы, подрагивающие руки, вскидывающиеся в нетерпении бедра и легкое ёрзанье, но все равно это были лишь отклики тела, даже без стонов, только рваное дыхание, в то время как сущность и душа его омеги были плотно закрыты. Дорожкой поцелуев Гаара остановился на бедре брюнета, а после бережно обхватил губами головку аккуратного члена. Сай вскинулся, вновь двинув бедрами, но альфа ничего не чувствовал, кроме желания, точнее, никакого желания именно его, и это побуждало аловолосого к более откровенным действиям.

Альфа ласкал плоть омеги, вылизывал его дырочку, проникая в скользкое нутро языком и наслаждаясь вкусом любимого. Сай был открыт для него, как для альфы, который способен удовлетворить его похоть и заглушить жар течки, но Гааре этого было мало. Он хотел своего омегу целиком и полностью, с его желаниями, мечтами, переживаниями, даже с его безумием и болью, он все это хотел разделить с любимым, разделить и нести с ним даже самую обременительную ношу всю жизнь.

Прижавшись губами к губам любимого, Гаара плавным, единым, слитным движением вошел в полностью готовое и жаждущее тело омеги, которое приняло его не менее плавно, плотно обхватив член своими узкими скользкими стеночками. Альфа на миг замер: сердце колотилось в шальном ритме, готовое выпрыгнуть из груди, все тело напряглось, как струна, дыхание было рваным и жадным, будто каждый раскаленный глоток воздуха мог принести ему облегчение, биополе мгновенно развернулось жаркой волной, окутывая и его, и омегу, а сущность как-то странно метнулась внутри, сплетая неведомые до этого аловолосому нити.

Движения был осторожными, плавными, покачивающимися, Гаара не хотел спешить, доставляя удовольствие любимому и получая его сам. И это удовольствие, казалось, сейчас разорвет его. Ещё никто и никогда не вызывал в нем такую бурю противоречивых эмоций. Хотелось брать и отдавать взамен ещё больше. Хотелось владеть и позволить обладать собой. Хотелось любить и познать яркость ответной любви.

Любить и познать… Гаара на миг замер, так и не выйдя из тела омеги, который, так и не открыв глаза, в ответ лишь вскидывал бедра и шумно дышал, даже рук не поднял, сжимая в кулачках простынь, чтобы прикоснуться к нему и подарить ответную ласку. Получается, он никогда не говорил Саю о том, что любит его. Омега сам сказал о том, что знает о его чувствах, но это были совершенно разные вещи. Абсолютно. Кардинально. Противоположно. Недопустимо. Он-то думал, что его главная ошибка была в том, что он бросил любимого и престал за него бороться, но, нет, главной его ошибкой было молчание, молчание о своих чувствах.

– Сай, – склонившись над вздрогнувшим омегой, Гаара ещё плотнее окутал его своим ментальным коконом, который сплела его сущность из звонких нитей, и едва слышно, но четко и уверенно, выдохнул ему на ушко, – я люблю тебя

Биополе омеги раскрылось резко, волной, раскатом, сферой. Раскрылось и тут же его нити начали плотно переплетаться с нитями ментального кокона альфы, сливаясь в более плотные витки. Сай глаза так и не открыл, но обнял своего альфу за шею, сжал пальчиками волосы на его затылке, обхватил ногами за талию и прижался к нему всем телом, выгибаясь и издавая громкий стон. И Гаара почувствовал… отзывчивость, но не только тела, души, сущности, самого омеги, почувствовал, что таким, открытым и полностью доверяющим, любимый будет только с ним.

А дальше было безумие. Никакой осторожности. Никаких барьеров. Никакой сдержанности. Только два тела, которые сплетались в урагане страсти. Только два человека, которые так долго желали быть вместе. Только два биополя, которые теперь сплетались, выстраивали связь, вили нити и тонко вибрировали, окутывая своих носителей. Только две сущности, которые тянулись друг другу – одна ластилась, вторая же даровала эти ласки. Только альфа и омега – начало и конец одного единого.

– Сай… – на выдохе позвал альфа, содрогаясь в беспрерывной череде волн удовольствия, которые могла подарить только сцепка, и сквозь пелену сладкого тумана посмотрел на любимого. Брюнет в ответ открыл глаза, из уголков которых текли слезы, и, приподняв слегка подрагивающую руку, осторожно прикоснулся пальцами к татуировке на лбу альфы, очерчивая её края.

– Я тоже тебя люблю, Гаара, – прошептал Сай, и тут что-то произошло. Нити, сплетенные двумя сущностями, натянуто звякнули и закрутились в витиеватую метку, разделяясь и запечатлеваясь на биополях и альфы, и омеги. Гаара вздрогнул, в то же время ощутив дрожь любимого, и обессилено рухнул на омегу, не в силах выдержать этот пульсирующий в нем, на нем, и в его биополе жар новых уз.

Пара… они с Саем Пара. Но как? Почему за все эти годы он не смог этого заметить и понять? Или… или их любовь, пройдя столько испытаний и преград и все же оставшись столь сильной, стала чем-то выше, чем просто чувством? Она стала связью… связью Истинных, которую благословили боги. Но Парой рождаются, а не становятся, хотя… Гаара, крепко поцеловав любимого, а теперь уже своего Истинного, хмыкнул, ведь он не понаслышке знал, что в этом Мире возможно все.

Саске все ещё было плохо, не так, конечно, как вчера, но жар не отпускал, разве что поутих немного, но и в этом, пожалуй, была заслуга подавляющих. Единственным, что помогало омеге отвлечься от, то и дело, накатывавших волн возбуждения, были мысли о том, что вчера ему показал и рассказал Итачи. Подросток до сих пор мелко вздрагивал, когда припоминал сущность Древнего, которая возвышалась над его аники энергетическим образом. Нет, он не боялся, ведь это был его брат, который никогда бы не причинил ему вреда, а вот сама суть сущности альфы была ему слегка неприятна, так, будто он чуял в ней не угрозу, а соперника. Да, Саске понимал, что от того, что Итачи, скорее всего, Древний, ничего не меняется, он все равно его брат и самый дорогой человек, но… но что-то внутри него противно копошилось и шевелилось, ещё больше раздражая подростка.

Так же Учиху младшего волновал тот факт, что он не смог рассказать брату о своих чувствах к сэнсэю, точнее, не смог поделиться с ним своими сомнениями и переживаниями, не попросил ни взгляда со стороны, ни совета, не смог открыться полностью, хотя от этого их связь, конечно же, не исчезла и не стала менее прочной, но самому подростку было неприятно. Возможно, все дело было в том, что его аники, как не крути, альфа, а может, в том, что ему просто было стыдно. Хотя, с каких это пор он стыдился брата, особенно после того, как Итачи купал и переодевал его во время течек? Пожалуй, пока что этой ситуации Саске мог дать только одно объяснение: это было слишком личным, таким, что Ходзуки отнес бы к категории «маленькие омежьи секреты».

Почувствовав брата, Саске приподнялся, при этом едва уловимо чуя и другой запах, омежий, но не мамы и не Дея, знакомый, но из-за жара течки он не мог понять, кому он принадлежит. Дверь отворилась с легким скрипом, и в комнату вошел Учиха Итачи, который полностью свернул свое биополе, при этом загадочно улыбаясь.

– Привет, отото, – альфа остановился в двери, загораживая собой проход. – Как себя чувствуешь?

– Хреново, – пробубнил Саске, явно не разделяя радушных эмоций брата и буквально-таки нутром чувствуя какой-то подвох

– Жаль, – Учиха старший сокрушительно покачал головой, – а я вот тут тебе сиделку привез. Думаю, мол, отвлечется братик ненадолго, гляди и полегчает

– Какую такую сиделку? – подросток нахмурился: запах омеги он чуял ещё более отчетливо, и тот был определенно где-то близко, но Итачи, похоже, специально перебивал этот запах своим, явно держа интригу, что подростку очень не понравилось. На общение, тем более с каким-то омегой, не приведи боги доктором или того хуже психиатром, Саске настроен определенно не был, поэтому-то его биополе сразу же и ощетинилось, показывая, что даже в таком, расхлябанном, состоянии оно готово защищать интересы своего носителя.