Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 121 страниц)

Когда омега пришел в себя, темнота никуда не отступила, и шатен уже было испугался, что с ним, течным, что-то случилось, но после, немного развеяв туман в голове, Инудзука понял, что он находится в своей квартире, на своем диване, более того, что уже далеко не вечер. Одним только усилием воли Киба смог подняться и кое-как добраться до ванной. Душ немного помог, но жар никуда не делся, а течка, казалось, все набирала обороты. Раньше такого не было: мысли не путались, в ушах не шумело, тело не горело, сущность не рвалась внутри, просясь освободить её и поддаться инстинктам, а смазка не выделялась так сильно. Омега сперва не мог понять, что же в этом якобы триместре было не так и что могло вызвать столь бурную реакцию его организма. Стресс? Гормональный сбой? Лечение? Альфа? Киба с ужасом осознал, что время-то позднее, а значит, скоро может прийти Хидан. На ватных ногах, покачиваясь и держась за стену, Инудзука доковылял до двери и закрыл её на внутренний замок, а после, как ребёнок, спрятался под одеялом, молясь, чтобы альфа сегодня не пришел, иначе… иначе быть этому альфе изнасилованным сгорающим от желания омегой.

Руки прошлись по телу, желая сбросить колкие мурашки, но вместо этого шатена пронзила острая волна удовольствия, и Киба невольно выгнулся, издав тихий стон. Дымка перед глазами была тягучей и сладкой, жар окутывал внутренности, пульсировал внутри него, от чего простыни уже давно стали влажными и липкими, напряженный член подрагивал, тоже истекая смазкой, причиняя дискомфорт и требуя разрядки. Самоудовлетворение было единственным выходом, но омега знал, что это не поможет, что только альфа способен унять эту ломоту, что только сильный партнер сможет удовлетворить его, что только чувство заполненности налитой плотью сможет усмирить его изнывающую сущность. Слезы невольно катились из глаз, от бессилья, из-за ноющей боли, из-за желания быть со своим альфой, из-за страха перед этим самым альфой, перед самцом, который использует его как игрушку для удовлетворения собственной похоти. Да, даже сейчас, закусывая губу, мелко дрожа всем телом и рвано двигая по напряженному члену рукой, Киба боялся контакта с альфой, боялся, что эта течка станет той самой гранью, за которой он вновь будет один – разбитый, подавленный и попользованный.

Неприятный скрежет немного отвлек Инудзуку, который опасливо сжался под одеялом, пытаясь понять, что же происходит. Через пару секунд скрежет повторился, а после в дверь постучали, нет, не постучал, забарабанили, причем так громко и требовательно, что, казалось, несчастный кусок древесины сейчас рассыплется на опилки. Запах… даже на таком расстоянии, сквозь преграды в виде стен и двери, Киба чуял запах альфы, от аромата которого голова омеги закружилась, во рту пересохло, внутренности скрутило в ещё более плотный узел, сущность трепыхнулась внутри, а биополе невольно потянулось вперед, будто маня за собой, настойчиво намекая, что природу не обманешь и от желаний не скроешься.

Телефон, который валялся на полу, зазвонил резко, протяжно, разрезая затаившуюся тишину комнаты своей стандартной трелью. Инудзука опасливо выглянул из-под одеяла, дрожа всем телом и пытаясь сконцентрироваться на имени звонившего. Это был Хидан. Омега чувствовал его близость, чуял отголоски его запаха и, казалось, ощущал на себе давление его ментальной воли, хотя даже не давление, а настойчивый напор, который безмолвным приказом звучал в его голове, подначивая тело к необдуманным действиям.

– Да, – Киба дрожащими руками сжал телефон, шепча и не двигаясь, дабы не выдать свое присутствие в квартире, хотя и понимал, что это уже неуместно

– Открой дверь, – грозно прорычал Хидан в трубку, от чего омега вздрогнул и забился под одеяло, цепляясь за него, чтобы тут же не последовать приказу альфы и не поддаться зову тела

– Нет, – практически безвольно просипел шатен, из последних сил борясь с самим собой и сохраняя самоконтроль только из-за окутавшего его страха перед более сильной особью. – У меня течка, не открою

– Я знаю, что у тебя течка! – рявкнул альфа так, что Киба услышал его голос и без помощи средства связи. – Открывай немедленно, иначе я вышибу эту бесовскую дверь!

– Хо-хорошо, – запинаясь, ответил Инудзука, понимая, что, так или иначе, Хагоромо войдет, а вот выводить мужчину из себя точно не стоило, ведь мало ли на что альфа способен в гневе

Тело его плохо слушалось, и двигался Киба скорее интуитивно, кое-как сползая с дивана, заворачиваясь в колкое покрывало и мелкими шагами подбираясь к двери, ведомый зовом сущности. Руки дрожали, когда он открывал замок, а комната куда-то уплывала, уступая место зыбкости, в которой витал запах альфы. Что случилось дальше, Киба так и не понял, просто ощутил сильное, крепкое, горячее тело, к которому его властно прижали, и от которого невыносимо желанно пахло альфой, именно его альфой.

Хидан, не церемонясь, забросил омегу себе на плечо и молнией ворвался в большую комнату. Шатен был грубо брошен на кровать, а покрывало с него содрали единым рывком, обнажая покрытое испариной вожделения тело, которое дрогнуло от прикосновений к так и не успевшим остыть простыням. Инудзука видел пепельноволосого как в тумане: очертания комнаты были расплывчатыми, краски вокруг сгустились, превратившись в сплошное темное пятно, мир сузился до них двоих, до запаха свободного партнера и до его мощного биополя, вихри которого сейчас ластились к нему, как котята, поглаживая довольно урчащую сущность и обостряя природные инстинкты.

Омега невольно прикрыл свой возбужденный член руками и отвернулся, желая неизбежного и понимая, что страх так никуда и не отступил, что он просто притаился где-то внутри него, ожидая часа, когда жар желания спадет и уступит ему место, определенно зная, что так и произойдет. Киба весь сжался, хотя его тело было расслабленно, податливо и готово к спариванию со свободным партнером. Дырочка жадно пульсировала, выделяя смазку, насыщенный аромат которой сейчас и чуял альфа. Сам же запах мужчины казался Инудзуке парами дурмана, которые лишали его последних капель воли, обволакивая так плотно, вместе с ласкающими его ментальными кольцами, которыми он дышал и не мог надышаться, понимая, что это только начало чего-то ранее неизведанного, но именно того, что необходимо здесь и сейчас, необходимо его телу, сущности и ему самому.

Жар близости альфы он почувствовал более чем отчетливо, инстинктивно подаваясь вперед, попадая в цепкое кольцо рук мужчины и обнаженной кожей бедер ощущая такие желанные прикосновения. Инстинкты омеги требовали отдаться, забыться, позволить руководить желаниям и альфе, но Киба все равно боялся, боялся физической боли первой близости, боялся моральной боли последствий, боялся душевной боли разочарования, поэтому-то он и не смотрел на пепельноволосого, зажмурившись и отвернувшись.

– Мелкий, – Хидан ласково провел ладонью по лицу омеги, любуясь и ментально пытаясь его успокоить, – посмотри на меня, – чувствуя, как омега дрожит, и на ментальном уровне ощущая страх, мужчина аккуратно поцеловал его в приоткрытые губы. – Я не причиню тебе боли. Никогда. Тебе будет хорошо. Обещаю

Шатен вздрогнул от столь чувственных слов, которые проникли в самое сердце его сущности вместе с легким ментальным касанием, а после-таки открыл глаза. Хидан был обнажен, его рельефное тело приковывало к себе взор, матового цвета кожа искушающе поблескивала в тусклом свете лампы, пепельные волосы слегка взъерошились, а в глазах не было похоти, только открытость и восхищение. Да, альфа явно сдерживал и себя, и свое биополе, и Киба это понял по напряженному телу мужчины, по мелким капелькам пота, которые выступили у того на лбу и над верхней губой, по бережным, едва касающимся его, ментальным виткам, которые окутывали его теплом с оттенком вожделения. Он был ущербным, и столь близкий, столь открытый, столь отзывчивый контакт с сильным альфой мог ему навредить, но Хагоромо знал это и потому сдерживался. Хотя, чуя запах своего омеги, это было более чем сложно, вот только выдержка корпусника и желание дарить, а не брать, на этот раз пересилили тягу к свободному и девственному омеге.

И Киба позволил себя поцеловать, поцеловать так, как Хагоромо целовал его ранее, напористо и жадно, но при этом скользяще и ненавязчиво. Он отвечал своему альфе, тянулся к нему, его пальцы запутались в волосах мужчины, тело, ощутив на себе приятную тяжесть партнера, выгнулось, подалось вперед, инстинкты сами подсказали, что нужно делать, чтобы и получить удовольствие, и подарить его же. Хидан, целуя своего омегу, терял рассудок, но все же цепко старался держать его, понимая, что одно неверное движение, один резкий ментальный скачок, и его партеру будет больно, поэтому поцелуй начал плавно перетекать в более открытые и откровенные ласки, на которые шатен отзывался тихими стонами, мелкой дрожью и неуверенным поглаживанием спины.

– Сладкая омежка, – лизнув кожу шеи прямо там, где учащенно пульсировала жилка, Хагоромо отстранился и посмотрел на шатена. Киба прикрыл глаза, в предвкушении облизывая губы, и часто дышал, в такт каждому вдоху чуть сжимая пальцами плечи альфы, будто так и не решаясь притянуть его ближе к себе. Хидан усмехнулся каким-то своим мыслям и чуть двинул бедрами, от чего омега томно застонал и подался навстречу, начиная бессвязно что-то бормотать.

Киба извивался под ласками мужчины, ощущая их не только телом, но и сущностью. Альфа целовал его, бережно прикусывал кожу шеи, лишь несколько раз позволив себе оставить на теле омеги яркую метку связи, ласкал его тело руками, прижимал к себе и слегка двигал бедрами, распаляя в шатене ещё более неистовый огонь желания. Сладкая боль пронзила все тело омеги, когда пепельноволосый легонько прикусил твердую горошину соска, а вторую сжал пальцами. Инудзука метался под своим альфой, извивался, шептал его имя и невнятные просьбы, поддался инстинктам, позволил им руководить, дышал запахом мужчины и томился в сладком удовольствие, которое дарили губы и руки Хидана. Россыпь поцелуев скользила по всему телу, язык альфы чертил на нем какие-то узоры, рисовал дорожки, спускался все ниже и ниже, подымался вверх, опаляя влагой и жаром слишком чувствительные соски, руки гладили бедра, властно сжимая их, ненавязчиво разводя ноги в стороны и слегка пощипывая кожу, от чего вожделение становилось острым и требовательным.

Поцелуи и ласки отвлекали омегу, ментальные волны альфы окутывали его, успокаивая и нежа в своих объятиях, а проникновенный шепот мужчины создавал расслабляющий фон, усмиряя жар. Киба чувствовал, как часто-часто пульсирует его дырочка, и это было до томительности приятно. Он инстинктивно вскидывал бедра, когда пальцы Хидана сжимались на его ягодицах, разводя их в стороны и слегка задевая чувствительные края ануса. Омега не мог больше ждать, он хотел, желал, требовал альфу, а тот будто нарочито медлил, растягивая сладостное предвкушение первого проникновения.

– Киба, – едва слышным шепотом позвал пепельноволосый, с трудом оторвавшись от изящно выгибающегося тела, – доверься мне

Шатен открыл глаза, видя перед собой только лицо Хидана, ощущая свое тело в жаркой невесомости, чувствуя, что именно в этот момент он готов принять своего альфу. Хагоромо приподнял бедра омеги и пальцами огладил пульсирующую дырочку, слегка растягивая края. Киба запрокинул голову, ощущая, как по его телу поднялась тянущая волна блаженства, и издал тихий стон. Альфа, воспользовавшись моментом, начал медленно проникать в тело омеги, делая это очень аккуратно и не спеша, вновь сдерживая себя и до треска сжимая в свободной руке простынь, так как узость нутра его партнера не просто сводила с ума, она лишала этого самого ума, рассудка, способности здраво мыслить, оголяя лишь природный инстинкт грубо взять и присвоить омегу.

Киба чувствовал боль, она раздвигала его изнутри, то есть не была вспышкой или взрывом, а именно накатывала на него, как волна, постепенно заполняя его тело и так же постепенно отходя на второй план. Ощущение заполненности было непривычным, но приятным. Болезненные вскрики и томные вздохи срывались с губ омеги, тело выгибалось, постепенно поддавалось, пропускало в себя налитую плоть, ощущая её внушительный размер сантиметр за сантиметром, уступая медленному напору и покорно принимая в себя член альфы полностью.

Хидан, наконец, смог выдохнуть, но жар не отпускал его, а только усиливался, ведь теперь он чувствовал его особенно остро, ощущал не только свое желание, но и желание омеги, которое пульсировал легкими нитями в его биополе и горячими стенками вокруг плоти мужчины. Альфа наклонился и поцеловал шатена, не только успокаивая и помогая привыкнуть, но и будто ознаменовывая начало чего-то, что им было суждено испробовать только вместе. А дальше были толчки, сперва медленные, с едва уловимой амплитудой, пробные, аккуратные, дающие возможность нежным стеночкам подстроиться под размер альфы и ощутить всю твердость налитой плоти. С каждым движением темп становился все более рваным, бесконтрольным, подвластным инстинктам и желаниям, диктуемый эмоциями пары.

Омега терялся в сладостных ощущениях, в которых больше не было боли, альфа растворялся в своем партнере, упиваясь его неопытной отзывчивостью и громкими вскриками. Сущности, как и биополя, тянулись друг к другу, то осторожничая, то позволяя своим нитям слиться, тела выгибались под едиными углами, омега принимал альфу, отдавался ему всецело, альфа же подводил омегу к вершине, меняя темп, не забывая про ласки, одаривая поцелуями и шепча рваные слова.

Блаженство сокрушительной волной накрыло сперва Кибу, который окунулся в сладость оргазма, громко вскрикнув, запрокинув голову и даже не прикоснувшись к себе, а после и Хидана, который рыкнул, ещё теснее прижал шатена к себе, вошел в пульсирующее нутро по самый корень и излился внутри омеги, ощущая, как растет узел, сцепляя их в безумном круговороте многочисленных оргазмов.

– Как же долго я тебя ждал, – прошептал Хидан, переворачиваясь на спину и прижимая к себе вздрагивающего от удовольствия омегу

– Всего какой-то месяц, – едва успел выдохнуть Киба прежде, чем его вновь поглотила сладкая волна мощного оргазма, утягивая за собой в мир, где был только он и альфа

– Нет, – едва слышно возразил пепельноволосый, прикрывая глаза и окутывая парня легким ментальным коконом, что делало удовольствие обоюдным и острым, – дольше… намного дольше.

========== Глава 17. Часть 1. ==========

Взглянув на свое расписание на сегодня, Курама нахмурился, даже свой кофе, который вдруг стал приторным и горьким, отодвинул в сторону, усердно перебирая пальцами по столешнице. Сперва нужно заехать в редакцию, чтобы провести собрание глав отделов и просмотреть вечерний номер газеты, если все пройдет нормально, то будет у него перерыв на обед, если же нет – придется заняться корректировкой. Ах, да – была у Узумаки Курамы изредка мешающая ему привычка записывать что-то в уголках мелким почерком – конец месяца, а значит, ему нужно заскочить в филиал редакции, который издает очень популярный среди омег журнал «PlayOm», и просмотреть наброски выпуска. Багряноволосый, фыркнув, ещё больше нахмурился: похоже, обед сегодня выпадает из его расписания, так как после ему в обязательном порядке нужно прибыть в Зал Заседаний, дабы принять участие в обсуждении бюджета страны на следующий год, а потом, потом глава Министерства, Сарутоби Хирудзен, просил нанести ему визит, даже если уже будет позднее время. В общем, дел на сегодня было невпроворот, и все они были суетными, затратными во времени и хлопотными, так что, естественно, омега, прочитав весь список, лишь поморщился, понимая, что и ужин на сегодня тоже откладывается на неопределенное за полночь.

Выключив планшет, Курама поднялся, мысленно напоминая себе, что он, как глава клана, бизнесмен и политик, просто не имеет права отлынивать от своих обязанностей, хотя, порой даже они казались мужчине слишком обременительными, ведь он, как не крути, омега, который тоже, хотя бы изредка, нуждался в заботе и поддержке. Взглянув в зеркало и убедившись, что костюм свекольного цвета сидит на нем идеально, Узумаки вышел из дома, захлопнув дверь, и тут же застыл на крыльце, понимая, что, похоже, проблем на сегодня прибавилось.

Прямо перед его домом стояла шикарная белая машина, о капот которой, сложив руки на груди, опирался Учиха Мадара, весь внешний вид которого настойчиво говорил о серьезных намереньях альфы. Курама, слегка вскинув голову, спустился с крыльца и вплотную подошел к мужчине, ощущая стабильность его биополя и чуя довольно-таки приятный запах.

– Здравствуйте, Курама-кун, – альфа вежливо поклонился, при этом даже не попытавшись прикоснуться к омеге ментально, что слегка удивило багряноволосого

– День добрый, Мадара-сан, – Узумаки поклонился в ответ, уже и так поняв, что мужчина что-то затеял, причем явно серьезное и определенно не вписывающееся в его личные планы на сегодня, но Курама не стал сразу же переходить в нападение, выжидая дельнейших действий со стороны брюнета и ожидая развязки. – Чем обязан столь раннему визиту?

– Я бы хотел пригласить вас на прогулку, Курама-кун, – сразу же перешел к делу Учиха, при этом говоря учтиво и уважительно, не предпринимая никаких попыток надавить на мужчину и даже не раскрывая свое биополе, то есть, с усилием, но все-таки придерживаясь того плана и той тактики, которые он выработал за эти дни, дабы завоевать строптивого омегу

– Простите, Мадара-сан, но у меня сегодня много дел, – Курама обворожительно улыбнулся и одарил мужчину кокетливым взглядом, уже предвкушая последующие действия альфы, внешний вид которого, то есть темная курточка и джинсы, не совсем соответствовали предложению. – Может, в другой раз?

– Тогда, – Учиха сделал резкий шаг вперед и притянул багряноволосого к себе, прижимая слегка вздрогнувшего омегу к своему телу и обнимая, но не навязчиво, а легко, дабы дать понять мужчине, что это всего лишь игра и на самом деле тот может спокойно выбраться из кольца его рук, – это похищение, Курама-кун

– Похищение? – Узумаки, слегка запрокинув голову, пытливо взглянул на брюнета, ощущая, как его бережно окутывает мощный ментальный кокон сильного альфы, от которого, и правду, пахло сегодня непривычно возбуждающе, в биополе которого не было и грамма той нестабильности, которую он чувствовал в прошлые их встречи. – В таком случае, – багряноволосый томно вздохнул и отвел взгляд, поддерживая начатую игру, – что я могу сделать. Я ведь всего лишь слабый омега, а вы такой сильный и зрелый альфа. Боюсь, мне не удастся оказать достойный отпор

– И не нужно, – аккуратно поддерживая омегу за талию, Мадара обернулся и свободной рукой распахнул дверь машины с пассажирского места. – Я, знаете ли, очень трепетно отношусь к своим пленникам

– Да? – Курама, слегка сопротивляясь, все же позволил брюнету усадить себя в машину. – И много же у вас уже было пленников, а, Мадара-сан?

– Были, – не стал врать мужчина о количестве своих прошлых связей, посчитав, что честность сейчас будет уместна, – но вы особенный

Учиха закрыл дверцу, а багряноволосый, чуть наклонив голову, улыбнулся. Похоже, он недооценил Мадару, посчитав его вспыльчивым человеком и грубым самцом, который привык брать все, что ему понравилось, нахрапом, не заботясь о чувствах других, но, вероятнее всего, он ошибся. Возможно, брюнет, и правда, был таким, ведь характер и мировоззрение, которые сложились у мужчины за сотню лет, не перекроешь, но, получается, ради него альфа смог обуздать свою агрессию и преодолеть обостренные природные инстинкты. Омега едва слышно хмыкнул: неужели, и правда, он насколько сильно запал альфе в сердце, что тот готов на такие перемены? Что ж, газеты, журналы, парламент, да и все остальные подождут, ведь именно сейчас, как чувствовал Курама, началась более занятная игра, и он, как азартный человек, естественно, просто не мог упустить такой шанс побаловать свою сущность легкой интрижкой.

– Курама-кун, – Мадара занял место водителя и в полуобороте обратился к своему пассажиру, – поскольку это похищение, то не сочтите за грубость мои последующие действия

– Простите? – Узумаки, наблюдая за мужчиной, выразительно приподнял бровь, приоткрывая свое биополе, но никакого негатива, никакой всколоченности или нестабильности со стороны альфы он не почувствовал, все было примерно стабильно, ровно и сдержанно, а запах оставался всего лишь приятным фоном, что натолкнуло омегу на мысль о том, что брюнет, очевидно, принял подавляющие. Этот факт, который казался теперь багряноволосому бесспорным, ещё больше удивил омегу, а дальнейшие действия мужчины вновь распалили в нем озорную искорку предвкушения.

– Вы позволите? – из кармана куртки Мадара достал черную бархатную ленту, после чего вопросительно взглянул на омегу, сразу же прикасаясь к нему ментально, успокаивая и демонстрируя, что угрозы, как таковой, в действительности нет

– Как же я могу вам перечить, Мадара-сан, – Курама развернулся к брюнету спиной и приподнял свои распущенные волосы. – Я же всего лишь ваш пленник

Учиха ничего не ответил, продолжая все так же ментально успокаивать омегу, а после, стараясь практически не касаться кожи мужчины, завязал ленту, сквозь которую действительно ничего видно не было. Узумаки даже слегка вздрогнул, когда альфа молча отстранился и завел двигатель, так и не сказав, куда и сколько они будут ехать. Курама выровнялся на сидении и прислушался к ощущениям, которые теперь, когда перед глазами стояла сплошная темнота, были в разы острее. Альфа был спокоен и сосредоточен, его дыхание было мерным, биополе ощущалось, как единый энергетический поток, в котором не было места нестабильности, а запах мужчины был чист, хотя в прошлый раз багряноволосый отчетливо учуял в нем нотки аромата омеги. Похоже, все складывалось более чем серьезно, но пока Курама не стал делать никаких поспешных выводов, решив просто понаблюдать и позволить брюнету мнить себя руководящим звеном в их маленькой игре.

Мадара же в это время искоса посматривал на своего пассажира, который выглядел безмятежным и даже в такой ситуации сохранял величавость зрелого мужчины, при этом будучи бесовски привлекательным и желанным. Да, именно желание заполучить этого омегу и подвигло альфу на столь радикальные действия, которые он не совершал даже ради своих бывших супругов. Сперва он обуздал свои природные инстинкты, хотя это было более чем трудно, ведь он привык получать удовольствие, заказывая себе партнеров через ЦСП либо просто снимая падких на ласки и деньги омежек в ночных клубах, но сейчас он не мог позволить, чтобы Курама учуял на нем посторонний запах, ведь это абсолютно не красило его, как альфу, и явно не расположило бы к нему багряноволосого. Пришлось с головой уйти в работу, чтобы вечером просто отключаться, обессилено падая на кровать, и не поддаваться требованиям тела, но это было только начало.

Его сущность была буйной, необузданной и агрессивной, что вновь-таки создавало мужчине много проблем, поэтому, скрепя сердце и негодуя ментально, он все-таки начал принимать подавляющие препараты, которые так настоятельно прописывал ему доктор вот уже несколько десятков лет, и которые он до этого времени не менее настоятельно игнорировал. Подавляющие вызывали сонливость и тошноту, физические силы пришли в упадок, наступила уже знакомая апатия, но Мадара сопротивлялся и курс лечения, точнее усмирения, продолжал, поставив себе за цель обрести счастье совместной жизни со своим омегой. О конкуренте Учиха старался не думать, посчитав, что это излишнее волнение, которое сейчас явно не поспособствовало бы его борьбе со своей сущностью, так что вопрос по поводу преграды в виде Хаширамы Сенджу брюнет отложил до лучших времен, точнее до тех пор, когда он таки сможет взять под контроль свою сущность без препаратов. А он сможет, ради Курамы сможет. Вновь покосившись на омегу, который уже более вольно откинулся на спинку сидения, Мадара хмыкнул – кто бы мог подумать, что любовь действительно так изменит его жизнь.

Сколько они ехали, Узумаки сказать точно не мог, так как в темноте время тянулось очень долго и растягивалось на часы, которые на самом деле могли оказаться всего лишь минутами, но часа полтора точно. Мерное покачивание от езды и безмолвствие навеяли на омегу легкую сонливость, в которую он уже был готов погрузиться, но вот машина, плавно притормозив, остановилась, а мотор, тихо буркнув, умолк, после чего багряноволосый ощутил прохладу открываемой дверцы.

– Позвольте вам помочь, Курама-кун, – услышав эти слова совсем рядом, Узумаки едва заметно улыбнулся и подал руку, которая тут же оказалась в крепкой и теплой ладони мужчины. Шум и запах, которые слышал и чуял омега, сразу же подсказали мужчине, что они у моря, но, почему они именно здесь и что задумал Учиха, пока было не понятно. Впрочем, Курама не очень-то и заботился по этому поводу, абсолютно не ощущая ни угрозы, ни похоти со стороны альфы, который, взяв его за руку, медленно куда-то повел, все так же едва прикасаясь ментально, успокаивая и поддерживая.

– Что скажете, Курама-кун? – став за спиной мужчины, Учиха аккуратно снял ленту и замолчал, позволяя омеге оценить сюрприз, который он так тщательно готовил несколько дней

– Это весьма неожиданно, – честно высказал свои впечатления Узумаки, понимая, что столь оригинальным поступком альфа обошел Сенджу в эффектности ухаживания. Это был причал, насыщенный слегка солоноватым запахом моря и залитый ярким солнцем, а прямо напротив багряноволосого стояла роскошная белая яхта, которая, очевидно, и была предназначена для прогулки.

– Прошу, – Мадара, так и не выпустив ладонь омеги из своей, плавно подвел мужчину к трапу и помог ему взойти на борт и только после отступил чуть в сторону, позволяя своему гостю осмотреться

– Красавица, – оглядывая палубу, без каких либо утаек и приукрашиваний констатировал Курама

– В каюте для вас есть сменная одежда, – очень-таки галантно и сдержанно продолжал говорить Учиха, чувствуя, что омеге действительно нравится, но пока не позволяя своей сущности ликовать, ведь это только начало сегодняшнего дня, – а я займусь нашим отплытием

– Вы сами станете за штурвал? – слегка удивился Узумаки, вновь убеждаясь в том, что в этом альфе он, пожалуй, действительно ошибся и вертеть им будет не так уж и просто, сыграв только на его эмоциях и природных инстинктах

– Когда-то это было моим хобби, – Мадара слегка улыбнулся, припомнив, что первой его страстью было именно море, но это было так давно, лет 80 назад, что он уже и забыл каково это – ощущать себя свободным

– Что ж, не буду вам мешать, – Курама учтиво поклонился и пошел к каютам, уловив на себе легкий ментальный виток, который ненавязчиво оставил альфа, очевидно, для защиты

Странно было это все, ведь Курама знал, что он не ошибается в людях, тем более, его чутье ещё ни разу его не подводило, или все-таки раз подвело? Хотя, нет. Мадара не стал вдруг другим, он остался таким же, просто теперь тщательно контролировал сущность и биополе, определенно поставив перед собой конкретную цель – заполучить его. Узумаки улыбнулся краешком губ: пожалуй, так будет даже интересней, ведь в данный момент чаши весов, которые до этого явно перевешивали в сторону Сенджу, выровнялись, а дальше, если Учиха продолжит так же ненавязчиво и элегантно ухаживать, могут склониться именно в сторону Мадары.

В каюте на небольшой одноместной кровати Курама действительно нашел одежду, которая практически ему подошла: короткие светлые шорты сели как влитые, а вот светло-зеленая свободная туника оказалась слегка великовата, впрочем, общего впечатления это не портило. Подобрав волосы и заколов их в тугой пучок, омега взглянул на себя в зеркало, чуть нахмурившись. Мадара не мог так точно угадать с его размером, значит, ему об этом мог кто-то сказать. Может, Кушина? Нет, сестра уже давно перестала вмешиваться и в его дела, и в личную жизнь, да и не пошел бы Учиха к ней по такому вопросу? Может, альфа следил за ним? Проверил все места, в которых он чаще всего бывает, расспросил людей, подкупил кого-нибудь? Нет, мужчина бы не опустился до такого, да и он, Курама, определенно знал бы, если бы его персоной кто-то начал интересоваться. Впрочем, не так уж и важно, как и каким способом Учиха выбрал ему одежду, ведь, как чувствовал омега, главный сюрприз ещё ожидал его впереди.

Поднявшись на палубу, Курама замер, увидев сервированный под открытым небом столик, на котором стояла бутылка шампанского, несколько тарелок с легкими закусками, поднос с фруктами и вазочка с шоколадными конфетами. Яхта мерно покачивалась на шумных волнах, легкая музыка была ненавязчивой и располагающей, воздух хоть и был прохладным, но его свежесть было приятно ощущать кожей, солнце светило ярко, но его декабрьские лучи были едва теплыми, заманчиво лаская оголенные участки тела и заставляя слегка щуриться.

– Простите, Курама-кун, – на плечи омеги лег теплый плед, который сразу же обернули вокруг него, заключая в крепкие объятия, как в кокон, – выбирая одежду, я как-то не подумал о погоде

– И о чем же вы думали, Мадара-сан? – Курама не спешил отстраняться, ведь, по правде говоря, ему было очень приятно ощущать за собой широкую грудь альфы и вдыхать его притягательный чистый аромат. Момент, конечно же, был очень щепетильным, так как омега не собирался поддаваться на чары и ухаживания именно этого мужчины, посчитав его в своей игре всего лишь разменной монетой, но именно сейчас Узумаки кардинально изменил свои планы, впрочем, детали которых он решил продумать позже, когда романтика свидания не будет взывать к его сущности, а запах альфы перестанет кружить голову.

– О вас, Курама-кун, – Мадара уткнулся подбородком омеге в плечо и понизал голос до шепота, – и о том, как прелестно будут смотреться на вас эти коротенькие шортики

– Вы такой развратник, Мадара-сан, – Курама смущенно хихикнул, на миг почувствовав себя неопытным подростком, в крови которого играют гормоны, в разы обостряя все ощущения, которым так хотелось поддаться, позабыв обо всех проблемах и интригах, которые взвалились на омегу во взрослой жизни

– Каюсь, грешным помыслам подвластен, но… – альфа, прочувствовав интимность момента, раскрыл свое биополе, окутывая им омегу, и ещё крепче прижал багряноволосого к себе, на полную грудь вдыхая его сладкий запах с ароматом трав, – но вы особенный, Курама-кун, для меня особенный