Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 121 страниц)

Дейдара очнулся, но глаза открывать не спешил. Было тепло и уютно, его бережно обнимали и баюкали, как ребёнка. Ментальный кокон вокруг ощущался четко и был таким согревающим и приятным, что из него не хотелось выбираться. В теле ещё чувствовалась слабость, но она постепенно улетучивалась, силы понемногу возвращались, а вместе с ними и осознание того, что он не дома, что эти объятия не Итачи, что поддерживает его не супруг.

Блондин резко отпрянул от источника тепла, сразу же оказавшись на полу на четвереньках, и, развернувшись, в немом вопросе уставился на брата, который сидел на футоне, скрестив ноги. Дейдара уже хотел было возмутиться, но вовремя спохватился, заметив, насколько устало выглядит альфа, при этом все же едва заметно улыбаясь. Учиха понятия не имел, что сделал Наруто, но, судя по всему, восстанавливал он его силы долго, и это при том, что парню нужно было четко контролировать каждую дозу своей энергетики, каждый свой виток, чтобы именно подлечить, а не навредить.

– С ума сошел, что ли? – недовольно прошипел омега, садясь прямо на пол точно напротив брата. – А если Итачи учует на мне твой запах?

– Я же осторожно, – блондин виновато улыбнулся, но тут же посерьезнел, за секунду свернул свое биополе и пронзительно взглянул на брата, от чего тот слегка недоуменно отшатнулся. – Не пей больше противозачаточные, Дей, – не приказал, попросил Намикадзе. – Я не знаю, что дало такой сбой, но они начали отравлять твой организм, отсюда и недомогание

– Но я же… – растерялся омега, нервно теребя край рубашки, – я же дозировку не нарушал, все по рецепту и с согласия врача

– Хочешь стать бесплодным? – Наруто наводил резкие, но правдивые аргументы, нажимая именно на самую болезненную для всех омег точку – ущербность, но в данном случае методы действительно оправдывали цель

– Нет, конечно же! – вскипел Дейдара, но тут же, будто что-то осознав, поник, бессвязно бормоча. – Но как же Итачи… как же мы с ним без таблеток-то… я же не могу признаться… он же не поймет… не простит

– Сомневаешься в собственном муже? – Намикадзе, склонив голову в бок, прищурился. – Ты даже не пробовал поговорить с Итачи на эту тему, решил все сам, сделал так, как будет лучше тебе, вот теперь и пожинай плоды

– Прям весь в тебя, мой дорогой братик, да? – ядовито прошипел омега, ментально закрываясь и отворачиваясь от альфы, но при этом все так же оставаясь сидеть на месте. – Так что там, – затянувшееся молчание первым не выдержал Дей, искоса посмотрев на брата и даже мелко фыркнув, мол, это не примирение, – внутри-то?

– Дей, – Наруто сокрушительно вздохнул, – сколько дней прошло с начала твоей течки? Четыре? Пять? Даже я на, возможно, таком сроке сказать однозначно ничего не могу, тем более что у тебя в организме был яд, какое уж тут оплодотворение

– Значит, я приду позже, – решительно стоял на своем омега, уже более открыто взглянув на брата. – Через неделю? Две? Когда ты сможешь сказать точно?

– Когда захочешь, – альфа буднично пожал плечами, но при этом слегка улыбнулся, все так же сдерживая свое биополе в жесткой узде, чтобы ещё больше не раззадорить омегу, – в этом доме тебе всегда будут рады

– Ну, да, – Дейдара нахмурился, ослабив контроль над своим ментальным блоком, что не укрылось от альфы, который смог за это время почувствовать намного больше, чем хотелось бы, который смог понять, что у брата, что-то произошло, из-за чего он ещё сильнее боится возможной беременности.

– Ладно, я пошел, – блондин поднялся и уже даже сделал пару шагов, но остановился. Он чувствовал, что брат смотрит на него, чувствовал его энергетику, которая мерно потянулась за ним, сопровождая, чуял его запах, ненавязчивый и чистый, ощущал его эмоции, от которых на душе становилось тяжело, а в сердце зарождалось сожаление.

– Что у вас случилось с Итачи? – Наруто все-таки задал этот вопрос, ведь он понял, что причиной смятений омеги является его супруг, но альфа доверял Итачи, был уверен, что тот жизнь отдаст за своего Истинного, но факт, похоже, был на лицо – в молодой семье произошла первая крупная ссора, потому-то Дей и пришел не к мужу, а к нему, инстинктивно, пусть сознательно и отвергая, но все-таки чувствуя в нем опору

– Хм, – Дейдара на миг задумался, но все же обернулся, чтобы посмотреть брату в глаза и кое-что понять для себя, точнее то, можно ли доверять человеку, который уже однажды предал. – Скажу так, – нет, он не доверял, по крайней мере, полностью, – меня окружают на редкость уникальные альфы, которые предпочитают это от меня скрывать, а после огорошивать своими признаниями и просить прощения за обман

– Так, может, стоит сделать шаг в ответ и попробовать довериться им? – нет, Намикадзе не говорил о себе, он говорил о других, об Итачи, который, очевидно, не смог доверить свою тайну супругу, о красноволосом альфе, который притворялся бетой, о родителях, которые умолчали и предпочли остаться в стороне, то есть о тех, кто был омеге действительно дорог

Дейдара ничего не ответил, он просто развернулся и ушел, но его смятение не укрылось от альфы, который сразу же позволил себе расслабиться, выпустив излишки энергетики и откинувшись на футон. На самом деле сил на лечение брата он потратил немного, труднее было сдерживать свое биополе, которое рвалось к омеге, чтобы защищать и оберегать, желая восстановить утраченные связи, что в одностороннем порядке, конечно же, сделать было невозможно. Такова уж природа связей: чтобы потерять их достаточно желания одного, а чтобы выстроить – обоих, причем чувства должны быть неподдельны, искренни и глубоки, чего со стороны Дея, а блондин теперь был в этом уверен, точно не будет.

– Прости, братишка, – прошептал Наруто одними губами, всматриваясь в блики от лампы на потолке, – но так будет лучше.

========== Глава 16. Часть 1. ==========

Альфа изо всей силы ударил руками по рулю, пытаясь, то ли стабилизировать свое биополе, то ли отвлечься от своих метаний с помощью боли, вот только желаемого он не добился, какие бы цели не преследовал, лишь только баранка, скрипнув, треснула в нескольких местах, теряя свою идеальную форму. «Нужно было взять у Наруто подавляющих», – с сожалением и опозданием подумал Собаку, пытаясь, все так же безрезультатно, обуздать свое биополе, от мощного давления которого, казалось, сейчас в машине лопнут все стекла, и лопнули бы, точно, если бы не были бронированными примерно на вот такой вот случай.

Гаара покосился на толстую папку, которая лежала на соседнем сидении, и нахмурился, хотя, фактически, поводов у него было больше к радости, но радость эта была болезненной от понимания того, что он вновь все решил сам, вот только на этот раз решал он не только свою судьбу, но и судьбу своего омеги, который его, по сути, и не был. Это было бремя, которое Собаку собирался нести, если понадобится, до конца своей жизни. Он чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Саем, хотя это именно брюнет ни с того, ни с сего выскочил замуж, но, будь он сам понапористей, не скрывай он своих чувств, проявляя больше заботы и внимания и не волочась по притонам Старого города, все могло бы быть иначе. Но тогда, полтора года назад, он все ещё был зол на всех и вся, и эта злость, казалось, была стимулом его жизни, а оказалось, что злоба истощала его, мешала раскрыться его истинным силам и неумолимо вела к грехопадению.

Гаара злился на отца, который нашел замену своей супруге в виде её младшего брата, которого, в сущности, не любил и видел в Ясямару только Каруру, ведь те были очень схожи и внешне, и характерами, да и любили они Собаку но Шукаку одинаково сильно, а альфа этим воспользовался, дабы заполнить пустоту внутри себя после смерти жены. Аловолосый злился на сестру, которая, ухватившись за свою мечту, с головой ушла в её воплощение, тоже отгораживаясь от гнетущих проблем и создавая лишь видимость заботы о младших братьях. По крайней мере, так думал Гаара тогда, не понимая, что Темари просто хотела состояться, как женщина, как альфа, ведь альфы рождены для лидерства, руководства, первенства, а не для домохозяйства и подтирания соплей младшим братьям. Собаку злился на Канкуро, который вел себя, как прожженная шлюха, позоря честь клана своими дурацкими выходками и распространяя о себе дурную славу. Злился и не понимал, что, когда их мать умерла, тому было 9, а когда слегла с болезнью и того меньше, он не понимал, что таким способом брат просто пытался обратить на себя внимание, которым был обделен в силу семейных проблем, который хотел любви, которая ему не досталась от подавленного горем отца, хлопочущей по дому сестры и обезумевшего братца, не понимал, что Канкуро – омега, которого нужно защищать и которому этих самых внимания и любви нужно было намного больше, чем и ему, и Темари вместе взятым.

Альфа злился на друга, которого считал верным и понимающим, и который сбежал из страны на якобы обучение в США, не сказав ни слова, который бросил его наедине со своими проблемами, со своей необузданной сущностью, с непониманием своего иначия, который, как и остальные, предал его. Но, несмотря на все это, Гаара как-то держался, даже одно время пытался взять себя в руки ради своего омеги, но, когда ему пришло приглашение на свадьбу любимого, Собаку вновь сорвался, пустившись во все тяжкие, а после… после он оказался в США. Как, он точно не помнил, ведь его первым воспоминанием было лицо Наруто, который доставал его из мусорного бака возле своего дома, точнее дома Джирайи Сенджу, где Намикадзе, а после и Собаку, обосновались на жительство. Тогда жизнь Собаку но Гаары изменилась, и он ни о чем не жалел, по крайней мере, пока Канкуро, как не удивительно, не прислал ему местную газету со статьей о Сае, и он решил вернуться, а вместе с ним и Наруто. Сейчас же у Гаары была возможность исправить свою последнюю ошибку прошлого, вот только руки у альфы дрожали, а биополе возмущенно вилось, будто нарочито назидая над головой, которая и так раскалывалась после бессонной ночи. А ещё и братик у него должен скоро родиться…

Бесы! Почему-то Собаку думал, что именно эти глумливые создания издеваются над ним, хотя боги тоже не лучше, раз предпочитают лишь молча созерцать страдания своих творений. Абсурдно как-то: боги создали такой Мир и так беспечно отнеслись к его дальнейшей судьбе, позволив случиться много чему, что и до сих пор было скрыто от людских глаз в запрещенных Темных Фолиантах. Ну, да и ладно, размышлениям о вседержителях и их проделках можно будет предаться позже, примерно за порогом старения, а сейчас у него есть более важные дела, которые не терпят отлагательств и слабости духа.

Сперва, как и планировал альфа, он зашел к Орочимару но Шиин, лечащему врачу Сая, которому и предоставил уже подписанные Ясямару и его отцом и заверенные в Министерстве бумаги на опекунство. Доктор довольно долго и скрупулезно изучал документы, к подлинности которых придраться было невозможно, ведь составлял их не кто иной, как Намикадзе Наруто, а после повел его к главврачу. Главврач оказался альфой уже преступившим порог старения, ворчливым, с крючковатым носом и глазами-бусинками, которыми пристально и тщательно изучал своего посетителя, задавая каверзные вопросы. Гаара к подобному был готов и отвечал точно так, как его напутствовал Наруто, сохраняя ментальную стойкость и не выдавая своего внутреннего волнения, опираясь на то, что омеге нужна домашняя забота и постоянный уход, а не обстановка четырех стен в комнате Кельи и осмотр по расписанию раз в день. Мужчина покряхтел, пофыркал, в Министерство даже позвонил, и только потом, так и не сумев сломать ментальные щиты аловолосого, дал свое добро, поставив на документах размашистую и заковыристую подпись.

Они уже подошли к двери палаты, когда Орочимару резко остановился и, обернувшись, тем же строгим, отеческим взглядом посмотрел на Собаку, который инстинктивно сразу же напрягся, предчувствуя сложный разговор.

– Гаара-кун, – было заметно, что доктор тоже нервничает, так как его биополе вилось куда сильнее обычного, позволяя альфе почувствовать в нем давние, небрежно залеченные и устаревшие разрывы, – будьте готовы ко всему. Я не могу сказать, как отреагирует пациент на эту новость, но постарайтесь объясниться с ним помягче и без ментального давления

– Конечно, – Собаку кивнул, ведь он и сам понимал это, вот только что-то подсказывало аловолосому, что это ещё не все, что доктор хочет сказать ещё что-то, но, то ли сомневается, то ли все-таки побаивается, хотя, скорее первое, чем второе

– И ещё, – Орочимару решился, ведь это он, в конце-то концов, заварил эту кашу, проникшись сожалением к пациенту, так что в какой-то мере он теперь тоже нес ответственность за его судьбу, – думаю, не стоит напоминать, что вы, Гаара-кун – альфа, и, получается, я заведомо передаю более не меченного омегу на ваше попечительство, так что имейте в виду, – брюнет ужесточил тон голоса, а его биополе, как не странно, предупреждающе всколыхнулось, – я буду навещать вас и, если замечу, что состояние Сай-куна ухудшилось, непременно посодействую в лишении вас опекунских прав

– Я приложу максимум усилий, чтобы вам не пришлось прибегать к подобным мерам, – Гаара сказал именно так потому, что понимал, что сейчас он не может заверить доктора в своей безопасности для омеги, ведь он, и правда, альфа, тем более, который испытает к своему подопечному сильные чувства, так что никаких гарантий аловолосый не мог дать даже себе. – Я благодарен вам, Орочимару-сан, за содействие, понимание и, я надеюсь, последующую помощь, – Собаку учтиво поклонился, выражая свое уважение

– Непременно, Гаара-кун, – Шиин кивнул в ответ, свернув свое биополе вновь до едва ощущаемого комка, развернулся и, провернув округлую ручку, толкнул дверь

Сай сидел на кровати, отстраненным взглядом уставившись в окно и лениво теребя мочку левого уха, при этом, казалось, даже не заметив присутствия посторонних. На прикроватной тумбочке в высокой вазе стоял букет ромашек, все таких же благоухающих и живых, как и неделю назад. Говорят, если цветы подарены от чистого сердца, то они долго не увядают и сохраняют свой аромат, эти же цветы Гаара подарил любимому вместе со своим сердцем, отдав его целиком, не сожалея и навечно.

Орочимару ненавязчиво подтолкнул альфу, чтобы тот, мол, не обращал внимания на якобы ушедшего в себя омегу и переходил к главному. Собаку и сам знал, что Сай увидел их и понял, кто к нему пришел, но виду не подал, продолжая думать о чем-то своем, даже его биополе не всколыхнулось, вот уже который месяц оставаясь призрачной, тонкой оболочкой вокруг омеги, которая часто трепетала в его присутствии, выдавая истинные ощущения своего носителя.

Гаара сделал несколько шагов вперед так, чтобы выделиться на фоне белизны палаты и попытаться все-таки обратить внимание парня на себя, но и слишком близко не подошел, дабы лишний раз не волновать любимого, и чтобы самому иметь больше простора для контроля своего биополя, которое тут же потянулось к слабо пульсирующему источнику, желая наполнить его своей энергетикой. Возможно, прежде чем говорить, ему стоило прокашляться, но думать об этом было уже поздно – альфа заговорил, и его слегка хриплый голос таки выдал его внутреннее волнение, которое было связно не только с предстоящим признанием, а и с запахом омеги, которым насквозь пропиталась вся атмосфера палаты.

– Сай, доктор Шиин выписывает тебя, – Собаку видел, как вздрогнул брюнет, ощутил, как всколыхнулось его слабое биополе, уловил ту дрожь, которая наполнила атмосферу энергетикой страха и отчаянья, но при этом омега не сказал ни слова, даже не посмотрел в его сторону, лишь тонкое покрывало посильнее скомкал в своих худых пальцах, прижимая ткань к груди, будто та могла его защитить. – Но домой ты не поедешь, – после короткой паузы продолжил аловолосый, ощущая новый виток страха от омеги, который был ещё более четким, ещё более сильным, который был единственным четко осязаемым вихрем вокруг брюнета

– Я… – Гаара, припомнив слова доктора, успел исправиться, стараясь ещё больше не испугать любимого. – Мой отчим, Ясямару, оформил на тебя опеку, так что теперь ты находишься под защитой клана Собаку. И я, – альфа все-таки решил сказать, подумав, что это должно придать Саю уверенности, что это поможет омеге почувствовать себя действительно защищенным, – собираюсь присматривать за тобой, ведь тебе нужна забота, внимание и квалифицированная помощь, которую пообещал оказать Орочимару-сан, – аловолосый обернулся в поисках поддержки со стороны доктора, который незамедлительно кивнул, но в этот же момент Собаку упустил очень важную деталь, упустил те изменения, которые резко исказили и лицо омеги, и его биополе

– Нет, – тихо возразил Сай, опустив голову и слегка подрагивая

– Что? – Гаара резко обернулся, остро почувствовав нестабильность биополя омеги, которое дрогнуло, треск рвущихся ментальных нитей которого, будто ножом, резанул по его собственной энергетике, всплески которого явственно причиняла боль своему носителю

– Нет! – крик брюнета был пронзительным, душераздирающим в своей надрывности, отчаянным и полным боли. Омега вскинул голову, и Собаку отшатнулся, видя перед собой безумную гримасу на прекрасном лице, столкнувшись взглядом с темными глазами, в которых полыхало пламя сумасшествия, ощутив радикальные, грубые, неистовые изменения в биополе парня

– Нет! Не трогай! – отчаянно завопил Сай, когда Гаара попытался приблизиться к нему, чтобы успокоить, и сполз на кровать, забившись в истеричных судорогах. – Не трогай меня, ублюдок! Не подходи, тварь! Не прикасайся! Убирайся из моей жизни! Не приходи во снах! Не будь со мной наяву! Отпусти меня!

Сай метался на кровати, а Гаара не знал, что он может сделать, чувствуя, что биополе омеги рвется, истощается буквально на глазах, исходит мелкими ментальными нитями на нет, грозясь вскоре оборвать жизнь своему носителю. Он же защищать хотел, заботиться, окружить вниманием и любовью, но сделал только хуже. На что он надеялся, когда решил привести чужого омегу в свой дом? Чего он хотел добиться от Сая в ответ на свои действия? Прощения? Благодарности? Любви? Почему вновь поступил так эгоистично? Неужели его чувство собственничества важнее здоровья любимого? С чего он решил, что рядом с ним Саю будет лучше? Его любовь, и вправду, была слепа, ведь из-за неё, оказалось, он не понял очевидного, не осознал, что он не нужен омеге, что Сай сознательно отгораживается от него не потому, что он – альфа, а потому, что он – это он, Собаку но Гаара – человек, который бросил своего любимого вместо того, чтобы бороться за свои, а возможно, и не только свои, чувства.

– Гаара-кун, держите его! – Орочимару уже был возле койки пациента, который извивался на ней, сопротивляясь, кричал, пытался ударить доктора, расцарапывал себе руки и проклинал кого-то в беспамятстве

Собаку плотно свернул свое биополе, что далось ему не так уж и легко, ведь инстинкты альфы твердили, что омегу нужно укутать в плотный кокон и приструнить именно на ментальном уровне, но, в то же время, аловолосый понимал, что малейшее прикосновение к биополю любимого с его стороны и последствия могут быть непоправимыми, даже летальными. Альфа, игнорируя собственные терзания, в несколько шагов оказался возле кровати, немного грубо хватая брюнета за руки и пытаясь зафиксировать парня так, чтобы Орочимару смог сделать ему укол.

– Не бей в живот! – внезапно выкрикнул Сай, и Гаара, опешив, отпустил его, в то время как омега, скрутившись в клубок, обхватил себя руками, теперь уже начиная скулить. – Это же твой ребёнок… твой… наш… не бей, пожалуйста…

Собаку растерялся, пытаясь понять, что происходит, ведь, очевидно, Сай сейчас не воспринимал его, он погрузился в прошлое, почувствовав угрозу в виде альфы, испугавшись более тесного контакта с ним, выдав, наконец, свои истинные страхи. Радовало разве что одно – биополе омеги улеглось, истощившись, а значит, угрозы его дальнейших повреждений миновала, хотя трещин в нем все же было уже не мало. Орочимару же, в отличие от альфы, не растерялся: воспользовавшись моментом, он ввел брюнету успокоительное пополам со снотворным, сразу же проверяя его пульс и частоту дыхания.

Пока доктор осматривал омегу, Гаара присел на кровать и опустошенно выдохнул. Сай все ещё бессвязно что-то шептал и инстинктивно прикрывал живот, мелко содрогаясь в рыданиях, а аловолосый не мог даже посмотреть в его сторону, коря и виня себя. Мог ли он теперь забрать Сая домой? Наверное, нет, ведь его присутствие рядом явно причиняло омеге боль и не способствовало душевному выздоровлению. Может, и правда, лучше отвезти его к Ясямару, который точно не откажется ухаживать за своим подопечным? Может, ему самому действительно лучше уехать из страны? Вместе с Наруто, навсегда, затеряться где-нибудь в мире, примкнуть к археологам и посвятить себя изучению древностей. Может, вдали от него Сай сможет-таки быть счастливым?

– Почему? – тихий шепот заставил Гаару на миг отбросить свои мысли и повернуть голову на звук. Стало спокойно, до какого-то леденящего ужаса спокойно и бесцветно, будто из него высосали все эмоции и чувства, будто и не было красок вокруг, только что-то зыбкое, отдаленно напоминающие мираж, что-то пустое, как и взгляд его омеги, которым тот смотрел, будто сквозь него

– Почему ты? – медленно моргая, продолжал шептать Сай. – Ты не слышал… я звал, а ты не пришел, – омега полностью прикрыл потяжелевшие веки и, прежде чем погрузиться в искусственный сон, выдохнул. – Я ждал тебя до последнего… Гаара

Альфа опешил: он звал? ждал? его? Как же так? Почему он, Гаара, этого не знал? Когда это было? Когда его омега его звал? Когда выходил замуж? Когда его бил муж? Когда он терял ребёнка? Сколько он ждал его и для чего? Чтобы сказать что-то? Чтобы упрекнуть? Чтобы быть с ним? Неужели он чего-то не понял? Что-то упустил? Сделал поспешные выводы? Был глуп и недальновиден? Ослеплен ревностью?

– Гаара-кун, – поток вопросов в голове альфы прервал Орочимару, который встал точно напротив него, преградив путь и без того не слишком ярким солнечным лучам, – вы ещё не передумали забирать Сай-куна?

– Я… – Собаку замешкался, ведь он так и не дал ответ ни на один из заданных себе же вопросов, а после просто послал их все в Преисподнюю – пусть бесов терзают, а он начнет все сначала, по-другому, рядом со своим любимым. – Конечно, нет, – альфа, собравшись и стабилизировав свое расхлябанное биополе, поднялся и уверенно посмотрел на доктора

– Вы же понимаете всю ответственность? – стоял на своем доктор, слегка преграждая путь аловолосому. – Подобное может повториться, и не раз, да и вообще, готовы ли вы именно заботиться, а не преследовать какие-то свои, корыстные, цели?

– Готов, – Гаара посмотрел на мирно спящего Сая, который все ещё прикрывал свой живот, и улыбнулся, ментально едва касаясь биополя омеги и слегка его подлечивая своей энергетикой, а после, наклонившись, завернул брюнета в покрывало и аккуратно поднял на руки. Орочимару не препятствовал аловолосому, позволяя забрать своего пациента, чувствуя по состоянию биополя альфы, что тот действительно сможет позаботиться о своем любимом как никто другой.

– Орочимару-сан, – сделав пару шагов, Собаку обернулся и выразительно посмотрел на доктора, – когда у Сая должна быть течка?

– Трудно сказать, – брюнет пожал плечами, – из-за выкидыша и стресса его течный цикл мог сбиться, но, – Орочимару не менее выразительно посмотрел на альфу, – за время пребывания в больнице течка у Сай-куна была только раз, примерно два месяца назад

– Спасибо, доктор, – Гаара коротко кивнул. – Надеюсь вскоре приветствовать вас в своем доме не только как врача, но и как желанного гостя

– Это честь для меня, – омега поклонился в ответ, а после проводил пару пристальным взглядом, который, впрочем, сразу же сменился на довольственный: похоже, он поступил правильно, позволив этим двоим таки обрести друг друга.

Черный Мерседес с тонированными стеклами остановился на светофоре, пропуская многоликую, спешащую по переходу, толпу. Из салона, сквозь окно, было отчетливо видно уютное кафе, большие оконницы которого выходили на улицу, позволяя прохожим оценить комфортабельность заведения. За круглым столиком сидела пара: мужчина трепетно сжимал руку своей спутницы и о чем-то ей говорил, женщина же в ответ слегка стыдливо отводила глаза, при этом изредка бросая полные обожания взгляды на своего ухажера. Машина тронулась с места, а её пассажирка усталым взглядом, медленно поворачивая голову, проводила счастливую пару, которая осталась там, за стеклом, в уютном кафе в обществе друг друга.

Наверное, это было волнительно. Вполне возможно, что именно такие встречи запоминаются на всю жизнь или становятся знаменательными в отношениях двоих. Наверняка, счастье и заключается в том, чтобы быть рядом с любимым человеком, разделяя с ним все радости и невзгоды. Может, любовь – это самое прекрасное чувство на земле и самый щедрый дар, который преподнесли людям боги.

Хината не зря в своих размышлениях употребляла именно вводные слова, так как все это – и волнительность свидания, и счастье встречи с любимым, да и сама любовь – было для неё непонятным и далеким. Нет, девушка хотела всего этого, жаждала, стремилась к подобной жизни, но, в силу сложившихся обстоятельств, её желания так и оставались несбыточными мечтами юности. Взор брюнетки зацепился за молодую девушку, которая, не спеша, прогуливалась по аллее, толкая перед собой коляску. Хьюго, смотря на неё, даже подумать не могла, что молодая мать несчастлива, ведь её губы озаряла легкая улыбка, а походка была ровной, уверенной и в то же время летящей, легкой, будто девушка спешила к тому, кто ждал её, кому принадлежало её сердце. Хината жила вот так, смотря на чужое счастье сквозь стекло, уже 16 лет, и если раньше она радовалась за других, ей было приятно видеть счастливые улыбки незнакомцев, то сейчас брюнетка понимала, что о ней самой так думать никто не будет, что её жизненный путь уже избран и продуман, что она пленница своего статуса и положения, а теперь ещё и марионетка в политических интригах отца.

Высказывать свое «против» было уже поздно, да и не стала бы Хьюго, и в силу своего воспитания, и из-за долга перед кланом, перечить отцу, но и становиться игрушкой, в чьих бы то ни было руках, она не собиралась. Осознание этого пришло к брюнетке недавно, примерно тогда, когда она познакомилась с компанией выпускников, взгляды и поведение которых кардинально отличались от её собственных и были более современными, что ли. Нет, это было отнюдь не негативное влияние плохой компании, просто Хината поняла, что жизнь, там, за стеклом, может быть совершенно другой, что в ней больше красок, больше возможностей, больше насыщенности и, что самое главное, что там есть право выбора, которого у Хьюго не было отродясь. Она не выбирала клан, не выбирала семью, не выбирала одежду или рацион, не выбирала школу и факультативные занятия, она не выбирала своего жениха, она вообще понятия не имела, что человек может что-то выбирать, что у подростка может не быть четкого расписания и столь обременительных обязанностей, и, осознав все это, Хината решила, что пора попробовать и понять, что же это такое – право выбора.

Начать омега решила с маленького, например, предпочтений в еде и одежде, после она сменила несколько факультативных занятий, естественно, с ведома и одобрения отца, но все же, а потом начала познавать мир вне дома. Конечно, не все, что узнавала и понимала Хината, ей нравилось и прикипало к её сердцу, но все же впечатлений было много, как и опыта, который девушка впитывала в себя, как губка, запоминая, анализируя и формируя себя как личность с собственными взглядами и мнением. От родителей приходилось скрываться, для них она была глупой, наивной и несведущей, но Хината уже не была такой, по крайней мере, кое-какие бразды своей жизни она твердо решила взять в свои руки.

Прежде, чем нанести визит своему жениху, Хьюго долго и усердно продумывала каждую мелочь, начиная от своего внешнего вида и заканчивая контролем над собственным биополем. На самом деле Хината много о чем хотела сказать Собаку, особенно в тот момент, когда учуяла на нем запах другой омеги, но брюнетка сдержалась, понимая, что сценами ревности и вымогательством она не добьется того, что запланировала, не сможет создать крепкую семью, в которой её если не будут любить, то уважать и считаться с её мнением должны точно. Хината знала, что с её помощью глава клана хочет добраться до наследия Собаку, что он желает увидеть внуков, которые станут залогом проникновения Хьюго в ряды своих основных конкурентов, и девушка была готова посодействовать отцу в этом, но при этом понимая, что в случае чего именно она станет разменной монетой, о которой ни Хьюго, ни Собаку сожалеть не будут. Хината не могла допустить этого, а потому ей нужна была поддержка её будущего мужа, нужна была опора и защита, нужны рычаги, с помощью которых она бы могла влиять на положение дел в обоих кланах. Зря отец недооценивал её: пусть она и омега, но кровь Хьюго в ней постепенно брала свое, взывая к клановым чертам, среди которых были и расчетливость, и незаурядный ум, да и что греха таить, умение плести интриги. Нет, Хината осталась той же, милой, мнительной и впечатлительной девушкой, просто жизненная несправедливость научила её выживать среди волков и бороться за себя, ведь никто более ради неё и пальцем не шелохнет.

В итоге, после длительных размышлений, первоначальной целью Хинаты стало добиться внимания со стороны своего жениха, а после, если все получится, то и взаимности. Хьюго не могла сказать, что влюблена в Гаару, но и тут инстинкты омеги брали свое, настойчиво подсказывая, что этот сильный, красивый и зрелый альфа будет хорошим мужем, семьянином и отцом, а остальное должно было приложиться вместе с годами супружеской жизни. Но, каковыми бы ни были её планы, брюнетка понимала, что усилий ей придется приложить не мало, но она была готова к этому, ведь, по сути, впереди у неё было ещё три года, чтобы завоевать своего жениха и стать ещё более мудрой и дальновидной.

Мерседес, въехав на территорию особняка, остановилась возле парадного входа, и Хината, не медля, вышла из машины и направилась в дом, желая поскорее оказаться в своей комнате и немного отдохнуть после напряженного дня в школе. Каким же было удивление брюнетки, когда она, войдя в особняк, сразу учуяла знакомый запах альфы. Пожалуй, омега не была ещё готова к этой встрече, ведь, по сути, о предложении Такахаши Тен-Тен она толком и не успела подумать, разрабатывая варианты подхода к жениху, но и избежать столкновения с альфой было не возможно, так как, чтобы попасть на второй этаж, ей нужно было пройти малую гостиную, в которой, судя по ощущениям, и находилась шатенка. Собравшись, слегка вскинув голову и расправив плечи, Хината непринужденной походкой вошла в гостиную, сворачивая свое биополе, дабы альфа не почувствовала её волнение.