Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 104 страниц)

– Это Нортен сказал, что вы…любовница Крайдена. Он все время находится во дворце, слышит очень многое и часто бывает на различных приемах, – извиняющийся тон Желлины не вязался с ее решительным обликом, которым она запомнилась мне за вчерашний вечер. – Он вспомнил вас еще по суду, слышал всё, что говорил Бейрис после суда…многие подхватили те слухи, которые он так упорно распространял и Нортен сказал, что господин Крайден перестал появляться в свете после них, а вы и вовсе пропали. И вот вы с ним появились снова, а Берри был просто в бешенстве, что ему не удалось облить вас грязью. Это правда, что господин Крайден при всех назвал вас своей женой?

– Да, Желлина, это было именно при всех.

– Нортен сказал, что Бейрис…он ненавидит вас, даже говорить не может спокойно, если слышит ваше имя. Это знают многие и он был очень удивлен, узнав, что Берри привел вас сюда. Он даже думал, что вы стали…как и другие…как Дайлерия…а потом все увидели, в каком вы виде и как Берри требовал не выпускать вас из дома. Мы вчера долго проговорили с Нортеном и сегодня я решила сама спросить вас обо всем. Теперь я вижу, что была неправа, думая о вас так плохо. Бейрис мой брат, но мне иногда хочется, чтобы у меня не было такого брата, как он! Еще эти долги, этот обман…вы же слышали вчера все, что говорили за столом! Мне стыдно за него…за его поступки, стыдно перед Алирой, перед Сайресом, перед бабушкой, – девушка поджала губы, собираясь с силами после высказанного, – я знаю, что он все равно не послушал бы меня, сказал бы что-нибудь гадкое или что я ещё мала указывать ему, но почему-то вчера я чувствовала себя виноватой, будто все эти долги делала я. Теперь мне будет казаться, что все вокруг знают о Бейрисе и потихоньку перешептываются у меня за спиной, только делая вид, что ничего не слышали, – в её голосе послышалась прежняя напористость.

– Желлина, я не собираюсь рассказывать всем вокруг, что я слышала у вас, тут вы можете быть спокойны. Не вижу никакой стОящей причины, по которой я бы вдруг захотела это сделать, – я постаралась ободрить ее шуткой и очень надеюсь, что она поверила, – пока я хочу как можно быстрее покинуть ваш дом, желательно, пока Бейрис лежит в постели.

– Он уже не лежит, – девушка помрачнела, – он с самого утра уехал во дворец вместе с отцом. Думаю, это все потому, что ему вдруг взбрело в голову перевестись в другой полк.

– Уехал? – я чуть не подскочила на месте. – С самого утра? Поднялся, значит…

– Да, уже давно. Скажите, а на чем вы поедете?

– Поеду…куда?

– Ну, вы же хотели уйти отсюда, – Желлина понизила голос и почему-то огляделась по сторонам, – только вот я не поняла, куда.

– Я не поеду, – сердце заколотилось, как безумное, – я пойду, потому что у меня нет денег, но это меня не остановит…ты…хочешь помочь мне уйти?

Решительное выражение вновь появилось на лице сидящей напротив девушки, она плотно сжала губы и несколько минут молчала, рассматривая меня в упор.

– Валерия, я…зайду за вами. Завтра. Рано утром. Отошлю куда-нибудь Домниса, а вы тут же выйдете через парадную дверь. После рассвета через нее может выходить кто угодно, не только слуги, только вам придется самой открыть ее. Я…я не знаю, как она запирается, но сегодня обязательно посмотрю и скажу вам. Обычно Домнис или Жером делают это очень быстро, значит, там нет сложных замков и вы справитесь. Берри, конечно, взбесится, но мне он ничего не сделает, а на слуг…поорет, но они же не будут виноваты, если я им буду приказывать, верно? Вы сможете быстро уйти от нашего дома?

Как я ни старалась, следов тайного заговора или подвоха уловить так и не смогла, почему, в конце концов, я не могу поверить этой девушке? Кажется, она говорит достаточно искренне, вон, как мялась и стеснялась, упоминая о моем положении в доме Орвилла! Оставались не очень понятными мотивы такого неожиданного, с точки зрения общей обстановки, поведения, но об их причинах я могу размышлять еще целые сутки до завтрашнего утра. Больше всего это походило на романтическую составляющую, вряд ли Желлине больше двадцати, а в этом возрасте все в кого-нибудь влюблены и нет ничего странного в том, что вдруг возник этакий душевный порыв помочь в трудную минуту. Что она там говорила про Нортена? Ах да, разговаривали они вчера…могу даже догадаться, что разговор сей протекал в самой отдаленной гостиной и при минимуме света. Если же сюда присовокупить волну возмущения поведением дражайшего братца, взметнувшуюся за семейным столом, то не удивлюсь и попутному желанию насолить ему. То, что он меня ненавидит, новостью не прозвучало и даже душевных волнений не вызвало – сам говорил, было дело, а на память я не жалуюсь. Возможно, Желлина оказалась более порядочной, чем я могла бы себе вообразить, строя предположения о взаимоотношениях в этой семейке исключительно на основании общения с Бейрисом, тогда и вообще все складывается как нельзя лучше! В ней запросто могло взыграть чувство справедливости, пусть даже в таком странном виде, но это уже предмет для других раздумий, а мне главное сейчас – воспользоваться моментом и благосклонностью девушки, сделав ручкой дому Райшеров. Дверь, говорите, придется самой открывать? Да только дайте мне возможность, я не только открою ее, вышибу вон! Нет, не вышибу, сил не хватит, но если там нет никаких сторожек, то с щеколдами и засовами как-нибудь разберусь. Не сорвалось бы все только, не сорвалось бы…

Распрощались мы с Желлиной уже почти по-дружески, но у самой двери она все-таки задержалась, прислушалась к звукам в коридоре и снова отошла от двери.

– Валерия, вы только…не обижайтесь на меня, но я при всех не буду говорить с вами, хорошо? Точнее, буду, но не так, как здесь. Пусть пока никто не догадывается, что я…что вы…словом, пусть все думают, что я просто выпытывала у вас подробности ваших встреч с Бейрисом. Ну, сами понимаете, он имеет такой обширный круг знакомств с дамами…хотя многие из них мне страшно не нравятся! Все знают мое отношение к ним…

– Не волнуйтесь, – надеюсь, что разговор вполголоса не привлек ничье внимание, потому что я то и дело прислушивалась к звукам в коридоре, – я очень хорошо понимаю, о чем вы мне говорите и готова поддержать вас. Можете смело высказывать все, что угодно, я не буду прилюдно удивляться.

Поскольку спешить было абсолютно некуда, я осталась в гостиной исключительно ради удовольствия рассмотреть роскошные фолианты, запертые за темными стеклами шкафов. Пока рассматривала, любопытство глодало все больше и больше, я же никогда в жизни не держала в руках таких книг, только в музеях видела да в нашей скупке, где каждому покупателю никто не доверит ради интереса даже потрогать эту красоту. Почему бы тут не воспользоваться случаем? Подергав несколько створок, с грустью заметила, что они закрыты на ключ и перенесла внимание на шкафы поближе к двери, где корешки книг выглядели попроще. Присмотрев себе одну инкунабулу, я уже вознамерилась выдернуть ее из ряда, как буквально рядом с ухом услышала вопль:

– Это что за безобразие?

Рука непроизвольно дернулась, книга выпала мне прямо на ногу, пребольно ударив острым углом в подъём. Уже нагибаясь за расправившим крылья раритетом, я стала бормотать извинения, упирая на желание подержать в руках такую красоту и желание приобщиться к лионийской премудрости и обещая не загибать углы страничек. А кто это меня застал-то, Летиция?

– Госпожа Летиция, можно я все-таки… – поднявшись и прижав несчастную книгу к груди, я обернулась и застыла в недоумении – гостиная была пуста, дверь закрыта и я торчала у шкафа, оправдываясь непонятно перед кем.

– Ты где это шляешься, когда тебе положено убираться в комнатах, хотела бы я знать, – знакомый голос продолжал распекать совсем рядом, разве что слышался не так четко, как если бы его хозяйка стояла рядом со мной, – еще вчера вечером ты шастала в дальний конец, я заметила, а сегодня где отиралась? Зашла, протерла пыль, пока никого в спальне нет и быстро убралась оттуда, а ты чем там столько времени занималась?

– П-пыль вы-вытирала, – всхлипнули в ответ. – Там…не было никого.

Потихоньку поставив книгу на место, я придвинулась к двери, где была наилучшая слышимость и замерла. Кого-то распекают за небрежение святыми обязанностями по уборке?

– Это я знаю и без тебя, – отрезала Летиция, – а вот меня больше интересует, где ты провела полночи? Точнее, с кем?

В ответ ей нечленораздельно завсхлипывали, зашмыгали носом и под конец пошли так тихо объясняться по интересующему вопросу, что я не разобрала ни словечка. Но это было уже неинтересно и на всякий случай я ретировалась к шкафу, ожидая окончания. Не вылезать же мне в коридор в такое неподходящее время?

– Если тебя Жером не просветил, когда принимал на службу в этот дом, то я просвещу тебя сама, – прекратил тоненькие подскуливания командирский тон Летиции, – и заруби себе на носу – никаких поползновений в ночное время по комнатам мужчин быть не должно! Если узнаю, что ты бегаешь по чужим постелям, вылетишь на улицу быстрее, чем поймешь это. Это тебе не дом свиданий, где никто ни на кого не смотрит, это дом рода Райшеров и я не собираюсь выслушивать потом жалобы ни с одной стороны. Здесь каждый спит в своей постели, запомни это!

– И после храма тоже? – пискнули в ответ.

– Прежде чем вести тебя в храм, надо известить меня, – отрезали в ответ, – а пока что до этого дело не дошло и я не уверена, что дойдет. Порядок в этом доме один – никакого блуда я не потерплю ни от кого! Поняла? Марш отсюда и займись своими обязанностями, а я еще с Жеромом поговорю, пусть сделает внушение слугам, если они об этом забыли!

Каблучки пробежали и затихли вдалеке, маменька еще пофыркала в коридоре, порицая нравственность окружающих и я облегченно выдохнула за шкафом, когда воцарилась тишина.

Собравшееся на ужин семейство сильно поредело по мужской части – на этот раз отсутствовал и сам глава семейства, не было Сайреса и Регана с Каролиной, а Мейделин отправилась на очередную встречу «засушенных старых дев», как громогласно объявил всем Герберт, хорошенько отхлебнув из подставленного под руку бокала.

– Каролина плохо себя чувствует, – пояснила Розалия, влетевшая в столовую следом за кем-то из слуг. – Бедная девочка слишком много лежит, вместо того, чтобы двигаться, а это в ее положении приносит больше вреда, чем пользы. Уф, плесни-ка мне, – поманила она пальцем Жерома, – а то я совсем запыхалась! На улице по-летнему жарко, а я еще решила пройтись пешком от самого дома моей дорогой Аделаиды…она, конечно, отговаривала меня, но я уже отпустила экипаж и настояла на своем решении. Прекрасно, – отхлебнула она, сразу зардевшись ярким румянцем, – я чувствую себя просто прекрасно!

– Дорогая, – посмотрел на нее искоса Герберт, – ты не слишком утомилась? Все-таки тебе не восемнадцать…

– Еще чего! – возмутилась почтенная дама, – живо прекрати напоминать мне о возрасте! Я уже давно не считаю нужным помнить, сколько монеток надо втыкать в мой ежегодный сладкий пирог, главное – что я сама чувствую себя на… – она задумалась, хихикнула и снова отпила из бокала, – в общем, я чувствую себя достаточно молодой, чтобы дойти быстрым шагом до своего дома! Даже когда я ходила с Мейделин, то делала это своими ногами до последнего дня. Конечно, она была очень большая, – улыбнулась она воспоминаниям, – и здорово пиналась, не то, что Раймон, но мне это даже нравилось!

– Тогда Мей была более живая, чем сейчас, – поддержал жену Герберт, – я прекрасно помню то время. Только вот танцевать ты тогда перестала очень быстро, а Морган все пытался вытащить тебя в круг, пока не распахнулась накидка! Вот он был поражен увиденным!

– А где, кстати, мой сын? – старушка огляделась, бодро встряхнув кудряшками, – он так и не появился до сих пор? Летиция, ты что-нибудь знаешь, почему он задерживается?

– Госпожа Розалия, Раймон еще с утра уехал с Бейрисом в полк и не обещал рано вернуться, – маменька была явно не в духе от поведения сына и мужа и разговор на эту тему ей не доставлял никакого удовольствия.

– Значит, Берри уже поднялся на ноги? Похвально, весьма похвально, что он решил не следовать советам этого Лейнора, – одобрила бабушка, тыча при этом в бок своего супруга, – а ты, как я вижу, этим недовольна?

– Госпожа Розалия, он же только позавчера…

– Перестань, Летиция, – отмахнулась почтенная дама от набирающей обороты невестки, – он молодой и сильный, нечего валяться в постели целых два дня подряд! На моем веку так поступали только те, кто подписал накануне брачный контракт, – хихикнула она снова, – а все остальные должны подниматься с рассветом и не наращивать бока. Дорогой, – чокнулась она бокалом с Гербертом, – за твое здоровье!

Оскорбленная в лучших материнских чувствах Летиция поспешила поджать губы и не отвечать, зато рядом явственно фыркнула Желлина и ей вторил Нортен.

– Сайрес тоже сказал, что задержится сегодня, – подняла голову от тарелки Алира, – он уехал вместе с ними. Он вчера ходил к Бейрису после ужина и вернулся очень недовольный, а когда я стала расспрашивать его, сказал, что Бейрис идиот и потерял последний ум, когда его ударило балкой по голове. Он еще долго ругался на него, вспоминая его долги и как он обманул его с деньгами последний раз…и как обманул меня, сказал, что больше всего на свете ему хочется выпороть его вожжами на конюшне при всех да так, чтобы запомнил до самой смерти. Еще он сказал, что ради Бейриса он больше и пальцем не пошевелит, пусть тот хоть тонет на его глазах и даже выпил целый бокал роймы, которую он держит только потому, что кто-то привез нам эту бутылку в подарок. А сегодня он поцеловал меня рано утром и сказал, что едет во дворец вместе с отцом и сам не знает, когда вернется.

– Сказал, что и пальцем не пошевелит, пусть хоть тонет? – задумалась над непонятным поведением старшего внука Розалия. – Ругался…страшно ругался-то?

– Очень, – вздохнула Алира, – я раньше не слышала от него таких слов.

– Надеюсь, и не услышишь, – бабуля вдруг повеселела, – и выпороть обещал? Надо бы и мне приложить ему посильнее, раз уж он встал с постели и может даже сидеть в седле! Летиция, – сменила она тон, – почему ты ничего не рассказываешь, как ты поговорила вчера с Берри? Мы не дождались тебя, а ты даже не соизволила зайти ко мне с самого утра. Что ты услышала вчера такого, что надо сегодня сидеть с похоронным видом? Твой сын не пожелал даже говорить с тобой или он по-прежнему отмахнулся от тебя, потребовав денег?

– Он говорил со мной, – нехотя выдавила маменька. – Сперва притворялся, что спит, но я твердо решила дождаться, пока он обратит на меня внимание и сказала, что никуда не уйду. С Раймоном он говорил, а со мной почему-то не хотел.

– Но ты же все равно настояла? – напирала бабуля не хуже БТРа.

– Настояла, – голос у Летиции стал совсем потерянным и в нем послышались рыдательные нотки, – и он поговорил со мной.

– И сколько? – Герберт вложил столько язвительности в два слова, что даже Алира уставилась на него с удивлением. – Ну, сколько он потребовал на этот раз?

– Он не просил денег, – голос задрожал от едва сдерживаемых слез, – нисколько…

– Совсем? – удивились одновременно Розалия, Желлина и Алира.

– Совсем, – всхлипнула Летиция, утирая глаза салфеткой, – он вообще не говорил о деньгах. Сказал только, что принял решение перевестись в охранительный полк и попросил содействовать в этом Раймона. Он сказал, что гвардия ему надоела, что у него появились другие планы и просил не мешать ему в их исполнении. Не мешать…это я-то ему мешаю…я…да я всегда…все только ради него…а он…

Последовавшие бурные рыдания были отнюдь не наигранными – похоже, что маменька была так огорошена решением своего чада, что у нее сдали нервы прямо на глазах у всех! Хамский ответ кого угодно приведет в возмущение, но в здешнем случае мне даже стало жалко Летицию – она-то ради Бейриса была готова разве что не с королем воевать, а он в ответ залепил ей такую плюху, что она до сих пор отойти не может. Мог бы и полегче с матерью разговаривать, вон, как она рыдает, аж самой не по себе стало, как будто я виновата перед ней также, как ее сын.

Утешать маменьку кинулась вся женская часть стола, кроме, разумеется, меня – было бы странно, что посторонний человек вдруг пытается влезать в семейные диспуты да еще на правах утешительницы и, пока вся троица хлопотала вокруг Летиции, она по-прежнему заливалась плачем до тех пор, как хлопнула дверь столовой.

– К вам изволил пожаловать господин Морган Райшер, – громко возвестил Жером и при этих словах дама перестала рыдать, лишь всхлипнув напоследок, а остальные изумленно воззрились на вестника. – Он пришел не один, – поклонился мажордом в сторону Розалии, – и просит дозволения присутствовать за столом.

– Да зови ты его, – приподнялся на месте Герберт, – чего внизу держать-то?

– Слушаюсь, – мажордом исчез, даже дверь не скрипнула, а дамы ринулись по своим местам, только Летиция сидела с каменным лицом, а потом опрометью бросилась вон из столовой, как только до нее дошло, какие незапланированные гости явились к ужину.

– Добрый вечер всем, – худой пожилой мужчина пропустил вперед невысокую полную блондинку лет сорока, очаровательно улыбнувшуюся всем за столом. – Мы все-таки решили придти сюда вместе с Катариной.

– Да-да, – любезно кивнула Розалия, – проходи, Морган. Катарина, я очень рада тебя видеть. Вы поесть или как?

У присутствующих вытянулись лица, но Катарину эта фраза ничуть не смутила и она даже заулыбалась еще больше, присаживаясь за стол.

– Розалия, ты неисправима, – поцеловал протянутую руку Морган, – если бы я не знал тебя много лет, то мог бы оскорбиться. За себя и за Катарину, – добавил он, незамедлительно протягивая бокал Жерому.

– Ну и оскорбляйся, сколько душе угодно, – почтенная дама неожиданно подмигнула Катарине, – а мы не будем на это обращать внимания…верно, дорогая моя? Давай-ка за нас, самых молодых и красивых за этим столом!

– Госпожа Розалия, ваше здоровье! – Катарина, не смущаясь, подняла бокал и, отсалютовав им в сторону остальных, сделала большой глоток. – Конечно, мы – поесть! Или как можно и дома…господин Герберт, рада видеть вас в добром здравии. Желлина, Алира, надеюсь, у вас все в порядке? Господин Нортен, мое почтение! Девушка, простите, не знаю вашего имени…вам тоже наилучших пожеланий.

Я тоже показала бокал, чуть дотронувшись до него губами для вида. Не напиться бы ненароком, завтра утром у меня будут совсем другие мысли и голова должна быть трезвой. Значит, это тот самый дед Герлета, у которого он и останавливался, когда приезжал в отпуск. Пожалуй, здесь я с ним солидарна – Мейделин не самый лучший человек для общения, отец не появляется, а общение с Летицией для него и вовсе последнее дело…

– А где Раймон и все остальные? – Морган уже заметил, что ряды за столом весьма немногочисленны, – что-то случилось?

Все кинулись наперебой объяснять, куда исчез каждый член семьи по отдельности и в общем гвалте Моргану только оставалось вычленять главное, на что он всем кивал головой в знак того, что понял.

– Летиция отлучилась ненадолго, – царственно добавила Розалия, – но скоро придет. Ты здесь абсолютно не при чем, ничего не думай, да и Катарина тоже. Ты же знаешь ее, а к тому же позавчера к нам заявился Бейрис, вот она и переживает.

– Опять что-то натворил, – вздохнул Морган, поворачиваясь к Катарине, – иначе его сюда можно заманить только сотней дитов. Что нас ждет на этот раз?

– Я не знаю, Морри, – пожаловалась Розалия, – пока что до нас дошли только слухи, а с Бейрисом говорил только Раймон и Сайрес. Мне бы самой очень хотелось знать подробности, но сегодня с утра он уехал в полк и когда будет, неизвестно.

– Может быть, все не так страшно, госпожа Розалия? – сочувствие Катарины было в самый раз, как положено в подобных ситуациях, – если он жив и здоров, то все остальное приложится.

– Это ты попробуй объясни Летиции, – неожиданно сварливо отозвалась старушка, – у неё же одно на уме: почему вдруг дорогой Берри решил перевестись из гвардии да еще её не спросил! Как узнала вчера, до сих пор не может отойти.

– Перевестись в другой полк? А разве в Делькоре есть еще полки, которые престижнее гвардии? Наверное, я отстала от жизни, – мило закокетничала Катарина, поглядывая на Моргана, – разве что личная охрана их величеств?

– Перестань притворяться, что ты ничего не знаешь, – облил всех с порога ледяной голос Летиции, которая за это время успела привести себя в порядок и на ее лице было трудно уловить следы бурных слез, с которыми она убежала совсем недавно. Сейчас это была высокомерная придворная дама, от которой веяло холодом на всю столовую. – Всем уже известно, что Бейрис переводится в полк Ронсера.

– Всем, может, и известно, – пожала плечами Катарина, – а я об этом не слышала. Ну переводится в другой полк и ладно, раз это его личное желание. Главное что живой…а разве в других полках не служат, как в гвардии? Госпожа Летиция, он же взрослый мужчина, а вы все опекаете его, как мальчика. Пусть немного побудет самостоятельным, это ему пойдет на пользу.

– Своих заведи, тогда посмотрю, как ты будешь их воспитывать, – презрительно отозвалась дама, – пока что я не вижу…

– Скоро увидите, – с ехидцей задрала нос Катарина, в упор рассматривая реакцию собеседницы, – не так долго осталось ждать!

Летиция застыла с приоткрытым ртом и выражение лица при этом она имела чрезвычайно глупое, даже забыла, что обливала только что неземным холодом спутницу Моргана и теперь хлопала глазами, как корова. Морган посмотрел на нее с улыбкой и накрыл ладонь Катарины своей крупной рукой неожиданно красивой формы. Раздались хлопки в ладоши и все удивленно уставились на Герберта.

– Ну, Морган, ну удивил, – дедуля поднял бокал и поклонился Катарине, – вот это я понимаю! Молодцы! Розалия, а что если мы…

– Дедушка! Гебби! Герберт! – завопили все на разные голоса, а Розалия поцеловала супруга в щеку и лихо махнула все оставшееся в бокале.

– Теперь нам появился повод и в храм сходить, – нарочито небрежным тоном завершил всю сцену Морган и Катарина с нежностью улыбнулась ему в ответ.

– Вы поэтому и пришли сегодня, чтобы сообщить нам обо всем? – хмуро спросила Летиция, справившаяся наконец с волнением.

– Нет, – Морган покачал головой, – Кати не хотела ничего говорить, пока нам не подготовят листы для контракта, но вот не удержалась…Вообще-то мы пришли узнать, что стряслось с Бейрисом. Наша Анита ходила на рынок и встретила там Лидию, сестра которой служит в соседнем доме. Вот она и рассказала, что видела, как поздно вечером из экипажа выносили троих мужчин прямо у вашего дома, причем громко произносили имя Бейрис. Вчера мы посчитали неудобным заявляться после случившегося, но сегодня Кати не выдержала и уговорила меня доехать до вас, чтобы узнать все самим. Ну, кто мне расскажет, что же все-таки произошло?

Испорченный телефон сыграл свою роль и тут – кто и когда успел в темноте видеть три трупа, которые выносили из кареты, непонятно, но информация полетела настолько быстро, что не удивлюсь визиту протекторов с готовыми обвинительными заключениями! По-моему, все своими ногами выходили, а я даже в платье была!

На этот раз бразды правления в руки взяла Летиция, сменившая гнев на милость после услышанной новости от Моргана и Катарины. Она очень четко рассказала уже известную версию происшедшего, попутно ввернув неизвестные мне изначально подробности и это получилось у нее настолько жизненно и правдиво, что я даже заслушалась и почти поверила, что все было именно так. Может, это у меня был алогичный бред, а она знает правду? Прослушав весь рассказ еще раз, я с жаром покивала на вопросительные взгляды последних членов семьи, узнавших с опозданием о всех событиях, подтверждая правдивость изложенного маменькой и спросила разрешения удалиться. Разрешение было милостиво выдано вкупе с Жеромом, традиционно проводившим меня в комнатку на первом этаже, а воссоединившаяся семья осталась обсуждать текущие события и возможные варианты их развития.

После разговора с Желлиной и полученного от нее обещания помочь мне уйти из особняка Райшеров я жила только ожиданием и наверняка бегала бы как муха по стенкам и потолку, если бы сидела взаперти! За ужином быстро пролетела бОльшая часть вечера и я бы еще посидела в столовой, слушая их разговоры, но в какой-то момент умная мысль все-таки засвербила в голове, заставив побыстрее покинуть это гостеприимное место. Несмотря на всю двусмысленность моего положения в этом доме, столовая действительно оказалась гостеприимной, этого я никак не могла отрицать. Розалия и Герберт с их полковыми замашками мне откровенно понравились да и остальные не вызывали жгучей неприязни при ближайшем рассмотрении. Люди как люди, со своими недостатками и достоинствами, с проблемами и радостями…не считая, конечно, паршивой овцы в виде Бейриса, который вообще был выселен отсюда на отдельную квартиру. Но раз Сайрес тоже так жил в свое время, значит, здесь так принято. Попойки там…девочки…заговоры…разве это прилично выглядит в родительском доме? Отселили до поры до времени, ну снимают же у нас квартиры, кто хочет жить самостоятельно! Но с интересами семьи Райшеров мне не по пути, так, послушала, раз уж приказали придти да поела заодно, а то еще неизвестно, где придется есть в дальнейшем. Свинтила же побыстрее исключительно потому, что когда-нибудь должны появиться Раймон, Сайрес и Бейрис собственной персоной, а видеть последнего откровенно не хотелось. Достаточно на руку посмотреть, где еще темнеют остатки синяка, а уж при воспоминаниях об Арсворте меня и вовсе начинало трясти от нешуточной злости. Если б ненависть могла убивать, то Бейриса уже давно отпевали бы в ближайшем храме, но, к сожалению, обещанные Дайлерией зачатки некроманта во мне так и не расцвели, о чем я успела пожалеть не один раз. Отсюда вывод – надо использовать шанс, который дала мне Желлина и быть готовой дернуть отсюда в любой момент. Ночью она не придет – воспитанная девушка вряд ли покидает свою комнату по ночам да и охрана работает по всем правилам, а вот с рассветом надо ждать…

Ночь прошла из рук вон плохо. То и дело просыпаясь, я первым делом смотрела в окно – не видно ли за ним розовеющего неба, потом падала на подушку, пытаясь погрузиться в сон, но вместо него в голове шныряли отрывочные картинки, после которых я никак не могла сообразить, где я нахожусь. Очередной раз я проснулась от собственного крика – показалось, что в комнате кто-то стоит и сердце заколотилось от страха, как бешеное, а я натянула одеяло до самых глаз и даже перестала дышать, с ужасом вглядываясь в чернильную темноту у дверей. Но там никто не шевелился и страхи потихоньку отпустили, оставив после себя неприятное ощущение с левой стороны груди. Повозившись, я все-таки заснула опять…нервы ни к черту!

Проснулась я в аккурат к рассвету, некоторое время разглядывая розовеющие отсветы на отштукатуренных стенах и потолке. Когда-то я точно также разглядывала на рассвете стены, лёжа в спальне Орвилла…нет, не надо травить себя воспоминаниями, надо собраться и действовать так, как запланировано! Ночные страхи и взвинченное состояние все-таки не прошли бесследно – жжение слева ощущалось по-прежнему, но двигаться оно не мешало и я махнула на него рукой. По правде говоря, оно началось еще в ночь неудавшегося побега, но в тот день произошло слишком много неприятных событий и я не увидела ничего удивительного в том, что это появилось. На сердце я никогда не жаловалась, в роду у нас сердечников не было ни с маминой, ни с отцовской стороны, но пережитое запросто могло вогнать в гроб кого угодно! Шучу, в гроб я ложиться в ближайшие лет пятьдесят не собиралась ни под каким предлогом, тем более, что ко всем болячкам относилась всегда наплевательски, стараясь их не замечать…ну разве что температура подскочит или явно потекут сопли. Это уже требовало лечения, а остальное…поболит да пройдет. Как ушибленный локоть, как сбитые ноги, так и жжение слева. Не умерла же я до этого дня, значит, не умру и сегодня. Сейчас-то чувствую, потому что лежу в раздумьях, а как удастся дверь открыть и пойти в сторону вожделенной свободы, так и забуду обо всем!

Лежать дальше было невыносимо, я подорвалась как солдат по боевой тревоге, оделась, причесалась, походила по комнате и снова легла, успокаивая себя тем, что вряд ли Желлина поднимается сама в такую рань. Надо немного подождать.

Несмотря на толстые стены и двери, через них все-таки проникали кое-какие голоса, в основном мужские, топот ног и быстрый перестук каблучков. Значит, господа рано выезжать изволят, служанки бегают по коридору, кто-то вдалеке кого-то зовет, двери стучат…обычные звуки в доме. Хорошо, что Желлина не пришла сейчас – вот была бы сцена, столкнись мы на выходе с тем же Раймоном или Жеромом! Разве что поплакаться, что голова заболела и очень погулять захотелось?

Первая волна поднявшихся ни свет ни заря наконец благополучно испарилась, в доме вновь воцарилась тишина и я уже более спокойно стала ожидать легкие шаги, которые должны были открыть мне путь на волю. Розовость потолка постепенно перерастала в разгорающийся новый день, ну где же наконец Желлина, она что, забыла о своем обещании?

Слева кольнуло так, что я замерла, даже забыв дышать от страха. Боль пронзила всю левую сторону, насадив меня на свою иглу, прошила лопатку и скатилась куда-то вниз, оставив после себя страшное ощущение миллисекундной остановки сердца и невозможности сделать даже маленький вдох. Мгновенно похолодели ноги и руки, а по виску что-то поползло…сердце все же решилось продолжить свой размеренный ритм, но не сразу, а пока оно вспоминало, как это должно быть, я успела пережить не одну жизнь, так долго это происходило. После всего накатила страшная слабость и не было сил даже накинуть сверху одеяло. Что еще за напасть, неужели я оказалась настолько слабой, что теперь мое место только в постели? Я же не сердечница…ну почему именно сейчас, когда обстоятельства так удачно сложились в мою пользу…ну почему именно сейчас…

Что я знаю о поведении после сердечных приступов, никогда ими не страдая? Ничего. Может, достаточно полежать, расслабиться, поделать вдохи-выдохи, оно и рассосется? Полежу, подышу, вроде больше ничего не колет и не дергает, задыхаться перестала, даже пот со лба стерла…подремать можно, все равно засов снаружи закрыт, если Желлина придет, я же услышу…

– Валерия, – меня осторожно потрясли за плечо и я судорожно дернулась всем телом, – вы готовы? Вы можете идти?