Текст книги "Мир Гаора (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 93 страниц)

   Когда легковушка Фрегора выехала со стоянки, Венн распахнул дверцу своей машины.

   – Поехали.

   – Да, конечно, – ответил Фрегор. – За руль ты меня не пустишь?

   – Так далеко мое гостеприимство не распространяется, – рассмеялся Венн.

   – Жук, ты сумасшедший, – сказал Гаор, когда ресторан скрылся за поворотом и подслушать их никто и никак не мог.

   – Если ты про торги, то как иначе я бы смог узнать, где ты. А если про сегодняшнее, то это удача, случайное стечение обстоятельств.

   – Жук, они оба тихушники, у них случайного не бывает. Во что ты вляпался?

   – Не выдумывай, – Стиг поправил очки. – Нормальные парни, с Венном я знаком уже три месяца, весьма здравомыслящий.

   Три месяца? Сейчас кончается апрель, значит... значит, после торгов. Венн там был с Фрегором и вовсю старался, Стиг тоже там был, значит, выследил и...

   Гаор уже открыл рот, чтобы врезать Жуку за его идиотскую доверчивость, врезать не кулаком, так словом, когда услышал странный, но очень понятный щелчок. Кто-то включил магнитофон. Чёрт, он же сам проверял, магнитофон и микрофон, отключил и заблокировал. Как же это?

   Весело болтая с Фрегором, вернее, не мешая Фрегору болтать сразу обо всём, Венн посмотрел на часы. Что ж, первые фразы произнесены, сейчас, надо полагать, старые друзья и однокашники обнимаются, целуются и обсуждают план действий, это уже стоит послушать. К сожалению, при Фрегоре нельзя включать звук, пусть пребывает в уверенности, что знает начинку своей машины, включим запись, вот так. А кассету ночной механик вынет и передаст. Послезавтра она будет на столе, тогда и прослушаем

   Бешено крутанув руль, Гаор бросил машину в левый разворот и дальше в боковую улочку, которая на плане заканчивалась глухим пустырём.

   – В чём дело? – удивлённо спросил Стиг.

   – Сейчас всё сделаю, господин, – ответил Гаор самым "рабским" тоном, отчаянными гримасами призывая Стига к молчанию. – Пустяк, господин, в момент исправлю. Только хозяину не говорите.

   Пустырь, к счастью, на месте. И Жук, слава Огню, молчит. И на пустыре никого.

   Остановив машину, Гаор выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу. Стиг, ничего не понимая, но догадываясь, что его просят покинуть машину, вышел.

   Гаор быстро огляделся и отошёл на три шага, глазами попросив Стига следовать за собой. Тот подчинился.

   – В машине включен "жучок", – тихо, но очень чётко сказал Гаор. – Сейчас я его найду и вырублю, погуляй пока. Да, дай мне по морде.

   – Ты с ума сошёл.

   – Дай, – тоном приказа повторил Гаор. – Если кто издали следит, он должен видеть, как ты меня бьёшь.

   И Стиг подчинился. Переложил портфель в левую руку, размахнулся и ударил Гаора по лицу. Удар был слабым, но Гаор мотнул головой и даже переступил, будто с трудом удержался на ногах.

   Для гипотетического наблюдателя Гаор поднял крышку капота и занялся магнитофоном. Да, точно, включили дистанционно. Вот штукари, интересно, кто, хотя кто, понятно, Венн. Зачем? Тоже понятно. Тихушник – он тихушник и есть. Дружба дружбой, а слежка слежкой. Как бы эту хреновину отключить? Ага, вот здесь. Есть! А потом... да, кто-то же должен достать кассету и отправить по назначению. Кто и когда? Скорее всего, ночной механик. Ну и хрен с ним, меня не касаемо. А вот если кассета будет пустая... чего-то спина чешется, и даже жить хочется. Значит... значит, делаем так. Кассету пока достанем и в бардачок её. Микрофон отсоединим, а механизм пусть вхолостую крутится. Ведь как я услышал, что включили, так и он может услышать, что отключили. Ну, всё, можно Жука звать.

   Гаор вышел из машины и закрыл капот. Стиг, задумчиво прогуливающийся среди прошлогодних сухих и свежих зелёных зарослей бурьяна, обернулся на щелчок и подошёл.

   – Все в порядке, – улыбнулся Гаор, – если нас и записали, то совсем немного. Можем теперь говорить.

   Стиг внимательно посмотрел на него.

   – Как ты?

   Гаор пожал плечами.

   – Когда хреново, а когда дерьмово. А чаще всё сразу. Жив пока. Как ты?

   – Нормально. Ты... знаешь?

   – О Кервине? – догадался Гаор. – Да. Как это случилось, Жук? На чём он сгорел?

   – Официальная версия... – начал Стиг.

   – Официальной можешь подтереться, – перебил его Гаор. – Я не дурак. Это та же Контора, не удивлюсь, если твой знакомец.

   – Нет, – убеждённо ответил Стиг, – это не он. Венн, может, и тихушник, но не палач, нет, они ведь тоже... разные.

   Гаор снова пожал плечами.

   – Ну ладно, думай, что так, только... Жук, им нельзя верить, никому, ни в чём. Жук...

   – Ладно тебе, Отчаюга.

   Стиг поставил портфель, снял и стал протирать очки. Гаор медленно оглядывался, проверяя, ловя малейшие шевеления, признаки чьего-то присутствия. Никого. Рядом никого. А вон там? В тех далёких домах, где солнце отражается в окнах, делая их похожими на прожекторы? И где гарантия, что ни за одним окном не стоит некто неприметный и незаметный с биноклем и фотоаппаратом? Нет, гарантий нет. А значит...

   – Поехали, Жук, – предложил Гаор.

   – Да, – Стиг надел очки и подхватил портфель, – поехали.

   Когда они сели в машину, Стиг виновато сказал.

   – Извини, мне и в самом деле надо по клиентам. Я не думал...

   – Я тоже, – весело ответил Гаор. – Без проблем, Жук, ты называешь адрес, я везу и жду в машине, а потом...

   – А потом, – подхватил Стиг, – мы едем ко мне в контору, празднуем и отмечаем, и... У тебя что-то есть? Для "жёлтого дома"?

   – Есть, – кивнул Гаор, – и для них, и для тебя. Вот у тебя в конторе и напишу. Ты здорово придумал, Жук. Адрес?

   – Я называл, угол...

   – Помню.

   Гаор включил зажигание, быстро прогрел мотор и рванул легковушку на разворот.

   – Твоим клиентам, думаю, меня лучше не видеть, так?

   – Да, – сразу кивнул Стиг, – правильно. Остановишь, чуть не доезжая, а дальше я пройду пешком.

   – Понял. Как ты, Жук? Как... твои?

   – Отец умер, два года уже... Про деда ты знаешь.

   – Да, я помню, – кивнул Гаор.

   – Сай и Силни обе замужем, растят детей. Сын Сажена в школе...

   – А ты? – с нарочитым грубоватым весельем спросил Гаор. – Женился? Или бастардами обзавёлся?

   Стиг улыбнулся, показывая, что понял и принял шутку, но ответил серьезно.

   – Ни то ни другое. Я могу рисковать своей жизнью, но не чужой.

   Гаор задумчиво кивнул.

   – Что ж... имеет смысл. Как... там? В "жёлтом доме"?

   – Удар, конечно, страшный, но больше никто не пострадал. Похоже, – Стиг снова поправил очки, – похоже, Кервин принял весь залп на себя. Газета выходит, главным теперь Арпан. Помнишь его?

   – Конечно. Удачи им.

   – Можем заехать.

   – Не сходи с ума, Жук. Это же сдать всю редакцию с потрохами.

   Стиг вздохнул.

   – Все так, но когда они узнают... они меня убьют.

   – Переживёшь, – фыркнул Гаор.

   Слева замелькали прутья и фигурное литьё ограды Старого Парка.

   – Стиг, приехали.

   – Вижу. Останови здесь.

   Гаор притёр машину к тротуару, Стиг вышел и торопливо, но без спешки пошёл к возвышавшемуся на углу многоквартирному дому.

   Ни впереди, ни сзади ни одна машина не остановилась, за Стигом никто не идет. Ну что ж, будем надеяться, что оторвались. Гаор откинулся на спинку и расслабил мышцы.

   Огонь Великий, неужели это правда, и у них целых полдня впереди?!

   О том, что он без карточки и без хозяина, а значит, лёгкая добыча для любого патруля, Гаор не думал: настолько привык за эти месяцы не замечать полиции и со свистом пролетать блокпосты с козыряющими постовыми. Он вообще ни о чём сейчас не думал, безмятежно и в то же время внимательно оглядывая окружающее. Но ничего подозрительного не было. Ни одного лица, знакомого по пикнику, встречам в машине или в безымянных конторах. Ну, и хрен с ними! Ага, вон и Стиг. А за ним? Чисто? Чисто! Живём!

   Стиг сел в машину и удовлетворённо выдохнул:

   – Всё, теперь ко мне.

   – А остальные клиенты?

   – Я всё отменил.

   – Жук...

   – Стоп, Отчаюга, это мои проблемы. Где контора, помнишь?

   – Нну!

   – Тогда поехали.

   – Жук...

   – Секретаршу я отпустил.

   – У тебя есть секретарша? – удивился Гаор, выруливая в крайний левый ряд, чтобы врубить скорость. – С каких пор?

   – Уже два года. Хорошая девчонка, учится на юриста, мы добились разрешения юридического образования для женщин, а у меня подрабатывает и практикуется.

   – И чему ещё она у тебя учится? – подмигнул Гаор в зеркальце.

   – Подобные инсинуации гневно отвергаю, – с удовольствием рассмеялся Жук.

   – А пошёл ты... – весело отругнулся Гаор.

   – Да, заедем в "Магию".

   – Какого хрена тебе там нужно? – поинтересовался Гаор, начиная перемещения, необходимые для нового маршрута.

   – Встречу надо отметить, – убеждённо сказал Стиг. – Не дёргайся, будешь ждать меня в машине. Деньги у меня есть.

   "Магия желудка", или просто "Магия", славилась не так своей кухней, как продажей любых блюд "на вынос", включая посуду и сервировку. Когда-то, когда у них совпадали гонорары, они совершали набеги на "Магию", а потом пировали в конторе у Стига, и для редких редакционных праздников и пикников всё покупали там же. Так что... жрать, конечно, хочется, и встречу надо отметить, и раз есть такая возможность... ох, как бы не влипнуть. А... а чёрт с ними со всеми!

   – Мне спиртного не бери, я за рулём.

   – Не учи.

   Возле "Магии", как и у "Сторрама", была просторная удобная стоянка, и, высадив Стига у входа, Гаор зарулил туда на свободное место и вышел протереть стекло и оглядеться. Машин много, есть с шоферами, но рабов-шофёров не видно. Ну правильно, раб-шофер – дорогое удовольствие, таким в "Магии" делать нечего. Покупки выносят сами, рабынь-подносчиц не видно, так что лучше сесть в машину и не маячить. Что он немедленно и сделал.

   Ждать пришлось недолго. Стиг появился с вполне солидной коробкой, и Гаору поневоле пришлось выйти, открыть багажник и принять у Стига коробку. Однако... на всю ночь, что ли, рассчитывает? На ужин, конечно, плевать, но и совсем допоздна засиживаться тоже нельзя, может плохо кончиться. И для него, и для Стига.

   – Всё, – распорядился Стиг, когда Гаор занял своё место за рулём. – Поехали в контору.

   Адрес конторы Гаор помнил, как добраться побыстрее – представлял, и потому дорога много времени не заняла. Но вот что дом, в котором помещалась контора Стига, битком набит другими конторами, а в них и служащие, и посетители, а в некоторых и охрана, это они совсем из виду упустили. Правда, если со стороны поглядеть, то ничего особого. Впереди идёт господин, а за ним раб тащит тяжёлую коробку. Но для здешней публики, как понял Гаор по удивлённым взглядам встречных, зрелище непривычное, а значит, и запоминающееся. Вот чёрт, надо будет объяснения придумать.

   В конторе Стиг зажёг свет, повернул жалюзи и запер изнутри дверь.

   – Всё, – радостно улыбнулся он. – Ставь эту хренотень, и давай хоть поздороваемся.

   Гаор молча поставил коробку на пол, и они обнялись. Они стояли молча, обхватив друг друга, и вдруг оба как очнулись, даже отпрянули. Времени-то не так уж много, чтобы тратить его на объятия. Стиг стал накрывать, а Гаор, взяв у него со стола бумагу и ручку, сел на место секретарши и стал писать. И, накрывая, расставляя стаканы и запечатанные в лотки салаты и нарезку, салфетки и бутылки с водой и коробки с соками, Стиг не мог удержаться, то и дело бросал свою работу, подходил и смотрел, как ложатся на лист уверенные, без помарок и исправлений, чёткие строки.

   – Это в "жёлтый дом", – поднял на него глаза Гаор.

   – Понял, передам.

   – А это... – Гаор вздохнул, – посмотри, Жук, а я пока столом займусь. Нет, статью ты потом прочитаешь, ты это посмотри.

   Гаор встал и перешёл к большому столу, оглядел его, удовлетворённо кивнул и стал переставлять, передвигать посуду, не так исправляя сервировку, как давая время Стигу прочитать написанное. Если статья – мина, то это... даже сравнение не подберёшь.

   Присев на угол стола, Стиг быстро прочитал, вернее, просмотрел аккуратно исписанные листы, присвистнул и стал перечитывать. Гаор ждал.

   – Что это? – спросил, наконец, Стиг. – Похоже на словесные портреты.

   – Они и есть, – кивнул Гаор.

   – И кто это?

   – Осведомители Тихой Конторы, кого я видел. А внизу, после черты, сотрудники, – Гаор усмехнулся, – сослуживцы моего хозяина, имён я не знаю, потому и не написал. Хозяина и Венна не вписал, ты их и так знаешь. А ещё ниже адреса. Что там за конторы, я не знаю, вывесок нет, но все они на Тихую Контору работают.

   – Гаор, – тихо сказал Стиг, – ты понимаешь, что это?

   – Понимаю, – кивнул Гаор. – Это смерть, Стиг. Моя за то, что написал, и твоя за то, что читал. Решай, Стиг. Если это... не нужно, то... сожги прямо здесь и сейчас, и этого не было.

   Стиг медленно покачал головой.

   – Нет, это... это оружие...

   – Да, – кивнул Гаор. – Но ты вспомни, что бывает, когда граната взрывается в руках. Или помнишь, на стрельбище, помнишь, как у этого из третьей роты разорвало ствол у карабина? Это смерть, Стиг, и лёгкой она не будет. Ты не знаешь их, я только чуть-чуть по краешку зацепил, и такого уже насмотрелся... это хуже фронта. Сожги.

   – Нет, – резко, даже зло ответил Стиг.

   Гаор, стоя у стола, молча смотрел, как Стиг достаёт из ящика большой белый конверт и прячет в него статью, конверт вкладывает в портфель, а потом складывает и прячет во внутренний карман пиджака те, другие листы.

   – Вот так, – Стиг поправил очки и улыбнулся. – Мы не драпаем, а стратегически отступаем. Помнишь?

   – Ещё бы, – улыбнулся Гаор. – Здорово мы тогда десантуре вмазали!

   – Ты был великолепен, как гроза! – патетически провозгласил Стиг.

   И Гаор, сразу вспомнив эту пьесу, которую он тогда, тем же летом, смотрел с отцом и сёстрами Стига, счастливо захохотал и ответил фразой оттуда же.

   – Ознаменуем же сие!

   Так, смеясь, вышучивая друг друга, разговаривая цитатами из книг, спектаклей и фильмов, они пировали, словно забыв обо всём, словно не было этих лет, и двадцатого ноября пятьсот шестьдесят шестого года, когда одному из пирующих поставили клеймо и надели ошейник, а другой видел это и ничего не смог сделать, чтобы защитить друга, хоть и является профессиональным защитником.... Не было этого! Вот сейчас, в этот вечер, на эти периоды, доли и мгновения не было! А они опять – демобилизованный старший сержант и выпускник университета, и у них ещё всё впереди!

   – Ох, хорошо-о! – Гаор с блаженным вздохом откинулся на спинку стула. – Ну, накормил, ну, спасибо.

   – Благодари свои руки и широкий рот, – сверкнул очками Стиг и не удержался: – Тебя что... там плохо кормят?

   – Да нет, – задумчиво ответил Гаор, – я уже думал как-то об этом. Понимаешь, Жук, дело не в количестве еды.

   – А в качестве? – рассмеялся Стиг, обрадованный спокойной реакцией Гаора, а он помнил, как его Друг умел взрываться в ответ на неосторожное слово или замечание.

   – Не совсем. Пожалуй... в чувствах, с которыми готовят и подают. У Сторрама...

   – Что?!

   – Сторрам был моим первым хозяином, – спокойно ответил Гаор. – Так вот. Там я, да, два с лишним года прожил, так вот, изо дня в день утром каша и кофе, в обед суп, каша икисель...

   – Что-что?

   – Кисель, такое сладкое густое питьё, и на ужин каша и чай. Ну, и хлеб, много хлеба. И знаешь, было вкусно и сытно, и воспоминания у меня самые приятные. А здесь... паёк больше и разнообразнее, но... вкуса нет. У Сторрама готовили матери, они... они заботились о нас, ну, всех рабах.

   – Подожди, я не понял, чьи матери?

   Гаор посмотрел на Стига и рассмеялся.

   – А, ну да, я в "сером коршуне" этого чуть коснулся, да, ты читал?

   И тут же пожалел о своём вопросе: вдруг Жук ничего не знает, конверты-то не через него шли, и тогда... Но Стиг спокойно кивнул.

   – Читал, конечно, все три. Шум, кстати, ты поднял большой.

   – Приятно слышать, – усмехнулся, скрывая мгновенно выступившие на глазах слёзы, Гаор и тут же, чтобы не разреветься, продолжил "академическим" тоном: – У рабов принято рожавшую женщину называть матерью, и неважно, кем она приходится тебе. И глава семьи или... не знаю, понимаешь, Жук, как правило, рабы у одного хозяина живут как семья. Есть Старший, но глава – женщина, Мать, именно с большой буквы, понимаешь?

   Стиг кивнул.

   – Не рожавшую зовут девкой, маленькую девчонкой. А так... да, ты же юрист, учти на будущее, если... поселкового, ну, прирождённого раба обвиняют в насилии над женщиной, это заведомое вранье.

   – Что?!

   – То самое. В этих, – Гаор выразительным подмигиванием и жестом недвусмысленно объяснил характер и содержание термина, – так вот, в этих делах решает женщина. Говорят так, а да, ты ж языка не знаешь. По-дуггурски будет так. С девкой крути, как хочешь, а с бабой, как она тебе позволит. А ещё. К матери со всем уважением, старшую сестру слушайся, о младшей заботься, а дочь расти и радуйся на неё, пока не продали. Так что насилия быть не может. Понимаешь?

   – Черт подери! – Стиг встал из-за стола и забегал по комнате.

   Развалившись на стуле и сложив руки на животе, Гаор с улыбкой следил за его метаниями, а когда тот сел, продолжил:

   – Из вышесказанного есть ещё одно следствие. Насильник, осуждённый на рабство, среди прирождённых не проживёт и суток. Его убьют. Потому что насилие над женщиной не прощается как самое страшное преступление. Даже у убийцы и вора есть шансы выжить в рабах. Если честно, я таких случаев не знаю, но предполагаю. У насильника шансов нет, это точно. И вот тебе, юристу, ещё один, как это у тебя называется, принцип или аксиома?

   – Скажи, а я определю.

   – Глупость прощается, злоба прощается, подлость не прощается.

   – Неплохо, – кивнул Стиг. – Как я понял из твоих статей и сказанного, там... целый мир, так?

   – Да. Свой язык, обычаи, вера...

   – И ты всё это освоил?

   – Не всё, но многое. В каком полку служишь, Жук...

   – По тому Уставу и живёшь, – подхватил памятное с училища присловье Стиг. – Гаор...

   – Я Рыжий, – сразу перебил его Гаор, – ну, Отчаюга, если хочешь, а имени не надо. Я уже отвык от него. Да, давай кассету сделаем.

   – Какую кассету? – удивился Стиг.

   – От "жучка". Я уже придумал. Понимаешь, если она останется чистой, меня возьмут за жабры, а мне чего-то хочется жить. Да и тебе, я думаю, тоже. Так вот, я сейчас всё принесу, и мы наговорим. Чтоб и неопасно, и им чтоб послушать. Я пошёл вниз, а ты пока подумай, куда я всё-таки тебя возил.

   Гаор легко встал и подошел к двери, прислушался, беззвучно повернул ключ и обернулся к Стигу.

   – Пошли меня, – тихо сказал он.

   Стиг понимающе кивнул и, когда Гаор открыл дверь, громко сказал:

   – Неси всё сюда. И побыстрее!

   – Да, господин, – гаркнул Гаор, выскакивая в коридор.

   Предосторожность оказалась излишней: все конторы уже закончили работу и опустели, но... береги себя сам, тогда и Огонь поможет.

   В машине Гаор аккуратно вынул магнитофон, не обратив внимания, что тот не работает, вывернул и вынул из гнезда микрофон, достал из бардачка кассету, подумал и взял заодно свой свёрток с остатком сухого пайка и вторую бутылочку минералки. Никто ведь не поверит, что он весь день ездил, а паёк обратно привёз. Значит, надо и его... употребить.

   Когда он вернулся, Стиг уже убрал опустевшие тарелки, лотки и бутылки.

   – Вот, – Гаор выложил на стол свою ношу.

   – Что это?

   – Мой паёк, надо доесть, чтоб не заподозрили, а то там сволочей... больше, чем людей. А это... где у тебя розетка? Список составил?

   Гаор командовал и распоряжался как когда-то, и Стиг подчинялся ему, понимая и принимая его правоту и уверенность в действиях.

   Начальные фразы на кассете решили оставить. Неполадка в машине – обычное дело.

   – Могу схлопотать по морде, – объяснил Гаор, – но не смертельно. Так, теперь мы ехали... повтори адрес, – он немного отмотал плёнку и включил микрофон.

   Выслушав Стига, кивнул и сказал.

   – Да, господин.

   И снова выключить микрофон, перемотка, включить, новый адрес, и перемотка под ещё один адрес.

   – Теперь прикажи в "Магию". Там полиции навалом, могли заметить. Чтоб, если будут проверять, было подтверждение.

   Стиг кивнул и, когда Гаор щёлкнул клавишей, приказал.

   – В "Магию".

   – Да, господин, – гаркнул Гаор и отключил микрофон. – А теперь прикажешь в контору, адрес только назови, я же его не знаю, – он не выдержал и засмеялся, – а после перемотки, чтоб я ждал в машине. Здесь я не был, с кем ты говорил, не видел, понимаешь?

   – Понимаю, а раньше? Ну, по тем адресам.

   – Там ты мне приказывал жестом, – сразу решил Гаор. – Ну, поехали.

   Когда этот кусок был сделан, Гаор проверил оставшийся "хвостик" и кивнул.

   – Как раз на последний приказ. Сейчас я эту хренотень вставлю на место, ты спустишься, сядешь в машину и скомандуешь вперёд. Я отвезу тебя домой, а там, если останется место, прикажешь мне возвращаться. И... и всё, Жук. Да, паёк добить надо.

   Гаор раскрыл свёрток, оглядел сдвоенный бутерброд с варёным мясом и разломил его пополам.

   – Давай, Жук, разливай воду. Её как раз на два стакана.

   – Это тебе на весь день?

   – Половину я съел и выпил до твоего появления, – жуя, ответил Гаор. – Ну, как тебе, Жук? Есть можно? Это меня Старшая по кухне любит, всегда мясо кладёт, – и сокрушённо покачал головой. – Ох, и выпорют её когда-нибудь за это.

   Отправив обёртку, бутылку и стаканы в общий мешок с мусором, они встали.

   – Ну, – Гаор сглотнул вдруг вставший в горле комок, – давай попрощаемся, Жук. На всякий случай.

   – Как это? – поправил очки Стиг.

   – Ну, меня и продать, и запороть могут. Они всё могут, Жук. Ты... ты не ищи меня больше, не рискуй так. Ведь влипнешь... Жук, это тихушники, они... если с тобой что... я же не прощу себе.

   – Заткнись, – грубо перебил Стиг, – дурак, один ты, что ли, умный, мозги в заднице.

   – Поротая она у меня, – усмехнулся Гаор, – чувствительная стала, заранее чешется.

   Они обнялись и постояли так.

   – Ты... ты по дурости не лезь, – глухо сказал Гаор. – Выживи, Жук, кто выжил, тот и победил.

   – Знаю, – так же глухо, сдавленным от сдерживаемых рыданий голосом, ответил Стиг. – Только... только какой ценой, Друг?

   – Да, – Гаор жмурился, не давая вылиться стоявшим у самых глаз слезам, – меня... мне так и сказали. Выживи, но не за счёт других. Понимаешь, Жук?

   – Понимаю. Выживи, Друг, дождись. Рабство не вечно.

   – Тихо ты, язык без костей, ошалел? Такое и вслух!

   Гаор даже встряхнул его так, что Стиг уронил очки.

   – Зверь здоровенный, – вздохнул Стиг, поднимая очки. – Ладно. Всё?

   – Всё, – вздохнул Гаор. – Я пошёл, жду в машине. Помни, "жучок" будет включён, – взял со стола магнитофон и ушёл.

   Стиг оглядел сразу ставшую пустой и унылой контору. Да, Друг, конечно, прав: раз его хозяин из Тихой Конторы, встречи слишком рискованны, но... но какой же Друг молодец. Ведь то, что похрустывает сейчас во внутреннем кармане при каждом движении... трудно даже представить себе ценность этих записей. Он надел пальто, взял свой портфель, ещё раз от двери проверил взглядом, всё ли в обычном порядке, да, мешок с мусором. Всё-таки, какое удобство – разовая посуда!

   Когда Стиг вышел на улицу, Гаор уже успел всё сделать и теперь сидел за рулём с безучастной физиономией ко всему равнодушного раба. Стиг сел на заднее сиденье, кивком показал, что помнит о магнитофоне, и устало равнодушным тоном скомандовал.

   – Вперёд!

   – Да, господин, вперёд, – ответил Гаор, срывая машину с места.

   Разумеется, он не нуждался в указаниях поворотов, но игра есть игра, и потому на каждую команду Стига одобрительно кивал.

   Доехали до обидного быстро.

   – Здесь, – сказал Стиг.

   – Да, господин.

   Стиг открыл дверцу.

   – Ты больше не нужен, можешь возвращаться к хозяину.

   – Да, господин.

   Гаор жестом выразил полное одобрение его словам и тону, потом показал наверх в направлении предполагаемых окон квартиры Стига и изобразил воздушный поцелуй. Стиг улыбнулся и кивнул, понимая, что Гаор так передаёт привет его матери, вышел из машины и захлопнул дверцу. Гаор проследил, как он вошёл в свой подъезд, и рванул машину с места.

   Аргат тёмен и пуст по-ночному. Теперь в "Орлиное Гнездо", будь оно проклято! Но... но он сегодня сделал их! Что, гады, сволочи тихушные, съели?! Ничего, я ещё вас вашим же дерьмом накормлю! От полноты чувств и пользуясь тем, что один в машине, Гаор запел памятную с училища, наполненную непристойностями песню про капрала-дубаря, генерала-пердуна и обдурившего их рядового. И даже не обратил внимания, что кассета закончилась и магнитофон отключился на третьем из семнадцати куплетов.

   Летели назад тёмные дома, ненужные в это время светофоры, редкие постовые, провожавшие внимательными взглядами одинокую легковушку, летящую на бешеной, предельно допустимой для города скорости. Не козыряли, но и не останавливали.

   Гаор гнал машину не от стремления вернуться домой, а выплёскивая возбуждение и радость от встречи и сделанного. В "Орлином Гнезде" ему даже поговорить не с кем. Ох, Жук, спасибо тебе, какой же ты... Храни тебя Огонь, Жук, не могу я матерей к тебе звать, обидеть их боюсь, был бы ты полукровкой, тогда ещё может, а так... но Огонь-то есть! Огонь Великий, Огонь Справедливый, заслони Жука, ослепи погоню, сожги врагов. Жертва тебе нужна? Ну, так меня возьми.

   Он въехал в Королевскую Долину и сбросил скорость: ночью на дорогу выходили олени, и на малой скорости он успевал заметить их и пугнуть гудком и миганием фар. А если какой-то олень испуганно застывал на месте, оторопело глядя в слепящие его фары, Гаор выворачивал руль, часто почти ставя машину на два колеса, и объезжал его. На "коробочке", правда, это получалось лучше, но и так...

   А вон и ворота. Охранник открыл их перед ним, не остановив и не обыскав. Но Гаор понимал, что рассчитывать на это нельзя. Здесь шмонали не открыто при въезде и кое-как поверху, а втихую, перетряхивая вещи и машину, пока ты моешься, или ешь, или крутишься на турнике... И если что-то найдут, то ты об этом узнаешь на порке или в собачьем загоне. Что в его вещах роются, он давно заметил. Да, у Сторрама матери тоже проверяли у мужиков тумбочки, пока те на смене, но ведь это делали, чтоб уберечь, а здесь... Вот за что будь ты проклят, Мажордом! Что ты и сам стукач, и других стучать заставляешь, и из-за тебя, остроносой сволочи, я никому здесь не верю. Вот за это будь ты проклят!

   Но впереди вырастает громада с редко светящимися окнами. Всё, Рыжий, кончился твой праздник, делай нужную морду лица и учти, ты не хозяина возил, так что завтра отгула тебе не дадут.

   В гараже было пусто, тихо, и рядом с пустым прямоугольником для легковушки стояла чужая машина. Разворачиваясь, Гаор узнал её: "коробочка" Венна. Та-ак, значит, тихушник-весельчак здесь. А дальше что?

   Ночной механик молча смотрел, как он ставит машину на место, и, когда Гаор уже вылез и захлопнул дверцу, набрал номер на коробке селектора, жестом приказав остановиться. Насторожившись, Гаор выполнил приказ.

   – Ну?! – рявкнул селектор недовольным тоном Фрегора.

   – Господин Фрегор, он вернулся, – скучным тоном доложил механик.

   – Рыжий! – гаркнул селектор.

   Гаор подошёл к селектору.

   – Да, хозяин.

   – Ко мне, живо!

   – Да, хозяин, к вам! – повторил Гаор и побежал к выходу.

   Когда за ним закрылась дверь, механик не спеша подошёл к легковушке, достал из магнитофона кассету и вставил на её место чистую.

   Приказано живо, значит – живо! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Похоже, сейчас ему устроят...

   Вбежав в дом, Гаор сразу нырнул на вторую половину и побежал внутренними переходами в комнаты хозяина. Здесь тоже было пусто: ночная прислуга ждёт наготове под дверью или работает, а дневная смена давно спит. Ага, вон и нужная дверь. Где хозяин? В спальне? Нет, похоже, в гостиной. Гаор мягко толкнул дверь и вошёл в ярко освещённую комнату, полную запахов вина и дорогих сигарет, смеха и музыки.

   – Рыжий здесь, хозяин! – гаркнул Гаор, вытягиваясь по-строевому.

   – Неплохая выправка, – снисходительно отметил Венн.

   Он сидел в кресле, без пиджака, брюк и белья, только распахнутая рубашка с расстёгнутыми манжетами, открывающая гладкие лоснящиеся от пота грудь и живот, в одной руке бокал вина, в другой сигарета, у ног на ковре сидит, влюблёно глядя на него снизу вверх, обнажённая черноволосая девушка в ошейнике. "Все удовольствия сразу", – мысленно усмехнулся Гаор. А хозяин где? Ага, в другом углу, в таком же кресле и с таким же набором. А он им зачем? Доложиться он и завтра мог.

   – И где тебя носило, Рыжий? – разглядывая вино в своем бокале, спросил Фрегор.

   Гаор преданно вылупил глаза и промолчал, помня главное правило разборок: не признавайся, не объясняй, не оправдывайся.

   – И во сколько тебя наш друг, – Венн усмехнулся, – отпустил?

   Ага, вон оно что. Ну, на этом вы меня не поймаете, на часы я посмотрел. И Гаор тут же отчеканил время, когда высадил Жука у его дома.

   – Быстро доехал, – кивнул Венн.

   – И куда ты его возил? – по-прежнему лениво спросил Фрегор.

   Гаор отбарабанил записанные им на плёнку адреса, не забыв "Магию", контору и... смухлевать не удастся, – домашний адрес Жука, разумеется, только улицу.

   – Помотался ты здорово, – задумчиво и даже сочувственно кивнул Венн. – Он хоть накормил тебя?

   Ах ты, сволочь, всё-таки где-то Жук прокололся, что врать? Но тут его выручил Фрегор.

   – У него сухой паёк, Венн.

   Судя по его тону, он гордился и хвастался своей заботливостью о таком ценном рабе. Венн еле заметно поморщился: Фрегор сорвал ему реплику. Однако держится парень великолепно. Но где же их носило? В восемь микрофон показал молчание, и он отключил всю систему, решив, что парень уже катит домой на ужин, а тут... надо же – какой загул. Второй час ночи, а Рыжий как огурчик. Адреса вряд ли подлинные, придётся запрашивать наружку. А потом сверить с кассетой.

   Что, сволочи, съели? Ну, на чём вы ещё меня ловить будете? Но как Жук умеет влипать, это уму непостижимо. Как тогда с какой-то книжкой, запрещённой настолько, что перед самым выпуском из училища выкинули и присягу аннулировали, так и теперь... Ладно, Жук, из этого дерьма мы, похоже, выскочили.

   – Он тебе ещё нужен, Венн?

   – Зачем? – вполне искренне удивился Венн и рассмеялся. – Вряд ли он сможет показать нам здесь что-нибудь новенькое.

   – Верно, – рассмеялся Фрегор. – Ступай, Рыжий, завтра... – и задумался, облизывая губы.

   Гаор настороженно ждал. Венн рассеянно отхлебнул вина и рукой с зажатой в ней сигаретой прижал голову девушки к своим коленям. Та сразу заёрзала, вползая по его телу вверх, пока не уткнулась лицом в его живот. Венн с блаженным вздохом откинулся на спинку кресла, подставив себя ладоням и рту девушки и зорко наблюдая из-под полуопущенных ресниц за рыжим рабом. Гаор успел поймать этот взгляд и потому сохранял почтительно равнодушный вид, что было совсем нетрудно. По хрену ему развлекалочки господские.