Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 121 страниц)

Дверца резко захлопнулась, и авто спешно скрылось из поля видимости. Какаши осмотрелся, понимая, что его подвезли прямо к дому, в котором находилась его квартира. Проходившие мимо люди косо посматривали на мужчину, но оно и понятно, ведь не каждый же день в далеко не новый микрорайон приезжает правительственная машина. Но самому Хатаке сейчас было все равно на то, кто и что о нем думал, поскольку на кону стояла жизнь его любимого омеги, а, зная генерала III Азиатского Корпуса, альфа был уверен, что свое предостережение Инудзука Рин выполнит.

Орочимару ворвался в квартиру – у мужчины вообще складывалось такое впечатление, что в последнее время домой он именно врывается – и сразу же метнулся по всем комнатам, надеясь, что успел вернуться до того, как бета ушел. Кабуто нашелся в спальне: седовласый, бросив беглый взгляд на запыхавшегося мужчину, невозмутимо потянулся за рубашкой и продел руки в рукава.

– Скажи, это ты… – упираясь рукой в косяк, выдохнул брюнет, – ты ей рассказал о нас… обо мне?

– Я так понимаю, приходила Учиха Гурен, – даже не повернувшись к любовнику лицом, констатировал Кабуто, застегивая рубашку

– Значит, ты, – практически обреченно произнес мужчина и, таки войдя в комнату, безвольно опустился на кровать. – Но зачем? – Орочимару не мог этого понять, точнее, он не мог понять мотивы беты, ведь и так было ясно, что рассказал он об их «играх» женщине сознательно, причем явно преследуя какие-то цели

– Гурен-сан – опытный господин, – застегнув манжеты, Кабуто повернулся к мужчине, но на его лице, как, впрочем, и всегда, не было и тени хоть какой-либо эмоции. – Она очень хорошо чувствует партнера и никогда не причинит больше боли, чем необходимо. К тому же, она альфа, так что омегам всегда с ней комфортнее

– Подожди, – прикрыв глаза, Орочимару выставил вперед руки, и бета действительно замолчал, в то время как мужчина использовал это минутное затишье, чтобы подумать. Кабуто знаком с Гурен – и это неоспоримый факт, причем знаком настолько близко, что знает о её пристрастиях и, в свою очередь, доверяет ей свои тайны, точнее их тайны, а это, получается, уже не просто знакомство, это что-то большее, вот только что. Внезапная догадка осенила брюнета, нет, огорошила, потому что он посчитал её глупой и беспочвенной, но все же… все же он рискнул спросить.

– Ты был её рабом?

– Да, – спокойно ответил Кабуто, будто подобный факт в его биографии был обычным порядком вещей

– Когда? – просипел омега, так как его голос резко пропал, нет, не из-за нервов или шока, а из-за какой-то непонятной обиды, которая сейчас и сжимала его горло и наворачивала на глаза слезы

– Задолго до тебя, – уклончиво ответил Якуши, а брюнет в это же время подумал, что же может означать это «задолго» если самому бете только 26, – и недолго

– Почему так? – именно сейчас Орочимару пожалел, что раньше он никогда не спрашивал своего бету о его прошлом. Не спрашивал потому, что просто подумать не мог, что там может быть что-то хоть близ подобное, а общие вехи биографии своего любовника он и так знал, оказывается, не знал.

– Я – бета, – обыденно пояснил Кабуто, – и, в принципе, не мог удовлетворить запросы Гурен-сан, поскольку для альфы главное эмоции и ментальные ощущения, а я ей мог предоставить разве что свое тело

– И как же вы познакомились? – что-то омеге подсказывало, что подобные знакомства на улице не заводятся, и если их не искать через нужных людей, то вряд ли можно найти. Это он, можно так сказать, любитель, потому что сама боль и удовольствие от неё ему не нужны, ему нужно подчинение, вот и все, а, судя по всему, Учиха Гурен все же принадлежала к тем, кто увлекался не только подобными вещами, и имела в этом деле определенный авторитет.

– В клубе, – коротко бросил Якуши, взглянув на часы и недовольно тряхнув головой, так как на работу он уже опаздывал. – Она была моим последним господином

– Ты хочешь сказать… – теперь Орочимару было понятно все: и то, почему Кабуто так спокойно отреагировал на его «особенность», и то, почему тот был настолько умел и опытен в их играх, и даже то, откуда в доме появились все эти ленты, кольца и так далее, – понятным стало все, вмиг и болезненно сдавив грудь

– У бет болевой порог намного выше, чем у омег, – седовласый надел безрукавку, а после, будто решившись, добавил. – Так я заработал себе на университет

– Пускай и так, – брюнет решил, что подумает об этом потом, как и расспросит любовника о данном факте его биографии позже, – но зачем ты рассказал ей обо мне? Почему она решила, что я должен быть её мужем?

– Орочимару, – в голосе беты проскользнули нотки снохождения, а его взгляд, казалось, даже потеплел, – это сейчас мне 26 и я выгляжу не старше тебя, но пройдут годы и… – Якуши, явно избегая зрительного контакта, отвернулся, хотя подобного за своим любовником омега никогда не замечал. – В общем, ты подумай над предложением Гурен-сан. С ней тебе будет хорошо, я ручаюсь

Наклонившись, Кабуто бегло чмокнул омегу в губы и спешно ушел, оставив брюнета наедине со своими мыслями. Сам же Орочимару был одновременно и шокирован, и подавлен, и разгневан. Во-первых, он и подумать не мог, что его бета, чтобы заработать деньги на учебу, продавал свое тело альфам. Нет, всякое может быть, конечно же, и это явно далеко не первый случай, но все же, когда что-то происходит с кем-то и узнаешь об этом из новостей, газет, любителей посплетничать, то это одно, но когда сталкиваешься с чем-то подобным лично – это совершенно другое. Это больно – так мог мужчина описать свои чувства относительно любимого, которому пришлось явно не с восемнадцати лет ложиться под альф, и это учитывая то, что тело бет абсолютно не приспособлено к соитию без дополнительной растяжки и смазки.

Во-вторых, омега и подумать не мог, что Кабуто способен за его спиной решать какие-то вопросы, которые непосредственно касались его самого. Это было подло, тем более, это был вопрос его будущего и личной жизни. Нет, Орочимару не собирался спорить с любовником и доказывать ему, что он не прав, ведь, по сути, он саму Учиха Гурен и не знал, поэтому и не мог сказать ни какой она человек, ни какой господин, но с первого взгляда женщина ему не понравилась, и то, что бета заверял его в надежности и опытности партнера, абсолютно ничего не значило.

И, в-третьих, как?! Как Кабуто мог вообще подумать о том, что он ему станет ненужным?! Да он думал об этом уже тысячу раз и решил, что ему без разницы, сколько его любимому – двадцать шесть или шестьдесят шесть! Сколько бы не было отведено бете богами, Орочимару решил быть с ним. Да, он не сказал Якуши о своих планах, чем, и правда, мог спровоцировать ненужные мысли, но скажет. Устроит ему романтический ужин, приготовит ароматическую ванную, зацелует с ног до головы и скажет, и тогда все у них будет хорошо. А Учиха Гурен… что ж, он будет ей благодарен за то, что она помогла им поговорить открыто, но её предложение, даже если перед ним стояла столь яркая перспектива иметь собственного ребёнка, Орочимару но Шиин принимать не собирался.

========== Глава 21. ==========

– Гаара, почему ты не надел галстук? – Сай, отодвинув от себя чашку с недопитым кофе, недовольно посмотрел на аловолосого

– Потому что терпеть его не могу, – буркнул альфа, невольно поправив расстегнутый ворот рубашки

– Ты как ребёнок, – фыркнул брюнет, а после, уже сменив свой взгляд на назидательный, начал с расстановкой объяснять. – Ты же теперь не просто альфа или Собаку но Гаара, ты – глава клана и директор крупной компании, так что должен выглядеть соответствующе, тем более что твое «хочу – не хочу» больше, и правда, похоже на капризы, чем на жизненную позицию взрослого мужчины

– Знаешь, Сай, – Гаара, резко повернув голову, пристально посмотрел на любимого, – иногда мне кажется, что молчание было больше тебе к лицу

– Что?! – вспыхнул омега, нахмурившись, и тут же, явно обидевшись, отвернулся и закрылся, недовольно что-то бубня себе под нос

– Сай, – альфа улыбнулся уголком губ и, подавшись вперед, повернул голову омеги, вплотную приблизив свое лицо к его, – если ты не перестанешь обижаться и хлопотать вокруг меня, то на работу я сегодня точно не попаду

– Это ещё почему? – неотрывно смотря аловолосому в глаза, но смотря недовольно, в легком прищуре и с негодованием, прошипел омега

– Потому что мне придется остаться дома, чтобы поднять тебе настроение и показать все возможности использования галстука не по назначению, – Гаара, все так же придерживая голову брюнета за подбородок, выразительно приподнял светлую бровь, раскрыв свое биополе, но к омеге пока не прикасаясь, будто дразня его скольжением своих ментальных витков

– Это… это не нужно… – смущаясь, пробормотал Сай, старательно отводя взгляд. – Я же просто… просто хочу, чтобы все было идеально

– Все и так идеально, – выдохнул любимому в губы Собаку, – когда ты рядом

Мягкий неуверенный поцелуй, в котором омега сразу же сменил гнев на милость, начиная неторопливо отвечать, плавно перерос в более страстный и волнующий, в то время как биополя альфы и омеги полностью раскрылись, их нити сплелись, мелко звеня и подрагивая, позволяя почувствовать крепкую и обоюдную связь Пары.

– Ну, вот, – недовольно проворчал Канкуро, косым взглядом смерив целующуюся парочку, – и так каждое утро – никакого разнообразия в доме

Истинные разорвали поцелуй: Сай смутился, а Гаара прижал любимого к себе и поцеловал в макушку. Средний Собаку не соврал, когда сказал, что сейчас в его жизни все идеально, может, не все, но именно со своей Парой все, а остальное казалось неважным. Счастье бывает разным, и в его с Саем случае оно было тихим, мирным и спокойным, оно было наполнено трепетными поцелуями, нежными ласками, крепкими объятиями, страстными ночами и ответными чувствами, а все остальное… а все остальное Собаку но Гаара считал дополнением к их с любимым счастью, которое, как он надеялся, будет вечным.

Темари же, смотря на этот, как она считала, фарс, не оставалось ничего, как покорно молчать и сжимать пальцы в кулаки. Да, в силу обстоятельств девушка смирилась с наличием в их доме этого омеги, но вот в том, что счастье её брата и его, как бы было не трудно это признавать, Истинного будет вечным, она очень сомневалась. Ведь каким может быть счастье, если омега замужний и при этом сожительствует с другим альфой, пусть и со своей Парой?

На большом семейном ужине, который состоялся на Праздник Богов, Собаку но Шукаку официально объявил о том, что он отходит от дел и передает и компанию, и главенство в клане своему среднему сыну, а если и вернется в бизнес, то не более чем на должность советника или финансового директора. Естественно, решению альфы никто не противился и нового главу клана приняли, как и подобает, с почтением и уважением, но при всем при этом информация о том, что у Гаары есть помеченная омега, и это отнюдь не его невеста из клана Хьюго, тщательно скрывалась, поскольку это могло вылиться в нешуточный скандал. Да, этот факт скрупулезно оберегали от прессы, которая так и норовила написать компрометирующую статью о юном главе клана Собаку, который для всех все ещё был помолвлен с Хинатой, и именно все это притворство и бесило блондинку.

Темари знала, что разлучать Пару – это большой грех, за который последует неминуемое наказание, но разве сами Истинные не совершали сейчас грех, ставя свои отношения выше, чем нормы морали и Кодекса Нравственности. Если бы просто так, вдруг, по стечению обстоятельств, выяснилось, что Гаара и Сай – Истинная Пара, даже если бы омега был замужним, то это дело одно. Общественность бы приняла подобное состояние вещей, а развод омеги со своим первым мужем и его приход в дом Собаку не вызвал бы никаких осуждений и не повлек бы за собой последствий, но все было на корню не так. Сай уже был помечен альфой, причем эта метка не сойдет, пока жив его Истинный, но при всем при этом омега оставался замужним, причем его муж сидел в тюрьме, да и с кланом Хьюго дела обстояли непонятно. Судя по всему, Хьюго Хиаши не знал о Сае, и Темари это очень удивляло, так как об омеге знала Хината, и во всей этой ситуации блондинке больше всего было жаль именно эту девочку, мотивы молчания которой она не понимала, и это самое молчание которой вызывало подозрения.

Разорвать помолвку, по мнению старшей Собаку, было правильным решением, но почему-то Гаара не спешил это делать. Да, Темари понимала, что на один месяц событий в клане Собаку и так произошло достаточно, и лишняя шумиха им ни к чему, но все же это было неправильно. Все было неправильно: и этот омега, и умалчивание, и невмешательство отца, и внезапная связь Пары, – все это казалось альфе каким-то подвохом, если не со стороны богов, то со стороны Сая точно. Темари даже подумывала над тем, а нет ли у омеги каких-то корыстных целей? Может, он просто разыграл мастерский спектакль, чтобы получить безбедную жизнь во влиятельном клане? Может, был подослан своей семьей, которая жаждала повышения социального статуса? Может, он был чьим-то лазутчиком, который должен был подорвать устои клана, а после и уничтожить его? Все это, конечно же, было глупыми домыслами, так как факт истинности подделать было просто невозможно, но все-таки, как Темари не старалась не вмешиваться, остаться в стороне она не могла.

Все катилось в какую-то беспросветную пропасть: клан, братья, её личная жизнь, – и больше всего Темари боялась того, что она не была уверена в завтрашнем дне. Отец превратился в домоседа, который хлопотал над своим беременным супругом, что вызывало у старшей Собаку просто безумный порыв ревности из-за матери, которая, фактически, не знала, что такое забота мужа, который был постоянно занят делами компании и клана. Правда о Гааре и его любовнике, а пока блондинка не могла сказать иначе, могла всплыть на поверхность в любой момент и привести просто к непоправимым последствиям. У Канкуро был какой-то там альфа, с которым он наотрез отказывался их знакомить до официальных смотрин, и прошлое которого явно не внушало доверия. Да и её личная жизнь заставляла желать лучшего, поскольку она, оборвав связи со всеми своими бывшими любовниками, вот уже месяц спала со своим студентом, который был связан брачным обязательством.

Вздохнув, Темари поднялась и, не прощаясь, покинула кухню, а после и дом. Университет был единственным местом, где она могла отвлечься от всех своих проблем и смятений, работа помогала ей не думать о том, что над кланом нависла угроза, но после, когда она возвращалась домой и видела целующуюся Пару, либо замечтавшегося Канкуро, ей становилось больно. Блондинка понимала, что она завидует братьям, завидует их счастью, которого пока что не было у неё самой, и почему-то альфе казалось, что его и не будет. Да, с Шикамару было хорошо, он был великолепным любовником и никогда не задавал лишних вопросов, но это было не совсем то, точнее не то, чего хотела Темари как женщина. В этом году ей исполнится двадцать восемь – пожалуй, ещё не тот возраст, в котором нужно о чем-то беспокоиться – но альфу все-таки что-то беспокоило, что-то, что она настойчиво игнорировала вот уже лет десять и игнорировала бы ещё столько же, а может, и больше, если бы это чувство не снедало её изнутри.

Семья… супруг… дети… Еще не так давно все это для Темари было чем-то отдаленным и не имеющим особого значения, но вот теперь, особенно после того, как она увидела беременного Ясямару, собственная жизнь показалась блондинке пустой и блеклой, вот только что-то менять было страшно, поэтому Темари ничего и не меняла, успокаивая себя тем, что менять ничего и не нужно.

Палата была одноместной, но очень светлой и комфортной. Кровать, шкаф, телевизор, даже отдельный санузел, к тому же, высококлассное обслуживание и трехразовое питание, – и за все это заплатил Хидан. Киба, осмотрев свое временное жилище на ближайший месяц, вздохнул. Не хотел он принимать столь внушительную материальную помощь от альфы, но Хагоромо настоял, причем безапелляционно и даже с ноткой обиды в голосе, а также обещал навещать его в клинике чуть ли не каждый день. Да, шатен понимал, что они уже вот как месяц не просто любовники, а, фактически, живут гражданским браком, но все равно было немного неприятно.

Хидан окружал его заботой и вниманием, а то, что в народе называется носить на руках, было в их паре нормой, но омега все равно изредка предавался мрачным мыслям. Да, Хидан дал слово не бросать его ни при каких обстоятельствах, но Инудзука уже принял решение: если после стационарного лечения Цунаде Сенджу скажет, что он все равно не сможет родить, он разорвет эти отношения. Это не было эгоизмом или неуверенностью в своем альфе, просто Киба не хотел, чтобы Хидан, который заслуживает счастья, всю жизнь с ним мучился. А как ещё это назвать? Ведь это сейчас, когда альфе ещё нет и 40, он может и не задумываться над вопросами, которые касаются семьи и детей, но после… после мужчина обязательно задумается, а ему, Инудзуке, не будет что предложить пепельноволосому в ответ. Да, Киба понимал, что расставание будет болезненным, и, скорее всего, альфа откажется уходить, пусть они и договорились об этом, но иного выхода шатен просто не видел.

Для любого омеги диагноз бесплодие равносилен смертному приговору, ведь, как бы там ни было, сами по себе мужчины-омеги чувствуют себя полноценными только в союзе с мужчиной-альфой, пусть часто и образуют пары с женщинами и даже способны зачать им детей, но все это не отметало тот факт, что мужчина-омега больше не омега, если он не может родить сам. К тому же, за все это время Хидан так и не смог пометить его: пусть лечение и дало положительный результат, но все же его биополе было слабым, поэтому все попытки альфы внедрить в него свои ментальные нити и сформировать метку были бесполезны. Киба видел, как мрачнеет лицо мужчины, когда очередная попытка пометить его омегу заканчивалась не менее очередным провалом, но пепельноволосый по этому поводу молчал и даже подбадривал его самого, мол, у них ещё вся жизнь впереди, но шатен чувствовал огорчение своего альфы и знал, что впереди у них ничего нет, о чем теперь уже молчал он.

Они вообще много о чем молчали. За этот месяц Киба так толком и не узнал, где же работает Хагоромо, а все попытки расспросить об этом мужчину заканчивались тем, что тот ловко переводил тему разговора. О своем прошлом они тоже не говорили, хотя шатен и сам считал это излишним: в жизни альфы-корпусника определенно ничего хорошего не было, а ему самому было стыдно рассказывать о том, что в школьные годы он вел распутный образ жизни и слыл бета-самцом. Также они не говорили о своем совместном проживании, просто так как-то сложилось, да так и осталось, и постепенно Хидан перевез к нему кое-какие свои вещи, а все заработанные им деньги шли в якобы семейный бюджет. Инудзука знал, что у альфы есть квартира и дом, и не то чтобы ему хотелось в них переехать, просто омега не понимал, почему мужчина предпочитает ютиться с ним в однокомнатной квартирке в бедняцком районе города и каждый день долго добираться на работу и обратно, нежели жить практически в центре. Хотя, если он все-таки окажется бесплодным, это даже будет и к лучшему, но все же, изредка, данный факт наталкивал на мысль, что альфа с ним не честен.

А ещё они не говорили о своих чувствах. Да, была забота и нежность, были поцелуи, ласки и всякие чувственные слова, но не больше. Хотел ли Киба признаний в любви? Да. Любил ли он сам альфу? Да. Готов ли он был к ответному признанию? Нет. Ввиду обстоятельств, шатена пока что устраивало все, да и без всех этих признаний им было не так уж и плохо, можно даже сказать, хорошо, и чем дольше было это самое «хорошо», тем все чаще Инудзука начал опасаться того, что что-то должно произойти. Это не была интуиция или какие-то там предзнаменования, это был его личный жизненный опыт, исходя из которого, омега и понимал, что рано или поздно их с Хиданом идиллия будет нарушена.

Киба уже успел разложить вещи и переодеться в больничную рубашку, поверх которой он набросил халат, так как с минуты на минуту за ним должна прийти медсестра, чтобы отвести на сдачу анализов и обследование. Его случаем Цунаде Сенджу занялась лично, и это внушало некоторую надежду, но страх все-таки никуда не исчез, ведь, пусть женщина и была лучшим врачом во всей стране и одним из передовых в Мире, но все же она не бог и творить чудеса не умеет, а, как считал сам омега, ему может помочь только чудо.

Во рту как-то резко пересохло, и Киба, с усилием сглотнув горький ком, подошел к прикроватной тумбочке, на которой стоял графин с водой. Не успел шатен ещё и руку поднять, чтобы взять стакан, как все его тело пронзила яркая вспышка боли. Боль была всеобъемлющей, но её очаг находился в животе, и этот самый очаг был каким-то странным – неимоверно жег изнутри, при этом распространяя по телу ледяной озноб. Не устояв на ногах, омега упал на колени, одной рукой сжимая живот, а второй цепляясь за спинку кровати, силясь встать. Но руки дрожали, перед глазами все поплыло черными пятнами, а все ниже пояса, казалось, онемело, и только дикая пульсация внутренностей, которая четко ощущалась под кожей, ещё держала шатена в сознании, который цеплялся за эту боль, как за спасательный круг.

Подобное с ним уже было, тогда, когда у него началась первая течка, но Киба чувствовал, что это что-то другое, что-то, что отрывает от него частичку его самого, что коверкает его сущность, которая сейчас тоже задыхалась от боли, что ломает его, как омегу. Инудзука пытался кричать и звать на помощь, но из-за противного звона в ушах он не мог понять, кричит он на самом деле или нет. Он просто открывал рот и силился издать хоть какие-то звуки, но они все тонули в этом звоне, который давил на голову, внутренности, сущность, и почему-то омега подумал, что этот звон – это ни что иное, как напряжение нитей в его биополе.

Рука остаточно ослабела, и Киба повалился рядом с кроватью, подтянув колени к груди и сжавшись в плотный комочек. От боли, которая уже пульсировала где-то в горле, невозможно было дышать, да и шатен не мог понять, дышит ли он вообще, он ничего не мог понять. Все смешивалось, блекло, расплывалось перед глазами. Язык казался просто гигантски распухшим и явно не помещался во рту, он даже сглотнуть не мог, позорно исходя слюнями. А внутри что-то рвалось, тяжелело и скручивалось, давило на мышцы живота, распирало внутренности и тягучим комом опускалось все ниже и ниже. А дальше Киба просто не выдержал и куда-то провалился, в какую-то тьму, которая, закрываясь за его спиной, пульсировала жаром и отдаляющимся светом, все больше сгущаясь вокруг него, пока чернота не накрыла его с головой, растворяя в своем бессознательном нечто.

Номер, впрочем, как и сама гостиница, был небольшим и совершенно не уютным, можно даже сказать, грубым в своей обстановке с однотонными тусклыми обоями, двуместной кроватью, небольшим столиком, парой стульев и маленькой ванной комнатой, но им большего было и не нужно, как и не нужна была лишняя приметность. Выгодность подобных гостиниц, где в основном останавливаются дальнобойщики и туристы на одну ночь, была именно в том, что там никто и ни о чем не спрашивал, а отстраненно выдавший им ключ бета среднего возраста, казалось, интересовался только телевизором, по которому показывали футбол. Это было удобно и неудобно в одночасье, но выбирать не приходилось, хотя альфа считала, что это ниже её достоинства, вот так вот отдаваться в дешевом номере захудалой гостиницы, как какая-то шлюха, но, вновь-таки, выбор у неё был невелик.

Порой это надоедало и бесило, так как их встречи в подобных местах проходили с завидной регулярностью раза два-три в неделю, но вокруг клана сейчас и так было много шумихи, и давать прессе лишний повод для перемывания костей было явно излишним. К тому же, ситуация сама по себе была щепетильной и деликатной, и Темари каждый раз, выходя из схожего номера, задавалась одним и тем же вопросом – зачем она это делает? К Шикамару, кроме привязанности и симпатии, блондинка ничего не чувствовала, хотя и не отрицала, что любовник он великолепный, и, как ни странно, секс с ним помогает снять не только физическое напряжение, но все равно было в этом романе, в этой связи, в этом безумии, много нюансов.

Она – успешная женщина, сильная альфа и, как не крути, завидная невеста, но вместо того, чтобы пользоваться всем этим, выстраивать новые связи, заводить полезные знакомства и подыскивать себе достойного спутника жизни, она стала любовницей своего студента. Даже сегодня, так к обеду и не сконцентрировавшись на работе, Собаку но Темари плюнула на все, вследствие чего уже в который раз и оказалась в номере гостиницы с Шикамару. Секс, как и всегда, был страстным и жгучим, но на этот раз даже великолепие сцепки с альфой не принесло ей душевного спокойствия, а все потому, что девушка пыталась противоречить сама себе.

Шикамару курил прямо в постели, закинув одну руку за голову и что-то высматривая на местами порыжевшем потолке, блондинка же, повернув голову, рассматривала его профиль. Раньше она постоянно напоминала альфе о том, чтобы тот не курил в её присутствии, а после, то ли вошло в привычку, то ли ей просто стало все равно. Она чувствовала, что та страсть, которая вспыхнула между ними пару месяцев назад, уже прошла, но расстаться с этим альфой она не могла, хотя на это была масса причин. Она никогда не спрашивала своего любовника о его невесте, которая в этом году оканчивала школу и летом должна была стать его женой, считая, что это не её дело, но вот что-то сегодня таки терзало её изнутри, наверное, понимание того, что этими отношениями она обманывает саму себя. Да, Темари до сих пор придерживалась мнения, что век альф длинен, и она ещё все успеет, но в последнее время девушке начало казаться, что жизнь проходит мимо неё, а вкуса этой самой жизни она так и не ощутила.

Поднявшись с кровати, Темари ушла в душ, но смутные мысли так её и не покинули, назидая и наваливаясь на плечи тяжелым грузом. Она всегда смывала запах альфы, как и Шикамару смывал её – лишние подозрения им были не нужны, хотя блондинка знала, что Гаара в курсе её романа с каким-то альфой, так как и догадывалась, что невеста брюнета тоже знает, но все о своих догадках, подозрениях и знаниях предпочитали молчать. Что же её терзало, Темари так и не могла сказать, но внутри до какой-то скользкости и липкости было неприятно.

– Тебя что-то беспокоит? – приподнявшись на локтях, как только блондинка вернулась в комнату, спросил Шикамару, впрочем, тон его голоса не выражал никаких эмоций, а биополе было ровным и спокойным

– Нет, – одеваясь, Темари покосилась на любовника, про себя отмечая, что все-таки с волосами, завязанными в высокий хвост, ему лучше, нежели с распущенными, – просто кое-какие проблемы дома

– Все ещё не можешь смириться? – хмыкнув, брюнет потянулся за новой сигаретой, но прикуривать пока не стал, задумчиво вертя её между пальцев

– И не смирюсь, – Шикамару был единственным человеком, которому она рассказала об истинном положении дел в их клане, даже Сакура не знала, но это был отнюдь не опрометчивый шаг, так как блондинка знала, что излишней болтливостью альфа не отличается, а ей самой просто надоело все держать в себе. – Это неправильно, – застегивая блузку, продолжала Собаку, тщательно контролируя биополе, чтобы не выдать своих истинных эмоций, – у него муж сидит в тюрьме, а он по чужим койкам прыгает, и даже то, что они с Гаарой – Пара, подобное не оправдывает

– Хочешь сказать, что ты сама поступаешь лучше? – Нара выразительно приподнял бровь, ухмыльнувшись краешком губ. – Наша связь, знаешь ли, тоже не вписывается в рамки морали и Кодекса Нравственности

– Это другое! – вспылила блондинка, бросив гневный взгляд на альфу, но при этом ментально сдержавшись

– Не другое, а при иных обстоятельствах, – спокойно ответил Шикамару, вновь откинувшись на кровать и явно оставшись при своем мнении

Темари ничего не сказала в ответ. Она вообще не понимала, с чего это альфа вдруг решил высказаться, к тому же высказаться на подобную тему, поэтому, схватив пальто и бросив короткое «увидимся», блондинка спешно покинула номер с ещё более испорченным настроением.

Сев в машину, Собаку просто поехала по дороге: на работе от неё сейчас все равно толку не будет, а домой не хотелось ещё больше. Не хотелось не только потому, что там был Сай, а потому, что она в последнее время чувствовала себя там лишней. Сай после того, как его состояние пришло в норму, целиком и полностью перебрал на себя все домашние хлопоты. Он готовил, занимался стиркой и уборкой и даже внутренний дворик привел в порядок, и, пожалуй, при таком раскладе вещей Темари нужно было только радоваться, ведь, фактически, впервые за последние 10 лет она была полностью избавлена от домашних хлопот, но именно это и угнетало девушку. Она привыкла быть хозяйкой в своем доме, привыкла заботиться о братьях и их благосостоянии, а теперь её потеснили с этого места, и поэтому-то альфа и чувствовала себя одинокой и ненужной. Нет, братья не забыли о ней, даже отец пару раз звонил и просил нанести визит, но все это было не то, ведь у всех – у отца, Гаары, даже у Канкуро – кто-то был, а именно, любимый человек, тот, с кем хотелось быть из-за чувств, а не из-за влечения, а в её отношениях с Шикамару кроме этого влечения, пожалуй, ничего и не было. Права была Сакура, когда сказала, что это ошибка, но Темари тогда слишком увлеклась борьбой с альфой, в которой, в итоге, и проиграла.

Когда Собаку вынырнула из своих мыслей, то заметила, что она остановилась у одной из элитных многоэтажек, возле которой не была уже довольно давно. Почему она приехала именно сюда? Темари не знала ответ на этот вопрос, но подумала о том, что если сейчас её примут, то и она примет, решение, причем то, которое нужно было принять ещё месяц назад.

Поднявшись на 18 этаж и подойдя к нужной двери, блондинка нажала на кнопку звонка и принялась ждать, прекрасно чуя, что омега точно дома. Открыли ей не сразу, далеко не сразу, но все же открыли, при этом окатив волной неприятных эмоций и одарив хмурым взглядом.

– Нет, – даже не пропустив альфу в квартиру, прямо с порога заявила Таюя

– Что, нет? – изумилась Темари, попытавшись улыбнуться, и приоткрыла свое биополе, дабы дать девушке понять, что она действительно рада её видеть, что, впрочем, было правдой

– Все, нет, – моментально закрывшись, с нажимом и недовольством произнесла омега. – От тебя воняет альфой, а я себя ещё уважаю и быть заменой или способом развеять плохое настроение не хочу