Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 121 страниц)

– Барьер в виде клетки, – высказал свою осведомленность Итачи, припоминая слова брата и совершенно не удивляясь этому, потому что, зачастую, каждый альфа воздвигал внутренние барьеры, которые для него, носителя, и в его внутреннем мире имели определенную форму. Например, у него это было кольцо темного пламени, силой, мощью и плотностью которого он и сдерживал порывы своей сущности

– Но это самая малость, – продолжал Минато, не удивляясь уже ничему, – потому что Джирайя пытался научить Наруто сливаться со своей сущностью, использовать её силу, становиться с ней единым целым, но… – мужчина, вздохнув, развел руками, – у него это получилось только частично. Альтер Альфа периодически все равно вырывался, и тогда… – об этом тоже было больно говорить, потому что он лишь единожды видел, как отец усмирял сущность альфы внутри Наруто, но ему и этого раза было достаточно для того, чтобы разгневаться на богов за то, что они ниспослали его сыну столь тяжкую участь, – тогда к делу подключился Яхико

– Ваш брат? – блондин кивнул, и Итачи кивнул в ответ, понимая, что, да, как он и предполагал, им были учтены не все нюансы, потому что как раз на Намикадзе Яхико он особого внимания и не обращал, считая, что тот никак не причастен к цепочке этих событий, а, оказалось, зря

– Яхико занялся исследованиями, – немного расслабившись, так как самая тяжкая часть разговора была уже позади, продолжал Минато. – Он изучал Темные Фолианты и другие источники, которые были сокрыты от глаз обывателей, но содержали очень важную информацию. Его интересовали Древние и Альтер Альфы, мой брат пытался понять, как столь сильным особям удавалось контролировать свою сущность. Яхико хотел найти способ помочь племяннику

– И? – выразительно протянул брюнет, предполагая, что исследования Намикадзе имели результат. – Что он нашел?

– Храм Древних, – ответил мужчина, опять-таки не удивляясь тому, что, помедлив пару секунд, явно что-то обдумывая, альфа кивнул в ответ, – а вместе с ним и лунный металл, тот металл, который мог впитать в себя любое количество энергетики, способности которого в свое время и использовал клан Хагоромо для ковки, так называемых, божественных клинков, которые не только наносили раны, но и высасывали энергетику

– И что это дало? – слегка не понимая, решил уточнить Итачи. – Яхико-кун что, изготовил из этого металла какой-то амулет? Что-то, что помогло сдерживать Наруто его силу?

– Амулет? – Минато фыркнул, тем самым показывая, насколько его зять был далек от истины. – Нет, Итачи, – взгляд альфы стал строгим, слегка болезненным, но цепким, твердым, безапелляционным, – из лунного металла для Наруто выковали настоящую клетку, наручии и цепи. Только они могли сдержать силу полностью пробудившегося и раскрывшего свою сущность Альтер Альфы

– И эта клетка… – медленно, с расстановкой, подчеркивая каждое слово, начал Учиха, стараясь сейчас не думать о том, каким кощунством и непотребством была эта клетка, одновременно будучи крайне необходимой, – сейчас находится…

– Дома у Гаары-сама, – не скрываясь, ответил Минато, – повязанного Наруто и его личного, сильнейшего из всех за последние несколько веков резонатора. Именно там, в ней, он пережидает приступы, чтобы никому не причинить вред в гоне, который, как ты понял Итачи, наступает у Альтер Альфы тогда, когда он чувствует подходящую ему омегу

– В чем суть силы резонатора? – выразительно спросил Итачи, понимая, что ему ещё придется столкнуться с главой клана Собаку, поэтому нужно быть готовым ко всякому, хотя, признаться, он предполагал, что аловолосый не так прост, раз связан со столь сильным альфой. – И какова его роль в жизни Наруто?

– Гаара, насколько я знаю, – медленно, припоминая, начал отвечать Намикадзе, – тоже не умел и не мог контролировать свою силу, пока не оказался в США, рядом с Наруто, и пока Джирайя не раскрыл ему исток его сущности, научив контролю. Но начать нужно не с этого, – спохватившись, исправился блондин, – а с того, что Наруто и Гаара, если не принимать во внимание Сай-куна и Кибу-куна, дружат уже лет двадцать, наверное, ещё с детского сада, чему, заметь, Итачи, Шукаку-сама не препятствовал, а я, – альфа пожал плечами, – не видел ничего плохого в том, чтобы наши с Собаку сыновья дружили

– Значит, Шукаку-сама знал, – подвел итог Учиха. – Знал, что его сын – резонатор и что он должен быть подле Наруто, но, похоже, ничего об этом своему сыну не сказал. Интересно, – протянул брюнет, задумчиво поглаживая подбородок, – почему?

– Кто его знает, – в непонимании развел руками Минато, – это их, семейное, дело. А вот по поводу сил резонатора, – легким вихрением своего биополя альфа привлек внимание задумавшегося собеседника, который сразу же насторожился, прислушиваясь, – могу сказать то, что он, по крайней мере, Собаку, способен использовать незримые ментальные нити Мира, превращая их в часть своего биополя и используя их силу. К примеру, – мужчина помедлил, но все же смог подобрать слова так, чтобы сохранить тайну личной жизни аловолосого, – у него есть одна способность – ментальная сеть, которая может уничтожить сущность особи, при этом сохранив ей жизнь

– Все чудесатей и чудесатей, – со вздохом произнес Итачи, чувствуя, что его сущность слегка порыкивает внутри – очевидно, Древнему в свое время приходилось сталкиваться с подобным. – Но как это относится к Наруто? Ведь не могут же они с Собаку быть повязанными просто так? Сущность Альтер Альфы просто не потерпела бы его присутствия, видя в нем потенциального конкурента

– Гаара, как резонатор, может через свое биополе обращать энергетику Наруто в незримые нити мира, тем самым сглаживая приступы. А ещё, – Минато набрал побольше воздуха, так как о подобном он только слышал, от Джирайи, надеясь, никогда не увидит, но увидеть пришлось, и в этом было что-то завораживающее и пугающее одновременно, уникальное, но противоестественное зрелище, – только резонатор Альтер Альфы может создать Цуки Эмма – плотный шар темной энергетики, который способен убить Альтер Альфу

– Так вот, значит, что это было, – просипел Итачи, потому что даже его, Древнего, поразило услышанное. Получается, Собаку собирался убить своего повязанного, лучшего друга, выбрав долг, хотя, что-то подсказывало альфе, что Намикадзе предугадал подобный исход событий, заранее не только договорившись с Цунаде Сенджу, но и попросив друга лишить его жизни, если он перестанет себя контролировать, а сущность поглотит его. Так бы и произошло, но вмешался Саске, пробудившись, как Древний, и, фактически, защитив своего возлюбленного. Он говорил, что его жизненная ноша тяжела? Да, так и есть, но Наруто и Гаара несли ещё более тяжкое бремя, зная, будучи готовыми к тому, что в любой момент одному придется лишить жизни другого. Это достойно уважения, хотя Итачи признавал, что он не хотел бы стать свидетелем подобного, надеясь таковым и не стать, потому что он был твердо намерен приложить все силы, чтобы подобное больше не повторилось.

– Благодарю, Минато-сан, за откровенность, но мне пора, – Итачи поднялся: он услышал и узнал уже достаточно, чтобы сделать выводы и принять решения, а то, что ускользнуло от его внимания или же осталось в стороне, он выяснит позже, когда сделает то, что задумал. – Я ещё хотел сегодня навестить Дея и мальчиков

– Итачи, – Намикадзе заставил альфу остановиться у двери – теперь была его очередь задавать вопросы и получать ответы, – у Альтер Альфы не может быть Пары, только именно тот омега, омега, способный выносить его потомство, поэтому ты должен понимать, что Саске…

– Саске должен все решить сам, – пусть и неучтиво, но Итачи все же перебил тестя, потому что он уже сложил цепочку, но при этом приберег ещё несколько звеньев, медлить с вплетением которых он не имел права, – и он может защитить себя сам, – альфа позволил себе быструю улыбку. – Верьте в своего сына, Минато-сан, так, как я верю в своего брата

Минато кивнул в ответ, принимая совет Древнего и полностью соглашаясь с ним, после чего почувствовал легкость, в биополе, на сердце, сущностью, понимая, что он, наконец, избавился от груза, от собственного груза вины перед сыном, который копил все эти годы, не зная, как извиниться перед Наруто за то, что остался в стороне и не поддержал. Да, нужно будет обязательно поговорить с Наруто, как отец с сыном, объяснить ему и попросить понять, наладить отношения, восстановить утраченные связи, но это потом, когда, как чувствовал альфа, Наруто сам придет к нему, точнее, а глава клана Намикадзе на это надеялся, не сам.

Почувствовав спокойствие и твердость в решениях, Учиха спешно покинул кабинет, направляясь к лифту. Да, на выдержку он не жаловался никогда, ему, как альфе, вообще было не свойственна опрометчивость при принятии решений, он был рассудителен, логичен и последователен в своих поступках, но сейчас… Как только сомкнулись дверцы лифта, Итачи торопливо достал телефон, быстро отыскав нужный номер и приложив мобильный к уху, вслушиваясь в длинные, протяжные гудки, пока на том конце не послышалось слегка усталое, но решительно «да».

========== Глава 35. Часть 3. ==========

Скорее всего, ему нужно было набрать в грудь побольше воздуха, задержать его на несколько секунд, чтобы почувствовать, как кислород насыщает легкие до предела, вызывая приятную, тянущую, распирающую боль, а после шумно выдохнуть, через рот, вместе со вздохом отпуская напряжение нескольких последних дней. Наверное, он бы так и сделал, расслабился бы в широком, удобном, мягком кресле, уткнулся бы затылком в спинку, прикрыл глаза, убрал щиты и выдохнул, чтобы стало легче, чтобы ушли мысли, чтобы просто наступила тишина и спокойствие, но Собаку но Гаара был сконцентрирован, слегка напряжен и задумчив, не собираясь, даже ради собственного блага, выходить из этого опостылевшего состояния. Он должен бдеть, не отводя взгляда и не теряя сосредоточенности, хотя, по сути, бдеть было нечего, потому что его повязанный вот уже два дня после того, как очнулся, кулем валялся на кровати, отказываясь от пищи и отрешившись от внешнего мира, свернувшись калачиком, неизменно спиной к нему, и бездумно смотря в никуда. Впервые связь повязанных молчала: никаких эмоций, чувств, ощущений. Гаара готов был даже к очередному приступу, наверное, даже желал, чтобы он произошел, чтобы Наруто встрепенулся, ожил, да хоть напал бы на него, но друг закрылся, забаррикадировался в своей непробиваемой скорлупе и только изредка тяжело вздыхал или мелко фыркал.

Впервые со дня, когда они стали повязанными, Гаара не знал, что ему делать, как привести друга в чувство и какие слова подобрать, чтобы объяснить произошедшее, чтобы выдернуть Наруто из его внутреннего мира, поделиться тем, что там, в больнице, он стал свидетелем чуда, причем не одного, но, похоже, блондина это волновало мало. Пусть Собаку и был резонатором, но в тот момент, когда друг поделился с ним своими планами относительно Дейдары, Гаара даже не подозревал, что именно собирается сделать Намикадзе. Просьба омеги заключалась в том, чтобы Наруто присутствовал на родах и не позволил Итачи отдать за него свою жизнь, из чего аловолосый сделал вывод, что Дейдара предчувствовал свою смерть, более того, как-то узнал о планах мужа, который собирался перелить в него всю свою энергетику, предположив, что противостоять решению Древнего не сможет никто. Да, никто, кроме Наруто, который, ввиду особой силы своего Дара, мог бросить вызов и Древнему, и даже самому богу смерти. Но ни Дей, ни он, ни тем более Итачи даже не догадывались о том, что Намикадзе решил рискнуть, освободив свою сущность, чтобы спасти брата, и, насколько он понял, альфе удалось проникнуть в Чистилище, чего он, как резонатор, просто не мог припомнить, хотя его кровь, его сущность хранили знания с незапамятных времен. Впрочем, на его памяти не было и того, что произошло после, на заднем дворе, когда он, заглушая отчаянный вой своей сущности, создавал Цуки Эмма.

Он не понимал и, наверное, никогда не сможет понять, как омеге, пусть и Древнему, удалось одним взглядом разрушить то, что было единственным оружием против таких, как Наруто, но ощущения от этого взгляда он запомнит надолго. Недоумение, мелочность происходящего вокруг, препятствие, которое путалось под ногами, никчемность попытки, неуместность его присутствия, когда этих двоих разделяли метры, легкое негодование, – вот что почувствовал Собаку но Гаара, когда по нему скользнул взгляд алых глаз с «кровавым цветком» бога смерти вместо зрачка. Он помнил Древнего с сущностью альфы, хотя и смутно, очень давно, и не здесь, не в Японии, ещё на заре Темных Времен, где-то в Европе, в которой в те времена бушевала чума, сжигая целые поселения своим смрадным дыханием погребальных костров, поэтому Собаку даже предположить не мог, что может быть Древний с сущностью омеги. Но, с другой стороны, разве он не говорил Наруто, что Саске – именно его омега? Ведь кто, как не Древний, как не самоотверженно-любящий, готовый бороться до последнего даже с самими богами омега, способен укротить его сущность?

И он отступил, опустив руки, с которых осыпались осколки темной энергетики Цуки Эмма, позволяя двоим раскрыться друг для друга, как пара, хотя, боги, как же Собаку устал это повторять, как резонатор, он помнил лишь единичные случаи, когда Альтер Альфа встречал именно своего омегу. Гаара плотно зажмурился, отвернулся, пригнулся, прикрыл лицо руками, а все тело гигантским в своем размере и толщине зримым щитом, когда альфу и омегу, которые слились в трепетном поцелуе, окружил ослепительный свет. Это, наверное, было прекрасно, и Собаку истинно сожалел о том, что он не может сейчас из-за, как бы невероятно это ни звучало, своей слабости узреть столь сокровенное таинство. Это было выше его понимания, даже сущность резонатора в нем молчала и трепетала от той силы, в которой слились любящие сердца, в которой сущности дополняли друг друга, а не противоборствовали, верховодили или же подчинялись.

Обычно, Альтер Альфы либо погибали от Цуки Эмма, либо сперва находили омегу, способную выносить их потомство, а после все равно погибали, поскольку сила сокрытой в них сущности постепенно разрушала тело, истощала и искажала личность своего носителя, отчаянно желая вырваться из круга своих перерождений, но то были Альтер Альфы, а не Наруто, более того, у них не было Саске. Нет, у них не было истинной, всепоглощающей, надрывной любви, которая, как известно, способна творить чудеса.

Вспышка постепенно потускнела, откатом возвращаясь к своему эпицентру, и Гааре таки удалось, пусть и на несколько секунд, увидеть и запечатлеть в своей памяти, для следующего поколения резонаторов, миг единения альфы и омеги и те ощущения, которые окрылили его собственную сущность. После, когда он почувствовал присутствие ещё одного Древнего, пусть и ослабленного, ему пришлось забрать повязанного, разлучив его с омегой. Да, он бы мог воспротивиться Итачи, начать доказывать, что Альтер Альфе просто жизненно важно находиться рядом со своим омегой, но Учиха, во-первых, ничего не знал об особенности Наруто, а, во-вторых, альфа был непререкаемым в своем решении, да он и сам понимал, что лучше пока что отгородить пару друг от друга. Пусть лучше потом, когда восстановятся и наберутся сил, они поговорят и все расставят на свои места.

Прошло два дня, прежде чем Наруто пришел в себя, и Гаара уже готовился, если не к тому, что придется усмирять рвения своего повязанного, то точно к тому, что понадобится клетка, дабы сдержать сущность Альтер Альфы, но блондин, к его глубочайшему удивлению, ушел в себя, как тогда, с Шион, словно виня себя в чем-то. Нет, Намикадзе не хотел умереть, не собирался истязать себя, не расплескивал свою энергетику, плотно закрыв биополе и даже отгородившись от их связи. Он просто замкнулся в себе, переживая гон. Боги, после всего, что они пережили вместе, теперешнее состояние друга казалось Собаку противоестественным, потому что гон у Альтер Альфы – это безудержная сила, агрессия, желание найти, присвоить, пометить своего омегу, обладать им, не выпускать из своих объятий, но уж никак не апатия и замкнутость, не мелко трясущееся от кипящего внутри возбуждения тело, не глубокие вздохи и уж тем более не флегматичное спокойствие, с которым друг сообщил ему о том, что у его омеги началась течка.

– Послушай, – таки не выдержал Собаку, считая, что блондин напрасно изводит себя, ведь Саске звонил ему, порывался поговорить с ним, писал SMS с просьбой, если не приехать, то хотя бы как-то дать ему знать, что с ним все в порядке, но Наруто был непреклонен, и аловолосому, честно сказать, просто надоело сторожить это неразумное дитя, – может, ты хотя бы позвонишь ему?

– Нет, – тихо, но категорично буркнул Намикадзе, так и не повернувшись к другу. – У Саске течка, сейчас он подвластен инстинктам, и даже мой звонок может привести к непоправимым последствиям, – да простят ему боги его бесстыдную ложь! Он желал, цепляясь за простыни, кусая губы, зажмуриваясь, содрогаясь всем телом, он хотел быть рядом со своим омегой. К бесам его гон и течку его пары, просто рядом, с Саске, потому что он нужен ему – он Саске, а Саске ему – а все эти сущности, Древние, Альтер Альфы, да и сами боги, пусть катятся в Преисподнюю или же терпеливо ожидают в стороне, потому что ему глубоко наплевать на все планы вседержителей и весь мир, когда рядом нет его возлюбленного. Его сжигал стыд, расползаясь изнутри огненными языками, сплетаясь с его сущностью, сжимая сердце и вырывая из груди рваные вздохи, потому что он оставил своего омегу, признался ему в любви, открыл свои чувства, сердце, сущность, и бросил, оставил, пусть и не по своей воле, наедине с неосведомленностью, догадками и сомнениями. Но он не мог, понимал, что, как только учует запах своей пары, гон ему уже не сдержать, потому что даже сейчас, на таком расстоянии, он чувствовал, что его омега течет, рвется к нему, хочет быть рядом, и одни только эти ощущения обнажали инстинкты собственника, жаждущего пометить свое.

Да кому он врет! Метка, да, это жизненно необходимо, потому что Саске только его, и это должны знать и чувствовать все, но желание близости было ещё острее. Он даже глаза прикрыть не мог, потому что видел перед собой юное, влекущее, жаждущее его тело, которое выгибается в волнах страсти в его руках, слышал отдаленное эхо стонов и жадных слов, ощущал на губах вкус поцелуев своего омеги, его жар, его сладость, его невинность… И сразу же одергивал себя, цепляясь за мысль, что он не имеет права быть с тем, кого обманывал и подставил под удар, с тем, к кому он, с пороками убийства, буйства и похоти, не имеет права даже прикасаться, боясь запятнать его чистоту. Наруто не верил, что можно так любить, любить настолько, что даже его сущность Альтер Альфы будет скулить и выпрашивать у него хотя бы секунду, хотя бы взгляд, хотя бы телефонный разговор со своей парой, не верил, что любовь способна открыть ему глаза.

Его сознание оборвалось в тот миг, когда он перестал сдерживать свои внутренние барьеры, и сила Альтер Альфы потекла в Дейдару, восстанавливая его сущность, каналы и физические повреждения, но он все равно видел, проблесками, видел Саске. Сперва он не хотел цепляться за это видение, уже все про себя и за себя решив: он взял с друга, повязанного, резонатора обещание и был уверен в том, что Гаара его исполнит, поэтому и не мешал пламени сущности испепелять его, даруя облегчение и снимая с его плеч тяжкий груз обладания той силой, с которой он так и не смог совладать, но омега почему-то уходить не хотел. Он смог сдержать свою сущность, давая другу время, чтобы тот сконцентрировал энергетику и сформировал Цуки Эмма, а образ Саске все равно был рядом. Омега словно укорял его, взирал строго, недовольно поджимал губы, фыркал в его сторону, но не уходил, и Наруто смирился, подумав, что истлеть, смотря на возлюбленного, ощущая его присутствие, чувствуя его ладонь в своей, сродно прощению.

Наруто думал, что он бредит, что это огонь рождает в его голове столь болезненные образы, что это сущность глумится над ним, заставляя видеть то, чего на самом деле нет и быть не может, но Саске, его омега, его возлюбленный, его жизнь, действительно стоял перед ним, объятый зримыми, темно-фиолетовым ментальными витками, защищенный ментальным костяком. Он не удивился, скорее, залюбовался силой и величественностью своего омеги, сконцентрировался на его прекрасных глазах и просто не мог отвести от него взгляда, не видя, не чувствуя, не ощущая, но понимая, на уровне инстинктов, что омега приближается к нему. Когда он проснулся, Гаара что-то говорил ему о том, что стал свидетелем двойного чуда – воскрешения и укрощения – с чем не был согласен, потому что, впервые, он выполнил свой долг Альтер Альфы, сохранив жизнь тому, кто был её достоин, а вот Саске… Да, Саске был чудом, его личным чудом, потому что в тот миг, когда их взгляды столкнулись, ему был не важен Древний и его сила, не важна собственная сущность, кажется, он вообще отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, приказав замолчать и не лезть не в свое дело, для него существовал только его омега и понимание его близости.

«Люблю…» – вот что прошептал ему Саске, с легкостью миновав его огненные ментальные витки, которые сами готовы были целовать каждый сантиметр молочной кожи, но, в нерешительности, все же отступали, уступали, ластились к омеге, признавая его право быть с сильным, быть с Альтер Альфой. Он не думал о том, что ситуация не соответствует моменту, не пытался осознать суть этого короткого, но такого важного слова, не порывался сделать этот миг романтичным, особенным, запоминающимся, просто обнял, прошептал слова любви в ответ и скрепил союз нежным, чувственным поцелуем. Кажется, после что-то произошло, но для него не существовало реальности, только Саске, только его омега, в его руках, на его губах, в его сердце, в его внутреннем мире, где омега, ухмыляясь в поцелуй, небрежно, пнул ногой дверь клетки, снова запечатав его сущность, запечатав силой своей любви.

Это он понял только сейчас, когда снова вернулся в темноту коридоров, покрытых вязью древнего письма и ведущих к истоку его сущности. Альтер Альфа смотрел на него угрюмо, осуждающе качал головой и недовольно рычал, требуя присутствия омеги, но даже не пытался вырваться, покорно уложив свою гигантскую морду на мирно скрещенные лапы. Да, теперь для него его собственная сущность не была чем-то призрачным, отдаленным и размытым, не имеющим облика и очертаний, теперь это был китсуне, многохвостый лис, который то становился настолько огромным, что едва помещался в клетке, и Наруто понимал, что его сущность чем-то недовольна, то уменьшался до размеров котенка, когда её все устраивало. Сейчас же, в гоне, его сущность была беспокойной, взывала к инстинктам и страдала от одиночества, но он держал над ней контроль, убеждая в том, что у неё нет прав на чистоту и невинность омеги.

Трель звонка была неприятной, Гаара нахмурился и покосился на телефон, раздумывая над тем, а не избавиться ли от напряжения вот таким вот простым способом, освободив собственную силу и метнув этот надоедливый аппарат связи в стену, но, вопреки желанию, он потянулся к телефону и принял звонок.

– Да, – усталость слишком отчетливо чувствовалась в его голосе, но твердости и уверенности его тону тоже было не занимать, да и звонивший был не тем человеком, альфой, перед которым он мог позволить себе спасовать

Хмурое выражение так и не сошло с его лица, хотя Собаку не проронил ни слова, просто слушая и беспокойно поглядывая в сторону Наруто, который, словно почувствовав, что речь сейчас идет о нем, напрягся, выдавая то, что он прислушивается к словам говорившего, которые, естественно, расслышать не мог. Гаара, конечно же, мог перебить собеседника, прервать его укороченный рассказ, с жаром объяснив, что тот не понимает и доли того, что на самом деле представляет собой Альтер Альфа, хотя не мог не признать, что зерна рациональности в тираде Древнего были, но он предпочел слушать, пытаясь понять, к чему клонит Учиха Итачи. В принципе, он не был удивлен тем, что Древний владеет подобной информацией, хотя и не уповал на то, что все факты ему раскрыла память крови или сущности, все-таки это был удел резонаторов, скорее, Итачи о чем-то догадался, а о чем-то узнал из чьих-то уст. Да, альфа сослался на источник – Намикадзе Минато, но он внимательно слушал даже не поэтому, а потому, что Учиха смог сложить и понять то, над чем бился он сам, но так и не смог соединить все звенья.

Значит, вот почему, для чего и с какой целью именно на их долю выпало столько совпадений, а ведь он даже не подозревал о том, что паутина разрослась настолько, что такое количество людей было вовлечено в то, что было только прелюдией. Итачи тоже чувствовал, поведав ему о своих догадках, но Гаара не ответил на молчаливый вопрос Древнего, не имел права, да и, честно сказать, сам толком ещё не понимал, к чему в конечном результате должны привести все эти связи, только ощущал, что время ещё есть, что цепочка не обрывается, что им всем ещё необходим жизненный опыт и… толчок. Да, именно он, но, что станет отправительной точкой, не знал даже Собаку но Гаара – резонатор Альтер Альфы.

Собаку уже было подумал, что разговор закончится на том, что Учиха настоит на личной встрече, с чем он был полностью согласен, но, немного помолчав, Древний сказал то, что ошеломило аловолосого, даже его биополе дрогнуло, а после сбросил звонок, словно передав право решать и действовать. Гаара бросил телефон на низкий столик и вальяжно расположился в кресле, задумчивым взглядом буравя напряженную спину своего повязанного. Альфа не спешил говорить, специально нагнетая обстановку, сгущая атмосферу вокруг себя и нарочито плотно закрываясь, отгораживаясь от уз повязанного, словно чувствуя, что именно это способно выдернуть Намикадзе из его скорлупы.

– Ну, что там? – наконец, не выдержал Наруто, правда, так и не повернувшись к аловолосому, но обратив все свои чувства в их связь, которая настойчиво, обижено, демонстративно молчала

– Итачи звонил, – фамильярно, небрежно, слегка фыркнув, ответил Собаку, тщательно пряча за серьезным выражением лица торжествующую, победную, слегка мстительную улыбку. – Ему известна правда, – аловолосый выдержал драматичную паузу, хотя никогда и не считал себя хорошим актером, но для столь особенного случая альфа решил постараться, – о том, что ты – Альтер Альфа, и о том, что из этого следует

– Всего-то, – в тон другу фыркнул Намикадзе, но столь напускная небрежность не принесла ему спокойствия, наоборот, казалось, его гон только обострился, концентрируясь в животе жарким комком и посылая по телу сладкие, зовущие, манящие, влекущие импульсы. Его возлюбленному было плохо, но не потому, что он тек, а потому, что омега чувствовал себя одиноким, отдаленным, нецелостным, чувствовал себя так же, как и он в этой душной, наполненной его феромонами комнате, на скомканных простынях и, что уж скрывать, с болезненно ноющей плотью. Наверное, ему было бы достаточно одного слова, чтобы сорваться, отбросить все, даже собственные, неприятные, тягостные ощущения, и, ведомый инстинктами, помчаться к Саске. Обнять. Прижать к себе. Вдохнуть запах волос. Скользнуть ладонью по тонкому плечику. Переплести пальцы. Поднести хрупкую ладошку к губам. Перецеловать каждый пальчик. Заглянуть в темные омуты глаз. Утонуть. Раствориться. Взмыть. Парить. В легкости. И чтобы рядом. Чтобы вместе. Чтобы рука об руку. Чтобы шаг в шаг. Чтобы вздох во вздох. Чтобы друг с другом. Друг в друге. Друг для друга.

– Ну, да, – буднично пожал плечами Собаку, на миг даже подумав о том, что у него определенно есть зерно актерского таланта, а после, смилостивившись, раскрыл свое биополе, расплетая связь повязанных, взывая к ней и направляя на неё все свои эмоции. – Говорит, мол, к Дею поехал, на ночь с ним хочу остаться, а Саске дома, сам, – Гаара прокашлялся, небрежно, будто у него, и правда, першило в горле, а после, деловито, даже слегка беспокойно, продолжил. – Некому за течной омежкой присмотреть, а вдруг ему помощь какая понадобится? Вдруг плохо ему? Вдруг, не приведи боги, – аловолосый, видя, как, будто вторя каждому его слову, медленно раскрывается биополе Намикадзе, сгущаясь, только прибавил взволнованности своему голосу, – альфы его учуют, ведь Саске, как ни крути, свободный омега

– САСКЕ. НЕ. СВОБОДНЫЙ, – прорычал Наруто, резко садясь на кровати. Конечно же, он понимал, что друг провоцирует его, играет на его слабостях, бесстыже пользуется ситуацией, но это все не отметало тот факт, что Собаку говорил вполне реальные вещи. Нет, он не думал, что Итачи вот так вот, без защиты, не будучи уверенным в том, что его отото ничто и никто не угрожает, оставит брата одного, как не думал и о том, что омега, подвластный инстинктам и желанию, покинет квартиру в поисках партнера, но Намикадзе чувствовал, что он нужен Саске, нужен даже не столько как альфа, а как любимый человек.

Хватит медлить. Достаточно клеймить себя и вешать на себя ярлыки. Он устал от приговора, который вынес себе сам, ссылаясь на общественное мнение. ПФ! Мнение! Он – миф. Сказка. Легенда. Небылица. Всего лишь часть истории. Один из многих. Да, один, но какой! У него есть возлюбленный. Не просто омега, который способен выдержать мощь его энергетики, утихомирить сущность и выносить его потомство, а именно возлюбленный. Его омега. Его Саске. Он устал. Устал отгораживаться от своих чувств. Да и смысл от них отгораживаться, если признание уже было сделано, закреплено, подтверждено. Разве этого недостаточно? Нет, конечно же! Он должен быть рядом со своим омегой. Успокоить его. Принять на себя его переживания, его сомнения, его боль. Ведь Саске его простил. Он простил ему его ложь. Принял его сущность. Сделал свой выбор. Сознательный. Так почему же он сомневается? Чего до сих пор боится? Повторения ситуации с Шион? Очередной трагедии?..

Да, это было больно, и груз вины за содеянное навсегда останется с ним, будет жить внутри него. Он до скончания своих дней будет помнить вспыльчивую, капризную, ершистую, но такую хрупкую и ранимую омегу – Шион всегда будет жить в его сердце приятным воспоминанием. Но Шион – не Саске, Саске – не Шион, и дело даже не в том, что у его омеги сущность Древнего, а в том, что уже тогда, когда он вошел в гостиную особняка Учиха и увидел это божественное, хрупкое, застенчивое создание, он понял, что это его омега.