Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 104 страниц)

– И соблазнил этот негодяй бедную девушку, да? А ты и вообще не при делах, точнее, при делах, но особо важных и до собственной жены тебе в тот момент не было никакого дела. Чего тогда удивляться, что ей надоело сидеть позабытой всеми и тобой в первую очередь?

– Лерия, ты ничего не понимаешь, чем я занимался тогда, а пытаешься обвинить меня…и вообще это не твое дело!

– Конечно, не мое, только вот я почему-то тут сижу вместо того, чтобы у себя дома находиться и чай пить, а ты в этом виде, – я покрутила руками, показывая в воздухе общее изменение облика, – и вообще чуть на тот свет не отправился. Не бросал бы свою жену, все было бы путем, она еще и помогала бы тебе по мере своих сил и ума, только у вас всегда женщины во всем виноваты!

– Нет, это я виноват в том, что Дайлерия с Райшером спуталась! – обозлился Орвилл.

– Конечно ты, – я решила не обращать внимания на его выпады, а основательно потыкать носом в сделанные ошибки, – вы же со своими государственными интересами про все готовы забыть! Нет, чтобы почаще домой являться, так ведь еще и дома, наверное, только о них ей все уши прожужжал, вместо того, чтобы лишний раз внимание уделить. Или все было совсем не так?

– Лерия, я что-то не понял, – Орвилл отставил кружку в сторону, – ты это серьезно говоришь?

– Я вообще все говорю серьезно, если ты успел заметить, – меня развеселило то, что он стал упираться и во всем винить свою дражайшую половину, – со стороны-то виднее, что у вас там происходит! Да и Лиенвир с Грегором все так подробно рассказали, аж слеза прошибла, жалеючи… Что вы за народ такой безмозглый, не понимаю! Сперва жену бросил со своими важными делами, потом удивился, что она любовника завела от недостатка твоего внимания, а дальше уже шарик покатился под откос и Райшера с Дайлерией стали использовать в своих интересах те, кому это было выгодно на тот момент. Они-то быстро просчитали, кого на свою сторону перетянуть, вот у тебя под носом все и было проделано. Нечего пыхтеть, у нас таких ситуаций тоже бывает – пруд пруди, не ты первый, не ты последний… Вот представь, женился вот такой государственный деятель на молодой да красивой, а привычки свои менять не намерен ни при каком раскладе, а то вдруг государство рухнет без него? Нет, на медовый месяц, может, и отвлекся…или на неделю, скорее, больше ему совесть не позволит и заместители звонками замучают, пардон, докладами…чего вылупился-то? Эйфория прошла, он весь в делах по уши, а жена мается, не знает, чем себя занять. Ну хорошо, хорошо, знала Дайлерия, чем себя занять, так ведь одна сидела-то, без тебя! Если уж у нас мужики умудряются хоть на один день свалить, чтобы до жены добраться и о себе напомнить, то с вашими возможностями построения порталов это раз плюнуть… только напрячься надо, а вам лень было, да?

– Да почему это лень? – взвился Орвилл, – неужели ты не понимаешь, что там происходило у его величества Райделла?

– Да чтобы там не происходило, ты что, в засаде сидел сутками? За ним следом ходил и в отхожее место сопровождал? У моей знакомой муж был дальнобойщик, так вот он умудрялся к ней сбегать отовсюду, где только его машина стояла больше трех дней. Чуть подзатянется с документами, лапши всем навешает на терминалах, девчонкам конфет принесет и айда на вокзал…и без билетов добирался, один раз в товарняке ехал из Москвы с охранниками, как рассказал им, в чем дело, они его за пару флянцев до Бологого пустили, а там уже электрички до Питера! К жене ввалился вонючий, грязный, обросший щетиной, мало того, что в машине не помыться, да еще в дороге на полу спал!

– Ну и жена конечно его… – начал язвить Орвилл, но я быстренько его перебила.

– Жена его и мыла сама, между прочим, а уж рада была несказанно, хоть он всего ночь дома провел! – истории о дальнобойщиках мне были знакомы очень хорошо, потому что соседка по лестничной клетке была старше меня на десять лет и всю жизнь была замужем за тем самым шоферюгой, что удирал к ней при первой возможности. – Наверно, королю и прочим труднее приходится, но все равно думать-то надо наперед! Был у нас тоже один… король, женился на молодой, да пока он страной руководил, его жене враги государства быстро мозги свернули на сторону! Страна, между прочим, осталась, а жена его покончила с собой, вот представляешь, каково ему потом было? Характер у него был железный, но наверняка для всех было бы лучше, если б они оба жили, верно? – примитивное объяснение отношений между Сталиным и Аллилуевой озадачили Орвилла и он перестал вскидываться на каждую фразу. – А для тех, кто страну хотел разрушить, это и было главным – дестабилизировать состояние короля и убрать его…

– Ну а я что говорю! – похоже, что последней фразой я перечеркнула собственные усилия и Орвилл вновь запетушился. – Потому мне и надо было все время быть рядом, а понимать, что надо потерпеть ради интересов Лионии, Дайлерия попросту не желала! Что ты можешь понимать в том, что творится у нас? Какая разница, кто ты – мужчина или женщина, если ты взрослый человек, то должен понимать, что без сильной власти не может существовать ни одна страна! Будет власть, тогда будет и мир и возможность строить семьи, иметь детей и с уверенностью смотреть в будущее, не опасаясь за свою жизнь и жизнь своих родных, ради этого можно и потерпеть. Почему такие простые вещи не понятны? А не понятны они только тем, кто не желает видеть вперед дальше собственного носа и сиюминутных желаний, предпочитая жить только ради своих интересов. Мелких, заметь, а на все остальное плевать! Что стоило той же Дайлерии с ее умом помочь мне?

– А ты ее звал, чтобы она помогала тебе? Вот честно скажи, ты хоть раз делился с ней своими соображениями, спрашивал совета, раз говоришь, что она такая умная?

– Можно подумать, она сама не видела, чем я занимаюсь! Да она вообще ни разу не спросила меня ни о чем, ее это даже не интересовало! Вот как очередной прием устроить, интересовало, как добиться того, что ей вдруг в голову втемяшилось, тоже интересовало, а мои дела ей всегда были побоку!

– А чего ей в голову-то втемяшилось, можешь вспомнить?

– Да что ей там могло быть интересным…не до того мне было!

– Тогда чего ты удивляешься, что все так произошло, не понимаю?

– Да что вы, женщины, вообще понимаете!

Разругались мы с Орвиллом вдрызг даже забыв, где сидим и что вокруг творится. То и дело я подскакивала на месте, доказывая ему свою точку зрения, а он огрызался и рычал в ответ, причем это было вполне реальное рычание в его-то нынешнем виде! Не удивлюсь, что слышно нас было ой, как далеко и те, кто желал бы нами подзакусить, попросту сбежали подальше от столь бурных дебатов. Безусловно, к единому мнению мы не пришли, каждый остался при своих тараканах и под конец споров я уже порядком выдохлась. И чего кинулась доказывать ему, что мужчина может быть неправ? Вон, сидит теперь, как сыч, обозлился на все вокруг и на меня в первую очередь, а нам еще вместе до прорицателя идти…нет, не бросит, конечно, раз мы там вдвоем должны появиться, но будет огрызаться наверняка и пропадет даже минимальная доброжелательность, а в здешних условиях это уже неприятно. Мне тут плохо в чужом теле, но я лично о себе пекусь, чтоб домой вернуться, а у него там король копытом бьет да заговорщики жить спокойно не дают, аж извелся весь! Ну и жена шороху навела, чуть не угробила, может, посиди я так, как он, два месяца в подземелье, да по лесам побегай, еще и не то стану вытворять, никаким реланиумом себя не успокоишь…

– Орвилл, ну извини, что накинулась на тебя…я же со своей точки зрения судила, с женской, а тебе и так досталось…словом, не хотелось бы с тобой дальше ругаться, – завернувшись в одеяло, я с чувством выполненной миротворческой миссии легла у костра, а он остался в своих раздумьях, время от времени подбрасывая в огонь собранное топливо.

Тот факт, что со стороны степи Рифейские горы были достаточно пологими и не имели ярко выраженных обрывов и пропастей, радовал меня весьма недолго. До середины дня мы все время поднимались вверх по убитой тропинке, прихотливо извивающейся в этом зеленом царстве между кривыми деревьями и выходами скальных пород. Подъем шел ровно, но пот просто тек градом, особенно когда путь проходил по солнечной стороне. Присев под большим камнем и вытянув ноги, я решила все-таки выяснить обстановку.

– Слушай, я понимаю, что мы должны как-то найти этого провидца, – пристала я опять к Орвиллу, который прилег рядом на жесткую выгоревшую траву, – но я в упор не понимаю, КАК мы должны его искать. Коли он такой знаменитый, почему мы бредем по этим горам наугад и не видим никаких признаков того, что здесь часто ходят? Должно же быть хоть что-то, указывающее путь к нему! Ты говорил, что дольмены встречаются только в этих горах, а они здесь появились не просто так, но мы не встретили пока что ни одного…еще должны быть менгиры, ну, те высокие камни с плоской стороной…так можно бродить тут до бесконечности! Ты хоть приблизительно знаешь направление или мы бредем наугад?

– Приблизительно знаю, – недовольно буркнул он, не открывая глаз, – и стараюсь туда пройти. Только я здесь никогда не был, вот и плутаю вместе с тобой… По воспоминаниям тех, кто ходил к провидцу, около его святилища должна быть гора, у которой с одной стороны ближе к вершине будет большой срез. Со стороны он должен напоминать темное зеркало, в котором отражается солнце. Если встать лицом к этой горе, то по правую руку будет большая поляна с высокими камнями и от нее пойдет прямая широкая тропа прямо ко входу, вдоль которой и будут стоять менгиры. От того ручья, на котором мы отдыхали, до этой горы не больше дня пути.

– А в какую сторону эта скала от ручья, ты, конечно, не знаешь?

– Надо забирать вправо, но я придерживался тропинки, потому что через горы напрямую идти труднее, да и ты быстро выдохнешься. Те, кто шел до нас, бегом тут не бегали, значит мы должны к вечеру уже быть рядом.

Говорить по жаре было лениво, вылезать на палящее солнце не хотелось и мы задремали, пока не передвинулась тень от камня. Справедливо рассуждая, тут можно идти очень долго, поскольку весь обзор закрывают эти самые горы, а когда не знаешь точного адреса, это плохо вдвойне. Лично у меня создалось такое впечатление, что мы идем неважно куда, лишь бы отойти от границы Степи, но это мое личное мнение, которое в расчет никак не принимается.

Бредя вслед за Орвиллом, я отметила, что мы прошли часть пути под пологом леса, весьма живописно разросшегося по берегам мутного ручья в пару метров шириной, незаметно миновали заросли маленьких искривленных деревьев и дальше прошествовали по естественному туннелю, образованному высокими склонами с обеих сторон и густо заросшими кустами. Длинные ветви переплелись над головой так густо, что не было видно даже неба, зато в конце этого пути ярко зеленела трава на залитой солнцем небольшой полянке, окруженной местной растительностью. Где могла быть гора с черным сколом, непонятно, поскольку пройденный путь был далек от прямого, а солнце успело переместиться по своему извечному пути. На полянке было пусто и я присела на нагретый за день камень, пока Орвилл осматривал близлежащие кусты. Присела, посмотрела на его спину, лениво перевела взгляд на зеленый склон, вздымающийся почти что за кронами деревьев слева, потом посмотрела вперед и на прогалине заметила еще один светлый камень, торчащий из травы. Сколько еще топать и, главное, куда?

– Лерия, поднимайся, – позвал Орвилл, перекидывая мешок с одного плеча на другое, – нам туда…

Внутренне вздохнув, я поплелась за ним следом на ту самую прогалину, вдоль которой смотрела несколько минут назад. Может быть, он все-таки хоть что-то знает о пути? Пройдя уже достаточно прилично вдоль естественного прохода, я оглянулась назад, посмотрела вокруг себя, отошла в сторону и присмотрелась к пути вперед. Ешкин кот, я же видела там светлый камень, куда он подевался? Это были глюки? Ленивое равнодушие мигом было отброшено в сторону, появился интерес к непонятному явлению и желание понять, что произошло.

– Орвилл, подожди-ка… – я бросила мешок и, не дожидаясь его, поспешила на поляну проверить свое зрение и рассудок. Дошла, сперва села на камень, который со стороны почти не было видно из травы…странно, мне казалось полчаса назад, что он был выше…потом встала на него…ну точно, белеется тот, второй камень, только не на прогалине, на которой стоит Орвилл, наблюдая мои беспорядочные действия, а чуть в стороне…

Не отводя взгляда от светлеющего камня, я пошла прямо к нему, не обращая внимания на кусты и стволы деревьев, отмеченные боковым зрением. Если так идти напрямик, то можно влупиться головой во что-нибудь…но ничего не произошло, я прошла совершенно спокойно до самого камня и встала на него, оглядываясь вокруг.

– Лерия, ты долго там еще будешь бегать? – донесся раздраженный голос из-за деревьев. – Что произошло, почему ты бросила мешок и ушла с дороги?

– Иди-ка сюда, – я еще раз повернулась на камне вокруг себя, – интересное дело такое получается, посмотри сам.

– Почему он тебя так заинтересовал? – Орвилл уже обошел вокруг меня, оглядывая и камень и обстановку вокруг. – А тот, на поляне, – он уже выслушал объяснения и пошел сам удостовериться, бросив мешки рядом со мной.

Деревья над головой весело шелестели листвой, издалека донесся порыв ветра и я присела на камень в ожидании вердикта. Все-таки он маг, значит, должен хорошо соображать, что тут такое с этими камнями. Вреда от них никакого не вижу, только странно, что следующий камень видно только с предыдушего, да и не на дороге они стоят, а в лесу. Вон я вижу третий от поляны, светлое пятно белеется в траве, а прогалина, по которой мы шли первоначально, остается все левее и левее.

– Слезай-ка оттуда, – согнал меня с камня Орвилл и, подбоченясь, начал всматриваться в ту сторону, откуда призывно белело неясное пятно. – Ты что-нибудь чувствуешь, когда на камень залезаешь?

– Абсолютно ничего, – я для проверки глянула вперед, но никакого камня там не увидела, поскольку стояла на земле. – Что ты думаешь по этому поводу?

– Пока не знаю, камни низкие и рано говорить о чем-нибудь. Пошли по ним, посмотрим, – он подхватил наши пожитки и двинулся в направлении третьего камня.

Расстояние между камнями колебалось от пятидесяти до пятисот метров по моим предположениям, причем наибольшее расстояние было на открытом пространстве, где высокий светлый камень было хорошо видно издалека. То, что это пресловутые менгиры, мы догадались примерно на десятом экземпляре, торчащем из земли на высоту чуть меньше метра. Одна сторона у него была плоская, но не гладкая, вся покрытая многочисленными канавками и углублениями. Вблизи они производили впечатление сплошной неровности, а на расстоянии складывались в непонятный рисунок, идентифицировать который я затруднялась. Орвилл поизучал изделие древних мастеров, но тоже ничего путнего не изрек и мы продолжали двигаться дальше вдоль неведомой дороги. Дошли до менгира, влезли наверх, посмотрели по сторонам и пошли к следующему, который был виден только с предыдущего. Те камни, которые оставались сзади, также уходили в небытие, виден был лишь последний из них.

– Мы почти полдня шли вдоль цепочки этих менгиров, но никуда пока что не пришли, – сидя около костра начала рассуждать я. – Самый первый был почти весь в земле, постепенно они поднимаются все выше и выше, скоро наверх будет не забраться. Орвилл, ты читал о чем-нибудь подобном или, может быть, слышал о таком? Понятно я, о вашем мире ничего не знаю, то ульды какие-то, то дейты, только глазами хлопаю, а ты ведь в Академии учился, читал много…есть у тебя какие-то соображения по этому поводу? Интересно, не слишком ли далеко мы отдалились от нашего первоначального маршрута, когда ты сворачивал вправо от того ручья?

– На то место можно вернуться, если так же следовать назад, как и вперед, – мы остановились на ночлег в небольшой ложбинке, на краю которой стоял очередной менгир и теперь Орвилл рассматривал его плоскую сторону, на которую падали отсветы костра. – Я не вижу в этих знаках ни одного знакомого, но в то же время от камней не исходит никакой угрозы. Стоят и стоят себе…

Я обошла костер и подошла к менгиру сбоку, смотря на его плоскую сторону примерно под углом в тридцать градусов. Выбоинки на поверхности сливались и только некоторые из них ярко светились отраженным светом живого огня, перемигиваясь друг с другом как гирлянда на новогодней елке. Огоньки складывались в непонятные картинки, глаз выхватывал из темноты камня странные символы – вот показалась завитушка, мигнула стрелка, привиделся глаз с ярко вспыхнувшим зрачком, возник силуэт человека и тут же пропал, а на его месте блеснула рука…Игра воображения могла продолжаться очень долго, она походила на облака, в форме которых тоже можно было угадать многое, имей только желание.

– А ты ничего не видишь на этой стороне? – вопрос повис в воздухе, потому что Орвилл отвернулся, не желая отвечать. – Ты что, злишься на меня? За вчерашний разговор?

– Нет, – выдавил он явно через силу, – вчера это…прошло уже. Я ничего тут не понимаю…не понимаю, а ты еще лезешь постоянно со своими вопросами! – раздраженно рявкнул он. – Да, я маг, я учился и неплохо учился, а здесь я чувствую себя так, будто я несмышленый ребенок! Это для тебя нормально, а для меня нет!

– Орвилл, послушай, – я придвинулась ближе, стараясь говорить по возможности мягче, – я не вижу ничего ужасного в том, что ты тут чего-то не знаешь. Ну мало ли что может происходить на этой земле, ты не можешь знать все…и ни один человек не может похвастаться тем, что он все на свете знает. Это не причина для раздражения, это лишь повод для того, чтобы присмотреться к тому, что происходит вокруг нас, внимательно так присмотреться и сделать свои выводы. Я вот у вас много чего не понимаю, а спросить, кроме как у тебя, не у кого.

– О чём, например?

– Да о глазах хотя бы! – этот вопрос у меня крутился уже давно, только не было подходящего момента задать его. – Грегор говорил, что у вилтов глаза всегда…ну, как у животных, а у тебя нормальные, человеческие. Это я ещё в Арсворте увидела, когда тебя вывели снизу, и потом, когда мы вместе шли…

– Помню, – недовольство было хорошо слышно, ну ещё бы, двинул так со злости, что чуть кости не переломал… – ближе к делу.

– Тогда ты так взбесился, – продолжала давить на больную мозоль, – но я-то не знала о некоторых особенностях, мне простительно. Другое непонятно, если все вокруг знают, кто такие вилты и как они выглядят, то почему на глаза никто не обратил внимание? Предположим, что слуги или селяне в такие тонкости не вдаются, а стражники, маги на приёме у Дайлерии, Майкер и остальные в Грайдисе, они-то наверняка должны были удивиться этому. Человеческие глаза с ни с какими другими не перепутаешь!

– Не перепутаешь, когда ты смотришь в эти самые глаза и видишь их, – менторским тоном стал вещать Орвилл, ломая длинную палку на мелкие кусочки и подкидывая их в костер, – а большинство людей не хочет видеть и не видит, даже когда их тычут в это носом. Это не вина, это их беда, но помочь им в этом не может никто, кроме них самих.

– Понимаю… магия, да?

– Магия тут не причём, – кусочки ветки размеренно летели в огонь, аккуратно укладываясь друг на друга, – это человеческая природа и переделать её не в силах даже маги. Не видеть то, что заставит потом изменить уже сложившееся мнение и свернуть с гладкой дороги, принять неожиданное решение, которое идёт вразрез с установленными правилами…гораздо легче смотреть и не видеть.

– Всё равно не понимаю, неужели никого не заинтересовало, почему это вдруг у вилта человеческие глаза появились? Ну хоть вопросик бы у кого возник такой! Я же сразу в глаза посмотрела, когда ты мимо шёл, а остальные на что пялились, на шкуру, что ли?

– Были, кто и в глаза смотрел, – пожал плечищами Орвилл. – А ты всегда первым делом в глаза смотришь, если собаку на пути видишь? – хрюкнул он, неожиданно перестав ломать палку. – Для всех в Лионии любой вилт – домашнее животное, только более разумное, чем остальные. Зачем ему в глаза смотреть?

– Как зачем? – я даже немного опешила, – да потому что привыкла я так. А как можно иначе?

– Видела же сама, что можно. Вопрос в том, что каждый для себя при этом… – Крайден неожиданно поменял тон и ткнул рукой в сторону серого камня, – ты же смотришь на менгир и видишь только те рисунки, которые тебе хорошо знакомы, а непонятные твой мозг отметает в сторону. Так и остальные поступают. Сколько ещё можно вдоль них идти? – опять послышалось раздражение и злость, а недоломанная ветка полетела в сторону вышеупомянутой серой стелы.

– Не знаю, мы шли вдоль них целый день и сегодня уже поздно возвращаться назад, а завтра мы можем повернуть обратно прямо с утра, если хочешь. Конечно, интересно посмотреть, куда они ведут, – внутри родился исследовательский зуд и стало обидно, что загадка чужого мира так и останется закрытой, – но если на очередной менгир будет не влезть, то идти дальше не будет смысла.

– Да, – поворошил он костер, – тогда повернём обратно и поищем провидца в другом месте.

– Вот и правильно! Я у вас вообще тычусь как слепой котенок, но это не повод опускать руки и раздражаться. Мы обязательно найдем этого провидца, зададим ему свои вопросы, получим ответы и все будет хорошо. – Я погладила Орвилла по плечу, тот дернулся, но потом успокоился и продолжал сидеть, глядя то на огонь, то на каменную стелу, – на мой взгляд все идет более менее нормально, змеюк тут нет, съедать нас тоже вроде никто не собирается, а остальное мы как-нибудь преодолеем. Не впадай в панику и не раздражайся, иначе у нас ничего не получится. Помнишь, что ты говорил мне в подземелье у ахдов? Думай о чем-нибудь хорошем…у тебя есть такое, о чем бы ты хотел помечтать?

– Лерия, я не умею мечтать, у меня есть дела, которые без моего участия никогда не будут сделаны, – проворчал он, но голос уже был не такой злой, как раньше, – ты же знаешь, что я должен дойти до его величества…

– Дойдешь, – я прикрыла ему рот ладонью и он сразу замолчал, как будто только и ждал этого, – не только дойдешь, но и доложишь обо всем. Но выше головы не прыгнешь, а если ты будешь вот именно сейчас есть себя за то, что не сделал этого по сию пору, то ни к чему хорошему это не приведет. Ты уж извини, но у тебя кроме доклада королю еще заботы потом будут немалые, – и в ответ на удивленный взгляд пояснила, – я же к себе уйду, а сюда Дайлерия вернется, без этого никак не обойтись. Не будет же она болтаться между теми самыми пластами Реальностей, о которых она мне говорила!

– Мало мне и так проблем, а ты норовишь новые добавить, – фраза прозвучала настолько грустно, что мне стало не по себе.

– Орвилл, прости, но я не добавляю тебе проблем, они на самом деле никуда не уходили, просто на время выключились из этого мира и переместились далеко отсюда. Наверно, о них неприятно вспоминать, но их тоже надо решать…ты подумай, иначе они могут застать тебя врасплох и ты снова будешь не готов, прозеваешь нападение…было ведь уже такое, верно? А так заранее подумаешь, что делать, трезво взвесишь все «за» и «против», с товарищами посоветуешься. Например, с тем же Макдайли и Лиенвиром, один ум хорошо, а три лучше. Может быть, кроме них еще найдутся те, кто захочет разобраться во всех хитросплетениях, тогда вам останется лишь собрать военный совет и придти к единому мнению. Каждый выскажет свою точку зрения на происшедшее, обсудите события и придете к единому знаменателю за рекордно короткий срок. У меня дома есть одна игра, там собираются несколько человек за одним столом и им задают вопрос, на который они должны найти ответ за очень малый промежуток времени. Вопрос может быть о чем угодно, чаще всего они начинают рассуждать вслух и строить логическую цепочку, на основании которой дают ответ. Главное тут – общее обсуждение, которое наталкивает каждого на определенные выводы.

– И они все время дают правильные ответы?

– Нет, но они учатся думать, запоминают свои выкладки и приобретают необходимый опыт. Если не подходить к вопросу выработки дальнейшей стратегии поведения, как к попытке доказать, что только одна точка зрения имеет право на существование, то совместными усилиями можно достичь многого. Один, даже самый умный, всегда может ошибиться и не заметить этого. Хорошо, когда думать начинают двое, больше шансов во-время заметить ошибки и неточности, но командовать процессом все равно должен только один. Выслушать всех и принять решение…Мы вот вдвоем идем и то умудрились уже не раз переругаться друг с другом, а у нас ведь одна цель – дойти до этого вашего провидца!

– Не так уж много мы и ругались, – хрюкнул Орвилл, – ты еще заседания Совета Магов не видела! Вот где, бывает, сцепляются так, что и разнимать приходится!

– Бороды, что ли, дерут друг другу? – стало смешно и на память пришла сцена из старого фильма, где бояре таскали друг друга именно за бороды.

– Почему за бороды? Маги очень редко ходят с ними и они не такой длины, чтоб за нее можно было ухватиться рукой. Нет, скандалят, доказывая свое мнение, пытаются воздействовать друг на друга…если бы не защита, которую в незапамятные времена установили на стенах зала заседаний, то уже полгорода разнесли бы!

– Нервные они у вас, как я погляжу, да и критику чужую не любят, считая себя истиной в последней инстанции, – мне на память пришел Грегор, как образец здешней упертости. – Не буду высказывать о них свое мнение, а то опять не понравится и разругаемся в хлам, но по-моему любому магу очень трудно привыкнуть к мысли, что ему могут возражать и что он вообще может быть неправым.

– Быть неправым? – неподдельно удивился Орвилл. – Маги редко бывают неправы, когда дело идет о вопросах, в которых они разбираются лучше тех, кто не имеет внутри никакой силы. Как можно сравнивать мага-целителя, который учился в Академии и простого деревенского травника? Конечно же маг знает и умеет больше, тут даже и спора никакого быть не может! Я уж не говорю о тех магах, которые умеют использовать природные стихии, их знания и силы не идут ни в какое сравнение со знаниями простых людей…

– Простые люди, как ты выражаешься, вполне в состоянии усвоить те же самые знания, что и маги, разве что силы у них не такие, – упоминание о местном разделении на сильных и слабых мира сего отозвалось внутри неприятной нотой.

– Для чего учить простых людей этим знаниям, если их нельзя будет применить в жизни?

– Но ведь маги по сути своей те же люди, только они чуть сильней всех остальных, чуть образованней, а на самом деле они также подвержены перепадам настроений и болезням, не лишены зависти и усталости, кто-то из них смелее и добрее, кто-то подлее и трусливее, только это зачастую хорошо скрывается ими. А если такой маг захочет быть умнее остальных, управлять окружающими или подчинить их себе? Не ради великой цели или во благо остального населения, как, скажем, во время войны, когда всем надо держаться вместе, а просто по причине особых свойств своего характера…ну как это бывает, когда некоторые просто жить не могут без того, чтобы не давить окружающих, особенно родственников. И выгоды-то прямой от такого давления ему не будет, кроме как собственного удовлетворения застарелых комплексов…у меня дома я таких картин наблюдала сколько угодно! Дядюшка, скажем, престарелый, или бабушка с характером, которые привыкли повелевать детьми и внуками, давить их желания и самостоятельность на корню просто так, чтобы ощущать себя маленьким королем семейного государства. Но у нас все простые, как ты выражаешься, а дай таким дядюшкам силу и еще неизвестно, чего можно от них дождаться!

– И к чему ты это мне говоришь?

– Сама не знаю, пришли вот такие странные мысли на сон грядущий, – я еще раз посмотрела на высокий камень. – Не бери в голову, мало ли что вечером почудится. Ты еще не решил, пойдем вперед или будем возвращаться?

– Утром посмотрим с этого камня, что там впереди светит…

Утром впереди светили те же заросшие лесом подъемы и склоны, что и накануне. Орвилл подсадил меня и с высоты менгира был хорошо виден следующий камень, до которого надо было спуститься в распадок и подняться по очередному склону. Камни становились все выше и выше, а расстояния между ними все больше. Крайден упрямо шел вперед, причем я подозревала, что ему и самому стало любопытно, что же будет в конце этого путешествия и это явилось основной причиной того, что назад мы так и не повернули. По пути он больше не раздражался и не рычал, как вчера, что тоже не могло не радовать. Очередной подъем на вершину менгира дался нелегко – Орвиллу пришлось тащить из леса поваленный ствол, потому что влезть без него было совершенно невозможно. Следующая светлая точка находилась в необозримом далеке, до которого пришлось топать так долго, что я начала ощутимо беспокоиться, не потеряли ли мы ориентир? Поднимаясь по склону, мы вышли на прогалину, посреди которой и стоял наш камень, отбрасывая в сторону короткую тень.

– Лерия, смотри, – ткнул в сторону менгира Орвилл и в ответ на непонимающий взгляд добавил, – ровная-то сторона на нас смотрит…

– А до этого она… – начала я, рассматривая высоченную стелу.

– До этого ровная сторона смотрела по правую руку, причем это было у всех менгиров, – заметил он, – можешь мне поверить. Пошли туда.

Прогалина со стороны имела вид дороги, начинавшейся почти от самого камня и уходившей вокруг склона постепенно расширяющейся ступенькой. С обоих сторон к ее краям подступал лес, поднимающийся вверх с левой стороны по крутой горе, а справа опускающийся вниз.

– Наверное со стороны этот путь трудно заметить, он же не такой широкий да и деревья его хорошо закрывают, – я обернулась на менгир, но он продолжал сверкать на ярком солнце всеми сколами породы и никуда и не думал исчезать.

– Здесь давно никто не ходил, – Орвилл шел, внимательно разглядывая дорогу, заросшую свежей зеленой травой, как будто недавно политой дождем, – нет ни следов, ни вмятин и трава вся какая-то слишком ровная.

– Тебя что-то беспокоит? – я заглянула под обрыв направо, но склон там хорошо просматривался и никакого безобразия не было видно.

– Нет, ничего не чувствую, – он потянул воздух, – как будто вымерло все…или заснуло. Не отходи далеко, хоть тут и тихо, но дорога изгибается…

Дорога действительно изгибалась вокруг склона по широкой дуге, постепенно расширяясь и превращаясь из едва наметившегося перепада высот в широкую ступень. Быстро шагая вперед я отметила, что менгир сзади уже пропал за поворотом, а ступень еще больше расширилась и достигала уже почти десяти метров против едва наметившихся двух у подножия последнего камня. Метров через пятьдесят гигантская ступенька еще раз повернула влево и превратилась в огромную поляну, на которой по обеим сторонам высились темно-серые грубо обработанные камни высотой не меньше трех метров. Каждый из них имел одну гладкую сторону, обращенную к середине поляны, оставляя свободным проход между ними метров в пятнадцать. Солнце светило нам прямо в глаза и тени, отбрасываемые этими стелами, лежали точно в проходах между ними, создавая полную иллюзию того, что по обе стороны поляны высится непроходимая ограда. Горячий ветерок проносился по ровной траве, как будто невидимая ладонь то и дело гладила зеленый покров, на котором не было ничьих следов. Ничьих? Я оглянулась – наши следы были видны на примятой траве так хорошо, как будто она была из пластилина. Ну вот мы и пришли…только туда ли мы стремились? Судя по поведению Орвилла, это место было ему незнакомо и он напряженно оглядывался по сторонам. Впереди, где заканчивалась поляна, опять поднимался вверх склон горы, на котором плотным строем росли деревья, напоминавшие наши сосны, а в этом склоне виднелся темный проход…