Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 121 страниц)

– Нейджи… подожди… – сквозь всхлипы и стоны пробормотал Суйгетсу, сперва комкая в кулачках простынь, а после, осмелившись, робко прикасаясь к голове альфы и несильно сжимая его волосы. – Пожалуйста, подожди, – да, было приятно, даже более чем, он вообще не мог описать свои ощущения словами, разве что сказать, что это похоже на множество колких мурашек, которые начали свой путь по его телу с пальцев ног и постепенно заполонили его всего, превращаясь в тяжелые, горячие спирали, которые вот-вот должны были вспыхнуть.

– Прости, увлекся, – спешно пробормотал Нейджи, напоследок целуя острую тазовую косточку, а после вновь начиная осыпать тело блондина поцелуями, пока не добрался до алых, искусанных, влажных губ, которые он, не медля, захватил в плен головокружительного поцелуя.

Да, он, как альфа и мужчина, тоже хотел большего, чувствовал напряжение в паху, ощущал нетерпеливое подрагивание собственной плоти и усмирял порывы сущности, которая тянулась к своей половинке, но что-то его останавливало, что-то со стороны Ходзуки, будто тот и не сопротивлялся и в то же время что-то пытался ему донести. Он медленно разорвал поцелуй и уже хотел спросить, что случилось, как вмиг получил ответ на свой вопрос, так его и не задав. Получил, когда оказался опрокинутым на спину, и когда на его бедрах уверенно уселся омега.

Суйгетсу долго думал над тем, может ли он проявить инициативу, как альфа, и сделать то, что ему самому хотелось. Конечно же, в его желании не было ничего постыдного или непринятого, но все же он колебался, опасаясь реакции Нейджи. Пожалуй, он бы так и не решился проявить инициативу и продиктовать альфе свои условия, если бы не ментальные ощущения. Все это время они обменивались энергетикой, даже не прилагая к этому процессу особых усилий. Она сама соединялась и текла через них, их ментальные витки сплетались, как языки в поцелуе возлюбленных, а нити новых уз тонко вибрировали, отвечая на каждое прикосновение. Поэтому он решился. Потому, что он тоже хотел подарить любимому удовольствие.

Сказать честно, Нейджи был слегка растерян, потому что сперва он подумал, что блондин хочет ответить ему на ласку такой же, но после, когда он понял, то сдался прежде, чем смог воспротивиться, потому что сопротивляться подобному, особенно, если это не только чувствуешь, но и видишь, было просто невозможно.

– Боги… боги… боги… – шептал Суйгетсу, одной рукой придерживая член альфы у основания, а второй упираясь в постель. Поза, конечно, была не очень удобной, но омеге сейчас было на это плевать, потому что ощущение горячей, твердой, пульсирующей плоти, которая, раздвигая мягкие стеночки, постепенно заполняла его, было настолько ошеломляющим, что собственное возбуждение уже было болезненно-сладким и мучительно-томительным.

– Только мое имя… – приглушенно прохрипел Нейджи, принимая полусидящее положение после того, как блондин, полностью опустившись на его плоть, замер с закрытыми глазами и запрокинутой головой, жадными глотками хватая воздух. – Ты можешь шептать только мое имя, – положив руки Суйгетсу на талию, альфа медленно вскинул бедра, давая понять, что ему нравится, что он желает продолжения, что он разделяет все чувства и ощущения своего омеги, и ему ответили таким же движением навстречу, глубоко вдохнув, рвано выдохнув и на пике первой волны заполняющего удовольствия прошептав слова любви.

========== Глава 29. Часть 1. ==========

Медленно окинув комнату взглядом, Киба нарочито глубоко выдохнул, после чего присел на самый краешек нового, ещё обтянутого тонким целлофаном дивана – часы показывали только десять утра, а у него уже ноги подгибались от усталости, хотя эта усталость в какой-то мере была приятной. Что-то обдумав с полминуты, омега решил, что он все-таки может выделить в своем, необычайно плотном на сегодня графике немного времени, чтобы перевести дух, после чего завалился на спину, чувствуя, как под ним шуршит целлофан. Сейчас его внешний вид был слегка небрежным – потертые, подвернутые до колен джинсы, растянутая футболка, шлепанцы и бандана, но внутреннее состояние покоя и уверенности придавало шатену какого-то притягательного свечения, которое выражалось в легкой полуулыбке и мечтательно прикрытых глазах, что смягчило черты его, в последнее время заострившегося, лица и убрало из него печать тоски. Для самого Инудзуки все тоже было не совсем обычным, даже эта комната, которую он за последние два месяцы исходил вдоль и поперек, и блеклость которой так и не привлекла его внимания, воспринималась иначе, под другим углом, с иного ракурса, будто до этого он и вовсе ничего не видел сквозь пелену депрессии и апатии.

Киба и сам толком не понял, что же заставило его так измениться, причем кардинально и буквально за несколько минут, что стало ключом, который, наконец, помог ему закрыть дверь прошлого и открыть врата в будущее, но факт оставался фактом: после разговора с Хаку сфера, в которой он заперся, не подпуская к себе никого, дала трещину, а после и вовсе пала, обнажая его перед миром, от которого он так старательно отгораживался. Пожалуй, его поразила история мальчика, пусть он и не расспрашивал обо всех деталях, но, тем не менее, на фоне жизни омежки его собственная показалась ему не такой уж и беспросветной, пусть в ней и было много болезненных моментов. Но, главное, после знакомства с Юки он понял, что нужно отпустить свои страхи, поставить перед собой цель, быть решительным, преодолевать все трудности с высоко поднятой головой и, конечно же, доверять своему альфе, видя в нем опору и поддержку. Странно, но раньше, когда у них с Хиданом только налаживались отношения, именно так и было, пусть они совсем мало знали друг о друге, и сам омега не рассматривал их связь, как что-то серьезное и имеющее будущее, а после… скорее всего, он просто устал бороться, видя, что все, к чему он стремится, оборачивается прахом, принося только боль и разочарование. И ещё, за что Инудзуке было особенно стыдно, он начал принимать заботу Хидана, как данность, просто существовал при нем, не обращая внимания и не придавая значения тому, сколько же альфа делает именно для него, и что Хагоромо тоже тяжело ввиду того, что он не только не ощущал отдачи, но и понимал, что все его старания проходят впустую. Это задело Кибу, и он бы наверняка снова впал в отчаяние, продолжая твердить себе, что он настолько ущербный, что приносит окружающим только боль, беспокойство и обременительные проблемы, но на этот раз омега мысленно отгородился от всего неприятного, оставив его где-то там, за плечами, в порывах холодного зимнего ветра и мелком моросящем дожде ранней весны, перевел дыхание и вспомнил о тех, кто ему дорог и кому дорог он, сделал шаг вперед, что оказалось не то чтобы просто, но и не так тяжело, как он предполагал.

Конечно же, Киба не мог сказать, что он излечился от своей депрессии целиком и полностью, все-таки в его памяти и его душе все ещё жили призраки прошлого и, наверное, они никогда полностью так и не покинут его, но они больше и не досаждали, не разрывали его сердце и не терзали душу, став отголосками. Естественно, омега не мог с уверенностью сказать, что следующая неудача вновь не ввергнет его в прежнее состояние, но он поклялся себе, что сделает все для того, чтобы этих неудач было поменьше, а света в его жизни побольше.

К слову говоря, Хаку оказался довольно общительным и приятным омежкой, но при этом он не был болтлив или навязчив, не спрашивал больше, чем Кибе хотелось бы рассказать о себе, и не изливал ему свою душу до таких деталей, которые для самого шатена были бы обременительны или неприятны. В принципе, они могли бы стать хорошими друзьями, но нужно было немного времени, чтобы присмотреться друг к другу и перестать быть кем-то больше, чем просто товарищами по несчастью, и они оба это поняли, начав с того, что Юки изъявил желание помочь ему с обустройством дома.

Как ни удивительно, а Инудзука, честно сказать, даже стыдился просить о подобном после того, как он сам сознательно закрылся от своих друзей, Сай приехал к нему буквально через час после телефонного разговора, обеспокоившись такими разительными переменами. Да, шатен видел удивление на лице омеги, который с ощутимой опаской вошел в его дом, но после, когда он познакомил старого друга с Хаку, все как-то само собой стабилизировалось и утряслось, и сам Киба так и не понял, когда наступил тот момент, когда они втроем уже у него на кухне пили чай и обсуждали объем ремонтных работ в его доме. Конечно же, идей была масса, но омега понимал, что сейчас они с Хиданом не располагают достаточным количеством средств, честно сказать, он вообще не имел понятия, каким этим самым количеством они располагают, и что действовать придется в рамках разумного, но это было уже что-то по сравнению с тем, что до этого момента он так и не смог довести ремонт ни в одной из комнат до конца.

Начать решили с гостиной, после чего составили список всего необходимого и прикинули его приблизительную стоимость – получилось много, и Киба даже чуточку приуныл, но Сай быстро нашел выход из ситуации, подключив каких-то там знакомых Гаары, и, в итоге, уже менее чем через час в его гостиной хозяйничала бригада рабочих бет под начальством строгого альфы. В это же время Хаку настоял на том, что ничто так не подымает настроение, как покупки, и Инудзука даже начал слегка возмущаться, мол, нет у него сейчас лишних денег на то, чтобы обновлять гардероб, но, оказалось, омежка имел ввиду совершенно другое, вследствие чего в гостиной и появился новый диван, купленный, кстати, за его, Кибы, деньги, которые он получил при расчете с работы. Прежде чем вернуться домой, они посидели в кафе и поболтали, казалось, о совершенно неважных вещах, но от этого разговора самому омеге стало так приятно на душе, что он понял, что больше не хочет быть изгоем, а отказываться от общения только потому, что он ущербный – глупо. Нет, он не ущербный, он просто болен, как больные и другие, но, главное, у него ещё есть надежда на то, что все в его жизни наладится, и, естественно, не последнюю роль в этом сыграл его альфа, который, собственно, и дал ему эту надежду.

Хидан был удивлен, и не только тому, что за время его отсутствия преобразилась и гостиная, и сам омега, а и тому, что его ожидал пусть и не роскошный, но романтический ужин при, казалось, банальных свечах, но таким счастливым Инудзука не видел своего альфу уже давно. То, что было после, Киба стыдился вспоминать, потому что у него до сих пор алели уши и смущенно опускался взгляд, но воспоминания о жаркой ночи, когда ему казалось, что все его тело превратилось в сплошной комок пульсирующего удовольствия, то и дело всплывали в его памяти, вызывая легкие тянущие ощущения внизу живота. Да, он предполагал, что подходит период течки, но организм настойчиво твердил, что до неё осталось день-два, а все потому, что вчера… Киба выдохнул и прикрыл глаза, вновь вспоминая: вчера, на пике страсти, Хидан снова попробовал поставить на нем метку, и опять тщетно, хотя им все-таки удалось совершить незначительный обмен энергетикой. Омега помнил, что при этом он испытал какие-то странные, непонятные ему ощущения: его тело сперва пробил озноб, а после обдало жаром, все стало восприниматься сильнее, отчетливей, чувствительней, пусть все это и длилось буквально несколько секунд, но у самого Кибы не было объяснений по этому поводу, хотя, скорее всего, причиной тому была предстоящая течка.

Оставив свои воспоминания и размышления на потом, Инудзука со вздохом открыл глаза и, повернув голову, вновь окинул взглядом будущую гостиную, прикидывая в уме, что ему ещё нужно сделать до того, как приедут рабочие. Внезапно, его взгляд остановился на тонкой светлой папке, которую тяжело было заметить под слоем целлофана, и, скорее всего, он бы её и не заметил, выбросив вместе с мусором, если бы сейчас не лежал на диване. Шатен поднялся, решив посмотреть, что это за папка, которую, уже спустя несколько секунд, он поднял с пола, пристально рассматривая. В документации Киба никогда не был особо силен, но даже его знаний хватило, чтобы понять, что это договора по поставке овощей и фруктов для ресторана. Очевидно, папку забыл Хидан, поскольку Хагоромо работал администратором именно в ресторане, пусть сам омега так до сих пор и не знал, в каком именно. Стоило позвонить альфе и сообщить ему о своей находке, поскольку документы могли быть важны и нужны, но все же любопытство взяло над ним верх, и Инудзука решил посмотреть название заведения, не видя в этом ничего предосудительного. Он просто посмотрит, чтобы знать, и все, так, для душевного спокойствия. И он посмотрел. Посмотрел, чтобы после этого с полминуты ошарашено, не моргая, пялиться на документы, а после, попятившись, присесть на диван, слыша неестественно громкий шелест целлофана.

«Тэндо» – так назывался ресторан, в котором работал Хагоромо, и Киба очень хорошо знал это название, слишком хорошо, чтобы знать даже то, кто является его владельцем, потому что он сам все три предыдущих года периодически захаживал в кафе с одноименным названием, чтобы хоть издали посмотреть на того, кого он считал своим Истинным. Воспоминания, на этот раз болезненные, вновь накатили на омегу, взывая к устаревшим ощущениям унижения, жалости и презрения, которые он испытал на себе и относительно себя в тот день, когда осмелился признаться Пейну в своих чувствах, и когда альфа отверг его в грубой, унизительной форме, причинив боль. Нет, это не могло быть правдой, хотя на документах стояла подпись Хидана, что целиком и полностью исключало тот факт, что он мог ошибиться, но все же оставалась надежда на эту саму ошибку.

Киба начал быстро, хаотично, обрывисто припоминать момент их первой встречи с пепельноволосым, с замиранием сердца понимая, что, да, впервые он увидел этого альфу именно возле кафе-ресторана «Тэндо», после того, как он выскочил оттуда, опозоренный, под проливной дождь. Но ни тогда, ни все это время он не придавал этому особого значения, ведь мало ли по каким причинам Хагоромо мог оказаться по близости, а получалось… получалось, что все это время Хидан врал ему. Нет, не врал, просто скрывал. Но зачем? Неужели мужчина думал, что этот факт как-то помешает их отношениям. Хотя, на тот момент все могло быть, но это не оправдывало поступок альфы и не приуменьшало его вины.

Свернув мягкую папку в трубочку, Киба попытался взглянуть на ситуацию непредвзято, отбросив чувства и посмотрев на все со стороны, так сказать, глазами Хидана, но все равно эти самые чувства ему мешали. Сейчас он мог думать только о том, что над ним снова поглумились, пусть это и не было похоже на притворство и чувства альфы к нему не вызывали у него недоверия, но все же… все же… все же… Мог ли Пейн, если Хагоромо подчинялся именно ему, приказать пепельноволосому следить за ним? Мог. Но зачем? В этом не было смысла, с какой стороны ни посмотри. Тогда, может, сам Пейн к нему все-таки что-то почувствовал, но, ввиду ситуации, не смог это выразить? Тогда почему он допустил его сближение с Хиданом? В общем, все было непонятным и странным, что ещё больше разволновало Инудзуку, который и сам не заметил, как учащенно начало биться его сердце и как судорожно он сжал бумаги в кулаке. Его биополе было крайне нестабильно, сущность опасливо металась внутри, а низ живота скрутило спазмом боли – паника, это была паника.

Киба чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, а ему самому захотелось скрутиться сейчас на этом диване в плотный клубок и вновь отгородиться от мира невидимым, но непроницаемым куполом, но вместо всего этого омега резко поднялся с дивана, целеустремленно смотря только вперед и принимая важные решения. Ещё минута, и шатен уже помчался наверх, перепрыгивая через ступеньки и думая только об одном – не закрываться, не сдаваться, не пускать на самотек.

Переодевался он впопыхах, абсолютно не задумываясь над тем, что надевает, попутно вызывая такси. Да, сейчас для него это было роскошью, поскольку отсюда практически до центра города было прилично далеко и таксист наверняка возьмет с него не меньше двух сотен иен, но сидеть и ждать он просто не мог. Спускался на первый этаж он так же спешно, мельком успев посмотреть на себя в зеркало и заметить, что он таки надел – клетчатая рубашка с длинным рукавом навыпуск и темные, зауженные брюки – в кулаке шатен по-прежнему сжимал папку. Волосы были слегка взъерошены, а на щеках играл нездоровый румянец, но все это, вновь-таки, было мелочью. Главное, доехать и все увидеть своими глазами, посмотреть на Хидана и самому спросить о причине недосказанности в их отношениях, причем спросить срочно и немедля, ведь, ожидая он до вечера, он бы весь извелся и навыдумывал бы такого, что не поверил бы после ни единому слову альфы, а так, по горячим следам, он сможет поверить именно в то, что скажет ему Хагоромо, даже если это будет ложь.

Такси пришлось ждать ещё минут пять, но Инудзука не потратил и секунды даром этого времени, успев созвониться Хаку и попросить его присмотреть за домом, ведь после обеда должны прибыть рабочие, чтобы сегодня закончить гостиную и наметить объем работ на кухне. Омежка, конечно же, согласился и, скорее всего, почувствовал волнение в его голосе, но расспрашивать не стал, просто пожелал удачи во всем, что бы ни задумал Инудзука. Киба был признателен и он ещё обязательно поблагодарит своего нового друга за помощь, но позже, когда все его сомнения и страхи развеются после убедительных слов и крепких объятий его альфы.

Таксист посмотрел на него как-то странно, но Киба не стал акцентировать на этом внимание, лишь закрылся поплотнее от альфы и назвал адрес. Водитель хмыкнул, и шатену показалось, что он даже хотел ему что-то сказать, причем это что-то явно не касалось бы поездки, но после, принюхавшись, вдруг запнулся и чинно повел машину, больше так и не оглянувшись на него. Это было странно, и омега с опаской вспомнил о том, что у него сейчас предтечный период, но поползновений со стороны альфы больше не было, так что Инудзука успокоился, устремив свой обеспокоенный взгляд в окно – от правды его отделяли какие-то 40 минут езды.

Когда послышался хлопок входной двери, Мангетсу не нужно было идти и смотреть, кто же там пришел, потому что он и так уже почувствовал, кто это, точнее, кто и с кем.

– Оставайся здесь, – распорядился альфа в ответ на вопросительный взгляд супруга, который, как и он, не спал всю ночь, переживая за Суйгетсу. Чоджуро был бледен и взволнован, поскольку малыш, будто тоже чувствуя что-то неладное, капризничал и никак не хотел успокаиваться, уснув буквально только полчаса назад, но послушал мужа не потому, что был обессилен, а потому, что тоже ощущал присутствие в своем доме постороннего и понимал, что разговор с незнакомым альфой – это удел главы клана и их семьи, пусть ему и самому хотелось и посмотреть, и много о чем сказать обоим пришедшим.

Взять свое биополе под контроль оказалось не так уж и легко, поскольку он был взвинчен до предела и готов был разорвать в клочья любого, кто бы встал на его пути, но никто не мог упрекнуть в этом альфу. Никто, кто разделял его чувства. Вчера, ближе к обеду, когда он был на работе, ему поступил звонок от его тайного осведомителя, который сообщил ему о том, что буквально пару минут назад неизвестный альфа, преградив путь его брату прямо посреди улицы, схватил омегу и, затолкав его в свою машину, увез в неизвестном направлении. Мангетсу на смекалку никогда не жаловался, поэтому ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, что Суйгетсу нашли, точнее, нашел тот, с кем омега впервые разделил постель и от кого понес. Звонок брату оборвался буквально через несколько гудков, а после абонент вообще стал недоступным – именно этого он и боялся. Нет, не возможных проблем, потому что ради Суйгетсу он был готов наплевать на свою репутацию и убить любого, кто посмел бы причинить ему вред, а того, что этот неизвестный может сделать с его братом.

В голове крутилось много вариантов, от того, что омегу повезли на аборт, а отец-альфа просто не мог не почувствовать свое дитя, до того, что выходец из клана Ходзуки может просто исчезнуть… после того, как, под пытками, признается, что он не засланный и в его беременности нет никакой корысти для клана с сомнительной репутацией. Да, Мангетсу считал, что это его упущение. Нет, не то, что его брат залетел неизвестно от кого в девятнадцать лет, а то, что они настолько отдалились друг от друга, что Суйгетсу перестал доверять ему и открываться перед ним, ведь, поговори они о случившемся, можно было бы избежать многих проблем. Но он сам виноват в этом, потому что сознательно отдалился от брата, чтобы обезопасить его, при этом упустив момент, когда нужно было сокращать эту пропасть, а не увеличивать её с каждым днем. Как бы там ни было, но в тот момент, когда он понял, что отслеживать телефон брата по GPS бесполезно, глава клана Ходзуки начал действовать.

Опрос свидетелей практически ничего не дал, потому что в Старом Городе люди предпочитают не вмешиваться в чужие дела, тем более проблемы, ведь район не самый надежный и, сунь нос не в свое, можно лишиться не только этого самого носа, но и жизни. Альфу описали, как высокого, длинноволосого шатена в дорогом костюме и на дорогой машине, номера которой никто, естественно, не запомнил, да и в полиции, пусть он там и работал, заявление сразу же не приняли, ссылаясь на процедуру – сутки с момента пропажи, ведь это могла быть всего лишь семейная ссора, что сам Мангетсу отказывался понимать, ведь есть ситуации, в которых нужно действовать, как говорится, по горячим следам, а не выжидать непонятно чего. В общем, единственное, чего ему удалось добиться, так это выходного, чтобы предпринять что-нибудь самостоятельно.

В принципе, у него были кое-какие догадки относительно персоны длинноволосого альфы, но предполагаемой семье похитителя он пока что предъявить ничего не мог ввиду того, что состава преступления, как такового, не было, а разбрасываться пустыми обвинениями он не мог. Оставалось ждать, и это были самые томительные часы в его жизни, потому что даже Учиха Саске, лучший друг его брата, ничего толкового, кроме того, что с беременностью у Суйгетсу все просто отлично, ему не сказал. Значит, Саске знал, кто этот альфа, но не мог же он надавить на несовершеннолетнего подростка, тем более омегу, выбивая правду, так что сейчас Мангетсу только и оставалось, что плотно свернуть свое биополе и напустить на лицо непроникновенную маску, готовясь к встрече с тем, кто, очевидно, претендует на его брата.

Суйгетсу, виновато улыбаясь, топтался в прихожей, прижимаясь к высокому, с гордо расправленными плечами альфе, который оказался именно тем, кем и предполагал Мангетсу. Да, он знал, что его брат часто посещает ночной клуб «Джукен», как и знал, кто является его владельцем, так что даже если омега и не говорил, кто отец ребёнка, то именно самому главе клана Ходзуки все было понятно – отцом был Хьюго, Хьюго Нейджи. И вот сейчас именно Хьюго Нейджи смотрел на него пристально, но не угрожающе, с легким прищуром, оценивая и не раскрывая свое биополе, но явственно ощущалось, что альфа готов сделать это в любой момент, дабы… дабы что, пока что Мангетсу было не понятно.

– Суйгетсу, – повелительный тон и правая рука, отведенная в сторону, должны были сказать больше, чем одни только слова

– Но… – попытался возразить омега, ещё теснее прижимаясь к шатену

– Сейчас же, – ужесточил свой тон альфа, и Суйгетсу, виновато взглянув на Хьюго, поплелся к брату, сразу же оказавшись за его плечом, понуро опустив голову. Да, омега знал, что он виноват, потому что нужно было позвонить, предупредить, объяснить, и то, что его телефон выбросили на ходу в окно, не оправдание, потому что номер и брата, и Чоджуро он знал наизусть. К тому же, он слишком хорошо знал Мангетсу, чтобы поверить в эти напускные спокойствие и холодность, видя в глубине его темных глаз полыхающий огонь негодования и нетерпимости. Да, глава клана Ходзуки умел держать лицо, вот только сам Суйгетсу опасался того, что брат пойдет на конфликт с Нейджи, но не потому, что он против их связи, а потому, что будет отстаивать честь клана и его собственную, а он сам при этом не имеет права вставить ни слова, пока не получит на это разрешение. Так оно и случилось.

– Слушаю вас, Нейджи-сан, – тем же повелительным, слегка резким, глубоким голосом сказал Мангетсу, не то что бы раскрывая свое биополе, но и отделяя от него несколько витков, которые должны были защитить омегу. Да, он сразу же учуял, что от его брата исходит сладкий, томный, тягучий аромат, аромат секса, как и почувствовал, что омега теперь меченый, но это для него самого не означало ровным счетом ничего, пока сам альфа не докажет серьезность своих намерений, при этом он не ощущал никакого трепета или страха перед Хьюго, но не потому, что он – глава клана, а потому, что он – брат, тот, кто должен защищать. А Нейджи… пусть доказывает и добивается, не как Хьюго, а как альфа, если он действительно не просто так, в пылу страсти, поставил на Суйгетсу свою метку.

– Даже в гостиную не пригласите? – приподняв бровь, осведомился шатен, пристально рассматривая главу клана Ходзуки. Сказать честно, этот человек ему не понравился, из-за чего его сущность опасливо рычала внутри, требуя вызвать альфу на ментальный поединок, но не понравился не потому, что в нем было что-то отталкивающее, нет, внешний вид и умение держать лицо были просто безупречны, а потому, что пока что у этого мужчины было больше прав на его омегу, нежели у него самого. Да, это была ревность, причем ревность к родственным связям, к тому же, Ходзуки Мангетсу был не так простодушен и глуп, как о нем говорили. Как Хьюго это понял? По взгляду – так смотрят только те, которые знают истинную цену власти.

– Пока нет, – четко ответил Мангетсу, не боясь показаться негостеприимным и бесцеремонным. Сейчас речь шла отнюдь не о деловом или дружеском визите, решалась судьба его брата, и они были на его территории – довольно неразумно со стороны Хьюго. К тому же, пока что он не мог прочувствовать альфу, ведь для этого нужно было раскрыть свое биополе, но сейчас он не мог создавать ситуацию угрозы, потому что защищал не только брата, но и супруга, и ребёнка, так что пока что они вполне могли ограничиться только словами, а далее уже как сложатся обстоятельства.

– Начну с извинений, – никак не прокомментировав явное недружелюбие главы дома, начал Нейджи, посчитав, что сразу и с напором переходить к главному не стоит. – Прошу простить меня, Мангетсу-сама, – шатен поклонился, выражая почтение и обращаясь к альфе так, как того требовало положение мужчины, пусть для него, Хьюго, это было слегка унизительно, потому что в иерархии именно кланов они стояли намного выше Ходзуки, – за мое неподобающее поведение относительно вашего брата. Мой поступок недостоин альфы, и я не буду оправдывать себя такими глупостями, как эмоции и порывы, хотя, да, в тот момент я был подвластен инстинктам сущности, но все же прошу понять мое состояние в тот момент, когда я почувствовал, что выбранный мной омега носит под сердцем наше дитя

– В какой-то мере я понимаю, – согласно кивнул Мангетсу, оценив формулировку предложений и даже слегка удивившись тому, что Хьюго, переступив свою гордость, склонил перед ним голову, – хотя все же и не считаю ваши действия оправданными, – честно сказать, фраза «наше дитя» слегка удивила блондина, но что-то ему подсказывало, что именно в ней не было игры слов, что это было сказано от чистого сердца, так, как считает сам альфа. Конечно же, исходя из этих слов и метки на его брате, можно было сразу же предположить ход дальнейшего разговора, но сам глава клана решил не торопить события и даже чуть-чуть приоткрыл свое биополе, давая понять, что он готов слушать главное.

– Благодарю, – да, его вроде как и не простили за, фактически, похищение, но попытались поставить себя на его место и посмотреть на ситуацию с его стороны, впрочем, это и не удивительно, ведь у альфы есть супруг и ребёнок, так что, действительно в какой-то мере, его понимали. – Далее скажу, что мои намеренья относительно Суйгетсу более чем серьезны, о чем свидетельствует моя метка и сделанное вчера брачное предложение, на которое я получил утвердительный ответ

– Ваша прямота, Нейджи-сан, конечно же, похвальна, – медленно ответил Мангетсу, чувствуя, что брат готов в любой момент стать на защиту своего альфы, который, похоже, действительно сделал ему брачное предложение, но все же ему было недостаточно доводов, потому что… потому что чего-то в этой цепочке не хватало – такое было у него ощущение, – но, во-первых, это лично ваше решение, которое, я так понимаю, не было оговорено с нынешним главой клана Хьюго, Хиаши-сама. А, во-вторых, не продиктовано ли ваше предложение только тем, что Суйгетсу беременный, и вы просто не можете пасть лицом в грязь перед общественностью, всколыхнув СМИ известием о том, что у будущего главы клана есть внебрачный ребёнок?

Когда прозвучал вопрос, Суйгетсу затаил дыхание, хотя до этого он и так дышал через раз, жадно вслушиваясь в каждое слово и пытаясь почувствовать каждый ментальный всплеск между альфами, потому что он сам так и не решился его задать, дав согласие на брак, но при этом все ещё сомневаясь. Причина его сомнений была проста: он не чувствовал, что Нейджи его любит. Да, со стороны альфы были чувства, причем сильные и теплые, он был уверен в том, что этот мужчина готов защищать и поддерживать его, вот только не был уверен в том, что это не мимолетность, и что их союз будет долгим и крепким. Да, это сейчас, ощутив себя нужным и желанным, он был готов идти до конца, даже против брата, если тот воспротивится их браку, ведь они с Нейджи не Пара, да и помолвка была проведена не совсем согласно традиции, но при этом он небрежно отмахнулся от явных преград, первой из которых было знакомство с семьей Хьюго, а второй – ответность чувств самого альфы. Вполне возможно, чувства Нейджи были обусловлены только отцовством, ведь альфа сам сделал акцент на том, что искал его в основном потому, что предполагал беременность и не хотел, чтобы он избавился от ребёнка, так что поводов для сомнений было достаточно.

Суйгетсу опасливо взглянул на Хьюго, пытаясь если не почувствовать, то хотя бы увидеть истинность ощущений шатена на его лице, и тут же поспешно отвел взгляд, закусив губу, потому что он увидел… замешательство. Похоже, альфа и сам не знал, что нужно ответить на поставленный вопрос, хотя кое за что омега был ему все же благодарен – за то, что Нейджи не стал врать и притворяться, что все у них прекрасно, обоюдно и вечно. Конечно, это было больно, особенно после всей той страсти, которая была между ними этой ночью, но блондин был частично готов к подобному, загвоздка только в том, что именно частично, все же надеясь на то, что искренность чувств между ними возможна. Пожалуй, именно в этот момент он пожалел о том, что альфа его все-таки нашел, потому что он уже свыкся с мыслью, что он сам по себе, и его ребёнок только его, даже был готов выцарапать глаза любому, кто скажет в их с малышом сторону хоть одно нелестное слово, но теперь… ночь с возлюбленным перевернула все его чувства и сломала его непоколебимость, дав надежду, а теперь ломая её, как тонкое стекло.