Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 121 страниц)

– Да, мой отец ещё не поставлен в известность, – после короткой, но довольно угнетающей паузы начал Нейджи, чувствуя, как предательская дрожь подтачивает твердость его слов, – но я намерен сделать это в ближайшие дни, причем не просто поставить главу клана в известность, но и настаивать на своем решении, – это была правда, потому что, как бы там ни было, альфа уже принял стойкое решение относительно того, как правильно поступить в этой ситуации, к тому же, он был целиком и полностью уверен в том, что глава не будет противиться его выбору, по крайней мере, открыто. Да, он чувствовал недоверие со стороны старшего Ходзуки и разделял его мнение, но сейчас он не мог раскрыть альфе причину своей непоколебимой уверенности, не мог поведать о том, почему Хиаши-сама примет все, как данность, почему не скажет и слова против, на людях, естественно, пусть ему самому и предстоит выматывающий и противоречивый разговор с главой, но он надеялся, что его уверений будет достаточно. Да, надеялся, но, похоже, для Мангетсу его слова были пустым звуком, но не потому, что он относился к нему предвзято, а потому, что этот альфа был человеком дела, и пустозвонство презирал, как таковое, в принципе. Но это так, мелочи, по сравнению с тем, что ему ещё предстояло ответить на вопрос, на который, честно сказать, он не знал, что ответить.

– Я… – боги, он чувствовал, как внутри него что-то оборвалось, когда омега отгородился от их связи. Нет, метка, естественно, связывала их, и теперь будет связывать до тех пор, пока не родится ребёнок, но только что его пробил такой леденящий озноб, что язык, казалось, примерз к небу, а на лбу выступили капельки холодного пота. Блондин закрылся от него, не подпустил к сердцу своей сущности, отгородил от малыша, и сразу же стало пусто, будто он был посреди снежной пустыни, причем полностью обнаженный, ослепший и лишенный ментальной силы. Старший Ходзуки, очевидно, тоже почувствовал все это, не мог не почувствовать ввиду того, что сейчас он закрывал своего брата от альфы, даже был готов к ментальной стычке, и, честно сказать, это покорило Хьюго. Он сам, все это время разыскивая беглого омегу, даже не задумывался о том, а что будет после, когда он его найдет. Вполне возможно, если бы мальчишка не понес, они бы попытались выстроить отношения, присматривались друг к другу и начали встречаться, все-таки Суйгетсу ему нравился, даже больше, чем нравился, они прекрасно дополняли друг друга, как пара, хотя, делая брачное предложение, он нисколько не покривил душой, говоря слова от чистого сердца. Вот только что им двигало в этот момент – долг или же чувства? Долг всегда был основой воспитания в его клане, он был одним из тех стержней, без которой Хьюго уже не Хьюго, а чувства постоянно отодвигались на второй план как таковые, которые делают человека слабым и уязвимый. Да, он чувствовал себя слабым, все эти два месяца, но при этом даже подумать не мог, что слабым его сделает… разлука с любимым?

– Да, я люблю Суйгетсу, – смотря главе клана Ходзуки прямо в глаза, твердо ответил Нейджи, поразившись тому, насколько легко эти слова слетели с его языка, при этом будучи не пустым звуком, а наполненными именно чувствами. – Я не буду утверждать, что это та любовь, от которой замирает сердце, все вокруг окрашивается в розовый и его оттенки или ещё что-то в этом роде, но, думаю, вы, Мангетсу-сама, сможете понять то, о чем я сейчас говорю, – альфа и сам не знал, почему в столь личной ситуации он воззвал именно к пониманию со стороны повязанного мужчины, но что-то внутри, какие-то приглушенные ощущения, подтолкнули его именно к этому выводу

– Да, я понимаю, – слегка хмурясь, приглушенно ответил Мангетсу, поражаясь тому, насколько точно Хьюго смог описать его собственные чувства, ведь… ведь он тоже любил своего супруга примерно так же. Нет, не из-за долга, а потому, что это был именно Чоджуро. Тот, кто стал для него важным, нужным, единственным, и без которого он уже не представлял свою жизнь. Но на то, чтобы между ним и мужем установились подобные отношения, у них ушли годы, в которых было много недопонимания и отчуждения, а этот альфа лично знаком с его братом всего два дня и уже говорит о чувствах. Не то чтобы он не верил Хьюго, все-таки искренность шатена была неподдельной, но и завоевать его доверие было не так просто, поэтому нужно было с чего-то начинать. С чего? Возможно, с попытки узнать друг друга поближе?

– Проходите в гостиную, Нейджи-сан, – расслабившись и раскрыв свое биополе так, чтобы оно не было воспринято враждебно другим альфой, сдержано предложил Мангетсу. – Мой муж сейчас накроет на стол, а после мы все вместе обговорим ситуацию, – посчитав, что он выразился довольно дипломатично, Ходзуки решил дать паре несколько минут, чтобы переговорить друг с другом и тем самым унять звенящее напряжение. Да, он не собирался вот так вот и сразу давать свое разрешение на брак, все-таки поспешность никогда не приводит к добру, но гнев на милость уже был сменен, а дальше, как надеялся глава клана, они смогут найти общий язык.

– Испугался? – полушепотом спросил Нейджи, когда они с омегой остались наедине. Да, со стороны блондина он чувствовал именно это – испуг. Нет, не панический страх, а именно то чувство, когда в какой-то миг все холодеет и цепенеет внутри, чтобы уже через пару секунд начать постепенно оттаивать и приходить в себя. И он был тому виной. Больно, конечно, осознавать подобное, но альфа считал, что лучше быть прямолинейным сейчас, чем таить в себе все тревожащее, а после выплеснуть это в порыве гнева. Хьюго надеялся, что Суйгетсу сможет его понять.

– Да, – искренне ответил Ходзуки, пока что не позволяя альфе прикоснуться к себе ментально. Он так и стоял посреди прихожей, опустив голову и путаясь в собственных мыслях, не зная, какую из них нужно озвучить первой и вообще нужно ли их озвучивать. Почему-то катастрофически не хватало Саске, к заботе и пониманию со стороны которого он привык, и на которого мог положиться целиком и полностью. Да, Мангетсу тоже повел себя, как никогда, по-братски, но брат должен был держать лицо, как глава клана, а его повязанный был таким же омегой, как и он, и понимал его куда лучше любого человека, но не всегда же ему полагаться на друга, принимая их связь, как данность, и пользуясь этим.

– Прости, – Нейджи не был уверен в том, что ему это позволено, но он обнял омегу и прижал его к себе, чувствуя, что тот мелко вздрагивает. Сейчас бы окутать возлюбленного ментальным коконом, поделиться с ним энергетикой, почувствовать внутри него малыша и просто застыть вот так вот на некоторое время, наслаждаясь близостью, но в данный момент решать мог только Суйгетсу, и, если омега его оттолкнет после столь корявого признания, он поймет, уйдет и начнет добиваться заново, чтобы быть вмести с теми, кто нужен ему как воздух.

– Я понимаю, – прошептал блондин, чувствуя, как горло неприятно сдавил горький комок слез, – ведь я, фактически, навязался тебе, но в тот день, когда я решил стать твоим, я даже и не думал о том, чтобы чем-то обременять тебя, – Ходзуки вздохнул, робко приоткрывая свое биополе, будто делая шаг навстречу. – Я эгоистично перевернул всю твою жизнь, разрушил твои планы, придал ненужных проблем – и это только начало, ведь далее, если мы решим идти до конца, этих проблем только прибавится

– Но в то же время ты дал мне понять, что глупо убегать и прятаться от того, что предначертано тебе судьбой, – задумчиво ответил альфа, смотря поверх головы мальчишки и тоже приоткрывая свое биополе, тем самым и делая ответный шаг навстречу, и не открываясь достаточно для того, чтобы омега почувствовал то, что он всю свою жизнь прячет глубоко в душе

– Это ты о чем? – обеспокоенно спросил Суйгетсу, приподняв голову и посмотрев в затуманенные воспоминаниями глаза любимого

– О том, что без тебя моя жизнь была пуста, – моргнув, Нейджи наклонил голову, тоже посмотрев блондину в глаза, а после улыбнулся, открыто, искренне, чувственно. – Люблю тебя, – альфа сразу же увидел, как резко вспыхнули щеки омеги предательским румянцем и, естественно, почувствовал тепло ответных чувств, которое передалось ему по их связи пары, – что и собираюсь сейчас доказать твоему брату

– Это будет непросто, – покачав головой, предупредил Суйгетсу, при этом все равно улыбаясь, потому что иначе выразить переполняющее его ощущение счастья он просто не мог. Вместо ответа Нейджи просто чмокнул его в губы, но этого было более чем достаточно омеге для того, чтобы понять, что сомнений в его душе больше не осталось. Вопросы – да, но не сомнения, а на ответы у них ещё будет предостаточно времени.

Его руки дрожали, когда он прикоснулся к ручке и потянул дверь на себя. Омега даже вздрогнул, когда услышал характерный для подобных заведений звон колокольчиков, оповещающих о посетителе. Биополе рвано покачнулось, он слишком отчетливо почувствовал это, когда увидел, что за прошедшие месяцы в обстановке кафе ничего не изменилось. Но все же, вдохнув-выдохнув, Киба нашел в себе силы успокоиться и оглядеться по сторонам, пытаясь понять, что же ему делать дальше.

Направляясь в ресторан «Тэндо», он прокручивал в голове сотни возможных вариантов развития событий, вплоть до того, что он может столкнуться с Пейном. В его моделировании ситуации во время разговора с тем, кого он считал своим Истинным, и кто его отверг, он держался стойко, говорил предельно вежливо и сумел дать достойный отпор колючим словам альфы, но в то же время Инудзука понимал, что, встреться он с рыжеволосым, все пойдет наперекосяк, в основном потому, что он до сих пор, где-то в глубине души, считал, что они – Пара. Да, это было предательство ввиду того, что сейчас он любил Хидана, причем любил искренне и крепко, но в то же время омега понимал, на что ему придется пойти, если окажется, что Пейн все-таки его Истинный, поэтому он и не мог сейчас с уверенностью сказать, что готов разорвать возможную связь между ними. Оставалось надеяться только на то, что Пейна не будет на рабочем месте, и все пройдет гладко, но, честно сказать, осматривая кафе, первым делом глазами он искал именно его. Не Хидана, а Пейна, хотя и сам не понимал – почему. Возможно, виной всему была оскорбленная гордость, и поэтому ему отчаянно хотелось взглянуть этому альфе в глаза и высказать все, что он о нем думает, показать, что не такой уж он и ущербный, и ткнуть носом в его ошибку, но это только возможно, а на деле… Киба вздохнул и ещё раз осмотрел помещение, на этот раз выискивая взглядом именно Хагоромо: Пейн Пейном, а у него сейчас совершенно другая цель визита, пожалуй, даже более важная, чем предполагаемая встреча с хозяином «Тэндо».

Хидана он так и не увидел, но оно и не удивительно, ведь альфа мог быть на втором этаже, в ресторане, но подыматься туда у шатена не было никакого желания, поэтому он решил подойти к стойке и попросить кого-нибудь из официантов позвать администратора, после чего они бы уже сами решили, где им будет удобней поговорить. Киба уже даже сделал несколько шагов по направлению к стойке, когда какое-то неприятное, холодящее кожу спины ощущение заставило его остановиться и замереть. Нет, это не было ментальное давление, скорее, ощущение чужого взгляда, но даже этой малости было достаточно для того, чтобы понять, кто смотрит ему вслед.

Пожалуй, сейчас ему нужно было проигнорировать это чувство дрожи и уверенно продолжить свой путь, тем самым показав, что ему нет никакого дела до того, кто стоит у него за спиной, но вместо этого, вместо того, чтобы послушать доводы разума, он пошел на поводу у инстинктов, обернувшись. Да, это был Пейн, такой же прекрасный, величественный, со слегка надменным взглядом глаз с фиолетовой радужкой и едва заметной ухмылкой на губах. Строгий кремовый костюм, черная рубашка и пирсинг, – все в точности так, как и запомнил Инудзука, даже выражение лица альфы было таким же – опасливо-снисходительным, и он смотрел на него, прямо и пристально, будто до этого только и ждал момента, когда он, Киба, войдет в это кафе.

– Кажется, в последнюю нашу встречу я предельно четко предупредил тебя, омега, – совершенно спокойно, без тени раздражения или угрозы сказал рыжеволосый, демонстративно сложив руки на груди

– Мой визит не имеет никакого отношения к вашей персоне, – слегка грубовато ответил Киба, явно храбрясь, потому что альфа пока что не раскрывал свое биополе, но шатен знал, что, стоит только мужчине надавить на него, и он сломается. Нет, это не была именно та, ментальная слабость омеги перед альфой, это была его личная слабость перед человеком, который причинил и был способен ещё раз причинить ему боль, хотя это и не отметало тот факт, что даже смотреть Пейну в глаза ему было больно, из-за чего, собственно, он и отвел взгляд.

– Да? – казалось, рыжеволосый был удивлен, так как его брови слегка приподнялись, а взгляд стал более заинтересованным, но, уже секунду спустя, на лицо альфы наползла маска скуки и равнодушия. – Что же, приму твои слова взаправду

Инудзука облегченно выдохнул, когда альфа развернулся, чтобы уйти, явно не проявляя к нему больше никакого интереса, но все же не смог отвадить себя от того, чтобы не посмотреть ему вслед. И это оказалось его грубейшей ошибкой. Он потерял контроль всего на долю секунды, пытаясь понять, что же он, в конце-то концов, чувствует к этому человеку, но даже этого было достаточно, чтобы обнажить его внутреннее состояние, предтечное состояние.

Пейн развернулся, резко, единым, слитным движением, и его плечи вздрогнули, когда он шумно втянул носом воздух. Выражение лица мужчины сразу же изменилось, став на пару секунд удивленным, а после самодовольным. Биополе развернулось широкой волной, и его витки сразу же устремились в сторону омеги, пусть пока что и не прикасаясь, но настойчиво пытаясь это сделать, контролируемые лишь волей альфы. В кафе все замерло, даже официанты и те немногие посетители, которые в нем находились, и в этой давящей атмосфере Киба испытал страх. Пронзительный, острый, всецелостный, заполняющий до краев и спутывающий сущность своими липкими нитями, а ещё… да, он почувствовал это слишком отчетливо, альфа его возжелал.

– А ты изменился, – гортанно, с легкой ухмылкой на устах констатировал Пейн, делая широкий шаг вперед. – Великолепный аромат, – мужчина цокнул языком, – аромат свободной, готовой к случке омеги, – альфа хмыкнул. – Признаться, удивлен и даже слегка сердит на себя, но все ещё можно исправить, – рыжеволосый вопросительно-лукаво взглянул на Инудзуку. – Ведь так?

– У меня… – отступая на пару мелких шагов назад, сипло начал Киба. – У меня есть альфа, – он понимал, почему Пейн воспринял его, как свободного – на нем не было метки, и в то же время был сильно удивлен, потому что… потому что, кроме Хидана, ещё никто из посторонних не говорил ему, что он великолепно пахнет. Да, эту фразу можно было расценивать, как комплимент, но она прозвучала так пошло и вульгарно, что от неё на душе остался неприятный осадок, будто его только что клеймили шлюхой, причем клеймили заслужено. Это было мерзкое ощущение, и, тем не менее, у него никак не получалось собраться и дать отпор. Да, Киба понимал, что нужно сопротивляться и показать, что в нем изменился не только запах, что его ментальная сила возросла, по крайней мере, по сравнению с моментом их прошлой встречи, но что-то внутри мешало. Это глупое чувство близости, чувство того, что, возможно, перед ним сейчас его Пара, что предательская сущность и желала понять, позволяя мужчине напирать и властвовать, от чего сам Инудзука переживал какие-то смешанные ощущения, которые и мешали ему связно реагировать на обстановку.

– Чую, – фыркнул Пейн, делая очередной шаг навстречу, – и это, вновь-таки, мое досадное упущение, но, с другой стороны, – рыжеволосый пожал плечами, – девственники тоже не в моем вкусе, потому что с ними слишком много хлопот

– Вы причинили мне боль, – прошептал Киба, пытаясь не слушать и не вникать в то, что говорит альфа, потому что его слова будто резали его сущность по живому, вновь вскрывая то самое ощущение ущербности и неполноценности. В этот же момент омега должен был задаться вполне логичным вопросом: что ему могло нравиться в этом мужчине? И он задавался, смотря Пейну прямо в глаза, и не находил ответа. У шатена было такое чувство, что это магнетизм, что их притягивает друг к другу, что между ними все-таки есть связь, как бы сам альфа ни оскорблял его и ни глумился над его чувствами, но все равно что-то ускользало от него, что-то важное, что-то, что было связано с запахом альфы. Тогда, несколько месяцев назад, он тоже был удивлен тем, что запах Пейна был не похож на тот запах, который он учуял в день своей первой течки, и это вводило его в замешательство, потому что одна его часть твердила, что, да, это его шанс быть с тем, кем он грезил три года, а вторая, что он самообманывается, упуская очень важную, судьбоносную мелочь.

– Наша жизнь соткана из боли и разочарования, – философски подметил Пейна, сокращая расстояние между ним и омегой до пары шагов, – но разве не ты мне говорил, что ты – мой омега, и готов на все, чтобы быть со мной

– Да, говорил, но… – забормотал Инудзука, старательно отводя взгляд, – многое изменилось с тех пор

– Например? – Пейн заискивающе приподнял бровь, но, к облегчению Кибы, очередной шаг ему навстречу не сделал, хотя, это и не уменьшило дискомфорта ситуации. Да, сейчас ему нужно было как-то, вкратце, поведать мужчине о том, что изменилось в его жизни за эти полгода, но, когда он уже хотел начать, по его мнению, с самого важного, альфа прикоснулся к нему ментально, легко, совершенно не настойчиво и уж куда мягче и чувственнее, чем в прошлый раз. Слова застряли в горле, когда он вскинул голову и вновь посмотрел Пейну в глаза, да так и застыл, пораженный собственными ощущениями.

– Например, то, что у него есть я, – раскатистый, громкий, слегка недовольный голос вывел Инудзуку из своеобразного транса, в котором для него смешались собственные противоречивые чувства и абсолютно обнаженные и понятные желания Пейна. Ему стоило всего лишь чуть отвести взгляд влево, чтобы увидеть говорившего, но он не мог этого сделать. Знал, кому принадлежит голос, чувствовал его присутствие и все равно не мог, стыдясь собственной слабости и чувствуя именно себя предателем.

– Вот как? – Пейн проводил потемневшим взглядом внушительную фигуру, которая практически закрыла от его взора омегу, встав перед ним. Признаться, такого поворота альфа не ожидал, тем более того, что именно этот человек преградит ему путь, потому что он знал этого мужчину несколько лет и доверял ему почти безгранично, но жизнь, и правда, состоит из разочарования, так что особого потрясения рыжеволосый не испытал, лишь хмыкнул пренебрежительно, не полностью сворачивая свое биополе.

– Хидан… – просипел Киба, безвольно утыкаясь лбом в его широкую спину. Он чувствовал вокруг себя ментальный кокон любимого альфы, ощущал его тепло и даже ту ниточку энергетики, которую им удавалось поддерживать раньше только во время близости. Он не понимал, что случилось, может, он просто был слишком открыт и ослаблен, чтобы думать и сопротивляться, но одно ощущение было намного ярче других, такое живое, трепетное, настоящее, приятное, что омега проникся им настолько, что даже на несколько секунд выпал из реальности, и пришел в себя только тогда, когда вновь услышал бесцветный голос рыжеволосого.

– Пусть омега сам решает, – небрежно бросил Пейн, но при этом уголок его губ победно приподнялся вверх, – ведь он сам утверждал, что мы – Пара

– Нет, – таки найдя в себе силы, Киба отпрянул от своего альфы и сделал шаг в сторону и вперед так, чтобы снова предстать перед Пейном, но на этот раз без тени страха и сомнения, потому что теперь за его спиной был тот, к кому он испытывал настоящие чувства. – Моя пара – это Хидан, а на ваш счет я просто ошибся, – омега кривовато улыбнулся. – Ущербный – что с меня взять, – он замер, ожидая от столь непредсказуемого человека, который, похоже, был слишком уверен в своих силах и привык получать все желаемое, чего угодно, он даже видел, как опасливо сузились глаза с фиолетовой радужкой, и чувствовал негодование в биополе альфы, но все произошло быстро и просто, по крайней мере, без ментального противостояния

– Тогда убирайтесь, – фыркнул Пейн, полностью сворачивая свое биополе. – Оба, – да, терять хорошего сотрудника было неприятно, но, в конце концов, незаменимых людей нет, как, впрочем, и любовников. То, что он проявил интерес к омеге, было всего лишь его прихотью, поскольку он, и правда, был слегка удивлен столь разительными переменами в парне, но и бороться за него он не собирался, потому что, как ни смотри на эту ситуацию, омежкой он бы насытился за месяц-другой, а проблем прибавилось бы на год вперед. Единственное, что омрачило его настроение, это задетая гордость, ведь он слишком хорошо усвоил свой первый болезненный урок, который закончился воистину вещими словами – «ты был моей ошибкой, которую я больше никогда не повторю».

– Пойдем, – как только Пейн ушел, Хидан резко ухватил его за руку и буквально вытолкал из кафе. Киба чувствовал, что его альфа пребывает в сумятице, что в нем бурлит слишком много чувств, что было более чем необъяснимо, ведь пепельноволосый всегда казался ему стеной, за которой можно скрыться от чего угодно. Теперь же он понял, что Хагоромо, пусть он и альфа, такой же человек, как и он, и, соответственно, ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и переживания. И вот, только теперь, когда они вышли на улицу, Инудзука осознал все, в том числе и последние слова Пейна: Хидана уволили, и это была его вина.

– Прости, – виновато прошептал Инудзука, покорно склонив голову. – Я просто нашел твои документы, увидел адрес и не смог не приехать, чтобы убедиться, а получилось… – шатен вздохнул, потому что у него никак не получалось подобрать слова, чтобы сказать, как же ему жаль и какой же он дурак, потому что сомневался до последнего момента. А если бы Хидан не появился в столь ответственный момент? Если бы он поддался отголоскам прежних чувств, которые, оказывается, и чувствами-то не были? Если бы выбрал Пейна? Да, может, они с рыжеволосым и Пара, хотя именно сейчас омега в этом сильно сомневался, но он любит Хидана, более того, готов об этом ему сказать.

Он поднял голову и даже открыл рот, чтобы произнести, пожалуй, самые важные слова в своей жизни, но тут его нагло, напористо, неистово и жадно заткнули поцелуем, целуя глубоко, обнимая крепко, опутывая ментальными нитями, от которых исходил дурманящий голову и лишающий воли жар желания.

– Едем домой, – оторвавшись от губ омеги, шепотом произнес альфа, улыбаясь непривычно радостно и счастливо

– Но… – хотел было возразить Инудзука, так как даже сквозь томную пелену ответного желания, когда внизу живота все сладостно замерло, посылая по телу волны возбуждения, он был удивлен и даже обеспокоен столь, как для пепельноволосого, невменяемым и окрыленным состоянием мужчины

– Потом, – отмахнулся от возражений шатена Хидан, после чего, вновь нетерпеливо ухватив его за руку, поспешил к своей машине. Кибе оставалось только последовать за своим альфой, надеясь на то, что дома он действительно получит объяснения, и не только по поводу странной эмоциональности Хагоромо, хотя в данный момент он тоже чувствовал себя странно, вновь ощущая пусть и слабое, но то самое, яркое, живое и трепетное, что, собственно, и стало подоплёкой его выбора.

========== Глава 29. Часть 2. ==========

В ресторане было людно и шумно, и, честно сказать, Орочимару сейчас с большим удовольствием заперся бы в своем кабинете и отобедал стандартным меню больничной столовой, оставшись наедине с собственными мыслями и отдохнув хотя бы ментально, но ситуация вынудила его прийти сюда и разделить минуты спокойствия со своей любовницей. Да, странное слово – любовница, как для омеги, который всю свою жизнь делил постель преимущественно с мужчинами-альфами, но, признаться, отношения с женщиной, а именно с Учиха Гурен, не были ему в тягость, по крайней мере, не в физическом или ментальном плане.

Вяло поковырявшись вилкой в салате, мужчина заставил себя проглотить мидию, не разжевывая, чтобы не ощущать на языке этого приторного вкуса. И так было не только с мидиями. В последнее время любая пища утратила для него все остроты и всё разнообразие своих вкусов, став постной и отвратной, и Шиин, как врач, прекрасно знал, что это следствие ничего иного, как депрессии. Да, он оставался все тем же, неукоснительно выполнял свою работу, общался с приятелями и знакомыми, трудился над своими исследованиями, в том числе и феноменальной беременности Учиха Дейдары, даже лаборанта себе нового взял, безмозглого, как по его мнению, омегу, но все это он делал машинально и без особого энтузиазма. Делал только потому, что жизнь продолжалась помимо его воли.

– Ты чем-то обеспокоен? – участливо спросила Гурен, которая, как альфа, просто не могла не заметить и не почувствовать унылость состояния своего любовника. Честно сказать, тусклый взгляд её партнера тревожил альфу, которая в свои почти 40 была успешной женщиной и бизнесменом, уже прославившись на весь мир, как экстравагантный и эпатажный кутюрье, хотя, судя по её характеру, на первый взгляд, тяжело было даже предположить подобное. Несмотря на то, что она владела множеством магазинов и бутиков по всему миру, а так же несколькими модельными агентствами, сама альфа предпочитала темные тона в одежде и строгость во внешнем виде в принципе. Вот и сейчас женщина была одета в кофейный деловой костюм и высокие, но легкие сапоги в тон золотистой сумочке. Украшения, как и макияж, брюнетка тоже не жаловала, дополнив свой образ только брошью в виде полного бутона камелии на лацкане пиджака и слегка подведя глаза, придав им ещё большей выразительности. Да, она не ощущала недостатка внимания со стороны омег, да и альф тоже, и не стыдилась своих особых пристрастий в сексе, но ещё ни для кого она так не старалась быть заметной, интересной и привлекательной, как для Орочимару, невнимательность которого и задевала её женское самолюбие.

– Нет. Всего лишь рабочие неурядицы, – омега подумал, что стоило бы улыбнуться брюнетке в ответ, проявить хотя бы благодарность за её внимание, но он и так знал, что улыбка получится фальшивой, поэтому просто мотнул головой, тем самым показывая, что вины альфы в его тусклом настроении нет. Хотя, тут он тоже слукавил, потому что присутствие Гурен его действительно угнетало. Нет, он не ощущал ментального давления, и ему не было дискомфортно в её обществе, омега просто корил себя за слабость, обман и притворство, то, что он сам презирал в других.

После ухода Кабуто он несколько дней был сам не свой, даже больничный взял, поскольку понимал, что в таком состоянии свои прямые обязанности он исполнять не сможет, но и вечно отгораживаться от правды было бы глупо. Да, он любил этого бесчувственного бету, который своим уходом нанес ему сейчас уже ноющую тупой болью рану, хотя, не сколько уходом, столько словами, произнесенными перед тем, как за ним захлопнулась дверь, причем любил до сих пор и даже сомневался в том, что сможет ещё когда-нибудь полюбить ещё раз, но прошлое, коим теперь для него и был Якуши, нужно было отпустить. Опять. Да, опять, но почему-то в этот раз было во стократ больнее, чем почти 60 лет назад, когда он стал жертвой насильника и был отвергнут женихом. Что-то не позволяло ему отпустить бету и двигаться дальше, что-то, чему омега не мог найти объяснения, хотя, пожалуй, он просто отказывался признаваться себе в том, что это были неверие и надежда.

Да, он не верил в то, что у Кабуто к нему не было чувств, и что бете было очень легко и просто с ним расстаться, как и не верил в то, что для этого человека он был всего лишь инструментом для достижения собственных целей. Надежда же заключалась в том, что он всматривался в лицо каждого прохожего, надеясь на то, что, случайно, в толпе, он увидит его, а после ему хватит смелости, чтобы подойти и потребовать объяснений. Но прошла неделя, другая, третья, а Кабуто он так и не встретил, даже представления не имел, где сейчас находится бета и чем он занимается, так что трепет ожидания встречи сменился пониманием. Пониманием того, что их отношения таки закончились. И тогда он связался с Учиха Гурен. Было это глупостью или же нет, судить было сложно, но в то время он мог думать только об одиночестве, которое окутало его, будто ментальным коконом, и о предстоящей течке, которую он, вновь-таки, не хотел терпеть в одиночестве. Раньше у него не было проблем с контролем желания, и он спокойно мог целый год обходиться без партнера, но теперь… после Кабуто… в общем, вновь привыкать к одиночеству было тяжело.

Гурен ему не отказала, хотя, честно сказать, Шиин думал, что брюнетка уже и позабыла о его скромной персоне, но, как выяснилось, женщина была настроена более чем серьезно, став не просто его любовницей и госпожой, но и вроде как его альфой. Их отношения длились чуть больше месяца, и Орочимару за весь этот, возможно, и короткий, но вполне достаточный для него период ни разу не пожалел о своем выборе. Гурен была к нему добра, внимательна и обходительна, хотя, конечно же, сперва ему было не очень уютно от осознания того, что над ним властвует женщина, пусть она и альфа, но после нескольких совместных прогулок, ужинов и, чего уж скрывать, ночей, во время которых альфа проявила себя воистину опытным господином и умелой любовницей, между ними все стабилизировалось, правда, он так и не разрешил себя пометить. Не то чтобы омега видел в этом что-то противоестественное или зазорное, но пока он не был готов к столь интимному шагу. Учиха по этому поводу не упрекала его, но он чувствовал, что женщине это не нравится, особенно в те моменты, когда на него обращали внимание другие альфы, преимущественно мужчины, и поэтому, интуитивно, он ждал момента, когда эта тема между ними все-таки станет ребром и потребует срочного её разрешения.

– Тебе нужно пересмотреть свой график, – не то чтобы укорила, но и назидательно подчеркнула свои слова Учиха, – в последнее время ты выглядишь очень усталым. Или же, – альфа отложила приборы и с легкой улыбкой посмотрела на мужчину, – возьми отпуск, чтобы мы могли поехать на какой-нибудь курорт. Например, Сребные Атоллы, – она уже не в первый раз предлагала любовнику хотя бы на пару дней забыть о своей работе, пациентах и исследованиях и просто отдохнуть, потому что видела и чувствовала, что внутреннее состояние омеги не так уж и стабильно, как он это демонстрирует, но всегда получала или нелепую отговорку или категоричный отказ. Да, это её задевало, потому что она и знала, и ощущала, что в действительности испытывает к ней Орочимару, и это были отнюдь не те чувства, которые бы её устраивали, но все же она старалась держать себя в руках и не притеснять мужчину, не ограничивать его, не навязывать свои взгляды на жизнь, что и для неё было в какой-то мере новым. Нет, она не могла сказать с уверенностью, что любит этого человека, просто очень хороший знакомый, Якуши Кабуто, попросил её присмотреться к Орочимару но Шиин, и она исполнила эту просьбу, особо ни на что не рассчитывая, но теперь, когда они познакомились поближе, у неё все-таки появились к этому омеге кое-какие чувства.