Текст книги "Мир Гаора (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 93 страниц)

   – Рыжий!

   Весёлый голос Венна сорвал его с постели и выбросил в прихожую, как он лежал, в одних подштанниках.

   – Да, мой господин! – хрипло рявкнул он, влетая в прихожую.

   И тут же был выкинут обратно в комнату отчаянным девичьим визгом. Венн был не один. С ним пришла молоденькая девушка в дешёвенькой, но с претензиями шубке и таком же тюрбанчике.

   "Это что, мою репродуктивную систему сволочь так решила проверить? – полный мрачных предчувствий влезал в пижамные штаны Гаор. – На свободной?". Рубашку было приказано не надевать. Но следующий приказ Венна несколько успокоил его.

   – И постель застели, лохмач.

   – Да, мой господин.

   – Входите, – весело позвал Венн девушку. – Он готов. И не бойтесь, я с вами.

   – Я и не боюсь, – обиженно ответила девушка, входя в комнату и с интересом быстро оглядывая и комнату, и полуголого лохматого раба. – Я просто растерялась. Вы же мне обещали... А сами! Вам ни в чём верить нельзя.

   – Мне?! – изумился Венн, удобно устраиваясь у стола. – Да что вы, разве я обманул вас хоть словом? Я обещал вам нестандартного кобеля. Пожалуйста, – он широким жестом показал на Гаора. – Кобель, заверяю вас, самый настоящий. И, как сами видите, нестандартный.

   Гаор ничего не понимал, шуточки насчет того кобель он или нет, ему совсем не нравились, но единственное, что он мог, это молча выполнять приказы.

   Разъяснилось всё довольно быстро и весьма неожиданно. Девушка оказалась парикмахером, но не простым, а собачьим. И Венн её привел подстричь его.

   – Честное слово, – девушка профессиональным жестом ерошила волосы Гаора, усаженного на стул посреди комнаты, под лампой, чтобы было светлее, – ваши шуточки... иногда рискованны. Скажем так.

   – Дорогая, – Венн театральным жестом прижал руку к груди, – не знаю в чём, но виноват и обязуюсь заслужить прощение. Но я видел вашу работу. Что вы сделали из терьера алеманского посла?! Я был сражён и восхищён. Превратить ком шерсти в, не побоюсь этого слова, воплощение элегантности.

   – Вы мне льстите, – девушка аккуратно расчесала Гаору волосы от макушки во все стороны и взяла ножницы. – Конечно, собака была немного запущена, но экстерьер хороший, и вёл себя прилично. Спереди делать фигурную скобку?

   – Нет, по прямой, чтобы не закрывало брови. Сзади по линии роста...

   – А с боков плавный переход, – подхватила девушка, – получится по самой середине уха. В первый раз стригу... – она замялась, подбирая слово.

   – Такого нестандартного кобеля, – рассмеялся Венн.

   Рассмеялась и девушка, щёлкая ножницами.

   – Да, а как вы увидели мою работу? Вы бываете в посольском квартале?

   – Ну, случается и там, – рассмеялся Венн. – А кое-где ни разу не бывал..

   "Например, в пресс-камере, – прокомментировал про себя Гаор, – отправить бы тебя туда, на недельку. Или хотя бы на сутки, и даже в мягкую работу. Чтоб не шутил про кобелей".

   – Ну вот, – девушка отступила на шаг, разглядывая получившееся.

   – Вполне и даже очень, – искренне восхитился Венн.

   Девушка протёрла ваткой со спиртом большую металлическую расческу и ножницы и убрала их в свою сумку, стоявшую на столе. Гаор, не получив нового приказа, остался сидеть на стуле.

   – Ну... – начала девушка и спохватилась, – ой, а морду... простите, усы и бороду тоже делать?

   – Конечно, – энергично согласился Венн. – И не стесняйтесь, она у него хоть и симпатичная, но морда. Усы подровняйте, чтобы не закрывали губы, а бороду...

   – Я, кажется, поняла, – девушка достала из сумки маленькую расческу и такие же ножницы, – вы хотите полностью открыть шею.

   – Да, – кивнул Венн и рассмеялся, – соответственно стандарту.

   – Если бы вы меня предупредили, – девушка, взяв Гаора обеими руками за голову, подняла и повернула её под нужным для работы углом, – так и сиди. Так вот, если бы я знала, я бы прочитала стандарт. Вы невозможный человек, Венн, зачем вы всё усложняете?

   – Когда всё просто, то уже неинтересно, – смеясь, но вполне серьёзно ответил Венн.

   Расчесав Гаору усы и бороду, девушка защёлкала ножницами.

   – Да, а он что, болел? – вдруг спросила она.

   – Почему вы так решили? – стал серьёзным Венн.

   – Волосы плохие, посечены на концах, вялые, ну, не упругие, не держат форму, свисают, видите? Мы так и говорим, больная шерсть, – стала объяснять девушка, ни на мгновение не прекращая работу. – Обычно это бывает, когда затронуты почки или печень, у нервных чувствительных собак от стресса.

   – Ну, почки и печень у него вроде в порядке, – ответил Венн, с интересом наблюдая, как девушка, плотно прижимая ножницы к губам раба, подравнивает ему усы, – а стресс был. А это восстановимо?

   – Всё восстановимо, когда устранена причина, – ответила девушка, приступая к бороде. – Клинышком или просто по контуру?

   – По контуру, – предложил Венн.

   – Хорошо, – согласилась девушка. – Да, вы правы, у него височная часть шире, а так получится более ровный овал. Клинышек будет не в рисунке, утяжелит силуэт.

   – Вы специалист, вам виднее, – почтительно сказал Венн.

   Девушка засмеялась, выпрямилась и отступила.

   – Ну и как? – торжествующе обратилась она к пространству. – Смотрится?

   – Вполне! – согласился Венн.

   – А тело? – она провела ладонью по завиткам на груди Гаора, взъерошив их. – Правда, немного, но можно сделать фигурную стрижку.

   – Оставим натуральным, – Венн рассмеялся, – в соответствии со стандартом.

   – Ну и хорошо, – девушка убрала свои инструменты и закрыла сумку. – Вы помните, что вы мне ещё обещали?

   – Немедленно приступаем к исполнению, – вскочил на ноги Венн. – Рыжий, уберёшь тут.

   – Да, мой господин, – пробормотал Гаор ему вслед.

   Он дождался хлопка входной двери, встал, длинно выругался и пошёл в прихожую за щёткой и совком. Пойти в ванную и посмотреть на себя в зеркало ему и в голову не пришло. Да и... обошлось без боли и ладно, и хорошо. Всё же не наголо остригли... как перед газовней. Вот сволочи... Он подмёл, сбросил получившуюся кучку в коробку для мусора и включил чайник. Хоть чаю попить. Сволочь... нестандартный кобель. Сволочь. Когда она стригла ему усы и бороду, то наклонялась совсем близко, почти касалась своим лицом его, прижималась к его плечу грудью, трогала за лицо и грудь, но... он для неё не только не мужчина, но и не человек. И... и она ему... не женщина. Ни разу у него ничего не дрогнуло, в мыслях не ворохнулось. Так что? Это и есть... затронута репродуктивная система, как сказала та сволочь в белом халате. Всё у него цело и... и что, без "пойла" он теперь и не может ничего? И не хочет. И пошли вы все... Комплексное воздействие... ток, "пойло" и "пресс"... Будьте вы прокляты, сволочи... Но если я вам не человек, то и вы мне нелюди!

   Чайник давно вскипел и выключился, а он всё стоял, упираясь обеими ладонями в стол, тихо ругаясь и проклиная, всех вместе и каждого в отдельности, но предусмотрительно не называя ни одного имени.

   Успокоившись, вернее, выплеснув накопившееся, Гаор заварил себе чаю и отрезал от буханки толстый ломоть. Плевать, что не хватит, ну, на ужин возьмёт себе поменьше. Ещё бы покурить сейчас. И напиться. Вот чёрт, еды – солдатский паёк, а ни курева, ни выпивки.

   Он поел и занялся эспандерами. Стриженый – не стриженый, стандартный – не стандартный, кобель – не кобель, а без рук его в "печку" отправят, как нечего делать. И на стрижку не посмотрят. А всё остальное побоку.

   Конец дня и ночь прошли спокойно. Даже ночные кошмары стали... привычными. Ну, приснилось, ну, проснулся, понял, что сон, повернулся на другой бок и снова заснул. В первый раз что ли...

   И утром Гаор уже по вполне привычному, памятному чуть ли не с училища, распорядку встал, по-армейски застелил постель, размялся, смыл в душе пот, вскипятил чай и стал доедать паёк, уверенный, что раз сказано на сутки, значит, на следующие сутки ему еду выдадут. Сволочь Венн, конечно, сволочью, но слово держит. Что для хозяина даже ценно.

   Как он и рассчитывал, Венн появился вскоре после завтрака и из лифта. Гаор встретил его, стоя посреди комнаты, одетый и... готовый ко всему. Оглядев его, Венн удовлетворенно кивнул.

   – Так, мусор и посуду в коробку, чайник убери в шкаф на свободную полку, эспандеры давай сюда. Стол на прежнее место, – распоряжался Венн. – В душе был? Тогда одевайся. Белье и пижаму кидай в грязное. Трусы, рубашку, носки возьми в комоде, брюки, ботинки и куртка твои. И не копайся. В темпе.

   – Да, мой господин, – ответил сразу на все приказы Гаор и повторил последнее. – В темпе.

   Приказы были предельно ясны и недвусмысленны. Ему дали отлежаться, и теперь начнётся работа. Знать бы какая, но... вряд ли это будет что-то непосильное и незнакомое.

   Так и оказалось. Когда он, неся коробку с мусором, следом за Венном вышел из лифта в подземный гараж, там стояла знакомая ему ещё по сторрамовскому гаражу "коробочка" Венна.

   – Мусор вон туда, – Венн кивком показал ему на большой железный контейнер рядом с выездными воротами, – и садись за руль.

   – Да, мой господин, – выдохнул с невольным облегчением Гаор.

   С чем-чем, а уж с этим он справится. Руки хоть и сизые, а действуют. И глаза в порядке. Но занял он своё место, всё же с трудом сдерживая внутреннюю дрожь. А вдруг... а мало ли что... Но привычные до автоматизма действия успокоили его. Медленно открылись ворота, выпуская его в белый от свежевыпавшего снега мир.

   – Вперёд, Рыжий, – весело сказал сидящий рядом Венн. – И не лихачь, а то ещё навернёшься с отвычки.

   – Да, мой господин, – ответил Гаор, аккуратно проходя створ гаражных ворот. – Вперёд и не лихачить.

   Утренний Аргат, полный машин и прохожих, серые дома и улицы, белёсое сумрачное небо, белый, быстро сереющий снег... Короткие приказы Венна о поворотах вывели через дворы-колодцы и непонятные проезды между глухими бетонными заборами на одну из улиц, где прозвучала новая команда-вопрос:

   – Сообразил, где мы?

   – Да, мой господин, – сразу ответил Гаор, поймав краем глаза угловой указатель, – тридцать третья улица.

   – Правильно. Достань карту и гони на тринадцатое шоссе.

   – Да, мой господин, на тринадцатое шоссе, – ответил Гаор, доставая из бардачка карту.

   Удерживая руль левой рукой, он другой развернул карту нужным квадратом к себе. Так... понятно, ну, не самое сложное. Вот только одно неясно: гнать или не лихачить? Фрегор любил не считаться с правилами, а этот? Покосившись на Венна, Гаор увеличил скорость, но оставаясь в пределах правил. Никаких замечаний не последовало, значит, этого и будем держаться.

   Конечно, ломило глаза, болели руки, но всё это терпимо, с этим он справится. Неужели он выскочил, прорвался? "Не спеши, – тут же осадил он сам себя, – подожди радоваться, кто знает, что там, на тринадцатом шоссе?" Вот завезёт он тебя на ещё один спецурный полигон, и там на тебе потренируются...

   – Рыжий, – вдруг тихо и даже доверительно сказал Венн, – ты понимаешь, из какого дерьма тебя вытащили?

   Гаор настороженно промолчал.

   – Не думай, что это было так легко, – продолжал Венн. – Всего тебе знать не надо и нельзя, целее будешь. И в казарме пасть не разевай и не вякай. Тоже... целее будешь.

   "А то я этого без тебя не знаю", – мысленно ответил Гаор. Зачем ему это говорят, он не понимал, Венну он не доверял ни в чём, так что...

   – На сороковой метке направо.

   Это хоть понятно.

   – Да, мой господин, на сороковой метке направо.

   И предупредил заранее, они ещё из Аргата не выехали, а ему уже сказали, где и куда поворачивать.

   За городом снег лежал тонким, местами просвечивающим слоем, но всё же лежал, и серый мокрый бетон хорошо выделялся на белом. Шоссе быстро нырнуло в лес. Деревья стояли густо и ограда из тонкой колючей проволоки, будь листва, совсем бы осталась незаметной. Неужели... полигон?! И к чему тогда все разговоры, что его вытащили? Зачем? Чтоб... прочувствовал и на хозяина своему спасителю стучал? Сволочь, не болью, так заботой, а всё одно. Нет, не поддамся. Вытащил ты меня... Так, значит, тебе, сволочи, тихушнику проклятому, это нужно. А что тебе на пользу, то мне во вред. Хозяйская выгода – рабский убыток.

   Гаор осторожно покосился на безмятежно озиравшего окрестности Венна. Как скажи, он здесь впервые, так ему всё интересно. А ведь наверняка он здесь каждый камушек придорожный в лицо знает.

   – Ты аргатец, Рыжий? – вдруг спросил Венн.

   – Да, – вздрогнул Гаор, – да, мой господин.

   – Я тоже, – тем же доверительным тоном сказал Венн, – но вырос я здесь, да, вон за тем деревом поворот. Люблю Аргат, я горожанин, а здесь... здесь моя родина, Рыжий. А у тебя?

   "Что у меня?" – угрюмо промолчал Гаор. Что ты хочешь от меня, морда гладкая? На чём хочешь подловить? У тебя же всё не просто так.

   За деревом резкий поворот на узкую – на одну машину – грунтовую дорогу без каких-либо указателей. Густые кусты в рост человека прикрывают решетчатые и проволочные заборы. Летом в зелёном коридоре едешь – сразу сообразил Гаор. Если за заборами и дома, то с дороги их не видно.

   Венн снова начал командовать, безошибочно ориентируясь в этом лабиринте, отсутствием указателей и табличек напомнившем Гаору Королевскую Долину. Свой и так знает, а чужие здесь не бывают. А ведь поста на шоссе не было. Или он не заметил его? Чертовщина какая-то.

   – Теперь сюда.

   Живая изгородь – вспомнил название Гаор – внезапно расступилась, открывая въезд на небольшой аккуратный хозяйственный двор.

   – Приехали, – весело сказал Венн.

   "И куда?" – мрачно подумал Гаор, впечатывая "коробочку" у крыльца.

   И почти сразу открылась дверь и на крыльцо вышла молодая женщина в тёмном платье. Чёрные волосы собраны в фигурный узел и украшены белой кружевной наколкой. Такой же кружевной фартучек поверх платья. Но это всё неважно. Лоб чистый, высокий воротник-стойка закрывает шею. Свободная. Дуггурка.

   – Добрый день, Ларга, – весело поздоровался Венн, вылезая из машины.

   – Добрый день, майор, – улыбнулась Ларга. – Или я могу вас поздравить?

   – Начальство не спешит, Ларга, – засмеялся Венн. – Рыжий, вылезай.

   Гаор молча выполнил приказ.

   – Вы купили раба, майор? – удивилась Ларга. – Вы же всегда говорили...

   – Я взял его в аренду, Ларга, – перебил её Венн. – Чтобы он привёл в порядок гараж. Он шофёр и механик. Будет работать в гараже. Устрой его где-нибудь и дай одежду для работы в гараже.

   – Хорошо, майор, – кивнула Ларга. – Вы будете обедать?

   – Нет, я должен ехать. Рыжий, что в гараже, всё на тебе. Что для работы нужно, там есть.

   – Да, мой господин, – настороженно ответил Гаор. Пока всё складывалось удачно, но доверять тихушнику нельзя.

   – Всё, я уехал.

   Венн быстро сел в машину и уехал. Гаор несколько озадаченно смотрел ему вслед. Вроде всё ясно, но...

   – Тетя, вы простудитесь, – прозвенел девчоночий голос. – Ой, а это чудище откуда?! Ой, настоящий або!

   Гаор вздрогнул и повернулся к крыльцу. В открытых дверях стояла ещё одна, похожая на Ларгу, но совсем девчонка ещё, в клетчатой школьной форме, и рассматривала его в упор нахально блестящими чёрными глазами.

   – Майор взял его в аренду для работы в гараже, – объяснила девчонке Ларга. – Иди в дом, простудишься. И ты иди сюда.

   – Да, госпожа, – пробормотал Гаор.

   – Госпожа Ларга, – поправила его девчонка, – а я госпожа Нисса, ты понял, або?

   Она старалась говорить строго, но на последних словах фыркнула.

   – Да, госпожа Нисса, – ответил Гаор, входя в маленький холл перед кухней.

   – Нисса, перестань, – нестрого сказала Ларга. – Как майор называет тебя? Рыжий?

   – Да, госпожа Ларга.

   – Какой же он рыжий?! – вмешалась Нисса. – Он бурый. Я буду звать тебя Або. Ты понял?

   – Да, госпожа Нисса, – скрыл вздох Гаор.

   Была бы стервушка с клеймом или он без, он бы с ней живо разобрался. А так... Рабу любой свободный – господин, даже такая соплячка... В кухне чисто, на стенах блестят белые с синими узорами тарелки, Моорна когда-то показывала ему такие в музее и долго с жаром рассказывала, как хорошо, что сохранились эти свидетельства далёкого славного прошлого дуггуров, а здесь они зачем? Едят на них вряд ли, значит, для красоты. А в остальном... кухня как кухня, плита, полки, шкафы, большой белый холодильник, раковина...

   – Садись, поешь.

   Оказывается, пока он озирался, Ларга поставила на стол тарелку с бутербродами и большую фаянсовую кружку с дымящимся чаем.

   – Спасибо, госпожа Ларга, – почти искренне сказал Гаор, усаживаясь к столу.

   – Тетя! – возмутилась Нисса. – Можно было и в разовую ему налить. Вы что же, будете мыть за ним?!

   – Нисса! – уже всерьёз строго сказала Ларга. – Не вмешивайся, когда не понимаешь. Идём, поможешь мне. А посуду он сам за собой помоет.

   Спасибо Огню, убрались. Гаор сел к столу и впился зубами в бутерброд. Оказывается, он здорово проголодался. И даже успел замёрзнуть, пока стоял во дворе. Во всяком случае, сейчас он ел, наслаждаясь горячим чаем и бутербродами. К концу кружки он понял, что чай сладкий, а на пятом бутерброде прочувствовал, что они не только с колбасой, но и с маслом. За такую жратву пусть зовут его Або, или ещё как. Как он слышал в посёлках? Хоть горшком назови, только в печку не ставь. Он вытряс в рот последние капли, целых пять мгновений посидел, сыто отдуваясь, и встал. Что-то ему говорили насчёт посуды. Ну, не совсем ему, но и он всё же не такой дурак.

   Гаор снял и повесил на спинку стула свою шофёрскую куртку, закатал рукава рубашки и пошёл мыть посуду. Посуды всей – кружка да тарелка, и особо не грязные, и.. ага, вот он, всё тот же универсальный, а сушка где? Ага, вот она. Он поставил кружку и тарелку в решетчатый навсной ящик и остался стоять у раковины, опираясь обеими ладонями на её край.

   – Всё правильно, – сказал у него за спиной голос Ларги.

   Гаор вздрогнул и обернулся к ней. Он что, вырубился? Но она, похоже, ничего не заметила.

   – Бери свою куртку и иди за мной.

   – Да, госпожа Ларга.

   Венн велел устроить его где-нибудь. Этим "где-нибудь" оказалась маленькая комната со скошенным потолком под лестницей. Здесь теснились раскладная кровать, два табурета и вешалка. Места осталось ему как раз встать посередине. На кровати свёрнутые рулоном тюфяк, подушка и одеяло, а на табурете стопка постельного белья. И пока он застилал себе постель, Ларга принесла ему сменную одежду. Тёмно-клетчатую рубашку, старые брюки и армейские ботинки. Всё ношеное, но целое и чистое.

   – Спасибо, госпожа Ларга.

   Она кивнула:

   – Переодевайся и иди в гараж. Комбинезон для работы там. На обед я тебя позову.

   Ему хотелось спросить про душ и прочее, но он сдержался и ответил положенным:

   – Да, госпожа Ларга.

   И остался один. В крохотной, меньше его повалуши в Дамхаре, комнатке. И опять без окна. Интересно, а что здесь было раньше? И сам себя оборвал: "А это уже не интересно". Дверь закрывается? Да. Но не запирается, вернее, есть крючок снаружи. Ну, будем надеяться, маленькая стервозина не вопрётся, пока он переодевается. Гаор переоделся, развесил на вешалке куртку, белую рубашку, хорошие брюки, поставил вниз ботинки и вполне уверенно – странно, но он как-то всегда сразу запоминал, что и где – по внутреннему коридору мимо кухни прошёл в холл и вышел во двор.

   Похолодало, шёл мелкий не тающий на земле снег. Всё было белым, чужим и холодным. Гаор быстро перебежал к низкому и широкому кирпичному гаражу. Двери не заперты и не открываются, а сдвигаются вбок. Выключатель у двери. Два мотоцикла: один старый и сразу видно, что побывал в переделках, и совсем новенький, мощный. Легковушка, похожая на ту, что была у Фрегора разгонной, место для "коробочки", ещё одна машина, похоже, гоночная. Ни хрена себе, с такими он не работал. Большой, толково заполненный стеллаж с необходимыми верстаками и прочим. А комбинезон? Ага, вон висит. Ну, за работу, отрабатывай жратву и ночлег.

   Работа в незнакомом месте, с незнакомыми машинами, да ещё руки болят, и время от времени глаза слезятся, и кружится голова... Так медленно и неуверенно он ещё никогда не работал.

   Для начала Гаор осмотрел стеллаж и шкафы. Чтобы знать где и что, и чтобы потом, когда понадобится, брать уверенно. Кое-что он бы переставил по-своему, но... он здесь временный, в аренде, и как бы за самовольство не схлопотать... Чёрт, как же он боли бояться стал. Совсем слабак. Осмотревшись, взялся за легковушку, как за самое лёгкое и понятное. И сразу начались сюрпризы. Наружность обычная, а внутренность... гоночная? Похоже, что так. И рессоры усиленные, и мотор, и за панелью всякие штучки-дрючки прячутся. И микрофончик к магнитофону подключён, а управление... на руле? Ну, ни хрена себе! А ведь такие штуки на заводе не делаются. И в обычной мастерской тоже. А... а если его к такому допустили, то... то в его молчании уверены. А это уже хреново. Но всё равно, ха-арошая голова тут поработала. И руки умелые. С таким мастером и потолковать бы было можно, и поучиться есть чему...

   – Рыжий! – голос Ларги выдернул его из-под капота. – Иди обедать.

   – Да, госпожа Ларга, – радостно выдохнул он, выпрямляясь.

   – Комбинезон оставь здесь, – сказала она, уже поворачиваясь уходить, – и руки вымой.

   – Да, госпожа Ларга, – сказал он ей в спину.

   В самом деле, вон же раковина в углу, лежит мыло и висит полотенце. Всё с умом и по делу. Даже мыло не простое, а специальное, с вделанными прямо в кусок тёркой и щёточкой. Гаор вытер руки найденной на стеллаже тряпкой, снял и повесил комбинезон, тщательно отмыл и вытер уже полотенцем руки. И через заснеженный двор побежал на кухню, предвкушая горячий и, как он надеялся, сытный – бутерброды были классные! – обед. Но в дверях кухни его встретило строгое:

   – Ты забыл выключить свет.

   Вот чёрт! Будь она... своей, он бы сказал, что после обеда всё равно вернётся туда работать, но...

   – Да, госпожа Ларга, – покорно повернул он обратно.

   Вслед ему раздался ехидный смешок Ниссы. Он постарался его не заметить.

   Снова через двор, а мороз ощутимо пробирает сквозь тонкую рубашку. У него же под ней не зимнее армейское бельё, а даже майки нет. Но... ладно, не самое страшное. Туда, обратно. Дверь, холл, кухня, теперь-то дадут пожрать?

   – Садись и ешь.

   – Спасибо, госпожа Ларга.

   – И посуду вымыть не забудь, – сразу влезла Нисса.

   – Да, госпожа Нисса, – пробурчал он

   – Нисса, иди к себе, – строго сказала Ларга. – А ты ешь. И можешь здесь курить.

   Что рядом с тарелками лежит пачка сигарет и зажигалка, он сразу увидел, но боялся поверить, что это ему. Ну, теперь-то...

   – Спасибо, госпожа Ларга.

   Она улыбнулась ему и вышла. Улыбки он не заметил, а что остался один... будем жить! Гаор сел за стол. Так, чего ему поставили? Тарелка с салатом, тарелка с супом, тарелка с варёной картошкой, перемешанной с мясным фаршем, кружка какого-то питья, похоже, компот из сухофруктов. Нуу... так роскошно, он ни на дембеле, ни в армии, да нигде не ел.

   Гаор старался есть медленно, растягивая удовольствие, но всё равно обед закончился слишком быстро. Он с сожалением оглядел опустевшие тарелки, вытряс себе в рот последние капли компота и прилипшую ко дну изюминку и взял пачку. Сигареты хорошие, лучше обычных рабских, но хуже тех, что давал ему Фрегор. Хотя... сколько он не курил? Допрос, пресс-камера, да на той квартире... полторы недели. А эту пачку ему на сколько дали? На все четыре, или сколько он ещё здесь пробудет, дня? Ладно, одну он выкурит сейчас, а вторую... после ужина. От дыма или ещё от чего-то несильно закружилась голова, и он как вырубился на несколько мгновений. Но тут же очнулся, дотянул оставшиеся две затяжки и стал мыть посуду. Судя по тому, как была заполнена сушка, Ларга с Ниссой уже пообедали. Что ж, он не против вот так, чтоб ему ставили и оставляли одного. Они свободные, он раб, не стоят над душой, в рот не заглядывают, куском не попрекают, чего тебе ещё надо, морда рабская?

   Вымыв и расставив посуду в сушке, Гаор сам, не дожидаясь приказов, пошёл в гараж. Работы у него там... выше маковки. Проходя через холл, он обратил внимание на приоткрытую дверь и не удержался, заглянул. Это оказалась уборная. Вернее то, что называется санузел. Унитаз, раковина и отделенная ширмой душевая кабина.

   – Можешь этим пользоваться, – сказала за его спиной Ларга. – Но будешь на ночь мыть.

   – Да, госпожа Ларга, – обернулся он к ней.

   – Курить в гараже нельзя.

   – Да, госпожа Ларга.

   – Только в кухне и на дворе. Ты понял?

   – Да, госпожа Ларга.

   Она кивнула.

   – Хорошо...

   Она не успела договорить.

   – Эй, Або! – прозвенело сверху.

   Гаор вздрогнул и поднял голову. По стене холла поднималась лестница на второй этаж, и вот там наверху, перевесившись через перила, стояла Нисса, уже не в форме, а в тёмно-синем платье.

   – Ты ещё что-нибудь говорить умеешь?

   "Сказал бы я тебе!"– мысленно ответил Гаор, и, решив проигнорировать её вопрос, решительно вошёл в уборную, закрыв за собой дверь. Здесь даже внутренний запор был и... и, похоже, от этой девки ему либо в гараже, либо в уборной спасаться. Вот чёрт!

   Когда он вышел из уборной, холл был пуст, и Гаор уже беспрепятственно пересёк его и вышел во двор. Пока он обедал, наступили сумерки, и снег казался голубоватым. "А ведь могут заставить и снег убирать", – подумал он, быстро шагая к гаражу. Но тогда пусть и одежду дают. А так... так-то всё теперь хорошо и нормально, лишь бы руки не подвели, а голова... у него уже бывало такое после контузии. И ничего, само по себе прошло. И здесь пройдёт. Должно пройти, а то ведь шибанёт его при Венне или, ещё хуже, при Фрегоре, и всё, кранты и амбец, в "печку" скорым маршем без привалов и перестроений.

   Все эти мысли не мешали ему работать. Легковушка была во вполне приличном состоянии, во всяком случае, ходовая часть, а в эту электронику тихушную он лезть не стал – себе дороже. Если Венну там что надо, то пусть скажет. Или сам делает.

   Закончив легковушку, Гаор покосился на гоночную и, решив оставить её на завтра, подошёл к старому мотоциклу. С мотоциклами он имел дело гораздо меньше. Ну, в училище, понятное дело, там к тому же многие с офицерского отделения, кто побогаче, на втором-третьем курсах обзаводились мотоциклами и держали их в училищном гараже. Начальство не препятствовало. И чтобы с ними возился кто другой, тоже. А ему приработок, вернее, тогда просто заработок. Денег у него никогда не было, изредка их не хватало. Но тогда из него родный тятька, кровный отец сорок пять процентов не выдирал, не трогал его карманных, так что на мотоциклах он поездил за свой счёт, вернее, труд. Когда у офицерят, будущих его командиров, не было денег, он охотно брал натурой: пайком, сладким от обеда, сигаретами и даже возможностью погонять по училищному автодрому. А на фронте... на фронте так, только пару раз пришлось. Да ещё как-то наткнулись на аггрский, разбитый и полусгоревший мотоцикл. Он немного повозился с ним, но не справился, плюнул, отвинтил и оторвал всё, что могло как-то пригодиться, и бросил. Лучшим приобретением было зеркальце заднего обзора. Почему-то никто не позарился. А он потом сменял фиговину на полную офицерскую норму водки, уж очень хотелось лейтенанту похвастать "боевым трофеем", а он смог напиться, что тоже было весьма неплохо. И все остались довольны. Кроме того бедолаги в аггрской форме, чьи останки валялись рядом с мотоциклом.

   Под эти мысли и воспоминания он проверил и немного подрегулировал мотоцикл, и как раз в гараж заявилась Нисса:

   – Або, всё убери, закрой гараж и иди в кухню. Тебе дадут поесть. И свет не забудь выключить.

   – Да, госпожа Нисса, – ответил он.

   Гаор надеялся, что девчонка, услышав положенную форму повиновения, умотает, но она осталась и, стоя в дверях, смотрела, как он убирает инструменты, обтирает руки, снимает и вешает комбинезон, моется... "Ей что тут, цирк с кино?"– сердито думал Гаор, оттирая руки. Ох, и врезал бы я тебе, не будь ты... а так, рабу любой свободный – господин.

   – Долго возишься, – строго сказала она ему, когда он, отмыв и вытерев руки, остановился перед ней.

   Она ещё немного постояла перед ним, загораживая выход, и, наконец, нехотя повернулась и убежала. Гаор беззвучно выругался ей вслед, вышел и задвинул двери.

   Было уже совсем темно, снег не голубой, а синий, чёрное небо и крупные низкие звёзды. Гаор медленно – всё-таки устал – побрёл через двор к светящемуся жёлтым огнём кухонному окну.

   В кухне его ждала тарелка с картошкой и фаршем и кружка с чаем. И ещё тарелка с двумя намазанными маслом ломтями хлеба.

   – Садись и ешь, – кивнула ему с улыбкой Ларга.

   – Спасибо, госпожа Ларга.

   Он надеялся, что, как и в обед, останется один, но Ларга продолжала возиться у плиты и холодильника, и, разумеется, осталась Нисса. Та впрямую глазела на него, будто... будто в жизни не видела, как едят. Или что? Думала, он будет руками есть и языком тарелки вылизывать? Бывало в его жизни, конечно, и такое. В отстойнике. Или на фронте, скажем, так здесь же не то и не другое. Поэтому ел он аккуратно, но без удовольствия. Хотя всё было опять вкусно и сытно. Поев, он достал из нагрудного кармана рубашки сигареты и закурил.

   – А посуду мыть? – ехидно спросила Нисса. – Забыл, Або?

   Гаор покосился на неё сквозь дым и ответил:

   – Покурю и помою, госпожа Нисса.

   – Нисса, ты уроки все сделала? – строго спросила Ларга.

   – Ну, тётя...

   – Иди к себе и закончи уроки.

   – Тётя, ну, зачем мне эта физика?!

   – Нисса, ты знаешь...

   – Знаю-знаю, – и Нисса заговорила, явно кого-то передразнивая. – В наше время, чтобы сделать приличную партию, девушке нужно образование. Жена должна быть подругой и соратником своего мужа... – и уже своим голосом. – Тётя, неужели вы в это верите?

   – Во что я верю – не твоё дело, но ты должна получить гимназический аттестат.

   – Тётя, ну зачем он мне?! Я же в университет не пойду! – она фыркнула. – Там одни глисты учёные, а я...

   – А ты сейчас пойдёшь и сделаешь все уроки, – твёрдо закончила разговор Ларга.

   Гаор бездумно курил. Их перепалка была далёкой и совсем неслышной, даже непонятной для него: так он устал. Докурив, он привычно растёр окурок пальцами в пыль, уронив её в тарелку из-под хлеба – оттуда вымоется легче – собрал посуду и встал. Закатал рукава рубашки и понёс стопку тарелок и кружку к мойке.

   – Або, – вдруг спросила Нисса, – а ты физику знаешь?

   – Знаю, госпожа Нисса, – равнодушно ответил Гаор, расставляя вымытые тарелки и кружку на сушке.