Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 121 страниц)

С голодным рыком Итачи повалил блондина на кровать, грубо раздвигая его ноги в стороны и торопливо, дрожащими от возбуждения пальцами расстегивая те несколько пуговиц рубашки, которые были последней преградой на пути к обладанию омегой. Мира вокруг не было… только запах… и тело… тонкое, изящное, жаждущее его прикосновений, податливое и раскрытое… для него… для сильного альфы. Итачи впился грубым поцелуем в шею блондина, прикусывая нежную кожу, причинная боль и не обращая на это внимания. Гон набирал обороты. Член ныл, пульсировал, а под ним омега, влажность и желание которой он уже почувствовал… безропотная, готовая, с уже раздвинутыми ногами, с приоткрытой дырочкой, в которую просто нужно вставить… вставить свой член и трахать… трахать до умопомрачения, чтобы омега кричала… чтобы полностью отдалась ему… чтобы подчинилась… чтобы склонилась перед ним… перед сильным альфой… перед доминантом…

Стоп. Итачи отстранился, посмотрев на любимого, и его будто окатило холодной водой: глаза Дейдары ничего не выражали, абсолютно, никакой похоти, никакого желания, точнее все это было, но оно было не искренним, было таковым только потому, что у омеги была течка, и потому, что рядом был альфа, но не более. Итачи понял, что сорвался, что не смог проявить себя, как достойный партнер, как любимый человек, как Пара, что пошел на поводу у своей похоти, что совершил ошибку. Все это осозналось молниеносно, гон отошел на второй план, став лишь фоном прежнего желания, возбуждение никуда не делось, но оно уже не приносило того незабываемого предвкушения, не содрогало его тело, не было сладким в своем томлении, биополе не рвалось к омеге, натыкаясь на ментальную невосприимчивость и закрытость, сущность покорно склонила голову, признавая свое поражение.

– Прости, – Итачи решил уйти, сейчас он может это сделать, причем уйти не просто из этой комнаты, а вообще, пока он не совершил ошибку и в жаре гона не пометил свою Пару против её воли – это низко и недостойно альфы, он недостоин быть альфой этого прекрасного создания

– Итачи, – Дейдара обвил шею брюнета руками, притягивая к себе и мимолетно целуя в губы, – я люблю тебя

Альфа замер, понимая, что это было разрешение, что омега все ещё доверяет ему, что он по-прежнему его. Запах омеги усилился, его энергетика сплелась с энергетикой альфы, блондин потянулся за новым поцелуем, больше не сдерживаясь, раскрываясь и позволяя альфе быть с ним. И Итачи остался, припадая в поцелуе к сладким губам, целуя мягко, лаская тело под собой, начиная его изучать, чтобы знать, чтобы дарить любимому наслаждение.

Чувствительное местечко за ушком… пульсирующая на шее жилка… сжавшиеся в аккуратные комочки розовые соски… вздрогнувший и втянувшийся животик… выпирающая тазовая косточка обтянутая нежной кожей… шелк внутренней стороны бедер… все сладко на вкус… все безупречно и идеально… и все только его. Итачи улыбнулся, услышав тихий стон омеги, который слегка выгнулся, вцепившись пальцами в простынь, когда он легонько, практически невесомо прошелся языком по восставшей плоти блондина. Альфа смотрел на своего омегу, любуясь им, наслаждаясь тем, что его любимый изнывает от наслаждения и желания, упиваясь ментальными ощущениями, которые дарует только полностью открытый партнер, только любимый, только Пара.

Итачи подался вперед, влажно целуя блондина, который столь трепетно отзывался на каждую его ласку. Целуя быстро, в спешном темпе, напористо, но ненавязчиво, просто чтобы отвлечь, отвлечь от предстоящих неприятных ощущений. Не разрывая поцелуй, альфа приставил указательный палец к влажной дырочке партнера, но тот моментально сжался, не позволяя проникнуть в себя и резко разрывая поцелуй

– Итачи, – прошептал блондин, цепляясь ладошками за его плечи, чуть приоткрывая глаза, смотря с желанием и уверенностью, – только тебя… сразу и полностью

– Дей, будет больно, – Учиха знал, что пусть омега и раскрыт, влажен и готов, но ему все равно будет если не больно, то дискомфортно точно, ведь он невинен, и девственные стеночки вряд ли так легко смогут принять альфу

– М-м, – Дейдара отрицательно покачал головой, ещё сильнее прижимаясь к любимому, так, чтобы альфа всем своим естеством почувствовал его желание и решительность. – Хочу… только без вязки

Итачи кивнул, внемля просьбе любимого и вновь возобновляя поцелуй, на который омега откликнулся всем своим естеством, раздвигая ноги ещё шире и слегка нетерпеливо ерзая. Альфа понимал, что действовать нужно медленно и осторожно, поэтому, придерживая член рукой, он начал входить аккуратно, сантиметр за сантиметром, вновь рыча, от искушения и ощущений. Дейдара забился в его руках, всполошено, дрожа всем телом, сжимаясь и закусывая губы, которые так настойчиво целовал брюнет. Внутри омеги действительно было жарко, и влажно, и тесно, настолько тесно, что Итачи просто рухнул на блондина, тоже дрожа, чувствуя какую-то невероятную в своей возвышенности грань и боясь к ней подступить.

– Дей, я не могу… – прошептал Учиха, содрогаясь от того, как девственные стеночки часто-часто пульсируют вокруг его члена, который он так и не смог ввести до конца, – не могу медленно

– Сразу… – прошептал в ответ Намикадзе, выгибаясь в пояснице и пропуская в себя плоть альфы ещё на несколько сантиметров внутрь, – давай сразу…

И Итачи вновь повиновался, приподнимаясь, поддерживая любимого под спину, побуждая его выгнуться себе на встречу и входя до конца одним толчком, заглушая крик омеги быстрым поцелуем. Они не привыкали друг к другу, а сразу же окунулись в волны наслаждения. Омега принимал своего альфу, отдаваясь полностью и без остатка, срываясь на крики и одуряя партнера своим запахом и отзывчивостью. Альфа ласкал своего омегу поцелуями и прикосновениями извне и жадными толчками внутри, сливаясь с ним воедино как физически, так и ментально, упиваясь его стонами и криками, лаская взором каждый изящный изгиб, двигаясь в нем все сильнее и напористей, задыхаясь в их общем запахе, как в свидетельстве их принадлежности друг другу.

Волна удовольствия накрыла их практически одновременно – Дея чуть раньше, Итачи на несколько секунд позже. Накрыла настолько мощным удовольствием, столь яркой вспышкой, настолько полным в своей завершенности и объемности оргазмом, что Пара окунулась в какое-то сладкое беспамятство, чувствуя лишь друг друга, сплетаясь ментальными волнами, которые клубились вокруг них, продлевая удовольствие, растягивая его на бесконечные минуты и бросая их в омут сладких судорог, идеальный и бесподобный в своей насыщенности ощущениями омут страсти.

Итачи приподнялся на локтях, чувствуя, как узел в основании члена, который так полностью и не увеличился, вновь возвращается к нормальным размерам. Ему стоило невероятных усилий, чтобы не сцепиться с любимым и не провести ещё полчаса в этих взаимно сладких волнах оргазма, но таково было желание его омеги, и альфа не собирался навязывать свое мнение, хотя сцепиться хотелось до безумия. Жар в теле слегка поулегся, думать стало легче, биополе полностью улеглось, а запах омеги даровал теперь только эстетическое наслаждение, хотя это и было ненадолго, буквально минут на 5-10, до тех пор, пока организм вновь не восстановится, а сущность не пробудится. И именно в этот момент Итачи понял, что не так: его омега, закрывшись, не дал ему поставить на себе метку принадлежности. Но почему? Все ещё сомневается? Не доверяет? Боится?

– Итачи, – Дейдара шкодливо приоткрыл один глаз и, заметив некую растерянность брюнета, ловко перевернулся на живот, – хочу ещё

Альфа в легком изумлении приподнял брови и отстранился, чем омега-искуситель сразу же воспользовался, приподнявшись на колени и оттопырив попку, которая вновь истекала смазкой, а чуть раскрасневшаяся дырочка снова пульсировала, нагло соблазняя не такого уж и каменного альфу. Итачи рыкнул и, больше не осторожничая, резко вошел на всю длину, поддавшись столь сладкому искушению и наваждению, в блаженстве прикрывая глаза, вновь чувствуя желание и отзывчивость своего омеги и забывая обо всем

Конец флэшбэка.

Итачи покосился на мирно спящего блондина и хмыкнул: он тогда пробыл с Деем все пять дней течки, безвылазно, разве что в душ, даже еду им приносил дворецкий-бета, чопорно стуча в дверь и оставляя в коридоре тележку с сытными блюдами, а после… после был скандал. Итачи вернулся домой, пять дней пропадая неизвестно где, не отвечая на телефонные звонки, забив на работу, да ещё и весь пропахший течной омегой. Естественно, родителям не трудно было догадаться, где, собственно говоря, был их сын и чем он занимался, и это их встревожило, ведь Итачи никогда раньше, даже во время гона, так надолго не попадал, тем более не лучился счастьем, как праздничный фейерверк. Вот так, путем расспросов, в приказном тоне и порядке, его родители и узнали, что у него есть любимый омега – Намикадзе Дейдара. Конечно же, был очередной скандал, точнее, Фугаку пытался поговорить с ним серьезно, как глава клана, как отец и как альфа, естественно, но Итачи был непреклонен, он не собирался отказываться от любимого, и родители якобы смирились с этой, как они считали, мимолетной связью.

Дейдара заворочался во сне, бегло коснулся губами груди своего альфы и тут же вновь тихонько засопел. Итачи улыбнулся: его омега, его жених, его будущий супруг и его Пара, на котором он после свадьбы таки поставит свою метку, обязательно поставит – раз и на всю жизнь.

========== Глава 9. Часть 2. ==========

Лекция была нудной и утомительной для студентов, и Темари это чувствовала, буквально выжимая из себя каждое слово, но все равно составляя какие-то слишком замысловатые предложения. Вообще-то блондинка считала себя профессионалом преподавания, имея хоть и небольшой педагогический опыт, но все же пройдя все его стези от и до, но вот именно сегодня девушке казалось, что весь её профессионализм и все её педагогическое мастерство сошли на нет и виной тому был один, но очень надоедливый альфа, который, казалось, ничего такого особенного и не делал, но, тем не менее, настойчиво привлекал к себе её внимание. Сперва Собаку пыталась игнорировать брюнета, который, как обычно, сидел за последней скамьей левого ряда и изредка, явно от скуки, прикрывал глаза, чуть ли не зевая во весь рот. Нет, Темари не беспокоило то, что студент её не слушает, причем демонстративно, да она была бы только рада, если бы он наконец-то уснул, но нет. Этот альфа порой кидал на неё такие взгляды, что у девушки пробегали мурашки под тонкой бежевой блузкой и, пожалуй, она была рада тому, что на ней сегодня лифчик с поролоном, так как от столь двусмысленного взора и колких ощущений по всему телу её соски напряглись и затвердели, проще говоря, девушка испытывала пусть и легкое, но все-таки возбуждение.

Темари читала лекцию на автомате, не утруждая себя объяснением непонятных для студентов деталей и беспокойно поглядывая на часы, в буквальном смысле отсчитывая до звонка каждую минуту, но от этих манипуляций становилось только хуже. Блондинка не понимала, почему она столь взвинчена, ведь не так давно она провела столь увлекательный вечер со своей пылкой любовницей, который плавно перетек в не менее страстную ночь, и, обычно, подобных ласк девушке хватало с лихвой, чтобы примерно неделю цепко удерживать свои естественные порывы, а тут её самоконтроль явно дал нехилую трещину, из-за чего её феромоны в буквальном смысле заполонили душную аудиторию, заставляя всех омег тихонько поскуливать и томно вздыхать. Её никогда не возбуждал запах мужчин-альф, хотя она и не отрицала, что некоторые из них пахнут довольно приятно, но все же омежьи запахи, особенно во время течки, ей нравились намного больше, но сейчас, в помещении, где было не менее двух десятков сладких омег, она чуяла только крепкий в своей насыщенности запах альфы, а её биополе мелко подрагивало каждый раз, когда брюнет лишь слегка прикасался к нему своими, будто ласкающими, ментальными витками. Темари осознавала, что студенты, как альфы, так и омеги, понимают суть происходящего, что они чувствуют эти ментальные «танцы» энергетики молодого альфы вокруг неё, но прямо сейчас прекратить это девушка не могла, ведь в таком случае она бы проявила слабость, отвлекшись и поддавшись, а такого блондинка, как девушка и как альфа, позволить себе не могла.

Наконец-то раздался звонок, и Темари с явным облегчением выдохнула, понимая, что на этой недели её мучения закончились, ведь следующая лекция на факультете Инновационных Систем была запланирована только на следующий понедельник, но это только на эту неделю, но впереди ещё целый учебный год, а соответственно, и ещё восемь овуляционных циклов. С этим определенно нужно было что-то делать, вот только что, блондинка придумать пока не смогла.

Дверной замок тихонько щелкнул, и Темари, вздрогнув, подняла голову, тут же понимая, что в аудитории они с альфой вновь остались одни, причем предусмотрительный брюнет, приноровившись, успел запереть дверь.

– А не слишком ли вы много себе позволяете, студент? – уже в привычном, пренебрежительном тоне обратилась к парню Собаку, складывая руки на груди и пытаясь абстрагироваться от усилившегося запаха феромонов альфы

– Вы же чувствуете, что у меня скоро гон, – Шикамару подошел к девушке поближе, но все же предусмотрительную дистанцию выдержал, то ли не желая провоцировать, то ли что-то задумав

– И что? – Темари в наигранном удивлении приподняла брови, хотя все же надеялась, что сейчас выражение её лица походило на искрение, и наконец-то понимая, почему запах вокруг альфы столь густой и насыщенный – до гона парню оставалось максимум две недели. – Меня не интересуют мужчины-альфа

– Да? – Нара сделал ещё один шаг вперед, приближаясь к кафедре, за которой стояла блондинка, и вновь останавливаясь, будто с каждым разом позволяя ей вдыхать все более крепнущий в своей силе запах готового к вязке альфы. – А ваши раскрасневшиеся щеки и прерывистое дыхание свидетельствуют совершенно о другом

– Мне нравятся омеги, – сквозь зубы процедила Темари, будто убеждая в этом не только брюнета, но и себя, – особенно мужчины-омеги во время течки

– Любите доминировать, сэнсэй? – Шикамару, ухмыльнувшись, приподнял бровь и сделал ещё один шаг вперед. – Я не против. Мне нравятся сильные женщины, которых нужно укрощать в постели

– В постели? Пф, – Собаку раздраженно фыркнула, прибавляя к тону своего голоса нотку насмешливости. – Мальчишка, ты хоть женщину-то голую видел, а? – блондинка саркастически ухмыльнулась. – Небось, девственник ещё, бережешь себя для той самой, любимой и единственной

– Знаете, сэнсэй, – альфа сделал ещё один шаг вперед, и теперь их с блондинкой разделял всего какой-то жалкий полушаг, – если я сейчас буду перечислять всех своих партнеров, то, думаю, в перемену мы не уложимся, а я ещё собираюсь успеть на следующую пару, да и сомневаюсь, что ревность будет вам к лицу, хотя… – Шикамару в задумчивости подпер голову ладонью и в оценивающем прищуре посмотрел на девушку

– Ты слишком наглый, – прорычала Собаку, которой явно уже надоела эта игра, и она, больше не сдерживаясь, раскрыла свое биополе, намереваясь ото всей души ментально пройтись по биополю брюнета, но… но блондинка так и застыла, раскрывшись и в исступлении понимая, что только что она совершала чуть ли не самую большую ошибку в своей жизни, к которой её так ловко подтолкнул нерадивый студент.

Альфа тоже был открыт, более того, пока Темари держала свое биополе закрытым, она не могла столь явственно ощутить на себе давление ментальной воли брюнета, и не могла настолько четко чуять его притягательный запах. Да, именно притягательный, потому что никак иначе блондинка не могла описать то чувство восхищения и тот трепет, которые окутали её тело, лишая последних связных мыслей. Альфа, готовый к спариванию и вязке альфа, стоял перед ней во всей своей физической и ментальной красе, буквально пульсируя мощной энергетикой и возбуждая её сущность до едва сдерживаемого стона желания. Да, мужчины-альфы никогда не интересовали её, но именно от этого, молодого, но такого сильного и желанного альфы, Темари не могла отвести взгляд, не могла сопротивляться его притяжению, не могла обуздать свою сущность, которая готова была преклониться перед более сильным хищником и отдать себя в его власть.

Шикамару преодолел разделяющие их полметра в едином скользящем шаге, сразу же приобнимая блондинку за талию и цепко притягивая её к себе. Темари не упиралась, хотелось, конечно, противиться, но она не могла. Тело альфы было юным и крепким, таким заманчивым, что хотелось прикоснуться к нему не сквозь толщу одежды, а по-настоящему, в живую, ощутить под подушечками пальцев гладкую кожу, под которой бился пульс, огладить крепкие мышцы, сила которых чувствовалась даже в столь бережном объятии, изучить каждый изгиб, каждый сантиметр, запечатлеть их на своих ладонях в скользящих нетерпеливых движениях.

Пожалуй, за долгожданным поцелуем они оба потянулись одновременно, сперва только прикасаясь к губам друг друга, пробуя их на вкус, задыхаясь в той мощи, с которой вихрилась вокруг них их развернутая энергетика, и жадно вдыхая воздух, чтобы с ещё большим напором продолжить столь томительную ласку. Шикамару не проявлял нетерпеливости и ни к чему не принуждал ни физически, ни ментально, просто прикасался губами, вкладывая в этот поцелуй какой-то особенный смысл, пожалуй, ведомый только ему одному, но и явственно ощущаемый блондинкой. Губы плавно скользили по губам, языки изредка соприкасались, но не углубляли поцелуй, ментальные волны соединялись, руки медленно исследовали, осторожно очерчивая каждый изгиб близкого тела.

Темари нехотя открыла глаза только спустя полминуты после того, как крепкие руки отпустили её, а губы освободили из столь властного плена. Стало как-то прохладно, будто температура вокруг неё вмиг снизилась на несколько градусов, и девушка невольно поежилась. Сперва блондинка не могла понять, что не так, и только после, когда она уже пришла в себя и осмотрелась, Темари поняла, что в аудитории она одна. Альфы не было, точнее, у девушки сложилось такое впечатление, что только что произошедшего вообще не было, что это просто игры её разума, мираж, иллюзия, наваждение, и девушка готова была в это поверить, вот только вкус чужих губ, легкая помятость одежды и одуряющий запах свободного альфы, который блондинка чуяла вокруг себя, не позволяли ей усомниться в том, что поцелуй был, что она все-таки уступила, что поддалась инстинктам, что ей… понравилось.

Темари, мотнув головой, спешно собрала все свои бумаги и, только выйдя из аудитории, смогла шумно вдохнуть и так же шумно выдохнуть. Жалела ли она о случившемся? Скорее, нет, чем да, ведь сейчас она, как никогда, чувствовала себя абсолютно удовлетворенной, и это только от одного поцелуя, но все же, поразмыслив, блондинка пришла к выводу, что повторять подобное не стоит. Но не потому, что она боялась вновь проиграть столь нахально возвысившемуся над ней альфой, а потому, что эта связь была неправильной в принципе, слишком рушащей все устои и правила, по которым жила Собаку, слишком искажающей её мировоззрение, слишком противоречащей принципам её клана. Темари вошла в свой кабинет и, посмотрев в зеркало, кивнула сама себе, в эту же секунду зарекаясь больше никогда не идти на поводу у своих инстинктов.

Шикарная машина с тонированными стеклами плавно въехала через кованые ворота на территорию большого особняка и, практически бесшумно преодолев асфальтированную въездную дорожку, остановилась возле входа в дом. Уже спустя пару секунд из авто вышел водитель, который, как и положено по его должности, был одет в строгую форму и фуражку, и открыл дверцу с пассажирского места. Миниатюрная брюнетка выбралась из машины и, поблагодарив шофера, пошла в дом, изредка поправляя на плече школьную сумку и прижимая к пышной груди пару учебников. Пожалуй, любой человек был бы только рад столь шикарному дому, который поражал своим великолепием и величием даже издалека, но именно этой девушке состоятельность и влиятельность её семьи и клана в целом создавали массу проблем и это при том, что брюнетке было всего 16, но даже в столь юном возрасте молодая омега уже успела столкнуться с пренебрежением и непониманием со стороны людей.

Вообще-то клан Хьюго занимал довольно-таки почтенное место среди всех остальных кланов, уступая в своей высокопоставленности только Сенджу, Намикадзе и Учихам, относительно же клана Собаку – вопрос авторитета был спорным, поэтому считалось, что оба кланы равны друг другу во власти и положении в обществе, но все же клан Собаку имел более выгодные позиции благодаря своей преимущественно лояльной экономической политике и гражданской позиции. Семья же Хьюго довольно-таки скрупулезно берегла свои клановые устои и традиции, не допуская ни партнерства, ни брачных союзов с менее влиятельными и мелкими кланами. Пожалуй, в этом вопросе главу клана можно было понять: в Темные Времена клан активно отстаивал принцип подчинения омег и в процессе переговоров по их освобождению демонстративно отказался принять участие. Тогда, точнее, тогдашнему главе клана казалось, что он поступает правильно и что другие семьи не смогут достигнуть соглашения в столь щепетильном вопросе, но, как оказалось, он ошибся, что в последствии и привело к формированию вокруг клана Хьюго негативной репутации, от которой он не смог избавиться и по сей день. Нет, члены клана больше не презирали и не угнетали омег, но все же высокомерие и гордыня, которые, в буквальном смысле этого слова, впитывал каждый Хьюго с молоком матери, прочно укоренились в характере и мировоззрении членов семьи, от чего клан медленно, но уверенно начал сдавать свои позиции, как в бизнесе, так и во влиятельности в целом.

Хината, дверь для которой открыла учтивая служанка, вошла в дом, сразу же попадая под опеку прислуги и дворецкого, которые в уже отточенном темпе движений и действий забрали у девушки сумку и учебники, сопроводили на кухню и поставили пред ней легкий ужин. Хьюго, как и подобает воспитанной девушке, поблагодарила своих «нянек», понимая, что они это делают не только потому, что это их работа, а и потому, что прислуга любила её, проникшись воистину искренним уважением к молодой омеге. Да, Хинате была приятна эта забота, но все же ни одна служанка, ни один повар и ни один дворецкий не могли заменить ей то внимание, которого она не получала от своих самых близких людей. Отец Хинаты, Хьюго Хиаши, был занятым человеком, постоянно поглощенный делами фирмы, своей политической карьерой и восстановлением былой славы и мощи клана. Мать больше внимания уделяла младшей дочери, Ханаби, которой было всего восемь, но которая уже явно своим поведением демонстрировала, что, скорее всего, она пробудится, как альфа. Старший брат, Нейджи, пожалуй, единственный, кто обращал на девушку должное внимание и интересовался тем, как у неё дела, помогал, чем мог, даже если это был просто разговор ни о чем или же недлительная прогулка по большому саду особняка, но все же наследник клана был уже взрослым мужчиной и зрелым альфой, у него был свой собственный бизнес и свои заботы, поэтому с каждым годом ему удавалось выкроить все меньше и меньше времени для своей средней сестры. Нет, Хината не жаловалась, понимая, что пусть она и омега, но все же она – Хьюго, и поэтому показывать свои слабости она просто не имеет права, но, тем не менее, девушке все же хотелось родительского внимания, именно внимания, а не практически каждодневных напоминаний о том, какой груз и какая ответственность была возложена на её хрупкие плечи.

Хината, практически не прикоснувшись к раннему ужину, решила выйти в сад: уж больно тяготила её домашняя обстановка, в которой слишком явственно чувствовалась напускность и наигранность. Пожалуй, именно это больше всего и угнетало девушку, а именно отсутствие искренности. Все беседы между членами клана, все общение с представителями других семей, вся атмосфера в доме в целом была настолько фальшивой, что порой брюнетке становилось дурно и приторно от всей этой напыщенности, и она поспешно покидала светские рауты, которые устраивала её мать, под предлогом плохого самочувствия. У Хинаты не было друзей, точнее, до недавнего времени у Хинаты не было друзей потому, что все её сторонились, не желая завязывать тесное общение с членом клана Хьюго, не презирая, конечно же, но все-таки стараясь обходить стороной, дабы не спровоцировать какой-нибудь конфликт, к которым глава семейства был склонен в силу своих незаурядных амбиций.

Да, Хината не могла сказать, что довольна своей жизнью и не отрицала, что предпочла бы её кардинально изменить, но, тем не менее, менять она ничего не собиралась, потому как и отец, и мать прочно вбили в голову молодой омеге, что она – гарант их будущего, что она несет ответственность за честь и укрепление позиций клана, что она обязана выносить и родить преемников, которые объединят в себе кровь и наследственность двух мощных кланов. Была ли Хината против навязанного ей брака? Пожалуй, нет, хотя, честно сказать, её жених и будущий муж, Собаку но Гаара, не был альфой её мечты, и молодая омега даже слегка побаивалась пронзительного взгляда изумрудных в своем цвете глаз и той холодности, которой веяло от биополя аловолосого, но, все-таки, средний Собаку был внешне привлекательным, а так же сильным и достойным альфой, так что определенная симпатия к этому человеку у брюнетки все же была, которая, как надеялась Хьюго, после свадьбы перерастет если не в любовь, то в уважение, поддержку и заботу точно. Да, до свадьбы оставалось ещё прилично много времени, хотя её отец и настаивал на брачном союзе сразу же после окончания дочерью школы, но её жених в этом вопросе оказался более непреклонным, дав свое согласие на свадьбу лишь в том случае, если она состоится после гражданского совершеннолетия Хинаты. Хьюго Хиаши, который был более заинтересован в союзе с Собаку, все же уступил, а вот самой Хинате было не особо-то и принципиально, когда вступать в брак, ведь ей, как омеге, пусть даже и дочери главы клана, после школы не предстояло получить высшее образование, максимум какие-нибудь омежьи курсы по домоводству и кулинарии, так что два года или четыре абсолютно ничего на меняли для брюнетки, по крайней мере, не меняли до недавнего времени. Тогда, в клубе, увидев, что её будущий супруг развлекается в компании омег, девушка, пожалуй, впервые почувствовала укол ревности, но ревность не в плане чувств, а в каком-то омежьем плане, поймав себя на мысли, что она завидует тем омегам, которые могли жить свободно. Нет, Хината, конечно же, чтила и берегла свою честь и даже понимала своего жениха, которому, как и любому альфе, особенно в период гона, был нужен партнер, но все же ревность была, ведь все эти четыре года они с Гаарой могли встречаться, как пара, изучать друг друга, присматриваться к характерам друг друга, чтобы в последующем создать крепкую семью, но, похоже, Собаку избегал тесного общения с ней, отчетливо дав понять, что этот брак – всего лишь необходимость и не более. Нет, Хината не упрекала своего жениха, она смирилась с выбором отца и своей ношей, но, как и любой омеге, а тем более девушке, ей все же хотелось чувств, заботы и любви, а не просто исполнения долга перед кланом.

Хината вышла на задний двор, где располагался шикарный сад с небольшим прудом, в котором плескались красноперые рыбки, и белыми беседками с плетеной мебелью. Брюнетка точно не знала, кто и когда вырастил этот прекрасный сад, но одна старая служанка-омега, которая проработала в доме Хьюго более ста лет, рассказывала ей, что каждое это деревце, каждый кустик, каждые цветок в этом саде своими руками посадил её дядя, который умер много лет назад. Хината не знала, верить старой служанке или нет, ведь она никогда не слышала о каком-то там умершем родственнике, но все же, зная отца, девушка вполне могла предположить, что подобному факту место могло было быть, и даже порой додумывала эту историю, представляя, что этот сад был заложен во имя либо светлой, либо трагичной истории любви.

Приглушенные голоса, которые доносились со стороны центральной беседки, и вывели девушку из её раздумий. Хината, остановившись посреди узкой, вымощенной камнем дорожки, присмотрелась и только потом, окончательно придя в себя, поняла, что довольно-таки непринужденную беседу ведут её отец и какая-то девушка, ментальную силу которой брюнетка чувствовала даже на столь приличном расстоянии. Пожалуй, Хинате, как только она поняла, что стала свидетелем, очевидно, личного разговора отца и незнакомой ей альфы, стоило незаметно удалиться, но, вопреки правилам, брюнетка не сделала шаг ни назад, ни вперед, прислушиваясь к разговору и проникаясь звучанием мягкого, но такого уверенного голоса девушки.

– Все-таки рано ещё ваш отец отошел от дел, – закинув ногу на ногу, говорил статный мужчина, одетый в светло-синее юкато и темную накидку. – Он свободно мог ещё лет 20, а то и 30 управлять семейным бизнесом

– Пожалуй, вы правы, – миловидная шатенка, волосы которой были собраны в два тугих пучка, соглашаясь с мнением собеседника, кивнула, – но отец решил, что прежде, чем он переступит порог старения, ему стоит позаботиться о своей личной жизни, дабы быть уверенным, что клан не останется без поддержки после его смерти

– Он намерен жениться во второй раз? – слегка удивленно осведомился мужчина, чуть склоняя голову в бок, от чего его длинные темные волосы небрежно рассыпались по широким плечам

– Вполне даже возможно, – уклончиво ответила шатенка, притягательно улыбнувшись, и, вероятно, для того, чтобы непринужденно сменить тему разговора, сделала небольшой глоток чая

– А вы? – Хиаши, явно не собираясь терять нить разговора, цепко посмотрел на девушку. – Вы, Тен-Тен-тян, ещё не задумывались о свадьбе?

– Скажем так, – девушка, во внешности которой явно проступали черты южного клана, слега прищурила карие глаза, – это входит в мои планы. А вы, Хиаши-сан, – альфа не менее пристально посмотрела на мужчину перед собой, – имеете определенную цель, интересуясь данным нюансом?

– Насколько я помню, в школе вы были очень дружны с Нейджи, – начал явно издалека глава клана, но, тем не менее, явственно намекая на мотивы своих расспросов. – Он, как и вы, Тен-Тен-тян, будущий глава клана, к тому же, в данный момент, свободный альфа, не обремененный никакими брачными обязательствами и не заявивший права на ухаживание, – старший альфа выразительно посмотрел на свою собеседницу, дабы подчеркнуть свои последующие слова. – Вы бы подумали над этим, Тен-Тен-тян, ведь, согласитесь, подобный союз был бы выгоден обеим нашим семьям