Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 121 страниц)

– Простите, конечно, Анко-сан, – слегка озадачено пробормотал Орочимару, – но это звучит, как полный бред. Но, бесы бы его побрали, – уже с энтузиазмом воскликнул омега, – самый уникальный бред, который я когда-либо слышал!

– Ладно, догадки и домыслы оставим на потом, – с легкой, довольной улыбкой ответила Митараши, – и вернемся к проекту «Энигма», проекту по созданию искусственных энергетических нитей, над которым мы, в том числе и Кабуто-кун, упорно трудимся

– Да, это, – Орочимару кивнул, – безумно интересно, вот только, – брюнет осмотрелся, понимая, что они уже покинули чертоги города и направляются в совершенно неизвестном ему направлении по пустынной проселочной дороге, – почему вы мне все это рассказываете, ведь, как я понимаю, подобная информация приравнивается к государственной тайне? – скользкая волна страха медленно начала подыматься по его телу, когда Шиин осознал, что его с легкостью вовлекли в разговор, в котором он, ввиду его положения рядового врача, просто не имел права участвовать

– Потому, – с легким нажимом произнесла альфа, – что вы, доктор Шиин, можете внести ощутимый вклад в наши исследования

– Я? – Орочимару удивленно и слегка испугано отпрянул, уткнувшись в мягкую спинку сидения. – Но каким образом?

– Сейчас узнаете, – уклончиво ответила брюнетка, и буквально через несколько минут машина остановилась

Как заметил Орочимару, это был какой-то пропускной пункт, причем пункт прямо посреди неприметной дороги в окружении пустырей, и, тем не менее, когда боковое окно опустилось, в салон заглянул сурового вида альфа, судя по всему, корпусник, в полном обмундировании и с автоматом наперевес. Омега ещё более затравлено посмотрел на корпусника, который, отбросив любые правила приличия, сканировал его биополе своими витками, причем довольно неприятно и даже чуточку болезненно. Шиин фыркнул, выставил щиты и ещё крепче прижался к своему бете – пусть альфа как хочет, а он так просто свои позиции сдавать не будет, тем более что он не просил о том, чтобы его везли, судя по всему, на какой-то секретный объект.

– Все в порядке, – жестко произнесла Митараши, демонстрируя корпуснику пропуск. – Этот человек со мной и под мою ответственность

– Ваше право, – альфа козырнул и отступил на шаг, после чего стекло бесшумно поднялось, а машина, миновав пункт охраны, медленно поехала дальше

– Секретная лаборатория НИИ, – спустя несколько минут тяжелого молчания объяснила Анко, – поэтому, до поры до времени, попрошу вас, доктор Шиин, молчать и четко следовать моим указаниям, – Орочимару кивнул, прекрасно понимая, что выбора у него, как такового, нет, хотя культурно отстаиваться в сторонке в то время, когда в его жизни происходило нечто невообразимое, он тоже не собирался.

Это был просто гигантский комплекс строений, в котором, судя по всему, жили все сотрудники секретной лаборатории, хотя оно и не удивительно, ведь, как понял Орочимару, здесь проводились исследования, граничащие с революционным переворотом в познании и знаниях человечества об устройстве Мира. Главная исследовательская база располагалась почти в конце поселения и представляла собой высокое прямоугольное, несколькоэтажное здание, хотя Орочимару не сомневался в том, что большая его часть находится под землей. Машина остановилась почти у входа, после чего, следуя за Митараши и крепко сжимая ладонь своего беты, Шиин миновал стеклянную дверь, оказавшись в просторном, но жутко неуютном помещении, где на него сразу же устремились недоверчивые и пронзительные взгляды очередных охранников. Было немного жутко, потому что омега до сих пор не понимал, каким боком он может поспособствовать в столь секретных исследованиях, более того, брюнет даже представить не мог, как Кабуто попал в эту секретную лабораторию и почему он вообще согласился принимать участие в подобных разработках.

– Анко-сан ведет спецкурс в том медицинском институте, в котором я учился, – будто прочитав его мысли, начал неторопливо говорить бета, тем самым отвлекая мужчину от стандартной процедуры проверки, в которую входило не только снятие отпечатков пальцев, сканирование сетчатки и биополя, но и обыск, что для омеги было довольно-таки неприятной процедурой. – Я защищал диплом под её руководством, и именно в связи с темой дипломной работы меня и заприметил НИИ

– Темой дипломной? – удивился Орочимару, ежась под пытливым взглядом службы безопасности, которая в этот момент проверяла его личность. – Как общая физиология сущности может быть связана с исследованиями в этой лаборатории? – похоже, его сочли благонадежным элементом, и кабина пропускного пункта сменилась длинным коридором, по которому, совершенно не обращая на него внимания, сновали сотрудники в белых халатах с пропусками либо прикрепленными на лацкан, либо болтающимися на тонких цепочках на шее, что создавало ещё более интригующую обстановку

– Тема моей дипломной работы, – продолжал бета, но при этом в его ровном голосе появились нотки сожаления, – «Ментальные связи и их влияние на силу сущности особей». Прости, – Кабуто чуть сильнее сжал ладонь омеги и быстро на него взглянул, – но я не мог рассказать тебе о том, что занимаюсь изучением ментальных связей врознь с твоими собственными исследованиями

– Это нечестно, – обижено буркнул Орочимару, уставившись себе под ноги. Конечно, он имел все основания подозревать любовника в том, что тот использовал его личные наработки, чтобы оказаться в столь престижном и, судя по всему, высокооплачиваемом месте, но почему-то не подозревал. Да, Кабуто бросил его, но, как он понял со слов альфы, Якуши сделал это потому, что считал, что обычному бете не место рядом с долгожительствующим омегой, который достоин настоящих отношений с альфой, а не потому, что использовал его, как говорится, на полную катушку, так что оснований злиться на бывшего любовника у Шиин не было. И все же он злился, наверное, потому, что все равно не понимал, зачем бете должность в секретной лаборатории, и чем его не устраивала обычная жизнь рядом с ним. Ладно, был бы он альфой или омегой, но беты по своей природе не принципиальны, им чужды стремления к вершинам, и они предпочитают останавливаться на достигнутом, понимая, что их жизненный цикл не настолько велик, чтобы экспериментировать, поэтому он и не понимал.

Как и ожидалось, они вошли в лифт, который пришел в действие только после того, как альфа приложила свой пропуск к сенсорной панели, а после они резко поехали вниз. Орочимару, наблюдая за тем, как стремительно сменяются цифры, отсчитывая нижние уровни, морально готовил себя ко всякому, в том числе и к тому, что после столь неприемлемой экскурсии мирская жизнь будет ему недоступна, а у него же пациенты… Одного взгляда на наручные часы было достаточно, чтобы ужаснуться, ведь обеденный перерыв уже дано закончился, а у него обход, прием беременных, консультации и вечерние лекции в СПОР.

– Что-то случилось? – наклонившись, спросил Якуши, успокаивающе поглаживая омегу по руке

– Работа, – шепотом ответил Орочимару, уже в который раз поражаясь тому, насколько точно бета улавливает каждое изменение в его эмоциональном состоянии. – Я же должен быть в клинике

– Все уже улажено, доктор Шиин, – менторским тоном произнесла Митараши. – С руководством больницы уже связались и объяснили им причину вашего отсутствия

– И, естественно, в этих объяснениях не было даже намека на то, что я нахожусь на территории секретного объекта, – дельно, даже с ноткой сарказма подметил омега

– Естественно, – понимающе улыбнулась ему в ответ Анко, а после дверь лифта медленно отъехала в сторону. – Прошу, доктор Шиин

Несмело, но все же, сгорая от интереса и нетерпения, Орочимару переступил порог, сразу же оказавшись вовлеченным в шум рабочей суеты. Это было просторное помещение, в котором трудилось не менее двух сотен людей, альф, омег и даже бет, и рабочие места которых были расположены двумя буквами L. Естественно, окон в комнате не было, а само освещение было ярким и слегка резало глаза, поэтому омега сперва сморгнул выступившие слезы и уже потом присмотрелся к обстановке более тщательно. Казалось, в помещении творился полный хаос, но на самом деле это было далеко не так, поскольку, как понял Шиин, по правую сторону от входа проводились какие-то исследования, происходил сбор данных, и велась более бурная и шумная деятельность, по левую же сторону эти данные, судя по всему, обрабатывались, так как именно в ряду второй L настойчиво гудели компьютеры и принтеры, а сотрудники увлеченно притихли на своих местах или же скопились группками у некоторых столов, что-то явно обсуждая. Прямо перед ними вместо стены было большое стекло, что-то вроде внутреннего окна, к которому они, собственно, и направились. Как чувствовал Орочимару, именно там, за стеклом, находилось то, ради чего его сюда привезли, и омега, ввиду полученной информации о проекте «Энигма», уже строил самые немыслимые догадки по поводу того, что же он увидит, но к подобному Шиин оказался совершенно не готов.

Помещение за стеклом занимало сразу два этажа, поэтому смотреть на происходящее приходилось сверху вниз, именно туда, где возле приборов в специальных защитных костюмах, в масках и с кислородными баллонами за спиной корпели несколько десятков, очевидно, ученых, впрочем, открыть от удивления рот Орочимару заставило не это.

Это было гигантское яйцо примерно десять футов в высоту и около четырех в диаметре, по крайней мере, это нечто было похоже на яйцо, хотя его можно было принять и за сферу, которая зависла над полом и удерживалась в воздухе благодаря мощному креплению. Но, вновь-таки, не это было самым удивительным, а то, что внутри сферы, или на её поверхности, или вообще вся сфера… в общем, все это нечто состояло из зримых ментальных нитей светло-голубого цвета, размеренное движение которых просто невозможно было не заметить. Орочимару подумал о том, что, очевидно, это помещение отделено от основной части здания какими-то щитами, иначе он бы почувствовал такое огромное количество энергетики, более того, это количество просто развеяло бы его собственное биополе, о чем настойчиво намекали и специфические костюмы на сотрудниках.

– Это – ЭЭКа-118, – заложив руки за спину, произнесла Митараши, явно любуясь гармоничностью движения нитей энергетики в сфере

– Простите… – пролепетал Орочимару, так как он сам не мог отвести взгляда от столь чудного, невероятного, завораживающего зрелища, от которого его сущность резко взметнулась, вскинулась, всколыхнула биополе, заставляя его раскрыться на полную мощь, а после смягченно заурчала внутри, распространяя по телу приятное тепло. Да, такого омега не испытывал уже давно, точнее, он сейчас чувствовал себя так, как чувствовал тогда, когда носил под сердцем ребёнка, когда ощущал внутри себя пульсацию новой жизни, когда его собственная энергетика была переплетена с энергетикой купола, и от этих воспоминаний на глаза навернулись слезы, впервые за много лет, которые Орочимару быстро смахнул с ресниц.

– Экспериментальный энергетический купол №118, – объяснила альфа, после чего повернулась к брюнету. – Как вы понимаете, доктор Шиин, сто семнадцать предыдущих были неудачными, но этот, – женщина указала в сторону сферы, – стабилен вот уже несколько недель, и мы даже подумываем над тем, чтобы попробовать связать его с человеческой ДНК

– Подождите-подождите, – Орочимару отрицательно замахал руками, после уткнулся лицом в ладони, медленно выдыхая, и только тогда, упорядочив услышанное, поднял голову и требовательно посмотрел на альфу. – Для начала: что собой представляет этот ваш ЭЭКа-118? После: каким образом вам удалось создать это… – доктор на миг запнулся, покосившись на объект, но после, очевидно таки определившись с названием, так же уверенно продолжил, – эту сферу? И на сам конец: что означает связать его с человеческой ДНК?

– Как я уже говорила вам, доктор Шиин, – строго, слегка хмурясь, будто укоряя омегу за невнимательность, начала объяснять Митараши, – одному из аналитиков МАОБ на основе кода германской шифровальной машины «Энигма» удалось сделать частичную расшифровку энергетического кода Мира, которую мы и использовали для того, чтобы создать искусственные энергетические нити, при этом сделав их зримыми

– И как же вам это удалось? – слегка озадаченно полюбопытствовал Орочимару, понимая, что то, что он слышит, это достижения не одного десятилетия или столетия, это опыт нескольких поколений, при этом учитывая то, насколько же тщательно скрывались подобные разработки, и, судя по всему, Японская Держава была не единственным участником этих исследований, раз у истока и, соответственно, руководства стояла МАОБ

– Несколько десятилетий назад, – вновь отвернувшись к окну и заложив руки за спину, продолжала Анко медленным, размеренным тоном, – на основе теории о темной материи был разработан так называемый МЭР – магнито-энергетический резонатор, который, впитывая в себя незримую энергетику из Резервуара Мира, воздействуя на неё негативно заряженными ионами под высоким давлением и со скоростью превышающую скорость света, превращал их в зримые, но, увы, нестабильные. Проще говоря, искусственные нити либо рассыпались на частички, либо вновь становились незримыми по прошествии некоторого времени, примерно от десятой секунды до нескольких дней

– То есть, Анко-сан, вы хотите сказать, – не менее медленно начал высказывать свои предположения вслух Шиин, – что, отталкиваясь от ничем необоснованной теории о том, что, грубо говоря, человеческий глаз способен собрать, а мозг, соответственно, обработать только десятую часть зримого, ученые создали этот резонатор, и он почти успешно работал? – женщина в ответ промолчала, и Орочимару натянуто выдохнул, жалея о том, что сейчас он не может присесть, потому что голова буквально раскалывалась от потока вылившейся на него информации. – И он находится здесь? – продолжал свои расспросы брюнет. – Этот резонатор находится в этом здании?

– Его уменьшенный и модернизированный прототип, – включился в разговор Кабуто, который до этого лишь наблюдал за реакцией любовника на открывшиеся ему факты. – Первый МЭР был разработан в США, и американцы довольно долго хранили в секрете процесс его воссоздания, но после, когда стали доступны данные МАОБ, в проект «Энигма» было включено ещё несколько государств, в том числе и Япония, поскольку именно выходец из нашей страны расшифровал энергетический код

– Фантастика какая-то! – пораженно развел руками Орочимару, стараясь не думать о том, какую же цену ему придется заплатить за все эти откровения

– Фантастика или нет, доктор Шиин, – совершенно серьезно продолжала альфа, – а мы предполагаем, что в мире существуют люди со способностями резонаторов, то есть те, кто способен материализовать энергетику вокруг себя, деформировать её, искажать и использовать в своих целях благодаря ментальной воли своей сущности. Впрочем, – женщина, приметив ошеломленное выражение лица омеги, хмыкнула в полуулыбке, – это все лирические отступления. Сейчас же перед нами продукт стабильной работы МЭР, который создал энергетические нити, и которые мы смогли соединить благодаря коду в ЭЭКа. На данный момент тоже стабильный

– ЭЭКа являет собой прототип энергетического купола, который формируется в теле понесшей особи для защиты плода, – продолжал объяснения Кабуто, – именно поэтому мы предполагаем, что внутрь сферы вполне реально помести ДНК человека, то есть оплодотворенную яйцеклетку, и через девять месяцев изъять из неё вполне здорового и нормального ребёнка, предположительно даже с уже пробудившейся сущностью

– Бред! – решительно пресек сухое изложение беты Орочимару. – Даже если эта… – доктор мотнул головой, а после без какого-либо благоговения ткнул в сферу, – этот ЭЭКа и похож на энергетический купол беременного, если даже вам удастся поместить в него оплодотворенную яйцеклетку, ребёнок все равно НЕ ВЫЖИВЕТ по одной простой причине: обмен энергетикой между родителями или близкими особями – это залог успешного развития плода, который впитывает её и тем самым насыщает собственный энергетический резерв! Нет энергетики извне – нет подпитки для сущности! В лучшем случае вы получите бету!

Тяжело дыша Орочимару, попеременно посмотрел на слегка озадаченных Митараши и Якуши, не понимая, что, собственно, в его словах могло так поразить матерых ученых. К тому же, вокруг, как уже после заметил доктор, стояла непроницаемая, замершая тишина, которую нарушало лишь размеренное жужжание техники, а после, когда он обвел взглядом помещение, в котором все сотрудники застыли возле своих мест, сперва несмело, а после все громче и громче раздались аплодисменты, которые, стихнув, тут же сменились ещё более бурной деятельностью.

– Вот поэтому, доктор Шиин, – мягко, уступчиво и, казалось, довольно подытожила Митараши, – вам и был открыт доступ к этой информации

– Простите, – озадачено пролепетал Орочимару, инстинктивно делая шаг назад, поскольку, как он понял, только что произошло что-то очень важное, глобальное, масштабное, и к этому нечто он имел непосредственное отношение, вот только – какое, пока что оставалось для доктора загадкой

– Ваша теория связей сущностей, их влияние на отношения в паре и воспроизведение потомства – не такая уж беспочвенная, как вы думаете, – терпеливо объяснила альфа. – К сожалению, в этой области очень мало достойных ученых, а мы, как вы уже поняли, нуждаемся в квалифицированной консультации, чтобы успешно завершить первую стадию проекта «Энигма», то есть добиться симбиоза и созревания внутри ЭЭКа человеческого плода

– Это кощунство! – возмутился омега, наконец-то осознав весь масштаб государственных экспериментов. – Опыты над людьми и с человеческим генетическим материалом запрещены! Я… – доктор, вдохнув-выдохнув, полностью раскрыл свое биополе, собираясь не только отстаивать свое мнение, но и жизнь тоже, – я отказываюсь принимать в этом участие!

– У нас уже есть добровольцы, готовые принять участие в эксперименте, – Кабуто сделал аккуратный шаг вперед, стараясь не спугнуть встревоженного омегу. – Это пары, которые, по той или иной причине, не могут иметь собственных детей, но желают быть вместе, создать семью. Так что подумай, Орочимару, – не встретив сопротивления, бета подошел совсем близко и осторожно сжал ладони любовника в своих, при этом открыто смотря ему в глаза, – скольким бездетным парам мы сможем помочь, если эксперимент окажется удачным. Ты ведь этого хотел? К этому же ты стремился всю свою жизнь? Хотел, чтобы никто больше не познал ту боль потери, которую познал ты

Последняя фраза не была вопросом, и именно она, вместе с нервным напряжением последних двух часов, окончательно лишила омегу сил. Наверное, он бы завалился прямо на пол, если бы Кабуто не заключил его в свои объятия, успокаивающе поглаживая по спине и давая время подумать. Да, бета был прав: он вот уже около шестидесяти лет, с того самого дня, как принял решение стать гинекологом, стремился к тому, чтобы на его счету не было ни одного выкидыша или же родов с летальным исходом. Он, переступая профессиональную этику, вмешивался в отношения пар, пытался всеми возможными способами сберечь – отношения, связи, детей под сердцами у нерадивых омег – но все же некоторые его старания оказывались бессмысленными. Орочимару очень болезненно переживал каждый подобный случай, печалился, впадал в депрессию, винил себя в том, что он сделал недостаточно, мало, приложил не все усилия, хотя и понимал, что в этом мире не все зависит только от него. И сейчас ему давали шанс, шанс реализовать свою мечту, помочь тем, кому обычная медицина помочь уже не могла, а ведь, действительно, многие пары распадались только потому, что кто-то из партнеров не мог стать родителем, но методы… методы достижения этой цели напрочь диссонировали с его убеждениями и моральными принципами. Эти ученые возомнили себя богами, потому что искусственное оплодотворение – это одно, а искусственно выращенный ребёнок – совершенно другое, но в тот же момент он, как ученый, уже видел перспективы подобных исследований. Например, выращивание органов, что могло спасти жизнь многим людям, более того, продлить эту самую жизнь, но, вновь-таки, тем самым человек вмешивался в естественный ход вещей. Имел ли он право брать на себя ответственность за последствия, ведь это он, обычный, не способный родить омега, видит в ЭЭКа и прочем всего лишь способ помочь человечеству, но где гарантии, что эта же технология не будет использована в других, совершенно немирных целях?

– Исследования – это всегда риск и ответственность, – шепотом сказал Кабуто, достаточно хорошо представляя, о чем сейчас думает омега, – но я рискнул и совершенно не сожалею, потому что у меня была цель, ради которой я готов рискнуть даже собственной жизнью

– Так это… – Орочимару, отодвинувшись от любовника, пораженно посмотрел в его совершенно спокойные глаза, наконец, поняв то, что ускользало от него с самой первой секунды их с бетой встречи. – Так это ты из-за меня, что ли? – губы омеги дрогнули, а следующий вопрос прозвучал в надрывном шепоте. – Это все, чтобы когда-нибудь, вполне возможно, я тоже… тоже смог бы родить?

– Недостойно ученого, правда? – Кабуто виновато пожал плечами, но на его губах мелькнула тень счастливой улыбки. – Но я – бета, а жизненные мотивации моего вида всегда были для исследователей загадкой

– Странное какое-то признание в любви, – буркнул омега, чувствуя, как щеки предательски заалели краской смущения, хотя, по сути, бета о любви не говорил ему ни слова, но почему-то он знал, что именно такой смысл был вложен в столь научно-потребительскую фразу. На сердце сразу же стало приятно, сущность внутри опять заурчала, а биополе постепенно свернулось, теперь мерно колышась вокруг него, но Орочимару усилием воли приказал себе не расслабляться, так как от него все ещё дожидались ответа на очень важный вопрос.

– Скажите, Анко-сан, – Орочимару решительно взглянул на альфу, – а я смогу продолжить свою работу в клинике?

– А зачем вам это? – довольно правдоподобно удивилась Митараши, которая за все время их разговора так ни разу и не ослабила свои щиты, чтобы омега смог прочувствовать её истинные эмоции

– Затем, – с нажимом произнес Шиин, – что эксперименты экспериментами, а там, – брюнет неопределенно махнул рукой, – живые люди, которым необходима моя помощь. Там мои пациенты, от которых я просто не могу отказаться. Там, – омега ещё более выразительно подчеркнул это слово, – вся моя жизнь

– А как же Кабуто-кун? – продолжала словесно напирать альфа. – Вы что же, доктор Шиин, откажитесь от возлюбленного ради места рядового врача?

– Ага, сейчас, – совершенно некорректно и даже с ноткой сарказма ответил Орочимару, сложив руки на груди. – И вообще, моя личная жизнь не имеет абсолютно никакого отношения ни к МЭР, ни к ЭЭКа, ни к чему близ к ними лежащему, так что будьте добры, Анко-сан, прямо ответить на мой вопрос

– Как вам будет угодно, доктор Шиин, – миролюбиво ответила альфа, при этом в её темных глазах омега просто не смог не заметить какого-то особого огонька полного удовлетворения. – Главное, чтобы это не мешало вам выполнять свои обязанности консультанта проекта «Энигма» при НИИ

– Не помешает, – четко ответил Орочимару, а после, довольно бесцеремонно ухватив седовласого за руку, вежливо кивнул. – А теперь простите, Анко-сан, но мне нужно кое о чем переговорить с моим бетой, – и, развернувшись, направился к лифту, уверенно сжимая ладонь Кабуто в своей. А бета и не упирался. Смысл? Самые важные для них слова уже были произнесены, а на то, чтобы упорядочить детали, у них впереди ещё годы и годы.

Митараши лишь кивнула в ответ, а после долгим, пристальным, можно сказать, профессиональным взглядом сопроводила пару, пока она не скрылась из виду, после чего снова посмотрела на ЭЭКа-118, мечтательно улыбаясь каким-то своим мыслям.

Стойкое ощущение дежавю не покидало Собаку но Гаару с того самого момента, как он свернул с оживленной трассы на обычную дорогу с двусторонним движением, которая вела к их семейному коттеджу. Со дня своего возвращения он был в этом доме всего лишь два раза: когда приходил к Ясямару с просьбой установить опеку над Саем и когда привозил ему соответствующие документы на подпись, – а с отцом пересекался лишь по вопросам управления кланом или бизнеса, и сегодняшний его визит был явно незапланированным, точнее, вынужденным.

Отец позвонил ему сегодня утром и потребовал, именно потребовал, нанести ему визит, причем желательно со своей Парой, что более чем обеспокоило альфу, ведь в его жизни все только наладилось и вроде как пришло в норму, и вот, теперь, интуиция упорно твердила, что ему нужно приготовиться к чему-то важному. К тому же, было ещё одно обстоятельство, ввиду которого Гаару обуревали ещё более сильные и противоречивые эмоции: Исами – сын Собаку но Шукаку и Ясямару, его младший брат.

Малышу было уже несколько месяцев, но Гаара ещё не видел его ни разу, даже праздник в честь новорожденного пропустил, сославшись на неотложные дела в интересах компании и уехав в другой город, точнее, проигнорировав это событие, как таковое. Канкуро было не оторвать от малыша, он возился с ним, помогал отчиму ухаживать за ребёнком и, казалось, каждую свободную минуту уделял именно младшему братику. Даже Темари прониклась появлением нового члена их семьи, пусть и не выражала собственные эмоции так бурно, как Канкуро, но она тоже часто бывала в их загородном коттедже, особенно после того, как разорвала отношения с альфой и официально заявила свое право на ухаживание на омегу по имени Таюя, а вот он отнесся к малышу Исами холодно и равнодушно. Не то чтобы Собаку ненавидел мальчика или испытывал чувство презрения к самому факту его рождения, но все же одним махом переступить несколько лет отчуждения, злости, ревности и, что уж там скрывать, ненависти он не мог. Понимал, что, по сути, ни отец, ни Ясямару, ни тем более малыш не заслуживают подобного отношения к себе, ведь, как ни крути, они – семья и, судя по всему, крепкая и любящая, но все же не мог их простить, пытался, да, но не смог и, пожалуй, даже немного завидовал этому ребёнку, которого опекали и любили, когда он в свое время удостаивался лишь сухой похвалы со стороны постоянно занятого на работе отца и грустного взгляда матери. Не мог простить и, если уж признаваться самому себе, боялся быть разжалобленным видом невинного создания, ведь именно сейчас, когда его возлюбленный носил под сердцем их ребенка, он как никогда понимал и в одночасье не понимал отца, который когда-то так халатно отнесся к ним троим и который теперь так трепетно возлюбил Исами.

Гаара посмотрел на возлюбленного, который сидел на переднем сидении и выглядел не менее сконцентрировано и серьезно, определенно чувствуя его собственные эмоции, и не смог сдержать легкую улыбку, на которую ему ответили вопросительно-встревоженным взглядом. Да, эти несколько недель после нападения на Сая действительно были тревожными, хлопотными и напряженными, потому что, как бы ни храбрился омега, а медицинская помощь ему все-таки понадобилась, так что врачи, в том числе и доктор Орочимару – единственный гинеколог, которому доверил свое состояние беременный, были довольно частыми гостями в их доме. К счастью, ни его возлюбленному, ни их ребёнку ничего не угрожало: Сай чувствовал себя хорошо, малыш развивался, по словам доктора Шиин, как по часам – здоровый, крепкий и не сильно достающий своего папочку. «Мальчик» – с легкой улыбкой констатировал Наруто, даже не прикасаясь к беременному, взглянул только и с искренностью пожал другу руку, после чего напрочь отказался называть статус ребёнка. Гаара обиделся минут на пять, фыркнул на своего повязанного, выписал ему щедрый ментальный подзатыльник, а после они углубились в дела не менее насущные.

Как и предполагал Намикадзе, Хаюми от своего нерадивого члена открещивались всеми возможными способами, хотя и не сбрасывали с себя вины, терпеливо присутствуя на дознании и судебных заседаниях. Хотя, по сути, что там было судить: Хаюми Син не просто нарушил условия досрочного освобождения или обвинялся с отягощающими обстоятельствами ввиду рецидива состава преступления, ему инкриминировали угрозу жизни и здоровью омеги и плоду, ведь Сай на тот момент уже был зарегистрирован в картотеке рожеников, с нанесением физических и ментальных повреждений, а так же психологической травмы. В общем, вердикт суда был однозначным: пожизненное заключение в местах специального и принудительного лечения строго режима, что, ввиду состояния альфы, было более чем правильным решением. Казалось, все формальности были соблюдены, хотя суд, конечно же, настороженно отнесся к тому, что омега, опекунами которого является старшая чета Собаку, оказался Истинным нынешнего главы клана, но это был уже не его удел, а с остальным они разобрались самостоятельно, благо Ясямару был на хорошем счету у главы Службы Опеки. А вот следующее испытание для их семьи оказалось более тревожным: он, использовав свои способности, уничтожил сущность Хаюми Сина, и это привлекло повышенное внимание к нему не только органов правопорядка, но и других структур.

В принципе, как и говорил Наруто, отделался он штрафом и денежной компенсацией за моральный ущерб клану Хаюми, хорошей, к слову, компенсацией, а вот увильнуть от правоохранительных органов, которые заинтересовались фактом разрушения сущности, оказалось не так-то просто. Вполне возможно, что, копни полиция немного глубже, им с Наруто пришлось бы туго, потому что разрушение сущности во время ментальных драк – это единичные случаи, это, как все понимают, огромная сила, это, естественно, опасность для общества, но все как вспыхнуло молниеносно, так же и улеглось, а ему принесли извинения и больше не беспокоили. Что произошло и почему столь вопиющий факт спешно замяли, Собаку так и не понял, хотя догадки у него все же были, особенно после того, как чудаковатого вида альфа со стрижкой «под горшок» пожелал им с Наруто побольше силы юности, при этом именовав архаровцами. А архаровцами, проще говоря, хулиганами, их называл только один человек, неожиданное увольнение и исчезновение которого так и осталось для его бывших и нынешних учеников загадкой.

Подъехав к дому, Собаку заглушил мотор, но выходить из машины не спешил, напряженно смотря перед собой точно на входную дверь. Что хотел от него отец? Точнее, что он хотел от них двоих? Было ли это как-то связано с недавними событиями? Или же, наоборот, сейчас должны были всплыть дела давно минувших дней? Что бы это ни было, он к этому был не готов. Порой Гаара вообще задавался вопросом: почему отец выбрал следующим главой именно его? Темари тоже могла стать главой, ведь в клане Собаку, по традиции, главой мог быть альфа любой стати, которого назначит действующий глава своим приемником, и она была бы хорошим главой – мудрым, ответственным, сильным, жестким, но справедливым. Тогда, почему он? У них с отцом были не самые лучшие отношения, можно даже сказать – отвратительные, и, тем не менее, главенство доверили ему, да и ещё в столь юном, как по меркам глав, возрасте. Если бы в клане был кризис или дела в компании шли в убыток, он бы ещё мог понять, но – нет, власть ему досталась сильной, крепкой и надежной, а бизнес успешным и подающим ещё большие перспективы, так что у него было ещё больше подозрений и смутных догадок относительно решения отца.