Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 121 страниц)

Не то чтобы Намикадзе Наруто произвел на него уж больно сильное впечатление, но все же чем-то он его зацепил. Пожалуй, в нем была какая-то таинственность, причем настолько неприкрытая, что её невозможно было не заметить, но в тот же момент и понять её тоже было не возможно. Саске все чаще возвращался к тому вопросу, а почему он ощущал молодого альфу так… по-разному, точнее, то он чуял его очень явно, то не чуял вообще и не только в плане запаха, но и в силе ментальной воли, которая сперва показалась ему очень мощной, а после он вообще перестал ощущать её давление на себе. И вообще альфа был… странным, ведь если принять к вниманию слова Суйгетсу, то получалось, что Намикадзе Наруто – не слишком достойный и заслуживающий внимания альфа, скорее наоборот, его нужно если не избегать, что в случае скорого родства было проблематично, то игнорировать точно. Но Саске почему-то игнорировать его не мог, ведь тогда, в тот вечер, на кухне он чувствовал защиту, заботу, силу и уверенность в этом молодом, но столь умудренном альфе, будто ему было не 23, а уже целая сотня. Именно с таким альфой многие омеги, да и женщины-альфы хотели бы связать свою судьбу, но Саске, как омега, почуял его как свободного альфу, более того, его запах был настолько насыщен и чист, что подростку показалось, что Намикадзе вообще никогда не был в сцепке. Нет, Саске, конечно же, понимал, что это бред, что у него нет поводов не верить Суйгетсу, но в то же время у него не было поводов не верить и своей, как это дико не прозвучит, омежьей интуиции.

Саске перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, пытаясь сделать хоть какие-то выводы. Пожалуй, ему не стоило столь назидательно интересоваться личностью Намикадзе Наруто, но все же интерес был силен, точнее даже не интерес, а какое-то, подогреваемое нетерпением и необъяснимостью, любопытство. И ещё… Саске был умным, порой даже чересчур, как часто ему говорил и брат, и Ходзуки, и поэтому он не мог не сделать один, но, как ему казалось, вполне обоснованный вывод – его гормональный фон стабилизировался после того, как он ощутил на себе прикосновение биополя молодого альфы. Саске точно не знал, почему так, ведь до этого особо не интересовался связью альф и омег, да и альфами в целом, поэтому итог, к которому пришел подросток, его слегка насторожил. Пожалуй, если бы он сейчас мыслил, как омега, то внутри него все бы переворачивалось и трепыхалось, как и в тот субботний вечер, но сейчас, пока он имел возможность разумно, то есть без примеси эмоций и впечатлений, обдумать произошедшее, Саске понял, что Намикадзе Наруто в первую очередь интересен ему, пока как человек, которого он не смог понять, после как альфа, который имел незаурядные ментальные способности, и уже потом, где-то в глубине, возможно, там, где сейчас дремала его омежья сущность, как свободный альфа, который вызвал в нем определенный интерес.

Саске вновь перевернулся на спину и потянулся за учебником. Мозг от ненужных мыслей он, так сказать, разгрузил, так что теперь ему ничего не мешало провести час-другой за учебниками, а после, когда Итачи вернется с работы, он обязательно поговорит с ним о Намикадзе Наруто как о человеке, и, возможно, как и об альфе.

Темари, цепко сжимая руль своего Porsche, ловко маневрировала в шумном потоке гудящих машин, изредка поглядывая либо по сторонам, либо в зеркало заднего вида. Вообще-то блондинка, как она и решила, направлялась к одной омеги, с которой состояла уже в довольно длительных отношениях, но мысли её все же были заняты не предвкушением и не недавним инцидентом. Почему-то в это вечер на девушку накатила ностальгия, точнее, её обуяли размышления и воспоминания, порой красочные, счастливые и радостные, а порой тяжкие, обременительные и болезненные. Темари вспоминала детство, своих родителей, младших братьев, школьные годы, которые резко сменились взрослой жизнью. Если говорить о клане Собаку в целом, то большинство других кланов мирилось с их властью и влиятельностью, но все же некоторые все равно негативно относились к тому, что в их роду была примешана чужая кровь, точнее, смешана кровь двух совершенно противоположных в своих традициях и мировоззрении кланов. У каждого клана была своя отличительна черта, например, все Намикадзе имели голубые глаза и золотистые волосы, Узумаки славились мутацией, которая окрасила их волосы в багряный цвет, все Учихи были брюнетами с темными, практически черными глазами, даже Хьюго, в клане которых были и брюнеты и шатены, тоже имели свою отличительную черту – глаза дымчатого цвета с такого же цвета зрачком – исключительная мутация. А вот наследники клана Собаку были абсолютно разными, а все потому, что у них смешалась северная и южная кровь двух кланов* (*имеется в виду разделение Японии на четыре региона – северный, западный, южный и восточный – в зависимости от расположения её четырех основных островов – Хоккайдо, Хонсю, Сикоку и Кюсю с архипелагом Рюкю).

Темари была похожа на мать, с типичными северными чертами и утонченным запахом, Канкуро был довольно схож с отцом и поэтому даже его запах был густым, насыщенным и слегка резковатым, что, в принципе, было не удивительно для южанина, а вот Гаара… Темари никогда не вникала в размолвки между её средним братом и отцом, но в какой-то мере все же была на стороне брата, считая, что столь яркие черты восточника, которые косвенно были в крови её и отца, и матери, слились в одном человеке не просто так, наградив его броским цветом волос, пронзительным взглядом ярко-зеленых глаз и пряным запахом феромонов, в которых явно чуялись нотки восточных специй. У природы нет прихотей, так считала Темари, и если она создала её брата столь уникальным и очень похожим на выходца из восточных кланов, значит, на то была причина, да и своих смешанных кровей молодая альфа не чуралась, ведь в современном мире многие кланы начали объединяться, последовав примеру одного чуть ли не самого древнего и влиятельного клана Сенджу, прародители которого считались одними из основателей Японской Державы.

Темари припарковала машину у одной из элитных многоэтажек и, набрав на панели код, беспрепятственно прошла вовнутрь. Блондинка поднялась на лифте на 18 этаж и подошла к двери квартиры, в которой бывала не так и часто, но её обитательница на это не жаловалась. Не успела ещё старшая Собаку нажать на кнопку звонка, как дверь отворилась

– Я почуяла тебя, – в дверном проеме стояла невысокая девушка, явно принадлежащая к восточным кланам, что легко было определить по её коралловым в своем цвете волосам. – Проходи

Темари зашла в квартиру, небрежно сбросила так поднадоевшие ей за этот день туфли и прошла дальше, в маленькую гостиную, которая, впрочем, выглядела вполне уютно

– Ты чем-то расстроена? – поинтересовалась хозяйка квартиры, присаживаясь на диван и взяв с пепельницы тлеющую сигарету

– Нет, – Темари поморщилась от сигаретного дыма, хотя раньше ей, в принципе, было все равно, курит её любовница или нет, – с чего ты взяла?

– У тебя слишком нестабильное биополе, – констатировала омега, небрежно поправив длинную тунику, впрочем, боковые разрезы которой открывали вид на её обнаженные ноги чуть ли не до середины бедра, – да и ко мне ты приезжаешь только тогда, когда тебе хочется больше получать, нежели отдавать

– Ты слишком много думаешь, как для своего возраста, – вообще-то её любовнице было уже 24, но из-за того, что омега была низкой в росте и довольно-таки худощавой, многие воспринимали её, как подростка, что, в принципе, более чем нравилось молодой альфе в этой девушке

– Как дела в консерватории? – Темари прошла в спальню и начала раздеваться, собираясь принять душ

– Нормально, – ответили блондинке более чем банально, но Темари такой ответ вполне устраивал. Говоря в общем, старшую Собаку в её любовнице устраивало все – от внешности до стиля общения – потому что она никогда не обременяла её своими проблемами, никогда не жаловалась, никогда ни о чем настойчиво не спрашивала, разве что они просто обменивались дежурными вопросами о здоровье и работе, и никогда не отказывала в близости, порой выполняя даже доминантные роли

– Какие у тебя на сегодня планы? – омега остановилась на пороге в спальню и облокотилась о дверной косяк, бегло скользя взглядом по обнаженному телу своей любовницы

– Баш на баш, – не задумываясь, ответила блондинка и, подойдя к комоду, достала из верхнего ящика два страпона, бросив их на кровать. Кораловолосая омега утвердительно кивнула, соглашаясь, а Темари, взяв из того же комода полотенце, пошла в ванную, но уже у самой двери обернулась, обращаясь к любовнице

– И не кури больше в моем присутствии. Хорошо, Таюя?

– Как скажешь, – омега пожала плечами, мол, ничего сложного в этом нет, а Темари сразу же почувствовала какое-то облегчение, которое выветрило её смятение вместе с ароматом сигарет с нотками вишневой смолы, которые курила её любовница.

Шикамару, только войдя в дом, сразу же учуял легкий, но сладкий в своем благоухании цветочный аромат молодой свободной омеги. Если бы брюнет не настолько хорошо контролировал свое биополе и эмоции, то он бы точно закрылся и поморщился, но, вопреки желанию, молодой альфа прошел дальше по коридору и, выдержав уже привычную маску безразличия на лице, вошел на кухню

– Добрый вечер, мама, – брюнет поздоровался с женщиной довольно приятной внешности, а после повернулся к гостье, – Ино-тян

– Шикамару-кун, – миниатюрная девушка с высоким хвостом светлых волос слегка кивнула и тут же мило покраснела, отводя взгляд

– Ты задержался, сын, – слегка сурово произнесла женщина, впрочем, больше все-таки укоряя, нежели строжа и взглядом указывая на молодую омегу предсовершеннолетнего возраста

– Засиделся в библиотеке, – безэмоцианально ответил Нара, а после, удостоив гостью вежливым кивком, развернулся. – Я буду у себя

Шикамару, естественно, почувствовал, как в порыве негодования всколыхнулось биополе его матери, но не обратил на это внимания, прекрасно зная, что мать-омега выскажется ему позже, когда его, брюнет от собственной мысли слегка поежился, невеста уйдет. Молодой альфа зашел к себе в комнату и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, запрокидывая руки за голову и всматриваясь в изображение звездного неба на потолке. Он был единственным наследником клана Нара, который в последнее тысячелетие сильно сдал свои позиции, и не только в плане влиятельности, а теперь, с помощью союза с такими же более мелкими кланами, как Яманако и Акимичи, пытался наверстать утраченные возможности. Да, все это молодой альфа понимал, в том числе и ответственность, которая была возложена на него помимо его же воли, но и убегать от этой самой ответственности парень не собирался, осознавая, сколько надежд и нереализованных мечтаний ему предстоит воплотить в жизнь и исполнить. Вот именно, что осознавал и принимал, но внутри все же не мирился. И одним из таких камней преткновения было решение его отца объединить кланы Нара и Яманако с помощью брака между двумя наследниками, что, в принципе, было уже не просто оговорено, а скреплено и обсуждению не подлежало, хотя сама мысль о скорой свадьбе явно по односторонней любви ему претила. Не то что бы Шикамару не нравилась Ино, ведь она была красивой и порядочной омегой, просто его не интересовали женщины-омеги в принципе. Да, он мог заглядываться на мужчин-омег, особенно, если они были не женоподобными, а уверенными в своих силах, умными и гордыми, а вот женщины-альфа были его слабостью, которую он так тщательно скрывал вот уже три года.

– Шикамару, – казалось, комната всколыхнулась от мощности биополя сильного и зрелого альфы, который в своем возрасте уже приближался к эпицентру жизненного цикла* (*100 лет), – ты поступил очень невежливо, не уделив должного внимания своей невесте

– Я просто не хотел им мешать, – брюнет покосился на своего отца, который грузной фигурой застыл в дверном проеме, слегка хмурясь, но все равно не проявляя каких-либо открытых эмоций

– Этот брак важен, Шикамару, – настоял на своем зрелый альфа, ментально надавив на сына. – Особенно нам в нашем незавидном положении

– Я это понимаю, – Шикамару ментально уступил отцу, прекрасно зная, что очередной их спор ни к какому компромиссу не приведет. Зрелый альфа кивнул и, почувствовав пусть и не соглашение, но покорность в словах сына, ушел. Шикамару же так и остался лежать на кровати, всматриваясь в «звездный» потолок и погрузившись в какие-то свои мысли.

========== Глава 7. ==========

– Ну, Саске, – протянул Ходзуки, состроив чуть ли не щенячьи глазки и вопрошательно взглянув на брюнета, – Ну, чего тебе стоит?

– Я сказал, нет, – твердо ответил Учиха, подставляя свое лицо теплым солнечным лучам и слегка откидываясь назад, упираясь в пол, точнее в крышу, руками и наслаждаясь тем, как приятный осенний ветерок забирается под распахнутые полы школьного пиджака

– Зануда, – пробурчал Суйгетсу и демонстративно отвернулся, на этот раз уже обращаясь к Карин

Саске покосился на друзей и хмыкнул: вечно этой троице, а если быть точнее, то Ходзуки и Узумаки, не сиделось на месте. Они считали себя, как там говорит западная молодежь, продвинутыми подростками, которые спешили вкусить все прелести взрослой жизни, совершенно не задумываясь о последствиях и не так уж и старательно соблюдая нормы Кодекса Нравственности. Не то чтобы Саске осуждал друзей, ведь у каждого своя голова на плечах, но все же их рвений порой не одобрял, особенно, если эти рвения касались административных нарушений и не совсем этичного поведения.

– Ну, почему, нет? – не унимался Ходзуки, все-таки снова повернувшись к брюнету и чуть ли не заглядывая ему в лицо

– Ответ очень прост, – Саске посмотрел на друга сверху вниз, будто назидая и припечатывая неоспоримым фактом одновременно, – нам нет 20 лет, и точка

– Это основательно абсурдное законодательство и нарушение прав человека, – вмешалась в разговор Карин, деловито поправляя очки. – Вот почему статусное совершеннолетие начинается с 18 лет, а гражданское с 20? – девушка фыркнула. – Глупость и несоответствие

– Потому что природа сущности и гражданские права и обязательства – это совершенно разные вещи, – не менее деловито объяснил Учиха, продолжая отстаивать свою точку зрения

– Саске, ну, все же идут, – не оставлял своих попыток «соблазнить» брюнета Суйгетсу. – Я, Карин, Хината, даже Джуго. Эй, Джуго, – блондин повернулся к отстраненно жующему свое бенто альфе, – ты же идешь с нами в клуб?

– Мне как-то не принципиально, – Джуго пожал плечами, мол, куда все – туда и я

– Вот видишь, – Ходзуки уже буквально навалился на брюнета, грозясь припечатать того к крыше, – даже Джуго идет, а ты, как целка, ломаешься

– Хорошо, – Саске, проигнорировав попытку друга его поддеть, перевел свой твердо-вопросительный взгляд на блондина, – я, может, и соглашусь, если ты мне объяснишь, как мы пройдем в клуб, и учти, – Учиха предупреждающе поднял указательный палец, – подделывать документы я не собираюсь

– Ха, – Суйгетсу сел, поджав ноги под себя и демонстративно сложив руки на груди, – все уже оговорено, детка. Да, Хината-тян? – Ходзуки искоса посмотрел на невысокую брюнетку, которая тут же смутилась и стыдливо зажала ладони между коленок, отводя взгляд

– Да, – девушка робко кивнула, – я попрошу нии-сана, чтобы он сказал охране, чтобы та пропустила нас в клуб

– А он точно согласится? – уже посерьезнев, поинтересовалась Карин

– Думаю, да, – Хината, очевидно, поборов смущение, уверено кивнула, – но только в том случае, если мы будем вести себя прилично

– Да не вопрос, – Ходзуки картинно развел руками, после чего вновь обратился к брюнету. – Ну, так что, Саске? Ты с нами или как?

Саске, прикрыв глаза и чуть нахмурив брови, призадумался. В принципе, ему не очень-то и хотелось провести субботний вечер в каком-то клубе, пусть даже и самом лучшем в городе, между сотен взрослых альф и омег, но с другой стороны подростку все-таки было интересно, как это – взрослая жизнь. Учиха приоткрыл один глаз и покосился на подругу Карин, которая оказалась никем иным, как Хьюго Хинатой, а соответственно, в данный момент, и их вольным билетом в ночной клуб её брата. Честно сказать, Саске был удивлен, что эта застенчивая омежка, которой только недавно исполнилось 16, согласилась на столь фривольную авантюру, хотя, как говорится, в тихом омуте черти водятся, да и саму девушку, вероятно из-за особенности внешней политики её клана, не очень-то и праздновали в школе, стараясь избегать с довольно-таки симпатичной брюнеткой более тесных знакомств, чем приятельство и товарищество, впрочем, не все. Карин дружила с Хинатой относительно недавно, примерно с лета, и познакомились они в каком-то омежьем летнем лагере, но, похоже, у столь разных и девушек, и омег все-таки нашлось что-то общее, то, что их и сблизило, к тому же, Узумаки, как обычно, просто плевала на общественное мнение и общалась с теми, с кем чувствовала себя комфортно.

Саске тряхнул головой и вновь прикрыл глаза, наслаждаясь столь приятным скольжением по лицу мягких солнечных лучей. В принципе, если бы была его воля, то он бы точно согласился, но вот родители… Если бы это была обычная прогулка с друзьями, например, в парке, или в городке аттракционов, или в ледовых катакомбах, то его бы пустили безоговорочно, но в клуб, тем более в тот, в котором продается выпивка – нет, ни под каким предлогом и ни через какие убеждения. А пойти хотелось, точнее, хотелось просто посмотреть, чтобы удовлетворить свое любопытство, но все же, все упиралось в эти самые пресловутые «но». Во-первых, клуб – это не детское время, так что, очевидно, придется соврать родителям, что он остается на ночь у Ходзуки. Во-вторых, обманывать родителей все же не хотелось, да и соврать вряд ли получится, особенно Итачи. Ну, и, в-третьих: что-то внутри подростка, то ли интуиция, то ли его омежья сущность, настойчиво подсказывало ему, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, и их либо поймает какой-нибудь рейд Отдела Нравственности, либо к ним прицепятся какие-то хамы, либо все сразу и одновременно, а это означало… проблемы.

Саске поежился от мысли, что после такой выходки родители запросто могут отправить его в Омежью Келью, и хотя сам подросток и рядом возле ближайшей никогда не был, но все равно слухи об этом, якобы богоугодном, заведении, да и беглые упоминания Ходзуки, который не понаслышке знал о порядках в Келье, доверия все же не внушали. В общем, Саске себя убеждал в том, что все у него ещё впереди – и клубы, и вечеринки, и взрослая жизнь в целом – но все же пойти хотелось, как в наваждении, то есть ты понимаешь, что нельзя, но так хочется, что решаешь, что все-таки один раз можно.

– Ладно, – Саске выдохнул, все-таки решившись на столь скользкую авантюру, – я пойду с вами, но только в том случае, – брюнет остудил пыл возрадовавшихся друзей угрюмым взглядом, – если мне удастся улизнуть от родителей

– Ну, как и всем нам, – Суйгетсу с нескрываемой улыбкой чуть ли не до ушей обнял друга за плечи и, как бы не нарочно, потрепал ежик его волос на затылке. – И вообще грубый и невзрачный, Учиха Саске, – блондин слегка нахмурился, будто был чем-то недоволен, – верни нам нашего милого и застенчивого омежку Сасу-чана

– А в глаз за «Сасу-чана»? – в хищной полуулыбке, как бы поинтересовался мнением блондина, Учиха

– Омежий бог, – Ходзуки картинно закатил глаза и горестно цокнул языком, – пошли этому нерадивцу самого невозмутимого и самого непреклонного альфу в мире, чтобы он смог обуздать его своевольную натуру и удовлетворить его строптивую сущность

– Придурок, – буркнул Учиха, почувствовав, что краска легкого смущения все же коснулась его щек, хотя, вполне возможно, это было даже не смущение, а отклик его сущности, которая почему-то робко, но отчетливо встрепенулась внутри подростка, будто соглашаясь со словами блондина.

– Аники, – Саске несмело толкнул дверь в комнату брата и воровато заглянул вовнутрь, – можно?

– Да, Дей, договорились, – Итачи, лежа на кровати и разговаривая по телефону, махнул брату рукой, чтоб тот вошел. – Завтра я за тобой заеду, – брюнет слегка недовольно нахмурился, но следующую фразу сказал твердо, не терпящим возражение тоном. – Да, прямо домой, – молодой альфа победно хмыкнул. – Вот так-то лучше. Люблю тебя, мой котенок. Пока

Саске, бегло вслушиваясь в разговор брата с его женихом, присел на самый край кровати и вскользь оглядел комнату. В принципе, за последние несколько лет в ней ничего не поменялось, разве что на столе стоял не громоздкий компьютер, а ноутбук, на полках прибавилось книг, кровать теперь была передвинута к боковой стене, а возле противоположной от двери стены стоял шкаф. Саске хмыкнул, покосившись на светлые обои с багрово-черными мазками, которые сплетались в хитромудрые иероглифы, припоминая, как они всей семьей измывались над этими обоями потому, что, видите ли, ему, 13-летнему мальчишке, захотелось, чтобы иероглифы складывались в хотя бы простенькие фразы.

– Ну, выкладывай, – Итачи отложил телефон на прикроватную тумбочку и, приняв сидячее положение, с хитринкой во взгляде посмотрел на брата

– Я, в общем-то, вот чего хотел, – Саске замялся, уже догадавшись, что брат почувствовал его смятение, хотя он его и тщательно прятал, но, похоже, его гормоны вновь начали шалить, не позволяя полностью контролировать свое биополе и возвращая ту саму злополучную омежью застенчивость. – Понимаешь, аники, – подросток старательно отводил взгляд, не только вскользь видя, но и чувствуя, что брат уже откровенно, пусть и добродушно, над ним посмеивается, – мои друзья хотят в эти выходные пойти погулять и зовут меня с собой

– Ну, так это же отлично, отото, – Итачи бегло потрепал брата по волосам, от чего тот раздраженно фыркнул и передернул плечами, после чего молодой альфа недоверчиво прищурился. – Или в этой прогулке есть какой-то подвох?

– Они, – Саске набрал в легкие побольше воздуха и, посмотрев на брата, выпалил, – хотят пойти в ночной клуб

– Так, – протянул Учиха старший, наставительно складывая руки на груди и применяя свой грозный взгляд сурового начальника. – И что это за клуб?

– Ну, – подросток попытался припомнить название того заведения, в которое он собирался, точнее, надеялся пойти, но, похоже, друзья так и не удосужились осведомить его о столь немаловажном факте. – Это клуб брата Хинаты-тян, Нейджи-куна. Аники, он ведь твой ровесник, да?

– На год младше, – бегло ответил Итачи, а после серьезно добавил. – Я был в этом клубе, «Джукен», кстати, называется, и не могу не согласиться, что заведение это приличное, но все же, – молодой альфа, ментально слегка надавил на брата, будто констатируя твердость своих убеждений, – вы несовершеннолетние, и это прямое административное нарушение

– Да знаю я, – буркнул подросток, мысленно уже укоряя свою сущность, которая соизволила вновь проснуться в столь неподходящий момент, – но, аники, все идут, даже Хината-тян, а я что, буду дома сидеть, что ли?

– А если они все под поезд решат прыгнуть или с моста сигануть, ты тоже будешь, как все? – Учиха старший нахмурился, выражая явное недовольство столь опрометчивой недальновидностью брата

– Нет, конечно, – возмутился Саске, понимая, что привел не самый подходящий аргумент, – просто мне хочется

– Хочется ему, – Итачи фыркнул и пару минут просто неотрывно смотрел на брата, будто что-то решая, а Саске в это время прям весь извелся, понимая, что брат, конечно же, прав и если аники запретит, то, естественно, он и возникать не подумает, но все же надежда на то, что его поймут и помогут, была

– И ты хочешь, чтобы я прикрыл тебя перед родителями? – осведомился Итачи, все таким же тяжелым взглядом продолжая буравить подростка

– Ну, типа того, – Саске улыбнулся, но его улыбка получилась какой-то натянутой и, честно сказать, ему уже и перехотелось в какой-то там клуб, главное, чтобы аники на него не сердился и не подумал о нем ничего недостойного

– Ладно, – снисходительно выдохнул Учиха старший, а Саске лишь ошарашено округлил глаза, затаив дыхание

– Что, правда, что ли? – подросток никак не мог поверить в то, что его брат согласился, тем более без каких-либо дополнительных расспросов или условий

– Ну, я же чувствую, что ты хочешь пойти только потому, что тебе интересно, а не потому, что там много свободных альф, ведь так? – Итачи прищурился, ещё цепче ментально соединяясь с братом

– Так, – согласился Саске, который и вправду сперва не подумал о том, что в клубе определенно будет много именно свободных альф

– Я выручу тебя, Саске, но с одним условием, – следующую фразу Итачи буквально отчеканил по буквам, – ты мне звонишь и отчитываешься о своем состояние каждые полчаса, и в двенадцать я тебя оттуда заберу. Ясно?

– Спасибо, аники, – Саске порывисто обнял брата, уткнувшись лицом ему в плечо и подумав о том, что все-таки у него самый лучший брат на свете

– Мелкая омежка, – Итачи с улыбкой на лице сперва бегло погладил брата по спине, а после отстранил его от себя и, с уже хорошо знакомым подростку, слегка лукавым прищуром, спросил. – У кого-то вновь бурлят гормоны?

– Гадство это, а не гормоны, – молодой омега, выпутавшись из крепких объятий, откинулся навзничь на кровать и закрыл лицо ладонью, тоскливо вздохнув. – А так хорошо неделя начиналась

Итачи в ответ только улыбнулся и покачал головой, мол, знаем, проходили и живы остались, но все-таки Саске, сквозь растопыренные пальцы покосившись на брата, остался при своем мнении, что гормоны, а тем более гормоны недавно пробудившейся омеги – это зло в чистом виде.

Центральный городской парк в предвечернее время был довольно-таки оживленным местом. Широкими аллеями и более узкими, порой витиеватыми, дорожками прогуливались, как говорится, и стар и млад. Семейные пары, не спеша, гуляли со своими чадами, порой, то о чем-то переговариваясь, то умиленно поглядывая на своих отпрысков, то в полуулыбке строжа их за шалости. В ворохе только что опавших листьев возилась ребятня, сотворяя золотисто-багряный круговорот, составляя причудливые букетики или просто дурачась на жухлом осеннем ковре. Шумные компании, занявшие скамейки и бортики фонтанов, делающие променад парочки, легкий аккомпанемент мерного шелестения ветра в кронах деревьев, переливы прозрачной журчащей воды в фонтанах и одинокий голос, утраты и надежды в одночасье, скрипки музыканта-одиночки.

Итачи шел по сумеречной аллее, которую ненавязчиво освещали большие фонари, бережно, но при этом крепко, сжимая в своей ладони ладонь любимого. Пожалуй, именно о таких моментах говорят, что они незабываемы и романтичны, именно в такие моменты, когда чувствуешь рядом родное тепло, понимаешь, что больше не одинок, именно в такие моменты, чувствуешь острее, больше, красочней и в буквальном смысле задыхаешься от той волны эмоций, которая бурлит и переливается в тебе, смешиваясь со всей твоей сущностью. Сегодня Дейдара, по мнению альфы, был просто очарователен в своем внешнем виде: распущенные длинные волосы, челка кокетливо прикрывает правый глаз, свободная легкая кофта с V-образным вырезом, которая плавно очерчивала контуры фигуры омеги, и светлые джинсы, ловко обтягивающие стройные ноги и заправленные в темные ботинки со шнуровкой на тонкой подошве. Итачи, слушая непривычно оживленного и уступчивого сегодня омегу, изредка поглядывал на него, особенно, когда тот принимался жестикулировать свободной рукой, а в основном же неусыпно контролировал, проходящих мимо и сидящих на скамейках, альф, которые, учуяв столь притягательный запах омеги, плевали на все меры предосторожности и нормы морали, пытаясь обратить на себя внимание. Но Итачи был непреклонен, с каким-то, гордым, что ли, упоением отваживая слишком настырных ухажеров в буквальном смысле одним взглядом. Дейдара никак не показывал, что замечает, как периодически недовольно, а порой даже и грозно, всколыхивается биополе его альфы, только изредка слегка улыбался, а в некоторых моментах похихикивал в кулачок, будучи явно заинтересованным в происходящем.

На одном из поворотов, где от широкой аллеи отходила узкая мощеная дорожка, Итачи резко остановился, тут же притягивая своего омегу к себе и, раззадоренный безуспешными попытками других альф, пылко его целуя, буквально заставляя подчиниться себе и уступить главенство в поцелуе. Дейдара и не собирался противиться, тесно прижимаясь к любимому, зазывно приоткрывая ротик и в наслаждении прикрывая глаза, наконец-то наслаждаясь тем, что можно не сдерживать себя, можно не озираться по сторонам и не опасаться того, что кто-то может донести их родителям о неподобающем и явно «подозрительном» поведении сыновей глав двух враждующих кланов. Итачи скользнул рукой по выгнувшейся спинке, опускаясь все ниже и ниже, пока с приглушенным рыком не сжал ягодицу блондина, чем вызвал у него шумный вдох и сдавленный стон. Да, молодой альфа, если ему позволяли, конечно же, предпочитал быть несдержанным, проявляя свою страсть, свою любовь и своим биополем буквально обволакивая омегу, позволяя своей сущности наслаждаться близостью своей Истинной Пары.

– Итачи, – омега отстранился и с укором посмотрел на любимого, – ну, не в общественном же месте

– Ну, разок можно и пошалить, – отмахнулся от упрёка блондина Учиха, вновь притягивая его к себе с явным намереньем более активно продолжить начатое. Но совершить задуманное ему не позволили: Дейдара, надув губки, моментально закрылся и обижено сложил руки на груди, не позволяя себя обнять

– Дей, ты чего? – удивился Итачи, но руки с бедер блондина не убрал, чувствуя его негодование и готовясь уже в который раз усмирять пыл любимого

– В прошлый раз, когда ты сказал, что нам можно, подчеркиваю, – омега параллельно сложил указательный и большой пальцы, оставив между ним расстояние в сантиметр, – чуть-чуть пошалить, мне пришлось две недели ходить в закрытой водолазке и переодеваться дома при закрытой двери, чтобы, – уже буквально прошипел блондин, – никто не увидел это твое самое «чуть-чуть»

– Ну, Дей, я же любя, – в полуулыбке начал оправдываться молодой альфа, очень хорошо помня, как в порыве страсти оставил на теле любимого довольно-таки много собственнических отметок. – Ты же знаешь, м?

– Знаю, как же, – Намикадзе уже в напускной обиде демонстративно отвернулся, явно провоцируя своего альфу. – Извращенец

Итачи искоса посмотрел на своего омегу, понимая, что его подначивают к каким-то действиям потому, что если бы блондинчик действительно сердился, то ему бы, не смотря на то, что он альфа, влетело бы и ментально, и физически. Нет, брюнет не считал, что, уступая любимому, он проявляет свою слабость, наоборот, ему порой даже нравились те перебранки, которые устраивал Намикадзе, потому что они никогда не были беспричинными, а ещё потому, что Дейдара таким образом ничего от него не скрывал. Если омеге что-то не нравилось, он говорил об этом прямо, да, порой бурно и эмоционально, но все же открыто, что позволило им познать друг друга, узнать обо всех плюсах и минусах характера друг друга, найти именно ту золотую середину, без которой любые отношения не возможны. Да, Итачи порой, конечно же, не понимал причин некоторых ссор, особенно в последнее время, когда блондин ходил какой-то насупленный и много огрызался, порой даже на самые банальные вопросы, вроде «как прошел день?», но, тем не менее, это все-таки было лучше чем, когда партнеры, а особенно Пары, что-то скрывали друг от друга, потом жалуясь на это самое «что-то» своим друзьям, и, в итоге, их отношения рушились на почве либо непонимания, либо измены.