Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 104 страниц)

– Так и обращайся, – она не повелась на извечное женское любопытство, – как есть. До госпожи я еще не доросла, – фыркнула с подтекстом, – для тебя я Мирина и здесь я не служанка, а личное доверенное лицо господина Крайдена, чтоб ты знала впредь. Если без служанки тебе не обойтись, то я пришлю кого-нибудь.

Если я тут числюсь госпожой Валерией, то эта самая служанка должна быть приставлена по статусу, и не только для чесания пяток, а и для всяких мелких хозяйственных дел типа постирать-погладить-прибрать. Но кого ко мне пришлет эта церберша, вопрос открытый, вот если б это была Катарина…

– Благодарю вас, Мирина, я вполне могу обойтись своими силами, – опять попыталась сгладить конфликт, чем вызвала очередное неудовольствие и нервное хождение из столовой в кухню.

– Лерия, – Орвилл подоспел во-время, когда я уже подумывала сама пойти поискать его для дальнейших разъяснений, – ты поела? Все хорошо?

– Да, все нормально. Скажи пожалуйста, что…

– Пошли ко мне в кабинет, там поговорим, – перебил он. – Пить что-нибудь будешь?

– Нет, разве что чаю…ну, отвар бы попила с удовольствием.

– Мирина, принеси нам отвар…как ты обычно по утрам делаешь. Пойдем, Лерия.

Кабинетом тут именовалась приличных размеров комната, заставленная антикварной мебелью, и я с удовольствием села в глубокое кресло, отметив про себя его мягкость и изящество. Крайден расположился во втором, еще вокруг столика пристроился чуть изогнутый диванчик на две персоны, поодаль массивно темнел письменный стол и неизменные шкафы с корешками книг. Ах да, был еще камин, вдруг напомнивший мне мою квартиру…

– Спасибо, Мирина, поставьте все на стол, – женщина оставила принесенный кувшин и два бокала, а сама встала у дверей. – Идите, Мирина, вы свободны.

– Господин Крайден, может быть это и не мое дело, но я все же должна вам сказать, – начала экономка, – вы не должны так поступать!

– Идите, Мирина, – поморщился Орвилл, – я как-нибудь сам разберусь со своими делами. У меня серьезный разговор с госпожой Валерией.

– Господин Орвилл, – экономка не собиралась униматься, – кто это госпожа, она? Не позорьте себя и память…

– Мирина! – рявкнул Крайден, – выйдите и не мешайте мне! И не пытайтесь указывать, что мне делать в собственном доме! Вы ничего не понимаете в моих делах и лезете туда, куда не надо…все, идите, – закончил он уже гораздо спокойней.

– Вы можете даже выгнать меня на улицу, но я своего мнения не изменю, – Мирина притворила за собой дверь несколько более шумно, чем оно могло бы быть, но стука каблуков я так и не услышала. Подслушивает?

– Извини, Лерия, – разливая по бокалам местный чай, Орвилл вздохнул, – она уже давно здесь, и я не понимаю, что с ней творится последнее время.

Не понимаешь или не хочешь понимать? Одна короткая недосказанная фраза Мирины моментально прояснила для меня все непонятки – похоже, что экономка неровно дышала к Дайлерии и до сих пор свято бережет ее вещи в этом доме. Та дорогущая расческа была не ее, это была как раз собственность Дайлерии, я могла бы и сама догадаться! Но обсуждать поведение Мирины Орвиллу было неприятно и неинтересно, куда как лучше сделать вид, что все прошло и начать перетирание других проблем, чем раз и навсегда поставить точки над «и» в этом вопросе. Заняться этим самой? Но зачем мне это надо, я же здесь только до суда, а потом все вернется на круги своя, меня отправят домой, а у них все останется как и прежде.

– Давай о делах насущных, – от Крайдена не ускользнуло, что я подумала и не стала тыкать его в нос ничем касаемо поведения Мирины, отчего он расслабился и даже улыбнулся, – что, как, когда, почем…Рассказывай, что с тобой произошло, когда на нас напали…я же ничего о тебе не знала! Слышала от тех, кто меня искал, что ты без сознания, хотела к тебе побежать сразу, да они вокруг бегали, а вокруг туман сплошной…господи, я так боялась за тебя! – ну вот, не выдержала и сорвалась под конец, вспомнив то, что происходило в тот день в тумане.

– А за себя ты не боялась? – вроде и весело спросил, а глаза стали колючими и холодными.

– А за себя я даже не успела испугаться, надо было быстро куда-то бежать, а в том тумане я совершенно потерялась. На стражников выскочила, только хотела спросить их, как сзади один из той тройки начал орать, что народ не удержали, пришлось подол подбирать и за всеми бегом. Пока шла с толпой по улице, такого наслушалась, не поверишь, сразу стало понятно, откуда всякие слухи рождаются, – хихикнула я, вспомнив про умного Никона, – хорошо хоть далеко не забрела! Ну а ты…

– И что потом делала?

– Потом постояла и назад пошла, я ведь решила, что вряд ли меня в той суматохе запомнил кто в лицо, а вообще хотела тебя найти. Пришла, побегала у переулка, а туда не пускают, потом кого-то ловили, вроде воров-карманников, а уж когда ваших вояк стали к Деннелю звать, то испугалась. Вот когда под каретой лежала и то меньше боялась, что найдут, а тут…Деннель он же маг, ты сам говорил, что он член Совета, значит, сильный маг, а ну как он меня найдет там сразу? Подвеску еще в той суматохе потеряла, так было обидно…я же ее искала на земле, да куда там, разве вспомнишь, где она могла оборваться? Хорошо хоть шарик Дайлерии остался, если б не он…

– Я читал в отчетах, когда обнаружили три трупа, – кивнул Крайден, – догадывался, что твоя работа, но все равно это не сужало круг поисков. Напали?

– Нет, я сама по глупости вляпалась, пыталась твой дом найти, вот и… – рассказывать было уже не так страшно, прошло время и все ужасы сгладились. Орвилл только кивал, слушая о том, как я попала к тетушке Уте, как жила у нее и от души расхохотался, когда я постаралась в красках описать вечернее свидание с Райшером.

– Значит, ты ему утерла нос, – заключил он, – не помогло ему ничего, а служанка оказалась не такой глупенькой, как изображала. Да еще и убежала…как это ты под ворота-то пролезть догадалась?

– Испугалась, наверное, сильно, а еще мне ну очень не хотелось, чтобы меня тут прикончили! Правда, в это не верилось, но все-таки…

– Зря не верилось, – хмыкнул Орвилл, – рука у Райшера бы не дрогнула, можешь не сомневаться. Когда на кону стоит собственная жизнь и благосостояние, о жалости и благородстве речей не ведут, один удар – и все. Разве у вас не так просходит?

– Знаешь, у нас я как-то не сталкивалась с подобным, но киллеры…ах, прости, убийцы, есть и у нас. Просто когда дело касается других, незнакомых людей, это одно, а в свою смерть поверить гораздо труднее, все кажется, что этого не может быть никогда.

– Может, Лерия, еще как может, иначе бы я не занимался твоими поисками все это время.

– Да-а? – скептицизм в голосе Крайден услышал очень хорошо, но оправдываться не спешил. – Не заметила что-то, а я ведь по улицам ходила, на рынок, даже Лиенвира видела…

– А если его видела, то почему, Нейди тебя забери, ты убежала оттуда? – разозлился Орвилл. – Что тебе стоило позвать его? Тогда бы не пришлось спасать тебя буквально из-под ножа! Почему-то представиться госпожой Валерией Тренту ты могла, а крикнуть Лиенвиру – нет…Трент, кстати, уже вечером доложил Деннелю о твоем приходе и лишь по чистой случайности тебя не поймали прямо там!

– Позвать Лиенвира? Во-первых, он был не один, – необоснованный наезд здорово обидел, но надо было все же пояснить, что было тогда на самом деле, – он гулял с девушкой. Но это ладно, к делу не относится, а вот то, что он узнал меня и сделал вид, что незнаком…я же не знаю, что у него там за отношения с ней! Может быть, это его любовь и она жутко ревнива, а он не захотел давать ей никакого повода…я же видела, что он узнал меня! Окликнешь, а потом не оберешься попреков, – вздохнула я, вспомнив прошедшее, – тем более, за мной никто не гнался, угрозы для жизни не было, развернулась да ушла.

– А ведь Лиенвир не сразу тебя узнал, – Орвилл почему-то перестал злиться и впал в глубокую задумчивость, рассматривая меня в упор, – до него только у самого дома дошло, кто эта почерневшая от солнца девушка за оградой, которая рассматривала его с улицы. Камилла была очень обижена, когда он бросил ее прямо в дверях и помчался к воротам, чтобы найти тебя и вернуть, но ты просто растворилась в толпе. Привратник сказал ему, что разговаривал с тобой и послал тебя к Тренту, Лиенвир помчался туда, а этот негодяй сделал вид, что ничего о тебе не знает. Негодяй и дурак, потому что Лиенвир понял ложь, несмотря на его защиту, а уже вечером было известно, что Трент был у Деннеля и доложил ему о некой Валерии, которую Лиенвир лечил. Тебя потеряли, но уже было описание внешности и одежды, по которой пошли новые круги поисков. Раз ты была такая…загорелая, значит, надо искать не в приличных домах, где в таком виде девушки никогда не позволят себе быть, а переместиться на окраины. Чистая случайность, что именно Райшер попал на эту…Колодезную улицу. Кроме него поисками занимались и другие, но ему повезло больше всех, да еще одна девица с твоей улицы оказалась слишком болтлива. Если бы не Деррик с Петером…он ведь сразу сказал, что надо следить за теми, кто ищет тебя, чтобы успеть перехватить в случае чего. Как нюхом чуял, за кем надо след в след ходить!

– Они…давно служат…этими…кто вот так ищет? – называть их шпиками или полицией язык не поворачивался.

– Тайниками? – подсказал Орвилл, – да, давно. Еще до меня начали здесь работать, значит, более десяти лет.

– Тогда они больше на интуицию полагаются, читала я о таком у нас, – удивления, что и в Лионии существует полиция со всякими там секретными службами, уже не было. Где государство, там и разведка с контрразведкой, милиция с опричниками и войска под управлением генералитета…ну и президент, то бишь король вкупе с Советом, Кругами, Думой или Хуралом. Смысл-то один, власть надо поддерживать, а то государству… королевству то бишь полный капец. – И ты в этом самом ведомстве тайном служишь…

– Служу, – Орвилл пожал плечами, – так уж получилось. Сперва на границе был, нас всех туда посылают…ну почти всех, разве кого только семья спасать будет, да на теплое место пристроит. Потом вернулся, отец к себе звал, но я не пошел, не могу я других учить да и неинтересно мне это. Зато познакомился с одним…мэтром, тот и привлек меня сюда. Учился у него, учился в Академии, словом, как все. Свожу воедино чужие отчеты, веду дела кое-какие, ничего такого, чтобы себя в грудь бить. Одним словом, за порядком слежу в пределах, вверенных мне королевской властью. Особо тайным ведомством нас и не назовешь, в твоем мире это больше похоже на милицию. Жил себе спокойно, пока…ну сама уже знаешь, что дальше было.

– И много у вас таких, как ты служит? Ну, магов, я имею в виду?

– Да хватает, не все же штаны у трона протирают. И без магии есть люди, им тоже дело находится, если хотят пользу принести и силы свои приложить, куда надо. Им, конечно, не на все должности проход будет, но оно и так понятно – у магов возможностей больше, так что это вполне нормальная ситуация, когда во главе мэтры стоят, а подчиненные у них без силы. Можно уметь думать и делать выводы, не умея ставить «стену» …так, мы отвлеклись от основной темы.

– А какая тема у нас была основная? – действительно, за отступлениями у меня даже из головы вылетело, почему это я тут очутилась, вот такие известия оказались интересные, что и забыла обо всем. – Я вот тебя спрашивала, да ты ничего о себе не сказал.

– Нечего говорить было, очнулся, встал да пошел, – скривился Орвилл, – подмял меня Деннель…или тот, кто все это организовал, вот и получил урок на будущее.

– Тебя же могли убить!

– Вряд ли, – было видно, что обсуждать это ему неприятно, а кто любит признаваться в собственных просчетах? – На следствии быстро бы выяснили причину, а тогда пришлось бы иметь дело не только с нами, но и с моей семьей, а на такое вряд ли кто пойдет. Метили в тебя, а не в меня.

– Что-то не нравится мне такая популярность моей скромной особы в Лионии, я бы предпочла обходиться без такого накала страстей. Глядишь, целее буду. Это твой дом, Орвилл?

– Да, мой. Поживешь здесь до суда, по крайней мере ко мне точно никто не полезет, даже если догадаются, что ты здесь. На улицу все равно выходить тебе незачем, а то, что за домом следят, я и так знаю. Твое дело – не высовываться в окно и вообще не привлекать к себе внимания. Не хотелось бы уведомлять суд о твоей…пропаже, еще раз его переносить не будут.

– Может, я что-то не понимаю, но если за твоим домом следят, то наверняка видели этот…экипаж, в котором мы сюда пожаловали! Значит, никаких тайн тут уже нет? И сколько времени до суда осталось?

– Такие экипажи у нас приезжают очень часто, в этом нет ничего удивительного. Документы там возят, людей…да мало ли что еще может там быть! Деррик по пути заезжал на площадь, где было несколько подобных карет, так что он успел спутать все следы, если кто и гнался за ним…лично я в этом сомневаюсь. А суд… – он помолчал, не иначе для пущего эффекта, – суд будет послезавтра. Недолго осталось подождать.

– Послезавтра? – я чуть не подпрыгнула на месте от радости, – точно послезавтра? Ой, ну что же я такое говорю, ты же сказал, что его не будут переносить еще раз…а сколько он может продолжаться? День? Два? Я читала, что иногда заседания судов затягивались не на один день…но это уже не так страшно…а что будет потом? Потом я могу просить, чтобы меня отправили домой? Ты говорил про Совет, что надо обращаться туда…написать прошение, да? Ну хорошо, хорошо, я потерплю, сколько надо, надеюсь меня не убьют после этого самого суда оставшиеся в живых сподвижники вашего главного преступника?

– Нет, не убьют, – сухо улыбнулся Орвилл, – после суда им будет уже не до тебя, а те, кому повезет, не захотят навлекать на себя новые неприятности. По сути дела, большинство тех самых сподвижников никакой опасности из себя не представляют, это самые обычные дворцовые бездельники и лоботрясы. Настоящих врагов не так много, как может показаться на самом деле, стоит избавиться от них и остальные будут вести себя тихо и спокойно. Надеюсь, ты не думала, что после суда на главной площади установят плаху и там будет рекой проливаться кровь? Судя по твоему удивлению, именно так и должно было быть…что-то такое у тебя в мире уже происходило?

– Ну да… – в голову полезли сумасшедшие исторические факты начиная от Великой Французской революции и заканчивая вторжением американцев в Ирак. – Но…нет, я, конечно, рада, что у вас тут головы все же не рубят сплеча, но когда у нас пытались провернуть подобные перевороты, то уничтожались целые семьи, чтобы никто в будущем даже и подумать не мог о подобном! Странная у вас политика, с одной стороны эксперименты над живыми людьми, что у нас вообще неприемлемо и запрещено законом, а с другой так запросто отпускают тех, кто помогал устраивать покушение на действующую власть…не понимаю!

– Пока что еще никого никуда не отпустили, потому что и вина их полностью не доказана, суда же еще не было, – Орвилл опять сел в излюбленную позу, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. – Публичная казнь предполагает скопление части народа, в среде которой впоследствии может возникнуть некий ореол мученика, под которым соберутся продолжатели этого дела. Не обязательно рубить эти головы, достаточно внести в них кое-какие изменения, чтобы потом в них не рождалось подобных желаний впредь…это для подавляющего большинства куда более худшее наказание, чем смертная казнь. Ко всему прочему еще надо сделать упор на род, которому принадлежит преступник. У вас эта связь держится чисто номинально и не так сильно, как у нас. Ты стала бы помогать или осуждать своего родственника, скажем, дочь брата жены твоего деда?

– М-м…вряд ли, – неуверенно прикинув, кто бы это мог быть у меня дома, я вспомнила клановые и родоплеменные отношения, от которых мы уже давно ушли вперед. – Что-то мне говорила такое тетушка Ута, когда думала, что я сбежала от мужа…а, вспомнила, про старшего в роду, который решает все вопросы! У нас в мире есть народы, которые живут, подчиняясь таким же отношениям, но это ненормально для нас, для моего народа, по крайней мере. У тех, кто живет кланами и родами, все подчинено строгой иерархии, они и шагу не моги ступить против мнения стариков. Старейшины у них определяют все – когда жениться, что покупать, как работать, куда отправлять детей на учебу. Знаешь, я разговаривала с одним…приезжим оттуда, еще там, дома. Этот парень…точнее, не парень, это уже мужчина, ему было лет двадцать шесть, не меньше и он приехал в Питер на заработки. Дома у него была семья, по нашим меркам большая, во всяком случае я слышала от него о старших сестрах, которые уже имеют мужей, и двух младших. Так вот, всеми делами в его семье распоряжается отец. Он не разрешает этому Абдулле жениться, пока он не заработает на приданое младшим сестрам, а это не один сундук, у каждой должна быть целая комната, до потолка набитая вещами! Туфли, платья, ткани, ковры, посуда…сколько можно забить вещей даже в небольшую комнату? Соседка отдала этому Абдулле старую кожанку мужа, потому что отец не разрешает ему ничего покупать для себя, и он ходит в каких-то обносках. Ну ладно, куртка, но как ходить в одних и тех же штанах полгода? Он зарабатывает деньги на стройках, вкалывая от зари до зари, а позволить себе купить даже поношенные вещи не может…они не стоят у нас больших денег, но он сказал мне, что обязан, понимаешь, обязан каждую неделю отсылать по десять тысяч домой и ни копейкой меньше! И он подчиняется этому приказу, даже если ему нечего есть, потому что ему приказал так отец! А если он не набьет приданым комнаты сестрам, их не возьмут замуж…ему даже не приходит в голову, что он может потратить на это еще лет десять. Я не понимаю этого, Орвилл! Почему мне кто-то диктует, кому я должна отдавать заработанные деньги, какую я должна покупать себе одежду и за кого я должна выходить замуж? Я хочу сама принимать эти решения, сама, а не под гнетом моих престарелых родственников!

– Тогда вернемся к нашему разговору о суде, – Крайден был совершенно спокоен и мои эмоции его ничуть не затрагивали, – вот создалась такая ситуация, как я тебе уже сказал. В твоем мире все…ну ладно, не все, а большинство, приняли сами такое решение, что надо свергнуть ныне здравствующего короля. Восстание не удалось, заговорщиков судят и всем поголовно рубят головы…так?

– Так, – я согласилась, потому что подобных ситуаций было превеликое множество, да хоть революцию семнадцатого года возьми, сколько там народу полегло!

– По сути дела, тех, кто возглавляет подобное, не так много, не более двадцатой части от общего количества участвующих в заговоре. Не буду вдаваться в подробности, но к этому выводу у нас пришли уже давно, просто поверь на слово. Остальные, кто идет следом за ними, имеют какие-то свои интересы, но весьма незначительные по сравнению с верхушкой. Скажем, кто-то ищет приключений, кто-то денег, кто-то землю…так, ерунда, не стоящая внимания, но за эти свои мелкие интересы они тоже попадают в разряд преступников и подлежат наказанию. Представь себе эту армию, которую надо обезглавить. Что будет потом? Реки крови? Проклятья оставшихся в живых? Запущенные земли и снижение урожаев? Голод?

– Но не всех же поголовно пускали под топор, – я попыталась отстоять честь и историю своего мира, – кто-то попадал в тюрьмы и оставался жить…

– Лерия, не надо думать, что я ничего не успел узнать о вашей истории, – опять взгляд Орвилла стал на мгновение колючим и холодным, – и некоторые факты вгоняли меня в состояние, близкое к ужасу. В одной из стран головы рубили механическим топором день и ночь, причем это называлось праздником и крови действительно текли реки. На вашего царя Петра устроили покушение и опять полетели головы с плеч, поменялась власть в стране и снова массовые убийства, после которых население едва приходит в себя. Еще один правитель приходит к власти в твоей стране и снова казни, тюрьмы полны народа, а это все дополнительные расходы. Разве это лучший выход из положения? Если бы те, кто идет следом за революционной верхушкой, отдавали себе отчет в своих действиях, потерь было бы гораздо меньше.

– Орвилл, ты путаешь две вещи – то, что происходит в Лионии, это неудавшийся дворцовый переворот, а то, о чем ты только что говорил – революция, когда происходит смена власти и государственного строя! Власть на тот момент прогнила, проворовалась, продалась вражеской разведке за возможность иметь чуть больше материальных благ нежели все окружение, а народ не стал это терпеть, вот и создалась революционная ситуация, когда за жизнь боролись два класса, правящий и угнетаемый!

– Возможно, я не так хорошо понял вашу историю, как знаешь ее ты, но мы находимся в Лионии и говорим о том, что происходило бы в подобной ситуации у вас. Тебя же удивило, что на главной площади не ставят плах? Вот я тебе и поясняю, что у нас несколько другой подход, который тебе не нравится, но который предполагает меньше крови, чем у вас. Те, кто был движущей силой любого заговора, получат свое наказание и не думай, что оно будет легким. Остальные попадут под наказание от своего рода, который не желает быть уничтоженным до последнего. Со стороны может показаться, что все у нас живут сами по себе, наслаждаясь богатством или силой… я тебя разочарую, но дело обстоит совсем не так. Существуют жесткие рамки, которых нам всем надо придерживаться, хотим мы того или нет. Старший в роду определяет многое из поведения его членов, как бы богаты и знатны они не были. Он и те, кто стоит рядом с ним, решают все – начиная от рождения детей, выбора второй стороны для подписания брачного контракта, места строительства нового дома или вложения денег. Но зато члены рода могут чувствовать себя защищенными практически от любой неприятности…пожар, гибель мужа или жены, болезни, потеря денег, все и не перечислить, но входя в род, новый его член всегда может рассчитывать на поддержку в любом случае. Любой род держится сплоченно и уничтожить его не может никто, даже Совет. Зато и наказывают своих внутри рода так, как они того заслуживают. Если род осудит тех, кто пытался поддержать Деннеля и прочих, суду нет нужды выносить им смертный приговор– стоит лишить их поддержки рода и они никто, пустое место без денег, жилья и…силы. У кого она, разумеется, есть. Не знаю, как у вас в мире, а у нас это очень серьезное наказание и лишиться всего этого означает поставить себя на уровень бродяги. После всего, что было у этих людей раньше, это равносильно самоубийству.

– Страшновато тут у вас, – жизнь в Лионии повернулась какой-то оборотной стороной, отчего мне еще больше захотелось вернуться в Саперное, наплевав на весь интерес к местным красотам и экзотике. – Не дай бог остаться здесь одному…Неужели никто никогда не хотел сам решать свою судьбу? Все вокруг всегда поступают только так, как им предписывают члены рода сверху?

– А что тут такого плохого? – удивился Орвилл, – они же действуют не просто так, потому что им в голову вдруг взбрела такая мысль, а только после того, как всесторонне изучат проблему. Скажем, ребенок хочет стать целителем, а данных у него для этого нет никаких. Зачем отправлять его учиться, если у него совершенно другие задатки? Со временем он поймет, что был неправ и в мире не появится еще один плохой лекарь. Или возьми другую ситуацию, двое решили подписать брачный контракт, но один из них унаследует черты родителей – вспыльчивость, резкость, или имеет плохое здоровье…словом, совершенно не подходит второму. В данном случае все выступают против такой пары и это абсолютно оправдано. Или произошло несчастье, сгорел дом – опять весь род помогает, беря на себя немалую долю расходов и поддерживая своих членов.

– И детей предписывают заводить только тогда, когда это наиболее целесообразно по мнению старших? – ехидство не укрылось от Крайдена, но он не стал спорить по этому щекотливому вопросу и просто промолчал. – Почему же тогда умные члены рода Эллентайн послали Лиенвира учиться на боевого мага, а не распознали у него зачатки настоящего целителя? Он ведь мог спасти своего друга и не жил бы много лет, неся в душе вину за его смерть! Это тоже было решение рода, да?

– Откуда ты это знаешь? – Орвилл потерял свою невозмутимость и подался вперед, вцепившись в ручки кресла, – кто тебе это сказал?

– Да сам Лиенвир и рассказал, когда я стала расспрашивать его, как он стал таким знаменитым. Еще он сказал, что ты был у него единственным другом, кто понял его…это что, тайна какая-то? – Посмотрела по сторонам и вздохнула, – придется теперь извиняться перед Лиенвиром, что разболтала…

– Нет, не тайна, – Крайден опять откинулся на спинку и вроде как успокоился. А что было-то? Не все принимают правильные решения и про это не принято говорить? – Но лучше все же никому не болтать лишний раз, чтобы не бросать тень на старшего в их роду.

– Значит, и пару каждому подбирают, исходя из интересов рода, а иначе никакого благословения и подписания, – рассуждала я вслух, – это и тетушка Ута говорила, помню. А если селяне ваши неграмотные, как они контракты подписывают, палец прикладывают?

– Селяне? – снова мне удалось удивить Орвилла, – Лерия, селянам это не нужно, они освящают браки в храмах Айди и для них этого вполне достаточно. Брачные контракты подписывают только маги, ну еще кое-кто из аристократов, у кого высокое положение в королевстве.

– Ух ты, а почему это вам такие сложности? Опасаетесь, что имущество вторая половина оттяпает? Так вроде на вашей стороне род стоит, только попробуй обидь кого, живо разметает на составные части!

– Принято так, причем уже давно и поддерживается неукоснительно, чтобы ни один из супругов не мог сознательно причинить вред другому.

– А бессознательно, – захотелось посмеяться, но сдержалась, – бессознательно, значит, можно причинять вред?

– Как только ты осознаешь, что причиняешь вред, – монотонно и заученно произнес Орвилл, – он переходит в разряд сознательного и подлежит наказанию за нарушение.

– Как у вас все запущено, – это совсем не сказочная страна, тут покруче будет, чем у нас! – а как же любовь, если любишь, то никакого вреда никогда не причинишь, даже наоборот!

– Все меняется со временем, Лерия, а что приходит на смену…

– Тогда никакой контракт и не поможет, ты об этом? Как-то все у вас…прагматично, у каждого все расписано наперед, как ему жить дальше, что покупать, что делать, на ком жениться, когда детей заводить…нет, у нас в этом плане даже дышится легче!

– Если бы у вас был такой же порядок, как у нас, то ты никогда бы не потеряла свой дом там, в Петербурге, – холодно парировал Орвилл, – стоило бы членам рода посмотреть на твоего мужчину…

– Да, мы ошибаемся, – сказанное резануло сильнее, чем я думала, – но это наши собственные ошибки и мы на них учимся, а потом находим в себе силы подняться и идти вперед. Благодаря происшедшему я получила опыт, пусть и более дорогой ценой, чем хотелось. Я научилась любить жизнь, научилась радоваться всему, что меня окружает, даже самой малости, и не падать духом. Я знаю, что для меня теперь самое ценное и это помогает мне жить, несмотря на то, что у меня дома за спиной нет такой мощной поддержки, как у вас. Понимай это как хочешь, но тебе не очень-то помог… – я во-время осеклась и прикусила язык, вспомнив, что не только нахожусь на чужой территории, но еще и полностью завишу от Крайдена и его отношения.

– Ну, продолжай, продолжай, что ты еще хотела сказать?

– Прости, Орвилл, – я быстро сменила тон, – мне не следует осуждать ваши порядки, это не моя жизнь и не моя страна. То, что сложилось у вас, принадлежит вашему миру и не мне его переделывать, а я здесь человек временный и не хочу оставлять о себе плохой памяти. Я была неправа… извини.

– Это в тебе говорит упертость или стойкость? – напомнил он давний вопрос, прозвучавший еще в Арсворте.

– Не знаю, время покажет. Правда, его остается не так много и тебе скоро не придется доказывать мне, что лучше, а что хуже в Лионии, сможешь отдохнуть от меня со спокойной совестью, – лучше всего улыбнуться и свести все к шутке. – Орвилл… – я попыталась вызвать у него хоть какое-то проявление нормальных человеческих чувств, но Крайден тут же перебил меня.

– Лерия, – тон стал опять сухим и холодным, – я бы хотел попросить тебя, чтобы здесь никому не стало известно о…наших отношениях там, в Арсворте.

– Отношениях? – это резануло еще сильнее, чем сказанное раньше о Лешике и квартире, на секунду не хватило воздуха и в горле встал сухой комок. – Отношения? А разве у нас были какие-то отношения, господин Крайден? Вы…вы что-то перепутали. Извините, я пойду в свою комнату. Когда надо будет ехать на суд, сообщите мне. Всего хорошего.

Орвилл дернулся, но остался сидеть, закрыв глаза, а я вышла, стараясь не налететь на что-нибудь по пути. Надеюсь, Мирина не стояла посреди коридора, потому что от слез и обиды я вообще ничего не видела.

Слезы высохли быстрее, чем я думала, оставалось только лежать на кровати и размышлять о случившемся. Поначалу я была уверена, что причиной размолвки послужили наши препирательства в конце, а именно мое мнение о здешних порядках. Ко всему прочему я еще и Лиенвира сюда притерла, что подтвердило негативное отношение к их родоплеменному строю, да и сам Орвилл немало удивился моей осведомленности об этом факте из жизни Эллентайна. Не надо было говорить об этом, но слово назад не засунешь, как бы не хотелось. Я вон тоже чуть ли не с пеной у рта доказывала, что у нас вовсе не так уж плохо, как показалось наблюдателю со стороны, аж на кресле подпрыгивала да отвар глотала, а Крайден сидел, как замороженный, только слова цедил сквозь зубы. Может, у него аутотренинг так лучше проходит? Наверное, привык у себя на службе со всеми спокойно разговаривать, и здесь так же себя повел…

Погоняв воспоминания, я все же пришла к выводу, что отношение Орвилла изменилось гораздо раньше, чем произошли вышеупомянутые препирательства, только я этого поначалу не заметила, искренне радуясь встрече. Оскорбился, что сбежала и бросила его одного без сознания? Да, признаю, надо было еще побегать в том тумане, тогда бы я все равно его нашла, но ведь та парочка бежала явно за мной, а не за ним! Смалодушничала, а теперь пытаюсь оправдаться перед собой? Осознавать подобное в отношении себя было чрезвычайно неприятно, но деваться было некуда и я сделала для себя заметку при ближайшей возможности все-таки поговорить об этом с Орвиллом. Может быть, он действительно не хотел, чтобы здесь было что-то известно о нас, но зачем было так холодно об этом говорить? Мог бы и по-человечески объяснить, я вполне в состоянии понять, когда со мной разговаривают, поясняя причины. Да какие там причины, что я о себе возомнила? Сама повесилась на Крайдена, он-то и шага навстречу не сделал, не была бы под действием трех бокалов, ушла бы тогда из его кабинета восвояси и все было бы нормально! На кой ляд я ему нужна, это он правильно рассудил, одна морока со мной и только. Воспитание другое, для меня тут все чужое, да и находиться мне в Лионии осталось всего ничего, только до заседания Совета. Силой меня тут удерживать не станут, дадут медаль или почетную грамоту и досвидания, Валерия Павловна, адью, только спасибо не забудьте сказать, что спину вам в порядок привели да лысину зарастили!