Текст книги "Сущность Альфы (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 121 страниц)

– Да, это досадное упущение, – пробормотал Курама, пытаясь сохранить самоконтроль и тем самым не выдать свое смятение перед Сенджу. Подобный поворот событий не входил в его планы, тем более, если бы это были просто близнецы, то так даже лучше, раз отмучился – и точка, но двойня… двойня могла говорить о том, что все пошло отнюдь не по его плану, точнее, что план теперь полностью исковеркан и требует тщательного корректирования. Но это лишь догадки. Нужно знать точно, существует ли возможность, а после уже делать выводы и принимать решения. Да, это он и собирался узнать у Цунаде, но женщина его опередила, ненавязчиво, но все-таки ощутимо надавив на него ментально и требовательно задав волнующий её вопрос.

– Курама, скажи, это ведь его дети? – альфа жестко посмотрела на, казалось, совершенно невозмутимого омегу. – Это дети Хаширамы?

– Цунаде-тян, – Узумаки с легкой усмешкой оценил напряженный вид женщины, в какой-то мере понимая её чувства, но сейчас его волновало совершенно другое, да и слабину, как таковую, тем более перед Сенджу, он дать не мог, – лучше ты мне скажи вот что: может ли омега в одну течку понести от двух разных альф?

– Что?! – блондинка резко выпрямилась, упершись руками в столешницу и грозно нависнув над столом, при всем при этом едва сдерживая себя, чтобы не использовать ментальную силу. – Что ты хотел сказать этим вопросом?!

– Просто ответь на него, Цунаде-тян, – беззаботно отмахнулся от требовательного тона альфы Курама, в какой-то мере забавляясь её состоянием, – как врач, а после, может, я отвечу и на твой

– Ты меня шантажируешь?! – вскипела блондинка, таки не удержав свое биополе, витки которого, ловко миновав омегу, в щепки разнесли дверцы шкафа, из которого на пол посыпались обрывки бумаг и картона

– Получается, так, – спокойно ответил Узумаки, легким витком своего биополя отмахнувшись от падающей на него папки, которая тут же, отлетев в сторону, ударилась о стену

– Ладно, – Цунаде хорошо знала этого омегу, пожалуй, слишком хорошо, чтобы вот так вот просто поверить в его наигранную безмятежность и лицемерное коварство, поэтому она снова села в кресло, уже привычно уткнувшись подбородком в сцепленные пальцы. – Для того чтобы омега понес именно двойней, нужно, чтобы у него за один триместр созрело две яйцеклетки. Это очень редкое явление и, в основном, оно является следствием генетической предрасположенности, клановой особенности омег, которая редко передается боковым ветвям, но в твоем случае, Курама, признаться, я не удивлена, так как ты сам часть двойни, которую сорок восемь лет назад произвела на свет Узумаки Мито-сама. Далее, – альфа уже взяла себя в руки и теперь, действительно, говорила как врач, но все же она не могла отрицать, что не заинтересована в ответе омеги, поэтому ей и пришлось снова закрыться, что позволило Кураме чувствовать себя свободно и не растрачиваться на щиты, – если созрело две яйцеклетки, значит, существует возможность того, что омега мог забеременеть в одну течку от двух альф, но я никогда не сталкивалась с подобным, и, думаю, таких прецедентов во всем мире было не так уж и много, тем более, с мужчинами-омегами. Но, как я уже сказала ранее, беременность протекает нормально и между плодами нет резус-конфликта, как у вас с Кушиной, значит, предположительно, малыши будут не только одной стати, но и, вполне возможно, одного статуса, – женщина резко взглянула на багряноволосого, – твоей стати и твоего статуса, Курама

– Занятно. Не учел, – в задумчивости ответил Узумаки, после чего, посидев в молчании ещё с минуту, поднялся. – Спасибо, Цунаде-тян, за консультацию. Наведаюсь к тебе через месяц

– Постой, Курама, – Цунаде нахмурилась, ментально выражая свое недовольство, – ты не ответил на мой вопрос

– Ну, что я могу сказать, – Узумаки остановился у двери и послал женщине самый невинный взгляд, на который он был способен. – Один из этих малышей точно Сенджу, – пару секунд полюбовавшись тем, как постепенно вытягивается лицо блондинки, омега кивнул и покинул её кабинет, поскольку его задержка означала бы дополнительные вопросы, на которые он не хотел отвечать

Вообще-то все эти два месяца он, можно так сказать, скрывался, маневрируя между Хаширамой и Мадарой, которые пытались встретиться с ним и поговорить. Признаться, это была довольно опасная и занимательная игра, так как до поры до времени эти альфы не должны были пересечься, а соответственно, и узнать о том, что течку он провел с ними двумя. Да, задача оказалась не из легких, но он справился с ней на отлично, пользуясь тем, что каждый из брюнетов считал, что выбор был сделан в его пользу, и теперь пытался понять, где же он так оплошал, что омега не желает его видеть.

Нужно было отдать должное Сенджу, который пытался завоевать его внимание подарками и всего лишь пару раз пошел на прямой, внерабочий контакт, завязав ни к чему не обязывающий разговор. Подарки, а в частности цветы и шоколад, он принимал, поскольку ему было лестно столь настойчивое внимание, но ближе чем на пару шагов альфу к себе не подпускал, чтобы тот не смог ничего заподозрить. В общем, Хаширама Сенджу находился в полном неведении и продолжал его добиваться – бессмысленно, ввиду того, что в планы самого Курамы встречи с ним пока что не входили. А вот Учиха оказался более проницательным, сперва якобы случайно пересекаясь с ним и лишь вежливо здороваясь, а после все настойчивей продолжая оказывать знаки внимания. Дошло даже до того, что он приехал к нему домой и буквально потребовал ответить на простой вопрос – предохранялся ли омега во время течки, на что получил ответ, что в этом не было необходимости. Пожалуй, именно в этом и была разница между Хаширамой и Мадарой: первый был уверен, что омега слишком горд и дальновиден, чтобы залететь от человека, который когда-то причинил ему боль, второй же оценил его гордость и дальновидность, чтобы понять, что он никогда ничего не делает просто так. Впрочем, все это было не важным по сравнению с тем, что сейчас он оказался в довольно-таки неприятной ситуации, которую он должен был предвидеть, но не предвидел.

Исходя из всего им проделанного, сейчас он должен был выбрать альфу, с которым вознамеривался провести остаток жизни, но загвоздка была в том, что он, скорее всего, носил под сердцем детей от обоих мужчин, а не каждый альфа согласится воспитывать чужого ребёнка, тем более, если он будет похож на своего истинного отца, и это будет бросаться в глаза. И все же. Если перед ним стоит выбор, с кем он должен остаться, ему следует проанализировать все возможные варианты и выбрать именно тот, который будет выгоден ему.

Пожалуй, он бы выбрал Сенджу: все-таки к этому альфе он испытывал кое-какие чувства ещё со студенческой скамьи, и за все эти годы они так и не развеялись в прах, осев глубоко в его сердце. Не то чтобы он до сих пор злился на Хашираму за тот злосчастный поцелуй или за то, что альфа так и не смог узреть его истинного, ведь первое его, как омегу, не сильно-то и задело, а второе было не каждому дано, но за все эти годы Сенджу так и не изменился, хотя, похоже, пытался. Да, он стал более разумным, целеустремленным, дальновидным, взрослым, но при всем при этом он до сих пор думал, что ему подвластно все и вся, в том числе и он, Курама. Пожалуй, выбери его, он бы стал просто трофеем, хотя и не мог отрицать тот факт, что Хаширама вроде как испытывает к нему чувства, но в тот же момент эти чувства были смешаны с желанием заполучить и присвоить, доказать, что он – альфа, которому удалось приручить самого строптивого омегу. Да, это оскорбляло его как человека и омегу, но все-таки сердце тянулось к Сенджу, желая восстановить забытое чувство всепоглощающей любви. Значит, нужно выбирать Мадару.

Он не мог сказать, что этот альфа ему не нравится: все-таки в нем было что-то притягательное и интересное, но самих чувств к нему, как таковых, не было. Да, Учиха был бы достойным мужем, уважал бы его мнение и, кажется, не претендовал бы на его свободу, к тому же, брюнет, похоже, понимал, что ответных чувств к нему не испытывают, но был готов с этим мириться, считая, что его любви хватит на двоих. Да, за эти несколько месяцев Мадара смог понять его лучше, нежели Сенджу за почти что три десятилетия, и поэтому он просто не мог не проникнуться к нему уважением, но на одном уважении семьи не построишь, а жить с альфой только для видимости образцовой семьи и детей было просто глупо. К тому же, он не просто омега, он – глава клана Узумаки, соответственно, его избранник или избранница должны войти в его семью под его фамилией, на что ни Хаширама, ни Мадара не пойдут, пожелав остаться при своих фамилиях и передать их своим детям, которые должны будут войти в их кланы, а ему нужен наследник. Вряд ли Нагато или Карин, которые были, соответственно, вторым и третьей в очереди на главенство, откажутся от своих возлюбленных ради долга перед кланом, да и он сам не горел особым желанием входить в чью-то семью на правах младшего в паре. А ещё дети…

Да, этот неожиданный поворот событий сильно пошатнул его внутренние стержни, пусть пока что он и не был на сто процентов уверен в том, что у малышей разные отцы, но все же что-то подсказывало ему, что так оно и есть, будто боги посмеялись над его планами, решив посмотреть: а что будет, если? Впрочем, это было не так уж и важно, по крайней мере, не стоило того, чтобы так переживать по этому поводу. Один малыш или двое – без разницы, он собирался их выносить, родить и дать им фамилию Узумаки, а с альфами разобраться иным путем, не манипулируя детьми и не ставя никаких категоричных требований.

Выйдя на улицу, Курама одел солнцезащитный очки и, подняв голову, посмотрел на безмятежно синее небо, на котором легкие белые тучи изредка прикрывали жаркий диск полуденного солнца.

– Ну, и что ты этим хотел сказать? – хитро прищурившись и все так же смотря в небо, спросил Узумаки у только ему ведомого собеседника, в ответ на что из-за тучи, прямо ему на лицо, упал яркий солнечный луч. – Пусть ты и бог, – Курама в полуулыбке фыркнул, – но твои решения столь же непостоянны, как и моя омежья сущность.

– Суй, сходи в магазин! Мне на ужин нужно что-то приготовить, а в холодильнике пусто! – блондин поморщился, услышав голос Чоджуро, но в то же время он не мог отказать омеге, у которого на руках был трехмесячный малыш, к тому же, ему и самому не мешало бы развеяться

– Сейчас! – прокричал Ходзуки из своей комнаты, тяжело подымаясь с постели. Сегодня с самого утра ему было плохо, точнее, его выворачивало чуть ли не каждые пять минут, чего с ним не случалось раньше, поэтому, сославшись на плохое самочувствие, он остался дома. Вообще-то это было очень рискованно, поскольку ему постоянно приходилось поддерживать барьер, чтобы ни брат, ни Чоджуро не узнали о беременности, и, похоже, именно из-за растраты большого количества энергетики на этот самый барьер ему и стало плохо. Нужно было срочно увидеться с Саске, но тот сейчас был в школе, и, скорее всего, до самого вечера они не смогут пересечься, хотя он мог бы попросить его приехать, но сам Ходзуки не хотел быть обузой для друга, достаточно уже было и того, что он пользовался его энергетикой для поддержания своих сил, так что приходилось терпеть, потому что он сам выбрал свой путь, и теперь жаловаться или же отступать было поздно.

Взяв деньги и обувшись, Суйгетсу спустился на первый этаж и направился к двери, попутно, медленно и облегченно, выдыхая. Сейчас он выйдет на улицу и тогда можно будет убрать этот барьер и сэкономить энергетику. Да, пусть в их квартале его все и знают, но он потратит свое свободное время и проделает более длинный путь не в самый ближайший магазин для того, чтобы иметь возможность отдохнуть. Обычные люди, которых он может встретить на своем пути или же в магазине, не будут обращать особого внимания на беременного омежку, да и не сильно по нему заметно, что он беременный, разве что запах слегка изменился, поэтому поводов для волнений не будет. Но, придя домой, снова придется использовать барьер, защищающий его малыша, чтобы брат не догадался, потому что… потому что у Мангетсу по этому поводу будет только одно решение, и это решение самого омегу не устраивало.

Погрузившись в свои мысли и расслабившись, Суйгетсу открыл дверь, намереваясь покинуть дом, и тут же, лицом к лицу, столкнулся с братом, который в это время должен был быть на работе. Всего пару секунд хватило омеге, чтобы понять, что он допустил ошибку, забывшись, но этого же времени хватило Мангетсу, чтобы глубоко вдохнуть, а после прикоснуться к нему ментально, причем прикоснуться очень требовательно и болезненно, ломая его хрупкие от недостатка энергетики щиты и проникая в самое сердце сущности. Омеге показалось, что в этот момент у него внутри что-то бухнуло, больно ударившись о мышцы живота, но он не мог ни обхватить себя руками, ни даже закричать, потому что сейчас перед собой видел только бездонно-темные, сузившиеся глаза брата, после чего последовал удар. Не ментальный, обычный, да и не удар, а пощечина, но ему, омеге, хватило и этого, чтобы с грохотом упасть на пол, больно ударившись поясницей и локтями.

– Шлюха! – в порыве выкрикнул Мангетсу, угрожающей тенью нависая над братом, при этом совершенно не контролируя свое биополе, которое сгруппировалось вокруг него плотной сферой, опасливо направляя свои витки на омегу

– Мангетсу, что происходит?! – в прихожую выскочил омега низкого роста со взъерошенной копной светло-синих волос, при этом укачивая на руках плачущего ребёнка

– А ты что, Чоджуро, не чуешь, что этот щенок кому-то подставился?! – альфа тяжело дышал, от чего его грудь высоко вздымалась, а черный мундир полицейского, казалось, сейчас треснет по швам, если не от шумного дыхания мужчины, то от силы его хищного биополя точно. – Более того, он ещё и брюхатый!

– Суй… – ошарашено протянул Чоджуро, переводя шокированный взгляд на блондина и принюхиваясь

– Отвечай, мразь! – Мангетсу ухватил брата за толстовку, заставив того приподняться над полом так, чтобы между их лицами было минимальное расстояние. – Кто этот кобель, который обрюхатил тебя, чтобы я смог заставить его ответить за свой недостойный поступок и тем самым стереть пятно с репутации клана?!

– Не знаю… – пробормотал младший Ходзуки, отводя взгляд. – Не помню…

– Так, значит? – прорычал альфа, после чего за капюшон потащил брата в гостиную, не обращая внимания на то, что тот больно ударился о дверной косяк плечом, при этом инстинктивно прикрывая руками живот

– Мангетсу… – попытался достучаться до мужа Чоджуро, который, как омега, был сейчас на стороне Суйгетсу, хотя и понимал, что ситуация не из тех, которые прибавят их клану образцовой репутации, но, как бы там ни было, с беременными так обращаться нельзя

– Лучше займись ребёнком, – грубо бросил альфа, при этом толкая брата на диван, и омеге ничего не оставалось, как повиноваться мужу и уйти наверх, чтобы после, как он решил, вернуться и не допустить того, чтобы Мангетсу в порыве ярости навредил беременному.

– А теперь слушай сюда, щенок, – опасливо прорычал старший Ходзуки, вновь нависая над братом, который, вопреки его ожиданиям, не съежился и не уступил его ментальному давлению, точнее, уступил, но только телом, при этом своим решительным взглядом бросая откровенный вызов. – Наш клан вот уже несколько десятилетий находится на краю гибели, и не только потому, что мы экономически и социально слабы, а и потому, что наша репутация очернена деяниями прошлых глав – воров, мошенников, убийц и шлюх. С тех самых пор, как главой стал я, я из кожи вон лезу, чтобы изменить это, чтобы клан не утратил своего статуса, чтобы мы смогли удержаться на плаву, чтобы наконец-то выбраться из того дерьма, в который нас затолкали такие, как ты, чтобы вновь стать значимыми и почитаемыми. И ты прекрасно понимаешь, что я это делаю не для себя, а для тебя, для своего мужа и сына, для всех, кто поверил в меня, поверил в то, что я сотворю новое, чистое и светлое будущее для всего клана. Я сомневался в тебе, потому что ты был ветреным и недалеким, но я надеялся, что ты все это перерастешь, станешь ответственным и поймешь, как в нашем мире важна репутация, но я ошибся. Ты стал позором не только для всего клана, но и для меня лично, поскольку именно я после смерти папы стал твоим опекуном, и это моя вина, что сейчас ты всего лишь брюхатая подстилка, а не омега, достойный носить фамилию Ходзуки.

– Твоя речь, конечно, впечатляет, но в ней слишком много «я», – дрожащим голосом ответил Суйгетсу, решив стоять на своем. Что бы ни говорил брат, как бы он ни настаивал и чем бы ни угрожал, он не скажет ему, кто отец ребёнка, и не потому, что он упрямый или просто хочет насолить главе клана, мстя за то, что тот на год отправил его в Омежью Келью, а потому, что эта информация была опасной, в первую очередь для их семьи, ведь ребёнка от Хьюго могли использовать в корыстных целях, учитывая то, что он будет первым отпрыском будущего главы клана.

– «Я» говоришь? – Мангетсу, очевидно, таки сумев взять себя в руки, свернул свое биополе и тяжело опустился в кресло точно напротив брата, при этом не отрывая от него пристального взгляда. – Тогда скажи мне, пожалуйста, что было бы с нашим кланом, если бы не мое «я»? Если бы я не был лучшим учеником своего выпуска, который получил стипендию на обучение в колледже, где тоже был лучшим и выборол право продолжить образование в университете. Если бы я не узнал и не пресек попытку Нидайме расколоть клан. Если бы сейчас я не работал в полиции и не имел доверия и уважения со стороны не только сотрудников, но и вышестоящего начальства. Что бы тогда было с кланом и тобой в частности, а, Суйгетсу?

– Ближе к делу, – буркнул омега, забравшись с ногами на диван, обхватив колени руками и положив на них голову. Нет, он не считал Мангетсу плохим братом, даже несмотря на то, что тот на год упек его в Омежью Келью, но все же все их ссоры проходили примерно одинаково и выстраивались на почве того, что старший брат из кожи вон лезет, чтобы, как он сказал, вытащить клан из дерьма, а младший только то и делает, что своим поведением сводит его труды на нет. Но это было несправедливое суждение, ведь он пытался помогать главе по мере возможности, летом устраивался на подработку, занимался домом, пока Чоджуро был беременным, а после восемнадцатилетия постоянно поддерживал его на совете клана, а то, что учеба ему не давалась – это уже дело такое, ведь не каждому же дан великий ум, хотя иногда он все-таки ленился, но и двоечником не был, всего-то пару троек за первый семестр, но он и не планировал карьеру, да и денег у них на колледж, как таковых, не было. И сейчас он осознавал свою вину, но только в том, что брату будет тяжело содержать его, пока он не родит, и пока ребёнок не станет достаточно взрослым, чтобы он сам мог устроиться на работу, все же остальное было только его решением и поэтому останется только на его совести, и клан тут ни при чем. Сейчас не то время, когда в одиноких омег с детьми тыкали пальцами и клеймили статусом шлюхи, просто для самого Мангетсу именно этот аспект был вопросом чести всего клана ввиду того, что они сами, по сути, были бастардами.

– А если ближе к делу, – альфа снова надавил на брата ментально, точнее, надавил не как на брата, а как на члена клана, который пошел против его воли, – то, если ты действительно не помнишь, не знаешь, или просто отказываешься называть имя альфы, ты сделаешь аборт, а после отправишься в Омежью Келью до своего гражданского совершеннолетия, и это не обсуждается

– Ты повторяешься, брат, – хмыкнув, горестно ухмыльнулся Суйгетсу, чувствуя ментальное давление, но в то же время понимая, что альфа все-таки осторожничает с ним. – Омежья Келья для тебя – самый оптимальный выход из ситуации, но в таком случае мог бы и не забирать меня оттуда три года назад и жить себе спокойной жизнью

– Я забрал тебя оттуда только потому, что думал, что смогу воспитать из тебя достойного человека, а ты, – Мангетсу прищурился и следующую фразу, наполнив её ядом своего раздражения, язвительно выплюнул брату в лицо, – а ты оказался такой же шлюхой, как и наш папочка

– Не смей так говорить о папе! – вспыхнул омега, подрываясь с дивана и, несмотря на свою слабость, пытаясь противостоять главе клана. – Он это делал не потому, что ему так хотелось, а ради нас двоих, потому, что он любил нас и хотел для нас нормального будущего, ради всего клана, который оказался в такой заднице, что из неё его можно было вытянуть только задницей!

– И он пошел самым легким путем, став шлюхой! – начиная вновь выходить из себя, вспыхнул Мангетсу. – Конечно же, ведь проще подставить задницу и поохать под альфой, чем решать проблемы, прилагая все усилия!

– Не лги мне! – на грани истерики взвизгнул Суйгетсу, отчаянно мотая головой. – Я все знаю о папе! Все! Все! Все! Все!

– Тогда отправляйся в свою комнату и не смей оттуда выходить, пока я тебе не позволю! – властно и в повышенном тоне распорядился глава клана, непререкаемо посмотрев на омегу, которому только и оставалось что фыркнуть и таки отправиться к себе в комнату. Впрочем, Суйгетсу предполагал, что брат отреагирует на факт его беременности именно так, но он и подумать не мог, что тот будет порочить имя их папы, а такое блондин не собирался прощать даже главе клана. Но, как бы там ни было, он решил выждать пару дней, считая, что все ещё может прийти в норму, но если Мангетсу и дальше будет настаивать на аборте, ему придется уйти из дома, чтобы спасти малыша. Перспектива, конечно же, была не из самых приятных, потому что ему, фактически, не было куда идти, а просить Саске помочь ещё и в этом деле, было бы верхом невежества и бессилия. Конечно же, можно было обратиться к Хьюго и, ввиду ситуации, потребовать любить и жаловать, но он ни за что не пойдет на такое, даже если придется жить на улице, потому что этот ребёнок только его, и даже его отцу о самом существовании наследника знать не стоит, да и, честно сказать, сомневался омега, что ему будут рады в особняке Хьюго. Нейджи помолвлен, причем с какой-то родовитой альфой, и, в лучшем случае, у него просто заберут малыша, компенсировав утрату внушительной суммой, на что сам Суйгетсу был не согласен. Да, Ходзуки понимал, что своей выходкой он поставил самого себя же в тупик, и что и Саске, и Мангетсу были в чем-то правы, но он уже принял решение и менять его не собирался.

Как только брат скрылся из виду, Мангетсу устало откинулся на спинку кресла, медленно массируя виски. Да уж: пришел домой на обеденный перерыв, а нарвался на скандал. Конечно, альфа осознавал, что наговорил много глупостей, особенно об их папе, но он действительно был зол, причем не сколько из-за того, что его девятнадцатилетний брат понес неизвестно от кого, а более из-за того, что тот скрывался от него почти два месяца, ведь то, что омега забеременел именно в февральскую течку, было и так понятно. В произошедшем, естественно, была и его вина, поскольку он не уследил, не доглядел, углубился в дела клана, в то время как он был нужен именно своей семье. Да, после нападения альф на брата, он пытался найти с ним общий язык, и у них даже вроде как получилось, но все равно братскими их отношения было сложно назвать, причем назвать с самого рождения Суйгетсу. Нет, он не причинял брату вреда, не шпынял его, и не строил ему козни, хотя был почти на десять лет старше и мог сделать все для того, чтобы младшего братишку удавили ещё в младенческом возрасте, но все же, как бы он ни противился своим чувствам, брата он любил, по-своему, и его неприязнь к нему сперва была результатом того, при каких обстоятельствах этот малыш появился на свет, а после и тем, что тот ещё и оказался омегой. Нет, против самих омег старший Ходзуки ничего не имел, но именно в их клане омегам было несладко ввиду того, какая за ними закрепилась репутация, а этот балбес ещё и подтвердил её своей выходкой.

Честно сказать, что-то подсказывало Мангетсу, что брат прекрасно знает, кто отец ребёнка, но при этом сознательно отказывается назвать его имя, следовательно, этот альфа из какой-то влиятельной семьи, что может повлечь за собой не очень приятные последствия, и именно поэтому он собирался настаивать на аборте. Если его догадки верны, если альфа, не дай боги, принадлежит к одному из шестерки великих кланов, если об этом узнают, то их просто сотрут в порошок, если это Хьюго, Учихи или Собаку, или же лишат статуса клана и присоединят к себе на правах рода или семьи, если это Сенджу, Намикадзе или Узумаки, поэтому единственно-правильным решением будет избавиться от ребёнка, который мог стать угрозой. Да, ситуация вырисовывалась не самая радужная, поэтому нужно было действовать быстро. Сперва найти неприметную, но хорошую клинику, где Суйгетсу сделают аборт, а после спрятать его в Омежьей Келье так же, как и четыре года назад, когда, после смерти папы, ему удалось спрятать брата от недоброжелателей, которые хотели возглавить клан и пытались уничтожить прямых наследников. Пришлось стать подонком в глазах собственного брата, но оно того стоило, поэтому побыть негодяем ещё раз у него получится с легкостью, а года вполне должно хватить, чтобы неизвестный альфа и думать позабыл о своем любовнике.

– Мангетсу… – альфа поднял голову и тут же глубоко вздохнул, понимая, что его супруг тоже не будет стоять в стороне и, скорее всего, будет защищать омегу, отстаивая его право выносить и родить ребёнка. Впрочем, он мог понять Чоджуро, и не только как омегу, но и как человека, у которого тоже была тяжкая судьба, и который теперь всеми силами пытался помогать другим.

Ходзуки посмотрел супругу в глаза, видя в них решительность и готовность к серьезному разговору, и снова вздохнул, подумав о том, что быть главой клана куда проще, чем быть братом, мужем и отцом. Нет, он любил Чоджуро, по крайней мере, теперь, но пять лет назад они поженились по расчету, скорее, можно так сказать, ему это брак навязали. Омега был выходцем из западного клана Хаюми, и впервые он увидел этого, тогда ещё пятнадцатилетнего, мальчишку на небольшом приеме, на который он сопровождал приглашенного туда папу. Его просто заинтересовал этот нескладный, хрупкий и зашуганный омежка, заинтересовал тем, что он явно отличался от своих сородичей не только внешностью, а и стилем поведения, но не более. Но его минутный разговор с омежкой, который едва осмелился сказать ему свое имя, был расценен иначе, и в тот же вечер он уже был помолвлен, более того, вез в свой дом будущего мужа. Тогда, конечно же, Мангетсу возмутился: мало того, что мальчику всего пятнадцать, так он ещё и болезненный оказался, – но после поостыл, узнав всю подноготную.

Чоджуро, и правда, был слабым и болезненным ребёнком, от которого клану не было бы никакого проку, к тому же, особой красотой мальчик тоже не блистал, поэтому, как только у омеги пошла первая течка, его тут же решили выдать замуж. Так Чоджуро и стал его супругом в шестнадцать лет, в чем подсуетились сами Хаюми, ведь браки-то разрешены с восемнадцати лет, хотя бывают и исключительные случаи, коим, по документам, и оказался этот омежка. Самому Мангетсу тогда было 23, а Суйгетсу был всего на два года младше нового родственника, так что получилось так, что эти омеги, дети, очень сблизились, а альфа только озадачено смотрел на своего супруга, не зная, как к нему подступиться. Но шло время, Чоджуро перерос свою детскую болезненность, стал вполне симпатичным омегой, и между супругами появились чувства. Нет, это была не та любовь, о которой взахлеб рассказывают юные омеги, трепеща от восторга и новых ощущений, это было что-то более глубокое, доверительное и взрослое, то, что и дало жизнь их сыну. И вот теперь, смотря супругу в глаза, альфа просто не мог отказать этой немой просьбе, потому что любил и уважал этого омегу, который всегда оставался рядом с ним, даже в самые опасные минуты, и помогал, чем мог.

Не говоря ни слова, Мангетсу тяжело поднялся с кресла и медленно начал подыматься по лестнице, будто каждый шаг соответствовал потоку мыслей в его голове, хотя по пути он все же успел прильнуть к губам супруга, выражая благодарность. Да, альфа считал, что его виденье ситуации было самым правильным, но при всем при этом он упустил очень важную деталь – беременный омега, если это здравый омега, конечно же, будет защищать свое потомство любой ценой, а Суйгетсу собирался защищать, и это было понятно хотя бы по тому, что он не сделал аборт самостоятельно.

Легонько толкнув дверь в комнату брата, которая отворилась без скрипа, Мангетсу видел омегу, лежащего на кровати и что-то высматривающего в телефоне, хотя, скорее всего, тот просто пытался чем-то занять руки, поскольку его брови были нахмурены, а взгляд задумчив и серьезен. Глава клана только покачал головой, понимая, что он ещё пожалеет о своем решении, но не все же время ему быть рационалистом? Изредка нужно поступать и так, как велит сердце.

– Суйгетсу, – альфа знал, что брат почувствовал его и просто делает вид, что не замечает, – сходи сперва к врачу, чтобы он глянул все ли в порядке, а после мы поговорим ещё раз. Как взрослые люди, – Мангетсу хотел сказать «как братья», но подумал, что это будет слишком не похоже на него, и Суйгетсу может что-то заподозрить, а соответственно, и выкинуть, так что лучше не провоцировать и без того эмоционального, беременного омегу

– Саске уже записал меня к своему знакомому доктору, так что схожу на днях, – буркнул младший Ходзуки, так и не оторвав взгляд от телефона

– Хорошо, – это все, что ответил Мангетсу перед тем, как уйти, ведь, как ни крути, он пришел домой на обед, а после ему нужно было вернуться в участок, впрочем, это ещё и даст ему время, чтобы подумать над ситуацией более детально. Суйгетсу же, убедившись, что альфа ушел, перевернулся на спину и закинул руки за голову, улыбаясь: все-таки его брат не такой негодяй, каким он хочет казаться, и омега это знал, уже давно.

Бесцельно бредя по коридору, так как уроки уже закончились, а следующий факультатив у него был только через час, Саске думал о том, что жизнь все-таки штука несправедливая. Суйгетсу сегодня не было, но ему брюнет великодушно простил сие кощунство, поскольку тот был на особом положении, а вот на других такая поблажка не распространялась. Джуго скрылся в неизвестном направлении ещё на большой перемене и так и не вернулся, Карин после уроков улизнула на свидание со своим парнем, а Хинату, как обычно, тоже сразу же после занятий у ворот уже поджидал автомобиль. В общем, остался он в гордом одиночестве и теперь подумывал над тем, а не последовать ли ему примеру друзей и оставить факультативы тем, кто в них нуждается. Пожалуй, Учиха так бы и сделал, если бы он не был Учихой – чувство ответственности и долга было выше его желаний, поэтому оставалось только ждать и каждые пять минут смотреть на наручные часы, кстати, подарок его альфы.