Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 104 страниц)

Веревки на самом деле были целыми канатами, за которые очень удобно было хвататься руками, только вот проклятая раскачка всего сооружения приводила к практически предынфарктному состоянию! Со стороны все казалось так просто – передвинул ноги, потом руки, а на деле от страха сжималось все внутри и было невозможно оторвать ногу, чтобы сделать следующий шаг…это Индиана Джонс бегал по таким мостам, как обезьяна, а я бы лучше ползком да в обход!

Десять метров ущелья показались мне десятью километрами и на противоположный берег я буквально свалилась, боясь оглянуться назад.

– Ну как, жива? – хрюкнул Орвилл, уже давно сидевший на первой ступеньке подъема. – Не самая удобная переправа, но в таких местах других и не делают. Садись, отдохни, – он пододвинулся на ступеньке, освобождая место рядом.

– Страшно, – прислонившись ему к плечу, я вспоминала то, что сказал мне провидец, и меня взаправду передернуло от того, что должно было произойти совсем скоро.

– Это не самое страшное ущелье, берега не осыпаются и мост вполне нормальный, – Крайден воспринял мои слова вполне естественно как последствия переправы. – Есть и похуже места, чем это.

– А тут тоже водится какая-нибудь дрянь типа вчерашних дейтов? – ноги еще тряслись от напряжения и двигаться никуда не хотелось. – У озера вроде все так хорошо было, пока темнота не упала, может и тут нечисть караулит зазевавшихся путников?

– Может и караулит, – как-то легко согласился Орвилл, рассматривая противоположный берег, – но пока я ее не чувствую. Разве что нас нечистью считать?

– Ага, особенно тебя! – фыркнула я от смеха. – Будешь караулить добычу на этой стороне или на той? Или тебе все равно, где ее жарить?

– Где поймаю, там и съем, пока не убежала!

Осмотревшись в поисках предполагаемой добычи, я бросила осторожный взгляд на оставленный берег. Нет, никого…пока никого…

– А этот путь единственный или с другой стороны к кристаллу тоже можно подойти? Ты не знаешь? – дернула я Крайдена. Если обрубить этот мост, то восстановить его будет сложно, но еще хуже, если это единственный путь. Только с того берега можно перекинуть стволы, а с этого назад не переправиться…

– Не знаю, я тут первый раз…а ты не хочешь возвращаться этим путем? По-моему, особо страшного ничего нет, да и мост прочный, а дорогу к порталу отсюда я запомнил хорошо.

– Опять через пещеру провидца? О чем спрашивать тогда будем?

– Вряд ли мы ее найдем, – рука Орвилла обняла меня за плечи, – скорее всего мы пройдем мимо и не заметим ее. Я совершенно уверен, что она открылась только для нас и никто больше не найдет ее в этом месте. Старые предания и древние хроники так давно не упоминали о тех, кто сам приходил в это святилище, потому и не на кого было ссылаться. Если бы кто-то там побывал, то рассказы об этом пролетели бы не только над Лионией, но и над другими королевствами. Описывали бы и гору, и белые камни, и поляну перед входом, а уж более всего – обстановку в самом святилище. Наворотили, конечно бы, лишнего, но при желании можно понять, что в таких рассказах правда, а что вымысел рассказчиков. Мне будет что рассказать по возвращении, тем более, что я был не один и ты всегда сможешь подтвердить мои слова, верно?

Да, мы были там вместе, только вот подтвердить я уже скоро ничего никому не смогу. Мне надо собраться с духом и преодолеть это последнее расстояние, но сперва дождаться… дождаться тех, кто идет за нами, о них говорил провидец, иначе я навсегда останусь тут. Стало грустно, как всегда бывает при расставании навсегда с теми местами, которые вдруг неожиданно полюбились в незапланированной поездке. Немножко горько уходить из этого мира, но у меня другая жизнь там, куда не долетают даже мысли и та жизнь для меня родная и привычная, а здесь я никто, я фантом, призрак, отголосок чужой души. Хорошо, что под конец пути мы с Орвиллом смогли найти общий язык и я не уйду отсюда, источая ненависть и злобу. Он вернет себе нормальный вид, а с Дайлерией как-нибудь разберутся и без меня. Что она там такое натворила, у меня дома? Одно хорошо, она жива, значит, я тоже буду жить, вспоминая произошедшее в Лионии как замечательный сон или ожившую фантазию…

– Что случилось? – тревога Орвилла передалась мне и я прислушалась. – Что-то не так?

– Да, я слышу…точнее, чувствую, – вскочив на ноги, он всматривался в противоположный берег ущелья. – Лерия, поднимайся, нам надо быстрее уходить наверх!

Ну вот, начинается…я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться и ничего не перепутать из услышанного в святилище. Спокойно…спокойно…тогда все получится!

– Орвилл, не надо бежать, – дернула я за мешок, – надо обрубить веревки, чтобы они не перешли на этот берег. У тебя с собой нож, давай, руби, ну руби же скорее, иначе мы не успеем подняться даже до первой площадки!

– Лерия, что ты знаешь? Ты не все сказала мне? – он не спешил доставать нож, смотря то на меня, то на приближающиеся фигурки на той стороне.

– Да…но сейчас обруби этот мост, а потом там, наверху, я расскажу тебе все! Ну руби же его скорей, прошу тебя!

Несколько взмахов тяжелого ножа сделали свое дело – ближайшие дощечки с глухим стуком полетели вниз, волосатые канаты еще поизвивались некоторое время во влажной дымке и тоже бессильно повисли вдоль противоположной стены. Теперь оттуда никто не переберется и не ударит в спину. Наверх, скорей наверх!

Фигурки неизвестных преследователей были уже хорошо видны через редкий ряд темных елей, они ускорили шаг, а мы уже поднимались по круто вырубленной лестнице, заворачивающей влево. Не таким глубоким был сделан этот подъем или те, кто его делали, были гораздо меньше нас ростом, но на фоне темно-серого камня мы очень хорошо были видны издали. Трое людей заметили нас и теперь уже бежали не к месту обрубленной переправы, а параллельно нашему движению по своей стороне ущелья, которая постепенно поднималась лесистым склоном.

– Лерия, скорей сюда! – рявкнул сверху Орвилл, первым выскочивший на открытую площадку у подножия вертикальной скалы. – Ну, скорей же, сейчас за поворотом мы уйдем по другой лестнице и они не достанут нас!

– Бегу, я бегу за тобой! – вылетев на площадку, я повернула следом за Крайденом направо, в обход выступающей части и встала на первую ступеньку, чтобы он видел, что я сзади…спасибо тебе, Орвилл, ты довел меня до этого места, дальше ты пойдешь один…

Я бросила последний взгляд на широкую спину в темной рубашке, закусила губу и повернула назад. Все, я пришла, провидец описал это место очень четко, я ничего не перепутала. Надо только сделать последние шаги и встать спиной к скале, чтобы те, на другой стороне, увидели меня. Они будут думать, что бросают заклинание в Дайлерию, она маг, она будет здесь сама бороться за свою жизнь, а я вернусь…почему замерли все звуки там, куда уже успел подняться Орвилл? Он не должен возвращаться…что это стекает с камня около плеча… неужели они промахнулись, провидец же говорил, что все должно произойти мгновенно и не будет ни страха ни боли! Понимание происходящего пришло мгновением позже – я слишком долго смотрела вслед Крайдену и опоздала на доли секунды, чтобы занять указанное провидцем место у подножия скалы…

– Лерия! – в одно целое слился крик Орвилла с пролета лестницы, бухающего сапогами за поворотом, тонкий взвизг на уровне ультразвука и острый удар в левую половину груди. Поначалу я даже удивилась, почему все говорят, что это так больно, я же стою и ничего не чувствую, только вот почему-то в ногах нарастает слабость и надо прилечь немного, чтобы она прошла, мы же так долго шли…

– Лерия, – чьи-то руки подхватили меня, не давая улечься прямо на открытой площадке под скалой и яркое солнце закачалось во все стороны, а внутри стала нарастать боль, захватывая все вокруг, – зачем ты вернулась? Я же видел, что ты пошла за мной! Зачем ты это сделала?

– Б-больно, – я попыталась показать, где больно, но Орвилл не дал мне поднять руку и положил свою на место удара, произнося речитативом непонятные фразы. Боль не ушла, она свернулась внутри, ожидая своего часа. – Он…обещал, что все…будет быстро…

– Кто обещал? Лерия, кто? Провидец?

– Да…только так…я могу…уйти… – ноги начали леденеть, а внутри что-то мерзко забулькало и стало не хватать воздуха.

– Ты все знала и молчала! Но был же другой путь, зачем ты согласилась на это? Я бы помог тебе, надо было только подождать…Лерия, ты слышишь меня? Подожди, не умирай, я остановлю кровь и попытаюсь стянуть рану, моих сил хватит на это!

– Нет… – изнутри поднималась густая влага и говорить было труднее с каждой секундой, – не удерживай меня…он сказал…чем быстрее я здесь…буду жить…там…

– Лерия… – голос Орвилла упал до шепота или я уже не слышала его?

– Жаль…не увидела… – боль вырвалась и уже стала ломать все поставленные им преграды, а перед внутренним взором стали проноситься картинки-воспоминания всего, что произошло со мной в этом мире. За доли секунды я пережила заново все с первого пробуждения в комнате Дайлерии, весь путь, проделанный с Орвиллом до последних шагов по лестнице и удара от наших преследователей. С трудом подняв правую руку, я погладила по заросшей редкой шерстью морде дрожащими пальцами, прощаясь с моим спутником.

– Что не увидела? – Орвилл наклонился почти к самому лицу так близко, что заслонил собой все вокруг.

– Как ты…выглядишь… – хотелось еще много чего сказать на прощанье, но внутри взорвался жидкий вулкан, не давая возможности последнего вздоха, и все вокруг заволокло чернотой.

Темно, Вокруг все темно, только вдали проглядывает светлое пятнышко. Откуда в этой темноте такой далекий свет? Пятнышко приближается, расширяется, неожиданно заполоняет собой все пространство и неестественно яркий свет режет глаза.

– Бу-бу-бу…бу-бу…бу-бу-бу… – гудят вокруг.

Кто это гудит, почему я их не понимаю?

Свет очень размытый, это даже не свет, а полумрак, что-то пищит рядом. Непонятно, открыла я глаза или нет?

Мерный писк раздражает, но заставляет задуматься, где я и что вокруг? Опять свет, на его фоне движутся тени, нет, уже не тени, это люди…

– Она очнулась, смотрите, Сергей Валентинович!

– Да, вижу, зрачки реагируют на свет. Поздравляю нас, Светочка!

Светло. Писк, так раздражающий меня, где-то за головой, но туда не дотянуться и даже не посмотреть. Кто-то ходит рядом…встать бы, да пройтись тоже…почему никак не пошевелиться… а-а-а-а, больно!

– Валерия, ты слышишь меня?

– У-у-у-у…

– Больно?

– Ы-ы-ы-ы…

– Раз стонешь, значит очнулась! Давай-ка укольчик сделаем…вот так, хорошо…

– Где…я…

– В реанимации, где ж еще! Сейчас спи, тебе больше спать надо, раз очухалась и говоришь, значит, жить будешь!

В палате, куда меня перевели из реанимации, лежали еще три женщины, которых я слышала, но не видела. Лежу и лежу с закрытыми глазами, потому как на свет даже смотреть больно, да и не хочется особо. Впрочем, есть тоже не хочется, только что пить мне что-то подсовывали, а то пересохло все в горле.

– Лера, ты живая? – это Лида, голос у нее тонкий и она обязательно поутру спрашивает меня, пока я не откликнусь.

– Живая, живая, – вставать я еще не могу, но вчера под вечер уже села самостоятельно.

– Доброе утро, девочки, – басит Таня, – как спалось?

– Ты храпела, никакого сна нормального! – брюзжит Лариса фальцетом. – Хоть наушники одевай!

– Лариска, кончай заводиться, лучше кипятильник воткни, чайку попьем, – добродушно гудит Таня, – вон и Лера уже садилась вчера, ей тоже нальем! Лер, а к тебе чего никто не ходит? Не знают, что ли, что ты на том свете побывала?

– Да некому ходить, – я так и лежу с закрытыми глазами, шевелиться пока лень, – мама у меня далеко, а у подруг свои дела.

Маме пока что не сообщали ничего. Сперва просто не знали ее адреса, а когда нашли, то я уже очнулась и переехала в эту палату, упросив врачей не травмировать родительницу. Жива и хорошо, вот уже на поправку пошла, вчера села, сегодня ноги на пол спущу…

Привезли меня сюда по Скорой, как рассказал лечащий врач Петр Сергеевич, поскольку я попала в аварию. По их мнению отделалась я достаточно легко – сломала стопу, руку, получила легкое сотрясение мозга и сдвиг позвонков. Это не считая мелких и крупных порезов, а также разбитой головы со стороны затылка, куда наложили четыре шва. Что было причиной аварии, мне не сказали, пояснив, что надо с этим вопросом идти в ГИБДД, от чего у меня заныло во всех местах сразу – а ну как я оказалась виновницей ДТП и там еще люди пострадали? Самое противное было то, что я ничегошеньки не помню – ни аварии, ни поездки, ничего. Пусто в голове совершенно и как бы я ни напрягала память, кроме разноцветных всполохов и взрыва боли не получала ничего.

– Лера, да ты не тушуйся так, – успокаивала меня Таня, поедая гигантский бутерброд с шинкой и сыром, – если бы там еще пострадавшие были, менты уже плясали бы у твоей палаты, точно говорю! Игорь-то мой так сразу и спросил, был у тебя следователь или нет? Ты уже который день из реанимации? Пятый? Да они без мыла и в реанимацию лезут, коли дело есть, а у тебя вряд ли…Ну хочешь, Игорь будет посвободней, узнает, что там у тебя произошло?

– Боюсь я, Тань, – лежать я уже не могла, ходила потихоньку по стеночке и держась за кровати, прихрамывая и стеная про себя, – ладно если одна влетела, а то ведь и со мной кто-то ехать мог! Одного не понимаю, я всегда так аккуратно ездила, не гоняла, как сумасшедшая, а тут по мне как будто танк проехал…

– Может и под грузовик влетела, – встряла в обсуждение Лариска, – наберут туда узбеков да таджиков, а они права покупают только, вот тебе и подарок на дороге. У меня так сосед-пенсионер до дачи не доехал, все «копейку» свою холил, а на него абрек выскочил на мусорке…хорошо хоть дед живой остался! Абреку-то что, а у соседа сердце прихватило, да и денег ему на новую машину не накопить больше…у-у, чертово племя! – погрозила она кулаком в пространство.

– Как самочувствие, Валерия Павловна? – жизнерадостно интересовался Петр Сергеевич на обходе и за его спиной виднелись еще несколько человек в белых халатах, с интересом вытягивающие головы в мою сторону. – Повезло вам, девушка, даже переломы у вас несолидные какие-то, – засмеялся он, полуобернувшись к своей свите, – из машины ее едва достали, думали, что труп там, а у нее, представляете, даже серьезного перелома нет ни одного! Так, трещинки какие-то, дома бы похромала и не заметила, но гипс все-таки наложили…не чешется?

– Чешется, – созналась я, пытаясь забраться пальцами правой руки под оба гипса, – и сзади чешется…

– Там, Валерия Павловна, шрамчик небольшой у вас, – пояснил врач, – немного волосы выстригли, но это дело поправимое, отрастут. Не дергает там ничего? Скоро швы снимем, все в порядке будет. Руками туда не лазайте, хорошо? А спина как себя ведет, встаете сами или подружки по палате помогают?

– Сама встает, – отозвалась Таня, – мы уж думали, неделю пластом будет лежать, да куда там! На второй день уже загоношилась, чуть ли не в туалет сама собралась бежать!

– Сама встаю, только медленно очень, – заныла я и попыталась сесть, но врач замахал руками, призывая не делать таких глупостей, – да и хожу, только держась за стенки…

– А вам уже бегать хочется? – настроение у Петра Сергеевича было хорошее и он подозвал одного из белых халатов за своей спиной. – Молодой человек, вы, кажется, что-то доказывали недавно про необходимость массажа и просмотра в обязательном порядке позвоночного столба после любой травмы? Вам предоставляется прекрасная возможность доказать свою точку зрения.

Судя по виду, вытащенный из общей массы белый халат уже пожалел о своей настойчивости в споре с вышестоящим начальством, но медсестра занесла требование лечащего врача в блокнот и осмотр болезных потек дальше.

– Ходить, как я понимаю, вы еще сами наверх не можете, – процедил сквозь зубы парень и громко вздохнул. – Ладно, на каталке привезут…

Несмотря на свою ершистость и постоянное недовольство всем окружающим, у Николая, как звали парня, оказались неплохие руки, а в совокупности с рентгеном спины он быстро определил, что и где сдвинулось в результате аварии.

– Основная проблема со здоровьем у девяноста процентов населения возникает именно из-за проблем с позвоночником, – читал он мне очередную лекцию, проходя пальцами вдоль спины. Там все время что-то щелкало и к концу сеанса кожа горела огнем, а вставала я с его стола с большим трудом. – Даже малейший сдвиг вызывает зажимание нервов, а как следствие – отек, боль и воспаление. Со временем позвонки пристраиваются жить в новом для них положении, отек спадает и боли уходят, а вам кажется, что все прекрасно и лечиться больше не надо. Но, к сожалению, это совсем не так, начинают изменяться хрящи и дело может дойти до инвалидности, если за это во-время не взяться. Поначалу вернуть позвонки в первоначальное положение будет очень болезненно, опять сдвиг, боли, отеки, но другого пути нет…лучше уж потерпеть вправление позвонков и жесткую фиксирующую повязку, чем операцию!

– После ваших сеансов я даже поднималась с трудом, – прогудела я из-под сложенных рук, – по всей спине прошибало, а ночью не перевернуться было!

– А что вы хотели? Даже если после аварии нет видимых травм, то позвоночник надо проверять все равно, – менторским тоном поучал меня Николай, попутно присовокупляя к рассказам врачебные байки для поднятия настроения. Смеяться над незадачливостью врачей и пациентов мне не хотелось – боль то и дело стреляла по спине, заставляя дергаться и постанывать. – Вы вот даже не помните, была ли у вас боль сразу после аварии?

– Не помню, – согласилась я, – я до сих пор ничего не могу вспомнить, что со мной произошло. Петр Сергеевич сказал, что переломов мало…

– Шутник, – бросил Николай сверху, – лучше руку или ногу сломать, чем позвоночник! Судя по характеру ваших травм, был сильный удар обо что-то, как следствие этого – резкое торможение, а для позвоночника это уже оказалась непосильная нагрузка. Ремешок-то не зря требуют накидывать, а вы, скорее всего, без него лихачили, вот вам и результат налицо. Хорошо еще, что через лобовое не вылетели, Валерия Павловна, тогда все куда как хуже могло быть! Получается, что вы согнулись, позвонки резко вдавились друг в друга, плюс по затылку что-то ударило…шрам-то приличный получился. Вы днем больше ходите или лежите? – неожиданный вопрос поставил меня в тупик.

– Не знаю, по-моему примерно одинаково получается и лежать и ходить. Вставать трудно, поднимаюсь только перебирая руками по спинке кровати, ложиться тоже больно, но если уж встала, то стараюсь двигаться…или надо лежать больше? – внутри зрел нешуточный испуг, что я делаю все не так и тем самым отодвигаю свое выздоровление на неопределенно долгий срок.

– Ни в коем случае! – Николай для убедительности даже повысил голос и поднял руки со спины, от чего тут же мерзко заныло где-то в пояснице. – Лежать неподвижно для вас сейчас путь к инвалидности, запомните это! Без сильного мышечного корсета вам ничего не поможет, что бы там не говорили по этому поводу! Спортом занимались, Валерия Павловна? Можете не отвечать, вижу, что мышцы есть, но слабоваты для данного случая. Хотя у других и такого нет, спину смотришь, а там кожа да кости, позвоночный столб поддержать нечем. Отсюда и сдвиги позвонков, остеохондрозы в двадцать лет и боли, которые лечат лишь уколами. Плавать надо больше, наклоны делать, упражнения специальные…потом покажу, какие!

– Плаваю я и так, если есть возможность, вроде и работы физической не чуралась, – попыталась я оправдаться в глазах врача.

– Мало, мало этого, – припечатал он, – не будете заставлять мышцы работать, не выздоровеете, помяните мое слово! Сейчас я вам помогаю, но потом вам придется делать это все самой, причем каждый день. Снимки вашей спины я видел, томографию изучил…кстати, руки-ноги болят?

Прислушавшись к себе, я пока не смогла ответить на этот вопрос. Болело все по очереди, ныла спина, то и дело отдавало болезненными ощущениями во все стороны и вычленить что-то одно было практически невозможно.

– Да наверняка отдает вам в руки, – Николай закончил сеанс и плотно обернул меня простыней, – только вы пока не замечаете этого. Если почувствуете, не пугайтесь – со временем боли пройдут, но потерпеть придется. Вас будет лечить только время.

– Но само же все не пройдет? – охая и кряхтя, я кое-как сползла со стола, боясь сделать лишнее движение. – Еще что-то надо, кроме массажа?

– Конечно надо, – кивнул врач, – сперва анальгетики попринимаете, чтобы спать можно было, есть еще кальциесодержащие препараты, я вам напишу название, тоже будете принимать. Хорошо бы на Мертвое море поехать или на худой конец в Египет, на Красное – для вашего состояния это сейчас был бы наилучший вариант. В Чехию, в Теплице, там санатории просто созданы для ваших проблем. Но к нам надо пока ходить постоянно, без массажа вам выздоровления не видать. Учтите, что только постоянный приток крови к пораженным местам стимулирует быстрейшее зарастание всех переломов и восстановление нервных окончаний. МРТ вам не делали? Я напишу направление, надо будет обязательно пройти, чтобы иметь полную картину ваших проблем. Нервные пучки могут быть травмированы…да скорее всего, так оно и есть, но почувствуете вы это позднее, когда будете жаловаться на боль в руках. Для того, чтобы избежать лишних неприятностей и начать восстановление как можно быстрее, не бросайте дело на полпути, когда выйдете из больницы. Вам сперва может показаться, что с вами все в порядке, но это лишь видимость, а сама проблема никуда не уйдет.

Из больницы я вышла в таком виде, что краше в гроб кладут и приехавшие за мной Ленка с Мишкой только отводили в сторону глаза, стараясь не очень удивляться. Впрочем, болеть никогда никому удовольствия не доставляло и сам процесс тоже не приносил особых радостей, почему я должна была быть исключением из правил?

– Лер, мы просто все в шоке были, когда узнали, что ты в аварию попала, – Ленка не оборачивалась ко мне с переднего сиденья, только встречалась глазами в зеркале заднего вида и тут же тяжело вздыхала. – Честно говоря, я была уверена, что у вас свадьба с твоим парнем, а тут все наоборот получилось…Фатеевна сказала, что никого не возьмет на твое место, так что ты за работу не беспокойся, приходи спокойно назад…

– Спасибо, – я придержалась рукой при толчке, охнув от неожиданной боли в спине. – Если я еще и без работы останусь, то уж лучше сразу повеситься! Так что всем передай мою искреннюю благодарность и обещание выйти сразу же, как смогу.

– А что еще у тебя, переломы есть? – Мишка видел жесткий лангет на руке и хромоту, но меня больше всего беспокоила спина.

– Это не переломы, трещины и то небольшие, – пристроившись поудобней, я перевела дух, – заживут и не вспомню, что и были. По затылку что-то ударило, там швы накладывали, но самое поганое – позвоночник. Удар был сильный, получился компрессионный перелом…

– Ох ты ж мать твою! – Мишка выругался так забористо, что Ленка удивленно воззрилась на него. – Знаю, что это за дрянь, у нас парень один тоже в аварию попал, пришлось потом операцию делать все равно. Правда, он вообще чудом живой остался, спасатели сами удивлялись, когда его вырезали из машины…под грузовик влетел, понимаешь? Гнал по трассе, а как обгонять стал, на встречку вышел, перестроиться не успел ну и разбился…Ноги переломал и спину, полгода пластом лежал.

– Намекаешь, что я легко отделалась?

– Не намекаю, а прямо говорю. Девятка твоя уже на запчасти разобрана, специально ездил туда посмотреть, что да как…жалко, но жизнь-то дороже! Ты вон три недели отвалялась и почти новенькая вышла, даже своими ногами. А как влетела-то, помнишь?

– Ничего не помню, Миш, – меня опять тряхнуло, от чего левую руку прошила тупая боль. Ну вот, начинается то, о чем предупреждал Николай, а что дальше будет? Буду с палочкой ходить, боясь сделать лишний шаг? – Не спеши пожалуйста, а то мне каждая кочка бьет по живому… Миша, направо сворачивай и на объездную выезжай.

– Зачем на объездную? – удивилась Ленка, – тебе же в центр надо…

– Не живу я больше там, – и в ответ на два вопросительных взгляда пояснила, – я теперь в Саперном живу. Только вы не наседайте с вопросами, а то мне даже говорить долго невозможно, голова болеть начинает.

– Лера… – растерянно протянула Ленка, бросив ремень и повернувшись ко мне, – Лера…что произошло? А парень твой где? У тебя квартира была такая…ох ты ж мать твою, – она в испуге закрыла ладонью себе рот, но во взгляде читалось непритворное сочувствие, – Лерочка, как же так получилось? Это из-за него все произошло, да?

– Ленка, ну что ты в душу лезешь без мыла? – одернул ее Мишка, – ты же видишь, ей и без того плохо, а ты со своим любопытством по живому ковыряешься! Захочет, сама расскажет, не захочет, значит не будет рассказывать. Не лезь, сказал! – рявкнул он на Ленку, которая раскрыла рот для очередного вопроса. – Лера, ты лучше скажи, может, чем помочь надо?

– Спасибо, ребята, – вспоминать все происшедшее было невмоготу, но и вешать на них свои проблемы я не имела права. – Вы довезите меня только, желательно в целом виде!

– Там магазины у вас есть какие-нибудь? – Ленка заткнула свое любопытство подальше и вспомнила про насущные проблемы. – У тебя дома, наверно, шаром покати?

– Да уж это точно, – прикинула я время, в течение которого не появлялась дома. – Если что и было, то все стухло…

– Мишка, с КАДа где съезжать будешь? – она закрутилась во все стороны, рассматривая дорогу, – за вантовым мостом?

– Да, через Рыбацкое поедем, там можно зайти куда-нибудь, пока не вечер еще, – он повернул направо, съезжая с объездной и я стала рассматривать знакомые места, прикидывая, сколько времени мне еще придется пролежать дома.

Мишка с Ленкой подавили еще раз свое изумление, увидев воочию мое новое обиталище, причем если Мишка был больше удивлен отдаленностью поселка, то Ленка вспоминала мою старую квартиру и тихо охала и материлась при сравнении ее с комнатой. Для меня самой этот контраст уже не был столь ошеломляющим, как в первые дни моей жизни здесь, все последующие события стерли остроту утраты квартиры из памяти, осталось лишь сожаление об утраченном. Дом встретил нас хлопаньем рассохшихся дверей, сквозняком из щелей по дощатому полу в коридоре и урчаньем в туалете, откуда несло запахом канализации и ржавой водой. Лампочки в коридоре горели через одну тусклым светом и в первую минуту я никак не могла вспомнить, какая же из коричневых дверей – моя. Ядовито-синие обшарпанные стены давили на подсознание, напоминая бесконечный туннель, из которого никак не найти выхода. Впереди хлопнула дверь и нескладная фигура зашаркала ногами в сторону кухни, но повернулась и направилась в нашу сторону, позвякивая чайником.

– Кого ищете-то? – спросил обитатель здешней «вороньей слободки» и глухо заперхал, всматриваясь в нашу троицу. – Не из жилконторы часом…ух ты, Лерка, ты, что ли? Надо же, приперлась…чего это с тобой приключилось, а?

– Из больницы она, не видишь сам, – Мишка неприязненно посмотрел на подошедшего, переложив в левую руку пакет с моими вещами, – и так едва живая, а ты с расспросами лезешь! Лер, ключи где у тебя?

– Не помню, – я тряхнула карманы куртки, хотя совершенно точно знала, что никаких ключей у меня с собой нет, как нет мобильника, сумки и даже документов. Права и все документы на машину были у ментов, со мной в больницу приехал только паспорт, весь измятый и заляпанный грязью. Что носила с собой Дайлерия, мне еще предстояло выяснить, как и узнать, что же произошло с ней на самом деле. – Нету ключей, Миш, придется новый замок вставлять, а этот сломать…

– Чего его ломать-то, – загнусил подошедший, в котором я с трудом признала малознакомого мужичонку, зачастую пившего вместе с Лехой, – ща ножом откроем, там и ключи запасные поищем! Чего стоишь, забыла, что ли, какая дверь твоя? – хихикнул он, дыхнув старым перегаром. – Ну пошли, напомню, так и быть…а то неровен час Люська заявится, так она тебе живо припомнит все, еще раз в больницу угодишь!

Слова мужичонки, имя которого я с трудом вспомнила, навевали уж совсем неприятные мысли и добавляли еще проблем к имеющемуся у меня списку. С Люськой у меня были вполне нормальные отношения до этого времени – она стреляла у меня сотни до получки, делилась переживаниями и конфликтов с ней я не имела. Не подруга, которой можно поплакаться в жилетку, но вполне нормальная деваха, которой не слишком повезло в этой жизни, по-своему честная и добрая, несмотря на все трудности. Терять взаимопонимание с ней мне не хотелось, а Генкины намеки заставляли опасаться встречи с ней.

– Чего смотришь, как неродной? – Гена шумно почесался и толкнул дверь ногой, отодвинув Мишку в сторону. – Ща мы ее… – прихватив чайник, он удалился за одну из таких же коричневых дверей, откуда очень быстро вышел, держа в руке нож, обмотанный изолентой. – Учись, как двери надо открывать! – просипел он через несколько минут, – Лерка, с тебя пиво!

То, что встретило меня в комнате, носило вид натурального бомжатника. Грязная посуда, окурки, утопленные в стаканах и кружках, липкие лужи на полу, почему-то включенный комп и в довершение всего – куча грязного постельного белья около окна за диваном. Пройдясь до этой кучи, я почувствовала странный запах, но докапываться прямо сейчас до его источника не было ни сил ни желания.

– Лера, – Ленка озиралась вокруг, боясь дотронуться до чего-либо руками, в которых она держала пакет с продуктами, – а холодильник-то у тебя работает?

Я вполне понимала сейчас ее состояние, даже можно сказать больше – я тоже боялась дотронуться сейчас хоть до чего-то в этой жуткой комнате из опасения подхватить какую-нибудь заразу. На работе я выглядела всегда на «пять», поддерживая уровень своего имиджа всеми силами. Макияж, маникюр, вся одежда чистая и аккуратная, а обстановка в комнате носила такой диссонанс с моим видом, что я не верила своим глазам. Объяснять всем, что в этой комнате столько дней жила не я – бесполезно, все равно не поверят. Было очень страшно начинать расспрашивать о том, что тут происходило…

– Лер, – Ленка наконец пришла в себя, сдернула с дивана грязное белье и бросила его в кучу на полу, – давай ты присядешь пока сюда, а я помою кружки и приберусь маленько. Миш, не стой столбом, бери чайник и топай на кухню, заодно и посмотришь, кто тут чем дышит. Значит, тут ты теперь и живешь…

Лежа на диване, я отрешенно смотрела, как Ленка сгребает в таз заплислые остатки со стола, собирает мусор в мешки и таскает грязную посуду на кухню, громогласно поругиваясь с теми соседями, кто повылезал в коридор. Было стыдно за все безобразие, оставленное мне, но сделать я ничего не могла, кроме как принять анальгетики и дожидаться, пока они подействуют. Вернулся с кухни Мишка с чайником, Лена помыла стол, убрала продукты в холодильник и присела рядом со мной, поглаживая по руке.