Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 104 страниц)

– Повторяешь за мной, слово в слово. Одна ошибка и ты умрешь. Поняла?

Я кивнула и цепь еще немного ослабилась.

– Принести сюда,

– П-принест-ти с-сюда…

– Одежду для меня,

– Од-дежду д-для меня…

– Лошадь,

– Л-лош-шадь…

– Мой походный мешок,

– М-мой п-походный м-мешок…

– Плащ с капюшоном,

– П-плащ с к-капюшоном…

– Нож в ножнах подлиннее,

– Н-нож в н-ножнах п-подлиннее…

– Простите, госпожа Дайлерия, – осторожно шевельнулся Никомус, где-то среди зрителей неудавшегося спектакля, – какую вам одежду и плащ принести?

При этих словах цепь моментально перехватила мне горло, лишив возможности говорить, а вилт за спиной рыкнул в ухо:

– Не мне, а ему. Живо!

– Не мне, а ему. Живо, – послушно повторила я, как только цепь была ослаблена.

– Сейчас-сейчас, – забормотал мажордом, делая какие-то знаки служанкам. Девушки осторожно отходили задом к дому, поднимая руки ладонями кверху успокаивающим жестом.

– Мешок…какой изволите?

– Черный, кожаный! – голос вилта оглушил меня, но даже потрясти головой было невозможно, так сильно врезалась цепь в гортань.

Все так и стояли неподвижно, пока из замка приносили требуемые вещи, которые складывали кучкой прямо на каменных разогретых плитах. Вилт через меня потребовал сложить все в мешки и привязать к седлу, и я несколько воспряла духом, ожидая, что он сейчас отшвырнет меня в сторону, прыгнет и уедет, но действительность оказалась намного гаже, чем я предполагала…

– Лошадь подведите, – приказал вилт, зазвенел цепью сзади и опять натянул ее. – Иди вперед, – толкнул он меня, не отпуская ни рук. ни шеи.

Говорить было невозможно и больше всего я боялась, что при неосторожном движении он запросто сломает мне гортань, где уже было ощущение стоящего внутри камня. Руки он держал сзади своей лапой и острые когти царапали кожу при шагах. Было очень страшно, но он толкал меня к воротам и я послушно переставляла ноги, стараясь не делать резких движений. Сзади раздавалось цоканье копыт лошади, которая шла, судя по всему, следом.

В гробовом молчании мы так и вышли за ворота, куда я даже не успела выглянуть за эти три дня, повернули налево по убитой дороге и медленно пошли в сторону леса. Ни один человек не пошевелился, чтобы даже создать видимость сопротивления, такое впечатление, что они все мгновенно оцепенели и…ждали, что я сама расправлюсь с этим жутким созданием, а они только будут наблюдать со стороны за справедливым возмездием. Перед глазами промелькнул Деннель, Райшер, еще какие-то мужчины, спокойно взирающие, как вилт, которого только что собирались казнить, уходит по дороге…я ничего не понимала и от этого становилось еще более жутко.

Проклятый вилт немного ослабил цепь на горле и я смогла вздохнуть, но комок стоял в горле и боль все не проходила, а это уже настораживало всерьез. Руки он держал по-прежнему, как и схватил их с самого начала – сзади, оцарапанную кожу саднило и вдобавок заболели вывернутые плечи. Шли мы довольно быстро для нашего состояния, глядеть я могла только вперед, а куда глядел он и что делалось за спиной, было неизвестно. Поначалу я тешила себя надеждой, что вот сейчас раздадутся воинственные крики, нас нагонит топот копыт и все разрешится быстро и в мою пользу, но время шло, а благородных мстителей так и не было. За спиной постепенно оставались поля и перелески, солнце начинало клониться к закату и окружающий нас равнинный ландшафт начал подниматься. Дорога обегала с правой стороны подножие первого пологого холма, заросшего наверху жидким кустарником и медленно взбиралась на второй. Я попыталась посмотреть по сторонам, но увесистый толчок сзади прекратил эти поползновения. Дул горячий ветер, от которого слезились глаза и сохли губы, в его бесконечном потоке проносились жужжащие насекомые, где-то поблизости кричали птицы и шелестела сухая трава. Скорее всего, Дайлерии приходилось много ходить, раз я сумела пройти такое огромное расстояние пешком да еще и по жаре, но силы человеческие не беспредельны и усталость давала себя знать. Мы поднялись наверх и я перестала ощущать беспрестанное подталкивание. Что это может означать?

Вилт отпустил мои руки и они бессильно повисли вдоль тела, потом смотал цепь с шеи и загремел ею сзади. Раздался неприятный скрежет железа об железо, что-то хрумкнуло и звякнуло в стороне от дороги. Я боялась даже обернуться и посмотреть, что он там делает, ноги подкосились от усталости и, медленно опустившись на землю, я сперва присела, а потом повалилась набок. Бежать от него попросту не было сил. Сзади всхрапнула лошадь, я немного повернула голову, чтобы можно было посмотреть, что творится за спиной и увидела его спину, покрытую жесткой шерстью. Чуть-чуть изогнулась и поняла, что он отвязывает мешок от седла…садится на землю и начинает что-то искать в нем, глухо ворча себе под нос. Покопался в его недрах и…вытащил штаны и рубашку, принесенные по его требованию, рыкнул и натянул их на себя. Теперь он стал похож на человека, только очень волосатого и заросшего, почесал когтистой лапой жесткую растительность на голове и уставился на ту дорогу, по которой мы пришли сюда. Я осторожно приподняла голову, пока он не видел и тоже посмотрела назад.

Ветер относил в сторону клубы пыли, а на дороге стоял небольшой отряд в шесть-семь человек верховых, в одном из которых я узнала Деннеля, а остальные были стражниками из Арсворта. Ну наконец-то, они все-таки поехали за мной на выручку, они меня не бросили! Они просто не знают, как подобраться к вилту более незаметно и теперь раздумывают, увидя его на вершине холма!

Вилт глухо рыкнул и кинулся назад к мешку, потянул оттуда еще один мешок поменьше и высыпал его содержимое на землю. Толстые пальцы с острыми когтями перебирали высыпанную кучку незнакомых предметов, поднося их к морде и бросая назад на землю. Я подняла голову повыше, но он оскалил пасть и зарычал, показывая длинные клыки. Пришлось опять лечь в прежнем положении. Злить его не хотелось, пока он не в бешенстве, есть возможность прожить подольше, а там, глядишь, подоспеет Деннель и поможет мне убежать или как-нибудь нейтрализует это чудовище. Все равно, как он это сделает, лишь бы избавиться от присутствия вилта любым способом!

Тем временем вилт закончил инспектировать содержимое мешка и поднялся на ноги, держа что-то в лапах, на которых по-прежнему поблескивали два железных кольца. В два прыжка он преодолел разделявшие нас метры, тяжело плюхнулся рядом на зад и схватил меня за плечо так сильно, что я почувствовала длинные острые когти.

– Пус-сти, – дернулась я от боли, но он схватил за второе плечо, подтащил меня и усадил спиной к себе, откинув волосы с шеи. На этом я приготовилась к окончанию моего иномирного путешествия и надеялась на то, что если и будет больно, то очень недолго…

Почему-то вилт не начинал меня есть или рвать, а вот порцию очередных царапин от его когтей я получила, когда он что-то делал у меня на шее. Закончил, отодвинулся и по-кошачьи фыркнул сзади.

– Вставай и пошли дальше, – раздался глухой лязгающий голос за спиной совершенно нечеловеческого тембра.

Я поднесла руку к шее, ощупывая что-то чужеродное на ней. Вроде бы под пальцами была полоска тонкой мягкой кожи, плотно прилегающая и не мешающая ни дышать, ни говорить, без единого шва со всех сторон. Попыталась поддеть ее ногтями, поскрести, отодрать, но она сидела плотно и не поддавалась ни на что. Горло еще болело после того, что столько времени было пережато цепью и вместо слов изо рта вылетали только хрипы и кашель. Поднявшись на ноги, я посмотрела на полузвериную морду с толстыми щеками и пятачкообразным носом, но вилт повернулся и пошел по дороге вперед, ведя за собой лошадь. Это что, он больше не держит меня и я могу уйти? Зачем он тогда тащил меня с собой все это время? Надоела? Решил, что я невкусная? Испугался преследователей? Эти вопросы вихрем пронеслись в голове, пока я медленно отступала назад маленькими шажками, трясясь от страха, что он вот сейчас обернется и кинется…

Почему-то было очень жарко. Жарко и плохо, а на десятом крошечном шажке я поняла, что с каждым шагом шею начинает жечь больше и больше, а еще одного шага я уже не смогу пережить. Проклятье, это жжет тот ошейник, который вилт нацепил мне и только сняв его я смогу освободиться от этого жжения! Я дергала полоску кожи, пытаясь оторвать ее от шеи, скребла и царапала изо всех сил, но проклятая ленточка не желала поддаваться, а получеловеческая фигура с лошадью на поводу застыла впереди, не делая ни одного шага. Проклиная себя, я шагнула вперед, за ним, и жуткое жжение немного уменьшилось, вилт пошел вперед и оно снова обожгло кожу. Не в силах больше переносить эту боль, я прибавила шаг.

Когда на землю уже ложились густые сумерки, мы шли через лес, стоявший вокруг темной стеной. Вилт шел по-прежнему впереди, ведя за собой лошадь с мешками, перевешенными через седло, я брела позади него рядом с лошадью, опасаясь отходить куда-нибудь дальше пяти метров. Один только раз я попыталась присесть около густого куста на краю дороги и немного подзадержалась, но горло обожгло, как огнем, и я моментально подскочила и помчалась следом, поддергивая на ходу штаны. Вилт ни разу не обернулся, не сказал ни слова за все это время, да и у меня пока не получалось произнести ни слова, как бы я не старалась. Ужасно хотелось пить, но пока что мы не пересекали ни одной речушки и оставалось только облизывать пересохшие губы. Маленький отряд из восьми всадников так и следовал за нами на приличном отдалении, не отставая и не приближаясь.

К концу дня ноги ужасно устали, но если не думать о них, то можно шагать, обдумывая произошедшие события. То, что понятие «заложник» знакомо издавна и не только на благословенной Земле, я уже убедилась на собственном опыте. Как вилту удалось так лихо разбросать стражников и вырваться, было непонятно. Впрочем, еще более непонятно было и поведение окружающих, вспоминая, как они себя вели, я совершенно четко видела одну и ту же картину – они ЖДАЛИ, вот только чего? Дайлерия была магом, она сама говорила мне об этом, может быть, они ждали, что я сама справлюсь и ничья помощь мне не нужна? Но оставался еще Деннель, он тоже маг и его бездействие смущало и настораживало. Почему он ничего не предпринимал? Хотел, чтобы вилт растерзал меня и тогда убить его? Но я же еще была им нужна, сухощавый об этом говорил. Одни догадки без возможности хоть с кем-то поговорить и посоветоваться. Хоть прямо начинай с вилтом говорить…а что, там, во дворе, он говорил вполне разумно!

Я вспомнила ту шумиху в инете, когда обсуждали захват заложников в Москве, кажется, в театре «Норд-Ост». После того, как все закончилось, было очень много выступлений психологов, которые разбирали по косточкам сложившуюся ситуацию и учили, как правильно себя вести в подобных случаях. Одной из первых заповедей было утверждение, что нельзя ни в коем случае злить похитителей, надо спокойно выполнять все их требования и по возможности начинать с ними наводить контакт, то есть разговаривать о чем угодно. М-да, разговаривать-то я сейчас совершенно не могу, хорошо, если горло пройдет к утру. Вокруг уже почти темно, но мы так и бредем по дороге, не останавливаясь. Может, вилт видит, как кошка, но я уже раз сто споткнулась и только чудом не свалилась посреди дороги. Да и отряд сзади поотстал в темноте…

Пока я шла за ним сзади, накатило странное спокойствие. Почему-то мое положение перестало казаться мне безвыходным. Причины этого были абсолютно неясны и я прокрутила еще раз все события назад. Или я чего-то не понимаю, или на меня нахлынула апатия, когда уже абсолютно безразлично, что и как с тобой происходит. За три дня в этом мире произошло не так много событий… Вот! Ура! Я поняла! Сегодня – третий день моего пребывания тут, а Дайлерия сказала, что через три дня мы вернемся с ней «по домам», значит завтра утром я проснусь у себя дома, а Дайлерия очнется тут, рядом с вилтом… и тогда я ему не завидую, потому что зла она на него будет, ох, как зла! И что она с ним сделает, даже представить не могу, но очень хочу знать! Поскольку вилты – существа из плоти и крови, но без магии, то сопротивляться ей он не сможет, тут ему и каюк. Ну и поделом, пусть еще она на себя посмотрит, плечо в царапинах, шею до сих пор саднит, не дотронуться, горло болит…пусть, пусть она ему устроит веселую жизнь!

От таких мыслей настроение взлетело вверх, я даже заулыбалась в предвкушении того, какой подарочек получит вилт наутро и чуть не улетела головой вперед, споткнувшись на очередном камне в темноте. Вилт с лошадью сошел с дороги и направился к маленькой полянке, заросшей высокой травой, где пристроил лошадь к дереву и бросил на траву большую тряпку из седельного мешка. Покрутился на месте, сел на нее и замер, шумно втягивая воздух. Подходить к нему ближе пяти метров я не стала, прилегла на траву, устраиваясь поудобне, е и провалилась в сон.

Проснулась я от все нарастающего жжения в области шеи и никак не могла понять, что доставляет такой дискомфорт. Болели ноги и спина, шею жгло больше и больше, а вокруг царили серые сумерки, в которых плавал полупрозрачный туман. Охнув, я подскочила на ноги, озираясь по сторонам. В тумане неясным пятном двигалась лошадиная задница, удаляющаяся в неизвестном направлении, рубашка и штаны были влажные и неприятно холодили кожу. Шею обожгло огнем так, что я чуть не взвыла от боли и, потирая на ходу озябшие плечи, ринулась следом за лошадью, стараясь нагнать ее побыстрее.

Ожидание того, что я проснусь утром у себя дома, сыграло со мной злую шутку – идя следом за вилтом, я не могла понять, что произошло, почему я еще здесь и где, собственно, Дайлерия? Давя внутри зачатки паники, я мерно шагала по дороге, пытаясь прокашляться и выдавить хоть какие-то слова. Воды бы попить…При мыслях о воде во рту стало еще суше и противней, а проблема отбежать за кусты и вообще скоро не будет меня беспокоить.

Широкая дорога, по которой мы шли, сворачивала налево и между деревьями уже было видно огромное открытое пространство, но вилт свернул направо и пошел по широкой тропе, вьющейся между высоченными стволами. Идти сразу за лошадью было опасно – запросто поддаст копытами, пришлось еще поотстать и терпеть на шее горячий ободок.

Лес стоял вокруг стеной, тропа была прохожей и натоптанной, но когда тут проходил последний человек, оставалось загадкой. Даже если кто-то попался бы нам навстречу, то наверняка бы спрятался подальше, во всяком случае я бы так и поступила во избежание неприятностей. Если здешний народ знает, что такое вилт, то дураков нет связываться с ним, пусть он хоть гору золота везет.

Солнце уже давно взошло, мы шли молча по лесной тропинке и вдруг меня как резануло – за спиной не было никого, всадники с Деннелем во главе попросту пропали. Перепутали дорогу? Разоспались и отстали? Они же шли вчера за нами до темноты и устроились на ночлег…где? Я их не слышала, а вилт поднялся еще до рассвета… Неужели они решили, что преследование бесполезно и повернули назал? А я, что мне теперь делать? И куда он меня ведет? Вопросов было много, но отвечать на них было некому.

На лесную речушку мы вышли, по приблизительным прикидкам, где-то в середине дня. Тропа перелетала через нее узким мостом, сложенным из толстых бревен, и вилт потянул за собой упирающуюся лошадь, что-то приговаривая ей и ласково ворча. Животное поупиралось, но осторожно перешло на другой берег, где к воде спускалась широкая полоса влажной утоптанной земли. Я перешла следом за ними и ринулась в реку, черпая прохладную воду пригоршнями с плоского зеленоватого камня. Умыться, помыть руки, прополоскать рот и от души напиться – что может быть лучше свежей воды? Рядом пила лошаль, зайдя глубоко в воду, а вилт, стащив с себя штаны и рубашку, полоскался по пояс в проточной воде, яростно скребя себя здоровенным пучком травы. Рассматривать этот жуткий стриптиз было выше моих сил и я опустилась на колени, чтобы не видеть ничего вокруг.

Откашливалась я долго, сплевывая густые комки слизи, опять пила воду и с наслаждением чувствовала, как она протекает в желудок. Горло еще немного болело, но уже можно было произносить какие-то слова, а не задушенно хрипеть. Пока я плескалась в воде, вилт поднялся и потянул за собой лошадь наверх. Я пошла следом, не дожидаясь ожога на шее и стараясь держать безопасную дистанцию. Куда мы идем? Если сразу не разорвал, то для чего он тащит меня с собой? Съесть потом? Принести в жертву кому-нибудь? Поделиться с соплеменниками? Боже, какой бред, у него нет соплеменников… но куда же мы идем, и где, черт возьми, эта Дайлерия? Она же обещала, что три-четыре дня и все, ей больше не надо…да, скорее всего у нее возникли непредвиденные обстоятельства и ей понадобился еще один день, а я зря паникую и сегодняшний вечер все же будет последним, это точно. Надо не психовать, не впадать в панику, а спокойно подождать до утра. Утром все вернется на круги своя – я, Дайлерия, проклятый вилт…ну скорей бы настало это утро!

Ситуация с ночевкой повторила вчерашнюю – вилт лег на расстеленный плащ, я пристроилась под кустом рядом и провалилась в сон. Ночью просыпалась не один раз, дергаясь от кошмаров, вспомнить которые было невозможно, но оставалось ощущение ужаса и безысходности. Слышалось рычание вилта, шум и возня, шею несколько раз ожигало огнем, но подниматься и выяснять, что произошло, не было желания и я только сжалась в комок, стараясь согреть озябшие руки. Провалившись в очередной кошмар, я представила себе, что уже нахожусь в Саперном и перехожу дорогу, чтобы попасть в комнату. Как всегда во сне дорога вильнула в сторону и дом растворился в тумане, а на его месте возник темный лес, по которому перебегали огоньки и яркие всполохи. Они вдруг собрались в один светящийся шар и он взлетел в воздух, а я осталась в полумраке предрассветных сумерек совершенно одна…

Утро я опять встретила в лесу. Неприятная влажность от рубашки холодила спину, болела спина и шею вновь жгло огнем. Это означало лишь одно – вилт уже встал и пошел по тропинке, а я должна догонять его, иначе…а что будет иначе? Ничего не получилось, Дайлерия пропала и я не могу вернуться домой, в свое тело. Почему, что пошло не так, как она планировала? А может быть, она вовсе и не планировала возвращаться сюда? Мысль, которую я старательно гнала, вернулась и ударила со всего маху. Что, если она и не хотела возвращаться, а все было задумано ею с самого начала именно для этого? Нет, нет, не-е-ет!

Вилт остановился впереди и я чуть не налетела на него, захлебнувшись собственным криком, потому что ничего не видела вокруг в этот момент. Только вдохнув запах мокрой щерсти, остановилась и вытерла слезы, понимая уже всю безысходность своей ситуации. Вилт тронулся вперед, по-прежнему не оборачиваясь.

К вечеру мы встали на небольшой горушке, а тропинка впереди опускалась все ниже и ниже, деревья по обеим сторонам постепенно переходили в заросли кустарника и более чахлые стволы. Лошадь, с которой вилт снял упряжь, щипала рядом траву, изредка поднимая голову и помахивая хвостом, вилт сидел на плаще по-турецки, закрыв глаза и не шевелясь. Становилось сыро и холодно, поднималась влажность, продирающая до костей и я никак не могла согреться, сидя на кучке свежесорванных веток. Обнимай себя за плечи, за колени – это бесполезно, если нет рядом огня. Волосы тоже были влажными и висели грязными прядями, которые я отбрасывала назад. Не имея по жизни таких жестких и длинных волос, как у Дайлерии, в замке я не могла отказать себе в удовольствии покрутиться перед зеркалом, перекидывая роскошную белую гриву во все стороны, но здесь, в лесу, она меня уже не волновала и я только выбирала из нее мусор да проверяла на предмет больших колтунов. Опять холодной змеей начал заползать вовнутрь страх, но он не был страхом физического уничтожения. Когда-то в детстве мы очень боялись кладбища, даже днем проходить мимо него было очень страшно и это был страх чего-то потустороннего, что невозможно описать нормальными словами. Мы не боялись людей, мы боялись тех фантазий, которые всегда сопровождают такие места…а рядом со мной сидела вот такая ожившая страшная фантазия, от которой можно было ожидать чего угодно и впереди маячила полная неизвестность.

То, что обмена телами не состоится, я поняла окончательно и бесповоротно именно тут, сидя под кустом и трясясь от пронизывающего холода. Поняла и…молча начала свыкаться с этой непреложной истиной. Что толку, что я буду выть, орать и кататься в истерике по сырой земле? Вилту мои стенания по фигу, он уже второй день ничего не говорит, только прет себе, как танк, даже не ест ничего. А как у них процесс пищеварения протекает, может быть, как у змей – съел кого-то и месяц переваривает? А я иду следом, чтобы пища всегда под рукой была? Остается только попросить, чтобы побыстрее закончил, когда… Нет, сидеть и прокручивать мысли о собственной смерти невыносимо, да и замерзла я страшно, трясет так, что ничего не могу поделать. Вообще-то он теплокровный…

Я искоса посмотрела на вилта, который уже лег на плащ ко мне спиной и засопел. А что я теряю? Деваться от него я никуда не могу, ошейник не дает, если он захочет, то дотянуться до меня дело трех секунд, а так хоть трястись, может, перестану. То, что от него несет мокрой псиной, так и от меня не духами пахнет, а как бы я не прятала закоченевшие руки подмышки, там они не согревались ни капельки. Стуча зубами от холода и страха, я подошла сзади к темной массе и прислушалась. Сопит, а спит или нет, непонятно, но звериное чутье наверняка уже сработало, это я ничего не замечаю, а он наполовину зверь…одна надежда, что сразу не порвет на части… Осторожно присела рядом, прилегла на кусочек толстого плаща и прижалась спиной к нему, ощутив через влажную ткань тонкой рубашки горячее благодатное тепло. Пристроила голову на локоть и уснула, чувствуя себя как будто под его защитой.

Утро началось не с жжения на шее, а с толчка в спину и, пока я поднималась, плащ уже был скатан и убран на спину лошади. Протирая глаза, я поспешила за удаляющейся спиной в предутренний туман.

Тропинка становилась все ниже, очень скоро под сапогами зачавкала сырая земля, постепенно переходящая в хлюпающую кашу из гниющей травы и черной жижи, в которую по щиколотку погружался сапог. Вилт шел впереди босиком, на его мощных покатых плечах рубашка уже намокла от тумана и потемнела от влаги. Лошадь то и дело упиралась, но он похлопывал ее по шее когтистой лапой и она сдавалась, переступая копытами почти вслед за ним. Отставать от них было страшно и я уцепилась за ремень седла, чтобы идти рядом. Тропинка провалилась окончательно и мы уже брели в темной стоячей воде почти по колено. Похоже, что раньше тут была гать, по сгнившим остаткам которой можно было пройти, если, конечно, знаешь, куда идешь. Сгнившие стволы деревьев торчали тут и там, между ними виднелись островки высокой зеленой травы и веселенькие кочки. Справа медленно поднялся и булькнул пузырь болотного газа, распространяя вокруг удушливый запах. Было тихо и жутко, даже птичьего щебетания не проникало в это царство гнилья и тины.

Вилт погрузился в воду уже до середины бедра, а я по пояс, когда лошадь забила передними копытами и стала уходить задними в темную воду. Вилт тянул ее за уздечку, потом бросил и обхватил животное за шею, пытаясь помочь ей выбраться из ямы. Передние копыта молотили темную воду, перемешанную с грязью и лошадь уже стала выкарабкиваться на остатки гати, но никак не могла выдернуть задние ноги из темной воды, как будто ей не хватало сил. Вилт рванул вдоль нее с правой стороны, оттолкнув меня в сторону и потянул лошадь к себе, воткнув острые когти в седло. Постепенно она вытягивалась все выше и выше и наконец, всхрапнув, вылетела из ямы, кося фиолетовым глазом и вся трясясь. Вилт тут же подхватил уздечку и пошел вперед, стараясь как можно быстрее преодолеть болото, а я не успела ухватиться за седло и побрела следом, ощущая, как жжение на шее становится все больше. От того места, где лошадь неудачно оступилась, мы успели отойти метров на пятьдесят, но я оглянулась и чуть не заорала от страха – над темной водой справа от тропинки поднялась узкой полосой чья-то темная спина и теперь она неспешно двигалась следом за нами.

Бежать по глубокой воде не то, что тяжело, практически невозможно, это только у водяных животных все получается быстро и ловко, но когда речь идет о спасении жизни, будешь работать изо всех сил. Отгребая руками воду, я поспешила вперед, в иные моменты падая в мерзкую жижу чуть ли не лицом и ускорила свое движение так, что очень быстро нагнала вилта, идушего впереди. Он обернулся на мои бултыханья и я ткнула пальцем в темную гладь за своей спиной.

– Там…там! Плывет! – голос чуть не сорвался и я выплюнула изо рта болотную воду, отдающую тухлятиной.

Вилт остановился, рассматривая нечто, выставившее спину в неспешном передвижении по нашим следам.

– Отбивайся, – рыкнул он и повернулся, чтобы идти дальше.

Без единой мысли в голове, я припустила за ним следом, думая только об одном – поскорее уйти из жуткого болота до того, как неизвестный обитатель раскроет свою зубастую пасть за моей спиной. Взгляд натолкнулся на бедро лошади, где из шкуры был вырван здоровенный клок и рана, площадью с две моих ладони, сильно кровоточила. Тут же я заметила и то, что несчастная лошадь здорово хромает, но вилт упорно тянет ее за собой, не давая отступить никуда в сторону. Спина неведомого чудовища из болота была уже совсем близко, по ногам пробежало мощное течение, предвещающее подводное передвижение монстра, я вскрикнула, почувствовав первый толчок под коленки и рванулась вперед, но подводный обитатель уже скользил рядом, отрезая путь и сталкивая меня с подводной тропы. Я плюхнулась в воду, намереваясь хотя бы проплыть над ним и не быть утянутой в темную воду, но подводный удар столкнул меня с утонувшей гати и я забила руками и ногами, пытаясь выплыть назад. Что-то тяжелое рухнуло рядом, откинув меня волной и за плечо схватили и сильно дернули так, что я почти вылетела из воды. Резкая боль пронзила плечо, за которое меня тащили буквально по самой поверхности воды так быстро, что я даже не успевала встать на дно. Сзади громко бурлило, но оборачиваться туда я не посмела, а перед глазами уже мелькали мешки, лежавшие на спине лошади всю дорогу. Ухватившись за них одной рукой, я наконец встала на ноги, стараясь делать самые большие шаги. Мешки подскакивали на спине вилта, который загребал одной ручищей воду, а второй придерживал поклажу и быстро продвигался вперед по тропинке, постепенно поднимающейся из болота. Вода опустилась до колена, потом до щиколотки и наконец мы дошли до того места, где размокшая земля уже не представляла никакой опасности. Болото мы перешли и, если верить ощущениям – а видеть я ничего не успевала, кроме грязной воды в глаза – то вилт оставил там лошадь, вытащив меня за плечо перед самой мордой неизвестного монстра. Плечо тут же заболело и засаднило, но царапины можно рассмотреть и потом, когда мы уйдем подальше. Вилт пошел вперед, ни слова ни говоря, и я потрусила за ним, испытывая безумную радость оттого, что осталась жива.

Перевалив через гряду, мы вышли к светлой неглубокой речке, перешли ее и вилт остановился, поводя головой во все стороны. Потом сбросил с плеча мешки и начал раздеваться, не обращая на меня внимания. Снял штаны, рубашку и пошел в чистую воду, отдуваясь и фыркая. Ну что ж, я тоже грязная, как свинья, промокшая насквозь в этой мерзкой жиже и смыть с себя всю болотную дрянь жизненно необходимо. Если уж вилт моется, то я человек, а не зверюга лесная… Словом, отойдя на заповедные пять метров, я стащила с себя все вещи и полезла в воду, оттираясь где песком, а где пучками травы. Отмывшись, заполоскала одежду, отметив про себя, что вилт делал то же самое, отжала все и развесила по прибрежным камням и кустам. Солнце припекает хорошо, ветерок поддувает, есть надежда, что дальше пойду не как вонючая бомжиха. Вот и голос уже прорезался, может быть, попытаться с ним поговорить? Психологи утверждали, что главное в подобных ситуациях – наладить контакт. Неважно, о чем будет разговор, лишь бы он состоялся на любом минимальном уровне, а дальше…увидим, что будет дальше. Страшно-то как…

– Скажи, куда мы идем? – голос уже не так хрипит, да и кашель больше не мучает после каждого слова. Молчит, ну да ладно, мы не гордые, попробуем еще поговорить, он же не немой, сама слышала, как разговаривал!

– Ты не хочешь говорить? Извини, я не знаю, как к тебе обращаться, – постаралась я говорить как можно вежливей, – чтобы не обидеть.

Опять молчит, только ухо повернул, чтобы слышать лучше, как звери делают. Значит, слышит, это уже хорошо.

– Я хотела поблагодарить тебя…за то, что ты спас меня там, в болоте. Этот…я не знаю, как этот монстр называется, он спихнул меня в сторону…я уже думала, что не доберусь до дорожки…

– Ульд.

– Что??? – я чуть не свалилась с камня от неожиданности.

– Я сказал, что он называется ульд, – ответил вилт.

– Ну хорошо, ульд, я не знала, кто это…словом, я очень тебе благодарна…только лошадь жалко. Она…упала первый раз, я видела, а кто-то ее укусил в воде, это был ульд, да? Я…очень боюсь болот, стараюсь никогда по ним не ходить без нужды, а тут столько воды…очень страшно, что там еще кто-то живет…а что…с лошадью? Она упала и мы сумели уйти оттуда? Или ты ее…специально толкнул? Она была с большой раной, я видела…

– Да, – коротко ответил вилт.

Вот и понимай, как знаешь, о чем он ответил. Но если ответил, да еще вполне разумно, значит с ним можно говорить. Иначе откуда он знает, что в болоте живут именно ульды, которым надо отдать лошадь, чтобы спастись самим?

– Скажи, куда мы идем? Я понимаю, что тебе надо было убежать и ты…

В ответ он зарычал и я расслышала что-то типа «заткнись», возможно это была игра воображения, но я замолчала и некоторое время не приставала к нему, чтобы он не злился. Значит, о побеге говорить нельзя.

– Я иду, – он сделал ударение на местоимении. – Ты идешь со мной.

– Конечно, я иду с тобой, – главное только не перечить ему, тогда он не впадет в ярость, а я пойму хоть немного, во что я влипла. – А куда мы идем? Я же тут ничего не знаю, сказать никому ничего не смогу, или про это пока нельзя говорить? Ну не хочешь, не говори, вдруг это какая-то тайна? Не обязательно даже место называть, ты можешь просто сказать, что идем, скажем, на озеро, или в твой дом, или в гости к твоим друзьям…мне же интересно, такой путь уже проделан, да и через болото не зря переходили…это мы от кого-то прятались? Или путь сокращали? Скорее всего, прятались, за нами же восемь человек ехало, я видела с холма, где ты мне этот ошейник одел…он не дает отойти далеко от тебя, жечь сразу начинает…а что еще он делает? Жалко, сил не прибавляет, а то я устала уже…Скажи, нам еще далеко идти? Сейчас одежда высохнет, а сапоги у меня все мокрые, когда еще просохнут, я же ноги все собью, идти не смогу, а ты сердиться будешь и рычать…Слушай, а почему ты рычишь? Тебе что-то не нравится? Но ведь ты можешь говорить, я знаю, ты говорил уже, хоть и немного…почему бы тебе не рычать, если ты сердишься, а сказать мне, чем ты недоволен? Я ведь не тупая, я пойму, если я сделала что-то не так…только ты не рычи, а то можно умереть от страха рядом с тобой…