Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 121 страниц)

– Я… я… – военная выправка, дисциплина, устав, да и все правила корпусника отошли на второй план, стали абсурдными, раздражающими, ненавистными, а сам альфа впервые за всю свою жизнь почувствовал слабость, как физическую, так и ментальную. Руки мужчины дрожали и в то же время будто налились свинцом, лишая сил поднять оружие, глаза нашли себе точку в полу и смотрели на неё, не мигая, хотя перед ними до сих пор стоял образ решительного мальчишки с большими карими глазами. Смелости не было, не было уверенности, только сомнения и страхи, только отчаянные мысли и понимание, что мальчишка действительно прав – вдвоем им из этой комнаты не выйти.

– Я не могу, – едва слышно, обреченно и даже немного жалко выдохнул Хидан, впервые не в состоянии принять хоть какое-либо решение, не в состоянии найти выход, не в состоянии спасти понравившегося ему омежку

– Можете, – и вновь голос мальчишки был уверенным и бессомненным. – Возьмите пистолет, – это прозвучало, как приказ, но все так же мягко, с теми же журчащими переливами, ласково, чувственно, и альфа повиновался, поднимая с постели оружие и неуверенно сжимая его в правой руке

– А теперь прицельтесь и стреляйте, – услышав столь ранящие его слова, Хидан будто очнулся – резко вскинул голову и руку, сжимающую пистолет, одновременно, собравшись, вернув себе уверенность и трезвость рассудка – но это был всего лишь миг, ровно до того момента, пока мужчина вновь не увидел эти прекрасные карие глаза, и рука корпусника дрогнула, вмиг становясь влажной и снова подрагивая

– Вы – хороший человек, – мальчишка аккуратно, но при этом и не разрывая зрительный контакт с альфой, приподнял руки и прикоснулся тонкими пальчиками к руке корпусника, направляя пистолет себе точно в область сердца и большим пальцем чуть надавливая на указательный мужчины. – Будь счастлив, альфа, – омежка улыбнулся, мягко так, дружелюбно, с благодарностью, и плавным, едва заметным движением чуть сильнее нажал на указательный палец мужчины. Раздался хлопок, от которого Хидан вздрогнул, звук которого завибрировал в витках его энергетики, будто сливаясь с ним и пробирая всю сущность мужчины. Тонкие, теплые, нежные пальчики разжались, каштановые волосы слегка взметнулись, карие глаза полуприкрылись, изящное тело чуть выгнулось, а после плавно, с ужасающей грацией утонуло в шелках простыней, которые ещё хранили запах недавней близости. Альфа не мог отвернуться, кусал губы, сжимал кулаки, негодовал ментально, пытаясь заставить себя развернуться и уйти, но не мог, просто стоял возле кровати, не в силах оторвать взгляд от мальчишки, золотистая кожа которого до какой-то извращенной красоты, невероятно искусно контрастировала с цветом крови, в которую окрасились простыни под ним, и на губах которого застыла ласковая, умиротворенная, непорочная улыбка

Конец флэшбэка.

– Понимаешь, я же с ним в сцепке был, он же забеременеть от меня мог, – Хидан, покрутил в руках бокал с коньяком, всматриваясь в его золотистые переливы. – Я же, получается, и ребёнка своего убил

– Вы… вы не виноваты, – это все что сейчас мог сказать Киба, будучи ошарашенным и до едва удерживаемых слез пораженный рассказом. – Это все война и приказы свыше

– Нет, – категорично возразил альфа, и его биополе дрогнуло, резко взметнулось, выплеснуло просто невероятное количество энергетики, которая тут же развеялась, не причинив вреда омеге. – Я просто оказался слаб и беспомощен, слеп, в конце-то концов, просто инструмент, безродная игрушка, которой манипулировали ради достижения собственных целей. Я – трус, – на несколько минут повисло гнетущее молчание. Мужчина замкнулся, свернув свое биополе, а Инудзука просто не мог подобрать слов, ведь что можно сказать, как можно утешить человека, какими доводами оправдать его действия, если сам пепельноволосый не желал отпускать эти воспоминания и тем более не хотел сбрасывать из себя груз вины за содеянное

– Ну, да ладно, – Хагоромо будто очнулся и совершенно иным, уже привычным, слегка пристальным взглядом посмотрел на шатена. – Ты-то, мелкий, как? Лечение хоть помогает?

– Вроде как, – Киба не хотел говорить на эту тему с мужчиной, но не потому, что тот был альфой, а потому, что он не хотел обременять этого человека своими проблемами, не хотел ему доверяться, сближаться с ним, все ещё опасаясь, что в этой якобы заботе и дружелюбности есть какой-то подвох, хотя, возможно, были и другие причины, которые омега сам пока не хотел признавать

– Это хорошо, – Хагоромо вздохнул и поднялся. – Я пойду, ладно? – шатену показалось странным, что мужчина спрашивает у него разрешения покинуть его квартиру, будто надеется, что ему в этом откажут, что задержат, что позволят остаться, но Киба в ответ уверенно кивнул

– Да, идите, – Инудзука отвел взгляд и на секунду прикусил нижнюю губу. – Было приятно с вами пообщаться

– Тогда я приду ещё? – с некой надеждой спросил Хагоромо. – Может, завтра?

– Приходите, – пробубнил Инудзука, едва заметно кивнув. – Только мне завтра на первую смену, так что дома буду не раньше шести вечера

– Договорились, – альфа учтиво поклонился, выражая свое уважение хозяину дома. – Спасибо за ужин. До завтра

Киба не стал провожать своего гостя, он просто не мог сдвинуться с места, все ещё будучи под впечатлением от услышанного и в какой-то мере опасаясь смотреть бывшему корпуснику в глаза, будто в них он мог бы увидеть то, что что-то бы изменило в его жизни, а перемен Инудзука не хотел, боялся и их самих, и неизбежных последствий.

Входная дверь хлопнула, и шатен облегченно вздохнул. Нет, ему не была неприятна компания этого мужчины, наоборот, ему понравился этот вечер, было приятно вновь ощущать себя живым и кому-то нужным, хотя бы на пару часов забыть обо всех своих проблемах и быть нормальным, чувствовать себя полноценным омегой, вот только что-то гложило Кибу, какое-то сомнение снедало его изнутри, которое и не позволило разрешить пепельноволосому остаться ещё хотя бы на час. Невольно перед глазами всплыл образ мальчишки из рассказа корпусника – каштановые волосы, карие глаза, омежка – и Кибе вмиг стало все понятно, причем понятно до боли и душащих слез. Похоже, в нем Хидан просто видел замену этому мальчику, помогал ему, стараясь загладить свою вину перед этим омежкой, таким способом пытался приуменьшить свой грех перед богами, и что самое обидное, что альфа видел в нем не Инудзуку Кибу, а того, неизвестно шатену омежку, которого мужчина не смог спасти.

Киба согнулся и обхватил голову руками: когда же эта череда боли и разочарований наконец-то прекратится? Когда же, наконец, он встретит человека, которому сможет доверять? Когда богам надоест испытывать его? Когда он таки будет счастлив? Ненавидел ли он Хидана? Пожалуй, нет, но и заменой утраченного Инудзука быть не хотел, не хотел, чтобы, смотря на него, альфа видел другого, того, кто с одного взгляда покорил сердце корпусника, чего ему самому, похоже, сделать было не дано.

Темари сидела на диване в длинном махровом халате, поджав под себя ноги, и мелко вздрагивала каждый раз, когда по дому прокачивались отголоски мощных ментальных волн. Окна в гостиной уже заменили, осколки и грязь убрали, мебель поставили на место, но атмосфера уюта так и не вернулась в дом, постоянно нарушаясь всполохами необузданной силы и животным страхом блондинки. Канкуро пришлось отправить к отцу, так как он чувствовал себя крайне плохо и постоянно порывался куда-то, рыча и требуя, чтобы его не держали, сама же Темари предпочла остаться дома, хотя она бы с удовольствием тоже уехала куда-нибудь, но беспокойство за брата и желание разобраться в ситуации не оставили ей выбора, так что приходилось, постоянно поддерживая ментальные щиты, терпеть.

Гаара сидел напротив сестры, чуть хмуря едва заметные светлые брови, и сконцентрировано поддерживал невероятно плотный ментальный щит вокруг всего дома, чтобы происходящее в нем не стало известно случайным прохожим. Темари смотрела на альфу и не узнавала в сидящем перед ней человеке своего брата: совершенно другой взгляд, иная форма биополя, ужасающая, пугающая своей ментальной мощью сила, которая подавляла её сущность, заставляя подчиниться, и, если бы такая сила исходила не от её кровного брата, то, наверняка, блондинка уже давно бы утратила рассудок, постоянно находясь под столь мощным ментальным давлением.

– Гаара, это не нормально, – наконец, впервые за весь день, Темари обратилась к брату. – Ментальная сила альфы не может быть материальной, по крайней мере, не у 23-летнего парня, да ещё и глаза, – девушка видела, что альфа совершенно не изменился в лице, его биополе не дрогнуло и он даже не посмотрел на неё, продолжая сконцентрировано о чем-то думать. – Мне нужны объяснения, – Собаку не сказала «требую», потому что требовать она просто не имела права, она просила, она должна была быть в курсе событий, ей нужно было оценить возможную опасность. – Я должна знать, что с вами двумя произошло?

– Мы всегда были такими, – сухо ответил Гаара, даже не взглянув на сестру, – и единственное, что ты должна, так это поверить мне и не распространяться об увиденном, а с Канкуро я сам поговорю

Альфа встал, единым, повелительным движением показывая, что разговор закончен, и Темари действительно оборвала свой, так и не озвученный вопрос. Она привыкла к своему старшинству, привыкла, что именно она контролирует ситуацию и является защитницей, но, похоже, бразды первенства перешли к её брату, и блондинка была более чем согласна, преклоняясь пред его ментальной силой и признавая право на главенство, но, как сестра, она все же продолжала беспокоиться, не собираясь, конечно же, выдавать тайну повязанных, но и пообещав себе разобраться в ней.

Гаара спустился по крутой деревянной лестнице в подвал, его биополе сразу же уплотнилось, обрело форму, начало покачиваться крупными ментальными витками, чувствуя более мощную силу. Подвал был пуст, абсолютно, только крепкие блоковые стены и бетонный пол, да массивная клетка с толстыми железными прутьями, которая занимала половину комнаты. Собаку в несколько шагов оказался возле решетчатых дверей, с легким прищуром всматриваясь в человека, который находился в клетке. Альфа был обнажен по пояс, его мышцы отчетливо проступали под бронзовой кожей, будто были напряжены до предела, на теле выступила испарина, золотистые волосы были всколочены, ноги босы, а руки разведены в стороны, удерживаемые массивными цепями, которые крепились к широким, металлическим, плотно облегающим запястья наручьям. На поясе парня тоже был стальной обруч, только вот по бокам на нем болтались обрывки цепи, звенья которой были разорваны, не разогнуты, а именно разорваны. К тому же, от тела альфы будто исходил оранжевый дымок, клубясь, вихрясь и растворяясь в воздухе, превращаясь в невидимые ментальные нити.

Собаку без какой-либо опаски открыл дверь и вошел в клетку, приближаясь к узнику практически вплотную, вот только его глаза вновь стали черны с желтоватым ореолом вместо зрачка.

– Что скажешь, друг? – с вызовом и в голосе, и на ментальном уровне спросил Гаара, биополе которого стало пусть и едва, но все-таки заметным, будто сферой окутывая альфу

– Хорошая клетка, друг, – блондин резко вскинул голову, глазами с радужкой оранжевого цвета и узкими, вертикальными зрачками впившись в аловолосого, при этом облизав пересохшие, потрескавшиеся губы языком, задевая удлинившиеся клыки, – а вот цепи придется заменить, – Гаара только хмыкнул, слегка кивнув, а Наруто в ответ улыбнулся, точнее сказать, оскалился подобно хищнику, сущность которого взяла над ним верх.

========== Глава 13. Часть 1. ==========

И вновь коридор, длинный, светлый, с мерно колышущимися от легкого ветра занавесками, пустынный, в котором гулким эхом раздаются шаги, неприятный в своей угнетающей атмосфере, создающий впечатление обреченности и зыбкости происходящего. Гаара ненавидел этот коридор, который неумолимо каждый раз заканчивался для него у двери палаты, в которой лежал самый дорогой для него человек, у двери, за которой была невидимая стена непонимания, у двери, которая будто нарочито напоминала об ошибках его прошлого. Да, за этот месяц Собаку мерил этот коридор своими спешными шагами не единожды, окрыленный надеждой на то, что, возможно, сегодня все изменится, что этот день будет особенным, что его старания увенчаются успехом, но каждый раз, не менее спешно, он проходил этот путь в обратном порядке, вновь и вновь возвращаясь с одним и тем же чувством – обреченность.

Сай, по-прежнему, был в больнице, и, по-прежнему, его состояние было без изменений, точнее, омега все так же ни с кем не разговаривал, был замкнут и скрытен, абсолютно закрыт ментально, разве что есть начал самостоятельно, да соглашался на прогулки и то, только в том случае, если Гаара беспрекословно настаивал на этом. За этот месяц Собаку услышал от брюнета всего пару слов, и это были отнюдь не слова приветствия или же прощания, обычно омега говорил одно и то же – никакой дружбы между ними быть не может – либо же благодарил коротким «спасибо» и вновь закрывался. Лишь единожды Сай тихо и сдержано бросил другую фразу – я не достоин твоей помощи – а после замолчал на несколько дней. Собаку пытался убедить брюнета, что это не так, что ему не в тягость практически каждый день его навещать, что ему нравится о нем заботиться, что, не смотря ни на что, нужно продолжать жить дальше, но Сай будто не слышал его, его взгляд все так же был отстраненным, глаза покрасневшими от слез, которые омега тщательно скрывал и никогда не плакал в присутствии аловолосого, а биополе едва-едва ощущалось, превратившись в эфирную, тонкую оболочку, которая дрожала в присутствии альфы. Доктор только разводил руками, мол, искалеченное тело они-то вылечат, а вот израненную душу… Но Гаара не терял надежды, он был упорен, настырен, дотошен, надоедлив, раз уж на то пошло, и отступать ни в коем случае не собирался, не собирался повторять свою же ошибку.

Сегодняшний визит был очередным, одним из многих, какие он наносил ранее, таким же, как и все разы до этого, но, в то же время, он был совершенно другим, вселял больше надежды, его Собаку ждал с большим нетерпением, проходя уже до рези в глазах знакомый коридор более спешными шагами и слегка волнуясь. Сегодня Гаара выглядел непривычно элегантно, и доказательством тому были множественные заинтересованные взгляды, которыми молодого альфу провожали и омеги, и женщины-альфы, чуя в нем сильного и свободного партнера, но ни на один из этих взглядов Собаку не ответил даже кивком, он остался равнодушным к подмигиваниям и другим навязчивым знакам потому, что у него уже был человек, которому он полностью и всецело отдал себя, правда, этот человек пока что об этом не знал.

Остановившись перед дверью, Гаара пару секунд потоптался на месте, поправляя бордовую рубашку, отряхивая от невидимых пылинок темные брюки, приглаживая волосы и сворачивая свое биополе в тугой комок, и только после, убедившись, что торжественность его вида не нарушена, альфа переступил порог палаты. Сай сидел на кровати и рассматривал картинки в книге по истории искусств мира, которую ему принес аловолосый, дабы хоть таким способом попытаться растормошить парня, напомнить ему, чем тот интересовался в прошлом, заставить вспомнить себя как личность. Да, омега выглядел определенно лучше, по крайней мере, был уже не таким бледным и тощим, но вот темные круги под глазами так и не исчезли, а взгляд все так же был отсутствующим, будто невидящим.

– Привет, – Собаку уже привык, что брюнет ему не отвечает, поэтому и не делал паузу, заранее зная, что ему нужно говорить, причем говорить много и живо, эмоционально, только в таком случае омега начинал реагировать на него и, казалось, вырывался из пут своего внутреннего мира, который так и остался непонятным для альфы

– С Днем Рождения… друг, – Гаара на секунду осекся, чуть не сказав «любимый», едва не допустив ошибку, остановившись на волоске от опрометчивого шага, сделав который у него уже не было бы пути назад, но альфа держал свои чувства в жесткой узде, хотя так хотелось хотя бы раз назвать Сая своим омегой. Что ж, Собаку тоже был всего лишь человеком, и ничто человеческое ему чуждо не было, поэтому порой аловолосому приходилось сдерживаться, чуть ли не причиняя себе боль, поскольку его сущность тянулась, рвалась, требовала этого омегу, и с этими порывами бороться было труднее всего, учитывая то, что у него уже была невеста, к которой альфа не испытывал абсолютно никаких чувств.

– Это тебе, – альфа улыбнулся, протягивая брюнету букет ромашек, который тот, пусть и опасливо, все-таки принял. Да, сейчас в Японии определенно был не сезон ромашек, и не только в Японии, но Гааре все же удалось добыть столь эксклюзивный букет, заказав его ещё две недели назад из оранжереи в Голландии. Пусть покупка и обошлась ему в таких условиях втридорога, но Собаку был рад и заказал бы ещё сотню таких цветов, только бы вновь увидеть ту тень улыбки, которая промелькнула на губах омеги, который любил и признавал только ромашки

– И ещё, – Гаара, присев на кровать, осторожно извлек из кармана брюк маленькую коробочку, перевязанную алой лентой, и аккуратно поставил её перед парнем. – Откроешь?

Естественно, вопрос был риторическим, ведь Сай даже не шелохнулся, прижимая к груди пышный букет и чуть опустив голову, чтобы дышать его легким ароматом, поэтому Собаку сам аккуратно развязал ленточку и медленно открыл крышку. Из коробочки аловолосый извлек красивую деревянную резную подставку, в центре которой, в небольшом углублении лежала сережка

– Можно? – конечно же, лучше всего было лишний раз не прикасаться к омеге, который подвергся насилию со стороны альфы, но сегодня Собаку позволил себе минутную слабость, поскольку ему очень хотелось увидеть, как будет смотреться сережка в ушке его любимого. Аккуратно, стараясь едва касаться кожи и не дышать, чтобы не чуять великолепный запах более не меченого омеги, Гаара продел сережку в дырочку в мочке левого уха и зафиксировал её, а после отстранился, улыбаясь. Кровавый бриллиант в благородном серебре – красиво, изыскано и очень шло брюнету, но меньшего Собаку и не ожидал, ведь кровавые алмазы были эксклюзивной редкостью и добывались только на крайнем юге Старого Света, в так называемых Драконовых Горах, то есть были такими же уникальными, как и его омега.

– Тебе очень идет, – Собаку не стал скрывать своих истинных эмоций, даже биополе слегка приоткрыл, чтобы омега смог ощутить неподдельность его чувств и не расценивал происходящее, как что-то должное, совершенное потому, что так было нужно, а не потому, что альфа сам хотел сделать друга счастливым

– Зачем? – Сай низко опустил голову, буквально спрятав лицо в бутонах ромашек. – Зачем ты это делаешь?

– По-моему, я уже говорил тебе, Сай, – омега постоянно повторял этот вопрос, и Гаара каждый раз отвечал на него одной и той же фразой. – Потому что ты – мой друг

– Друг ли? – это было что-то новое: раньше Сай не был столь многословен, и с одной стороны это внушало надежду, что брюнет начал приходить в себя, но с другой – какое-то нехорошее чувство шевельнулось внутри аловолосого, будто интуиция предупреждала его, что он допустил ошибку, тем самым спровоцировав омегу на неуместные домыслы

– Ты – уехал, я – остался, – Сай резко вскинул голову, впервые за последнее время позволив альфе увидеть в его глазах всю ту душевную боль, которую он испытывал, которая терзала его внутри, которая не позволяла вновь довериться и отпустить свои страхи. – Друг ли ты мне?

Собаку понимал, о чем говорит брюнет, ведь это он, Гаара, уехал из страны на целый год, уехал и даже ни разу не позвонил, не поинтересовался тем, как дела у человека, с которым он дружил ещё с начальной школы, фактически этим поступком в единоличном порядке разорвав все узы между ними. Да, так было со стороны. Да, так это понял Сай. Да, омега имел полное право ненавидеть его, но пусть лучше уж так, чем Гаара признается в том, что он не просто уехал, а именно сбежал, когда узнал, что его омега выходит замуж за другого. Собаку надеялся, что вдали от любимого он сможет его забыть, что со временем его чувства притупятся и сойдут на нет, что разлука залечит его сердечную рану, но ни расстояние, ни время, ни разлука не смогли искоренить любовь из его сердца, которое осталось верным лишь одному человеку.

– Наруто обещал заехать к тебе после работы, – Гаара не ответил на вопрос, ведь он не мог сказать, что они – друзья, ведь друзья не предают друг друга, но и рассказать о своих истинных чувствах он тоже пока не мог, боясь сделать любимому больно, понимая, что после случившегося Сай не только не доверяет альфам, но и боится их, и это отчетливо чувствовалось по слабым вибрациям его биополя, которое в присутствии аловолосого сжималось и трепетало, определенно доставляя своему носителю дискомфорт

Собаку поднялся, намереваясь уйти, потому что ничего лучшего он просто придумать не мог. Да, придя в больницу, Гаара рассчитывал на то, что они с Саем погуляют на свежем воздухе, потом зайдут в больничное кафе, поедят мороженого или выпьют чай с какими-нибудь сладостями, но, похоже, этим планам не суждено было осуществиться, по крайней мере, не сейчас. Альфа решил подождать Наруто, подумав, что втроем и ему, и Саю будет комфортнее, да и самому аловолосому нужно было время, чтобы успокоиться.

– Я же говорил, что альфа и омега не могут дружить

Гаара покрепче сжал кулаки, дабы усмирить свой пыл, и спешно покинул палату. Его раздражало упрямство Сая, хотя он, конечно же, понимал, что не вправе сердиться на брюнета после того, что тот пережил, и тем более не вправе вымогать от него доверия, но в то же время альфе казалось, что омега специально изводит его, будто мстит за оборванные узы дружбы, хотя и знал, что тот никогда бы до такого не опустился. Сай говорил то, что думал, то, в чем убедился на собственном жизненном опыте, то, что помогало ему держать дистанцию, и от этого Собаку было ещё больнее, даже порой казалось, что ему уже больше никогда не удастся наладить их былые дружеские отношения, чему альфа был бы рад и что бы его полностью удовлетворило, ведь на что-то большее он просто не имел права рассчитывать.

– Гаара-кун, одну минуту, – по коридору спешно шел Орочимару, от чего полы его белого халата развевались в стороны, открывая взору тонкое, хрупкое тело, изящность которого не скрывали даже мешковатая водолазка и джинсы. Да, доктору было уже за 80, но, как омега, он все равно оставался привлекательным, да и запах мужчины был очень приятен, чист и притягателен, но, несмотря на все свои достоинства, доктор полностью посвятил себя работе, имея на то сугубо личные причины.

– А вы очень пунктуальны, Гаара-кун, – Орочимару подошел к альфе вплотную и слегка поклонился. – Как знал, что застану вас у больного именно в это время

– Здравствуйте, Орочимару-сан, – Собаку поклонился в ответ, причем со всем уважением и почтенностью, которыми он проникся к омеге за этот месяц, который был не просто опытным и профессиональным врачом, но и приятным в общении человеком. – У вас ко мне какое-то дело?

– Да, я бы хотел кое о чем с вами поговорить, – брюнет слегка нахмурился и отвел взгляд в сторону, даже его биополе слегка взволновалось, – но, думаю, на свежем воздухе разговор будет более приятным. Прогуляемся?

– С удовольствием, – и вновь какое-то нехорошее чувство шевельнулось внутри аловолосого: интуиция настойчиво подсказывала, что разговор будет не из приятных и касаться он будет именно Сая, но Гаара решил пока не торопить события и заранее не предаваться излишним волнениям, дабы позже обдумать ситуацию трезво и без лишних эмоций.

– Понимаете, Гаара-кун, – они прогуливались по больничному парку неспешным шагом, будто болтали о чем-то обыденном и маловажном, альфа даже подставил руку омеге, чтобы тот мог опереться о неё, чем брюнет и воспользовался, – последние анализы показали, что организм Сай-куна полностью восстановился, и, соответственно, теперь у меня больше нет причин, чтобы продолжать его лечение на стационаре

– Что вы этим хотите сказать, Орочимару-сан? – Гаару взволновали слова брюнета, но виду он не подал, даже его биополе не дрогнуло, оставшись спокойным и стабильным, но, похоже, доктор, в силу своего опыта, на каком-то интуитивном уровне, ощутил его беспокойство, приободряюще улыбнувшись

– Что пациент физически полностью здоров, более того, что произошедшее никак не повлияло на его репродуктивные функции, и он остался полноценным омегой

– То есть, Сай сможет родить? – это определенно была хорошая новость, но чувство беспокойства не покидало аловолосого, превращаясь в волнение, которое было уже трудно скрыть

– Сможет и не раз, – Орочимару кивнул, – но не сразу, конечно же. Придется повременить с беременностью не меньше года, но после можно будет смело обзаводиться детишками

– Орочимару-сан, почему вы говорите это именно мне? – речи доктора были болезненными, нет, просто разъедающими изнутри, ведь фактически у Сая был муж, который так и не соизволил подписать уже подготовленные Намикадзе документы на развод, а он же оставался для омеги никем, недодругом, если быть точным, который отчаянно скрывал свои истинные чувства и сдерживался, чтобы самолично не устранить помеху для их с Саем отношений

– Видите ли, Гаара-кун, – Орочимару чуть сильнее сжал руку аловолосого, очевидно, тоже волнуясь, но его биополе, которое, кстати, тоже ощущалось альфой слабо, осталось таким же мерным и слегка приоткрытым, – я, как врач, обязан выписать Сай-куна на этой неделе

– Как выписать? – Собаку резко остановился, чем заставил остановиться и доктора, который развернулся к нему лицом, медленно, с расстановкой, объясняя

– Как я уже сказал, у меня нет оснований, чтобы продлить ему стационарное лечение, – брюнет смотрел на альфу строго, как отец смотрит на сына, говорил отчетливо, пытаясь донести смысл каждого слова, подкреплял свои слова ментально, позволяя альфе всецело понять суть, как оказалось, проблемы, – поэтому-то я и обратился к вам. На днях я связался с семьей Акаши, но они отказались забирать сына домой, мотивируя это тем, что у него есть муж и собственный дом. После я встретился с главой клана Хаюми, но и тот отказался забирать Сай-куна, сославшись на то, что в его клане шлюхе, которая понесла от другого, не место. Ну, а сам муж Сай-куна, как вам известно, до сих пор под следствием, и пока ещё неизвестно, сколько времени продлится разбирательство столь витиеватого дела, так что выбора у меня нет, – доктор нахмурился, будто сказанное претило и ему самому, но у него, как врача, не было иного выхода. – Я должен перевести Сай-куна в Омежью Келью

– Нет! – резко запротестовал Гаара, одернув руку, которую все ещё сжимал мужчина, и не успев сдержать свое биополе, которое резким вихрем метнулось в сторону доктора и застыло буквально в паре сантиметров от него. – Извините, – альфа поспешно свернул свое биополе, нахмурившись и коря себя за опрометчивость и несдержанность

– Вот поэтому я и обратился именно к вам, Гаара-кун, – Орочимару простил альфе его порыв, слегка улыбнувшись, ведь он прекрасно видел и понимал чувства аловолосого, да и что скрывать, он и сам был на стороне этого человека, позволив себе отступить от профессиональной этики и поступить не как врач, а как человек. – Уверен, что вы сможете найти выход из этой ситуации

– Сколько у меня времени? – осведомился Собаку, усилием воли возвращая себе хладность и рассудительность

– Не больше недели, – Орочимару виновато развел руками. – Уж простите, Гаара-кун, но излишняя медлительность может вызвать подозрения

– Я понимаю, – естественно, Гаара осознавал, что доктор и так рискует, предлагая ему подобную авантюру, поэтому-то и не требовал от него чего-то большего, хотя сам срок показался аловолосому ничтожно малым, тем более для столь щепетильного дела. – Я постараюсь что-нибудь придумать

– Рад, что мы поняли друг друга, – Орочимару поклонился, выражая свое почтение и давая понять, что на этом разговор закончен

– Всего доброго, Орочимару-сан, – Собаку поклонился в ответ и спешно зашагал по аллее, сразу же пытаясь придумать выход из сложившейся ситуации

Омежья Келья была отвратным местом, и так думал не только Собаку. Туда, в основном, попадали омеги, от которых отказались их семьи или которые сами изъявили желание провести остаток своих дней в затворничестве. Омежья Келья не была храмовым учреждением и полностью находилась на гособеспечении, просто порядки в ней были схожи с монашескими, а внутренний режим напоминал тюремный. Да, при Келье действовала больница и школа, вот только обслуживали в ней омег исключительно беты, даже не омеги и, тем более, не альфы, что вызывало дополнительные подозрения. В ареопаге не раз уже подымался вопрос об обоснованности допуска бет к подобной работе, но никакие проверки так и не смогли доказать, что те относятся к своим подопечным непотребно или же ущемляют их права, но у народа на слуху были ужасающие россказни о том, что омеги Кельи поддавались насилию со стороны бет, особенно в период течки, когда тело требовало партнера, да и Гаара сильно сомневался, что Саю там смогут оказать квалифицированную помощь.

Омега нуждался в заботе, он должен был чувствовать, что он кому-то нужен, что его не бросили, что о нем не забыли, а, исходя из слов доктора, получалось, что так оно и есть. Позиция главы клана Хаюми была понятна, ведь в любом случае он был на стороне своего соклановца, но вот родителей Сая Гаара понять не мог. Да, клана Акаши не существовало, это был просто род, пусть и большой, который возник не так давно после слияния двух мелких семей, и который претендовал на получения от государства статуса клана. Понятно, что семье, которая жаждала признания в обществе, не нужен был позор в виде гулящего омеги, но Сай ведь был частью этой семьи, именно он был пострадавшей стороной, он потерял ребёнка, был уязвим и одинок, он нуждался в поддержке, да и вообще Собаку не мог ни понять, ни принять то, что родители отказались от своего сына, поставив приоритеты рода выше собственного ребёнка. Но, как бы там ни было, ситуация была критической и требовала немедленного разрешения, которое альфа видел только в одном – выкрасть омегу и сбежать. Но это было опрометчивое решение, построенное только на собственных чувствах и подстрекаемое эмоциями, а Гааре нужен был реальный план, решение, которое сможет уберечь Сая от Омежьей Кельи и позволит ему быть рядом с любимым. В такой ситуации Собаку не придумал ничего лучшего, как обратиться за помощью к своему другу – Намикадзе Наруто.