Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 104 страниц)

– А подождать нас на месте последнего привала не могла? – здоровенная лапища протянула мне кружку из-за границы темноты и света и сзади раздались тяжелые шаги. – Там и вода была и место было тихое, чего тебе там не сиделось?

– Не знаю, только я там полдня провела и решила сама пойти…ну, вам навстречу. Путь же долгий, а так я бы его подсократила, все быстрее бы получилось!

Говорить, что мне в тот момент не верилось, что за мной кто-нибудь вернется, уже не имело смысла, пусть лучше оба подумают, что мне просто на месте не сиделось. Тоже вполне правдоподобно, сидеть в пустом ожидании я не люблю, а когда сомневаешься, то полагаться лучше всего на себя. Правда, в моем положении это оправдалось лишь наполовину, если бы не солдаты, милые птички к ночи доконали бы меня.

– Значит, не верила, что мы вернемся? – Герлет зачерпнул моей кружкой теплый отвар и подал ее мне, присев рядом. – И то, что я при всех тебе это сказал, тоже не возымело никакого действия? Девку глупую ты послушала, а меня – нет?

– Прости, – я ткнулась лбом в твердое плечо, но во-время вспомнила, что после болота воняю тиной и тухлятиной и быстро отстранилась, – я не хотела тебя обидеть. Но в Скаггарде такие люди, что я…словом, я не хочу надеяться понапрасну и сидеть, сложа руки в ожидании помощи.

– Какие люди в Скаггарде? – послышалась заинтересованность, – если ты относишься к ним хорошо, то и они тебя не обидят. Вират бездельник и пустобрех, но он всю дорогу тащил на себе Перту, хоть она ему и не нравится. Что она болтала у границы, это бабская истерика и не надо принимать это всерьез. То, за что ты попала сюда, осталось за портальным камнем, здесь все начинается с чистого листа.

– Ты тоже начал здесь с чистого листа?

– Я? – Герлет задумался. – Хотел начать, но…не получилось. Я поехал служить сюда сам.

– Давно? – разговор начал принимать очень интересный оборот и я не могла устоять от любопытства, чтобы выяснить что-нибудь о тех, кто живет теперь со мной рядом.

– Четыре года. С тех пор, как приехал, я ни разу не проходил через портал и не хочу это делать еще столько же!

– Не хочешь или боишься? – тон у командира был какой-то…неправильный, как будто он пытался убедить меня и себя в том, что все сделанное много лет назад было единственно верным.

– Чего это я боюсь? – вскинулся он. – Глупости всякие мелете между собой, сама подумала бы, прежде чем говорить!

– Обычно я стараюсь говорить то, что чувствую…ладно, какой-то дурацкий у нас разговор получается, – махнула я рукой, – слишком устала, вот и результат! А твой нож я сохранила!

– Видел, – замечание о любимом ноже не вызвало должного отклика, как будто весь в себя ушел.

– А вообще… – я замялась, но решила, что лишняя благодарность никогда не помешает, – я очень благодарна и тебе и Лорису, что вы пришли за мной. Без вас я…наверно умерла бы там, под камнем.

– Кто это Лорису так благодарен, что я только сейчас услышал это? – прогудел низкий голос из тумана. – Вчера вот никто ничего не говорил, как будто так и положено!

– Да перестань ты, – отмахнулась я от здоровенного солдата с бритой головой, которого я не раз видела в общем зале, – я еще вчера говорила, что рада видеть вас обоих, только ты меня не слышал!

– Пищала там что-то, – согласился Лорис, почесывая шрам, протянувшийся от левого виска через щеку, – только вот я стал туговат на ухо…не повторишь ли сегодня?

– Повторю и не раз с превеликим удовольствием, – смотря на него, я тоже потянулась к голове, ойкнула и виновато посмотрела на ручей, – только вот помоюсь сперва, а то после купанья в болоте до сих пор воняю, как…сдохший ульд!

Лорис засмеялся, присев к затухающему костру и заглянул в котелок, от которого шел легкий пар.

– Ну так и быть, помойся, коли уж без этого никак, хотя что там такого в этом болоте? Вода как вода, ну да вас не переубедишь…учти, мыла мы с собой не брали!

– Ничего, я и без мыла, травой потрусь! – Верна уже поднималась из-за линии гор и выпив еще одну кружку отвара, дымившегося до сих пор в котелке, я пошла за ближайшую излучину ручейка отмываться от болотной вони. Проспала я долго, ноги еще давали о себе знать, но ради меня стоять здесь еще день никто не будет. Нашли и порядок, сегодня наверняка уже выйдем назад.

Прохладная чистая вода смывала всю грязь, травой я старательно оттирала ноги и спину, даже волосы перестали висеть сосульками и оставалось лишь дождаться, когда чуть подсохнут на жарком солнце штаны и скила, развешанные на ближайших кустах. Удивительное чувство защищенности, когда рядом с тобой те, на кого можно положиться…пусть это совершенно чужие мне люди, но они уже стали почти родными…пять лет…нет, уже меньше, на четыре месяца срок убавился!

Повязки на руках намокли и я сдернула их, изучая неровный порез на правой ладони. Вроде бы даже не загноилось, вот чудеса!

Оклики от места стоянки вернули в действительность, я натянула наполовину подсохшую одежду… а что, все равно по жаре идти, еще и легче будет…и вышла к костру, где уже полным ходом шли сборы в дорогу, как я и предполагала.

– Тебе много есть нельзя, – подтолкнул мне котелок с остатками непонятного варева Лорис, – этого хватит с утра. Пить можешь сколько угодно, не повредит. Сапоги твои тоже подсохли, всю ночь у костра стояли, лови тряпки! – кинул он маленький сверток. – Ноги как?

– Идут, – кашу я разве что не вылизала, с сожалением осматривая стенки, – не знаю, сколько, но в сторону крепости точно дойдут. Домой хочу, – вздохнула я, а мужики весело заржали.

– Раз ты Скаггард уже домом называешь, то все хорошо, – хлопнул меня по плечу Лорис. – Примета у нас такая, значит, приживешься здесь.

Побалагурив от души, солдаты затушили костер, подхватили мешки и, бряцая оружием, потянулись в направлении, понятном им обоим. Говорить о том, что мой первоначальный путь лежал перпендикулярно тому, в котором мы сейчас шли, было излишним.

Двигались мы не слишком быстро и накатившая жара заставляла выбирать путь поближе к деревьям, но останавливаться никто не предлагал и я шла, периодически почесываясь под быстро подсыхающей рубашкой. Было бы мыло, не шелудилась бы так… По жаре зуд становился просто нестерпимым и, не в силах больше терпеть, я со всего маху запустила руку под скилу и с наслаждением почесала спину. Приду, первым делом попрошу ведро кипятка, пусть только попробуют отказать! Намоюсь так, чтоб кожа трещала, даже если все мыло изведу!

От приятных мечтаний отвлек Лорис, шедший сзади меня и я даже не сразу поняла, о чем он спрашивает. Ну, чешусь и что? Мыла-то нету, а я от пота вся вот такая…что??? Зачем скилу снимать?

– Да не снимай целиком, – солдат уже бросил мешок на землю и шедший впереди Герлет тоже остановился, вопросительно глядя на напарника, – спину только покажи, что там у тебя такое!

То, что присвист у мужиков может означать штук тридцать разных эмоций, как одно «хо-хо» Эллочки-Людоедки, я уже знала, но вот оттенок этого самого присвиста, услышанный от Лориса мне совершенно не понравился и, опустив скилу на место я потребовала объяснений. Солдаты же молча уставились друг на друга, потом Герлет вздохнул и, подхватив мешок на спину, повернул в сторону.

– Эй, а что случилось-то? – теребила я обоих по дороге, но они только прибавляли ходу, а Лорис хмыкал сзади, требуя, чтобы я прибавила шагу. – Слушайте, я не могу так бегать по жаре! Скоро придем-то? Ну скажете вы хоть что-нибудь или нет?

– Скажем, скажем, – отозвался командир, – Лорис, листья эвки у нас есть с собой?

– Да были, – отозвались сзади, – без них никуда, сам знаешь. Может, лучше к месту ночлега вернуться? Там ручей чистый был.

– Нет, – отрезал Герлет, – возвращаться плохая примета. Сейчас вниз спустимся, там журчит что-то…

«Что-то» оказалось таким же нешироким ручьем, как и предыдущий, даже полянка у берега была высокая и ровная, заросшая яркой травой, не в пример остальным! Костер был мигом разожжен…уж как они это делают, ума не приложу, котелок с водой повешен и одеяла разложены. А…для чего разложены-то?

– Рия, – командир указал концом своего знаменитого ножа на одеяло, – ложись. И скилу подними, а еще лучше – сними совсем…да что ты на меня так смотришь? Жить хочешь?

Я кивнула, не очень понимая, в чем дело. А рассказать не судьба?

– Подними скилу, я сказал, – Герлет стоял рядом с видом надсмотрщика на рудниках, – на живот ложись…живо!

Остатки рубахи были задраны на шею и он присел рядом, трогая спину, отчего она зачесалась еще больше.

– Где ободрала?

– На осыпи, когда вниз съехала. Что там, сказать-то можно?

– Можно. Орать не будешь? Тогда слушай. В болоте живут всякие твари, не только ульды, и что тут опасней, не могу сказать. Ульды большие, их сразу видно, нерисы маленькие, но вреда от них больше, если во-время не заметить. Ты ободрала спину до крови, когда катилась вниз, а нерисы без крови жить не могут. Больших ты, может, и не видала, но если они присосутся, то пока не возьмут столько крови, сколько влезет, не отвалятся. Или их надо огнем отжигать от кожи…К тебе в ранки забились маленькие и, если их сейчас не прочистить, то начнешь заживо гнить. Сверху может все зажить, а внутри останутся эти твари и будут там расти… Рия, руки вытяни вперед! Лорис, держи ее!

– Герлет, подожди…а зачем меня держать-то?

– Это для тебя самой лучше будет, – деланно жесткий тон уже не мог обмануть, – ты же визжать будешь, крутиться, руками махать, а мне надо все на спине прочистить, чтобы точно заразы никакой не было! Если не увижу, останется какая тварь, потом локти себе кусать будешь…так бы ты лежала спокойно, а мы вдвоем все быстро сделаем…Лорис!

– Не надо, я…постараюсь не махать руками…и крутиться тоже не буду. Ну пожалуйста…

Сложив руки и спрятав в них лицо, я легла на одеяло, внутренне содрогаясь от предстоящей операции и одновременно радуясь, что почти весь кошмар расположился на спине. Еще неизвестно, как бы я себя вела, будь такая прелесть на груди или животе…какие-то пиявки уже живут прямо внутри тела…ой, а если они еще куда-нибудь заползли, пока я там бултыхалась? Котелок закипел и над поляной поплыл терпкий запах заваренных листьев. Господи…Айди… Нейди…ну сделайте так, чтоб я не очень визжала…

Нет, конечно я не визжала и не вопила, мама никогда не разрешала мне выплескивать свои эмоции в таком виде, разрешая только тихо поплакать в уголке или ей в колени. Здесь нет ее ласковых рук, нет коленей, на которые можно положить голову и пожаловаться на несправедливость и боль, нет никого рядом, кто бы помог перенести свалившиеся на меня несчастья и ласково погладить по спине. Это дети не могут терпеть боль, а я уже не ребенок в глазах окружающих, спасибо, что не бросают и терпеливо тянут за собой, спасают и лечат, не требуя ничего взамен. И что я такая несчастливая?

Похоже, что вычищали все ножами, уж слишком неприятные звуки доносились со спины. Скребли острым лезвием и было очень больно, но я стоически терпела, только вздрагивая от очередного прикосновения да тихонько постанывая в одеяло. Содрали поджившую ранку, прочистили там все внутри, налепили горячие листья…содрали, прочистили, залепили… это еще неглубокие царапины, просто ободранная спина, а как здесь внутри глубоких ран копаются? Наверняка же были случаи, как эти дряни заползали не в простые царапины…ой, страшно-то ка-а-ак…

– Все, закончили, – надо мной облегченно вздохнули, – кроме, как на спине, больше ссадин нет? Если есть, то говори, потом будет поздно…

– Есть. – Надо было решаться сразу покончить со всеми неприятностями, – бок поцарапан и еще вот тут… – изрядно поелозившись, я все же задрала скилу спереди, показывая, где приложилась боком, подмышкой и грудью. Не хватало еще, чтобы эта погань жрала меня в местах, ей совершенно не предназначенных!

Герлет только хмыкнул, а Лорис вдруг засмущался и пошел собирать дрова.

– Потерпи, – мужская ладонь погладила меня по щеке, – я постараюсь почистить все побыстрее. Ну покричи, если хочешь…

– Раньше надо было вопить, – я неловко перевернулась набок, подняла руку, подставляя для прочистки воспалившиеся ссадины и отвернулась, – сейчас уже поздно. Надеюсь, что обойдется без последствий.

Или действительно мне было уже все пофигу или руки у Герлета стали аккуратнее, но три последних ранки он обработал практически ювелирно, так что я зря напрягалась в предчувствии острого лезвия. Горячие листья осторожно легли на вычищенные места, прилипнув к ним как…как банный лист!

– Посмотри, – на кончике ножа в крови копошилось что-то черненькое и мерзкое, длиной не больше четырех-пяти миллиметров, вызывая гадливость и отвращение. – Поняла, что нерисы не шутки?

– Да я и не сомневалась, – опустив скилу, я попыталась встать, но Герлет цыкнул и уложил меня, накинув сверху второе одеяло. – Гадость какая!

– Лежи, пока все не затянется. Сегодня уже точно никуда не пойдем, завтра с утра проверю, если все будет нормально, то в середине дня выйдем отсюда.

– А чего лежать-то, – спину немного саднило, но особых неудобств я не испытывала – не такие глубокие были повреждения, чтобы теперь валяться с ними целый день, – не болит ведь ничего!

– Болит, не болит, сказано лежать, значит лежи! – под нос мне была поставлена кружка с наилучшими пожеланиями от Лориса, снова колдовавшего у костра, – не смотри, что все вычищено, любой лекарь тебе сразу скажет, что после нерис в крови еще может зараза остаться и проявляется она горячкой, при которой надо только лежать и пить…вот и пей, раз сказали! До завтра отдохнешь, зато плестись не будешь, как старая кляча!

– Это кто старая кляча? – возмутилась я, порываясь подняться в порыве негодования, но меня прижали к одеялу и пододвинули кружку ближе под нос. Смирившись с положением временно больной, я устроилась поудобней и задремала, напомнив себе спросить, сколько нам добираться до Скаггарда.

Проснувшись от дыма, которым потянуло со стороны костра, я покрутилась на животе, но сон ушел, оставив после себя содержимое двух кружек, настоятельно требовавшее внимания и близлежащих кустов. Кто-то тихо сопел рядом, свернувшись в позу эмбриона. Присмотревшись, я тихо хрюкнула от смеха – а по виду и не скажешь, что такой здоровый мужик, как Лорис, может свернуться калачиком, трогательно надувая губы! В общей зале он смотрелся этаким бандюганом, который сперва бьет, а потом тупо смотрит на отбивную, состряпанную с помощью пудовых кулаков, а вот здесь он оказался вполне неплохим парнем, несмотря на свою непрезентабельную внешность. Может, зря я так шарахалась от мужской половины крепости, принимая собственные страхи за настоящее? Ну подумаешь, мыться мужиков не заставить, так они и у меня дома не все французским парфюмом благоухают, несмотря на горячую воду круглосуточно. Сколько раз я ездила в метро, чуть ли не валясь в обморок от чужих подмышек и выхлопа, а уж воняющие носки сопровождают любого представителя сильного пола и это не мешает им руководить и управлять! Кстати, зубы тоже чистят далеко не все…один мой знакомый с жаром утверждал, что человек должен пахнуть естественно и не пользоваться гнусными изобретениями типа душистого мыла и зубной пасты. Чего было удивляться, что даже стоять с ним рядом было равносильно утоплению в отхожем месте? А ведь имел высшее образование и кандидатскую, водил машину и преподавал в универе, даже два раза был женат…но это уже из другой оперы. Герлет тоже не похож на отморозка при ближайшем рассмотрении – резкий, привыкший командовать и добиваться подчинения себе, но не беспредельщик и не наглец. Лион, который поначалу так испугал Айну, тоже оказался нормальным парнем с трудной судьбой…при воспоминании об этой парочке я даже рассмеялась. Кто бы мог подумать, что уже через два месяца после приезда в Скаггард крошечная Айна будет командовать бесшабашным Лионом, защищая его от чужих нападок и жалея так, чтобы он этого не чувствовал? По вечерам я натыкалась на них в самых разнообразных местах, как будто специально ходила следом и, улыбаясь, делала вид, что не замечаю прижавшуюся в углу парочку. Еще были Девис и Трина, нашедшие друг друга у меня на глазах. Не поедь мы тогда на озеро, Трина не стала бы задирать подол, а солдат пялиться на нее…стало быть, правильно пялился, раз они уже за общим столом вместе сидят! Лайон Бергерс, который помчался за пацанами прямиком в болото, как только увидел, что мальчишкам грозит нешуточная опасность…уж не родственник ли он некой Лианне, на которой, помнится, собирался жениться один маг, приглашавший меня на подписание своего брачного контракта с иезуитской улыбкой? Спросила бы, да нельзя, а ведь наверняка бы услышала много любопытных вещей! Тут я в корне не права – в ответ на чужие рассказы придется что-то отвечать, а я этого делать не люблю, не пришло еще время для подобной откровенности со здешними обитателями. А, вот еще интересно, как сложилась судьба Ниты и Берена? Парнишка чем-то напомнил мне Лешика и я еще раз от души пожелала ему всего наилучшего на жизненном пути. Месяц уже прошел, как они покинули Скаггард…

– Чего не спишь? – из темноты появился Герлет и присел у костра. – Лорис только голову положил и уже давит…ты не замерзла?

– Нет, даже второе одеяло лишнее, – я накинула его на спящего и парень еще уютнее засопел рядом. – Здесь и так тепло, я мерзла только под утро, когда туман падал на землю.

– Значит, ты жила раньше на севере, – фраза прозвучала утвердительно и я согласно кивнула, предпочитая не вдаваться в подробности. – Твой род далеко отсюда?

– Мой род отсюда так далеко, что порой меня удивляет, как я могла попасть в Лионию? Но это уже давно прошло и больше не вызывает ни печали ни радости. Жить можно везде и Скаггард лучшее тому подтверждение. Живут же здесь остальные, не понося свою судьбу, значит и я здесь для чего-то нужна. Южная граница…не думала, что мне случится здесь побывать. Сюда часто присылают магов после окончания Академии?

– Магов? Да каждый год, если только их род не постарается и не пристроит отпрысков на теплое место в Делькоре или другом крупном городе. Почему ты об этом спрашиваешь, ты кого-то знаешь или ждешь?

– Магов из Академии? Не смеши меня, это молодые ребята как Бергерс, что у меня может быть с ними общего? Говорят, что сюда приезжали даже девушки-маги…это правда?

– Бывало, – кивнул мужчина, – но редко, я еще здесь не служил. По большей части они все же занимаются другими вещами, а не охраняют рубежи Лионии против нечисти и соседей. Здесь нет того комфорта, к которому они привыкли, нет подобающего общества и редко кто из них задерживается на границе надолго, даже мужчины, а уж девушки и подавно стараются уехать побыстрее при первой возможности.

– А Бальор? Почему он остался здесь и не уехал?

– Привык, – из костра взлетел рой искр и устремился в ночное небо, – а та, с которой он хотел связать свою жизнь, отказалась даже переступать порог портала. Теперь он уже прижился в крепости и сам не намерен возвращаться, только натаскивает молодых, которых присылают ему каждый год.

– Хороший человек, жаль, что ему попалась такая дрянь, что не захотела даже недолго побыть с ним рядом. Мне он даже понравился, хоть он и маг.

– Маг, не маг…какая разница? Здесь сглаживается многое, на что тыкают пальцами в столице.

– Ну не скажи! Маги остаются магами везде и за свою силу готовы свернуть каждого, кто встанет у них на пути. Больше для них ничего не имеет значения…для них и их родов. Ты же сам из Лионии и знаешь это не хуже меня.

– Тебе действительно нравится Бальор? – Герлет переспросил немного удивленно и покосился на спящего Лориса.

– Нравится? Скорее, я его уважаю, как и Бергерса, за то хорошее, что есть внутри у каждого, но это не имеет отношения к тому, маг он или нет. Он мне нравится, как человек, который хорошо знает свое дело, умеет принимать решения и трезво оценивает ситуацию. Как мага я его не знаю и, надеюсь, не узнаю никогда.

– Странное у тебя отношение к магам, – вновь в воздухе повисла напряженность, – не понимаю, как можно разделять одного человека на две сущности.

– Только на две? По-моему, каждого можно разделить на десяток…нет, на десяток, пожалуй, я загнула, а вот на три-четыре – запросто.

– Не много будет?

– В самый раз. С родителями мы одни, с детьми другие, с друзьями третьи, с врагами – четвертые, а уж с мужчинами и вовсе боимся выдать то, что лежит внутри…

– Что??? – Герлет буквально выкрикнул короткий вопрос и Лорис обеспокоенно поднял голову. – Что ты сказала? Повтори!

– Да чего ты так взорвался-то? – что он там себе удумал, было непонятно, и я попыталась свести все к известному словоблудию дабы не углубляться в дебри истинных причин. – Это же извечное женское состояние, разве ты об этом не знал? Ну и ну, сколько тебе лет, что до сих пор не понимаешь тонкой женской натуры? Еще скажи, что наивно веришь каждому слову, изреченному женским полом и внимаешь ему, открыв рот…не поверю, так и знай! Да в жизни ни одна из нас вот так запросто не выложит тебе свои истинные мотивы самых простых поступков и не расскажет то, что на самом деле движет ею. Ну уж извини, – я деланно развела руками и тяжело вздохнула, – таков женский род от мала до велика. За простыми словами мы прячем все сложности, в словесных наворотах укрываем простоту, чтобы изобразить великую тайну, делаем вид, что нам безразлично то, без чего не можем жить и хотим иметь совершенно ненужное, умирая от жадности. Вот такие мы, единственные и неповторимые, умные в малом и глупые до упертости, когда дело касается вас. Все понятно? Чего мотаешь головой? Ничего не понял…ну извини, старалась, как могла!

Хихикнув про себя, я уже намеревалась допить кружку и уползти спать, предоставив командиру разбираться самому в том, что до сих пор является самой непостижимой вершиной для любого представителя человечества, но он вдруг посерьезнел и сменил тон, даже не пытаясь спрятать свой интерес.

– Подожди. Рия, я очень хочу понять, то, что ты сейчас сказала…получается, что ты…вы…говорите одно, а на самом деле это все ложь?

– Запросто! Говорим одно, думаем другое, а делаем третье…сколько угодно могу привести таких примеров. Например, я говорю тебе, что я тебя ненавижу, хотя на самом деле такого нет и в помине, но ты меня обидел какой-то ерундой…или не ерундой, но обидел сильно и я не могу просто так простить эту обиду. Ты веришь услышанному и уходишь, уверенный в услышанном, а я жду, что ты не поверишь и вернешься доказать, что я не права. Всего-то, что и надо – не слушать меня, а…ну что вы там обычно делаете? Обнять-поцеловать-забрать с собой…словом, по обстоятельствам, что душа подскажет. Я, конечно, подуюсь для порядка, но потом приму твою правоту, потому что жду от тебя решительных действий, а не подчинения словам. Слово здесь пустой звук, а я жду от тебя совершенно другого. Понял? Повторить по пунктам?

– Не надо, – неожиданно Герлет приблизился мягким движением и, встав на одно колено, поцеловал мне кончики пальцев на правой руке. Перевернул ладонь и провел по заживающему шраму легким касанием, а потом заботливо вернул руку на прежнее место. – Спасибо…за то, что я сейчас услышал, я готов простить тебе что угодно. Спи, завтра в полдень нам надо выйти отсюда. Я пройдусь вокруг.

Странный разговор закончился не менее странно и я еще гадала о причинах такого окончания, пытаясь рассмотреть происходящее со стороны. Никаких умозаключений не складывалось – я вела болтовню в шутку, просто потому что мы оказались рядом и надо было чем-то заполнить ночную тишину, а подобный настрой не располагает к серьезным выводам. К тому же я не чувствовала со стороны Герлета того интереса к себе, с которого начинаются определенные отношения. Точнее, интерес у него был, но совершенно другого рода…дружеский, что ли? Как будто наш короткий разговор всколыхнул что-то личное, упрятанное глубоко внутри и вылезшее наружу только сейчас. Понятно, что о таком не спросишь, да и не каждый мужик захочет делиться подобным…они же все в себе носят, считая любое проявление чувств постыдной слабостью! Правда, очень смущала эта его поза, когда он поцеловал мне руку…на лицо упал отблеск костра и я пыталась поймать за хвост ускользающую мысль – было же что-то подобное, точно также стоял передо мной один, даже в элегантном жесте у них было что-то общее…или я сошла с ума и выдаю фантазии за реальность? Не придя ни к какому выводу, я отобрала край одеяла у Лориса, пристроилась к нему спиной и провалилась в сон, оставив все догадки на потом.

С утра не было даже и намека на то, что ночью состоялся такой доверительный разговор…а то, что он был именно в таком ключе, я уже ни минуты не сомневалась. Но все осталось там, где пыхал костер и в ночной тишине один услышал нечто важное для себя, а день вернул насущные заботы, среди которых не было места для внутренних переживаний. Командирский тон быстро расставил все по местам – меня, Лориса, сборы в обратный путь и очень скоро я уже лежала с задранной рубашкой, а две пары глаз внимательно рассматривали спину на предмет продуктов жизнедеятельности местной природы.

– Ну что скажете, жить буду?

– Будешь, – кожу потянули, поковыряли-почесали, глубокомысленно похмыкали над головой и в довершение всего дали шлепка по заду, что, видимо, означало особое расположение. – Обошлось без горячки, живи! Твое счастье, что царапины неглубокие были, а то беды не миновать.

– Если зачешется где, то сразу говори, – Лорис бросил горсть листьев в кружку с кипятком и протянул ее мне, – мало ли что бывает, так уж лучше сразу еще раз почистить, пока они глубоко не уйдут.

При этих словах спина зачесалась так, что я всерьез обеспокоилась за свое здоровье и сосредоточенно пыталась понять, чем отличается чесотка нынешняя от той, когда еще ничего не было сделано. Этак я скоро при каждом позыве запустить руку в голову или за спину буду бегать к окружающим на предмет проверки! Мужики посмеялись над глупыми страхами, но все же объяснили, что эта погань забирается исключительно в свежие и не очень раны, откуда может идти кровь, а все остальное ее не интересует. Это уже внесло некоторое успокоение, купаться в болотах может только полный идиот, а я уже ученая и сама в него не полезу. Еще по ходу дела выяснилось, что нерисы обитают только в южных болотах, а там, где вода похолоднее, попросту не выживают. Это обрадовало меня больше всего – не то, что я была готова повторить еще раз переход от Арсворта до дома Кордела, но все же стало немного поспокойней.

За всеми разговорами наступил полдень, Верна жарила все окружающее с удвоенной яростью и было принято мудрое решение выдвинуться ближе к вечеру, когда спадет жара, пройти до какого-то там известного места, заночевать, а с рассветом совершить решающий марш-бросок с тем, чтобы к вечеру уже быть в Скаггарде. На вопрос, как мы будем переться целый день по жаре, бросили через плечо, что в тот момент мы будем в теневой стороне и зной нам не страшен, а сейчас лучше всего подремать в тени, чтобы потом идти до самой темноты, не останавливаясь и не жалуясь…но с подобными образчиками мужского обращения я уже была знакома и обижаться на подобное не стала. Все равно они самые умные…пусть так и считают дальше!

Перед тем, как повалиться спать, все-таки решила расспросить, как дошли все до Скаггарда и в ответ получила нечленораздельное чертыханье с упоминаниями всех возможных неприятностей на кое-какие головы. Как я и думала, больше всех по дороге окружающих достала Перта…

– Ну что за баба, – раздраженно вспоминал происшедшее Герлет, – можно подумать, ей одной было плохо! Что уж там с ней такое приключилось по дороге, непонятно, но душу она всю вымотала не только мне, но и остальным, а больше всего – Вирату. Нет, чтоб молчком идти, уж коли тащат тебя чуть ли не на руках, так нет, брюзжит и брюзжит, не заткнуть ее ничем! И то у нее болит, и это свербит, там она оступилась, тут задохнулась, а уж когда вдоль болота пошли, то у меня просто руки чесались утопить ее там. И кто ты думаешь, больше всех защищал ее? – неожиданно командир засмеялся и ему вторил Лорис, наверняка не первый раз выслушивающий всю эту историю. – Можешь себе представить, Вират! Мало того, что иной раз тащил ее на руках, да еще и меня одергивал, что негоже так на женщину в тягости наезжать…а эта хоть бы немного сбавила свои причитания. Мирам с Фадирой девочку держали по очереди и то столько не ныли, сколько эта…как будто она первая в мире рожать собралась!

– Девочку-то успели довезти?

– Успели, – голос командира стал мягче, – Бальор и Бергерс постарались, поддержали ей силы, а утром уже отправили ее с матерью в Алтек, в храм Айди. Сказали, раз до утра дожила, будет здоровая. Застудилась она сильно, а в ее айле на такое мало кто смотрит, травой напоили и все. Ничего, поправится, жрецы в храме умеют лечить и такие недуги. Наши маги больше по открытым ранам да переломам мастера…ну еще по здешним обитателям. Так что готовься, будут тебя вдвоем осматривать!

– Это еще зачем? Вы же с Лорисом все вычистили… – при мысли о том, что где-то внутри мог запрятаться мерзкий паразит стало откровенно нехорошо и я внимательно прислушалась к собственным ощущениям. Вроде бы ничего не чесалось и не свербило…но кто его знает, что там на спине делается?

– Почистили, как могли, – проворчал Герлет, – но это ж в походных условиях делалось, а в Скаггарде не помешает проверить, все ли в порядке, вдруг еще куда залезли?

Плюнув на солдафонские шутки, я завернулась в одеяло и провалилась в сон.

К воротам крепости мы подошли, как и было предсказано, только через день, ближе к полудню, когда жара уже ощутимо начинала придавливать все живое. Последнюю ночь провели у крошечного озерца, даже скорее его можно было назвать лужей, судя по размерам, но это не помешало мне залезть в воду и лежать в ней, млея от возможности насладиться живительной влагой сполна. Благодаря этой природной ванне я хорошенько взбодрилась и последний переход прошел бодро и весело по сравнению со всеми предыдущими. Мы ввалились в ворота и во дворе были встречены оглушительным свистом.

– Здорово, Герлет! Приветствую, Лорис! О-о, Рия, да ты, никак, сама пришла? А мы уж думали, что все, распрощались с тобой! Отдохнула, небось, от всех подальше?

Приветственные возгласы понеслись со всех сторон и во двор высыпали те, кто в этот момент оказался неподалеку, похлопывая по плечам пришедших. С расспросами сразу не полезли, но посматривали с интересом, пересмеиваясь между собой и я непроизвольно одернула обрезанную почти до талии скилу, отметив протертые колени на штанах. Ну и видок…или заплаты надо класть или сразу выкидывать на тряпки. Может быть, я вообще сегодня могу залечь на отдых и не заниматься стиркой чужих вещей? Во двор вышла Тора и тоже уставилась на бурную встречу, рассматривая из-под руки на происходящее.