Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 104 страниц)

– Так что не страдай понапрасну, давай выпьем за тебя с Мишкой, – я легонько коснулась Ленкиного бокала своим, – чтобы у вас все было хорошо. Прозит!

Они оба выпили, переглянулись и пошли танцевать, а я налила себе вина, прикидывая, когда можно уходить домой.

– Лера, я вообще-то за тобой приехал, – голос неожиданно материализовавшегося Лёшика рядом со мной обрадовал донельзя, – только раз у вас тут такое веселье, я приглашаю тебя потанцевать.

– С удовольствием, – отставляя бокал в сторону, я повернулась к парню. – Очень хорошо, что ты приехал!

– Я же обещал, что заберу тебя домой, – улыбнулся он, обнимая меня за талию. – Специально ушел пораньше с работы, гори оно там все огнем!

– Проблем не будет?

– Все проблемы решаемы, – пожал плечами Лешик, – а мне хотелось побыстрей увидеть тебя. Лерка, ты сегодня необыкновенно выглядишь…не чета твоим курицам, – тихонько прошептал он последнюю фразу, ткнувшись носом мне в ухо и я фыркнула от смеха.

– Ты только не вздумай такое вслух сказать, – предупредила я, – порвут на части не задумываясь! Дамы себя держат на уровне королевы английской, а ты – «курицы»!

– Английская королева никогда не позволит себе одеть такую короткую юбку с чулками в сеточку, – парировал Лёшик. – Там этот наряд позволяют себе только женщины легкого поведения. Ну, и штукатурки бы им поменьше класть…

С последним замечанием парень попал в самую точку – наши красотки просто обожали пользоваться автозагаром, тональными кремами и прочими косметическими средствами, от которых их личики становились кукольно-фарфоровыми. Издалека они выглядели сногсшибательно и я украдкой рассматривала девчонок, когда никто не видел. Внешностью их бог не обидел, а встречают по одежке…ну и по хорошенькому личику, как известно!

Лешик тоже не ударил в грязь лицом и я только могла догадываться, сколько на самом деле стоят надетые на нем вещи. Вроде бы простые, на первый взгляд, брюки и тонкий пуловер, из-под которого виднелся воротник рубашки, сидели на нем элегантно и аккуратно, а короткая стрижка выглядела сегодня совершенно необычно и стильно.

– Лёшик, – решилась я на комплимент, уж очень парень поразил меня своим видом, – ты сегодня постарался на славу, тебя просто не узнать!

– М-да? И в каком же месте ты меня не узнала? – удовольствие, проскользнувшее в его голосе, было сдержанным, но законным.

– Поражаюсь, как ты выглядишь…сразу видно, что вещи дорогие, а про стрижку и говорить нечего. Еще недавно у тебя был простой ежик, а сейчас ты меньше, чем на английского лорда, не тянешь!

– Это мне с мастером повезло, Танечка из кого хочешь такое может сделать, закачаешься. Но она только по мужикам работает, зато как!

Музыка прекратилась, но Лёшик не отпускал меня и мы продолжали стоять, обнявшись, посреди свободного пространства, ловя на себе любопытные взгляды.

– Это ваши завлекалки работают, – мотнул он головой в сторону Алины и Владиславы, – клиентов убалтывают?

– Ага, за премию, – фыркнула я, – к Новому Году и будущим контрактам. Пошли к столу, а то мы тут одни стоим…

– Пусть завидуют, – Лёшик надменно вскинул вверх подбородок и поцеловал меня в лоб. – Тем пузанам до нас еще плыть и плыть!

То, что на нас уже обратили внимание, было видно по быстрым взглядам и перешептываниям, но парню это очень льстило и мы так и простояли, пока опять не включили музыку. В круг вышел один из клиентов, красный и потный, выскочила вместе с ним Владислава, потряхивая белоснежной завитой гривой, вышла Ленка и Юля…

Вечер подходил к концу и народ стал постепенно расходиться, стукаясь друг об друга и пьяно обнимаясь у выхода. Лёшик подхватил наши куртки и открыл передо мной дверь машины, согнувшись в легком поклоне.

– Лер, садись, а то ваши красотки сейчас во мне дырку проделают, – усмехнулся он, – а тебя испепелят взглядами. Это вам не благодарных клиентов на вечеринках убалтывать, – съехидничал напоследок, заводя двигатель. Сзади что-то звякнуло в пакете на полу и задребезжало. – Я в «Призму» заскочил по дороге, кое-что прихватил с собой… Ты же не собираешься сейчас к плите вставать, а я после работы голодный. Ну что, полетели?

До моего дома мы именно долетели, потому что наша «Аудюшка» умудрялась вписываться во все узенькие щелочки между рядами и стартовать на светофорах первой. Лихо заскочив во двор, она аккуратно припарковалась рядом с моей «девятиной», уткнувшись бампером в сугроб.

– Лешик, ты притерся ко мне почти вплотную, – ткнула я в щель между машинами пальцем. – А если кто так справа от тебя пристроится, как залезать будешь?

– Нашла о чем беспокоиться, – парень вылез за мной через правую дверь и потянул за собой пакет из супермаркета. – Откатить любую машину можно, если только это не БТР. И не в такие щели влезаем!

Несмотря на все деликатесы и салатики, принесенные Лешиком, я все же встала к плите. Ну как можно объяснить, что сейчас мне готовка стала доставлять радость, потому что он находится рядом и с удовольствием поглощает мои кулинарные произведения? И разве это так трудно, сделать для любимого что-то приятное, пусть это будет и простой ужин? Парень ел аккуратно и даже красиво, только от вина отказался, мотивируя это тем, что ему еще садиться за руль. При последних словах мне опять стало грустно – он уедет домой, а я останусь одна, допью бутылку, закусывая призмовскими салатиками и буду долго размышлять перед сном, что такое со мной не так.

Обсудив сегодняшний рабочий день и наш корпоратив, Лёшик бросил незаметный взгляд на большие круглые часы, тикавшие на противоположной стене.

– Спасибо, Лера, – составил он грязные тарелки в раковину, не забыв смахнуть с них остатки в мусорное ведро. Эта аккуратность меня поражала каждый раз, когда мы заканчивали есть, как и слив чаинок в туалет. – Ты необыкновенно готовишь, но это я уже тебе говорил. Поздно уже, мне пора.

Пока он одевался, я бросила взгляд на свое отражение в большое зеркало. Может быть со мной что-то не в порядке или я чего-то не понимаю? Никаких внешних изъянов в себе я не заметила, даже наоборот – сегодня я выглядела еще лучше, чем раньше. Чуть раскраснелась от выпитого вина, глаза блестели и макияж на редкость хорошо лежал, а уж новая трикотажная кофточка с завлекающим вырезом обрисовывала фигуру на все сто. Опять стало безумно жаль себя – ну почему он уезжает, чуть ли не раскланявшись у дверей? На кой мне эта пресловутая женская гордость, если он сейчас опять исчезнет в ночном сумраке, а я буду сидеть одна?

– Лёшик…подожди, – пересиливать вбитое с раннего детства воспитание было ужасно тяжело, – не уходи. Пожалуйста…

– Лера? – Он перестал хлопать себя по карманам, проверяя наличие документов и ключей, и вопросительно выгнул бровь. – Приглашаешь остаться?

Я кивнула, внутренне краснея и содрогаясь от собственных слов. Мама всю жизнь твердила мне, что никогда нельзя первой навязываться мужчинам, никогда нельзя первой показывать им свою заинтересованность и уж тем более она считала абсолютно недопустимым подобное приглашение.

– Лерочка, мужчина должен добиваться женского внимания, он должен приложить все силы, чтобы завоевать его, только тогда он будет ценить и уважать тебя. Не смотри на тех девиц, которые первыми вешаются мужчинам на шею. Сперва им это льстит, а потом создает ореол доступности и может послужить поводом для разрыва. Твой отец ухаживал за мной почти год и только тогда я позволила ему поцеловать себя, а уж до свадьбы ни о какой постели и речи быть не могло! Зато он любил и ценил меня всегда. Не прыгай в постель, даже если тебя будут очень сильно уговаривать, самоуважение потерять легко, а уважение со стороны противоположного пола – и подавно, – мамины наставления въелись в плоть и кровь, и переступить эту границу было очень сложно. Тот, мой женатый кавалер, вел себя совершенно по-другому и его приходилось сдерживать, а не предлагать себя, как сейчас.

Лёшик аккуратно повесил куртку на вешалку, обнял меня и начал целовать все сильнее и сильнее. Чувствуя его руки на спине, я замирала от радости, что он здесь, рядом со мной и не собирается никуда уезжать.

– Лера, – он подхватил меня на руки и понес в спальню, – ты не пожалеешь, обещаю тебе. – На его лице промелькнула знакомая улыбка, только на этот раз к ней еще примешалось незнакомое мне раньше выражение удовлетворения. – Я люблю тебя, Валерия.

Перед самым Новым Годом Лёшик перевез ко мне свои вещи, отвоевал во дворе место для своей машины и дальше наша совместная жизнь потекла по накатанному руслу. Теперь я спешила домой, как на крыльях, чтобы успеть прибрать, постирать, а самое главное – приготовить что-то новое. Поначалу я боялась поверить, что у нас все происходит всерьез и с порога бросала взгляд на вешалку – висят ли там его куртки и стоят ли ботинки. Приезжал он с работы достаточно поздно, бывало, что и задерживался, но в этих случаях всегда звонил и предупреждал, чтобы я не беспокоилась. С деньгами у нас тоже не было проблем – сколько бы я не попросила, он без вопросов давал требуемую сумму.

– Лёшик, а ты не боишься, что я начну из тебя выкачивать деньги? – мне было интересно, что он ответит, хоть разговор шел в шутливом тоне.

– Лерка, я совершенно убежден, что ты на такое не способна, – серьезность ответа меня обескуражила. – У тебя же все на лице написано… да не отворачивайся ты, я же и люблю тебя за искренность. Ты ни разу у меня ничего не попросила для себя, да и деньги только на еду берешь! Другая бы уже давно ныла, что ей то платье новое надо, то туфли..

– Вообще-то я сама работаю и деньги у меня есть, так что я вполне самостоятельная единица! – сделав обиженный вид, я отвернулась в сторону.

– Ага, самостоятельная, – проворчал он, – а с машиной твоей кто постоянно воюет? Правильно, я! Значит, ты мне должна…два раза. И не говори, что я не прав, – усмехнулся он, – пошли лучше спать, завтра вставать рано.

Совместная жизнь накладывала свой отпечаток на привычный ход вещей.

Лёшик пришел с работы около десяти я уже с порога поняла, что с ним что-то не то. Поел без особого аппетита, достал из холодильника бутылку сухого и начал медленно цедить вино из любимого бокала. Пока я крутилась у плиты, он сидел с потерянным видом и молчал, уставившись в экран телевизора.

– Ну, и что у нас случилось?

Он поднял на меня глаза больной собаки и заелозил на стуле, собираясь с мыслями.

– Леш, ты не тяни кота за причинное место, давай сразу выкладывай, что произошло, – я села напротив и тоже налила себе сухого. Пить так уж вместе…чтоб на одном градусе все было. – Машина цела? Сервис твой не развалился? Со здоровьем все нормально? – он только мотал головой в знак согласия. – Тогда выкладывай, что произошло?

– Лер, понимаешь… – он замялся, но подумал и продолжил, – отец позвонил, что в Питер тетка приезжает, его сестра…

– Ну и что?

– Она у меня обычно останавливается…

– И?

– Так она же пристанет, как банный лист, где я живу да с кем…что ты, родственников не знаешь, что ли? Тетка Таня она в общем-то баба нормальная, но любопытная до ужаса, с живого с меня не слезет, пока все не вызнает. Лер, ты не думай, я не тебя стесняюсь, меня больше беспокоит, как ты к ней отнесешься…

– А как я к ней должна относиться? – его озабоченность была бы мне понятна, будь я уродиной или вдовой с тремя детьми без крыши над головой. – Ну, тетка и тетка, что здесь такого? Я лично у себя живу, а ты сам с ней общайся, сколько влезет. Хочешь, так вообще переезжай к себе в комнату, пока она в Питере будет. На сколько, кстати, она приезжает?

– Да ненадолго, на четыре дня. Поезд завтра утром приходит.

– Ну, четыре дня я без тебя проживу, не бойся.

– Лер… – Лёшик потянул меня за руку и усадил к себе на колени. – Понимаешь…я сказал отцу, что живу не у себя в комнате и что я…ну, в общем, что я жениться собрался. На тебе… – он зарылся лицом мне в волосы, ища губами ухо.

Я застыла, не веря своим ушам. Пока что между нами не было разговоров о женитьбе – я считала неэтичным наседать с этим на Лёшика, опять полагая, что он должен созреть на этот шаг сам. Подводить издалека тонкими намеками – и это не для меня. До беременности дело не дошло, а привязывать парня к себе за счет ребенка и вовсе не выход. Мысли о дальнейшей совместной жизни крутились в голове постоянно, но я сдерживала свои вопросы и пожелания до лучших времен. А он, оказывается, уже думал об этом…

– И отец откомандировал твою тетку ко мне? – Глубоко вдохнув, я сосчитала до десяти, чтобы успокоиться и не выказывать, по возможности, никакого волнения от услышанной новости. – Так сказать, на смотрины?

– Лер, вот за что я тебя люблю, так за то, что ты все моментально понимаешь, причем единственно правильно! – воспрял он духом и жарко задышал в висок.

– И давно ты сообщил эту потрясающую новость своим родителям?

А ведь сообщил, раз в Питер срочно отправили тетку на смотрины!

– Не очень, в прошедшие выходные, – уже более уверенно говорил парень. – Они же беспокоятся, чтоб меня тут никто не окрутил, вот у маман вечно эта идея в голове сидит – подобрать мне подходящую невесту из своего круга. Она же до сих пор думает, что я в людях не разбираюсь и в голове у меня один майонез, как раньше было.

– Я понимаю, что ты взрослый и самостоятельный, но вообще-то не мешало бы и меня спросить ради интереса о согласии, а?

– Лерка, ну что ты за женщина такая? – Лёшик обнял меня так крепко, что я чуть не задохнулась и начал подбираться к губам, щекоча языком то висок, то щеку, – я ведь люблю тебя, да и ты не статуя холодная, я же вижу! Скажешь, что ты против? Мы уже полгода живем вместе, по-моему вполне приличный срок для того, чтобы понять, подходим мы друг другу или нет! Ах да, я же младше тебя на четыре года, я и забыл… – издевательски протянул он. – Ты меня все мальчиком считаешь? Значит, для постели я тебе гожусь, а в мужья нет? Ты сама говорила, что твоя мать вышла второй раз замуж за мужика, младше нее на двенадцать лет, и что тут такого?

– Подожди ты сюда мою мать примешивать, я о другом совсем хотела сказать, – попытка объяснить причину моего недовольства была бесцеремонно заткнута долгим поцелуем.

– Лера, я тебя очень люблю, слышишь, а то, что слов нужных не всегда могу найти, так прости дурака, – обезоруживающе улыбнулся Лёшик. – Я и так все эти полгода сам не свой хожу…не веришь? – вскинулся он. – Ну что мне надо сделать, чтобы ты мне поверила?

– Да ничего не надо, – запротестовала я. – Звезд с неба мне точно не нужно, а все остальное мы сами себе заработаем.

– Слушай, а давай мы себе медовый месяц устроим после теткиного отъезда? – вдруг оживился Лешик.

– Как это, медовый месяц? Подожди, я же на работе, ты тоже…

– Да ты не поняла! – начал он обрадованно объяснять свою идею. – Настоящий медовый месяц мы потом устроим, когда поженимся. Поживем у моих на море недельку, у них в элитном поселке коттедж, потом за границу поедем, а сейчас можно дней на десять тур купить в Египет или Тунис. Там тепло, море…ну не на десять, хоть на неделю. как тебе мое предложение? Деньги у меня есть, я на свадьбу откладывал, путевки сейчас недорогие, не сезон, так что все обойдется недорого, а удовольствия получим – море! Тебя твоя Фатеевна отпустит на неделю за свой счет?

Сопротивляться его натиску у меня не было никакого желания. Глаза парня горели искренним восторгом, когда он принялся описывать мне наше ближайшее будущее, постепенно убеждая в том, что все прекрасно и беспокоиться не о чем. В конце концов даже ситуацию с теткой я могла понять – родители решили послать беспристрастного наблюдателя, чтобы тот cо стороны мог посмотреть непредвзятым взглядом – а не окрутила ли их драгоценного сыночка не в меру ретивая питерская мадама. Интересно, они знают, что я старше Лёшика?

Тетка Таня оказалась не так страшна, как я себе представляла поначалу. У нее не было той провинциальной бесцеремонности, которой я опасалась, даже наоборот – выглядела она неплохо для женщины под пятьдесят, активная, в меру говорливая и не наглая. Приехав вечером с Лешиком, она окинула взглядом холл, камин и с интересом заглянула вовнутрь.

– Добрый вечер, Валерия, Татьяна Ивановна, – и протянула мне руку. Рука была шершавая, теплая и жесткая. Энергичная дама…

– Здравствуйте, Татьяна Ивановна, – я постаралась улыбнуться и вообще вести себя как радушная хозяйка.

– Хорошая у вас квартира, – оценила мое жилье гостья. – Вы одна живете?

Я жила одна уже шесть лет, с тех самых пор, как мама вышла замуж за Юрика и уехала к нему жить. Юрик, Юрий Васильевич, был младше нее на двенадцать лет, но это не помешало ему не только влюбиться в мою мать, но и настойчиво обивать порог нашего дома до тех пор, пока она не согласилась стать его женой. Все эти ухаживания продолжались почти год и за это время я успела пройти путь от насмешливо-иронического отношения к Юрику до сдержанно-уважительного. Юрик был врачом и приехал в Питер на учебу в ГИДУВ. Внешне он не представлял из себя ничего особенного – в нем не было ни высокого роста, ни широченных плеч, а с виду он мне почему-то напоминал Антона Павловича Чехова с портрета, висящего в школьном кабинете литературы. Но это только на первый взгляд, а вот врачом он был первоклассным, это я уже потом успела оценить. Работал он в небольшой больнице в Архипо-Осиповке и был, что говорится, мастером на все руки. Мы с мамой жили вдвоем после того, как отец ушел от нас, когда я еще училась в школе и уехал к себе на родину, в Воронеж. Мама всегда прекрасно выглядела, следила за собой и ничуть не обабилась даже после сорока. Как и где они познакомились с Юриком, осталось тайной, но его настойчивость сделала свое дело и мама, махнув рукой на промозглый Питер, улетела в даль светлую и даже пошла на то, что родила девочку. Кате было уже четыре года, Юрик был счастлив, а мама похорошела настолько, что никто не давал ей больше тридцати пяти. Перебрасываясь письмами через инет, я была в курсе их дел, но встречались мы только раз в год, когда я приезжала к ним на недельку в отпуск. Перебираться в Питер Юрик отказался наотрез.

Все это я поведала Татьяне Ивановне, которая с большим интересом выслушала рассказ, постукивая рукой по столу и рассматривая меня оценивающим взглядом. Сидеть под таким обстрелом было крайне неудобно и я то и дело находила себе занятие, чтобы не ежиться и не стесняться. Помыла посуду, протерла чашки и тарелки, чего отродясь не делала, замариновала мясо на несколько дней вперед, освободила полки холодильника от завалов и даже перечистила столовый мельхиор, потемневший от времени.

Татьяна Ивановна оказалась плохой рассказчицей. Фразы у нее были рубленые, скорее всего походили на приказы, о родителях Лешика она упомянула только, что они люди занятые, но связь с сыном стараются не терять и очень обеспокоены тем, как и с кем он живет в Питере.

– А где вы работаете? – вопрос я задала исключительно из вежливости, чтобы иметь хоть какое-то представление о семье будущих родственников.

– На киностудии, режиссером. – Татьяна Ивановна посмотрела на меня так, как будто я предложила ей порыться в помойном ведре. – Вы что, считаете, что Новороссийск такой захолустный город, что в нем не может быть своей киностудии?

Вызов и надменность, прозвучавшие в ее ответе, шокировал меня настолько, что я никак не могла понять, что могло вызвать такую реакцию и поспешила сгладить острые углы.

– Нет, почему же… я никогда не была в Новороссийске и уж тем более понятия не имею, есть там киностудия или нет. Там большой порт…

– Да, очень большой, – сделала она ударение на втором слове. – И через него идет очень много грузов. Кстати, вы никогда не пробовали сниматься в кино?

– Нет, – поспешила я обойти очередную щекотливую тему про порт, в которой опять прозвучал непонятный вызов. Она что, считает, что я пытаюсь наложить лапу на миллионы будущего свекра? – В кино я не снималась и не собираюсь. Это не для меня…актриса из меня никудышная, да и неинтересно мне это.

– Неинтересно, пока не начали, – отрезала Татьяна Ивановна. – Если бы вы попробовали, то сразу поняли бы, что это затягивает, как омут. Вы не видите себя со стороны, не видите своих достоинств и недостатков, не видите, как вы ходите, как двигаетесь, как едите, спите, разговариваете. Даже голос, звучащий с экрана, будет для вас не тем, к которому вы привыкли за все годы жизни. Иногда все же стоит пойти на съемки, чтобы трезво оценить себя и понять, что вы делаете хорошо, а что у вас получается отвратительно. У каждого есть что-то притягательное, что надо развивать в себе, но для этого необходимо провести работу над собой и не бояться трудностей. Вы что думаете, все актеры такие умные и обаятельные? Да ничего подобного! Но они трудятся над собой постоянно, прокручивая километры пленки, чтобы увидеть только один свой жест, один взгляд, от которого потом будут сходить с ума их поклонники в кинозалах. Вот сейчас вы сидите, согнувшись, и вся ваша поза выражает неуверенность в себе. Выпрямите спину, поднимите подбородок – и вы королева, а не прачка. Но для того, чтобы из вас получилась королева, надо еще работать и работать, надо научиться контролировать себя везде, каждый свой взгляд и жест. Приобретите уверенность в себе и своих силах, тогда вас заметят окружающие и ни один мужчина не останется к вам равнодушным. Научитесь правильно делать самые обыденные вещи и будете всегда неотразимой. Пройдитесь-ка по кухне, милочка, – вдруг приказала она.

– Татьяна Ивановна, – ее странный монолог был понятен, но неприятен и я не могла пока что облечь в слова причину этой неприязни, – я не хочу сниматься в кино и я вполне устраиваю сама себя такой, какая я есть. Вы смотрите на меня со своей точки зрения, но я совершенно другая…и мне не хотелось бы что-то менять в себе.

– Глупости, – уже мягче сказала она, – в нас всегда есть то, что мы хотели бы изменить, только боимся себе в этом признаться. Вы не хотите постараться даже ради Алексея?

– Если бы ему что-то не нравилось во мне, он бы уже сказал об этом.

– Хорошо, – неожиданно хлопнула в ладоши Татьяна Ивановна, – Сейчас уже поздно и я поеду отдыхать, а завтра я приглашаю вас в театр. Я уже взяла билеты, – безапелляционным тоном она поставила меня в известность о своих планах, – пойдем на «Бориса Годунова» в Мариинку. Встретимся у входа слева, у самой афиши.

Только проводив Татьяну Ивановну с Лёшиком до дверей, я наконец расслабилась. Неприятный напор и вызов во всех разговорах тяготили меня настолько, что впору было хлопнуть стакан и завалиться спать.

– А ты понравилась тетке Тане, – доверительно прошептал он в ухо, когда мы уже легли спать. – Ты не смотри, что она такая жесткая, зато дело свое хорошо знает и деньги получает не зря.

– Мне еще теперь в театр с ней идти, – пожаловалась я, – а у меня были совершенно другие планы на завтра. И оперу не люблю…так, только арии отдельные, но уж на «Бориса Годунова» точно нет желания идти.

– Лер, будь умницей, – погладил меня по плечу Лёшик, – уважь тетку. Ну посидишь с ней, послушаешь…она же во время действия к тебе с разговорами не полезет. Ради меня, а?

– Только ради тебя, – согласилась я со вздохом и была награждена самым нежным поцелуем, от которого стерлось неприятное впечатление.

Не знаю, кто любит ходить в театр и слушать оперу? Мне действительно нравились кое-какие арии из самых разных произведений, но это были отдельные фрагменты, а больше всего меня привлекало слушать оперу по телевизору или компу. Надоело – остановил или выключил, захотел – прослушал еще раз. Скорее всего, «Борис Годунов» не пользовался большой популярностью, но иностранцев в зале сидело много и они с интересом рассматривали богатые костюмы той эпохи. Четыре действия…боже, я отсидела весь зад, крутясь уже с третьего на стуле от невозможности уйти. Татьяна Ивановна сдала наши куртки и сунула номерки себе в сумочку, а билеты у нас были не рядом и я тут же потеряла ее из виду. Решительно настоять и отобрать у нее номерок я сразу не успела и проклинала все на свете, что согласилась и пошла в Мариинку. В антракте я бродила по коридорам, тщетно пытаясь разыскать тетку Лёшика, но в безумном скоплении народа это было практически невозможно. Если бы не куртка, я уже давно бы плюнула и уехала домой, наврав потом, что ждала и не дождалась, но в мороз это было невозможно. Конца спектакля я дожидалась, как выхода из заключения и чуть не зарыдала от счастья, когда упал занавес. Татьяна Ивановна уже стояла в очереди и, получив наши вещи, еще долго ходила по фойе, пристраиваясь к свободному месту перед зеркалом. Куртку она почему-то мне не отдавала и я таскалась за ней хвостом, пытаясь забрать ее хоть силой и покинуть надоевший до чертиков театр.

– Всегда хожу в Мариинку, когда приезжаю в Питер, – гордо сказала тетка, поправляя шарф. В зеркало она при этом даже не гляделась, что я отметила про себя. – В следующий раз хочу сходить на «Травиату». Прекрасная музыка, мне понравилось.

Судя по ее тону, восторгов она не испытывала, но мне было уже все равно. Как можно быстрее я распрощалась с ней и пошла пешком домой, чтобы прогуляться – голова болела от духоты и усталости. Не театрал я, что поделать!

Стоя в длинной очереди на кассу «Ленты», я рассматривала журналы на стойке, людей вокруг и прикидывала, что из насущных проблем меня ждет сегодня. Народ ругался, толкался, обнимался, бегал за забытыми продуктами, словом, мельтешил как обычно, ворча по поводу очередей и недостатка кассиров. Полные тележки обслуживались медленно, но тут хоть оборись – ничего не поможет. Красивые обложки журналов раздражали своей никчемностью и вычурностью. Гламурненько, как любила говорить Юля, частенько листая глянцевые журналы во время обеда. До кассы оставалось еще три тележки, когда я поймала на себе напряженный взгляд от человека, стоящего за кассами с уже оплаченными покупками. Странно, это была Татьяна Ивановна, которая рассматривала меня пристально, как муху в паутине. Я вежливо кивнула ей, но она резко развернулась и ушла. Странная женщина…

Рассказав о встрече с ней Лёшику, я поймала его улыбку и заверения в том, что тетя Таня вообще со странностями и нечего на ней зацикливаться.

– Ладно тебе городить из мухи слона, она приехала и уехала, а мы тут остаемся жить, – парень уже подчистил все в тарелке и потянулся за добавкой. – Лер, я тут подумал вот что, у тебя счетчики не стоят, может, трубы сменить на металлопластик и заодно счетчики с фильтрами поставить? Водопроводчики у тебя ребята молодые, в запой не уйдут, все быстро сделают. Я тут прикинул, сколько надо труб купить, по деньгам вполне реально получается…

Наш разговор перешел в плоскость насущных проблем и странная Татьяна Ивановна была отложена в дальний уголок памяти. Забыть ее сложно, а вот отложить до времени – вполне допустимо.

Ехать в теплые страны я отказалась наотрез, когда только увидела предложенные цены на туры. Никакие уговоры Лёшика не помогали и выкладывать за недельный отдых вдвоем две моих зарплаты я посчитала верхом разорительства.

– Ты сам подумай, сейчас мы за неделю потратим такую уйму денег, а что потом? Нет, дорогой, уж лучше после свадьбы поедем куда хочешь, а сейчас это немыслимо, – убеждала я парня. – Да еще на саму свадьбу деньги нужны, даже на самую скромную.

– Сколько ты народу планируешь позвать?

– Да нисколько! – рассмеялась я. – Мне лично вообще никто не нужен. Мама с Юриком приедут, ну Ленка придет с Мишкой, и хватит. Зачем нам поить и кормить целую кучу малознакомых людей?

– Значит, у тебя нет такого количества близких друзей, которые будут за тебя радоваться? – странный вопрос был задан таким же странным тоном, но я не обратила на это никакого внимания.

– А у тебя что, таких людей немеряно?

– Да человек пятьдесят найдется, и не только в Питере. Наверняка друзья отца захотят прийти, они же все меня знают, – с вызовом ответил Лешик. – Если в Питер не приедут, то уж дома-то в ресторан все прибегут.

– Ты хочешь у себя дома еще раз отпраздновать все? – удивилась я. – Еще и в ресторане? Но это же… сколько там будет народу?

– Сорок-пятьдесят человек, не меньше. Солидные люди придут на нас посмотреть. Порт, администрация, партнеры… может, даже побольше народу будет. Отцу это нужно не меньше, чем мне.

– Понимаю, деловая тусовка?

– И это тоже. Лер, а мне ведь неделю уже подписал хозяин, так что отдыхать сейчас все равно отправит, – Лёшик потянул меня за руку и посадил к себе на колени, проходясь горячими руками по всем местам, куда только мог добраться. – Не хочешь на море, поехали к моему другу на дачу. У него дом в закрытом поселке, с охраной, место шикарное – лес рядом, тишина, озеро. Поживем там недельку, сейчас все равно дом пустует до лета! Делов-то, сто километров всего от Питера, два часа на машине не торопясь. Ты мне обещала, помнишь?

Коттеджный поселок и впрямь оказался с охраной. Дома были обнесены высокими заборами, дороги вычищены, фонари горели и на соседних участках слышались чьи-то голоса, но людей не было видно.

– Тут повсюду камеры стоят, – Лёшик медленно ехал по дороге, разглядывая номера домов через опущенное стекло, – что бы ни делали, всех снимают. По чужим участкам ходить нельзя, частная собственность, неприятности будут. Охрана вежливая, без дела ни к кому не вяжется, нас уже записали и запомнили. Плохо, что ты паспорт не нашла, ну да ладно, ты же со мной приехала, со мной и уедешь. Это летом тут народу полно, а зимой больше прислуга живет, хозяева редко приезжают. Михалыч только рад, что мы тут неделю покантуемся, дом протопим, ему и деньги от нас не нужны никакие. Одно условие – чистота, а то его Тамара с дерьмом сожрет. Ну и про постель тоже, помнишь?

Постельное белье я взяла свое, потому что неизвестный Михалыч предупредил, чтобы полотенца, постель и скатерти у него не брали. Поскольку ехали мы на машине, то нареканий это у меня не вызвало. Мало ли, сколько стоит у хозяина его бельишко? Может, его жена исключительно в Италии все покупала или брезглива до крайности. У каждого свои тараканы в голове, а мне прихватить свои вещи нетрудно. Еще мы везли с собой целую сумку с продуктами и бутылок семь вина – отдыхать так отдыхать. Беспокоил только потерявшийся паспорт, о котором я спохватилась перед самым отъездом. Лежал он всегда в одном месте и я в упор не могла вспомнить, куда бы могла его задевать. Пошарившись по сумкам и полкам, махнула на него рукой – приеду и найду, а на неделю можно выбросить эту проблему из головы.

Дом оказался не очень большой, но уютный и красивый – огромные окна первого этажа, застекленный балкон на втором, широкая деревянная лестница в холле и настоящий камин, у которого в лучших романтических традициях лежал толстенный ковер и стояли низкие удобные кресла. Кухня блистала чистотой и техническими наворотами, которых я не видела даже в городских квартирах. Еще тут была небольшая сауна, душ, а в отдельной маленькой комнате – тренажеры.