Текст книги "И аз воздам (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 104 страниц)

За перелесками виднелись поля, засаженные чем-то культурным, там же бродили стада и суетились люди. Дорога немного поднялась в гору и поля переместились поближе, а впереди проглядывали придавленные крыши домов и свечкой торчала высокая белая постройка, похожая на нашу прозаическую колокольню. Перед въездом в деревню на дороге стояла большая арка, через которую путники проходили в обе стороны. От арки, ограждая поселение, тянулся жиденький забор странного вида – между толстенными деревянными кольями, вбитыми в землю, стояли тонкие палочки, между которыми блестели туго натянутые, как паутина, нити. Расстояние между палочками не превышало полметра, а высотой они были не меньше двух с половиной метров, тогда как толстые столбы возвышались на все четыре.

Поглазев на это сооружение, я принялась разглядывать арку, которая очень напомнила ворота в Арсворте. Мощные каменные столбы по обеим сторонам постепенно переходили в свод, над которым находилась маленькая надстройка с круглой крышей и четырьмя арочками. Здесь эта надстройка была гораздо больше, чем в Арсворте и я даже разглядела какие-то символы, идушие вокруг нее в верхней части. Заглядевшись на них, я замедлила шаг и приотстала от вилта шагов на пять. Свод был высоким, гораздо выше того, что требовалось бы всаднику на лошади, я задрала голову почти вертикально, споткнулась и чуть не упала прямо на дорогу, едва успев удержаться в самый последний момент.

– Тьфу, зараза, чуть на ровном месте не свалилась, – оглянулась я назад в поисках колдобины.

– Что это вы там рассматриваете?

– Споткнулась, когда арку разглядывала, – пояснила я подошедшему кряжистому мужику в расстегнутой рубахе. Мужик выразительно поигрывал здоровенной дубиной и рассматривал меня маленькими прищуренными глазками, скрывающимися в густой растительности.

– А чего ее рассматривать, – подозрительно хмыкнул мужик и переложил дубину в правую руку, – такая же, как и все остальные арки Айди. А вот чего вы, госпожа, спотыкаетесь, так мне это сильно непонятно…

– Засмотрелась же, говорю, – я дернула плечом и повернулась, чтобы идти дальше, но мужик коротко свистнул и вцепился мне в руку. – Эй, ты чего?

– А того, что ты споткнулась здесь, вот! – он погрозил мне дубиной, озираясь по сторонам. – Притек, ну долго я тебя еще ждать буду?

С другой стороны к нам уже спешил такой же мужик, только потощее и бороденка у него была пожиже, а с дороги приближались еще трое селян – старик в высокой шапке из неизвестного меха с желтыми усами и двое мужичков помоложе, вертлявых и чернявых.

– Споткнулась? – козлобородый Притек прищурил наглые глазенки, рассматривая меня с ног до головы. – И откуда идешь?

– А в чем, собственно, дело? – хамить селянам не хотелось, но первый мужик вцепился в руку, как клещ и отпускать явно не намеревался. – Что тут случилось от того, что я споткнулась? Камни надо убирать с дороги, тогда и спотыкаться никто не будет. Руки уберите, уважаемый, – обратилась я к первому с дубиной.

– Что, через арку пыталась пройти? – запыхавшись, подошел старик с желтыми усами. – И ведь Витиль, как на грех, уехал, так бы сразу и дознались, кто такая на самом деле! А то, что задержали, правильно, нечего тут всякой нечисти шастать!

– Это кто тут нечисть? – возмутилась я, пытаясь отцепить чужую руку, но кто-то сбоку ухватил меня за вторую и попытался заломить ее за спину. – Ах ты ж, гад! Это я нечисть?

– Можа и не совсем нечисть, но что-то в тебе есть не от людского роду, – уверенно заявил старик, отступая, впрочем, за спины чернявых мужичков. – А коли тебя не пропустила арка, то и будешь сидеть взаперти, пока Витиль не подоспеет. Коли в тебе все чисто, так пойдешь потом куда угодно, нам лично ты без надобности.

– Да ты чего, дед, сдурел совсем? – я не могла поверить в такой идиотизм, Вилл прошел себе спокойненько через эту дурацкую арку, а я просто споткнулась и на тебе, обрела неприятностей по самые уши! – Какая я тебе нечисть? Да если бы это было так, то я бы ни в жизнь сюда не сунулась, а обошла бы вашу деревню лесом! На худой конец порешила бы вас всех тут одной левой!

– Ну, скажем, порешить ты нас не можешь, – степенно ответил мужик с дубиной, – потому как мы под охраной живем и не от таких, как ты, отбивались. Только и отпускать тебя не будем, пока Витиль не посмотрит.

– Во-во, неча отпускать! – загомонили чернявые, – ща пойдет да порешит кого! Зубы вырастит и все, пожреть всех!

– Кто пожрет? – я дернулась из рук мужика с дубиной, тот от неожиданности выронил свое оружие на ногу козлобородому Притеку, отчего последний заорал и запрыгал на одной ноге, подвывая и скуля. Из ближайшего дома высунулась толстая баба и завопила, как пожарная сирена на одной ноте. В ответ стали высовываться чьи-то головы из других домов, завизжали девчонки тонкими голосами и понеслись по пыльной улице, вопя «убивают» и «сикса». Дружно залаяли собаки, из дворов стал вылетать всякий люд, вооруженный кто чем мог и спешить ко входу в деревню.

Я развернулась и со всего маху врезала первому мужику в поддых, отчего он согнулся в три погибели, двинула ногой тому, кто пыхтел сзади и подхватила с земли дубину, встав в оборонительную стойку. Точнее, это делало тело Дайлерии, потому что я сама никогда в жизни не могла бы так махать кулаками и ногами. Ко мне бросились чернявые мужики, получили одной дубиной на двоих поперек и отскочили с воем, я потихоньку отодвигалась назад, намереваясь смыться через проклятущую арку на дорогу и недвусмысленно помахивала конфискованным оружием перед носами селян, возмущенно воющих впереди. Сунулся еще один, патлатый, но быстро отшатнулся в сторону и бешено завопил, свалившись в пыль под ноги своим односельчанам. Толпа глухо взвыла и пошла в наступление, потрясая палками и топорами. Больше ждать не имело смысла, я запустила в них дубиной, искренне надеясь, что она достанет хоть до кого-нибудь а потом все потемнело и пропало…

Было темно, прохладно и болела голова. Под боком что-то шуршало, скрипело и чесалось, я чихнула и в голове еще раз взорвалась маленькая граната. Ощупав себя, я пересчитала ноги, руки, пальцы и пришла к выводу, что все цело, только на голове я приобрела здоровенную шишку, которая то и дело начинала тукать и пытаться взорваться. Ох ты ж сволочи, приложили эти селяне… Перевернулась на живот и с трудом села, ощупывая пространство вокруг себя. Темно, как в преисподней…и где же это я? Продвинувшись в неизвестном направлении, дотянулась до деревянной преграды, потрогала ее, насколько могла протянуть руки вверх и вниз. Доски были холодные и влажные, на полу подо мной – то ли солома, то ли какие-то засохшие ошметки, сам пол земляной и тоже влажный и холодный.

В кромешной тьме я поползла на четвереньках вдоль деревянной стены, пока не уперлась в преграду, ощупала ее, обогнула и поползла дальше. Очень скоро стало ясно, что вокруг только стены, дверей в них нет или я их не нашла в темноте, но есть непонятные ящики или лари. И вокруг – ни звука. Похоронили меня, что ли? Походила еще в темноте, натыкаясь то на стены, то на лари, потом попыталась открыть их, но безуспешно. Сгребла со всего пола солому поближе к ларям, легла на нее и попыталась прислушаться. Откуда-то издалека доносились голоса, но поскольку они не приближались и не удалялись, то вполне могли быть и глюками. Вроде бы они звучали сверху, я подумала и забралась на один из ларей, встала, перебирая по стенке руками и уткнулась головой в потолок. Ощупала его – доски! Прошлась пальцами и нашла щели, потом чуть не сверзилась на пол и легла на солому. Похоже, что я нахожусь в погребе под домом, или в какой-то местной тюрьме, вырытой в земле. Ошейник не подавал признаков жизни, из чего я заключила, что вилт не ушел далеко. Что еще делать остается? Правильно, только лежать и спать, дожидаясь, пока не появится неизвестный Витиль, чтобы засвидетельствовать мое человеческое происхождение.

Лежать без дела в полной темноте было отвратительно. Постепенно под одежду забирался холод и сырость, начинала мерещиться всякая хрень и избавиться от нее не помогало ничего – ни чтение стихов Пушкина вслух, ни перемножение двузначных и трехзначных числительных. Сон тоже не шел, а размышления о собственной судьбе наводили на самые наипаскуднейшие выводы. В создавшейся ситуации даже общество Вилла казалось мне куда более приятным, чем общение с селянами. И что это за идиотская арка, вокруг которой все так вьются? Впрочем, не надо строить из себя идиотку, смысл арки я поняла мгновенно, как только зашел разговор о нечисти. Тогда получается, что вилт – не нечисть? Или нечисть здесь имеет какое-то другое происхождение? М-да, скрестили поросенка с…или нет, не скрестили, а из поросенка его сделали. А глаза человеческие откуда, выковыряли у покойника? И сделала это Дайлерия? У-у, маг хренов, натворила она тут делов, а я расхлебывай…

Не в силах больше сидеть на одном месте, я влезла на ларь и замолотила сапогом по потолку. Над головой раздались шаги, скрип и через некоторое время крышка откинулась, а темный силуэт заглянул сверху.

– Чего стучисся?

– Долго вы еще тут меня держать будете? – глаза заболели даже от такого неяркого света, какой исходил сверху и заслезились.

– Вот придет Витиль, тады и вылезешь.

– Пока ваш Витиль придет, я тут окочурюсь! Воды хотя бы дай, – я оглядела свою камеру при тусклом свете коптилки, чтобы иметь представление о ее виде. Так и есть – обшитый досками погреб, примерно четыре на пять, два здоровых деревянных ларя в одном углу и ворох сена около них. Пол вроде бы земляной, убитый, и ни одной досочки лишней не валяется, чтоб вот сейчас ею по башке этому охраннику стукнуть. Правда, еще и до охранника не дотянешься просто так без лестницы…

– На, пей, да кувшин не разбей, – заскорузлая рука протянула глиняный кувшин с водой и закрыла крышку.

Попила, посидела, походила, помахала руками, подергала все доски на стенах, полежала… правда, лежать было хуже всего из-за холода и спать я попыталась сидя, прислонившись к сундуку.

– Эй, ты, вылезай, – окликнули из люка и в пол ударилась кривая деревянная лестница.

Кое-как поднявшись и покрутив руками-ногами, чтобы разогнать кровь, я полезла наверх, где уже топтались четверо мужиков, предусмотрительно запасшихся дубинами и топорами, а у одного даже блеснул приличной длины нож.

– Ну, чего встала, – ткнул в бок дубиной тот, что слева, – вон туда иди, – показал он пальцем на светлый проем и еще раз толкнул дубиной в его сторону.

Опять от света заболели и заслезились глаза и я не сразу разглядела мужичка, который восседал за столом в большой комнате, чинно сложив толстые пальцы в замок. Мужичок сей имел рожу круглую и хитрую, а нос выдавал любителя поддать на дармовщинку.

– Присаживайся вон там, – ткнул он пальцем на лавку у стены, – а вы чего стоите?

Сопровождающие загалдели за моей спиной в дверном проеме и застучали своим оружием, из чего стало понятно, что им до ужаса интересно все происходящее, но наблюдать они будут оттуда по причине собственной безопасности. Сидевший за столом повелительно ткнул пальцем в левый от двери угол и туда бочком прокрался один из мужиков, прижимая к груди дубину. Остальные предпочли оставаться за порогом.

– Дурни безмоглые, – процедил сидевший за столом, – можно подумать, что это их спасет! Ну, кто такая? Откуда идешь?

Нагловатый тон мне страшно не понравился, но пока что они все были здесь хозяевами положении и лезть на рожон не имело смысла.

– Лерия, – я села на предложенную лавку, осматриваясь по сторонам. Выход из комнаты был только один и тем плотной стеной толпились любопытные. Окно тоже было одно и находилось за спиной сидящего за столом, но даже при самом благоприятном раскладе пролезть в него было трудновато – слишком маленькие у него были переплеты. – Иду…да какая разница вам, откуда и куда. Это же не граница.

– Раз спрашиваю, значит надо отвечать! – повысил голос сидящий. – Вот кабы ты не споткнулась под аркой, то и вопросов к тебе не было бы!

– Сказала же, камни с дороги надо убирать, тогда спотыкаться никто там не будет.

– Ты еще тут указывать будешь! – возмутился мужик с дубинкой, – ходют и ходют целыми днями, камни им помешали…другим ничего не мешает, а эта – споткнулась! Витиль, можа пора и вообще закрыть ее в сарае да пожечь огнем? Вона сколько народу пострадало, прежде чем ее уложили!

– Можно подумать, от меня пострадали, – проворчала я, – один дурак дубину уронил на другого, бабы ваши вообще на пустом месте орать начали, девчонки визжали…чего визжали-то на всю деревню? Их что, жрал, что ли, кто?

– Ну ты…это…испугались они, вот и побежали, – сидевший за столом почесал немытую голову, – а бабы завсегда орут, что их, убивать за это? – и он посмотрел на мужика с дубиной, ища поддержки. Тот истово закивал в ответ, поглаживая дубину грязной лапой.

– Ну и сидите со своими бабами, а я-то при чем? Имя я вам сказала, просидела у вас хрен знает сколько, время только потеряла зазря, что еще от меня надо?

– Вот, – сидевший выложил на стол полупрозрачный шар размером с два моих кулака. – Ты это…руку положи на него, а мы посмотрим…

– Посмотрим! – угрожающе подал голос кто-то из тех, кто стоял за косяком и застучал в стену.

– Идиоты, – буркнула я себе под нос, подходя к выскобленному столу с шаром. – Какая нечисть будет вам вот так терпеливо лапы к нему прикладывать? Да она весь ваш погреб разнесет, вы и опомниться не успеете!

– Не разнесет, – сидевший на всякий случай отодвинулся вместе со стулом подальше от стола, – он у нас зачарованный. Как кто рушить там начнет да стены подрывать, на него сверху все шлепнется да придавит сразу. Ты это…руку-то прикладывай, а мы посмотрим, что ты есть на деле…

Шар показался мне на вид стеклянным, только не гладким, а пошарпанным, как будто его обрабатывали пескоструем. Не исключено, что таким он стал из-за неподходящих условий хранения, потому что никаких подходящих для него ящиков и тумбочек вблизи было не видно. Решив, что кусать он меня не будет, я совершенно спокойно положила на него правую руку и с интересом разглядывала побежавшие внутри радужные змейки. Они крутились там, как рыбки в аквариуме, становясь все толще и быстрее, потом слились в один комок, который засветился ярким огнем даже через наложенную сверху руку. Проскакивающие радужные огоньки переросли в лучи, осветившие грязные стены и потолок. Свечение подержалось несколько секунд, собралось в точку, подумало и погасло.

– Ну и дальше что, уважаемые?

Уважаемые сидели, как набравшие в рот воды, вытаращив глаза и не говоря ни слова. По всему было видно, что свечение шара их ошарашило и напугало, а теперь они спешно собираются с мыслями, что же делать дальше, а мысли-то эти показали им кукиш и свалили…

– Г-госпожа маг… – первый очнулся сидевший за столом, сразу уменьшившись в росте и объеме, – они…это…вы же не показали сразу…а я только утром приехал! – закончил он. – Я бы сразу увидел! Они же дурни деревенские, ничего не поняли, – дурни за косяком дружно взвыли, – а вы и не сказали…кто ж догадается! Милостивая госпожа, они же не нарочно, они нечисти боятся! Кто б подумать мог, что вы вот так…простите нас, дураков…никогда там никто не запинался…

– А я вот запнулась, – мстительно напомнить им о дороге с камнями совсем не помешает! – Надеюсь, все вопросы ко мне исчерпаны?

Мужички истово закивали головами, полностью потеряв дар речи.

– Но вы задержали меня здесь, держали в вашем вонючем погребе и за это… – сделав паузу, я обвела нехорошим взглядом всех присутствующих. Мужик с дубиной попытался спрятаться за ней и смотрел на меня одним глазом, в котором ничего не было, кроме желания, чтобы я побыстрее покинула этот дом. – Ладно, живите, но мне с собой надо… – я опять сделала паузу, мужик высунулся из-за дубины и ойкнул. На него цыкнул сидящий за столом и почему-то шепотом спросил:

– Так мы. это…принесем…хлебца вам…колбаски…сыру… – он уже вылез из-за стола и по стеночке направился к мужику с дубиной. – Бего-ом!

Примерно через полчаса я уже шагала через деревню, поддергивая на плече приличный мешок с провизией. Злость внутри так и кипела, отчего я громко сопела и кусала губы. Вот ведь паразиты какие, мало того, что продержали в сыром погребе почти сутки, так еще и шишкой наградили на голове! Деревня уже знала, что провинилась по всем статьям, и где-то за заборами уже визжали девчонки, по задам который проезжалась тяжелая родительская рука. Не сомневаюсь, что свое получит и та заполошная баба, которая орала не хуже паровозного гудка, но самое приятное состояло в наказании козлобородого и двоих чернявых мужичков, которые ждали, что у меня вырастут зубы и я всех пожру. Это Витиль пообещал с проникновенной слезой во взоре, когда понял, что от справедливого гнева хоть и с трудом, но все же получается откупиться мешком жратвы. Чем тут пришлось бы откупаться от настоящего мага, я не узнала, но трясся он изрядно, складывая провизию в мешок. Такими же трясущимися руками завязал веревку и передал его мне.

– Ничего, мне хватит, – кивнула я. – Камни с дороги убирайте, чтобы больше ошибок не было. Прощайте, люди добрые!

– Ну чего, обошлось? – громкий шепот за спиной я хорошо расслышала, но оборачиваться уже не стала.

– Да вроде бы, – выдохнул второй, судя по всему – Витиль. – Кто ж знал, что она запечатанная?

Стараясь запомнить странную фразу, я побыстрее покинула деревню через такую же арку.

Признаться по правде, со всеми заморочками я совершенно забыла про вилта и была сильно удивлена, когда из-за деревьев появилась массивная фигура в плаще с капюшоном и мешком за спиной. Людей на дороге поблизости не было, но капюшон он все равно откидывать не стал, а только пошел рядом, как будто отходил пять секунд назад.

– Чего так долго? – глухой голос из-под капюшона разозлил меня еще больше, чем мужички в деревне. – Побыстрее не могла разобраться?

– Что-о? – взвилась я от злости. – Побыстрее? Да ты хоть представляешь себе, что они сделали?

– А что они могли с тобой сделать, – хмыкнули в ответ. – Посмотрели, что человек, да отпустили. Вон, вижу, что не с пустыми руками идешь, значит и еды прихватила. Это я в лесу ночевал, а ты – в доме…

– Я? Я в доме? – при воспоминаниях о погребе стало обидно до слез. – Да в каком доме, когда они мне по голове дали и потом в погреб сунули! Только сегодня выпустили оттуда!

– И выбраться ты оттуда не могла сама…

– Как я тебе выберусь оттуда? Я что, мышь, червяк? Пока они свой дурацкий шар не притащили, не поверили, что я человек! Споткнулась я под ихней аркой, видите ли…да у них там камней до фига на дороге, чуть зазеваешься и кто хочешь споткнется! Ты вон, между прочим, прошел спокойно и никакая арка на тебя не среагировала, а эти идиоты вцепились в меня, как блохи в собаку! Сами то дубинку уронят на ногу, то бабы дурные орут, как будто их режут!

– Что с них возьмешь, – пожал плечами вилт, – боятся нечисти всякой, вот и присматриваются ко всем. Смотрела бы под ноги, не спотыкалась, тогда бы и проблем не было.

– Но ты-то прошел! – опять возмутилась я. – А ты…

– Ну, что я? Нечисть? – заухал он под капюшоном. – Если я нечисть, то ты – великая некромантка!

– Сам ты некромант, – вконец разобиделась я и перестала с ним разговаривать, тем более, что на дороге показались люди.

Вечером у костра я хранила гордое молчание и поедала в одиночестве свою колбасу с хлебом. Она пахла так восхитительно, что слюни у меня потекли задолго до нашей остановки. Ее запах начал пробиваться из мешка при каждом его вскидывании на плечо и я то и дело пыталась залезть в него на ходу. Дома я бы просто расстегнула «молнию» и откусила столько, сколько влезло в рот, но чертовы крестьяне так хорошо обмотали веревкой мешок и затянули ее, что все попытки провалились начисто. Оставалась, конечно, еще одна возможность – влезть в подходящую дырку рукой, но вопреки ожиданиям дырок в мешке не оказалось. Прислушиваясь к позывным в животе, к вечеру я была готова выгрызать пресловутую дырку зубами, но Вилл свернул в сторону с дороги и вскоре мы уже сидели около огня. В котелке булькала вода, вилт уже свалил в непроглядную темень, а я наслаждалась своей добычей, за которую заплатила сутками сидения в погребе. Съев примерно четверть круга колбасы, я не без сожаления упрятала остальное в мешок – сколько еще придется идти, неизвестно, а халявная пища может закончиться слишком быстро.

Вилт вернулся и присел у костра, протянув к огню лапы. Вообще-то на лапы они походили не совсем, скорее – толстые пальцы с редкой шерстью и длинными когтями, но по сравнению с человеческой рукой это были именно лапы. Посидел, потом зачерпнул кружкой отвар из котелка и тоже держал ее в лапах чисто человеческим жестом, как будто греясь об нее. При этом он сгорбился и всем обликом напоминал человека в расстроенном состоянии. Я посмотрела на него искоса раз, два, и…почему-то мне стало его жалко. Накатило вот такое дурацкое чувство, что у него там что-то плохо, а он не знает, что делать. Может, думает о том, что ему и существовать-то на свете осталось всего ничего?

– Вилл, хочешь колбасы? У меня еще осталось… – потянула я мешок, чтобы пошарить там. – И сыр есть, будешь?

– Что это с тобой? – он повернулся в мою сторону, держа кружку на весу. – Поделиться решила…

– Не знаю, что ты там в лесу ешь, но колбаса явно вкуснее, – решила я не задираться. – Да и хлеб тоже свежий. Ну как, доставать?

– Давай, – согласился он и протянул когтистую лапу.

Полкруга колбасы улетели вмиг и, подумав, я достала еще шарик сыра. Было такое впечатление, что он вообще не ел и это первая еда с того момента, как мы ушли с хутора Кордела. Р-раз и нету, только зубы лязгнули.

– Вилл, а кто такой Грегор? И что ты хочешь у него узнать?

Вилт допил свой отвар и начал молча расстилать одеяло около костра.

– Грегор – маг, – наконец услышала я, – сильный боевой маг.

– Запечатанный?

– С чего это вдруг? – он так удивился, что повернулся ко мне. – Чтобы его запечатать, Совет Магов должен постараться, а оснований для этого у него пока что нет.

– Вилл, а часто Совет Магов запечатывает кого-нибудь?

– Последний раз это было лет… – он задумался, – вроде бы пять назад. Больше, кажется, не было ничего подобного.

Он улегся на одеяло, я пристроилась со спины и подгребла к себе свободный край, накрыв им ноги. Вырисовывалась странная картина – почему-то деревенский маг решил, что Дайлерия, то есть я, запечатанная. Решил не сам по себе, а только после просмотра через шар. Примем это как данность и зададим вполне логичный вопрос – а почему это она запечатанная? Еще неделю назад она провернула весь наш обмен и этой самой магии у нее было с избытком, так что же произошло? Может быть, это как-то связано с обменом телами? Магия у меня есть, а пользоваться ею я не могу. Или Дайлерия тоже не может? Или она может, а не могу я? Пожалуй, это самое логичное объяснение, только я думала, что причина здесь в другом, а именно в незнании правил и условий. Я даже огонек зажечь не могу, не говоря уже о чем-то более весомом, может, этот самый Грегор сможет что-то мне разъяснить по поводу меня? Я ведь даже не пойму, врет мне собеседник или нет, а с магией это было бы так заманчиво…

Народу на дороге было по-прежнему немного, но группу верховых я заметила издалека. Всадники попадались нам и вчера, некоторые были одеты весьма причудливо и богато, пролетали в тучах пыли очень быстро и я не всегда успевала их рассмотреть. Эти передвигались не торопясь, ни к кому по дороге не приставали и глазеть на них, как в зоопарке, я не собиралась. Ехали они почти попарно, двое впереди вели между собой беседу, а остальные лениво рассматривали бредущих по дороге людей. Мы уже поравнялись с замыкающими маленькой колонны, как сзади донесся окрик «стоять». Поскольку к себе я его совершенно не отнесла, то продолжала идти, как ни в чем ни бывало и с удивлением заметила, что рядом уже нет привычной для меня темной фигуры в плаще. Раздался топот копыт совсем рядом, я отпрянула в сторону обочины, придерживая мешок на плече и увидела, что спина вилта мелькает между редкими деревьями с правой стороны дороги, а за ним устремились четверо всадников. Пятый, ругаясь и плюясь, освобождался от длинного плаща, в котором запутался, а еще один мужчина, в неприметной коричневой одежде, спрыгнул с лошади и делает какие-то движения руками, как будто пытается охватить ими пространство перед собой. При этом он произносил вполголоса нечто, не поддающееся расшифровке и закончил все выкриком и хлопком, опять широко раздвинув руки. В ответ на это в редколесье раздались крики и вопли, ржание лошадей и рычанье, переходящее почти что в вой. Я похолодела от ужаса – не иначе вилт там, в лесу, начал рвать на части всадников!

– Простите, госпожа…Дайлерия? – ко мне подъехал еще один всадник и наклонился, всматриваясь в лицо. – Вы меня не узнаете?

– П-простите…что-то не припомню, – выдавливать слова было чрезвычайно сложно, тем более, что этого мужчину я и помнить-то никак не могла. – Мы где-то встречались?

– Ну конечно, – обрадовался он, – нас Райшер знакомил! Элисон Бернис, к вашим услугам!

Он уже спрыгнул с лошади и весьма галантно поклонился.

– Простите меня, Элисон, – я виновато улыбнулась, – я действительно совсем вас не помню. Может быть, вы тогда были как-то по-другому одеты и у меня только это отложилось в памяти?

– Конечно, тогда на приеме у господина Деннеля я был не в походной одежде, – согласился он, – да и было это уже почти год назад.

– А здесь вы какими судьбами? – решила я выяснить обстановку. – Что случилось-то такое? Как-то я задумалась по дороге…а тут топот, крики…

– Бернис! Чего стоишь? – к нам подошел маг с посеревшим лицом, на котором ярко блестели светло-карие глаза. – Дайлерия, ты в порядке? Я уж и не чаял тебя увидеть живой после того, что произошло в Арсворте! Мне Деннель сообщил все…но теперь можешь не бояться, ты в совершенной безопасности.

– А…там… – я мотнула головой в сторону леса, откуда недавно слышались вопли и рычанье. – Он не…

– Не узнаю тебя, – маг хлопнул меня по плечу так, что я пошатнулась. – Ты и сама могла отбиться от него, магии-то в них нет ни на медяк! Сейчас его притащат сюда. Ну не думала же ты, что я дам ему порвать кого-нибудь? Это у вас в лесу он безнаказанно мог убивать, пока все спохватились и выследили его по следам, а здесь я не дам ему даже прикоснуться ни к кому. И кто такую дрянь сотворил, руки по тому хозяину чешутся! Ты ведь так и не дозналась ни о чем?

– Н-нет, – я решила на всякий случай быть супериспуганной, чтобы отвести от себя ненужные подозрения, – так и не поняли, кто постарался. А куда вы ехали-то?

– Господин Майкер, я поеду, посмотрю, как там с вилтом управились, – вскочил в седло Элисон.

– Его что, убили? – обратилась я к магу. Значит, его зовут Майкер…запомним.

– Нет, Дайлерия, – маг свистнул и его лошадь, стоявшая вдалеке, пошла к нам. – Я ему «стену» поставил и «плотный туман» в ноги кинул, так что его сейчас свяжут и пусть за нами до самого Грайдиса своими ногами идет.

– До Грайдиса? – еще понять бы, что это такое…

– Мы туда напрямик пойдем, к ночи уже там будем, – Майкер отвязал от седла мех и протянул его мне. – Пить будешь?

– Вода? – я осторожно понюхала содержимое.

– Вино мы в Грайдисе попьем, – засмеялся маг, опрокидывая мех в рот. – Вечно после такой «стены» жажда мучает! Ты поедешь с нами? Все-таки это и твоя заслуга тоже, что мы его наконец поймали!

– Да, – согласилась я, – долго бегал…

– Все, отбегался! Конечно, в Грайдисе такого подземелья нет, как у тебя, но хорошая клетка найдется. Я слышал, что у этого силища была неимоверная, людей разрывал на мелкие клочки? Ну вот и испробуем, сможет ли он ту клетку разорвать. Железо поставлено крепкое, не только вилт, там и элефант не вырвется!

– Майкер, а ты пробовал там элефанта держать? – вообще-то «элефант» означает «слон», но вдруг это здесь что-то другое?

– Не только пробовал, но и держал, пока его везли в королевский зверинец. Здоровый зверь, тяжелый, а уж когда начал бесноваться, то не знали, чем и утихомирить, да клетка все выдержала. Ага, – Майкер посмотрел вдаль, – ну все, скрутили твоего обидчика! Лошади у меня лишней нет, со мной поедешь или с Бернисом?

Элисон был помоложе и посимпатичней, но Майкер был магом, а отказываться от лишней информации я не могла себе позволить.

– С тобой, – постаралась я улыбнуться как можно обольстительней.

– Я рад, – маг подхватил меня подмышки и вполне сносно устроил перед собой, несколько сильнее прижав, чем это было надо.

Лошади неспешно шли по неширокой лесной дороге, на которую мы очень быстро свернули с убитого тракта. Первым ехал мужчина, с которым маг разговаривал до нашей встречи, потом мы с Майкером, а за нами в длинную цепочку вытянулись остальные пятеро верховых. Краем глаза я углядела, что вилта связали и он тащился за одной из лошадей в середине колонны, привязанный к ней недлинной веревкой. Почему-то при этой картине меня передернуло ничуть не меньше, чем когда я услышала рычанье и вой в лесу.

– Мы и так собирались в Грайдис заехать, но это было бы уже завтра, – Майкер развлекал меня, как мог, а я с интересом слушала его, вылавливая крохи информации об этом мире. – Деннель сообщил всем, кому мог, о том, что там произошло в Арсворте и мы тоже решили подключиться к поискам. Кто знает, что там у этого вилта в голове приключилось, что он на людей стал бросаться? Я вообще такого не припомню, они же всегда смирные были, исполнительные, не слуги, а находка! Еще когда первые вести о нем донеслись, никто не верил, что такое возможно, решили, что какая-то другая дрянь людей пожрала, а этот просто без хозяина остался и прячется в лесу.

– Другой бы и спрятался, – обернулся к нам тот, кто ехал впереди, – а этот начал на людей нападать, дерьмо такое! Правильно сделали, что приняли указ о запрещении вилтов. Это вы, маги, себе других слуг не нанимаете, чтобы ваши секреты никто раззвонить не мог, от того и беда пошла.

– Лойдер, все можно обратить и в хорошую и в плохую сторону, – огрызнулся Майкер у меня из-за спины. – Если бы ты сам жил вдали от людей, а тебе позарез нужен слуга и помощник, нелюбопытный и исполнительный, то кроме вилта тут никого лучше и не сыскать. Кому охота жить безвылазно в глуши с магом, исполнять все его прихоти и приказы, служить не за страх а за совесть, да еще быть лишенным всяческих мелких радостей?

– Это какие такие мелкие радости у тебя, например? – откликнулся Лойдер, не оборачиваясь. – Ну, кроме как вина хорошего выпить, да с женщинами побалагурить?