Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 121 страниц)

– Боги, Ходзуки! – неподдельно возмутился Саске, спешно догоняя решительно шагающего друга. – Ты же ел пару часов назад!

– И что? – глаза с фиолетовой радужкой блеснули недовольным огоньком. – Доктор сказал, что мне нужно соблюдать режим питания. К тому же, – блондин фыркнул и, воспользовавшись тем, что в коридоре больше никого не было, раскрыл биополе, передавая своему повязанному некоторые, по его мнению, занятные ощущения, – когда сам будешь беременным, вот тогда и узнаешь, каково это – жить по режиму малыша, которому может захотеться кушать или получить энергетику хоть посреди ночи

– Да нет уж, уволь, – пробормотал Саске, но жаркий румянец все же окрасил его щеки, от чего Ходзуки довольно, можно даже сказать, удовлетворенно, хихикнул. Брюнет в ответ надулся и отвернулся, но все же продолжил идти наравне с другом, хотя, конечно же, у него была весомая причина обидеться или даже опять возмутиться. Все дело в том, что Суйгетсу ему, как своему повязанному, передал часть тех ощущений, которые он испытывает, будучи сейчас энергетически связанным с ребёнком, и эти самые ощущения были такими нежными, щекочущими, волнующими и желанными, что омега сам поразился собственной реакции, точнее тому, насколько быстро отозвалась его сущность, поддаваясь родительским инстинктам.

Мысленно Саске невольно вернулся на неделю назад, когда он ещё лежал в больнице и когда был поражен, ошарашен, озадачен, взволнован разговором с Итачи. Хотя, нет, не к тому моменту, когда брат ушел, оставив его наедине со своими мыслями, а к тому, когда к нему пожаловал поздний посетитель. Сперва в приоткрывшейся двери появился огромный букет сирени, после небольшая плетеная корзинка, искусно упакованная в полупрозрачный тюль с огромным алым бантом на верхушке, а после в палату ступил сам виновник появления всех этих подношений, с заискивающей улыбкой на бесовски привлекательном лице. Как Намикадзе удалось пробиться к нему в столь поздний для посещений час, а было уже около восьми вечера, для Саске так и осталось загадкой, да и не думал он в тот момент о подобном, будучи завороженным, увлеченным, растроганным такой заботой.

В тот миг он был готов простить своему альфе все, в том числе и то, что тот не наведывался к нему целый день, хотя позже он понял, что Наруто поступил так специально, ведь после пробуждения у него, фактически, не было и пяти свободных минут, поскольку то к нему приходили родители/брат/друзья, то его забирали на какие-то глупые процедуры, все время настойчиво прося успокоиться, не нервничать и ни о чем не переживать, что только ещё больше его нервировало. Цветы ему ещё не дарили, по крайней мере, не дарил альфа, в которого он был влюблен по самую макушку, о чем Намикадзе он, конечно же, не сказал, но было безумно приятно, тем более что раньше он никогда и не задумывался над тем, какие цветы могут ему нравиться. Теперь Саске знал, что сирень точно входит в их число. Пожалуй, он бы не удивился даже тому, если бы Наруто притащил с собой ещё шарики и мягкие игрушки или же заказал для него серенаду под окном – да, его альфа был таким: романтичным, заботливым и, а признавать это приходилось, относился к нему как к ребенку, – но, слава богам, умом блондин тоже был наделен, так что кроме цветов и корзинки со сладостями презентов, в том числе и в знак извинения, больше не было. Ну, если не учитывать объятия и скромные поцелуи… почти скромные.

Боги, как же было стыдно! Точнее, это сейчас было стыдно, а тогда, когда они наговорились обо всем на свете, в том числе он высказал и некоторые свои претензии относительно поведения альфы, и Саске почувствовал легкую усталость, а Намикадзе выпроваживать явно никто не собирался, все казалось нормальным для сложившихся между ними отношений. Нет, он не предлагал альфе остаться, а Наруто не спрашивал его разрешения, просто… просто так получилось, что блондин помог ему улечься поудобнее, подложил подушки, бережно укрыл, а после аккуратно прилег рядом, ненавязчиво поглаживая по руке и успокаивая ласковыми прикосновениями своих ментальных витков к его биополю. Тогда страха, опасений, мыслей о том, что это неправильно, не было. Наоборот, было тепло, уютно, необыкновенно приятно… в общем, словно все было так, как и должно быть. Конечно же, он получил свой, так необходимый ему, нежный поцелуй перед сном, а потом ещё и ещё один, мягкий, ласкающий, можно даже сказать, любящий. В кольце рук альфы сон окутывал его всего, приходил постепенно, заполняя негой все тело, разливая по нему дремотное томление, с которым так не хотелось бороться, и Саске осмелился на то, за что ему было стыдно вдвойне.

Нет, он не начал цепляться к альфе, не позволил ни ему, ни себе ничего лишнего, просто прильнул к крепкому телу, положил голову на более удобное, чем подушка, плечо и тихонько засопел, уткнувшись носом в изгиб шеи блондина, вдыхая такой обворожительный запах сильного альфы. После его все-таки одолел сон, а когда он проснулся, то был крайне разочарован тем, что Наруто не оказалось рядом, хотя запах, который впитали простыни, все ещё был насыщенным, что означало, что альфа ушел незадолго до его пробуждения. Саске понимал, что Намикадзе, по сути, вообще не имел права оставаться с ним, но все же он бы хотел… да, он бы хотел проснуться и увидеть своего альфу рядом, услышать от него «доброе утро» и получить свой законный поцелуй. Сентиментальная омежка – так бы сказал о себе Учиха, но с Наруто он мог быть таким, при этом не чувствуя себя некомфортно и не испытывая к себе презрения за слабость. Да, именно поэтому, потому что только с Намикадзе он мог быть просто омегой, о котором заботятся, о котором думают, которого могут не только защитить или утешить, но и поддержать, усмирить, приручить, если уж на то пошло, он и влюбился в Наруто – альфу, у которого было много тайн, и которые Саске больше не считал преградой для их отношений.

Тряхнув головой, Учиха заставил себя отбросить неуместные в данный момент мысли и перейти к проблемам, точнее фактам, более насущным, тем более что после того вечера-ночи Наруто к нему больше не приходил, только звонил, да и выписали его уже на третий день, а за всю неделю им так и не выпал шанс поговорить о том, о чем сам Саске хотел поговорить уже давно – об их будущем. В данный момент более важным было то, что он не по всем предметам набрал сто баллов, хотя это и не помешало ему стать первым, лучшим выпускником этого года и, соответственно, уже не переживать по тому поводу, примут его в университет или нет – примут, однозначно. Но все же, как Учиха, он должен был проанализировать все те ошибки, которые он мог допустить, к тому же, его слегка задевал тот факт, что Итачи, в свое время, все Государственные сдал на высший бал, и то, что брат – альфа, а он – омега, оправданием, бесспорно, не было. Некоторые ошибки он, предположительно, знал, поскольку было несколько моментов, в которых он сомневался, а вот что он мог напутать в отечественной и мировой литературе, омега понять не мог, поскольку прочитал и выучил все от корки до корки, разве что сочинение на заданную тему…

– «Саске…» – прозвучало где-то близко, но совсем тихо, едва слышно, и подросток вскинулся, озадачено вертя головой и пытаясь понять, кто же его звал

– Что? – слегка обескуражено спросил Учиха, повернувшись к Суйгетсу, который, мурлыча себе под нос какую-то песенку, бодрячком шагал с ним рядом уже по центральному школьному фойе

– Что? – в ответ недоуменно уставился на него блондин, даже остановился, при этом его взгляд был слегка недоверчивым и прищуренным

– Ты только что позвал меня по имени, – твердо ответил Саске, так как никто, кроме друга, окликнуть его не мог, хотя омега и делал вид, что совершенно не понимает, что происходит

– Не звал, – просто, но убедительно ответил Ходзуки. – Мерещится тебе, Учиха, что ли?

– Мерещится… – как-то неуверенно пробормотал подросток, поскольку был уверен в том, что голос ему не померещился, хотя, в свете недавних событий, кто его знает, что с ним происходит. Может… может он сходит с ума, как некоторые его предки?

– «Саске! Саске, это Итачи!» – ещё более отчетливо послышалось, будто из неоткуда, вызывая легкую волну головной боли

– Аники… – ошарашено просипел Учиха, поскольку брата он рядом не чувствовал, Итачи вообще, судя по ощущениям, был где-то далеко, да и ощущался он размыто, нечетко, приглушенно, зато его голос прозвучал слишком убедительно, чтобы иметь повод помыслить о мираже или галлюцинациях

– «Слушай внимательно, Саске, – наставительно продолжал невидимый Итачи, и на этот раз омега согнулся едва ли не пополам, чувствуя, как в висках пульсирует и все возрастает острая боль, хорошо хоть Ходзуки рукой успел махнуть, чтобы тот не вздумал взывать к их связи. – Я везу Дея в клинику Сенджу. Он очень плох. Найди Наруто, и тоже приезжайте. Все вопросы потом» – и голос альфы резко оборвался, будто и не было ничего, разве что боль осталась, мутя мир перед глазами ало-черными всполохами

– Саске, ты что, опять? – тревожно забормотал Ходзуки, не зная, как подступиться к своему повязанному, биополе которого вновь резко раскрылось, хотя и не атаковало на этот раз, но было беспокойным, рваным и явно неподконтрольным своему носителю

– Нет… это другое, – тяжело дыша, ответил Учиха, осторожно приседая на ступеньки, хотя и понимал, что, если то, что он услышал, не плод его воображения, ему нужно срочно искать Наруто, но помчаться прямо сейчас он не мог, поскольку боль уходила убывающими волнами, от чего ноги слегка дрожали, и он никак не мог полностью свернуть свое биополе. – Со мной Итачи связался… даже не спрашивай как, – увидев, что друг уж открыл рот, чтобы задать вопрос, брюнет резко пресек эту попытку. – С Деем что-то: то ли рожает, то ли… – омега ошарашено взглянул на Ходзуки, последнее слово прошептав на глубоком выдохе, – умирает

– Глупость! – пощечина получилась не сильной, но звонкой и, как подумал сам Ходзуки, была довольно уместной и ввиду ситуации, и потому, что ментально прикоснуться к своему повязанному он пока что не мог. – Даже не думай о подобном! – его собственное биополе тоже ощетинилось, расплескивая энергетику, за что Нейджи его точно по голове не погладит, но сейчас можно, тем более что и ему в какой-то мере подобный выплеск эмоций помог успокоиться, поскольку, как про себя подумал блондин, с этими Учиха и до нервного срыва недалеко. – Что делать-то нужно?

– Нужно найти Наруто, – подымаясь, ответил Саске, совершенно не обидевшись на друга за пощечину, ведь она ему, и правда, помогла, по крайней мере, туман перед глазами разогнала точно, а со слабостью справится он и сам в силах, – и я его сейчас найду. А ты, – Учиха в приказном порядке посмотрел на блондина, ещё и пальцем ему пристрожил, – сейчас Нейджи позвонишь, и пусть он домой тебя отвезет – энергетики вон сколько расплескал, а ребёночку вредно это

– Но… – хотел было возразить Суйгетсу, да так повинно и опустил голову, понимая, что это раньше он мог хоть в омут с головой, хоть в прорубь щучкой, а теперь их двое, малыш ведь тоже чувствует все то же, что и он, так что распоряжение Учихи было более чем рациональным

– Нормально все будет, – подбодрил друга Саске, взъерошив его волосы, хотя у самого аж коленки тряслись от напряжения. – Без боя не сдадимся

И он побежал, даже невзирая на то, что слабость так до конца и не отпустила его тело, но движение вроде как помогало разогнать кровь по жилам, а ему самому собраться с мыслями. Наруто, наверняка, был в учительской – это третий этаж, а если его там нет, он ему просто позвонит, хотя, конечно же, проще было позвонить с самого начала, но омега чувствовал просто жгучую необходимость увидеть своего альфу и почувствовать себя в безопасности. С Деем что-то случилось, это было понятно. Что? Он не знал. И это пугало, потому что неведение – хуже самой горькой правды, и именно поэтому он так спешил, изредка спотыкаясь о ступеньки и не обращая совершенно никакого внимания на удивленно косящихся на него учеников. Главное, найти Наруто и рассказать ему обо всем, а все остальное казалось ему отдаленным и в данный момент не таким уж важным. Возможно, он слишком полагался на своего альфу, верил в то, что тот способен решить любые проблемы, но раз Итачи сказал, значит, это важно.

Кстати, об Итачи. Он был настолько ошарашен известием и пригвожден болью, что так и не успел подумать о том, как ему удалось поговорить с братом мысленно. Точнее, говорил только Итачи, но, судя по всему, он его слышал, а то, как внезапно все оборвалось, могло свидетельствовать о том, что либо брат ещё не овладел своей новой способностью, либо это он был настолько слаб, что не смог удержать мысленную связь. В любом случае так быть не должно, хотя, один раз все же было, когда Итачи смог увидеть его мысли. Увидеть, да, но не услышать, хотя это было не менее странно. В общем, как сказал ему брат, все вопросы потом, главное – состояние Дея и то, чем каждый из них может ему помочь.

К своему стыду, о котором он подумает позже, Учиха не удосужился постучать, а широко распахнул дверь и влетел в учительскую, ошарашено скользя взглядом по не менее озадаченным преподавателям, выискивая только одного. Намикадзе как раз о чем-то говорил с директором, при этом привычно, как для Саске, едва заметно хмуря светлые брови, но он сразу же обернулся, наверное, почувствовал его, и взгляд блондина вмиг стал обеспокоенным.

– Наруто! – подросток выкрикнул имя альфы, отгоняя подальше мысль о том, насколько неподобающе он обратился к учителю. – Дейдару везут в больницу! Там что-то не так! Ты нужен! – а что он ещё мог сказать, если и сам толком ничего не знал? Но все же омега надеялся на то, что его тон и эмоции были намного красноречивей слов, и что больше ничего говорить и объяснять ему не придется, поскольку горло резко запершило, от чего на глаза навернулись слезы.

– Саске, успокойся, – Наруто сразу же бросился к нему, хотя его ментальные витки достигли его раньше таких желанных сейчас объятий блондина, в которых ему захотелось спрятаться от всего мира. – Давай выйдем, и ты мне все объяснишь, – омега кивнул, хотя и не хотел, не мог ничего объяснять, но, повинуясь легкому подталкиванию, все-таки развернулся и переступил порог, слыша, как за ним закрылась дверь. Он не мог объяснить причину своего состояния, ведь ещё минуту назад он чувствовал себя нормально, был готов хоть своим ходом бежать в клинику Сенджу и сразиться хоть с сотней бесов, которые стали бы на его пути, и вдруг такая резкая смена эмоций и чувств, такой холод в душе, такая безнадежность, тревога, ощущение утраты и боль. Да, снова боль, только на этот раз не физическая. Болела душа, рвалась сущность, трепыхалось сердце, вытягивая из него всю уверенность и непоколебимость. «Ну, да, – как-то лениво подумал Саске, – это же не мои эмоции. Это Итачи. Только это не взаимные ощущения, а вроде как обмен плохого на хорошее и наоборот. Ну, аники…».

– Боги, как же ты меня напугал

Саске открыл глаза, которые, оказывается, до этого крепко зажмуривал, и понял, что они с Намикадзе уже стоят в конце коридора, возле окна, а блондин тщательно вытирает платком его щеки.

– Чем? – просипел омега, чувствуя, что волна негатива постепенно сходит на нет, дышать становится определенно легче, как и мыслить, хотя, лучше бы не ставало, потому что теперь было стыдно за свои порывы и слабости

– А ты как думаешь? – Наруто выбросил бумажный платок в урну и пристально посмотрел на омегу, будто убеждаясь в том, что с ним все в порядке. – Ворвался в учительскую, хрипло кричишь, вторая ступень мутации раскрыта, биополе сжато в плотный ком, из уголков глаз стекает кровь, – знаешь, будь я послабосердннее, хватил бы меня удар

– Прости, – пробормотал Саске, хотя он понятия не имел, что в тот миг у него не то что голос хрипит, а раскрыта вторая ступень, да ещё и глаза кровоточат – похоже, это были последствия мысленной связи с братом. – Дей! – вскрикнул подросток, ошалелыми глазами смотря на совершенно спокойного Намикадзе и при этом поражаясь его стойкости и уверенности

– Позвони моим родителям, Саске, – достав из кармана джинс телефон, Наруто осторожно вложил его в дрожащую ладонь брюнета, – и сообщи им о том, что случилось, а у меня есть ещё одно маленькое дельце, – альфа вновь подтолкнул его к действию, и Саске, наверное, обиделся бы, если бы сейчас была другая ситуация, а так он решил не перечить, а просто делать то, что ему говорят.

Он отошел не слишком далеко, а беспокойный разговор с Минато-сама, именно ему Учиха посчитал рациональным позвонить, зная, что женщины, даже альфы, слишком эмоциональны и могут все воспринять неправильно, занял у него меньше минуты, после чего подросток обернулся, да так и застыл, едва не выронив телефон из рук. Возможно, ему только показалось, хотя Саске уже привык к тому, что всю свою недолгую омежью жизнь он сталкивается со странностями, так что, увиденное им лично, всегда было реальностью, но вокруг Намикадзе что-то было. Он не мог описать это, хотя, если бы ему сказали это сделать, он бы сказал только одно слово: «Ого!», – поскольку для того, чтобы описать зримое им в данный момент, просто не существовало слову. Примерно так же было тогда, когда Итачи явил ему свою сущность Древнего, но вот именно, что примерно, но не так же, хотя очень похоже.

Это было сияние, мягкое, золотисто-оранжевое, окутывающее все тело Наруто, который стоял, прикрыв глаза, и, казалось, даже ворошило его волосы, из-за чего Саске сделал вывод, что это не что иное, как биополе альфы, но, что самое странное, он его практически не ощущал, как в тот раз, когда Намикадзе отстаивал на него свое право. Это было невероятно, но, похоже, Наруто умел расширять свои щиты или выстраивать их в пространстве, тем самым отгораживая себя от остальных и не причиняя им вред своей силой, хотя это, конечно же, были всего лишь его личные домыслы, а как там на самом деле… В общем, зрелище его увлекло, и он засмотрелся так, что даже смог увидеть тонкую, но более яркую, чем общее свечение нить, которая вроде как уходила куда-то в сторону, теряясь в воздухе. Да, именно теряясь, а не растворяясь, хотя это ничего и не проясняло, и не объясняло, кроме того, что его альфа необыкновенен.

– Идем, Саске, – Наруто торопливо приблизился к нему и, положив руку ему на плечо, уже в который раз за день подтолкнул вперед. – Нам нужно спешить

Сам Учиха слегка расстроился, потому что он пропустил тот миг, когда все исчезло, хотя главным было то, как это все исчезло, а эти бесовские щиты Намикадзе так и не позволили ему ничего почувствовать. Было обидно, но это потом. Он расспросит своего альфу о том, что видел, обязательно, но позже. Сейчас же, главное – Дей и то, что должно произойти. А Саске чувствовал, он был уверен в том, что что-то произойдет. Вот только, хорошее или плохое, он понять пока не мог.

Непривычная обстановка слегка нервировала, хотя Собаку но Гаара даже виду не подал, что ему неуютно или же некомфортно – все-таки он глава клана и должен уметь держать лицо, а вот просто сыном он, кажется, не был уже лет пятнадцать, так что чаепитие с отцом и Ясямару выходило за грани его понимания. Не то чтобы ему было неприятно, все-таки разговоры с отцом они вели на сугубо деловые, касающиеся управления кланом и руководства компанией, темы, не подымая прошлого, а Сай был более чем рад повозиться с Исами и о чем-то посплетничать с Ясямару, но ощущение некой неуместности все же было. Хотя, альфа знал, о чем сейчас шепотом рассказывает его омега – о том, как он стал победителем конкурса молодых художников, и о том, что он теперь занят написанием картины для участия в выставке, так сказать, юных дарований, хотя под словом юных имелось в виду – новичков, которым Сай отнюдь не был, просто сделал перерыв в своем творчестве, как заявил в интервью сам будущий Собаку, гордо демонстрируя подаренное ему в честь помолвки колечко.

Они как раз говорили с отцом о том, что пора расширять или сам бизнес, или связи с другими компаниями, причем сам Шукаку советовал делать ставку на Хьюго, ведь, в конце-то концов, сколько можно подставлять друг другу подножки и вставлять палки в колеса, если можно работать сообща и делить прибыль, когда ему стало жарко. Да, он знал, что означает этот жар, тем более что нити его связи с Наруто настырно завибрировали, назидая, но Гаара пока отгораживался от ментального призыва, понимая, что сейчас не время и не место, и ему нужно хотя бы выйти в другую комнату, чтобы остальные не увидели, как он связывается со своим повязанным. Но Наруто был настырен, очевидно, что-то случилось, а поскольку даже он, тем более в расслабленном состоянии, не мог противостоять силе Намикадзе, то энергетика ментального призыва буквально затопила его, резко ввергая в пучину связи. Наверное, он никогда к этому не привыкнет, тем более что слияние сущностей для более плотного контакта, чтобы видеть глазами Намикадзе, чувствовать его биополем и впитывать его мысли, было не самым приятным процессом, но то, что ему передали, действительно было тревожным, и медлить у него просто не было права, ведь он обещал… обещал помочь.

Труднее всего было открыть глаза, потому что Гаара уже и так знал, что сейчас, в тот миг, когда Наруто настоял на слиянии, с ним произошло, и если Сай знал, то отец, Ясямару… впрочем, что толку мыслить о том, что уже произошло. Он все-таки открыл глаза, зная, что сейчас они полностью черны, прочувствовал свое биополе, зная, что оно сейчас раскрытое и частично зримое, как зная и о том, что несколько минут он не сможет вернуть все на круги своя, поскольку нужно время: и ему, чтобы вновь закрыть все свои внутренние барьеры, и его сущности, которая сейчас слегка возмущалась столь настойчивому напору со стороны повязанного.

– Сай, – он посмотрел на возлюбленного, так как на отца и на Ясямару у него сейчас и не было времени, пусть он и чувствовал, как Шукаку защищает своего супруга и ребенка от его ментальных витков несколькими щитами, – мне нужно…

– Конечно, – омега поднялся с кресла, подошел к нему, не страшась, ведь биополе альфы в прямом смысле этих слов расступалось перед ним, ластилось к нему, обволакивало, а после, улыбнувшись, в знак поддержки положил ладонь на плечо. – Иди, – наклонился осторожно и поцеловал его в губы, мягко, едва касаясь, но при этом поцелуе передавая столько светлых эмоций, что его сущность сразу же успокоилась. – Люблю тебя

– И я. Люблю, – шепнул в ответ Гаара, и, дав Саю пару секунд на то, чтобы отойти, поднялся, на миг взглянув на отца и коротко ему кивнув, прощаясь, потому что его звал, ждал Наруто, более того, Наруто на него надеялся, а подвести того, кому он с легким сердцем мог доверить свою жизнь, он не мог.

– Сильный альфа, достойный, – когда за Гаарой захлопнулась дверь, гортанно произнес Шукаку, так и не сдвинувшись с места, разве что биополе свернув, при этом задумчиво смотря перед собой, – хотя я даже не сомневался в том, что мой сын сможет подчинить себе сущность резонатора

– Так вы знали? – удивленно прошептал Сай, опасливо взглянув на Ясямару, который лишь улыбнулся ему в ответ, давая понять, что не только глава семьи, но и он понимает, что только что произошло

– Да, – уверенно ответил Шукаку, но так и не смог посмотреть на омег, будто чувствуя вину перед каждым из них. – Карура тоже была резонатором, но в разы слабее Гаары, – следующие слова мужчина, будто не веря, пробормотал, – намного слабее, – альфа таки заставил себя повернуться и посмотреть, тем самым, одним только взглядом, прося обоих омег сохранить услышанное в секрете, на что получил утвердительный кивок – И именно она объяснила мне, что значит быть резонатором и почему я не должен препятствовать дружбе сына с Намикадзе Наруто.

========== Глава 34. Часть 2. ==========

– Всем оставаться здесь! – властно распорядилась Цунаде, уперев руки в бока и непоколебимо загораживая дверь в коридор, который вел к родильным палатам. – Ваше присутствие и взаимное волнение будут только мешать, поэтому – ожидайте, – женщина внимательно посмотрела на семьи Учих и Намикадзе, взволнованные, встревоженные, хмурые, старательно скрывающие свои эмоции, которые все равно ощущались слишком ярко и насыщенно, особенно, учитывая то, что перед ней стояло сразу три сильных альфы. – И молитесь, – напоследок бросила Сенджу, после чего, развернувшись, спешно скрылась за дверью, широкими шагами преодолевая длинный коридор

Она ожидала подобного, морально и как врач готовилась ко всему возможному, заранее планировала, как она будет действовать в любой ситуации, но все равно, даже имея за плечами более чем пятидесятилетний опыт,сейчас альфа волновалась и не знала, с чего начать. Да, как только Цунаде получила тревожный звонок от Фугаку-сама с примерным описанием того, что произошло с её пациентом, ей хватило десяти минут, чтобы организовать персонал и проверить уже заранее подготовленную родильную палату, а бессознательного омегу, которого привез Итачи, они приняли ещё быстрее, сразу же начиная диагностику его состояния.

Дейдара был плох, очень плох: его энергетические каналы были сильно повреждены, вся энергетика уходила на то, чтобы поддерживать целостность купола, все жизненные показатели упали ниже нормы, а то, что им удалось привести омегу в чувство, вообще казалось чудом. Дети же отчаянно боролись за жизнь, при этом выкачивая её из папы со стремительной скоростью, но даже того, что Дейдара отдавал им все свои силы, было мало, поскольку, из-за отслойки плаценты, малыши погибали, ведь пусть у омеги и отошли воды, но схваток так и не было. Цунаде понимала, что нужно делать кесарево, что другого выхода просто нет, как нет у них ни времени, ни возможности на анестезию, разве что местную, чтобы омега испытывал поменьше боли, тем более что в такой ситуации роженик должен оставаться в сознании, но в то же время альфа понимала и то, что все это лишь формальности, которые не дают ни единого шанса. Уже сейчас, ещё только переступая порог операционной, женщина знала, что этого роженика она потеряет. Да, Дейдара не переживет операцию, он потерял много крови, а разрушение его энергетических каналов остановить уже невозможно, что приведет к разрушению и сущности, даже энергетика его супруга, Истинного, Пары, тут бессильна, потому что её всю Цунаде собиралась направить на детей. Да, мальчиков она просто обязана спасти. И все же… как сказать мужу, родителям, брату, что Дейдара не выживет? Какие тут можно подобрать слова? Как утешить? Как приуменьшить горе? Вот и Цунаде не знала, поэтому ничего и не сказала родственникам омеги, попросив ждать и молиться, ведь случаются же в жизни чудеса?

Её личная помощница, которая в данный момент исполняла и обязанности медсестры, помогла ей надеть халат и подобрать волосы под шапочку, заверив, что к операции все готово, и её можно начинать через пару минут. Цунаде, все ещё хмурясь, переступила порог родильной палаты и остановилась, понимая, что впервые за много лет у неё дрожат руки и болезненно сжимается сердце.

Итачи был подле супруга, сидел на стульчике возле операционного стола, держал возлюбленного за руку и беспокойно смотрел ему в глаза, что-то тихонько шепча. То, что альфа передавал омеге свою энергетику, ощущалась слишком отчетливо, и Сенджу даже побаивалась, что это может помешать операции, поскольку поток был настолько мощным, что её альфья сущность просто не могла на него не реагировать, но в то же время блондинка понимала, что это более чем необходимо. Фактически, Дейдара ещё жив только потому, что его Истинный передает ему свои силы, хотя, судя по показателям приборов, этот эффект будет недолгим. Низкое давление, слабое сердцебиение, поверхностное дыхание, нестабильная энергограмма, кровотечение, которое так и не удалось полностью остановить, – все это означало только одно: времени у них крайне мало. Глубоко вдохнув, задержав дыхание и медленно выдохнув, Цунаде решительно сделала первый шаг, отдавая ассистентке распоряжение начать последние приготовления.

– Наруто… – пробормотал Дейдара, крепко, как ему казалось, сжимая невероятно горячую ладонь супруга. – Наруто уже приехал? – блондин понимал, что сейчас альфа передает ему свою энергетику, но он этого не чувствовал, он вообще не чувствовал ничего, кроме тупой боли, и это его пугало. Точнее, пугало бы, если бы не препараты, которые приглушали не только боль, но и все остальные ощущения, даже эмоции и чувства, приглушали его личность, его сущность. Но бесы с ними, личностью и сущностью, ведь сейчас он не ощущал своих малышей, хотя видел тугой холм живота, понимал, что его мальчики все ещё борются за свою жизнь, осознавал, что отдает им всего себя, но это было ничто по сравнению с тем, что связь между ним и детьми была очень тонка и слаба. Наверняка, его биополе истощилось настолько, что он не только окружающих, а вообще не мог ничего чувствовать на ментальном уровне, даже супруга, даже их Истинность, метку своей Пары, их узы, и это было плохо, очень плохо, потому что он не мог ни контролировать, ни разорвать энергетический поток между ним и мужем, поэтому ему и нужен Наруто, поэтому Дейдара и держался из последних сил, чтобы убедиться в том, что самые дорогие ему люди будут в безопасности.

– Ещё нет, котенок, – ласково, старательно пытаясь скрыть те эмоции, которые терзали его сущность, ответил Итачи. Лицо омеги было таким бледным, таким неестественным, будто фарфоровая маска, только губы алели на этом меловом фоне, как два лепестка розы, да глаза болезненно блестели, выражая тревогу. Альфа чувствовал, он просто не мог не чувствовать, что любимый покидает его, что те силы, которые он отдавал с таким рвением и под таким плотным контролем, чтобы не навредить, не впитываются его супругом, более того, он понимал, что энергетика поступает не через их с Истинным связь, а через его связь с детьми, прямо к куполу, поддерживая его, и во всем этом вихре ощущений брюнету казалось странным, что Дейдара печется именно о брате. Да, как заметил Итачи, у Дея с Наруто в последнее время отношения вроде как наладилась, но в то же время он не мог сказать, что братская связь была восстановлена, все же какое-то отчуждением между ними чувствовалось, но возлюбленный звал именно брата. Его, как мужа и альфу, это задевало, но, может, он просто чего-то не знает? Наруто, как ни крути, брат, и, возможно, омега попросил альфу присутствовать на родах и в случае чего подпитать его своей энергетикой, но все же это казалось Учихе маловероятным. Отец и мать Дейдары тоже были альфами, так что, если возлюбленный хотел перестраховаться, можно было попросить кого-нибудь из них, да и его силы, как Древнего, хватило бы с лихвой, по крайней мере, он на это надеялся, значит, дело было в чем-то другом, и это самое «другое» Итачи очень не нравилось.